Дорога домой

               

                Миршакар  З

 
                ДОРОГА   ДОМОЙ
                ( авторизованный перевод с шугнанского)

                Светлой памяти моих родителей
               



1.  Каракатица Гарибмо

- Нозик! Нозочка! Открой глаза! Не умирай!- кричу я и просыпаюсь от собственного крика.
  Еще темно. Еще не утро. До утра далеко.
  Мы все: я, моя годовалая  Зармина и  Нозанин спим втроем  на полу.  Ноза крепко обняла мою дочку, и Зармина прижалась к своей тёте, как она обычно любит прижиматься ко мне. Наша младшая сестренка Бегим в Рушане ,  гостит у нашей тети.
   Мама спит в соседней комнате, в той, в которой бабушка с каракатицей Гарибмо раньше читали вечерний намаз. Наконец у нас в доме на Памире появилась железная кровать с  блестящими железными  хромированными изголовьем и изножьем , с пружинистой сеткой. Но сейчас   на ней  уже четвертый день умирает Гарибмо.
   Я встаю, иду в соседнюю комнатку. У мамы очень чуткий сон, она тут же просыпается
-  Айригуль? Что-то случилось? Гарибмо?- пугается мама спросонья
-   Все хорошо! Спи, мама! Я посижу с ней
   Села в старое- вот-вот развалится- кресло у кровати, прислушиваюсь к рядом лежащей  старухе. Не пойму: дышит-не дышит. Вдруг из-под одеяла высовывается её сухая, вся в пигментных пятнах старая   рука и хватает меня за предплечье:
- Айригуль!- тянет ближе к себе рука, - послушай меня
- Да, наник ( памирск. мама; здесь-бабушка), я здесь. Хочешь чего? может, водички?
- Я уже ничего не хочу! хочу с тобой поговорить! спросить хочу у тебя.
- Я слушаю, бабуля
- Она умерла?
- Кто , бабуля, - испугалась я
- Нозанин! Она  во сне у тебя умерла? - меня со страху чуть отбросило назад
- Айригуль! не оставляй её одну, она пропадет без тебя! помоги ей! 
- Ты о чем, бабуля?
- Забери её отсюда, пусть будет поближе к тебе! Она беременна
- А ты откуда знаешь?
- О, милая, да я такую долгую жизнь прожила, столько пережила, столько видела,  что уже по дыханию могу сказать все о человеке. Иногда моя душа выходит погулять и заглядывает в чужие  души, в чужие дома, в другие комнаты, сегодня она заглянула в твой сон. Моя душа не дружит с моим телом, она еще молода,  ей тесно и мучительно неуютно  в моем незрячем бренном теле. Вот она и разгулялась...
- Сколько ж тебе лет, бабуля?
- Не спрашивай , не скажу: сама не знаю, не считала. Твоего деда уже давно нет, а я - сестра его деда. Вот и считай, я тебе вроде трижды пра-прапра... -  и задумалась, - а может, и больше!
Она замолчала, но её клешня еще крепче впилась мне в руку. «Такие  долго живут! Она еще не готова ..» - подумала я
- Утром
- Что?  - не поняла я
- Утром, говорю, я отойду в мир иной. Сходи за муллой!
- Устала я.- Через паузу прошептала каракатица. - Устала жить
-  Наник..
- Не перебивай! И не зови меня каракатицей, ты даже не видела её. А я не только видела, я ела каракатицу и в жареном виде, и в супе, и сушенную. И надо сказать, очень вкусная она! Вкуснее  этих осьминожек! - её беззубый рот растянулся в улыбке, обнажая столетия. -  Попробуйте с  Саидом, вы же везде бываете!
- Я никогда не пробовала и даже  не видела нигде это животное. Но попробую, обещаю, бабуля!
- Это моллюск!- совсем развеселилась старая, - Я в Китае ела  много всего. А видела еще больше!
   Гарибмо вдруг затихла, а я пытаюсь понять, конец это или  пред-смертные галлюцинации.
- Здесь я! Пока здесь! -словно отвечает на мои догадки старуха.- Выполни только одну мою просьбу . Не оставляй Нозанин, здесь она не оберется позора, а там как-нибудь..  помоги ей!. И пусть она родит!  Иначе останется бесплодной! держи её рядом! У Бегим все будет хорошо! а Нозанин надо помочь.  Да, забыла,  и ты беременна, вот  вместе  и родите! - последние слова железным  скрежетом звучат из губ  Гарибмо.   
Это были её последние слова.
  «Придумала чего! - не могу успокоиться я после её слов. -Я перед отъездом в Хорог была у гинеколога правительственной поликлиники в Сталинабаде ! Никаких беременностей!»
Поднимаю трубку телефона:
-  Девушка! Коммутатор! Алло!
Нет, не работает! Вот тебе и «сходи , Айригуль!» - как сказала Гарибмо.
Я бегу через  соседский двор -так ближе - и выбегаю  к небольшому  каналу. Здесь  за мостом живет учитель истории местной школы - наш  мулла. Где-то в стороне прокричал первый петух, заблеяли редкие теперь в городе овцы.
Мы с муллой почти бежим, спешим  к умирающей Гарибмо .
В комнате уже чуть светлее, рядом с кроватью Гарибмо стоят  мама и Нозанин.  Мама гладит ладонь старухи. Она лежит бездыханно, без  каких-либо признаков жизни.
Мулла заносит руку во внутренний карман пиджака, вынимает  оттуда партбилет , в который вложены свернутые желтые листы бумаги, разворачивает их  и начинает  читать по-арабски суры из Корана и молитвы по усопшим:
-  Аллахумма-гфир ля-ху, ва-рхам-ху, ва 'афи-хи, ва-'фу ‘ан-ху...
 В эту минуту вдруг комнату стало заливать ярким  светом первых лучей  восходящего солнца, и мы увидели, как из-под правого века пустых глазниц Гарибмо  к виску покатилась слезинка.
  С последними словами поминальной молитвы муллы изо рта Гарибмо раздается еле слышный , как легкое дуновение ветерка в знойный день, выдох, и её тело, тело бесформенной каракатицы, вдруг вытянулось  и приняло форму  длинного сухого старческого тельца. Мулла быстро соединил её ноги и связал их за большие пальцы кусочком ткани из кармана, взял за руки.  В этот момент  я  слышу голос моей проснувшейся дочки Зармины и бегу к ней.
   Только душа покинула бренное тело Гарибмо, как в доме появились сразу три соседки. Они и помогли маме совершить омовение и 
все ритуальные процедуры с телом Гарибмо по нашим памирским обрядам. Всех их ночью посетила наша старица и поручила им: одной - отпевать и  читать поминальные молитвы, другой-совершить  ритуальное омовение, третьей- завернуть её тело в саван.
   К  9  часам  утра на правой стороне нашего чида (памирский дом) , где мы спали все вместе в детстве , уже лежит расстеленный  новый красивый китайский ковер. В центр ковра  на  своеобразном погосте из ярких атласных курпачей лежит тело Гарибмо, накрытое  разными   яркими отрезами тканей, лицо скрывает белый тюль. Вокруг нее на кошмах по периметру чида расстелены курпачи, на которые сядут все , кто придет  проститься с ней. В оглушающей тишине дома легким фоном звучат поминальные молитвы вперемежку с  ритуальными песнями, которые исполняет по воле Гарибмо соседка слева. Сегодня же тело нашей Гарибмо будет предано земле.
  Только мама чуть вздохнула, присела у очага, как входная калитка распахнулась и входит Сохиба под ручку со своим правнуком, которую никто не предполагал увидеть сегодня так рано. Сохиба живет  не в самом Хороге, а в нескольких километрах отсюда, в Поршневе. Даже дядя  Шоди , мой любимый дядя Шоди, папин младший брат,  оттуда же, из Паршнева,  еще не появился.
   Через порог дома Сохиба уже входит с протяжным заунывным напевом старинной памирской  песни «Даргил, модик!»  (шугн. «Грустно, мамочка!») Поет она очень красиво, громко, с душой , переставляя текст, заменяя слова песни своим свободным стихом - обращением  к усопшей: « На кого ж ты нас оставила, дорогая наша мама Гарибмо!»
     Сохиба была подругой детства давно погибшей единственной дочки Гарибмо. Уже старенькая , но полная  жизненных сил, не способная сама передвигаться, она находит разные способы навестить близких её сердцу людей. К нам её подвез на госмашине «Победа»  её  правнук - водитель поршневского начальства. Сохиба села поближе к усопшей и начала читать заупокойную молитву, а правнук побежал обратно и привел за поводок барана, привязал его к яблоне во дворе и убежал на работу.
    Я отвела  маленькую Зармину соседской девочке присмотреть за ней, сама  возвращаюсь домой  и слышу рассказ Сохибы:
- И вот она приходит ко мне рано в 4 утра и говорит: «Прощай, Сохиба! Устала я жить, мое время пришло, спасибо тебе за все!  выполни мою последнюю просьбу: я хочу, чтоб ты принесла барана для заклания на третий день и сама  приготовила похлебку»
- Прямо так и пришла, и  сказала?- удивилась моя мама
- Ну, да! А то б откуда я знала, что она умерла?!
   Обряд третьего дня , о котором говорит Сохиба, состоит из ритуального заклания барана и приготовления похлебки в огромном казане, скручивании длинного фитиля из ваты, который зажгут  в лампаде с маслом и местный певец под аккомпанемент бадахшанского рубаба  будет тихо петь  религиозные песни. И так всю ночь!  Старики говорят, на третий день душа покидает землю, и огонь  от фитиля освещает ей дорогу в Вечность. Все это состоится  в ночь на четвертый день в присутствии родных и желающих, а  к утру подадут похлебку, приготовленную Сохибой.  И вознесется душа усопшей  на небеса!
   А сейчас вокруг нашей старицы сидят уже почти все наши соседки.   Мужчины, традиционно, сидят  отдельно - на улице. И все женщины  вполголоса  рассказывают, как их навестила Гарибмо и прощалась с каждой.
   Я ищу свою сестру Нозу, её не видно,  бегает туда-сюда , вся какая-то потерянная
- Нозик! не переживай! Гарибмо прожила такую долгую жизнь!
Она отвернулась, не смотрит на меня.
- Нозанин!
- Ну, что? Чего тебе ? - грубо поворачивается ко мне.
- Я знаю! Мне старуха сказала..
- Что? Что она могла сказать?
 - Несла всякий бред. Про каракатиц, всяких моллюсков, про Китай...
- Это не бред ! Она почти двадцать лет прожила в Китае,  ребенком спряталась в корзине китайских купцов , выросла  там красавицей и её продали в наложницы при дворе императора, а потом уже бежала оттуда сюда с дочкой .  Дочку её звали Ян- по-китайски «ласточка» , здесь её звали Яник на наш манер.
- Как же так, а я и не знала! И никто мне не рассказывал,  и она молчала, - не верилось мне.
- Она никому и не рассказывала. Это все передавалось в семье как легенда.  Но сама она молчала , а когда погибла  совсем юная Яник , Гарибмо ослепла . Говорят, её укусила какая-то муха у могилы Яник в левый  глаз, и постепенно один за другим глаза высохли.
- Значит, все правда, что она сказала.- мне стало не по себе.- Ноза, она сказала, что я беременна, а я-то знаю, что нет. Недавно была у врача! и еще она сказала, что ...
Ноза меня прервала:
- Я тоже беременна, и не спрашивай , от кого...
- Я знаю. Знаю, что беременна!
Моя сестра удивленно посмотрела на меня.
- Мне Гарибмо сказала.
Еле сдерживая слезы, Нозанин  тихо, будто  только себе, произнесла:
- Откуда она узнала?
- Она о нас знала больше, чем мы сами о себе.
Ноза вдруг громко  заплакала:
- Я так привыкла к ней! Как теперь без нее?
- Ноза! Едем со мной в Сталинабад!
- А мама, а Бегим?
 - И они с нами, если захотят!
Ноза обняла меня, уткнулась мне в плечо  и еще больше разревелась.
Мы стоим обнявшись , заливая слезами ту боль сестринского одиночества,  которую испытали за эти три года  вдали друг от друга : я  - в Сталинабаде, она - в Хороге , за  утрату  связи , которая  так крепко объединяла в детстве   наши любящие сердца и которой нам так не хватало теперь, вдали  друг от друга. 
- Представь, наша каракатица сказала, - пытаюсь я успокоить её и себя. - Она говорит, мы  вместе рожать будем!- И смеюсь
А моя  Нозанин  с ужасом смотрит на меня, в глазах одно : « откуда она все знает?»
- Девочки!- зовет нас мама.- Нозанин! Айригуль! Бабушку увозят.

                ***
-  Мама! Мамочка! Это же я, Зумрад - твоя непослушная дочь Зума!- тихо  говорит Зумрад. – Мамочка! Я прилетела!
Зумрад  прижалась к Айригуль, лежит рядом с ней на широкой кровати  и смотрит на бледное безжизненное лицо матери, словно пытается найти в нем  хоть один признак жизни. Старая, немощная Айригуль с закрытыми глазами  лежит, как мумия, на кровати, и только еле слышное , слабое дыхание выдает в ней жизнь.
 На Зумрад  кожаная куртка, здесь же в комнате её саквояж, видно, только с дороги.
- Мне показалось или вы тоже слышали? Мама что-то сказала., -Зумрад вдруг повернулась к Руслану с Зарминой, которые молча стоят в дверях. Кроме удивленных взглядов брата и сестры она ничего не увидела.
- Может, разденешься, умоешься с дороги , а потом сюда?- Зармина берет за руку сестру, - пойдем!
Зармина возвращается в спальню.
- Откуда она знает? Вот скажи, откуда?  Ну, эта - твоя новая соседка.  Что, она - медик?  - Руслан смотрит на Зармину, ждет ответ
- Не знаю, может видела .Ты и сам видишь, все, как в тот раз. Даже хуже. Это рецидив
   Руслан с Зарминой сидят в спальне, рядом с  кроватью, на которой лежит их мать  Айригуль. За окном темно, рассвет еще не наступил, хотя уже шестой  час.  « Просто это западная сторона, да и деревья у них во дворе разрослись, лезут в окна» - подумал Руслан и посмотрел на маму.   Бесцветное лицо Айригуль вдруг очень незаметно дернулось, будто хочет отделаться от назойливой мухи.
- Может, она просто спит?- надеется он и смотрит на сестру.
- Думаю, нет.
- А эта, твоя новая  соседка, которая знает все, что она говорит?
- Говорит, похоже, снова инсульт, возможно, геморрагический Она вызвала скорую, сама побежала в роддом через дорогу.  За врачом.
- Месяц назад один , теперь второй удар? Она же почти восстанови-лась!- Руслан не хочет мириться с  мыслью о втором инсульте
 Зармина сидит сама не своя, бледнее Айригуль.  Все смотрит на маму, не отводит взгляда от нее.  Руслан продвинул свой пуфик поближе к ней, обнял сестру.
- Не переживай! И не вини себя! Я ж вижу, как ты извелась.. Успокой-ся!
  Зумрад успела переодеться, заходит с детским стульчиком, ставит его рядом с сестрой  с другой стороны и тоже обнимает её. И тут Зармину  прорвало:
 - Это я, я проглядела! - и слезы начинают душить её,- ты же помнишь,  Руслан, как мы вчера хорошо посидели вечером? А  мама вас с Тимуром все гнала: Идите! Идите по домам скорее, уже поздно! Ваши жены уже скучают в постелях!- все шутила она. Вы ушли, она пошла спать. Мне не спалось, и я села смотреть сериал. Телевизор работал негромко, но её спальня далеко, не слышно ничего. Мне показалось, что  услышала её голос,  прибежала, она спит. Потом еще  пару раз подходила к двери, все  тихо. Так и пошла спать. А час назад меня словно кто-то разбудил: иди к маме! Подхожу , а она перекатывается с боку на бок, я её обняла , а она не реагирует на мои объятия, только смотрит на меня , словно чего-то хочет сказать . Успокоилась и так и лежит, а  глаза закрыла и все, больше не открывает...
- Ну, почему, почему вы мне не сообщили сразу же  еще месяц назад , как только возникли первые признаки? - еле сдерживает слезы Зумрад.
Зармина крепче прижимает к себе  Зумрад:
- Ты же была очень далеко, с дочкой давно не виделась , а потом еще и  конференция, международная - ответственно! Мы не хотели тебя беспокоить. Вроде все обошлось. Мама пролежала в больнице, восстановилась , она уже и говорила, и  ходила.  Правда, с  ходунками,  вон они , видишь?
- Я ненавижу эту нашу «добрую» семейную традицию: молчать, не беспокоить, не отвлекать!   И все, якобы,  во благо! Во благо кого?  Во благо чего?  Ну, и что, что я в Америке! Ну и что, что там конференция! Да, дочку увидела, и назад! Во благо чего я вот теперь сижу и не могу общаться со своей  мамой?
   Она вскакивает со стула, так быстро и  резко, что детский стульчик отлетает в сторону. Махнула рукой на стульчик и что-то ищет вокруг:
- А где мой саквояж?
- Я его отнес в кабинет.
   Уже через пару минут Зумрад влетает обратно в спальню с красивыми  замшевыми туфлями , украшенные впереди разноцветными камнями:
- Наниджон ( шугн. мамочка)! Видишь, что я тебе там нашла ? Нет, ты посмотри! Мамочка, это последний писк в моде -  цветные камни на туфлях! И  замшевые они, меньше будут стеснять твои ножки! Мама, это Nina West - не хухры- мухры! Они под что хочешь подойдут, под все твои шикарные  платья! - надела туфли и стала, как на подиуме, переставлять ноги. - Видишь! У тебя на размер меньше нога, вот они мне и маловаты! Посмотри, мамульчик!
   Зумрад хватает туфли и подносит близко к матери. Она вдруг как-то сникла, бросила туфли в сторону и вышла из спальни.
- Наниджон! Ты меня слышишь? Мама, тебя что-то беспокоит?- Зармина пытается достучаться до мамы.-  Руслан, ну, что это  такое? Ну, ма-ма!
- Не кричи! Она слышит, не может сказать…видишь губы..
- Отойди! Я сам попробую… Мама, это я - твой сын… узнаешь?
 Мамочка! Это я - Руслан… не молчи!  посмотри на меня! Вот я, ви-дишь?
- Руслан, не мучай её и себя тоже. Я тебя прошу! -начала было Зармина, но Руслан взорвался:
- Но я же чувствую, что она что-то хочет сказать!
- Правильно! Она хочет, но не может. Ты же сам мне только что сказал... Когда сможет, мы услышим. А сейчас ты сам нервничаешь, и она вместе  с тобой,- сестра пытается успокоить его  и себя, в первую очередь.
   Руслан поднялся с кровати, выпрямился во весь свой высоченный   рост и, вытянув вверх свои жилистые руки с  растопыренными, как в припадке, пальцами  и, обратив  к небесам  кривое от  отчаяния лицо,  изо всех сил по-звериному завыл !... Но без звука..

11.   Свадебное путешествие

    Вот чумовой! Такие ухабы, камни на пути, а он несется , как угорелый!  Чуть голову не разбила, аж смешно! Шишку набила точно!
- Держись, красавица! Видно, сель недавно  прошелся, камни еще не убрали. Ничего прорвемся! - веселый голубоглазый шофер Володя сам еле держится на сидении: машину просто подбрасывает  по такой дороге.
   Узкая итак, дорога здесь,  на перевале, из-за выброшенных на нее селем обломков горных пород и камней стала почти непроходимой. Но Володя не сдается.  И мы подпрыгиваем каждый раз,  как в цирке : вместе, синхронно, почти касаясь головами  потолка его потрепанного грузовика. И хохочем, и хохочем! Смешно! Нам весело!
   Вдруг сверху по крыше кабины  раздается сильный стук .
-Эй, ты куда смотришь? Смотри на дорогу! -  к окошку сзади прилип Саид, и по его грозному виду   понимаю, он не на шутку рассержен.
   Я в ужасе  забилась в угол кабины.
- Не волнуйся, брат, у меня сильный конь ГАЗ-ААА! Он еще совсем молодой - ему  всего пять лет, он  сорокового года.  Из военной спецтехники, прошел всю  войну! Вездеход! – почти прокричал Володя.- Все нормально! Довезу вас, как обещал, в  целости и сохранности!
    Мы с Володей  затихли. Я совсем прижалась к стенке кабины, уставилась в окошко. За грязным запотевшим стеклом  однообразно и бесконечно тянется  серая холодная горная стена. И от этой серости и однообразия мне  вдруг становится так тоскливо. Куда я еду? как я там буду жить без моих сестер,  без моей Нозанин, без мамы, папы, без родных и  подруг? Дедушка умер в прошлом году, еще эта боль не утихла.  Поговорю с каракатицей и легче становится. А теперь и каракатицы Гарибмо не будет рядом. А как они без меня? Какая жизнь меня ждет в Сталинабаде?
    Меня  постепенно укачивает,  и вдруг кто-то слегка  коснулся моего    плеча . Оборачиваюсь, а это Гарибмо стоит ко мне  боком,  из-за кривого плеча смотрит на меня своими незрячими пустыми глазницами и говорит: « Ты сильная, ты все сможешь!» и, взмахнув вверх рукой куда-то в сторону, продолжает: «Он тебе поможет, он всегда с тобой!»
- Эй!- тихо окликнул меня Володя,- как тебя зовут?
-Что? А ,  Айригуль! - с трудом  соображаю  я со сна.
- Значит, Гуля! А меня Володя.  А сколько тебе лет?
-  Уже 17
- А выглядишь на 15.   А ему?
- Кому?- не поняла я
-Да этому, вон, сзади - бабаю твоему…. Мне начальник заставы сказал: отвезешь молодых в Ош в целости и сохранности! Мол, это известный, уважаемый  человек, будь внимательней на тракте!
- Не бабай он , а мой мужик, - обиделась я и отвернулась.
Володя чуть руль не потерял от смеха.
- Да не обижайся ты, Гулька! Не мужик, а муж по-русски!- поправляет меня Володя.- Ревнивый он у тебя! Сразу забил по крыше! Да не молчи ты! Лучше скажи, сама за него вышла или выдали? Знаю я ваши тутошние  порядки.
     Вдруг машина остановилась. Володя вышел, поднял капот, стал копаться там.
-  Что случилось?- подошел к нему Саид
- Там у тебя наверху канистра, дай мне её. Вода закипела в радиаторе.
     Стоим минут пятнадцать. Чего-то ждем. Володя закурил самокрутку. Саид не курит. Но и рядом его нет. Я забеспокоилась, выхожу из машины, оглядываюсь. Его нигде нет.
      Кто-то сзади вдруг меня обнимает,  я от неожиданности дернулась и отлетаю в сторону.
- Ну, что ты, как дикая козочка! Я ж  накинул тебе на плечи твою
шаль. А то смотрю, совсем продрогла, - Саид наклонился за шалью. Подошел ко мне и ласково, как беспомощного ребенка, укутал в мой большой теплый, из свадебных подарков  платок.
- Я вот тут сделал несколько набросков, посмотри! Красиво-то как вокруг! – он протянул мне потертый военный планшет с набросками.
    Смотрю на серый холодный пейзаж вокруг:  одни горы, камни, ни единого деревца, ни души; смотрю на его рисунки –  все та же скучная серость, выписанная простым  карандашом; оглядываюсь  на Саида и вижу его сияющие влюбленные глаза, хочу понять, кому он дарит эту свою улыбку, свою любовь, мне или этой своей страсти – искусству рисовать. И понимаю, мне придется делить  дорогого близкого мне  человека с его привязанностью, с делом всей его жизни - с живописью. Делаю улыбку, поднимаю на Саида влюбленные глаза, целую его в щечку и:
-  Очень красиво!
  Дальше, за перевалом, дорога уже лучше.  Меня укачивает, я засыпаю.
Просыпаюсь от стука.  Это Саид:
-  Останови! Слышишь, Володя!
  Машина затормозила. 
- Как ты тут? Поспала немного? Не замерзла? – Саид открыл мою дверцу, - может, хочешь собрать цветочки?
- Какие цветочки? - оглядываясь, удивляюсь я.
  Саид громко рассмеялся:
- Так нам говорили,  когда возили по Москве на  первом слете пионеров в двадцать девятом.  Останавливали автобус  и объявляли: девочки - направо, а мальчики - налево собирать цветочки. Первый раз никто не понял, а потом  мы уже знали, речь идет о туалете.
- Нет, спасибо,- смутилась я, - все нормально!
- Ну, смотри, если вдруг что, останови Володю! Еще два небольших перевала  и  откроется Памирское плато, красота неописуемая и озер много и знаешь, почти  все соленые. А с берега Кара-куля даже видно Пик Сталина! Погода хорошая, видно будет, я тебе покажу.  Ты знаешь, конечно,   в школе учила, это самая высокая точка  СССР?!
  Я даже обиделась, кто не знает нашу гордость – Пик Сталина, 7495 метров !
   Меня слегка мутит.
- Что-то ты неважно выглядишь,- заволновался Саид,-  пьешь воду, которую я  тебе дал?
- Все хорошо, пью... Я немного поспала, еще не успела,- стала оправдываться я.
- Пить надо часто и  понемногу! А голова не болит? Может, все же замерзла?- забеспокоился Саид и стал мне растирать руки, тело.
  От смущения  я опустила глаза, слегка отстранилась:
-Да, нет, Саид! Это не тутак! ( памирск. горная болезнь) Просто …
-Ну, да.. я  и забыл, ты ж у меня горянка, не по таким кручам пасла   скот, какая может быть горная болезнь!
   Саид вдруг вскочил на задние колеса грузовика  и одним махом вытащил из кузова свой рюкзак.
-  Я виноват! -  стал ругать он себя. Вытащил из сумки матерчатый мешок из цветной наволочки, развязал горловину и протянул мне горсть сухих плодов тутовника, урюка и джигды в вперемежку с зернами ореха, урюка, миндаля и гороха. – Ты просто  проголодалась! Тебя надо постоянно подкармливать-худенькая ты у меня!  Пожуй пока, а скоро Джелонды - последний кишлак перед плато, можем заехать.
- Нет, Саид, я не голодна!
- Хорошо .Тогда доедем до Мургаба   и пообедаем.
  Саид, видимо,  забыл, что мама дала мне точно такой же мешочек. Но я с благодарностью принимаю от него  сухофрукты в уголок своего платка, завязываю крепким узлом.
- Вот еще!- Саид протягивает мне небольшой бугча (тадж. узелок с чем-либо)- что-то завернутое в красивую скатёрку с вышитыми гладью яркими розами и шелковой бахромой.
-  Что это? Не надо, я потерплю до Мургаба!
- Это Гарибмо дала мне . Сказала:  проголодаетесь в дороге, поешьте! Потом поцеловала меня в лоб и говорит: береги мой колокольчик! Не обижай её!
-  Пахнет чем-то…- я обнюхиваю узелок.
- Гарибмо извинилась за запах. Говорит, это запах нафталина, не до конца выветрился. Но скатерти этой, говорит, очень много лет, она привезла ее с собой из Китая в приданое своей дочке. Вот моя дочка и вышла замуж! – сказала мне старуха в конце  и стерла рукой накатившиеся слезы из пустых глазниц.
У меня все сжалось внутри . Я представила себе слепую  каракатицу , бережно и с любовью  заворачивающую это что-то в старинную китайскую скатерть , которую она так долго хранила в своем деревянном резном сундуке. Я прижала  к себе дары Гарибмо.
 -  Он тебя не обижает?- Саид кивает в сторону машины.
- Кто? Володя? - смеюсь я.- Нет, совсем нет! Он такой веселый!
- Если вдруг почувствуешь ,что что-то не так , стучи мне в окошко! Хорошо?
- Саид! Что может быть не так? - обижаюсь я, -Я же не ребенок..
- Ну, не так посмотрит или  скажет что-нибудь, ты и русский -то не знаешь хорошо
- Знаю!- продолжаю обижаться я, - у нас Анна Михайловна Кулагина , наша  учительница русского языка и географии, только по-русски с нами говорила и  на уроках, и вне уроков.
- Ну, хорошо, хорошо!  Только будь осторожна!
- Все волнуется? - смеется уже в кабине  Володя, - Правильно, молодая жена. Сколько ж ему все-таки лет? 
   Я  протягиваю Володе сладости из свадебного платка:
-  Угощайтесь!
  Едим сухофрукты и запиваем уже подостывшим чаем из термоса Володи.
- И  все же, - не отстает Володя,- Думаю, ему тридцатник есть.  А, Гулька?
- Прицатник ? Что  это ?- не понимаю я
- Я спрашиваю, твоему бабаю сколько лет?- смеется Володя.- ну, хорошо! Мужу твоему сколько лет?
- Тридцать три.
- Ух! Старше меня, а выглядит моложе. Надо ж! И все успел: и имя получить, и молодую жену – красавицу взять... Наверно, выдали тебя за него?
- Что дали? Кто вы ?
- Замуж тебя отдали за него, - уточняет Володя
- Нет, я сама,- с готовностью отвечаю я, - Саид говорит, мы
познакомились еще четыре года назад, в 41-ом на Декаде искусства и литературы Таджикистана  в Москве , а я и не помню.. 
- Ого! Ты и в Москве успела побывать!- воскликнул Володя
- Да! - гордо отвечаю. - Наш памирский детский ансамбль тоже выступал  на Декаде! Как - будто,  это был сон..
- А я еще не был. Все как-то мимо да около Москвы, - грустно произнес Володя и уставился на дорогу.
 - Мне до сих пор снится Кремль, прием у Сталина. А знаешь, он такой простой-Сталин! На фотографиях и плакатах  серьезный, неподступный,  а с нами, с ребятами из ансамбля , шутил и даже  танцевал на приеме  памирский танец!
- Счастливая! Сталина вживую видела,- как-то тихо, с придыханием, с завистью в голосе   произнес Володя.
А я все не могу успокоиться: воспоминания бурной рекой, как Пяндж внизу, накрыли меня:
-На закрытии Декады в Большом театре после сцены из спектакля Отелло, когда он убивает свою Дездемону и плачет, закрылся занавес, и пока там за занавесом  все убирали, мальчики нашего ансамбля  на лошадках  на сцене перед занавесом  стали танцевать памирский танец. Там же мало места , а мальчики на лошадках в танце скачут, соревнуются. И вдруг раздалось легкое  ах! мы-то не видели, а нам потом ребята рассказали. Это Сталин встал в ложе и хотел остановить танец. Он боялся, что дети упадут в яму, где оркестр сидит.  Почти весь зал следом встал. Но музыка продолжала звучать, и ребята доскакали на своих лошадках. Вот так он, Сталин, волновался за нас, детей!
- А потом ему дали звание Народного артиста СССР!- продолжаю я через мгновение.
Володя вдруг повернулся ко мне, и машина при этом резко дернулась
- Кому? Сталину?
- Да нет! Артисту , который играл Отелло!-  рассмеялась я. - Он очень понравился Сталину –Мухаммаджон  Касымов! Молодой, 34 года, без звания и сразу Народный СССР!  Сталин, оказывается,  смотрел весь спектакль в другом театре.
- Да, что мне твой Отелло!? Расскажи про Сталина!
- Ну, а потом был банкет в Кремле. Столько народу было! И наши , и приглашенные: известные люди-актеры, певцы, ученые! Но мы-то, дети,  не знали  их, нам наши руководители потом в поезде обо всех рассказывали. А столько вкусного было на столах! Все собрались в большом зале на первом этаже и вошел Сталин , а с ним много руководителей страны. Он выделялся среди них. Потом сказал речь . О древнем талантливом народе –таджиках , и все выпили за это.  Потом был концерт. Но мы танцевали только  памирский  танец. Пели и танцевали,  в основном, не наши артисты. Сталин общался со всеми, с нами .Позже  нас, детей, отвезли  в гостиницу, а взрослые еще долго, почти до утра гуляли.
Мне хочется многое рассказать, но как-то все смешалось, остались отдельные эпизоды, которые , думаю, Володе неинтересны. А образ Сталина в сознании принял не поддающийся описанию обожествленный характер. И я замолчала.
-Забыла!- вдруг вспомнила я,_- нам всем передали большие пакеты с разными печеньями и конфетами от вождя.
   Смотрю на Володю. Он как-то поник, молча смотрит вперед на дорогу
- А еще в Москве   метро с лестницами – экскаватор называется! Они сами тебя везут!…
- Эскалатор, - вдруг  обхохотался Володя.
- А откуда ты знаешь? Ты ж не был в Москве,- ловлю я его на слове.
- Ну и что, что не был, а знаю! В хронике видел...
- А  в горах , на летовке, я часто слышу бип-бип-бип, как  машины на улицах Москвы разговаривают… А еще!- оживилась я, - морковка! Да. московская морковка - красная сочная сладкая! Нам, девчонкам, наш известный  поэт, мой земляк, покупал все время, говорил: девочкам нужны витаминчики! Он нас везде водил, показывал нам город, метро! Мы были просто счастливы! Ели  морковку и смотрели на него влюбленными  глазами: у нас  все  влюблены в его стихи! А еще..
  Но;Володя не дает мне насладиться приятными воспоминаниями:
- Ну, а   с  ним-то ты как познакомилась. ?
- С кем? с поэтом?
- Да, нет,  со своим мужиком.
- Ааа… с мужем! Не с мужиком , а с мужем!-со смехом  поправляю его я - прилежная ученица, - С Саидом - в Сталинабаде.  В прошлом  году мы с подружкой  из ремесленного сбежали из Хорога в Сталинабад и прямо в военный госпиталь, говорим , хотим помочь фронту!   Работали и учились  , прошли курсы медсестер,  но не получилось. Война закончилась. Конечно, хорошо , что закончилась, но мы так хотели попасть на фронт , помочь... А к Саиду нас привел тот наш поэт.  Саиду  девушки- памирки  нужны были для картин, вот и привел.
- И что, рисовал он вас?
- Да
- Без одежды?
- Почему это без платья?- снова обиделась я и отвернулась к окошку.
-Ну, не знаю…так художники рисуют натурщиц, - стал оправдываться Володя
- Кто это - натурщиц? - испугалась я
Опять он смеется:
 - Натурщицы -это те, кого  он рисует, художник.
- Саид рисовал нас в национальных костюмах, в медицинских халатах, вместе и отдельно, - почему-то стала оправдываться я
 И тут же не удержалась и похвасталась:
- Мой портрет – самый лучший! Все так говорят. А еще  говорят, нас выдвинули на премию!
- Вас? На премию? Вас-то за что? - смеется Володя. - Может твоего мужика за его работы?
  Я отвернулась, не хочу больше с ним говорить!
  Володя молчит. Уставился на дорогу. Машина что-то  тяжело  стала идти
-   Черт, солончак пошел… - чертыхается он.
- Не проголодалась? Хочешь поесть?- вдруг как-то задорно поворачивается ко мне Володя, - а , Гулька? Чего отвернулась? Обиделась что ли ? Да не обижайся, я ж не со зла. Потешная ты!.. Ну, это, как сказать.. забавная значит, смешная!
   Я поворачиваюсь к Володе:
- Да, нет, не хочу ... Мы же только что урюк и орехи…
  Я вдруг вспомнила о дарах  старицы
- Ой, у меня  же  есть кое-что! –  вытаскиваю из своей сумки из-под сидения узелок от каракатицы и раскрываю его.
Какие здесь вкусности! На красивой ажурной фарфоровой  китайской тарелке, на свежеиспеченной домашней лепешке выложено тонко  нарезанное мясо – отварное и вяленное, тут же  замороженные  рулетики из тонкого курдючного сала, в которое завернуты разные травы и специи и 6 отварных яиц. Все это покрыто второй  домашней лепёшкой. Поверх всего предусмотрительная Гарибмо положила маленькое кухонное полотенце, чтоб руки вытирать!
-Володя, смотри, что у меня есть!- на радостях дернула я за  плечо нашего водителя.
Володя как-то спокойно  посмотрел на мою тарелку:
- Да нет.. ешь сама! Я сыт, плотно позавтракал в части.  Вкусно пахнет!
- Володя, не стесняйся! ну  хотя бы одно яичко!
Он вдруг рассмеялся и так тихо мне говорит:
-У меня свои есть, два.
- Ну, Володя, давай поедим!- настаиваю я, - если ты мои не хочешь , давай свои ,  а то мне как-то неудобно : я ем, а ты…
-  Да, не парься ты, Гулька! Мои далеко а ты   ешь спокойно!
   Я вздрагиваю от внезапного стука в окошко сзади. Это Саид:
 -  Володя! Останови!
- Чего еще ему ? - бурчит недовольно Володя и резко тормозит.
Я быстро сворачиваю бугча, не попробовав ничего, и возвращаю его обратно в сумку.
Саид помогает мне выйти из кабины , берет за руку и ведет  чуть вперед. Он слегка возбужден. Глаза светятся . Его волнение передается мне.
- Посмотри, какая красота!
   И, правда, перед нами открылась новая  картина:  после долгих  верениц сложных горных подъемов и спусков вдруг полупустынный пейзаж с озером невдалеке и волнистой лентой, уходящей далеко за горизонт трассы.
- Это Памирское плато!
   Володя занят машиной, проверяет мотор, колеса, Саид делает новые наброски,  а мне не дает покоя голод: в животе урчит.
- Саид,- робко начинаю я,- Гарибмо такие вкусности положила в узелок. Может, поешь? Я хотела поесть, предложила Володе. Одной мне как-то  неудобно есть. А он отказался, говорит, у него у самого есть два яичка. А мне …
- Что? - вдруг Саид резко поворачивается ко мне, - что он тебе сказал,  как он сказал ? Повтори! По-русски мне скажи, как он сказал?
   По его глазам я понимаю, что произошло что-то ужасное  и робко повторяю  слово в слово.
     Саид быстро свернул свои наброски в планшет.
 -  Стой здесь, - приказывает мне, и сам почти бегом  к Володе.
    С ужасом наблюдаю, что происходит там, у машины, между Саидом и Володей.  До меня не доходят их слова : ветер уносит их в сторону, но я вижу, как Саид подходит совсем близко к Володе и что-то ему говорит. Володя делает шаг назад и, улыбаясь,  что-то отвечает. Но Саид наступает и уже, не сдерживаясь, хватает Володю за грудки и   громко кричит ему в лицо:
- Ты меня понял? Ни слова больше! и смотри вперед!
  Володя идет следом за Саидом и, улыбаясь,  оправдывается:
- Да не думал я никого  обижать! Слушай, Саид! Гуля очень хорошо говорит по-русски, и я просто решил проверить, хорошо ли она понимает по-русски.. Слушай, брат!
 - Я тебя прошу, не разговаривай больше с ним! Или, знаешь что, садись ко мне наверх! Нет, не надо, там холодно, заболеешь, лучше в кабину! - Саид говорит мне  по-шугнански и запихивает в кабину , - И сиди смирно! Не слушай его!

                ***
               
- Врачи скорой приехали  и быстро уехали.  Мы решили не класть маму в больницу. - начала разговор Зумрад, а сама  следит за реакцией только что вошедших в дом брата-близнеца  Тимура и его жены Лолы.
   Все  задумались, молчат.
- Я так понимаю, что ...- медленно начинает Тимур.
- Ты правильно понимаешь!- перебивает его Зармина.
- Я так понимаю, что  - вздохнув, упрямо продолжает свою мысль Тимур, - что уже  пошел необратимый процесс.
Тишину нарушила залетевшая в раскрытое окно кухни красивая желтая оса. Она полетала по верху над головами сидящих здесь  Мировых и , не обнаружив ничего привлекательного для себя,   спокойно ретировалась обратно в окно.
- И еще! У меня ко всем просьба, - старшая сестра   Зармина глубоко вздохнула и продолжает, - сопли и слёзы оставляем здесь. Прошу вас! В спальне только позитив, слышит нас мама или нет! Вот так...
   Сказала и быстро вышла, чтоб никто не увидел её мокрых глаз .
   В доме  собрались все  дети   Айригуль -   Зармина,   близнецы Зумрад и Тимур , Руслан со своими внуками-школьниками. Дети расположились подальше от спальни , в детской комнате, делают уроки.  Зармина, Руслан, Зумрад , Тимур и  его жена Лола - все  сидят за столом на кухне.  Роксана, жена Руслана,  в спальне  с Айригуль.
 - Со скорой  приехала  моя одноклассница - прекрасный врач .Тима, это Фарида, помнишь её, с нами училась недолго в 7 классе? Мы с ней поговорили, она считает, не стоит везти маму в наши больницы,  все равно не окажут квалифицированную  помощь , только  зря тревожить её. Врач из роддома  ничего не сказал, просто вздохнул глубоко. Фарида сама будет заходить и делать все , что потребуется.
   Руслан не выдержал, встал со стула , прошелся туда - сюда по кухне и направился в спальню к маме и жене.
- Знаете, а медбрат, когда измерял маме давление, услышал, как она что-то произнесла!- вспомнила подошедшая  Зармина. - говорит, она сказала очень тихо, еле слышно: «яйцо» !
- Точно? Не ослышался? Я ведь тоже слышала что-то , когда только приехала и обнимала её... что-то она  сказала.. даже не сказала, а выдохнула .. за или оза... помнишь, Зармина, я еще спросила вас с Русланом, слышали вы или нет?   -  напомнила Зума
   Лола засуетилась, открыла холодильник:
-А какое яйцо мы ей дадим: вареное или жареное?
   Все переглянулись.
- Может, правда, попробуем! Может , она хочет есть?
  А Зумрад все произносит слоги, которые она , как ей казалось, услышала от мамы:
- Такой выдох и зааа или озаа... Зармина, может, она хотела тебя, она звала тебя, да!  А? - и вдруг ее осенило -  Нет, все, я поняла, она звала свою сестру Нозанин! 
- Только не яйцо! Что-нибудь жиденькое. Сейчас, пока не готов свежий, поэтому   мы ей дадим бульон, что я вчера сварила.- не обращая внимания на догадки Зумрад , решает Зармина, -  Она его с удовольствием вчера  ела. Лола, там  осталось еще пол-курицы, поставь, пожалуйста, бульончик! И надо приготовить нам самим что-нибудь  на обед. Правда, еще остались шашлыки, которые вы , ребята, вчера принесли, и овощей много.
    Из спальни вернулась Роксана:
 - Я поеду домой , приготовлю что-нибудь  и привезу. Мне нужно забрать маленького  Саида из садика. Все равно на ужин нужно будет что-нибудь приготовить.
-  Как мама? - все трое -Зармина, Зумрад и Тимур - повернулись к ней
- Также. Я только подложила еще одну подушку под голову ей,  повыше, может, так легче, она ведь любит высокое изголовье.
   Роксана быстро собрала свои вещи  и пошла к выходу .Тут же вернулась:
- Передайте Руслану, я сама доберусь на маршрутке. А обратно- позвоню. 
    Зармина налила уже  подогретый бульон в маленькую чашку , положила на блюдце гренки  и пошла в спальню. Тимур за ней следом.
   Зумрад  заметно взволнована чем-то. Постоянно заглядывает в свой мобильный,   набирает кого-то, но не дожидается ответа и дает отбой.  Пошла посмотреть , что делают дети в детской комнате, вернулась. Позвонила  старшей дочке на работу. О чем-то тихо посекретничали.  С младшими дочками сложнее общаться, они  далеко: Ситора - в Америке, Ниссо - в Швейцарии. Они  уже там корни пустили.
-   Что-то не так?- это Лола., жена Тимура.
    Она  кладет курицу в кипящую воду, быстро  прокручивает  морковь в роторной терке, оглядывается на Зумрад:
 - Зума, ты меня слышишь?
-  Да, да, конечно! Все нормально!
-  Как тебе  Америка?
- Америка как Америка. Слушай, Лола, а ты не знаешь, Нозанин здесь? Ну, мамина сестра, наша тетя.
- Конечно, знаю! Здесь, а где ей быть? Живет одна, старенькая, сыновья далеко.
- А ты не знаешь, она в курсе, что у мамы инсульт?
- Думаю, что да ! Правда, не знаю, знает она о рецидиве или нет. - Лола  сняла пенку с бульона, сделала меньше огонь под кастрюлей и  подошла ближе к Зумрад:
- Она ни разу не навестила наниджон. Правда, ей самой очень не здоровится, и никуда она не ходит, она ведь старше мамы. Но я знаю абсолютно точно, что наниджон бы побежала к ней, несмотря  ни на что. Да еще бы ночевала рядом.
   Зумрад не стала развивать тему, просто глубоко вздохнула, словно наполнила грудь кислородом, которого ей так не хватает все утро .
- А как там моя красавица Ситорочка поживает? Довольна она жизнью? - Лола у плиты занимается бульоном и между делом спрашивает Зумрад
- У нее все хорошо! Работает, некогда думать, хорошо или плохо , в больших мегаполисах время  летит без возможности оглянуться. Кажется, беременна...
   С ложкой в руке Лола подходит к Зумрад, радостно обнимает и целует её:
- Какая приятная  новость! Поздравляю! И ты молчишь!
- Что такое? О чем молчит?- входит Зармина с чашкой .
- Ситора, наконец , беременна! Ей же уже за 30! - делится радостью Лола.
  Зумрад оторвалась от мобильного:
- Да, нет, совсем не наконец!   Просто это не входило в их планы! У них все под контролем. Пришло время иметь ребенка, они и решились.
   Увидела, что  бульона  в чашке ровно столько, сколько налили , значит, мама не ела.
- Пойду к маме!
Вот уже почти двадцать лет, после событий в 90-го года в Душанбе, Зумрад с Валерой живут в Москве.  Как же  раньше, во времена Союза,  было комфортно и уютно находиться в  столице нашей  бескрайней родины! И всем хватало места, и все улыбались, и никто не смотрел друг на друга волчьими глазами! Каждый год во время летних отпусков, куда бы ни ехал- на восток, на запад, на юг, на север - всегда тянуло проехать через Москву, чтоб еще и еще раз наполниться тем высоким чувством, которое называется гордостью за свою страну. Теперь же Москва превратилась в большую кормушку, к которой , за неимением другой такой же  сытной,  все стремятся подползти, но к которой невозможно даже  подступиться, если только не по головам безжалостно протопать. А что делать, приходилось терпеть, стирать с лица плевки, а с души обиду. А иначе, как бы пережили тяжелые лихие времена?  Потом уже, когда заняли свою нишу,  когда стало чуть легче и появилась возможность прилетать друг к другу, мама с удовольствием оставалась у них  в Москве до трех месяцев-больше не могла, скучала по Душанбе. Гуляла по знакомым местам, по своей любимой улице Горького, теперь - Тверской, и предавалась приятным  воспоминаниям о их прежних с отцом  поездках сюда, а отсюда - в самые лучшие санатории и дома отдыха на Кавказе, в Крыму, в Прибалтике, в Подмосковье. А как же - лауреат многих и союзных, и международных  премий, народный художник,  16 лет на посту Председателя Верховного Совета республики! И от этих воспоминаний Айригуль расцветала, словно снова проживала ту, уже безвозвратно ушедшую,  жизнь!  А иногда мама  прикладывала правую ладонь к сердцу и , как в молитве,  слегка преклонив голову, произносила: «Спасибо, Москва,   за  приют и тепло!»   В последний приезд в Москву отмечали её 80-летие. Никто в ресторане не верил, что ей столько лет- молодая, красивая, полная жизни!  Другого раза уже не будет, - с сожалением подумала Зумрад, войдя в спальню .
   Любимчик Тимур сидит  на кровати и безотрывно смотрит на маму. Поправил ей  подушку, аккуратно заправил выбившуюся прядь волос  обратно под платок. Мама всегда был ближе  с Тимой! А я всегда  ревновала, -  подумала Зумрад.
- Может, дать ей  водички?- предложила она
- Мы ей смачиваем губы, - Руслан показал на чашку воды
  И Лола уже тоже здесь.
- Мамочка! Мама! -вслед за Лолой  вбегает в спальню 3-летняя внучка Тимура и Лолы,  - Можно я...
- Тихо! - хватает её Лола и сажает к себе на колени, - видишь, наниджон спит?!

111.   Журнак
 
-  Мамочка!  Мама!- откуда-то  очень тревожно,  колокольчиком звенит очень  знакомый детский голосок. - Наник ( памирск. «мама» здесь: бабушка), Нозик! помогите!    
    Где это  я? Совсем темно. Видимо, это ночь. А это все, что вокруг, - это же наш дом, дом моего детства, родительский дом в Хороге! И голосок, такой знакомый, -  это же я, совсем маленькая, лет шести ! 
- Нозочка! Помоги!  Он умирает! Мой Журнак!-  не в силах подняться с постели тихо плачу я - маленькая Айригуль. 
Айригуль прижала к себе завернутый в новый бабушкин китайский   кашемировый платок птичку. Я узнаю мою птичку, это же он - мой Журнак!   И я ложусь вместе с ней на пол под теплое ватное  одеяло: холодно. Здесь всегда холодно уже в сентябре - с гор, с конца лета начинает поддувать   холодный ветер. Я прижимаю к себе своего индийского скворца Журнак и жалобно зову маму, сестру, бабушку , папу, дядю- всех:
- Помогите! Мой Журнак умирает, он сильно замерз ,  а дедушкино   лекарство ему не помогает…
  Наник осторожно, чтоб не навредить Журнаку, кладет мою голову себе на плечо и прижимает меня  к себе.
- Наник! Мне плохо от этого запаха, от твоего сира.( тадж. сир-  чеснок)- и я пальчиком тычу в ниточку с чесноком на ее шее.
   У нас у  всех такая ниточка на шее от всякой болезни . Наник срывает его с шеи и прячет под подушку.
 Сзади меня обнимает моя  Нозанин.
- Спи, моя хорошая! - наник нежно гладит меня по голове, - положись на Всевышнего,  ин-ша-Аллох, к утру он выздоровеет , все будет хорошо ! Спи! А я помолюсь за нашего Журнака. - и начинает шептать про себя молитву.
   Моя старшая сестра Нозанин сзади прижимается к нам  крепче, нежно целует меня  в шею,  в спину и тоже что-то старательно шепчет. И малышка Айригуль все еще всхлипывает и  постепенно  от  тепла и нежности бабушки и сестры проваливается в крепкий сон.
  А я пытаюсь  вспомнить , как у меня появился Журнак. Ну, да, конечно, это мой дядя Шоди привез его прошлой весной  с Поршнева.   
- Это тебе, Гулик!-так меня ласково звал только дядя Шоди, -  Я  охотился в горах и увидел  в трещине  скалы  этого крохотного, только что вылупившегося птенца. Он лежал беспомощный, с закрытыми глазками, с вытянутой шеей и протяжно пищал: гули - гули, словно  звал тебя. - рассказал мне дядя. -  Никакой птицы рядом не было , и я его забрал.  Я решил, раз она тебя звала, значит это птичка твоя.  Ты научи её говорить. Они  очень способные птицы - эти майнашки!
    Первые дни мой Журнак жил в старой, завалявшейся в кладовке  клетке для куропатки.  Сначала я хотела назвать его  Зирдак (шугн. зирд ,желтый.) – «желтенький»: у него красивый желтый клюв и желтые перышки под глазками.
    Он , и правда, оказался очень способным! За неделю  к нам с Нозой так привязался , что,  если кого-то  из нас долго не было рядом, громко звал, растягивая, как мама, наши  имена: Ай-ри-гууль! Но-заа-ниин!
   Иногда мы с Нозанин запирали все двери и окна и выпускали его из клетки. И тогда мой Журнак летал по комнате, заигрывал с нами, кружил  над нашими головами. Было очень забавно!
  А  имя Журнак мы ему дали позже.
  Через неделю , как обещал, приехал дядя Шоди. Он был очень доволен своим подарком и полдня пытался научить скворца говорить по-таджикски, все читал ему наизусть  стихи великого Носира Хисрова. Но  Журнак сопротивлялся и упрямо молчал. Он вообще  не слушал никого, кроме меня.
- Тогда мы тебе подрежем крылья! - заявил недовольный своим педагогическим опытом дядя  Шоди.
- Нет!- с ужасом,  почти разом крикнули мы с Нозой. Нас испугало слово «подрезать»
- Так это ж лучше ! - успокоил  нас  дядя.- он никуда не улетит от вас. Вы сможете с ним гулять,  он будет все время с вами рядом и без клетки.
Дядя сильно  прижал птицу к телу, расправил правое крыло:
- Главное, не навредить ему, не доходить до чувствительных частей,  иначе причиним ему сильную боль, - бормотал себе под нос наш взмокший от волнения дядя .   Произнес «бисмиллох!»  и быстрым движением умело   подрезал своим охотничьим ножом маховые перья крыла.
- Все, достаточно! Он еще маленький.  С одним крылом  далеко не улетишь, брат! - радостно вздохнул он.
   Теперь нашего питомца знала вся округа! Мы с Нозой гордо носили его повсюду с собой. Наник сшила нам из старой мешковины сумочку через плечо , и мы сажали  туда нашу птичку. Конечно,  мы привязывали к его ноге веревочку на всякий случай,  но дома и во дворе дома он прыгал за нами без веревки! Слегка взлетал одним крылом и тут же приземлялся.
   К нашему дому сзади примыкал скотный дворик, а перед ним , на самом открытом , доступном лучам солнца месте,  еще наш прадед разбил  огород,  а дальше - роскошный фруктовый сад. Здесь в саду , на зеленой лужайке, в тени абрикосовых и тутовых деревьев, мы , дети, и проводили чаще свое время . Наш Журнак  бегал с нами за мячом, повторяя за нами  : бей! давай! сюда! Взлетал, как и мы, на длинных канатных качелях и кричал  восторженно : выше! выше! А иногда   вдруг пропадал . Находили мы его сразу же рядом: или в огороде, или под тутовником, где он поклевывал какой-нибудь  овощ или опавшие с деревьев плоды.  Я старалась не упускать его из виду, так боялась потерять !
 Но однажды это произошло -  он пропал, мы  никак не могли его найти.
   Нашёлся он  на водяной мельнице, которая стояла за нашим садом. Журнак  все же сумел каким-то образом перелететь через  плетень  и чуть было не угодил в глазок  жерновов , охотясь за зернышком, но его вовремя схватил старый мельник и принес  нам.
  На следующий день  Ноза стащила со стола учительницы  огрызок химического карандаша и с трудом, тщательно слюнявя грифель каждый раз , вывела жирно на мешковине сумочки   имя:  Журнак (шугн.  кругленький,  журне - жернова)
    С первыми криками петухов я просыпаюсь и ищу моего Журнака. Но его нет! Я оглядываюсь по сторонам. Все взрослые уже давно встали, рядом со мной посапывает Ноза и чуть дальше,    на половине родителей, укрывшись с головой  и свернувшись в калачик, спит наша младшая  сестренка Бегим. 
   Босая, в одном платьице я выбегаю из комнаты.
  Мама у очага месит тесто , её крепкие, натруженные руки ловко взбивают и   выделывают круги в большой деревянной кадке с подошедшим  тестом для кульчашек ( тадж кульча- малекие лепешки).
Мамочка! Этот твой образ у очага всю жизнь всплывает у меня перед глазами!
- Оденься, доченька! Простынешь! - с придыханием просит  меня мама, продолжая месить. По её лбу стекает  капелька пота и скользит по носу, но мама успевает смахнуть её уголком своей косынки.
- Мамочка! Где мой Журнак?
- Спроси у бабушки, она кормит кур.  Только сначала оденься!-  .                Но я уже не слышу её , сунула ноги в чьи-то большие  калоши и бегом за угол, на скотный двор.
Что произошло потом, я не помню. Помню только слова бабушки:
- На все воля Всевышнего!
Маленькая Айригуль теряет сознание. И я вместе с ней окунаюсь в темную холодную пустоту…
- Мамочка! Наник! Мне холодно… пить!… Журнак! Нозик! …мой Журнак!
- Все хорошо! Не волнуйся! Сделай глоток! - кто-то пытается напоить меня, осторожно  сует ложечку в рот.
   Капля живительной воды из ложки попадает мне в горло , на мгновенье озаряя все вокруг слепящим ярким светом.
-  Вроде она приходит в себя, - кажется, это мамин голос
- Мой Журнак!..  Мамочка!… Мы похороним ... - успеваю я произнести, и тут же снова погружаюсь  в звенящую кромешную  темноту.
     Пока маленькая Айригуль томится в лихорадке с приступами жара и бреда, я оглядываюсь вокруг. На улице уже темнеет. Под тусклым светом одинокой лампы с потолка все:  мамочка,  наник , дедушка , древняя слепая, согнутая  сколиозом и старческим остеопорозом, - очень древняя старуха , тетка нашего дедушки Гарибмо, мои сестры Нозанин и  Бегим - все  сидят  вокруг расстеленной здесь же на кошме скатерти  в главной комнате памирского чида (шугн. дом), все, кроме папы. Наш папа- председатель колхоза, он уходит на работу рано утром и возвращается поздно вечером. Все  ужинают. На дасторхане большой эмалированный чайник , новоиспеченные  кульчашки ( тадж. маленькие лепешки), большая коса  (тадж. большая чашка в форме пиалы) со взбитыми дедушкой  в маслобойке сливками, алюминиевый бидон с топленым маслом и перед каждым - коса с ширчаем( тадж. чай с молоком) . Недалеко на курпачах лежит маленькая Айригуль.  Едят  тихо , молча переглядываясь. Только изредка, когда малышка  стонет или что-то начинает говорить в бреду , все с тревогой оглядываются на нее.
   Наник быстро допила свой ширчай, подошла ко мне, очень  осторожно положила свою ладонь мне на голову, потом провела ею по щекам и тут же встряхнула её в сторону. И так несколько раз , словно что-то собирает  на моем лице и стряхивает  в сторону. Так она нас всегда лечит от всякой  хвори, особенно ей удается  избавлять нас от ангины и головной боли . И делает она это обычно  не рукой, а вытянутым широким  рукавом   своего  платья, конец  которого натягивает  второй рукой ,  проводит рукавом  по больному месту и тут же стряхивает с него все, что «собрала».
- Думаю,  кризис прошел. Надо будет  её переодеть, она вся мокрая. Даст Бог, к утру все пройдет, и наш колокольчик снова зазвенит, - повернулась ко всем наник и произнесла тихо, одними губами. Но по её сияющим  глазам всем стало понятно, что  она сказала.
     Тут же все оживились. Ноза вскакивает и начинает собирать грязную посуду-одна чашка в другую. Мама собирает остатки кульчашек,  берет чайник с  бидоном и идет к очагу, с горой посуды за ней следом  идет Ноза. Папа только вернулся , выпил быстро остывший пустой ширчай , зажег лучинку на подоконнике и вышел  во двор осмотреть перед сном скотину, птиц , остальное хозяйство и  запереть на ночь все двери .
   Древняя старушка Гарибмо  провела ладонями по своему бородатому лицу и, слегка приподнявшись, каракатицей двинулась в соседнюю комнату к вечерней молитве. Следом за ней встал дед, подошел к умывальнику, ополоснул руки, лицо  и занял свой угол здесь же, в комнате. Наник переодела маленькую Айригуль и  пошла   за  Гарибмо.
   Обращенные лицом на восток, они : наник , дед и бабушка Гарибмо , совершают свой священный долг - вечерний намаз, и я знаю,  они обязательно сделают дуо ( просьба, мольба в исламе) и попросят у Всевышнего  милости и сострадания к их маленькой Айригуль.
   Мое следующее утро начинается  задолго до рассвета, до первых петухов.  Я открываю глаза, вокруг еще темно, слышны похрапывая слева - то ли папа, то ли дед, а может Гарибмо. Я внимательно при-слушиваюсь.  Нет, это не она! Её храп отличается удивительной деликатностью: тихий глубокий, слегка хриплый носовой вдох и такой же тихий, словно вырванный из груди, очень длинный, сквозь сжатые губы  выдох.
     Никакая, совсем ослабшая  после вчерашнего обморока, я с трудом  вылезаю  из постели и осторожно, чтоб никого не разбудить, в потемках поднимаюсь к очагу. Хочу пить! Одной кружки этой живительной воды  мне недостаточно, я снова потянулась своей детской ручкой к ведру , зачерпнула воды  и вдруг , о, чудо! на мое плечо , как обычно, садится  Журнак! Я хочу его поцеловать и напоить водичкой из своих губ, но его нет! И снова нахлынули воспоминания прошлой ночи и утра: его же нет, моего Журнака уже нет!  Слезы душат меня, застилают глаза . Не в силах справиться со всем этим маленькая Айригуль  хватает дедушкину безрукавку из овчины   и выбегает во двор.
- Кто там? - это голос бабушки Гарибмо. - Айригуль, это ты?  Как ты, доченька?
   Я с трудом понимаю её: слова  деформируются, выходя из её беззубого, изуродованного временем и болезнями, рта
- Да, бабуля, это я, Айри. Я хорошо, бабуленька, не волнуйся!
- Почему не спишь?
- Я же проспала весь день и половину ночи ,больше не хочу.  А что ты, бабуля?
- Я свое уже отоспала. Мне давно пора на вечный покой, меня там заждались родные, а я все не могу  насладиться  этой  жизнью , любуюсь природой, местами, где пролетела так стремительно моя жизнь, дышу воздухом...
- Но ты же ничего не видишь, ты же слепая!
   Гарибмо вдруг коряво расхохоталась:
- Мои глаза не видят, но память-то  все  видит, все слышит и ,  знаешь, даже  чувствует!
   Старая каракатица подползла  ко мне близко, обняла за плечи и совсем тихо, заговорщически прошептала:
- И  не верь никому , что там, - она подняла свое незрячее лицо вверх и вознесла руки  к небу , - что там  что-то есть! Ни ада, ни тем более рая - ничего нет! Рай здесь, на земле,  живи в полную мощь и наслаждайся жизнью здесь! Кто сильный, найдет здесь, на земле, свой рай, а кто слабый -свой ад!               
  Айригуль испугалась:
- Так что, бабуля, значит мой Журнак не попадет в рай?!
- Ты - сильная! Ты сможешь ! - Каракатица продолжала, словно, и не слышала её. - Ты родилась очень слабенькой, не живучей , бездыханной, все время только  плакала, худела, а твоя грудь  и  живот все больше разбухали, выпячивались.  Такие дети обычно умирают.    Твоя мама  устала бороться за тебя и от отчаяния  бросала  одну  вот здесь, на курпаче, под солнышком, а сама занималась хозяйством и крошкой Нозанин. Мы уже и не надеялись на чудо, а оно произошло! Однажды  смотрим, а ты вон под тем орешником и грызешь  его первый за много лет бесплодия недозрелый  опавший плод.   Первый за столько лет! Мы были потрясены, никто не верил, что ты сама  доползла до дерева , да еще и обсасывала этот горький зеленый орех. А  ведь этот  исполин перестал плодоносить уже 20 лет назад! А тут вдруг такое! С чего бы это? И ведь ему уже - ой сколько лет! Это дерево  еще мой дед посадил в юности, вот и считай!
   Сказала и покатилась в сторону дома, что-то себе бормоча под нос.
- А как же мой Журнак?- вслед ей отчаянно  крикнула я
  Вдруг Гарибмо остановилась, посмотрела черными пустыми глазницами в мою сторону из-за своего кривого плеча и внятно низким голосом театрально произнесла :
- Иногда даже лист тонет, а камень плывет!
 Маленькая Айригуль ничего не поняла. Она удивленно оглянулась назад и в первых скупых лучах восходящего далеко за огромной горой солнца увидела раскинутый шатром сочной зелени великан - орешник. А высоко-высоко , там, где его крона упиралась  в небо , вдруг заиграли всполохи яркого красного света!  Потрясенная малышка плюхнулась на колени и вознесла соединенные в ладошках ручки к небу, к тому месту, где  на вершине орешника ей предстал Бог в  золотом сиянии , и взмолилась:
- Боженька!  Помоги моему Журнаку! Ты мне помог,  помоги и ему там!
   Со двора  слева прокричал первый  петух , тут же его подхватили все окрестные петухи.
- Боженька! Помоги Журнаку!- раздалось сзади.
  Айригуль обернулась и увидела  Нозанин. Она также на коленях с возведенными к небесам руками  вторила своей сестренке. Её глаза слипались от прерванного сна, тело еще не совсем проснулось, но она очень старалась не отставать от своей Айригуль.
- Все, девочки! Встали! Сегодня у всех у нас тяжелый день!- это наник подошла к нам. - Вы же хотели  похоронить своего дружочка, а к этому надо серьезно готовиться.
   Дружочек мой Журнак! Мы с Нозанин тебя похоронили под этим священным деревом, а из сухой тополиной веточки и бабушкиной пряжи я соорудила крест и воткнула его в маленький холмик.
  Моему горю не было предела, я была безутешна. Ноза смотрела на меня и тоже заливалась слезами.
 После церемонии похорон в доме нас ждала семья вокруг   накрытого достархана со сладостями и свежими, по случаю приготовленными, мамиными сладкими бурсоками. Наник  приготовила амочак- похлебку с мелкими клецками из гороховой муки , заправленную травами и кисленькой приправой «тухп» - размокшими в воде  высушенных кусочков кислого молока.  Взрослые ели из своей общей огромной круглой  деревянной чаши  деревянными памирскими ложками в виде  лодочек  на длинных  ручках, выструганных дедушкой, а мы - из своей, передавая свою ложку-лодку друг другу по кругу.
   Взрослые ели молча, боялись о чем-либо говорить, дабы не  нарушить то устоявшееся относительное  спокойствие, которое наконец установилось в наших детских сердцах. 
   И вдруг  старая каракатица Гарибмо своим грудным голосом прервала общее молчание :
- А почему крест? Айригуль! Почему крест?
  Все  посмотрели на меня.
- Наша нянечка, тетя Лиля, в детском саду, в прошлом году похоронила своего сына Сашеньку , и дядя Навруз ей сделал такой крест. Она ему нарисовала, а он смастерил. Тетя Лилечка  сказала, это на могилку сыну. Говорит, его душа по этому кресту полетит на небушко к господу нашему ...

                ***

  - Лиля... Лиля.. Нет,  не знаю..- Руслан пытается вспомнить, кто такая  эта Лиля.
- А я тем более! Ты моложе, мозги лучше работают,- смеется Тимур
   В спальню заходят  Зармина и Зумрад с бутербродами и чайничком с пиалами.
- Ты о чем, Руслан? - спрашивает Зармина.
- Мама только что произнесла имя , кажется, Лиля. Я такую даже не знаю, а  среди наших знакомых тем более.
Зумрад положила тарелку с бутербродами на тумбочку:
- Лиля... Что-то такое знакомое...
И вдруг они вместе с Зарминой одновременно  :
 - Продавщица у Бориса Ивановича в гастрономе №1 в нашем доме  на Ленина!
- Вот поэтому ты и не знаешь, ты родился уже в переулке, в доме на Пионерской, -  говорит Тимур.- а вот я её совсем не помню.  Только помню, что какая-то продавщица мне всегда давала вкусные печеньки московские.
- Так это она и была! Тебя, Тима, всегда все любили  и баловали, - улыбается Зума.
- Мальчики! Еще раз приглашаю вас поесть. Детей уже Лола накормила. Там есть бульон с гренками, и еще Лола подогрела вчерашний шашлык. Сама я не хочу, не лезет в горло ничего. Ну, пошли,  ребята!- предлагает Зармина и идет на кухню.
   Из коридора доносится стук в дверь, такой осторожный, тихий.
-  Наверное, Рухшона!- Руслан собирается встать , но передумывает.
- И что ей эта Лиля?  Не помню, чтоб мама когда-то называла это имя.  Надо же, память  вытащила из глубокого архива какую-то проходящую фигуру !- не успокоится никак Руслан.
- Русланчик! Не нервничай! Лучше расскажи о своей последней работе. Что рисуешь?- пытается отвлечь его Зумрад  и протягивает сначала ему тарелку с бутербродами, а потом Тимуру.
 Тимур отказывается
- Ничего нового! Весь год какой-то непродуктивный, одни поиски, поиски. Все больше домом был занят, большой, ухода требует. Да и сносить его грозятся постоянно , а тут  и мама вот что-то ...-  глубоко вздохнул Руслан
- У всех творцов, как почитаешь их дневники, чем больше трудностей, тем больше шедевров  прет из них , а у тебя наоборот,- смеется Зумрад.
- А я весь в папу,  у него тоже лучшие работы написаны в состоянии эмоционального и душевного подъема.
- Да.. У папы хорошая школа.
- А чем моя хуже? Тот же вуз - Суриковка . Высшее образование -это хорошо для тех, кто занимается точными науками, а художнику 5 лет в вузе... не знаю, нужно ли...
- Да, ладно, вон твои работы по всему миру в частных коллекциях!
Зумрад берет фонендоскоп , садится на кровать  и меряет давление маме.

1V.  Высшее образование

 - Полина Ивановна! - зову я громко свою соседку по подъезду - Полина Ивановна!
 Зову  громко, потому что знаю, никого из соседей, кроме Полины Ивановны, сейчас нет дома , а она  плохо слышит, а я не могу отойти - Тимурчик  температурит.
   В новом трехэтажном доме в  нашем подъезде  только 4 квартиры, первый этаж занят  под гастроном №1. Над нами живет оперная пе-вица - Народная артистка  Таджикской ССР.  Она сейчас в театре на репетиции. Напротив  певицы живет Полина Ивановна, а под ней, на втором этаже, напротив нас - Нарзибековы . Вчера вечером их бабушка забрала детей  с собой , а  взрослые - на работе . Остаемся только мы с Полиной Ивановной.
  Полина Ивановна - одинокая пожилая , очень грузная женщина занимает 2-х комнатную квартиру вместе со своими шестьюдесятью кошками!   Год назад у нее поселилась Тошби - девушка из Нурека
    Слышу, как  наверху защелкали дверные задвижки.
    А из квартиры напротив выходит моя соседка
- Айригуль, что- то случилось?
- Ой, извини, Мамлакат, думала вас нет дома, разоралась.- виновато оправдываюсь я. -  Мне надо уходить на занятия , а тетя Оля почему-то не пришла еще, дочка из Берлина  вызвала её утром  на переговоры. Наверное, что-то  не получается. А  мне  детей не с кем оставить.  Я подумала , может Тошби посидит. У Полины Ивановны телефон, как всегда, не отвечает. Боюсь отойти, Тимурчик   тоже загрипповал.
- Я бы посидела с твоими детьми, Айригуль, но видишь, сама болею , боюсь заразить вас всех, -  завернутая в теплый чапан с полотенцем-чалмой на голове  с сожалением говорит Мамлакат.
- Спасибо, Мамлакат! Лучше лечись! У меня прекрасный мед из Тавильдары , Саид привез, может…?
- Спасибо, дорогая, у меня всего  полно, - благодарно прервала  соседка и скрылась  за дверью.
   А наверху все еще продолжает что-то щелкать в двери. Так тща-тельно запирает свои двери   только Полина Ивановна. У нас у всех двери всегда настежь, иногда даже забываем запираться на ночь. Полина Ивановна пережила страшную трагедию. В 30-ые годы её муж , красноармеец из Калуги, приехал в Таджикистан помочь братьям-таджикам  в борьбе с басмачеством. Позже сюда  переехала и Полина с  маленьким сыном. Поселились они в Курган-Тюбе. Как-то рано утром Полина пошла за лепешками , а , вернувшись , увидела страшную картину : муж и сын были зверски зарезаны.  Полина Ивановна больше не покидала Таджикистан, переехала из Курган-тюбе  в Сталинабад. Несмотря на трагедию, она считает таджиков своими родными братьями и сестрами, а Таджикистан -  второй родиной. Каждый год, весной , военком республики, боевой товарищ её мужа, посылает ей машину, а иногда и сам приезжает,  и они вместе едут в Курган-тюбе на могилу мужа и сына.   
   Наконец сверху раздается голос Тошби:
- Апа ( тадж. обращение к старшей сестре), салом! Вы звали? Полина Ивановна не может выйти.
- Ты-то мне и нужна, Тошби! Ты можешь посидеть с Тимурчиком, он заболел? - прошу я её.- Мне нужно на учебу , мы  же теперь обе сту-дентки, -улыбаюсь я. - Тетя Оля что-то задерживается. Я итак уже пропустила несколько занятий.
- Конечно, апаи Айригуль, бо джону дил! (тадж. с удовольствием!) я сегодня свободна. Надо только у Полины Ивановны спросить. Она тоже не будет возражать, но ради уважения, сами понимаете! - улыбается Тошби  и скрывается в квартире
   - Конечно, я понимаю!
   Тошби - наша приемная дочь - так её теперь называет Саид. Пятнадцатилетнюю Тошби Полина Ивановна приютила с улицы. В родном Нуреке её сосватали за немолодого вдовца с детьми , а за день до назначенной свадьбы ей удалось бежать из Нурека. Она приехала в Сталинабад. Два дня без денег, без знакомых в чужом городе Тошби как-то перебивалась  с выпрошенного у кого попало   хлеба на воду , ночевала в подъездах, пока не оказалась в центре , у   нашего дома, у самого большого гастронома в городе. Полина Ивановна приметила её со своего балкона и позвала к себе наверх. Полгода Тошби или Таня, как её звала теперь  Полина Ивановна на русский манер, жила у сердо-больной русской женщины. Потом она привязалась к нам, оставалась часто ночевать: от кошек у нее всегда першило в горле, и почти переехала к нам, помогала мне с детьми. Начала уже говорить с нами по-шугнански. Саид через Минпросвещения похлопотал за нее, и Тошби поступила в физкультурный техникум, куда и переехала жить в общежитие. Она часто  навещала нас, помогала и Полине Ивановне, и мне, и всем в нашем подъезде.
- Апа!- слышу голос Тошби сверху на шугнанском языке . - Сейчас быстро  помогу Полине Ивановне кое-что сделать и прибегу. А вы собирайтесь. Я мигом!
- Тошби! Запиши наш новый номер телефона для Полины Ивановны. Вдруг ты ей понадобишься.
- Как новый? Что, поменяли номера?
- Да, город растет, не хватает номеров. Теперь у нас не 9-99, а 11-90! Запиши!
- А какой же теперь у нее?
- Я не помню, у меня в тетрадке  записаны все номера телефонов наших соседей. Она должна знать, со станции всем сообщили.
    Девочек я заберу с собой. Будут сегодня  со мной учиться, а Тимурчик пусть полежит. В  четверг, кажется, даже не помню,   я оставила их одних, положилась на старшую Зармину.  Сижу на лекции, а  самой неспокойно. Тут же отпросилась на минуточку  и  бегом  домой. Моя старшая, моя надежда, меня и подвела больше, чем близнецы. Все свои игрушки Зармина раздала с балкона детям со двора. Я подошла  как раз тогда, когда она сбросила любимую куклу Зумрад,  которую ей привёз Саид из Польши. Зумрад, видимо, тоже все это нравилось - эта благотворительность сестры , и она активно помогала ей. Соседские дети радовались и галдели, будто стояли в приезжем  зверинце у  клетки с обезьянами. Увидев меня, они тут же подошли, вежливо поздоровались  и вернули кое-что из того, что успела раздать моя дочь. Но это не все! Однажды они поломали мне зонты: залезали на шкаф в прихожей, благо, потолок высокий - почти 4 метра, и прыгали оттуда с  раскрытыми зонтами. «Как парашютисты!»- восторженно кричал маленький Тимурчик. Нет , определенно, я сегодня  беру девочек с собой на занятия!
   Тошби наконец подошла , и мы бегом с Зарминой и Зумрад в 
пединститут!
   Очень удобный и комфортабельный вид транспорта- этот троллейбус , как говорит Тимурчик «автобус с косичками».  С прошлого мая( 55г) , как только запустили первую троллейбусную линию в нашем Сталинабаде, все стараются передвигаться по городу на троллейбусе. Девочек посадила на свободные места, сама присела рядом. Есть время успокоиться, передохнуть, собраться с мыслями
  Конечно, надо собраться , Айригуль! Решила учиться- учись! Ты всегда была лучшей ученицей  в классе, в педучилище,  тебе и вступительные  в женский педагогический институт дались легко с твоим отличным аттестатом -  писала только диктант по русскому языку! Спасибо Анне Михайловне,  учительнице русского языка и литературы  в Хороге! Судьба к тебе благосклонна, будь добра, и ты её, судьбу, не подводи , поддержи своим  старанием, умением и терпением! Помнишь, что тебе сказала каракатица Гарибмо: иногда даже  лист тонет, а камень плывет!
- Девочки! Приехали! Вставайте! -  тороплю я дочек , и мы тут же перебегаем дорогу.
  У Зармины ужас на лице , когда увидела почти рядом с нами проезжавшую  серую Победу. А бледная Зумрад  выдернула свою руку из моей , воинственно подбоченилась и сквозь зубы мне говорит:
- Так нельзя переходить улицу!
- Давай  пошли, хватит!- хватаю её за руку, прикладываю силу: уперлась, ни с места!
- Так детей можно потерять!- кричит она и привлекает внимание  прохожих.
- Хорошо, хорошо! Пошли! Мы  опаздываем! У нас лекция по истории КПСС, ты понимаешь! Серьезный предмет и читает приглашенный  из университета профессор!- тяну её насильно  за руку.
Зармина  подошла к Зумрад, взяла  её руку из моей руки и   спокойно ей говорит:
- Я с тобой согласна! Ты права! Я тоже испугалась, только мама опаздывает! Наша мама выучится и тоже будет читать лекции в институте, а мы ей поможем, правда?  Пошли, Зумочка!
   Зумрад покорно берет Зармину за руку, и мы вбегаем в большую аудиторию старого одноэтажного здания нашего Таджикского женского педагогического института  напротив кинотеатра 8 Марта
   Лекция еще не началась, но звонок на занятие прозвенел .  Наш профессор стоит у окна, терпеливо ждет, когда наконец подтянутся все опоздавшие  и рассядутся по местам.  Мест уже свободных нет, только  редкие в первых рядах. Кто-то мне машет рукой. О, это  София! Мы с ней вместе писали диктант, и обе прошли на отлично!.  Мы  с девочками быстро проходим к ней, она смело раздвигает на своем ряду  итак тесно расположившихся девушек, и  мы садимся. Спасибо, Софияхон!
- Какой у вас большой класс в инИституте!- шепчет Зумрад
- Это не класс, это курс,-поправляет её Зармина
- Это поток- несколько  первых курсов разных...Ну,  все, молчите!-   тихо прошу я их и даю им карандаши с  бумагой- Рисуйте!
Профессор смотрит на часы
-Всё! - захлопнул дверь и  объявляет  тему: «Апрельские тезисы В И Ленина.»
  Девочки рисуют, рядом сокурсницы усердно строчат за профессором в свои тетради его лекцию, а меня неукоснительно тянет ко сну. Начинаю записывать, и тут же ручка скользит с рук.
-Мама!- не глядя на меня, толкает меня в бок Зума
  Я снова просыпаюсь. Ненадолго. Бессонная ночь с  больным Тимуром сказывается. Снова толчок в бок.  До меня обрывками доходят слова профессора:
- После поражения революции 1905-07 годов Ленин в 1908 году .....  в Женеву, потом  перебирается в Париж  и здесь проживает до конца  1912 года....в Женеве.... в Цюрихе.... Ленин встречается...
 - Не был он там!  Наша воспитательница  Динара Саттаровна говорит, что Ленин жил в шалаше!- вдруг слышу громко говорит Зумрад и продолжает рисовать.
Меня как обухом по голове, я окончательно просыпаюсь
Профессор на секунду замолкает, но только на секунду, видимо, не понял, что произошло. А рядом София и  сокурсницы давятся со смеху
 - Я тебе сказала, помолчи!- грозно я шепчу Зумрад
- А че он неправду говорит,- как ни в чем не бывало продолжает рисовать Зумрад
А профессор продолжает :
- В 1917 году 3 апреля  Владимир Ильич  возвращается из эмиграции  в Петроград  и на Финском вокзале с броневика произносит свою знаменитую речь, в которой призывает массы к борьбе за победу социалистической революции. "Да здравствует социалистическая революция!»- так закончил Ленин эту свою первую после долгих лет изгнания историческую  речь, которая легла в основу напечатанных 4 апреля Апрельских тезисов. Это был план борьбы за перерастание буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую.
- Ленин писал только декреты! - опять возникла Зумрад, да так, что профессор этого не мог не услышать  и замолк.
 Минутное замешательство, все студентки оторвались от своих записей и , затаив дыхание, следят на  реакцией профессора.  Я не знаю, куда мне деваться от стыда, чувствую, всё лицо заливает  краской .     Слегка щипаю Зумрад за пухленькое бедро, и она вдруг вскрикивает, как- будто попала под гидропресс.
- Ну, что , коллега, вы правы . Действительно, позже Владимир Ильич  будет работать над декретами. Только декреты появятся чуть позже, после того, как  пролетариат захватит власть в стране в свои руки , когда установится советская власть. - говорит профессор, обращаясь к Зумрад.
   Вся аудитория вздохнула облегченно, и вслед за этим среди студенток раздались легкие шушуканья   и брызги смеха.
  Я приподнимаюсь с поднятой   рукой  и показываю на дверь. Профессор меня понял и кивнул. Мы втроем, я и мои дочки,  быстро проходим вдоль  нашего ряда и уже в дверях профессор окликает Зумрад:
- Коллега! Большой привет Динаре Сатторовне!
Так он и это слышал!? Какой позор!
  Вот  тут аудитория взорвалась! Мы выходим  под  восторженные возгласы моих сокурсниц.
  Всю дорогу домой,  в троллейбусе  от  кинотеатра 8 Марта до остановки «площадь гостиницы Сталинабад», Зумрад доказывает Зармине, что она права!
- Сам профессор это подтвердил, он же назвал меня коллегой! -твердит она.
    От ярости я так обессилена, что не хочу даже слышать, что она говорит. Вот придем домой, я ей покажу, кто прав. Постоит она у меня в кладовке весь вечер на одной ноге!
   Мы уже дома. В подъезде соблазнительно пахнет пловом, хорошо заправленным душистой зирой. У нашей двери на керосинке закипает чайник.  Я выключаю керосинку и забираю чайник с собой, передаю его Тошби, сама иду к Тимурчику. Кажется, температура спала. И он спит.
- Апа, приезжал ака Саид (тадж. уважит. брат), померил температуру Тимурчика, дал ему таблетку какую-то. И еще приезжали детские врачи из правительственной поликлиники, посмотрели его . Потом апаи Мамлакат принесла огромное  блюдо с  пловом с  кониной . Тимурчику я не дала, я ему дала бульончик, который вы сварили. Пришел Джага, он на кухне, ест плов, я ему отложила немного,- отчитывается Тошби
Я смеюсь:
- Не зови ты его так! Ему это  не нравится!
Джага - мой двоюродный брат, приехал с Хорога, учится в университете на юриста, живет в общежитии, часто заходит к нам. Джагой его назвали за поразительное сходство с бандитом вот уже год демонстрируемого в кинотеатрах города индийского фильма « Бродяга». У него такие же усы, густая черная щевелюра и  горячий взгляд из-под   густых торчащих бровей, как у Джаги.
  Мы все : я , мои девочки, Тошби и Джага - сидим в нашей просторной  кухне, обедаем . Зармине и Зумрад я налила бульона. А мы едим плов, который принесла  Мамлакат. Девочки отказываются от бульона, я настаиваю, тем более, что налила им совсем немного.
 Врач-диетолог нашей поликлиники считает, что им нужно обязательно   в обед съедать первое блюдо. Бульон уже остыл, но я непреклонна. Девочки  опустили головы над бульоном и молчат, и я молчу.  Мы с Джагой и Тошби уже пьем чай с хворостом , а девочки тупо уставились в свои косы ( тадж. большие пиалы для первого блюда) и молчат.
- Тошби!- вспомнила я,- сходи к Борису Ивановичу, он просил зайти, видимо, у него появилось что-то вкусненькое в гастрономе. Я с этим институтом все  забыла.
- Ях (шугн. сестра), давай я схожу! - предлагает Джага, - он же меня знает.
- Апа, давайте, я уберу бульон и девочкам дадим плова!- говорит мне шепотом Тошби в коридоре, когда я давала Джаге деньги,-  Жалко..
- Нет!- прервала я её жестко, - пусть сначала бульон, потом плов! И  не  подрывай мой авторитет!
- Бечора гацен!(шугн. бедные девочки!) - с сожалением говорит Тошби  по-шугнански и выходит следом за Джагой -  Пойду проведаю Полину Ивановну.
    Я не хочу идти на кухню к девочкам, слушать их недовольства, в спальне спит Тимурчик, и я выхожу на наш внешний балкон.  Нам повезло:  балкон нависает прямо над главным входом  гастронома . Кому-то может не нравится, а я довольна!  На нашем балконе с двух сторон бетонные клумбы , где цветут розы. Это наша новая квартира в центре города  с прекрасным  видом на площадь 800-летия Москвы с его роскошным фонтаном и  величественным Театром оперы и балета. Вечерами здесь много гуляющих пар сидит на скамейках у фонтана, и мы иногда выходим с Саидом и просто гуляем вокруг. А в праздники из репродуктора, установленного на здании театра, допоздна  звучат популярные песни, и на площадке между театром и фонтаном все танцуют вальс, фокстрот, танго, таджикские танцы. Особенно я люблю вот эту песню:
Танцевать я совсем не могу,
Спотыкаюсь на каждом шагу,
ах, как сладко сердцу моему
почему,  - догадайся почему!
и вот эту:
Потому, потому что мы пилоты,
Небо наш, небо наш родимый дом,
Первым делом, первым делом самолеты,
Ну, а девушки, а девушки потом!
а больше всего люблю   Бейбутова:
Только у любимой могут быть такие
Необыкновенные глаза!
- Апа, я собралась, пойду в общежитие. Я вам еще нужна?- я вздрагиваю от неожиданности, это Тошби
- У тебя дела? Посиди еще, Саид придет и пойдешь, - прошу я её
- Ака Саид уже дома!
Как? А я и не  слышала, как он зашел.  Я засуетилась:
- Оставайся, Тошби! Если, конечно,  нет никаких дел,- предлагаю я ей
    Уже из коридора вижу трогательную сцену на кухне: Саид кормит с ложки бульоном  своих дочек по очереди! И они молча, как птенчики, все поглощают.
Мы с Тошби стоим в дверях кухни,  она  с восхищением смотрит на Саида и шепчет мне:
- Какой ака Саид хороший папа! Как он их любит!
 - А как они его любят! Ты еще многое не видела: он их, грудничков,  сам пеленал по ночам, а чуть постарше - мыл в ванночках, сажал на горшочки, подтирал им попочки.
- Я таких  наших мужчин  не встречала,-тихо восхищается Тошби.
Саид заметил нас:
 - Не волнуйтесь! Я  сначала  подогрел бульон!
   Вдруг громко хлопнула входная дверь. Это  Джага вернулся  Еще  там в коридоре, разуваясь, он  начинает громко хвалить Бориса Ивановича:
- Все-таки классный он мужик! Мы с ним от души поговорили. Он,
оказывается, начинал чернорабочим на обувной фабрике, учился параллельно на экономическом и вот , пожалуйста, директор главного гастронома республики!
Саид вдруг рассмеялся, это его рассмешил  Джага :
- И ты поверил всему , что тебе рассказал этот человек! Наивный ты, однако !
- А что, неправда? - уже и мне  стало интересно, почему это он неправда
- Да, просто! Не может такой ловкий, юркий, увертливый   человек быть простым чернорабочим.
- Тогда и я наивная! -  заявляю я и даю понять Саиду, что тоже доверяю  директору нашего гастронома.
   Мы все на кухне, сидим, пьем чай с зефиром и конфетами  из Москвы, которые передал Борис Иванович.  Девочки  получили свои сладости и пошли в комнату играть, Тимурчик у папы на коленях, кажется, ему полегчало. Саид отказался есть, хорошо пообедал в столовой Совмина и пьет вместе с нами чай
   Он  возвращается к разговору о директоре нашего гастронома:
- Помнишь, Айриш, Зумрад с Зарминой как-то  пошли гулять во двор после дождя. Кругом лужи, сыро , и Зумрад увидела купюру в луже - мокрые, жеванные  100 рублей,  показала ее Зармине, и они  вместе  побежали домой , чтоб отдать её  маме.
- Папочка!  На ней с одной стороны был Ленин в веночке , а с другой- Кремль!- вбегает в кухню возбужденная Зумрад , за ней  следом Зармина.
 - И там было написано один и два нуля,-  в тон ей говорит Зармина,- я знаю, я ж учусь уже  в первом классе!
- Вот чертовки, все слышат! - смеется Саид- А ну, идите играть!
- Так вот, - продолжает Саид,-этот Борис Иванович увидел все это и  останавливает наших девочек: давайте, мол, я вам конфеток много дам на эти деньги! А взамен дает маленький  пакетик каких-то карамелек!
  Я  только киваю головой , подтверждаю слова Саида.  Тошби даже рот не закрывает от удивления. А Джага сосредоточенно о чем-то задумался и выдает нам:
- Так это  же 33 бутылки «Столичной» водки по 3 рубля 12 копеек или 38 - «Московской» за 2 рубля 60 копеек! Вот жулик!
  И тут мы все взорвались от смеха!
Джага пошел в общежитие, Тошби осталась у нас ночевать.
- Саид, я решила, отложу-ка я свое образование на потом , - робко начинаю я этот разговор.
   Саид молчит. Может, он уже заснул? Я чуть приподнимаюсь и смотрю на него. Нет, не спит, думает о чем-то.
- Я не сплю,-  серьезно говорит он
Я ему рассказываю всю историю с Апрельскими тезисами Ленина, и мы   долго  вместе смеемся, не можем успокоиться.
- Дети еще маленькие, требуют постоянного внимания. Помнишь, эти прыжки со шкафа с зонтами или эти благотворительные порывы нашей старшей? - вспоминаем мы и смеемся.
- А помнишь, как Зумрад подползла под стул этого прыщавого  учи-теля музыки Зармины и , как только он в очередной раз шлепнул по пальцам сестры, она укусила его за  ногу!
-  Я ж тебе говорил, пока рано, а ты все доказывала, что справишься!  Да, вот еще, кстати, завтра моя  мама прилетает, а уж она тебе точно не помощник в этом деле, она сама требует внимания. - улыбается Саид - Иди сюда!
Саид меня обнимает , и ночь вступает в свои права
               
                ***

- Ребята, пошли пообедаем! И не отказывайтесь! Вы ничего не ели. Силы нужны, - снова зовет своих братьев и сестру Зармина, -  моя новая соседка Лена принесла покушать.  Она купила квартиру с рассрочкой у Халимы, помните, мою  бывшую соседку?    Халима    уехала к сыну в Оренбург.  А Лена никуда не хочет уезжать, говорит: «У меня одна родина-Таджикистан, здесь похоронены мои  родные, здесь я родилась, здесь и умру».  Пойдемте, она приготовила вкусное жаркое из  баранины. Я вам там, на кухне,  все расскажу о ней. Прекрасный души человек!
- Вы идите, а я посижу с мамой! Потом поем! - грустно улыбается Тимур
 - Может, я с тобой посижу?  - предлагает Зармина
-  Нет-нет! Идите вместе, потом я.
   Все вышли, комната сразу опустела и  наполнилась зловещей тишиной. Тимур сразу почувствовал себя сиротливо - одиноким. Он посмотрел на маму, вчера еще такой веселой, живой, полной сил и планов , аккуратно  промокнул губы мамы влажной ваткой и тихо, с дрожью в голосе, произнес:
- Мамочка!
   После смерти отца мама не могла жить в доме в переулке. Каждая вещь в доме, каждое  дерево, кустик  в саду, большая беседка перед домом - все здесь напоминало ей о той прошлой  счастливой  жизни, которую они с Саидом создавали вместе для своей семьи.
- Мама, ты не права! Вчера мы с тобой договорились, что  поедем в Карловы Вары. Помнишь? А сегодня вот ты .. - горло перехватил спазм,  Тимур тут же проглотил накатившуюся  слезу.
  Не в силах что-то произнести , он отвернулся,  словно мама могла заметить его мокрые глаза, и увидел большой портрет Айригуль на подоконнике за тонкой занавеской. Красивая,  с ниткой жемчуга на шее, в золотых бухарских серьгах, с аккуратно уложенной стрижкой, глаза светятся ,  рот слегка приоткрыт, а ладонь правой руки раскрыта   в артистическом жесте перед грудью, словно желает передать что-то ценное, дорогое окружающим - явно, она читает стихи. Да, конечно, Тимур вспомнил, совсем недавно  в честь женского праздника творческие союзы собрали вместе всех жен творцов и  устроили им замечательный праздник , и мама там читала стихи!  И кто скажет, что этой женщине уже за 80!   
    Она  очень  любила  фотографироваться . Лучшей памятью  о  пережитых радостных мгновениях , чем фотография, для нее ничего не было. Поэтому здесь, в её комнате, повсюду:   на тумбочках ,на   туалетном столике, на подоконнике  стоят фотографии с детьми, с внуками и правнуками, общая семейная фотография, а вот  с Саидом времен их отдыха в каких-то совминовских , цековских санаториях - все стоят , обрамленные красивыми рамками.
   А сколько у нее  альбомов! По её альбомам можно составить географию её путешествий: почти весь Союз, вся Европа, Япония, Китай, Индия, Афганистан, Египет, Иран, Сирия, Дубай. В Америку мечтала попасть, но так и не случилось. Папа не ездил: его организм  не принимал прививок, которые тогда, при Союзе , делались перед  выездом за рубеж. 
   Тимур открыл тумбочку  рядом с кроватью и из огромного количества разных альбомов   вынул самый крайний.  Вот он - тот самый , последний ! Он стал листать маленький, совсем новый альбом, даже листы  с трудом разворачивались, похрустывали . Фотографии подобраны тщательно - это заметно. Мама считала, что она нефотогенична и отбирала для  своих альбомов, по её мнению,  самые качественные и удачного ракурса .
   Последний альбом -это память  о последней поездке. Всего 8 месяцев тому назад Тимур  уговаривал маму поехать куда-нибудь в санаторий, спокойно принимать свои лечебные ванны, ничем не загружаться, абстрагироваться от всего,  пожалеть свою больную ногу, слава Богу, уже не девочка, да и вообще,   организм может не выдержать таких нагрузок - мыслимо ли, Великая  Китайская стена! «Нет, - настаивала Айригуль, - я не видела Китайской стены, я должна поехать туда! В этих местах 15 лет жила моя пра-пра- пра, не знаю какая пра - бабушка Гарибмо!- а потом тихонечко добавила: «И неизвестно, что будет со мной завтра». Неугомонная! 
   Вот, нашел! Вот этот исторический момент: наниджон на Китайской стене! Сколько  радости, счастья! Стоит королева , с гордо  поднятой головой - « я сделала это»! И это стоило того: сустав не давал покоя, никто не брался за операцию, но огромное желание , сила воли и самое бесценное качество и папы, и мамы - невероятное жизнелюбие, взяли свое! Мама трижды ударила себя по больному бедру, произнося « не дождешься!», и поднялась самостоятельно на китайскую  стену!
  Тимур наклонился  к маме и почти в ухо ей произнес:
- Нан (шугн мама)! Я прекрасно помню  все, что ты говорила там, на стене. Я делал вид, что любуюсь пейзажем, и снимаю на видео эту неземную красоту, а сам прислушивался к твоим словам.  Ты говорила тихо и не мне, а обратив свой взор  к небесам. Я помню все, что ты сказала. Что касается меня- ты права, я попробую, обещаю!

V.  Поможем стране!

   Дети во дворе  под виноградником играют в теннис вместе с детьми соседей Алими . Саид весной купил им теннисный стол  и все , что нужно для игры в теннис. Они счастливы, и в любое свободное время бегут под виноградник!   К Новому году Саид хочет сделать нам подарок - купить телевизор!
   В прошлый октябрь ( 59г) в Сталинабаде наконец было запущено  телевещание. Академик Алими одним из первых  в городе приобрел телевизор. Первые выходы в эфир мы всем переулком смотрели у них. Большой телевизор Рекорд с маленьким экраном стоял в проеме  открытого окна их спальни , а за окном, во дворе их дома, на тропинке между цветочными клумбами,  человек 20  соседей с детьми сидели в ряд, как в кинотеатре, на принесенных из своих домов стульях.
 А как хочется иногда сесть уютненько с пиалой  95-го зелёного чая уже у себя дома,  у своего телевизора и посмотреть что-нибудь интересненькое!
  Я на летней кухне за этими мыслями  раскатываю тесто для самбусы.
 Завтра  Саид пригласил к нам соседей: писателя Сатым - заде, академика Алими, генерала Мухаммедова. Они часто собираются просто, по-соседски, устраивают себе мальчишники  после трудовой недели, делятся  мыслями, просто отдыхают в прохладной тени   фруктовых деревьев на топчане над прозрачным певучим  ручейком, протекающим с гор через дворы в наш двор, а отсюда дальше через дворы на центральную улицу.  Часто к ним присоединяются друзья и  коллеги. Иногда и мы, жены ,тоже  пристраиваемся, но чаще сидим отдельно и беседуем о своем. 
   Порой такие мальчишники  заходят далеко за полночь. И тогда в  нашем тихом переулке  звучат рубаи великих Хайяма, Рудаки, газели Хафиза, Джами, Саади и современных таджикских поэтов.
     Однажды Саид с академиком Алими , семья которого для нас стала  ближе , чем просто добрые соседи, так вот, однажды  народный  художник Саид Миров  и академик Алими за спорами и разговорами, за стихами и воспоминаниями , за тостами и здравицами в честь родных и близких просидели до 5 утра! Я лежала в спальне, пыталась заснуть, понимая бессмысленность своего вмешательства в их ночное бдение, да и этикет не позволял выдворять гостя. А они там, во дворе, под  светом яркой  луны в полнолуние , на цветастых  бархатных курпачах и красочных диванных подушках с бокалами  нашего домашнего вина из собственного винограда, полулежа, как два персонажа средневековой восточной миниатюры,  состязались в байтбараке -  соревновались в знании стихов на таджикском и персидском языках. Играли очень азартно! (Байтбарак-это восточная игра, в которой один из состязующих читает какой-либо стих, а его противник отвечает ему другим стихом, начинающимся с буквы, которой кончается первый стих.)   
   Всю ночь до первых петухов тишину нашего спокойного уютного переулка нарушали их возгласы :
-Рафик (тадж. товарищ)  Алими, слушай!...   
- Рафик Миров, вот, послушай!
Разнять их в этой жаркой,  равной борьбе было очень трудно, но мы, я и жена Алими, это сделали!
   Все следующее утро с двух сторон нашего общего  с Алими дувала  ( забор) раздавались звуки рефлекторного извержения содержимого желудка . Но даже в перерывах между  естественными позывами организма они успевали друг другу процитировать через забор великого Хайама:
-Рафик Алими! Слушай:
Пей вино! В нем источник бессмертья и света,
В нем - цветенье весны и минувшие лета.
Будь мгновение счастлив средь цветов и друзей,
Ибо жизнь заключилась в мгновение это.
-Рафик Миров!:
Запрет вина – закон, считающийся с тем,
Кем пьётся и когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить – признак мудрости, а не порок совсем...

   За этими воспоминаниями и выпечкой  самбусы   меня  и застает телефонный звонок.  Это моя старая подруга  детства -жена нашего  земляка-поэта.
  После традиционного  приветствия, она вдруг спрашивает:
- Ты поняла?
- Что такое? Что случилось?- меня всегда пугают такие вопросы
- Видишь, сколько хлопка в городе?  Хлопок  давно созрел,  в отдельных  районах дожди и по прогнозу синоптиков будет лить по всей республике  весь конец сентября и октябрь. Урожай гибнет! В кишлаках школьников давно отозвали с каникул  на поля. Студентам тоже объявили мобилизацию . Да и городских школьников на месяц собираются отправить . Так что, дорогая, собирайся, завтра едем собирать хлопок ! Мне Гульсара Абдуллаевна звонила и Рабиева тоже с женотдела ЦК : собери женщин, кого можешь, поможем стране! Ну и кого, как ты думаешь, я собрала? Конечно, всех  жен писателей, композиторов - всех с нашего дома. Давай и ты, Айригуль, собери своих соседок с вашего переулка! Встречаемся завтра в 7 утра у кинотеатра 8 Марта,  мы подъедем на автобусе и заберем вас. Одежда , как сама понимаешь, рабочая, и что-нибудь с собой поесть. Настрой - словно едем на пикник!
    И правда, погода в этот год нас только удивляла! Бесснежная зима отличилась своим теплом, к батареям страшно было подходить
ближе, чем на метр - так отменно работали  городские  котельные. Но плановое хозяйство у нас никто не отменял, поэтому отопительный сезон продолжался точно по букве - до 16  апреля.
   А Первомай в этом году мы встречали со снегом! Красивые, наряд-ные,  по -летнему  одетые дети с родителями собрались в 8 часов утра на центральных улицах города и стройными рядами  с песнями и плясками, с лозунгами, с транспарантами, цветами,   и кумачами начали свой  длинный  путь по проспекту Ленина к главной площади города, выражая свою солидарность с трудящимися всех стран.  Именно в этот момент вдруг резко похолодало, и  с небес посыпал  мелкий порошистый снег, который перешел в крупные  мокрые снежные хлопья.
   А потом  наступило  жаркое лето! 
   В конце  августа на площадях города стали  появляться хлопковые
« ковры» . Так иногда  сушится  хлопок - сырец на солнце. 
  Весь вечер я готовлюсь к операции «Поможем стране»: сделала заготовки для плова-зирбак, надо будет только положить рис и дать ему потомиться. Саид очень вкусно готовит, это он меня учил первое время  готовить все блюда. Попросила своих девочек помочь папе, а сына - проконтролировать сестер.
  С сожалением вспомнила тетю Олю - мою бессменную помощницу на протяжении многих  лет. После исторического ХХ съезда партии, который положил конец сталинской эпохе  и сделал обсуждение ряда общественных вопросов несколько более свободным, начался отток немцев из Таджикистана в Германию.  Тетя  Оля , оказывается, Хельга  Кицман, - немка по национальности, сразу  же появилась у нас дома с просьбой подписать ей характеристику для выезда, где , кроме всего прочего, необходимо указать обязательно стаж её работы в семье Народного художника республики, Лауреата Сталинской премии, обладателя диплома международной ассоциации художников и «все- все ваши награды и звания, пожалуйста,  Саид Мирович, чтоб не было никаких вопросов ко мне!»    Расставались мы со слезами.  Больше тетя Оля не появлялась у нас. И не писала из Германии, а может, письма не доходили...
   Моя дорогая тетя Олечка! Спасибо вам за ваше чистое доброе сердце, за ваш неоценимый труд, за опыт, которым вы делились со мной! Как  мне вас не хватает, как часто я вас вспоминаю!
   Наш автобус, снятый с городского маршрута ярко-зеленый «шмель»,  несет нас по просторам Гиссара . Водитель не спешит, видно, ему доставляет удовольствие везти таких пассажирок - молодые красивые жены цвета нашей таджикской интеллигенции во главе с  ответственными работницами  из ЦК партии.
   Как только мы выезжаем  за черту города и показались хлопковые поля, Гульчехра, самая веселая, громкоголосая, вдруг во весь голос запевает популярную песню на стихи своего мужа:
Посмотрите на наши просторы!
На сады, что весною цветут ,
На высокие синие горы
И на то, как здесь люди живут
Тут же вскакивает  с места Марго Исаевна - боевая подруга и жена  генерала Мухаммедова, веселая компанейская осетинка , встает впереди,  рядом с кабиной водителя и начинает дирижировать нами:
-  Девчата! Все вместе! Весело! задорно!
 И припев мы поем хором:
Хорошо в Таджикистане!
Приезжайте, друзья, погостить,
А понравится вам в нашем крае,
Оставайтесь работать и жить!
Марго Исаевна мастерски правой рукой делает дирижерский жест
« всё ! закругляйтесь!» , а левой показывает на меня, мол, « пой!». Минутная пауза, я смущена, но продолжаю подыгрывать ситуации и пою второй  куплет песни:
Хлопкоробы здесь лучшие в мире,
Наше славится всюду вино,
Хлеб бесценный растет на Памире,
И прекрасное зреет зерно!
 И снова под чутким руководством нашего дирижера мы затягиваем припев: Хорошо в Таджикистане!....
    С последними словами припева мы доезжаем до нашего колхоза.
   У правления к нам подсаживается председатель  со своей женой-  красавицей, и мы вместе едем на наше поле.
   Председатель нас явно пожалел: выделяет нам  не тронутое пока никем поле. Обычно руками собирают хлопок после того, как уже  по этому полю прошлась  хлопкоуборочная машина, а тут... Наша руководитель, зав женотделом ЦК, лукаво выражает свое недовольство:
- Рафик Холов! мы отказываемся выходить на уборку! Дайте нам другое поле!
- Рафик Рабиева! Извините, не могу! Это единогласное решение правления колхоза, а я не могу  идти вразрез с ним!
   Вдруг слышу сзади:
-А, Айригуль, нагз ми ту? ( тадж. Айригуль, как ты? все хорошо?)
Этот тихий, спокойный, хорошо поставленный голос я бы узнала сразу из миллиона голосов , разбуди меня среди ночи!
- Ойти (тадж. уважительное обращение к женщине старше), Здрав-ствуйте! Извините, сразу не увидела
 - Ничего, дорогая, нас здесь  вон сколько! Можно  и не заметить
- Что вы? Вас и не заметить! Это моя невнимательность. Вошла в автобус , бросила общее «здрасти» и села, - виновато произнесла я
  Ойти Сановбар - муза и жена нашего известного таджикского поэта Мирзо-заде
   С первого дня моего приезда в Сталинабад уже  в качестве жены Саида  ойти Сановбар негласно взялась меня опекать : очень тактично, без назиданий, она меня знакомила с жизнью в  городе, учила таджикскому  светскому  этикету.  Она  стала мне, практически,  второй матерью.
  Наш старый двухэтажный  писательский дом на ул. Орджоникидзе- так он именовался в народе - был не просто жилым домом. Здесь большой дружной семьей жили семьи писателей, композиторов, художников  . Двери квартир никогда здесь не запирались :  заходи , кто пожелает! А в теплое время года,  с апреля по ноябрь,  вся жизнь дома кипела в маленьком уютном дворике вокруг большого топчана под сенью восточного платана- чинары. Здесь можно было слышать произведения наших литераторов  в авторском исполнении, порой  еле  слышное  среди гвалта играющего тут же подрастающего поколения, в дымке готовящегося рядом в огромном казане на весь дом  плова или кабоба из только что освежёванного барана. Из распахнутых настежь окон доносился чаще шум стрекочущих пишущих машинок наших писателей , звучали однообразные треньканья наших композиторов по клавишам пианино в поисках нужной  музыкальной фразы, потом эти фразы  компоновались и по двору разливалось уже новое  музыкальное творение. Тише всех «вели себя» художники: сидели у своих полотен  в  пристройке к дому и рисовали.
   А    задолго до начала какого-либо праздника, а их у нас было много, мы их себе  придумывали  сами ,  начиналось ласкающий слух женской половины дома приятное щебетание ручной  машинки  Зингер : это наша подруга - мастерица, жена известного композитора,  шила нам  всем из китайских  и таджикских шелков и атласов платья.  И тогда  мы выходили в город все, до смешного,  в одинаковых платьях с одинаковым таджикским фасоном, но с разными отделкам, а рядом шагали  наши  маленькие девочки  в  таких же платьях  или мальчики в рубашечках из этих же тканей!  Нам это так нравилось! В этом было какое-то  ощущение своей  родственной причастности к большой творческой фамилии, которая так и называлась - люди из писательского дома!
   Тёплая  интеллектуально-творческая атмосфера дома притягивала к себе людей различных  направлений. К нам в дом часто « на огонек» захаживали архитекторы, строители, ученые.  Однажды нас посетил наш бывший секретарь ЦК,  ныне директор Института Востоковедения в Москве. Это был праздник! С его подачи вскоре мы все разлетелись по  новым благоустроенным квартирам в лучших районах города.  Наша связь не прерывалась, но и была уже не настолько  крепка.
   Мы с ойти Сановбар  заняли две соседние борозды на поле и собираем хлопок с прилегающих грядок. Для меня это первый опыт на хлопковом поле. На Памире хлопок не растет. Я  могу ухаживать  за скотиной  в горах  на летовке, взбивать каймак (тадж . крутая  сметана), масло и ухаживать за  тутовым шелкопрядом, заниматься шелководством. Это не легче сбора хлопка! Возможно, даже более трудоемкое занятие!
  На соседних с нами  бороздах идут Гульчехра и молодая жена председателя колхоза. Жена председателя , такая молодая, красивая, ухоженная, в нарядном платье , видимо, по случаю , собирает хлопок со скоростью хлопкоуборочной машины, мгновенно наполняет  свой огромный фартук-мешок белым золотом!  Ойти  идет следом  за ней. Возможно, если б не я, которую она опекает даже здесь, на хлопковом поле и всячески старается помочь , думаю, только поэтому она немного отстает от жены председателя.
  Ойти до замужества была драматической актрисой в Ходженте, но в хлопководческих  районах республики  на сбор хлопка мобилизовалось все население. Отсюда, наверное, и такая  сноровка в этом деле.
  Хлопка очень много! Красивое  с виду белое хлопковое поле на самом деле не такое уж приветливое: через час у меня все руки в ссадинах,  спину ломит, как никогда, а лицо, чувствую, хорошо загорело! Но , как меня учила моя ойти: «никогда не выдавай свою слабинку, держи себя в тонусе, чтоб не было ни у кого повода в чем-то тебя упрекнуть или усомниться в тебе!» «Держи марку, Айригуль! - уговариваю я себя.-  Не позорь Саида, своих детей!», а у самой даже слезы навернулись на глаза. Я  их незаметно смахиваю. Незаметно для всех, но не для ойти! Она подходит ко мне с огромным «пузом» -  мешком - передником, набитым хлопком  до отказа, перекладывает часть ко мне , и мы идем к хирману ( место , куда складывается собранный хлопок) Здесь же, у больших весов рядом с хирманом , я совсем раскисаю: все . что мы собрали с ойти - это всего-то  8 кг!
Ойти Сановбар  улыбается:
 - Это же хлопок! Он легкий, весят только масличные семена. Вот  они , видишь? Из них выжимается хлопковое масло. Я уверена , ты все это знаешь. Не расстраивайся!
   Она достает из своей дорожной сумки жёлтенький раствор и промывает  мне ссадины
- Не так страшно, даже крови нет!- и смотрит на меня,- ты, наверное, первый раз на хлопке?  Кто первый раз, все получают подобный  первый опыт. Давай выпьем по пиалушке чая и пойдем дальше собирать!- предлагает ойти
   Мы садимся  на расстеленный под одиноким деревом в поле старый ковёр. Здесь же рядом стоит небольшой полевой титан с кипяченной водой, рядом  чайник с заваркой  и пиалы. Председатель очень постарался для нас!
- Расскажи , как детки твои?- интересуется ойти
- Растут! Уже очень  самостоятельные.
  Я быстро налила нам по чашке чая.
- Знаете, ойти,  а Зармина вам передала привет!-  вдруг вспомнила я, -  Только не забудь,  говорит, передай! Я , говорит, знаю, она  обязательно будет с вами!
- Хорошие у вас с Саидом дети! Воспитанные, скромные, уважают старших! На днях проходила мимо 53 школы, вдруг слышу , кто-то меня окликнул. Смотрю, твой сын бежит ко мне, здоровается, интересуется моим здоровьем , как дядя. Уже звонок звонит на урок, а он стоит. Я его поцеловала и отправила скорее обратно в школу . - смеется она.
- Да, да, он мне  передавал приветы от вас, -поддакиваю я, а сама не могу припомнить такого. Надо будет ему выговорить за молчание, а то поставит меня однажды  невольно в неловкое положение.
- Айригуль! Сколько лет уже Зармине?
- Двенадцать скоро.
- А моему сыну пятнадцать будет. Не хорошая ли разница в возрасте  для  создания в будущем  счастливой семьи?- смотрит лукаво на меня
Говорит тихо, почти шепотом : рядом сидят две соседки Гульчехры.
- Очень хорошая разница,- поддакиваю я ей. Конечно, это не шестнадцать лет разницы наших с Саидом!  Сама мысль породниться с такими уважаемыми людьми очень заманчивая.
- Скоро ноябрьские праздники, приходите к нам с детьми, пусть привыкают друг к другу.
- Да, конечно! Спасибо, ойти! Может, лучше вы  к нам? Я приготовлю холодец, разных салатиков..
- Потом созвонимся, решим. Главное, что мы договорились, считай, разломали лепешку над их колыбелями ( обряд сватовства).- говорит довольная своим предложением ойти. 
Мы поднимаемся и идем  на свою борозду догонять  подруг.
Вдруг ойти останавливается и, глядя мне в глаза, спрашивает лукаво:
-У вас все нормально с Саидом?
-Не жалуемся, все хорошо,- и вопросительно смотрю на неё, не понимая вопроса.
Она вдруг громко засмеялась , обняла меня за талию и говорит:
- Надеюсь. у молодежи не будет подобных проблем. Они теперь все такие образованные !
- О чем это вы ? 
- Да , так, вспомнилось.. Я каждый раз с восхищением вспоминаю эту историю!- и пытливо смотрит на меня, понимаю или нет, о чем речь
- Вы о чем, ойти?
- Помнишь, как мы с тобой долго беседовали об отношениях мужчины и женщины , о браке, о семье, о том, что такое дети в наших  семьях, в нашей любви?
  Я наконец догадываюсь, о чем говорит ойти, понимаю, почему она недоговаривает, чувствую некоторое её смущение -очень деликатный вопрос! И  в то же время понимаю её восхищение Саидом. Я решила ей помочь:
- Саид очень любит нас, свою семью! Может это не выражается в громких восторгах и охах, может, он несколько сдержан в проявлениях  своей любви, но он очень нас любит и дорожит нами.
Ойти улыбается:
- Можешь мне не говорить об этом! Какой еще мужчина, женившись на красивой молодой девушке, не прикасается к ней полгода, до тех пор, пока она сама его не подпустит к себе?!

                ***
Зармина сидит в кабинете за пианино, за закрытой дверью, и тихо подбирает аккорды, находит нужный и записывает. Вдруг дверь шумно распахивается и ветром  к ней врывается веселая  маленькая  внучка Тимура  и Лолы:
- Мама Зара, сыграй Антошку! - просит  трёхлетка и начинает громко петь и танцевать.
- Подожди! Я еще не начала играть, -пытается её остановить Зармина-  и петь надо тише, ты же видела, наниджон болеет и спит .
Малышка замолкает, прикрыла ладошкой ротик и, осторожно ступая, подошла совсем близко к Зармине:
- Я не буду танцевать, буду тихо петь песенку. Хорошо?  Мама Зара, можно? А то моя наниджончик проснется! - шепотом произносит  она
- Конечно! Вот  закрою дверь !- Зармина прикрыла дверь
Только она начала играть Антошку, дверь открылась, и в комнату заглянула Зумрад:
- Зара, у тебя компьютер работает?
- Да, конечно!- кивает Зармина, продолжая тише играть вступление
- Можно я? – и,  не дожидаясь ответа , Зумрад закрывает за собой
дверь , садится за стол . Как только Зумрад запустила компьютер , малышка забыла о песне, соскочила с колен Зармины  и просится к Зумрад на колени, поближе к экрану.
- Нет, дорогая, это не для детей! - строгая Зумрад отстраняет её.
Этот ребенок, конечно,  не ждал такого поворота событий , явно обижен, но желание сесть за экран  и поиграть - выше всяких обид, и она молча садится на диван и покорно ждет своего часа.
-- Зума, получается?  Интернет работает? - спрашивает Зармина и продолжает очень тихо наигрывать что-то на пианино.
- Да, все нормально! Долго загружается, посмотрю кое-что ...
Зарина все еще за фортепьяно, играет все время что-то не оформленное, исправляет, снова начинает, потом записывает ...
- Что это ты, Зара?
- Вдруг в голове зазвучала пьеска по нотным монограммам маминого имени. Айригуль не получается, но зато Айри -Аир - ля-ре-ми!  Я срочно села за фа-но и записала, чтоб не забыть. Вот послушай, что получается!
И Зармина играет. Получилась маленькая трогательная и волнующая сердце музыкальная картинка.
- Какая  прелесть! Какая ты умница!-восхищается Зумрад.
- Мама Зара, мне тоже очень понравилось!- вдруг раздался робкий голосок малышки,- я тоже вырасту, буду композитором!
- Иди ко мне!-Зармина прижала малышку к себе и взяла её на колени.
- Зара, иди сюда! - Зумрат поворачивает экран к подсевшей Зарине .- смотри!-  и читает:
«...она видела места неземной красоты, а также умерших отца и сест-ру.   Эти видения показались пациентке абсолютно реальными и привели её в состояние полного умиротворения.  Иногда до подобных галлюцинаций перед взором умирающего молниеносно проносится вся его жизнь , он снова и снова  с космической скоростью проживает свою жизнь. Исследователи полагают, что, по данным опытов, можно говорить об активизации человеческого мозга перед концом. Чаще всего при видениях подобного рода возникает ощущение счастья и желания уйти. Таким образом, облегчают переход к смерти. Ученый Джейсон Брэйтуэйт из Бирмингеймского университета назвал  описанное явление "последним криком "ура" умирающего мозга".
Зармина вскочила:
- Не хочу! не хочу! Убери все это! Не хочу ни знать, ни читать это!
   Она вышла из кабинета  с малышкой и вернулась обратно одна.
- Не хочу , чтоб мама слышала наши волнения, чтоб она..., чтоб она  все понима!
-Так и будет, все будет так, как ты сказала!-соглашается с ней Зумрад , с трудом сдерживая слезы, и обнимает  сестру.
- Зара, а почему нет Нозанин? Я думала, она с вами, думала, она  первая меня встретит...Может, позвонить ей?
-  Нет, не стоит. Я ей звоню периодически, интересуюсь её здоровьем. Она в курсе всего.
- Что такое произошло  с ней, почему не придет проведать сестру?
- Она после смерти Мирослава совсем стала затворницей. Её сыновья живут за границей,  а  за ней смотрит женщина , которой они исправно присылают деньги .
Зумрад вдруг оторвалась от сестры и подошла к компьютеру
- Заррина, у тебя подключен wi-fi ?
-  Да, а что?
-  Хочу через Skype связаться с дочками и показать им маму.. Может, больше не придется..
-  Я поняла,- перебивает её Зармина, сдерживая слёзы,  - да, конечно,  попробуй! А что ты им скажешь, мама ведь уже не..
-  Скажу им , она  только  что заснула , не дождалась соединения..

     V1. Оттепель

   Вот оно,  мое время!
 Старшие дети в школе, младший в садике, кругом убрала, приготовила обед, сижу на детском стульчике спиной к теплой батарее отопления  на кухне, грею спину   и увлеченно читаю «Американскую трагедию»  Теодора Драйзера.
Звонит телефон.  И так всегда: только зачитываюсь-звонок !
Не подойду ! Не могу оторваться от книги: интересно, поможет Клайд несчастной Ребекке выйти  из воды или бросит её умирать здесь, на озере?
Телефон не перестает звонить - кто-то настырно продолжает держать трубку.
- Алло!
 Это Саид:
- Айригуль! Бросай все! Летим в Москву! Завтра же! только что сняли бронь Совета министров, так что собирайся! И  без возражений!
Какие возражения?!О чем речь?!Обожаю такие «директивы сверху» ! 
 В Москву! В Москву! В Москву! Ура!
    Бегу к Драйзеру: и все же , что там происходит? Он её всё-таки утопил - Клайд Ребекку?!
И снова телефонный звонок:
- Забыл! Мне мой серый костюм... нет, не этот, а тот, новый, что на 50-летие надевал..  И к нему несколько рубашек и галстуков. Ну, ты сама знаешь лучше! Главное , серый костюм! Да, и не забывай, это Москва, конец ноября,  уже холодно.
- Погоди! А что там такое ,что за срочность?
- Потом расскажу... 30-летие московского отделения Союза художников.
- А мы надолго?- скороговоркой любопытствую я, но опоздала : по-шли частые гудки
   Летим уже 5 часов. Через час должны приземлиться в аэропорту Домодедово г. Москвы. Наш самолет - совсем новенький борт Ил 18: кресла,  как нетронутые, девственные, ткань обивки  даже слегка заскрипела под нами.   Третий салон - VIP-салон:  маленький, уютненький , всего на 10 персон и , главное,  подальше от турбин,  не шумно. Нас здесь только  четверо: я, Саид, Гульсара Абдуллаевна ,  и её маленький сын Шухрат. Они летят в Трускавец: у мальчика проблемы со здоровьем.
   Воспитанный мальчик Шухрат привычно прошел в конец салона  и, подняв подлокотники двух соседних кресел, комфортно расположился на трех.  Видно, не первый раз летит. Не по-детски серьезный, увлеченно читает толстенную книгу, иногда заглядывает в иллюминатор. Уступив место Гульсаре Абдуллаевне, я отсела от Саида  на соседнюю  пару кресел, удобно расположилась, отхожу после бурных сборов в поездку. Знаю, у них есть о чем поговорить по работе.   Иногда поглядываю на  Саида и Гульсару: они в полголоса о чем-то говорят, что-то обсуждают, то серьезно, то со смехом в полный голос, то хихикая, то даже с недоверием друг к другу. Я заметила: у нее кокетливо горят глаза, когда она смотрит на Саида. Его реакцию не знаю, вижу только его затылок. Сначала меня это забавляет, но скоро начинаю даже нервничать. Периодически Саид оборачивается ко мне : «Все хорошо?» 
   Но я очень устала и  за мыслями о детях , о доме  - собрала два чемодана в дорогу,  детям дала  указания, расписала свод правил поведения в наше отсутствие, вызвала Тошби, свою помощницу по хозяйству, вручила ей детей и дом до приезда , - все сделала, все успела. За этими мыслями засыпаю  и проспала почти весь полет. И не только полет! Проспала трехразовое питание! Все три подноса рядом со мной на свободных креслах.
-   Я попросил все оставить, - улыбается Саид, - поешь!
- Ниночка, заберите, пожалуйста!- красивая блондинка-стюардесса вовремя заглянула к нам с предложением попить что-нибудь.  Выбираю с подносов аппетитное бисквитное пирожное , остальное забирает приветливая Ниночка и подает мне чашечку горячего чая.
Саид пересел ко мне на освободившееся кресло, внимательно просмат-
ривает  уже несколько раз перечитанную свежую прессу: «Коммунист Таджикистана», «Точ,икистони Совети», «Правда»,  «Известия». Гульсара Абдуллаевна  спит в своем кресле, на её плечах большой красивый  теплый мохеровый шарф - явно с базы Таджикпотребсоюза из последних поставок Внешторга! Мальчик Шухрат,  как и прежде, с толстой книжкой в руках, что-то  внимательно рассматривает в иллюминаторе.
   Наш самолет приземляется вовремя.
   Холодновато! У трапа самолета нас поджидает солидная черная  Чайка  постоянного представительства  республики Таджикистан в Москве с бессменным дядей Гришей за рулем.
   Люблю Москву! Каждый раз, когда мы прилетаем в Москву , с детьми или без них, проездом ли на курорты, на совещания или пленумы , на съезды или просто без повода, я испытываю прилив энергии, душевный подъем.
   Останавливаемся мы  непременно в центре, в  крупнейшей гостинице страны «Москва». С 38 года, с первого своего официального посещения Москвы, не считая Первого Всесоюзного съезда  пионеров в 1929г , Саид  останавливается в этой величественной гостинице. Мы приезжаем сюда, как в родной дом.  Весь персонал гостиницы: дежурные , горничные, администрация гостиницы, служащие ресторана, буфетов, носильщики, чистильщики обуви на входе  - все  приветливо встречают нас, как своих старых знакомых, почтительно зовут по имени отчеству. В этот приезд из окна нашего полулюкса видны два музея: исторический и музей Ленина, а также  вход в Александровский сад и частичка Кремля. Здесь, рядом с Кремлем, с каждым боем курантов я ощущаю свою близость к сердцу Родины, гордость и причастность к тому большому, великому , что значит моя страна Советский Союз в жизни миллионов людей  на земле!
   Гульсара Абдуллаевна с сыном  оставляют нас у «Москвы», а сами едут в Скатерный переулок , в гостиницу постоянного представительства республики Таджикистан. Гульсара Абдуллаевна очень сожалеет, «не знала, что вы летите в Москву, непременно поселилась бы здесь с вами, хотя мы только на один день и в Трускавец! Созвонимся вечером  и завтра непременно сходим вместе  на выставку в Манеж! Ради такого случая  готова  остаться на пару дней!»
      Быстро,  на автомате, разобрали с Саидом наши  чемоданы, чуть отдохнули с дороги и обедать!
       Ресторан на 2 этаже - это наше излюбленное место. Только здесь , в этом великолепном мраморном зале с огромными колоннами и расписным мозаичным  сводом предпочитает обедать и ужинать Саид, будучи в Москве. Мы с детьми  тоже очень любим это место и  с удовольствием вкушаем блюда местных поваров.
- Саид Мирович! С приездом!- приветствует нас  на входе пожилой метрдотель, наш старый знакомый  Аристарх Иванович. Аристарх Иванович работает здесь с первого  дня работы  гостиницы, с 35 года    
 - Добро пожаловать, Гуляхон! - приветствует меня Аристарх Иванович, называя  на таджикский манер
    Сегодня пятница , свободных столов достаточно, но нас сажают за наш привычный стол, чуть в стороне от оркестра. Для постоянных посетителей здесь всегда держатся в резерве столы.
     Нас обслуживает молодой подтянутый  Николай. Он здесь человек новый, всего второй год, но удивляет  и радует его внимательное и   обходительное   обращение с клиентами.
 - Приветствую вас! С приездом! Саид Мирович,  как всегда в первый день?
-  Конечно, Коля! Борщ и киевская!  Да , и  коньячку грамм 50, нет 100 граммов на двоих,- смотрит на меня Саид, ждет одобрения
Делаю вид, что мне это  неинтересно
- А вам, уважаемая Гуляхон?- Коля явно подражает Аристарху .
- А мне харчо  и  обязательно черного хлеба и черной икры на пару бутербродов.         
     Надеюсь, этого достаточно.
     Конечно же, этого не достаточно! Харчо, борщ, киевская котлета, бутерброды с икрой - это только начало! Мы с Саидом сидим здесь долго, наслаждаемся  вкусной едой, приятной обстановкой, красотой зала, гордимся, что в его оформлении заметную роль играет и привезенный с нашего  родного Памира лазурит, вспоминаем наших детей, да просто нам хорошо вместе, у нас романтическое настроение, и мы радуемся жизни!
-   А помнишь, Саид, настоящего человека?-вспоминаю я
   Однажды здесь, в ресторане, пропала наша старшая дочка. Тогда ей было лет пять. Мы остановились  в Москве проездом в Сочи. Саид был в Союзе художников по делам и задерживался , а я с тремя детьми, с Зарминой и близнецами Зумрад и Тимуром , пошла обедать. При том, что  здесь все нас знали прекрасно , и мы были спокойны за детей  - кругом свои, я вдруг поняла, что её нет рядом и нигде  поблизости . Пока я помогала младшим близнецам  справиться с едой, старшая обычно подходила поближе к эстраде, вставала  у колонн и следила за репетицией местного оркестра. В это время зал практически не обслуживался, и  иногда оркестр прогонял программу вечера .  Я уже собралась было бежать  звонить Саиду в Союз, как в зал вошел высокий красивый мужчина с нашей дочкой на загривке
- Мама! Мама! Я нашла настоящего человека!
  Оказывается, Зармина очень ждала папу и  все время оглядывалась на дверь. И вдруг в зал заглянул человек, которого она сразу узнала! Конечно же, это был он - герой нашумевшего тогда фильма «Повесть о настоящем человеке»! И счастливая малышка, забыв обо всем  на свете, побежала за ним, обняла его за правую ногу:
- Дядя, дядя! Я вас знаю! Вы - настоящий человек!
Так мы познакомились с актером Кадочниковым!
 Я смотрю на Саида и чувствую, как по всему телу растекается согревающая душу и сердце кровь. Конечно, это  коньяк, но  и не только ! Главное, это -  радость  и  великое счастье родства и близости с любимым человеком!
   Саид замечает это:   
-  Ты довольна?
  И тут же сам отвечает:   
- Вижу, довольна! Я рад!
  Я очень довольна! Я благодарна судьбе за то, что она свела меня с тобой, Саид! С тобой моя жизнь в постоянном движении, насыщена интересными встречами, поездками, знакомствами.
  Саиду надо обязательно сходить   в  Союз художников, а я решила прогуляться по столице. Из гостиницы мы выходим вместе.  Я  следую своим привычным маршрутом, но сегодня я иду не пешком, а сажусь на  троллейбус 1 от Площади революции и по улице Горького доезжаю  до Пушкинской площади, а уже оттуда пешочком по люби-мой улице Горького  до нашей гостиницы. Другого маршрута у меня нет, хорошо знаю  только этот : любимая еще с 41 года, со времен Декады литературы и искусства Таджикистана в Москве,  улица им. Горького. Могу пешком пройти по ней до Белорусской площади   и обратно !  Зайди я на другую улицу с моим географическим кретинизмом , сразу меня унесет в другой город!

День второй,1 декабря 1962 года
Из окон буфета на 7 этаже гостиницы «Москва» прекрасно видна  Манежная площадь. Тихо, безлюдно. Проехали только два  троллейбуса: один с Моховой улицы  мимо Манежа вдоль Александровского сада к Площади революции, а другой-ему навстречу. Машин почему-то мало, только на стоянке перед Манежем стоят несколько автомобилей. Ну, конечно, сегодня же суббота! Я стою у окна в ожидании , когда с кухни ресторана поднимут свежеиспеченные вкусности. Сюда  мы чаще поднимаемся за глазированными ванильными сырками и свежими венгерскими булочками. Девочки - буфетчицы знают мою слабость , и когда я приезжаю, они всегда оставляют мне сырки , которые здесь быстро раскупаются.
   Ну, вот , наконец! Мои венгерские булочки прибыли!
  Успеваю уже в номере выпить чашку чая и откусить кусочек от ванильного сырка!
  Все! Бежим! Уже время! Гульсара Абдуллаевна  внизу!
  От нашей гостиницы до Манежа пройти пешком не сложно, даже приятно, а на машине нам пришлось сделать круг, чтоб подъехать с Моховой к центральному входу .
- Хрущев здесь, - сказал старый путиловец - водитель постпредовской Чайки дядя Гриша, подъезжая к повороту на Манеж. - Вон его ЗИЛ 111 -  новенький, как говорится, только с печки Лихачевского завода! - кивает он на красивый черный лимузин , выделяющийся среди стоящих рядом с ним в  стройном ряду на Манежной  площади представительских машин.
       Манеж оцеплен, кругом посты « девятки». Тщательно изучив пропуск постпредства на лобовом стекле Чайки и  наши документы:  удостоверения Саида и  Гульсары Абдуллаевны,  мой паспорт  и удостоверение  и паспорт дяди Гриши, постовые отдают  честь , и только после этого мы проезжаем  к парадному  входу в Манеж.
    На центральном входе в здание Манежа  пришлось немного подождать,  пока нас  пропустят. Саид заметно нервничает. Я готова уже тут же уйти, не мешаться же  здесь под ногами. И только Гульсара Абдуллаевна сохраняет внешнее спокойствие. Думаю, она тоже волнуется, но тяжелое детдомовское детство, раннее неравное замужество воспитали в ней силу духа, стойкость и сдержанность , что помогло ей ,  восточной девушке , вырваться из далекого, забытого богом и людьми, кишлака ,  самостоятельно построить свою жизнь и достичь определенных высот.
   Наконец появляется человек маленького роста, коротко стриженный, одетый строго в черный костюм,  при галстуке  молча, неспешно оглядывает каждого из нас . В объектив его меткого глаза сразу попадают значки членов Верховного Совета республики на лацканах пиджаков Саида и Гульсары Абдуллаевны. Он переводит взгляд на мою кофту , но Саид ему тут же протягивает свое раскрытое удостоверение Председателя Верховного совета республики Таджикистан , члена Союза художников СССР  и приглашение на выставку, а следом Гульсара Абдуллаевна  протягивает ему  свое удостоверение секретяря ЦК Компартии  Таджикистана.
- Проходите, - тихо , но твердо говорит человек в темном, указывая нам на гардероб  слева.
   Уже в гардеробе слышим голоса откуда-то из залов , и перекрывающий всех  возмущенный окрик:
 - Мне бронзы на ракеты не хватает! А он!               
И снова такой неразборчивый ропот толпы , неясный шум, и чей -то науськивающий голос:
- Разве эта живопись — вы только посмотрите, Никита Сергеевич, как намазано! Фу! — разве стоит таких денег?               
И снова звучит гневное:               
- За такую мазню ! Деньги наших трудящихся!               
И тот же голос , но   уже с насмешкой:
- А это что такое?
- Да, да, вот такое, Никита Сергевич! - кто- то поддакивает - Это картина «Обнаженная»  Фалька.
- Ха! ха! ха!- все тот же первый голос- Ишь ты, голая Валька!
 И   раздался дружный хохот окружения.
- Это голос Никиты Сергеевича!- тихо говорит Гульсара Абдуллаевна, чуть замедлив шаг.
    Мы останавливаемся. Идти, не идти - я в замешательстве.
    Саид вдруг уверенно идет вперед , и мы следуем  за ним.
   Пройди мы чуть раньше из холла в сторону залов, откуда доносились голоса , мы бы столкнулись лицом к лицу с  выходящим оттуда Никитой Хрущевым и возглавляемой им процессией.
   Никита Сергеевич , уже после очередного: «Дерьмо собачье!» - чуть успокоившись, повернулся было в сторону выхода из Манежа , как высокий худой человек слева от него, кажется, Суслов, сзади   слегка наклонился  к нему и что-то шепнул почти на ухо . Хрущев остановился. Тут же рядом оказался один из руководителей Союза художников Вл. Серов и тоже что-то сказал Никите Сергеевичу  ,  и вся процессия направилась  на второй этаж по лестнице крайнего третьего коридора Манежа.
   Здесь, на лестнице,  мы и присоединяемся к ним, вливаемся в общий поток. Я узнаю среди сопровождающих премьера   Микояна, Косыгина, Фурцеву, Поликарпова и, не помню фамилии, лидера комсомола, а вот и руководители Союза художников: Серов, Мочальский , и  Герасимов , и Иогансон, два фотокорреспондента с аппаратами и штативами , несколько пожилых женщин, видимо, стенографистки Хрущева, остальных не знаю  , а всего около тридцати человек.
  Вдруг неожиданно сверху раздаются  аплодисменты .  На площадке второго этажа стоит полукругом  группа художников, которая приветствует  Хрущева и его  свиту аплодисментами и улыбкой.
    Один из художников вышел вперед и на вопрос Хрущева : Куда? пригласил Никиту Сергеевича  в один из залов
- Спасибо,- сказал Хрущев. - но вот они, - он  актерским жестом махнул рукой за спину,-  говорят, что у вас там мазня. Я еще не видел, но им верю. А-ну ,посмотрим вашу мазню!- и вошел в зал.
   Вошел в дверь, оглянулся вокруг, быстро прошел в центр зала, ногой отодвинул стоящее там в центре кресло. Все мы, остальные, пока стоим на  входе. Я успела окинуть взглядом все пространство достаточно большого зала. Стены  его сплошь были увешаны картинами: одна над другой. Шутка ли, здесь висят картины  шестидесяти художников группы Белютина! Не знаю, что за группа, но так сказал художник на входе Хрущеву. Рассмотреть внимательно мне все не получилось сразу, но безусловно было одно - это буйные , цветные, эмоционально-открытые, экспрессивно- раскованные картины. 
  Никита Сергеевич   стал стремительно двигаться от одной картины к другой, потом снова возвращался, словно пытался что-то разглядеть и понять. И  тут вся его свита и мы вместе со всеми, стала растекаться , как ртуть ,то влево, то вправо за ним - в зависимости от того, куда он поворачивался, куда его заносило. Неизменно рядом слева за спиной Никиты Сергеевича выделялась и крепко держала свои позиции выступающая над всеми голова длинного худого Суслова. В какой-то момент мне удалось  разглядеть  лицо Хрущева. Удивительно живое, эмоциональное , оно сначала выдавало его интерес, желание понять, даже легкая улыбка  блуждала в глазах, а в какой-то момент мне даже показалось, что он от обиды вот-вот расплачется ... и вдруг  резко вырывается его брезгливое недовольство :
- Что за безобразие, что за уроды? Где автор?
Подошел автор, начались анкетные вопросы : кто отец, кто мать, чем занимался и т д.
- Вы что рисовать не умеете? Мой внук  и то лучше рисует! Всех на лесоповал! Это осел хвостом намалевал или что?
Он ругался почти у всех картин, тыкал пальцем и произносил уже привычный, бесконечно повторявшийся набор ругательств:
 - Говно!  Мазня! 
На картины я уже , практически, больше  не смотрела.  Я не могла оторвать глаз от лидера нашей страны, наблюдала за НС.  Трудно было увидеть в этом, манежном Хрущеве, с его гневными окриками и бранью того Никиту  Сергеевича , подмосковного Хрущева, гостеприимного , веселого хозяина, у которого на даче  мы были всего два года назад,  в 60м году,  на приеме .
   Хрущев три раза обежал  зал, словно чего-то ищет или хочет понять. И вот так, хаотично двигаясь с одного конца в другой, в какой-то момент и воскликнул:
- Вы что, господа, – педорасы, что ли?!.
 Ни к кому конкретно он эти слова не обращал. Вдруг останавливается около картины, разглядывает её и начинает:
- Это педерастия в искусстве! Так почему, я говорю, педерастам - 10 лет, а этим орден должен быть? Не хотите с нами идти в ногу? Получите паспорт, уходите. Мы в тюрьму вас не посылаем. Пожалуйста, вам нравится Запад? Пожалуйста! Советскому человеку такое искусство не нужно!
Все эти тирады он выкрикивает, периодически останавливаясь, не адресуя никому конкретно. Негодовал он страшно…
       Сделал третий круг и остановился у одной из картин. И снова набор анкетных  вопросов к автору картины:
- А кто ваш отец? а вы его уважаете? Ах,  он жив? И ему это нравится?
Прошел к следующей картине и снова:
- Нет, мы вас сажать не будем . Дадим вам денег до границы и езжайте к чертовой матери на ваш любимый Запад!
  Помолчал пару минут , затем громко, с надрывом , с ненавистью произнес:
- Говно ! Педорасы!;
А все из ближайшего окружения вождя, словно ждали этот клич и , бледнея и краснея, стали показывать, как Хрущев, на картины и на стоящих рядом со своими картинами художников пальцем,и кричать :
- Уничтожить! Сажать!
Кто-то рядом со мной  сказал:
- Сталина на них нет!
Я увидела, как Суслов с поднятыми кулаками кричал:
- Задушить их! Арестовать!
   Происходило то, что невозможно  увидеть даже во сне.  Меня стало подташнивать. Я вспомнила , что со мною было в детстве, когда умер мой скворец  Журнак.  Мне так же стало плохо , потом поднялась высокая температура ,  я упала в обморок и пролежала без сознания сутки в горячке. Надо уходить - вертелось в голове. Вдруг меня кто-то взял за руку - это Саид
- Сейчас  выйдем, видишь, все выходят! Держись!
«Ртуть» во главе с Хрущевым плавно из одного зала перетекла в соседний зал, а я спустилась вниз в поисках воды.
- Буфета нет, милочка, - сказала старушка в гардеробе.- вместо буфета экспозиция.             
  Я решила передохнуть  и села на гардеробную банкетку. Какой-то пожилой мужчина, вероятно, из местной  охраны, принес мне в граненом стакане воды.
  В памяти возникли приятные воспоминания о приеме у Никиты Сергеевича на даче в Подмосковье в июле 1960 года на встрече правительства с интеллигенцией страны.
   Лето 60-го года у нас в Душанбе выдалось необычайно жарким. Обычно в июле мы с Саидом и детьми выезжаем на Кавказ, но в это лето мы затеяли строительство пристройки к дому - мастерской Саида.  А тут срочный звонок из Москвы: товарищ Миров Саид с супругой приглашаются на встречу с руководителями партии и правительства с научной и творческой интеллигенцией Советского Союза.  И снова я собираю чемодан и повторяю:
  В Москву! В Москву! В Москву! –радуюсь я, как сестры Прозоровы у Чехова. 
   Моя Москва -это не чеховское несбыточное счастье, моя Москва - это реальность, это город - красавец, это пульс моей Родины, это источник вдохновения и новых сил !
  В воскресный день, 17  июля,  мы попадаем  в райский уголок - в один из прекрасных парков Подмосковья. Опьяняющий  запах хвои,   живительная тень сосен и елей, легкий  ветерок, заигрывающий с березками и цветущими липами, тихие аллеи и уютные полянки - и все  это  после сорокаградусной жары Душанбе!  Не это ли рай!? Здесь ученые, писатели, художники, композиторы, работники киноискусства и театра -- деятели советской культуры, цвет нашей интеллигенции со всех 15 союзных республик .  Все те, кто запускает ракеты в космос, создают города, рассчитывают сложнейшие машины, пишут замечательные книги, ставят фильмы, спектакли , создают яркие полотна, величественные симфонии, скульптуры, непревзойденные русские балеты.
  Лица знакомые, фамилии на слуху - всех знаю по кинохронике, по прессе, но вот так, вживую, увидела и растерялась. Саид уже устал отвечать на мои:  это кто? а это? Все приглашены семейными парами.
Вдруг неожиданно без предупреждения  к нам, прибывшим гостям ,  на широкую поляну выходят хозяева приема -  члены правительства, руководители партии : Хрущев , Брежнев, Игнатов, Козлов, Косыгин, Куусинен, Микоян, Мухитдинов, Подгорный, Полянский, Суслов, Фурцева, Кириленко, Мазуров, Мжаванадзе и  еще несколько человек, но я не знаю всех пофамильно. Все: и гости, и хозяева одеты  торжественно, по-праздничному. Тут же вокруг  каждого из них собираются и толкутся группки,  приветствуют друг друга, интересуются творческими успехами , делятся достижениями, незнакомые  знакомятся, слышен смех, шутки. Во всем царит атмосфера гостеприимства и доброжелательности. На лицах улыбки. Кто-то чинно раскланивается, а  старые знакомые даже обнимаются и начинают распевать песни . Вот Ворошилов с  известным артистом запел народную песню, тут же её подхватил  артист Большого театра. И такая обстановка непринужденности  царит во всем . А вот Никита Сергеевич обнимает композитора Майбороду и запевает с ним  украинскую народную «Дывлюсь я на небо», тут же к ним присоединяется Рашид Бейбутов , и они втроем , обнявшись, затягивают: «Чому я не сокил, Чому не летаю»...  Чуть припозднившегося  Михаила Шолохова все приветствуем  аплодисментами - поздравляют с высокой наградой , с  Ленинской премией. Хрущев искренне обнимает Михаила Александровича , жмет ему руку, о чем-то говорят, шутит и громко смеется. Меня больше привлекают артисты кино.  Знакомимся с  Сергеем  Бондарчуком , Николаем  Рыбниковым, Вячеславом Тихоновым, с  их женами-красавицами. Вся обстановка располагает к открытому дружескому общению. Постепенно  группками все рассыпаются по парку
  В прекрасном парке  прогуливаемся со старыми знакомыми, с коллегами Саида по Союзу художников,  знакомимся с новыми людьми , делимся впечатлениями, планами, творческими поисками Тут же, вдоль живого ручейка с чистой прозрачной водой, как у нас в горах,  вдоль аллеи , между сосен стоят  столы с фужерами. В ручейке охлаждаются  бутылки боржоми, Ессентуки , ситро,  минеральной воды - какая хочешь, выбирай любую , и тебя услужливая приветливая официантка  напоит свежей водичкой!  Нас здесь собралось много, но нет ощущения скученности: преображенный в парк лес раскинут широко,  аллеек   и полянок здесь множество, идешь и даже не предполагаешь, кто тебе повстречается за следующим поворотом!
   За одним из поворотов аллеи  парк вдруг раздваивается и открывается вид на  широкий просторный пруд. В объятиях березок и  цветущих лип пруд выглядит особенно величественно. Кругом  стоят деревянные стойки с удочками. Желаете поудить-пожалуйста!  хочешь окунуться в прохладных водах озера  подальше - пожалуйста вам  купальник! Там же можно и прокатиться на лодочке.
  Рядом с   мужской купальней  встречаем наших таджикских  поэтов  с женами. Мирзо-заде  и его жена- ойти Сановбар  остаются с коллегами из московского Союза писателей и благословляют их на  освежающее погружение в озеро. А мы дальше гуляем по парку вместе с четой Миршакар, наслаждаемся красотой парка, природой средней полосы России, праздничной атмосферой встречи,  мужья делятся планами , мы, жены, вспоминаем наших детей и вдруг видим, навстречу нам  идут Хрущев и Ворошилов. Мы расступились, пропуская их,  но Никита Сергеевич остановился:
- Друзья из... ?- вопросительно посмотрел на нас
- Из Таджикистана! - помогает ему Саид и представляет:  - Народный поэт Таджикистана Мирсаид Миршакар и его супруга Гульчехра!
Миршакар тут же  подхватил его  и представил нас с Саидом.
Добродушно улыбающийся   Хрущев вдруг  кокетливо  посмотрел на  нас с Гульчехрой  и  повернулся  к Ворошилову:
- Где ж это наши народные  творцы себе таких красивых Гулек словили, а, Клемент Ефремович?
 Рассмеялся громко, поправил свою вышитую украинскую рубашку  на груди,  тепло пожал  нам руки:
- Отдыхайте, товарищи !-   и они прошли дальше
  Вдруг  аллея вывела нас  из благостной тени  сосен на просторную  солнечную полянку. Здесь жизнь  течет в ином русле.
 Чуть в стороне,  под одной из вековых сосен , на травке удобно расположилась группа кинематографистов: три  известные актерские пары: Скобцева-Бондарчук, Мордюкова-Тихонов, Ларионова-Рыбников , режиссеры и сценаристы  вместе с министром культуры Екатериной Фурцевой и что-то живо,  по-домашнему , обсуждают. Все нарядные, летние, солнечные!  Екатерина Алексеевна не уступает красавицам-актрисам ни  в чем : такая же красивая, элегантная, стройная и по-женски достаточно кокетливая. Одно удовольствие смотреть  и общаться с известными всем нам по любимым фильмам актерами!
   На солнышке вместе с московскими поэтами Н. Тихоновым и А. Сурковым греются наши  узбекские друзья Зульфия и К. Яшен и весело вспоминают их прошлую встречу в Ташкенте. А чуть глубже в парке, на скамеечке,  сидят Федин , Эренбург и президент АН СССР  Компанию им составили  Шостакович,  .Абашидзе. и Рашидов. У них явно завязался деловой разговор, и они что-то серьезно обсуждают. У их жен рядом на скамейке свои разговоры
  Саид сразу заметил своих коллег- художников В.Серова , С. Герасимова, Д .Налбандяна и еще двоих с Прибалтики .
- Видимо, обсуждают выразительные возможности игры света и тени на полотне, -шутит он.
  Вдруг громко по всему парку раздается из репродуктора:
- Дорогие гости! Просим вас к столу! Просим !
 Накрытые длинные столы под гигантским шатром ломились   от яств, обстановка невероятно легкая, непринужденная, праздничная . Члены Политбюро по очереди  произносят отдельные небольшие спичи , которые заканчивают здравицами  в честь деятелей науки, советских ученых,  писателей, поэтов, драматургов, художников, композиторов, деятелей киноискусства. Их подхватывают присутствующие . Никита Сергеевич очень живо реагирует на все тосты, добавляет свое, хлопает , шутит. Между красивыми тостами  выступают известные мастера сцены...
    Нарастающий шум толпы сверху в Манеже  выводит  меня из объятий приятных воспоминаний.  Уже спускаются вниз? Так скоро?  Я решила быстро выйти на улицу и там дождаться своих спутников.
 Вдруг раздается истерический крик Хрущева, визгливый и оглушающе пронзительный:
— Запретить! Все запретить! Прекратить это безобразие! Я приказываю! Я говорю!- и через паузу :
- И проследить за всем! И на радио, и на телевидении, и в печати поклонников этого выкорчевать!
 Тот же охранник  помог мне открыть дверь,  я выскочила на улицу и встала в сторонке, за  колоннами
  Процессия не заставила себя долго ждать: Хрущев вышел из Манежа и в сопровождении двоих, видимо, личной охраны,  поспешно  сел в подъехавший к крыльцу  новенький ЗИЛ. Свита таким же образом   быстро рассосалась.
  Саид вышел чуть позже. Мы с  Гульсарой Абдулаевной уже  ждем  его у «Чайки».
  Идет к нам. Я вижу, он явно чем-то взволнован.
- Гриша! Вы поезжайте к гостинице, а мы, - Гульсара Абдулаевна оглянулась на нас , - а мы пройдемся  пешком, да?
  Да, конечно, нам  надо пройтись пешком, развеяться, немного отойти от увиденного, услышанного и пережитого.
  Мы пересекли улицу Манежную и вошли в Александровский сад.
Молча прошлись по саду и облюбовали себе скамейку в  тихом  уютном  местечке  у грота.
 - Встретил своего старого знакомого,- начал Саид,- да , еще   по ташкентскому училищу. Я учился у А Волкова, а он у М Курзина , помню только его имя Леша-Алексей. Мы и знакомы-то были  всего год: я заканчивал, а он только поступил. Он меня сразу узнал, окликнул. Я даже удивился, я их никого не знаю, ни с кем не знаком,  только слышал о них, о студии Белютина.  Смотрю, все стоят потерянные, молчат.  Неизвестный, Янкелевский, Соболев и Соостер-не белютинцы, просто творческие единомышленники. Они   живо собрались и вышли. Вы  видели их, они  только что уехали в машине!  А Белютинцы еще там , курят .
  Леша  проводил меня до гардероба. Я его с трудом узнал. Худой, бледный, вдруг стал вспоминать училище : «Как тебе повезло, Саид, что ты учился у Ташкентского льва - у А. Волкова и потом в Суриковке - такая школа! У меня тоже неплохая школа, но в студии Белютина я заново  учился рисовать! Чувак,  я  словно и не учился ни  в училище, ни в полиграфе. По-новому осмыслил пространственные и цветопластические задачи и пошел, и попер  колорит неожиданный, свобода и цвет! У нас - говорит,   -  накануне выставка прошла на Таганской в  Доме учителя - такой успех! Специально на выставку приехали коллеги из Польши!   А на Западе. говорят,  сразу   на второй день пресса затрубила : абстракционисты, нонкомформисты  в Советском Союзе признаны!... Вчера к вечеру Белютину вдруг  позвонил Поликарпов .Он сопротивлялся, не  хотел выставляться здесь,  в Манеже, считал, это  - подстава, но его Поликарпов разубедил , уговорил. Ночью , когда срочно монтировали экспозицию, приезжали по очереди Фурцева, Ильичев, потом Серов, Герасимов, Аджубей, все  смотрели  на картины и уезжали. Ну, хоть бы слово кто!  А уже  во втором часу ночи позвонил редактор отдела искусств газеты «Известия» и пригласили к телефону руководителя «Новой реальности» Белютина   .  Он вернулся  и радостно сообщил: «Вас признали! Я ж вам говорил, будете висеть в Манеже!  Просили фамилии участников для прессы!» мы ликовали: это была наша победа!»  Алексей задумался и так тихо говорит: «А  тут вдруг  такое!...и чем все  это закончится ...».
   И Саид  замолк.;Мимо прошли двое молодых людей.
;-  Вы могли его видеть, - продолжил Саид,- такой худой, очень и  высокий, он стоял  рядом с художником в красном свитере и с длинными волосами, которого Никита Сергеевич назвал «живой педарас»
        -  Саиджон! Хамина гуфтам пурсам . Хамин педарас  чи маъни дорад?  Ин яке аз самти  нав дар санъат аст? ин  тамоюли  хозиразамон ми? (Саиджон! Вот я хотела спросить: что такое педерас? Это новое течение в живописи? новое направление в искусстве?)- вдруг тихо по-таджикски спросила Саида  Гульсара Абдуллаевна
-Бачабози ( тадж. мужеложество) , - глядя  на меня, ответил ей Саид
   Красивое лицо Гульсары слегка покраснело, правая рука потянулась к вороту пальто и собрала его в кулак, а левая  прикрыла открытый рот , и глядя на меня, она тихо  произнесла:
- Вай ман мурам! Товба! ( Чтоб мне провалиться! Упаси , госполи!)
- Может, пойдем пообедаем , Гульсарахон? Да, Айригуль? Закажем себе чего-нибудь вкусненькое, коньячок закажем!-предлагает Саид, поднимаясь со скамейки ,  и берет нас обеих под ручки и по-молодецки тянет в сторону выхода из сада.
 - Саид, ты же не пьешь! -удивилась Гульсара Абдуллаевна.
- Сегодня не грех выпить! Даже врачи рекомендуют по 50 граммов, правда, Айригуль?! - несвойственно ему громко и возбужденно прерывает  её Саид и еще активнее  нас тянет  в сторону гостиницы
- Да болтает он, Вы ж его знаете , Гульсара Абдуллевна,  не может он  много выпивать, да и не любит.  Ну только если 50 граммов.. - вступаюсь  я за Саида.- И в самом деле,  пойдемте, пообедаем вместе!- прошу я её
- Спасибо, дорогая! Шухрат один в гостинице. Я обещала прийти пораньше и сводить его в планетарий. Там маятник Фуко появился  - его последнее увлечение. А завтра мы  уже улетаем.
   Обед был обычный, даже несколько формальный. Саид молчал, ел без охоты,  и выпил неожиданно 100 гр. водки разом. Я  не стала препятствовать - пусть снимет стресс! Зато я, когда нервничаю, сметаю всю еду  вокруг.
  После  водки он совсем  размяк. Поход в Манеж также, безусловно, сказался на его состоянии. Как  только мы вошли к себе в номер , он тут же свалился ничком на диван и заснул.  Или сделал вид, что заснул. К четырем часам световой день сошел на нет и в номере, еще вчера таком уютном , теплом и светлом , находиться стало совсем невыносимо. Я  решила  выйти на Красную площадь   прогуляться. Оставляю записку Саиду, чтоб он не волновался.
Два часа уже хожу кругами вокруг ГУМа, по площади, вокруг храма Василия Блаженного, вышла на Никольскую и ничего не вижу, не слышу. В голове звучат только  фамилии , фамилии, фамилии :  Жутовский, Неизвестный, Янкилевский, Белютин, Преображенская, Грибков, Фурцева, Яновская, Соболев, Суслов, Ильичев, Колли, Мазуров, Рабичев, Соколова, Хрущев,.... Рихтер, Максимова , .. а они при чем? Да, вспомнила! Молодая , подающая надежды Екатерина Максимова  запомнилась по концерту на приеме в  Подмосковье   в 60 - ом! И  Рихтер , и  Бейбутов,  и Руденко , и Ойстрах ,и замечательный этнографический ансамбль с Кавказа!... Сапожников, Бодрова, Белютин,  «Новая реальность» Таганская  ...
   Все, хватит! Обратно в гостиницу! К Саиду!
   Захожу в номер, темно.   По стенам и по потолку проплывают отсветы фар проезжающих внизу машин. В этих отсветах замечаю фигуру Саида  на диване. Лежит  в той же позе, как свалился сразу после обеда, правая ладонь под щекой, левая рука отвисла с дивана  на пол, чуть слышно посапывает. Хорошо еще , успел переодеться  перед рестораном, снял свой серый костюм. 
  Не буду его беспокоить, пусть переспит во сне  впечатления этого дня! Даже накрывать его  ничем не буду: в номере тепло. И ужинать не буду без него.  Включила  самовар и выпила пару чашек  краснодарского чая  с  глазированными сырками и венгерской булочкой.  Прилегла в спальне поверх заправленной постели и читаю газеты,  которые Саид собрал за эти два дня. Интересного для меня мало, одна сухая информация:
«Удаляется монумент Сталина в Праге». 
«Открывается движение по Московской кольцевой автодороге, протяженность которой составляет 109 километров».
«Госэкономсовет СССР преобразуется в Госплан СССР и образуется Совет Народного Хозяйства СССР».
«Образование Комитета партийно-государственного контроля ЦК КПСС и СМ СССР»
А это даже читать не хочется, нам скоро улетать домой:
«Ле Бурже, Франция. Самолет ИЛ-18Д венгерской компании Malev Airlines разбивается при выведении на посадку. Все 21 человек на борту погибают»  или вот это:
«Нью-Йорк, шт. Нью-Йорк, США. При попытке уйти на новый круг в условиях тумана, хвост самолета Douglas DC-7B компании Eastern Air Lines задевает землю. Из 51 человек на борту погибают 25. Причиной послужила неверная техника пилотирования в ситуации отказа от захода на посадку в условиях тумана».
А вот это  интересно:
«Поэзия впервые в истории вошла на стадион Лужников. Это стало датой рождения стадионной поэзии" (А. Вознесенский)
«Премьера спектакля в театре Современник «Двое на качелях» по пьесе драматурга Уильяма Гибсона с Татьяной Лавровой и Михаилом Казаковым. Первая режиссерская работа 29-летней  актрисы театра Галины Волчек».
 С интересом начинаю читать напечатанное  в газете «Правда» новое стихотворение Евгения Евтушенко «Наследники Сталина»!  И засыпаю на строках:
«Он что-то задумал. Он лишь отдохнуть прикорнул.
И я обращаюсь к правительству нашему с просьбою:
удвоить, утроить у этой стены караул,
чтоб Сталин не встал и со Сталиным - прошлое.»
    Поначалу крепкий,  сон, который меня  сковал в своих объятиях,  вдруг стал рассыпаться , и я  услышала голос каракатицы Гарибмо из далекого детства: «Иди! иди! чего расселась? поднимайся! твой камень тонет! Айригуль! хватит одного креста!»
   Я вскочила с кровати.  Просыпаюсь  окончательно уже в гостиной, у дивана: Саида нет на месте! Часы на стене над телевизором «Бела-русь 5»  показывают  2 часа ночи. Я  оглядываюсь  вокруг,  громко зову  его, обхожу весь номер - нигде нет никаких следов: ни его присутствия, ни какой-либо записки ! 
  Я выскакиваю  из номера и бегом по коридору к дежурной по этажу. На посту никого! Где-то тут была бытовка, вижу,  кажется, вот. И тут никого.   Пролетая  мимо  лестницы, вдруг   слышу тихое:
- Айриш!
- Саид,  это ты? Саид!      
    На пол-этажа ниже, на площадке гостиничной  лестницы, опершись на мощные деревянные перила, еле  стоит мой Саид, Я быстро спускаюсь к нему.
- Где ж ты так напился? Ты ж не можешь совсем пить! Давай быстро в номер! Увидят, завтра все будут об этом говорить: известный человек, лауреат Сталинский премии , народный...
- Слушай, родная, - Саид  приложил палец ко рту, мол , помолчи! и тем же пальцем поманил меня поближе, « смотри!» и  тычет пальцем в лестничный пролет.
- Пошли, Саид! - я хватаю его за ремень брюк и пытаюсь сдвинуть с места.
- Прекрати! Слушай меня!- не на шутку сердится  он.- Смотри туда! - и снова пальцем в пролет- Страшно? Вот так же , здесь, только выше, с 10 этажа скинули Янку Купалу. Замечательный был поэт! А за что? спроси, за что?  А  за то, что любил  своей народ!
    Мне, правда, страшно!  Я беру его лицо в свои ладони и поворачиваю  к себе и, глядя ему в глаза , умоляю:
- Прошу тебя, ради наших детей, пошли домой! Саид, дорогой! Пошли!
- Послушай! Айригуль!- стал вытирать мне своими пальцами слезы,- Знаешь, что мне сказал Алексей, ну, этот художник, там в Манеже, знаешь, что он сказал  в конце, уже в гардеробе ? Говорит: «наверно, ночью придут за нами и...или с паспортами за границу, или ...» Понимаешь!?
  Мы уже добрались до нашего номера. Саид послушно  вошел, и снова ничком плюхнулся на диван. Я  его разула , удобно разместила на диване. Он схватил меня за руку и тянет к себе, и мне так тихо, в ухо говорит:
- А я ведь пошел к нему. Но я ж не знаю, где он живет!- и смеется.- А там на углу рюмочная.  Вот я и... - и снова лицом в подушку.
   Я уже иду в  спальню, он вдруг поворачивается  и говорит:
- Завтра рано утром в Домодедово. Летим домой к детям! Я позвонил в постпредство, попросил поменять нам билеты.

                ***
  Зармина с Зумрад  вместе, помогая друг другу, меряют   давление у мамы.
   Кто-то очень тихо, но настойчиво стучится в дверь.
   Зармина передала фонендоскоп сестре и вышла в коридор отпирать дверь.
  Вошел Саид , младший внук младшего брата , с непосильно большим и тяжелым пакетом , полным лепешек.
  -  Здравствуй, мама Зара!- выпалил скороговоркой Саид.
    Он тут же вручил  ей пакет с лепешками , быстро разулся, бросил свои туфли в разные стороны и собрался было идти в спальню, но что-то его остановило. Он обернулся, сложил вместе свои туфли и аккуратно поставил их подальше от входа.
   Зармина с удовольствием следила за этим маленьким мужичком.
   В двери показалась его запыхавшаяся бабушка  Роксана с огромным узлом в руке.
- Я ж тебя всю дорогу просила не спешить, не бежать впереди меня,  и вести себя достойно своего имени, - на эти слова Роксаны Зармина улыбнулась.- и потом, ты же знаешь, наниджон больна и шуметь нельзя!
- Да, я знаю, - виновато сказал Саид,- но я очень соскучился за моей  наниджончик!
Роксана и Зармина переглянулись, скрывая от Саида улыбки.
- Хорошо, только сначала помой руки с улицы, а потом в спальню! - говорит Зармина и ведет его в ванную
 Наконец помыл руки и бегом в спальню, к своей  прабабушке.
 В спальне с наниджон один Руслан.
- Привет, папуля, как дела?- приветствует его Руслан. Все зовут Саида татиком - «папой»:  он ведь Саид Миров- полная тезка прадеда!
- Отлично! - небрежно, по-взрослому отвечает деду Саид и подходит ближе к Айригуль:
 - Здравствуй, наниджон!- Саид внимательно смотрит на бабушку.
-  Бободжон( тадж. дедуля) !Она спит? - интересуется Саид
- Нет, просто очень устала и прикрыла глаза.
- Бободжон !- Саид снова  обращается к Руслану,- ты можешь на се-кунду оставить нас одних?
- Конечно! Только  следи за наниджон, если вдруг  что-то, ну, например, она проснется или позовет кого, сразу  зови меня.- Руслан доверяет своему пятилетнему  внуку и выходит.
- Ок! -  кивает Саид по-взрослому.
- Ну, вот, мы одни!  Наниджон! Это я  -  Саид!  Посмотри, это я! -маленький  мальчик залезает   на большую кровать  и  на коленях осторожно продвигается  поближе к Айригуль, заглядывает ей в лицо :
 - Видишь меня ?  Может, мне помочь тебе открыть глаза?  - с опаской оглядывается на дверь,  и продолжает тише:
 - Все говорят , что  ты умираешь. Мне  тебя так жалко.- вытирает  накатившуюся слезу,  -  Мой друг Камол из садика, помнишь, он  у меня недавно забрал машинку и  поломал её , помнишь? Вспомнила, да?  Он  говорит, это хорошо, что люди умирают, а то б нас не было, жили бы только одни старики . А я б хотел, чтоб ты еще с нами пожила. Мы бы к тебе приходили всегда, ели бы твои вкусные самбусы, манту. Я так люблю нош-хухра! (шугн. абрикосовая похлебка-кисель) Но кроме тебя никто не может её  приготовить. Мама однажды попробовала приготовить, я не съел, не смог.
 И совсем тихо скороговоркой, с оглядкой на дверь,  добавляет:
- Я её быстро вылил в мусорку!
  Маленький Саид залезает себе за пазуху и достает оттуда свернутый альбомный лист бумаги, разворачивает его и подносит к лицу Айригуль. На листе цветными карандашами нарисована картинка - сценка из семейной жизни.
 -Наниджон! Это я сам нарисовал. Смотри! Вот мама, вот папа, а это я, а вот это - Шахноза. Мы вместе всей семьей кушаем твои вкусные мантушки. Помнишь, ты нам их с мамой передала ! Шаха здесь уже большая, с нами сидит  за столом . Пришлось так нарисовать,  просто  я не смог пока нарисовать  её в коляске. А это мой  скутер, который вы мне подарили недавно,  на мой день рождения. Вообще то он в коридоре, мама не разрешает его заносить в комнату ,говорит, грязный, но я хочу , чтоб он тоже был на картинке. 
   Саид оглядывается на дверь, семенит по широкой кровати  на коленках  поближе к своей бабушке и почти в ухо ей очень тихо говорит:
- Я  тебя прошу,  передай это татику ( шугн. «папочка», здесь  «прадедушка»)  Он ведь меня не знает, я ж без него родился, а я очень  на него похож - так все говорят, а еще говорят, у меня его нос, глаза  и назвали меня, как его  Саидом, и рисую я , как он! Правда,  пока не все могу нарисовать, но я обещаю, я буду учиться и стану вторым Саидом  Мировым!
   Саид сложил рисунок и положил его под подушку Айригуль, поцеловал её:
- Я тебя очень люблю, наниджон! Не забудь забрать мой рисунок!- и аккуратно сполз с высокой кровати.
Саид пошёл к выходу из спальни, но вернулся обратно к Айригуль.
- А у тебя ещё есть рыбки? Можно я посмотрю?- и открывает тумбочку рядом с кроватью. В одном из ящиков находит в пакете печенье-галет в форме маленьких рыбок.
- Наниджон, можно? - набирает в ладошку рыбок и пытается их запихнуть по карманам брюк:
- Спасибо! Я пошёл!

V11.   Возвращение

   Столько времени тебя не было с нами, Саид! Мы так соскучились!
- Айригуль! Ты готова?- позвонил вчера вечером Саид
- Для тебя , Саид, я всегда готова!- смеюсь я
- Везут барана, прими! Завтра днем подойдут несколько друзей. Я чуть задержусь тут в ЦК. Не волнуйся! Жаль, папы нет...- слышно, вздыхает, -  Ничего! Гулям берется разделаться с  бараном. У папы, конечно, это получалось лучше!
   Моего папы нет  с нами уже давно, но его отсутствие ощущается во всем. Как только правительство выделило творческой интеллигенции дома с участками в маленьком переулке почти в центре города, и мы туда переехали, мой татик ( памирск. «папочка») стал чаще прилетать к нам, облагораживал территорию вокруг дома, занимался землей, помогал  по хозяйству.  Особенно мне нравилось наблюдать , как папа лепил манту и пельмени. Наши пельмени лепятся не так , как в Китае, на  родине пельменей, и не так, как сибирские . Наши пельмени по размеру чаще  маленькие, потому что их  в основном подают как первое блюдо в косах ( тадж. большая пиала) с зеленью и лепятся они по-особому: выворачиваются вокруг пальца  и  получаются такие красивые ракушки.
  В 37 году моего оклеветанного папу , в то время председателя колхоза, долго держали в органах безопасности под дулом пистолета. И вследствие мышечного напряжения у моего  красивого молодого папочки образовался легкий тремор - непроизвольные движения пальцев рук и головы. Но несмотря на это,  папины пельмени и манту всегда  были самыми красивыми!   
  А еще в этом нашем  доме со двором, в переулке, стало традицией: каждый праздник , в Первомай и Седьмое ноября, резать   барана. 
   Сегодняшний майский праздник - особенный!  Прилетел наконец Саид из Индии, где  по приглашению индийской стороны он, как художник - монументалист , принимает участие в разработке большого проекта - памятника - мемориала известному индийскому поэту, философу. Уехал на пару недель, а задержался на пару месяцев.
- Все хорошо, все обошлось, не волнуйся! Видишь, я даже лучше стал выглядеть, - утешает он меня
Там, в Индии, у Саида, в результате частых головных болей произошла потеря сознания, и он был срочно госпитализирован.  Мне  об этом не сообщили, а он там один, без семьи , пролежал около месяца в одном из госпиталей Дели.  От него исправно приходили письма мне и детям  вместе с посылками  со сказочными шелковыми и кашемировыми  шарфиками и сари, которыми мы любовались  только в индийских фильмах , и разными  национальными  игрушками и сладостями. Видимо, таким образом посольство СССР в Индии пыталось сохранить  наше семейное спокойствие
- Больше я тебя никуда не отпущу одного!
- Больше я сам никуда не поеду без тебя!
    Очень ранний протяжный  звонок в калитку дома вернул нас  в действительность, тут же мальчики повыскакивали из своих комнат.
      Наша овчарка  Тарзан, подарок соседа- генерала погранвойск,  стал громко лаять. Со вчерашнего вечера Тарзан очень обижен на весь свет за то, что его посадили на цепь, что бывает очень редко, и он воротит нос не только от миски с едой , но и от нас.  Иногда редкие блеяния барана из летнего душа, куда его заперли на ночь , вызывают у Тарзана приступы негодования, и он начинает яростно лаять и метаться вокруг своей будки, насколько ему позволяет его цепь.
- Это дядя Гулям! Он с племянником! - радостно прибежал к нам маленький Русланчик.
  Гулям Г- близкий нам человек, мой любимый наставник , руководитель Детского этнографического  ансамбля «Памир», того самого, в составе которого я , тринадцатилетняя солистка , вместе с 35 такими же юными участниками поехала в Москву в 41 году на первую  Декаду литературы и искусства  Таджикистана в Москве. Его   ансамбль «Памир» до сих пор живет, но уже со взрослым составом. 
  Гулям пришел поприветствовать своего друга с приездом и выступить в роли забойщика барана.
- Может,  посидим , попьем хорошего зеленого чая, а уже  потом займемся бараном?- предлагает Саид
- Нет! Сначала дело, потом остальное!
    Гулям с племянником  быстро разделались с бараном, освежевали его , разложили по тазам мясо, отдали нам тазы с  внутренностями и потрохами. Мои  девочки здесь же, во дворе,  промыли все под проточной водой из-под  крана. Пришла наконец Тошби, наша  «приемная» нурекская дочь. Она быстро приготовила фарш из потрохов для хасиба ( тадж.  домашняя колбаса ), и началась самая тяжелая «ювелирная» работа - набивать этим фаршем промытые черева.
    Я принюхалась к фаршу, попробовала на язык:
- Отлично!- добавила чуть-чуть  зиры и красного перца
- Девочки! Я вас оставляю, сами займитесь этим. Думаю, справитесь!
    А сама  пошла готовить все остальное.    Иду на  летнюю кухню .
  Что же  приготовить , сколько, на какое количество людей ?  Наверняка,   кроме приглашенных станут подходить друзья  и родные поприветствовать вернувшегося Саида.
  Мой учитель Гулям и его племянник  хорошо справились с заданием: прекрасно порубленное мясо само диктует  блюда  и просится  в казан.   Решено: мясо-каре жарится в собственном соку и даже без специй, а бедренная  мякоть идет  на  плов!  Еще у меня хасиб и заготовленные с вечера разные салаты.  Этого, думаю,  достаточно
А это что такое? Я замечаю небольшую мисочку с чем-то светлым. Может, курдюк? Нет! Это требуха! Я её срочно почищу и поставлю  вариться  - она долго варится, несколько часов.  А потом поджарю мелко  порезанную в виде листочков олеандра  с луком и множеством  разной специи. Конечно, не на стол, дети очень любят! Хотя...кто знает. А вот еще одна мисочка  Что это? Мозги! Этот деликатес - отдельно  и  потом , а сейчас на холод в холодильник!
   Вдруг вспомнила, что в доме нет лепешек!
-Тимур! - зову громко  во дворе уже. - Тимурчик, сынок!
  На улице тепло, даже жарко, мы все по-летнему одеты, на базаре даже появились первые огурчики , болгарский перчик и всевозможная зелень   из южных районов республики   
  Иду  по двору, ищу сына. И  здесь все при деле: племянник Гуляма с Саидом расставили столы, Тошби уже накрывает их, а мужчины выносят из дома  стулья. Русланчик тоже суетится рядом с отцом
 -   Тимур!- зову я
-   Зачем он тебе?- спрашивает меня Саид,- я его послал за лепешками.
Какой у меня Саид предупредительный! Спасибо, дорогой!
- Тошби! Поухаживай за мужчинами!  Завари им чай, поставь сухофрукты, сладости!- даю я  ей указания на ходу
  Иду обратно на кухню. Прохожу мимо дочек. Зармина и, особенно, Зумрад вне себя, даже слышу недовольные её бурчания. Формировать колбаски хасиб - это изнурительное занятие, я прекрасно это понимаю, но кто-то же должен это сделать, и я быстро прохожу мимо, чтоб не возникало  откровенное   недовольство. Кажется, проскочила!
  Моя кухня завалена продуктами: на отдельном столе горой чищеные морковь и лук для плова, отдельно завернутая во влажное полотенце зелень, молодые огурчики и перец, а также  помидоры , выращенные где-то. В сумках стоит еще до конца не разобранный праздничный заказ из правительственного спецмагазина с праздничным довольствием,  привезли поздно , не успеваю разобрать.  То, что нужно сегодня на праздничный  стол: икра. рыбные и мясные деликатесы - все лежит на большом столе, остальное - потом разберу!
   Наконец , у меня все готово: на плите стоит  готовый зирбак- заготовка для плова, почти готово  каре - уже сок выпарился и слегка поджаривается на собственном жиру, в большой кастрюле недовольно  пыхтит требуха - сдобрю-ка её  несколькими  листами  лаврушки! Бегу через весь двор к кусту лаврового листа, мы его привезли как-то с Саидом с Кавказа .  Люблю готовить! А ведь приехала с Памира  совсем юная неумёха . Спасибо Саиду и ойти Сановбар - моим учителям!
    Ставлю еще одну большую кастрюлю с водой для хасиба, кажется, мои девочки уже отмучились , вижу, несут мне тазик с колбасками!
-  Какие вы у меня молодцы,  девочки! А теперь приберите здесь слегка и быстро переодевайтесь  в праздничное!- даю я указания Зармине и Зумрад, и сама   бегу в дом привести себя в порядок.
   Нет, обратно, Айригуль ! Вспомнила! И бегу обратно на кухню:
- Девочки! Пока вы здесь, проследите за хасибом, чтоб не сильно кипело!
   Опускаю колбаски в кипящую  соленую воду , добавляю тмин и перец,  смотрю на часы: не меньше часа варится хасиб . Потом перед подачей на стол слегка подержу в духовке-будет то, что надо!
   Какое счастье этот газ!  А ведь совсем недавно мы пользовались только примусами и керосинками .
   Ну, все! Кажется, все!  Пошла! Нет, у меня же каре! Отключаю конфорку под каре,  переворачиваю мясо - теперь все!
- Да, и еще!  Зумрад!  Налей свежей  воды Тарзану. Очень сегодня жарко.
     Вот  теперь иди, Айригуль,  приведи себя в порядок!
    До чего же  сегодня прекрасный день! Жарко - 29 градусов тепла!
     Какое правильное решение – принимать сегодня  гостей на воздухе! Это все Саид! Под слегка распустившимся виноградником в ряд стоят столы, застеленные белоснежными скатертями, посуда и приборы уже расставлены. Остальное поставим , когда начнут собираться гости!
    Тошби - моя выручалочка! Спасибо, дорогая!
    По количеству тарелок понимаю, что придут совсем даже не несколько друзей, как было заявлено,  а значительно больше . Ай да Саид!
    А где ж мои мальчики? Где маленький Русланчик? Он очень любит , когда к нам приходят гости, любит эту предпраздничную суету и всегда крутится под ногами. Что-то не видно его. Я бегу по двору, Русланчика нет. Но нет и Тимура- это меня немного успокаивает, значит, они вместе.  Бегу в дом, в детскую комнату-нет никого! В кабинет к Саиду - тоже никого! Наверное, в мастерской! Выбегаю из дома и за дом , в мастерскую . Слышны голоса Саида и Гуляма.  Захожу в мастерскую и вижу картину: сидят мужчины за маленьким журнальным столиком, пьют чай и беседуют о чем-то.
   Мои мальчики лежат на ковре ничком  и  рассматривают 4 огромных красочных тома интересного издания.
- Это я им купил в Москве  Детскую энциклопедию,- говорит Саид.- Тимур уже взрослый для нее, а Руслан еще не дорос, но им обоим интересно!- смеется он
-  Мама, мама, посмотри! Это морской ёж!- кричит Русланчик
- Муаллим (тадж. учитель) Гулям, извините, я совсем вами не занимаюсь.- извиняюсь я перед своим наставником
-   Не волнуйся, Айригуль! Нам Тошби заварила чай, а я еще подогрел борщ, и мы поели, заморили червячка. - говорит Саид,- борщ на второй день вкуснее!
- Очень вкусно!- подтвердил Гулом
- Я вам  сейчас мяса принесу!
- Нет, нет! Мы уже поели!- благодарит Гулям
- Я рассказал Гуляму, как мы записывали рецепт этого борща у шеф-повара ресторана Москва!- смеется Саид- И борщ надо есть с черным хлебом! Я вот привез бородинский хлеб из Москвы.
- Ты так говоришь, Саид, словно муаллим не знает ничего этого,-защищаю я своего учителя, - Он со своим этнографическим ансамблем объездил полмира, а совсем недавно вернулся из  Москвы с вручения ему почетного звания Народного артиста СССР!
Мой муаллим смотрит на нас с улыбкой, любуется нами.
- Вот, видишь, Гулям, она за своих перегрызет кому хочешь горло! Причем по делу или нет- не имеет значения! Главное, не трогайте моих!
- Ой , ладно! - отмахиваюсь я , собираю пустые косы из-под борща, хлеб и тарелку с  зеленью и иду к выходу
- Мама, посмотри! А это морская звезда ! Да, Тимур?- кричит мне Русланчик
- Хорошо, Русланчик, потом посмотрим! Потом  спокойно с тобой все посмотрим.
   Выхожу из мастерской, огибаю дом, чтоб войти во внутрь. А на топчане сидит  Нозанин. Какой сюрприз!  Мы обнимаемся с сестрой
- Какая же ты красивая, Нозанин! А одета - просто модель с подиума! А  духи! Какой вкусный запах! Это что-то новое!- я не могу оторвать глаз от своей сестры. -  Почему не сообщила? Мы бы встретили тебя.
- Это получилось спонтанно. Я и сама не знала, что прилечу.  Вдруг захотелось сильно и улетела. Даже никого из мальчиков  не взяла с собой, они остались с папой. Да и учеба у них, и я не знаю, как долго здесь пробуду.
- Какая у тебя прическа! И  так идет тебе!
   Она наклонила ко мне голову и осторожно приподнимает волос на макушке :
- Видишь? Это не весь мой волос - это шиньон. Благодаря  шиньону такая пышная красивая прическа! Очень модно сейчас  носить шиньоны, а духи - старые, Diorissimo Диора. А вот это-египетское золото, - Нозанин показывает на толстую цепочку вокруг своей шеи. - Нравится? Его там, в Каире, много, хотя в моде сейчас бижутерия.
- Очень рада, что ты приехала! - я целую Нозанин,- скоро придут гости, мне нужно переодеться, причесаться, а ты сходи в мастерскую. Там Саид с Гулямом, и мальчики с ними , а можешь пойти к девочкам. Они пока на летней кухне. Как они обрадуются!  Ну, сама знаешь, не в гостях же. А  я скоро , - и бегу в дом
- Подожди, Айригуль!- останавливает меня Нозанин и  протягивает маленькую коробочку -Это тебе, такая же цепочка. Надень! Бегим  тоже привезла, но она, оказывается,  в Ташкенте на учебе
   Я её благодарно целую и захожу в дом
   Я уже знаю, что надену, волос причешу  в две косы, на уши - свои новые золотые  бухарские серьги Барг, немного они длинноваты, правда, но красиво. Да, кстати, новая цепочка очень смотрится с моими серьгами!  Я готова!
  А во дворе уже кипит жизнь!   На топчане прямо напротив входа в дом сидят 3 музыканта из памирского ансамбля и ненавязчиво исполняют бадахшанские мелодии. По двору группами стоят, а кто и сидит,  наши  соседи по переулку и писательскому дому.- все близкие нам люди. Очень рада видеть ойти Сановбар, мою подругу детства Гульчехру  с  мужьями. Марго Исаевна с мужем любуются нашей новой беседкой, Алими опаздывают: он только прилетел с международного конгресса ученых.   А вот эту парочку я не знаю, но мне Саид их представит, надеюсь.   Моя Нозанин здесь за хозяйку.  Я приветствую каждого , приглашаю всех за стол, но никто пока не спешит.
-   А где Саид? - спрашиваю я Нозанин
- Кажется, он пошел с коллегами и двумя композиторами в мастерскую , -  с салатницами в руках Тошби проходит к столам.
 Какие молодцы мои помощницы- мои дочки, Тошби и Ноза! Сами уже расставляют  закуску, зелень, овощи  лепешки по  столам. Одна б я никогда не справилась. Между делом успеваю забежать на кухню ,  заложить рис в казан и поставить томиться плов.
   Праздник начался!  Тостуем, пьем, закусываем, едим, беседуем, общаемся, вспоминаем, хохочем.   Тошби с девочками  убирают со столов грязную посуду, меняют её, бегут на кухню. Я даю им указания и сама иду на кухню , проследить за  готовностью плова. На топчане сидит Гулям с министром культуры республики. О чем-то говорят. Увидел меня , остановил:
- Каких я тебе вызвал музыкантов ! А? Лучшие в ансамбле!-  спрашивает довольный собой   Гулям ,  - срочно вызвал их и  наших двух соловушек- Ульфатмо и  Чахак.
- Муаллим, спасибо большое! И как это  мы с Саидом не догадались сами? И ребят-то я всех знаю, это же мои дорогие земляки, а Ульфатмо и Чахак - мои дальние родственницы, ты же знаешь!
   Перед пловом   наш  сосед-генерал , старый друг Саида, просит  слово и рассказывает историю, которую не только я, но, думаю, и многие из сидящих не слышали раньше.
   Оказывается, в 1926 году  мир  охватила пандемия брюшного тифа . Таджикистан эта болезнь также   не обошла. Тем более, что здесь наиболее благоприятные условия для её развития. Несколько юношей из их интерната с высокой температурой были срочно госпитализированы в инфекционку, в их числе был и Саид. Когда генерал, тогда еще 15-летний подросток, пришел  проведать друга через  две недели , как советовал ему врач скорой, ему вместо встречи с другом вручили обработанные личные вещи Саида с сожалением, что друг не выжил.
- Тогда я продал на толкучке  у рынка все вещи Саида , - продолжает генерал,- те вещи, что мне дали врачи, купил какое-то вино и первый раз  в жизни выпил алкоголь, помянули Саида  вместе с друзьями в общежитии. Плохо мне потом было два дня, я даже грешным делом подумал, наверное ,  заразился тифом через эти вещи. Не успел я отделаться от всех неприятностей: кишечных и душевных по поводу утраты моего друга и брата, как через  4 дня открывается дверь нашей  комнаты в общежитии интерната, и на пороге стоит высоченный, истощенный, худущий, одни кости  да кожа, бледный, но улыбающийся призрак Саида! Я даже испугался, чуть вскрикнул, но его улыбка выдала его - это только он так улыбается!  И тогда я сказал: Саид, брат, ты будешь долго  жить!  За твое здоровье, дорогой, и живи долго !- поднял рюмку  и выпил генерал
   Саид прерывает общие возгласы и дополняет рассказ генерала:
 -  А я словно побывал в аду! Очень тяжело болел, наверное, сказывались  недоедание , жара. Наша инфекционная не выдерживала такого потока больных и  во дворе поставили   списанные вагоны. В один из таких вагонов складывали не выживших. А перед тем, как захоронить их, приходили врачи  еще  раз удостовериться в правильности своего решения. Мне повезло, мимо меня проходила женщина - врач из Москвы Фира Соломоновна ,  запомнил на всю жизнь , прошла мимо и вернулась обратно. Мне потом это рассказал студент-ординатор . Подошла, проверила пульс на руке, неживой и  болтающейся со второй полки, где я лежал, подняла веко и говорит: «Он выживет! Обратно в палату!»,  а ведь я там пролежал почти два дня в этом вагоне и мог бы ...
   Кто-то вдруг захлопал и все подхватили. А наши дочки стояли в стороне и утирали слезы. Из мастерской выбежали Тимур и  Русланчик :
-Что, а? Что случилось? Зара,Зума, что все  хлопают?
Саид попросил всех наполнить свои бокалы , рюмки :
- Выпьем за тех, кто в нас верит, кто дарит нам жизнь, кто...
   Я краем глаза увидела, как мне машет Тошби, мол, идите сюда. За углом стоит наш секретарь ЦК партии Урунов
- Ассалом! Проходите, пожалуйста! Очень рада вас видеть у нас!- традиционно приветствую я. -  Пожалуйста, проходите!
- Ничего, не беспокойтесь! Сейчас Саид Мирович закончит свой тост, и я пройду. Всё хорошо, не беспокойтесь! - успокаивает он меня и берет мою ладонь  в свою  правую, а левой сверху гладит, я выдергиваю руку и чуть отхожу от него. 
    Саид заканчивает свой тост, все выпивают , и Урунов заходит под  виноградник. Там  стоят Тошби  с Нозанин, готовые  поухаживать за вновь прибывшим, а я  зову Зармину и Зумрад. Время подавать плов!
  Плов получился отменный! Впрочем, как всегда, рисинка к рисинке!  Три больших овальных блюда Кузнецова с таджикским пловом , сверху припорошенного  очищенным гранатом, несем  гостям  я и мои дочки-красавицы.
   И вот начинается самое интересное! Плов съеден, мои помощницы убирают все  со столов , кроме напитков и бокалов - вдруг кто пожелает ,- и  готовится сладкий стол.
  Музыканты сели в сторонке и начали играть на своих инструментах. В репертуаре ансамбля Гуляма песни  и танцы народов мира, поэтому звучат и русские, и таджикские , и индийские, и грузинские песни. Гости довольны, кто прогуливается по двору, кто просто сидит и общаются друг с другом. Солистки ансамбля, мои троюродные сестры, затягивают таджикскую песню, я выхожу из-за стола и начинаю под их пение обходить своих гостей, приветствуя их в танце жестами приветствия и приглашения выйти потанцевать.
     Вижу боковым зрением , как Нозанин  и мои девочки по очереди вливаются в танец. Зажигательная  песня   заводит всех, и уже вся площадка заполнена моими  танцующими гостями.
  Праздник подходит к своему финалу. Многие откланялись, несколько пар  сидят на топчане, пьют зеленый чай, беседуют о своем.  Часть гостей вместе с Саидом и незнакомой мне вначале  парой, скульптором из Индии и его переводчицей, прошли в мастерскую посмотреть на  индийский проект мемориала.  Девочки, Нозанин и Тошби  собирают все со столов, я руковожу ими и стараюсь уделить внимание  оставшимся гостям.
     Вдруг Урунов, секретарь ЦК, просит разрешения позвонить по телефону, вызвать служебную машину. Я с готовностью приглашаю его в дом, к аппарату в коридоре. И тут он на меня кидается со своими объятиями! Я пытаюсь вырваться , но он силен! Хочу крикнуть, но рядом через дверь -  мои гости, стыда не оберешься! И вдруг он сам меня отпускает и   всем свои грузным телом наваливается на дверь детской комнаты. Я в ужасе, ничего не понимаю. Только   слышу короткое грозное :
 - Иди к гостям! 
   Это Саид,  он вошел вовремя и избавил меня от насильника!
   Я выхожу  из коридора в маленький предбанник и слушаю, что там за дверью  происходит
-     Как же это вы , товарищ Урунов!?
-     А что, Саид, не понимаешь? Или ты не мужчина?
-    Да, я вам сейчас..
-  Спокойно, спокойно!  Ты думаешь что, мы просто так даем тебе разные звания? Тоже мне лауреат всех премий! Ты же из Миров , из богатеньких. Твой отец, твой дядя - все репрессированы, раскулачены, враги народа! Разорался тут! Чистенький, хорошенький такой! А я помню! Хорошо помню, потому что следил за тобой! Как ты все сомневался, голосовать - не голосовать за исключение из партии твоего коллегу-скульптора  , когда его сын остался за границей и не вернулся! Чистенький он! как же!   Устроился  тут хорошо! И  жену  молодую , красивую ...
-  Да я тебе!..
- Тише, тише... Думаешь, в жизни все вот так да? Просто да? На блюдечке! Шиш тебе!
- Уходите, пока я вас...
  Дверь открывается и со словами : «Делиться надо!» -Урунов вылетает из коридора во двор .  Хорошо, что уже темнеет и, надеюсь,  никто не заметил ничего. Я спряталась за входной дверью и боюсь выйти оттуда. Выйди я во двор к гостям -у меня  на лице все написано,  я еще не отошла. Зайди я в дом - Саид там, боюсь попасть под горячую руку. И все же  надо пойти к Саиду. Он мой самый близкий человек , должен верить мне.
   Мой немаленький муж каким-то образом уместился на маленьком детском стульчике у телефона, понурый, с опущенными плечами, сгорбившийся - сразу догнавший свой возраст,  с зажатыми кулаками. Я сажусь на корточки рядом  и жду,  когда поднимет свое лицо.
- Саид, ты ж понимаешь, это..
- Все! Помолчи, не зли меня, чтоб я не сказал что-то плохое!
- Хорошо..
Цвет его лица не скрывают даже наступившие сумерки - багровое. Боюсь за него.
-    Может, тебе что-нибудь выпить,  успокоительное..
-   Замолчи!- он  смотрит на меня и вдруг хватает маня за уши,-Я же  сказал, не покупай себе таких вещей! К чему тебе эти архитектурные излишества?
  Я со страху помогаю  ему снять мои серьги , он хватает мою цепочку и начинает руками все ломать , как будто бумагу рвет. Поднимается и идет в туалет ,  бросает все в унитаз и пускает воду.  Сделал и вышел из дома.
   Меня подташнивает, как всегда в таких случаях, кровь стучит в виски. Хорошо, я в туалете, успеваю все вырвать в унитаз. Кто-то стучится в дверь туалета. Это моя дочь Зармина:
- Нан! Все хорошо? Тебе помочь?
- Нет, спасибо! Все  прошло! Просто , наверное, много съела всего.  Все вырвала.
- Может отдохнешь?
- Что ты? Там гости, надо выйти.
- Мама, все ушли. Последними ушли Алими и генерал Мухаммедов. Папа  вышел  с ними пройтись. А меня  послал к тебе, говорит, помоги маме.
- Хорошо! Я пойду полежу
- Мама не волнуйся, Мы все убрали. Тошби и Ноза останутся у нас. Не волнуйся, мы еще кое-что доделаем,  все разложим по местам и тоже пойдем отдыхать.
- Спасибо, мои дорогие, как бы я без вас!
  Зармина пошла на кухню и принесла мне в спальню свежезаваренный  чай  с мятой.
  Я просыпаюсь от взгляда Саида. Он стоит надо мной в темноте. Неужели он что-то хочет сделать со мной?
-  Который час?
- Уже два. Все уже спят. Девочки все убрали. Устали  Я подумал, тебе надо переодеться и лечь нормально.
  Я, и правда, заснула поверх одеяла в чем была. Надела ночнушку, постелила постель, собралась лечь - не до сна.
  Саид в кабинете рядом со спальней, свет горит.
- Айригуль!- зовет меня Саид, - садись сюда !  А знаешь, что он мне сказал? Ну, этот .. осел., что я из богатых , мои родные - враги народа. А я даже не помню, чтоб я когда-то был сыт, чтоб не мерз, чтоб у меня была нормальная обувь, всегда всё за кем-то  донашивали. Может, мы и жили получше , чем другие, но и вкалывали больше. Клочок земли, выкроенный у скудной природы там, в наших местах, дался нелегко : снизу из более землистой местности мои предки подняли где  на буйволах, а где на себе в огромных корзинах  сколько смогли плодородной почвы. Жили все вместе, в одном большом  доме, так  легче выжить, общее хозяйство. Да еще притесняли со всех сторон: с одной стороны - англичане и афганцы, с другой -  бухарские беи. Мой дед не раз со старейшинами Памира  обращался к русскому царю с просьбой о помощи от насильников,  просили царя  присоединить Памир к России. Свою челобитную они передали царю в Ташкенте через его наместника. Мой  дед и его брат  были по тем временам достаточно образованными, за что и пострадали . Старый, 90-летний дед был репрессирован. Говорят, много языков знаешь, значит шпион. Он знал русский, киргизский, узбекский, пушту, английский и  таджикский языки.   А про отца ты знаешь, умер молодым в 40 лет. Во время охоты конь сорвался вместе с ним в обрыв.   Но и он попал в список репрессированных.  Мама  овдовела совсем молодой , и её снова выдали замуж.  Мы и переехали в Поршнев. Я  сопротивлялся, не хотел оставлять свою прабабушку , которая меня воспитала, к которой был  очень привязан.  А в 14 лет я просто покинул  Памир. Не от хорошей жизни, естественно, мы, 30 ребят, поднялись и двинулись в Сталинабад .  Голодные, в старых залатанных ватниках, в поношенных ботинках на босу ногу мы шли пешком несколько суток по оврингам ( памирск. опасные  горные тропы в виде деревянных колышек в горных  щелях), по нехоженым тропам.  Мы хотели большего, искали новую жизнь! И  теперь этот чинуша что-то мне  ставит в упрек.
   Саид  замолчал и  уставился в пол. Тишина  здесь и за  темным окном оглушает своим безмолвием. Я молчу вместе с ним. С одной стороны, обижена его недоверием, да и мои украшения - что он с ними сделал! А  с другой стороны, мне хочется его приласкать, как маленького ребенка, которого обидели, но боюсь. Боюсь, что могу вызвать неадекватную реакцию и гнев  из-за произошедшего. Пусть остынет.
- Я ведь молчу и не рассказывал об этом никому и тебе тоже. И  не потому , что мне стыдно за своих, напротив,  я горжусь ими. И  молчу, потому что люблю свою семью, вас,  берегу вас, боюсь за вас! Ты думаешь,  я свои тридцать четыре года без тебя жил затворником? У меня не было женщин? Было все, не было главного - семьи! У меня не было детей! И теперь , когда у меня есть ты и мои дети, я каждый свой шаг соизмеряю с оглядкой на вас!
 Саид вдруг резко встает из своего кресла и , как ни в чем не бывало, говорит:
- Ну, все! Иди спать, спокойной ночи! А я, пожалуй, в мастерскую . Посижу, немного поработаю.
   И  собирается уходить, но вдруг поворачивается ко мне и говорит, улыбаясь:
- А знаешь, моя прабабушка прожила 123 года! И не умирала только потому, что ждала свою дочь Гульбахор. Её в 15 лет похитили и продали каким-то купцам в дальние страны. Она все хотела, чтоб я скорее выучился  и по газелям Хафиза погадал ей на дочь, чтобы  узнать все о своей единственной дочери.
- Саид!
Он меня не слышит, весь в своей родной Шахдаре.
- И еще! Это ты должна знать со школы ,  русский царь все же внял голосу народа, отвоевал часть  Памира и присоединил его к России в 1895 году! А мой дед имел три награды от русского царя: орден Св. Александра Невского, орден Св. Святослава 3 степени и медаль «300-летия дома Романовых». - говорит Саид и наконец посмотрел  мне в глаза.
- Да, вот, еще , - роется в своих карманах и протягивает мне цепочку- подарок  Нозанин!
Я вся засияла, тянусь к нему,  но он быстро идет из комнаты
- Саид! Я тебя люблю! - тихо говорю я  Саиду вдогонку

                ***
     День уже уходил в прошлое, по чистому голубому небу бегали пушистые весенние облака, а сквозь редкую зелень деревьев в комнату мамы ещё попадало яркое  закатное сияние солнца.
   Два часа назад приходила  одноклассница Зумрад, не стала даже измерять давление Айригуль, только посмотрела все записи Зармины - давление через каждый час, молча оглядела спальню, останавливая взгляд на фотографиях, вздохнула и вышла.
  В прихожей  посмотрела свои бывшим одноклассникам- близнецам в глаза:
- Ничего утешительного не могу сказать.. Держитесь, ребята! Яркую красивую жизнь прожила ваша мама.
   Тут же следом за ней появился реаниматор из Республиканской больницы. Его по своим знакомым нашел Руслан. Он пощупал ноги мамы и вышел:
- Теперь вашей маме требуется только ваша беспредельная любовь и внимание !
И ушел.
   Долгое молчание прервала Зармина:
- Дети еще не пришли ? Я как-то не заметила.
   Зумрад  вынула из кармана джинс мобильный и набрала номер.
   Зармина направилась  в детскую, но встала в дверях, услышав разговор сестры по телефону:
- Здравствуйте! Нозанин можно к телефону? Болит голова? ничего , скажите, это Зумрад!- на том конце провода, видно не спешат.- Алло! Здравствуй! Да, спасибо, все хорошо... да.. я ночью прилетела. Я по другому поводу.  Маме плохо!  Очень плохо!- и встала, чтоб не нарушать тишину в спальне, вышла, чуть оттолкнув Зармину,  и уже громко, сдерживая слезы, выпалила:
- Ты не понимаешь, о чем я?  Мама! Твоей сестре совсем плохо! Ты меня слышишь?  Может даже...- и не сдерживая себя, разревелась
  Зармина, Руслан и Тимур - все разом  переглянулись. Тимур даже привстал .
  Зумрад высморкалась за дверью и вошла.
- Да, и  не смотрите так на меня! Да! Это Нозанин , ваша тетя ,меня родила !  Я  это давно уже знала. –сказала и замолчала.
Посмотрела на Айригуль  и тихо произнесла:
- Но мама у меня одна.

V111 .  Жена

-  Айригуль? Это ты? Я не ошиблась?
- Простите, с кем я говорю?
- И ты можешь так спокойно сидеть дома, когда твой муж..
- Хватит!  Или вы говорите, кто вы или я вешаю трубку!
- Подожди! Я ж о тебе  пекусь, дурочка!
- Спасибо, я не нуждаюсь в опекунах!- обрываю я её и кладу трубку на место.
   Иду во двор , на солнышко. Пока никого нет дома, отдамся его ласкам.  Сегодня прекрасный солнечный  день. В этом году выдалась   длинная затяжная зима , снежная, но мокрая. По утрам, как правило,  сыпал снег крупными хлопьями, сгибал под своей тяжестью деревья, а порой и ломал ветки, к полудню он таял и под ногами превращался в слякоть.  И вот, наконец,  на васильковом , только в  Душанбе бывает такого цвета небо весной ,  на этом сказочного цвета небе засияло яркое теплое солнышко! Сижу в гамаке, с книгой в руке и принимаю солнечные ванны, а у самой неспокойно на душе от звонка незнакомки.
   Снова звонит телефон. Нет, не подойду!  Звонит долго, настырно. Начинаю волноваться, а вдруг что-то срочное, вдруг это звонит Зармина из Москвы? Она  в  этом году поступила в консерваторию. А может, это Саид?
    Бегу в дом, хватаю трубку
- Слушай внимательно!- перебивает меня тот же голос и говорит так быстро ,что я  даже не успеваю что-то вставить или  прервать звонок. - Твой муж в мастерской на Алебастровой и не один. У него женщина и довольно интересная.
   Вот так!  И  это не единственный случай  в нашей с Саидом   жизни. За 25 лет счастливого  брака, казалось, должно все успокоиться, тем более, что мы друг другу не даем повода для подозрений .
   Я сразу вспомнила, как первые годы нашей совместной жизни часто омрачались с приездом к нам брата Саида. Красивый, высокий,  артистической внешности брат  был неудачен во всем и в семейной жизни также и, видимо , это и вызывало в нем некоторую досаду, отчего он пытался внести в нашу с Саидом жизнь разлад. Пока отсутствовал Саид на работе, он целыми днями ходил за мной: готовила ли я еду, стирала ли белье, занималась ли детьми, читала или просто отдыхала - он стоял рядом  и следил за каждым моим движением, как самая привередливая свекровь. При этом собирал слюну во рту  и выплевывал её тут же , на пол. А Саиду он наговаривал всяких небылиц о моих каких-то походах   налево , науськивал его на меня, обзывая всякими словами. Сначала Саид молчал, а потом потребовал от брата  уважения ко мне, иначе..
  Все эти воспоминания вдруг всплыли в потревоженном моем воображении одно за другим , а я , оказывается, уже и оделась, и причесалась, и стою у зеркала и  припудриваю свое лицо!
  Айригуль, ты куда собралась? Неужели пойдёшь? Не опускайся до уровня этих сплетниц - завистниц! У вас все хорошо с Саидом! Он же тебе говорил ни раз, что живет только ради вас, ради своей семьи! И потом, что тут такого , ну , погуляет немного мужик! Нет!- отвечаю я громко сама себя в зеркало.
   Аутотренинг явно  не для меня, и я уже бегу по улице, застегиваю пальто на ходу  и ловлю машину.
   И  что я ему скажу?  Зачем я вдруг , ни с того, ни с сего врываюсь в мастерскую, в которой была-то всего один раз сто лет назад? Что же придумать ? Только ни в коем случае  не спекулировать на его чувствах к детям, на их здоровье! Может, просто зайти и сказать, что соскучилась! Я расхохоталась  от этой идеи. И  смех какой-то  нездоровый. Водитель даже испугался от внезапной перемены во мне , такой встревоженной поначалу.
  Все, придумала! Мне срочно нужны деньги! А на что? Не важно! Он никогда не спрашивает, на что мне понадобились деньги - доверяет мне.
  Перед тем , как войти в дом, где его мастерская, я несколько раз глубоко вздыхаю и пошла. Без стука, без лишнего шума, тихо вхожу в его владения и вижу: в огромной мастерской  стоят они рядом , очень близко  друг к другу , спиной ко входу,  и смотрят на какую-то скульптуру. По мастерской тихо, ненавязчиво  звучит музыка из балета  «Весна священная» Игоря  Стравинского. Знаю, потому что это - любимое произведение нашей  дочки, теперь уже студентки московской консерватории. Так Саид приобщает себя к тому, чем занимается  его старшая дочь, к музыке. 
   Высоченное окно мастерской   слегка распахнуто и легкий весенний ветерок с холмов  колышет её воздушное изумрудного цвета креп-жоржетовое платье. Она его  о чем-то спрашивает, а  он увлеченно ей что-то рассказывает.   Кажется, они даже не слышат , что я вошла. Кровь еще чаще бьет мне в виски. Возьми себя в руки, Айригуль!  Я подхожу ближе:
- Привет!- с улыбкой приветствую их.
- Айригуль! Ты? Что -то случилось?-заволновался Саид
   Я смотрю только на него, пытаюсь в его глаза разглядеть предательство. Но они, глаза моего Саида , такие же чистые, открытые, как бы я не пыталась обнаружить в них хоть каплю измены.
 - Прости, мне срочно нужны  деньги...- мямлю я
 Он , конечно,  меня прочувствовал сразу! Даже не спросил, какие деньги, зачем.  Взял меня за руку, как школьницу ,  и подвел к ней:
- Познакомьтесь! Это моя Айригуль, Айриш! А это Мархабо. Мархабо живет в Ташкенте. Приехала к своей сестре  поддержать её: у нее полгода назад умер сын, единственный в их семье ребенок.  Вот Мархабо заказала мне его надгробный памятник .
   Я  рассматриваю Мархабо: немолодая, ухоженная, достаточно некрасивая, над верхней губой заметный пушок,  но на таких женщинах взгляд всегда останавливается, и они  привлекают внимание и женщин, и мужчин  своим обаянием , несмотря на  возраст. И еще мне все время кажется, что я её  знаю или где-то видела
- Я понимаю,  эта работа, конечно же , не уровня Саида, но решилась обратиться к нему. Саид  знал нашего мальчика с самого рождения. - Она тяжело вздохнула и тут же, словно сняла траурную маску и надела маску светской кокетки, добавила :
 - А мы ведь знакомы, Саид!  Ты  ведь нас знакомил на встрече  в 60 году у Хрущева в Семеновском или забыл! ?
  Конечно! Я вспомнила, это жена известного узбекского писателя, когда-то  она была женой Саида ! Как он тогда пытался донести до меня, что они были в гражданском браке, а я еще была совсем маленькой, и вообще меня не было даже на горизонте! Но мне от этого было не легче! А теперь вот она появилась опять и не по лучшему поводу. Я ей выражаю  свое соболезнование и оглядываюсь на памятник, чтобы как-то успокоиться .
   Памятник просто изумительный!  Из земли почти  в рост невысокого  человека вверх  тянутся две белые мраморные  руки, соединённые в локтевом суставе. Одна рука явно меньше, короче, более хрупкая, а на второй, более твердой,  проступает даже вена. Это женская и мужская руки!   Так свободно и непроизвольно эти две руки тянутся друг к другу и одновременно вверх! Между ладонями влюбленных образовалось некоторое пространство. За счет этого скульптура дышит, в ней столько воздуха, такая легкость!
Завороженно смотрю на творение Саида и не могу оторваться.
- Нравится?- спрашивает довольный Саид и сам же отвечает:
- Вижу, нравится!  Вот мы тут с Мархабо стоим и думаем, чего-то здесь...
   Но я не слышу никого. Не отрывая взгляда от скульптуры,  я рискую предложить:
- Мне кажется, здесь не хватает сердечка между их ладоней. Такое яркое, но небольшое, чтоб не проглотить  пространство и сохранить эту легкость.
- Вот для чего ты пришла! Ты поняла? Тебя мне бог послал! Айригуль, ты - мой ангел- спаситель!- радостно воскликнул Саид и обнимает меня.
- Это именно то, чего мне так хотелось , что мы никак не могли найти с Саидом! - радостно, как ребенок, захлопала в ладоши Мархабо.
   Мархабо накинула на плечи легкую шубу из красивой черной  каракульчи :
- А теперь разрешите откланяться. Машина уже давно ждет меня. Я ухожу со спокойной душой : мы наконец нашли точку в этом проекте. Благодаря  вам, Айригуль! Спасибо , дорогие!
   Мы с Саидом  едем домой. И уже ближе к дому, на повороте в наш переулок, я спрашиваю у него:
 - А почему ты меня никогда не зовешь к себе в эту мастерскую?
Саид остановил машину и повернулся ко мне:
- А ты меня просила  когда-нибудь об этом  или проявляла интерес?
- Нет, прости...-  виновато говорю я,- но я всегда боялась  тебе помешать, отвлечь от работы и  докучать своими мелкими  делами....
- Айригуль, ты - моя семья, и все дела: мелкие ,крупные, всякие -это наши общие дела!-  и смотрит мне в глаза. - А вообще, там, в той мастерской, очень грязная работа, пыли много, это не для тебя. А в мастерскую в нашем доме, где я рисую, пожалуйста! - И поехали дальше.
 Уже  у дома, припарковав машину,  он  берет меня под руку , смотрит на меня лукаво и так тихо спрашивает:
- А теперь скажи, какие такие  деньги ты искала ,  и на что они тебе  нужны были?  Я же  вчера тебе дал гонорар за последнюю работу!
- Деньги?- удивляюсь я , кокетливо продолжая начатую им  игру, - Какие деньги?  Мне ничего не нужно! Ты что-то путаешь!
 Театрально освободила свою руку и захожу в дом

                ***

   Позднее, уже после работы, вечером , пришли дети Руслана и Тимура  со своими младшими детьми.
  Быстро разувшись и побросав свою верхнюю одежду, малышня тут же понеслась через большую комнату в сторону спальни и здесь, притормозив, стала по одному тихо входить в покои их любимой прабабушки. К ним присоединились трое  старших  школьников   из детской комнаты. Уроки сделаны, книжки прочитаны можно пойти к наниджон!
  В дверях в спальню уже стоял младший Саид, который по-взрослому руководил всем происходящим :
-Только тише, наниджон больна, отдыхает! Спокойно!
  Все: и младшие, и старшие дети привычно спокойно принимали его наставления, ведь он у них татик- их нареченный прадед!
- Какие у тебя красивые глазки! - самая младшая внучка Руслана  быстро заняла самую выгодную позицию на кровати рядом с Айригуль и гладит ей безжизненное лицо, - Просто ты спишь , и они закрыты, но я знаю, они у тебя самые красивые!
  Другая малышка, внучка Тимура, с противоположной стороны прижалась щечкой к  руке наниджон  и гладит  её своей маленькой ладошкой.
- У нашей наниджон не только красивые глаза, у нее все красивое, посмотри , какая кожа! Она - моя кровь с молоком!- сказала она точно так , как говорила  ей обычно Айригуль, которая называла её только «моя красавица  -   кровь с молоком»!
  Один из старших внуков Тимура  все время стоит у изголовья своей бабушки и , не отрывая от нее глаз, гладит её по голове. Платок Айригуль сползает, а он снова и снова поправляет его.
  Остальные дети лежат на животиках на широкой кровати , облепили свою наниджон со всех возможных сторон и осторожно гладят   её  слегка выступающее под одеялом тело. Зумрад заметила, что каждый из них тихонечко ей что-то шепчет. Видимо, им было , что сказать своей наниджон!
   Вся большая семья Мировых с внуками и правнуками , кроме дочек Зумрад и их детей, находилась здесь. « Хорошо, и  мои попрощались  с мамой по skype!» -подумала Зумрад , наблюдая вместе со всеми эту трогательную картину.
- Наниджон! Не плачь, моя золотая. мы с тобой! - вдруг сказала внучка Тимура и вытерла пальчиком скатившуюся  слезу Айригуль и поцеловала её. Тут же  все дети потянулись к наниджон, и каждый поцеловал её нежно,  кто куда дотянулся.
   Зармина и Зумрад вышли из спальни, не в силах более выносить все это и дав волю слезам за дверью.
- Ну, все, все! Совсем растрогали наниджон!- пытался установить порядок в спальне маленький Саид, который сам сидит в изножье кровати, - Мы утомили её.
Его слова детки приняли как сигнал, стали послушно медленно сползать с кровати, продолжая целовать Айригуль.
- Подождите!- остановил Саид уже выходящих их комнаты братьев и сестер.
Он подошел к знакомому им всем месту, к  прикроватной тумбочке, и вынул оттуда пакет с мини-крекером в виде крошечных рыбок. У всех сразу заблестели глаза: это  же их и наниджон  любимые рыбки! Взрослые Мировы всегда только удивлялись, чем могут  привлекать  детей эти пресные, не сладкие и не соленые рыбки? И только один маленький Саид знал секрет: общностью с их прабабушкой, с их наниджон!
   Послушные детки сами уже встали в ряд , а Саид обошёл всех и каждому позволил  самому  набирать в свой кулачок столько, сколько может.
   Вышли дети из спальни, взрослые , поцеловав бабушку, также вышли следом за своими детьми.
   Саид посмотрел на заметно исхудавший пакет, собрал остатки рыбок и положил себе в карман. Оглянулся, увидел, что Роксана в комнате и следит за ним, повел плечом , закрыл тумбочку, поцеловал свою наниджон в лоб и вышел из спальни.

1X. Жижардо

- Какое молоко? Что ты имеешь ввиду?... Что значит , какое? Да, любое! Только разбавь его водой  и посоли! Еще что добавить ? - учу дочек по телефону премудростям кулинарии.  - Зармина, уже время встречать гостей , а вы еще даже не замесили тесто.!- выговариваю я ей за их медлительность, - Ладно, ну, хорошо, вы только приготовьте фарш, порежьте побольше лука туда , а я еду к вам!  Уже готов? хорошо , я еду! - Я нервничаю, мне все это не по душе, не хотела туда идти сегодня, а придется. Мировую кинозвезду увижу потом, на премьере, а вот на дочь свою младшую  обижена и пусть сначала извинится! Да и устала я от этих  приемов гостей
    Собираю все продукты и быстро  замешиваю тесто для манту. Пусть постоит немножко в теплом полотенце, чтоб клейковина муки разбухла, и тесто в итоге получилось  эластичным, клейким и не рвалось  на куски при раскатывании. Эти секреты обязательно нужно учитывать.
  Мои девочки с вечера у Зумрад готовятся к встрече гостей. Роксана и Руслан тоже  подойдут туда.
   Обед для Саида давно готов.
   Выхожу из дома и на развилке дорог вдруг меня потянуло свернуть налево и поехать на  ул. Красных Партизан - не через центр, а по верхней дороге , по ул. Дружба народов. Видимо, сработала интуиция: в редкой маршрутке водитель взволнованно говорит о перекрытом милицейскими нарядами центре, о каких-то столкновениях  перед зданием ЦК партии. Наш водитель не из молчаливых , комментирует всю дорогу: «Я б и сам никуда не ехал, но мне б скорее добраться домой в 33 микрорайон и собрать сыновей, чтоб не лезли во все эти драки, вот и еду в объезд», « Все это  из-за армян ! Наши возмущаются: почему выдали им квартиры вне очереди» . Народ в маршрутке возмущен, разве такое случалось когда, чтоб гостей гнали? А один пассажир вдруг как крикнет:
- Я двадцать  лет жду  своей очереди, живу  с пятью  детьми за цемзаводом в трущобах! Почему это мою квартиру должны кому-то отдавать?
   Все замолкают, отводят взгляды, кто в пол, кто в окно,  чувствуется общее молчаливое согласие .
   Машин на дороге совсем нет, народу полно и все куда-то спешат, голосуют любой проезжающей  машине. Нашу маршрутку водитель забил до отказа, тесно , но « жалко людей, смог бы , посадил бы на крышу» - говорит. Смутное ощущение чего-то тревожного, неотвратимого витает в воздухе. Вспомнила скороговорку  из далекого детства и повторяю, и повторяю: як чуби тару тар матару нуг тунуки...  Доехала!
- Остановите, пожалуйста! Спасибо!
Быстро на 4 этаж!
Встречают меня Зармина и Роксана
 -А где Русланчик?
- Мама, что с тобой,  так возбуждена? - Зармина приготовила мне зеленый чай, -  Все хорошо, не волнуйся! Зумрад скоро подойдет, пошла за зеленью на рынок , а Руслан только вот звонил, едет уже сюда.
  Мне некогда, вынимаю тесто из полотенца и начинаю его раскатывать. Роксана , невестка, отодвигает меня в сторону :
- Давайте я сама!  Идите пока отдохните в гостиную. Наниджон!  подождите! - что-то вспомнила, - посмотрите фарш, все ли положили? У вас все вкуснее получается! Все же  для Анни Жирардо!- улыбается Роксана.
Да, сегодня приезжает звезда мирового экрана , француженка Анни Жирардо. Приезжает она не одна, с дочерью Джулией и с подругой, молодой актрисой Анн Сельер. Приезжают они в рамках мировой премьеры нового фильма «Руфь» мужа Зумрад, моего зятя Валеры, с Анни  в главной роли. В нескольких городах страны уже состоялись премьерные показы со встречами с создателями.  Сегодня душанбинская часть съемочной группы вместе с французскими гостями  прилетают обычным рейсом из  Москвы  в 18 часов
  Молчу, не рассказываю девочкам о том, что происходит на улицах города. Не хочу лишний раз их тревожить, сама еще не разобралась.
Роксана раскатывает тесто, а Зарина нарезает приготовленные
для салатов овощи. Они  все время переглядываются.
  Иду в гостиную , включаю телевизор. Ни Москва, ни местные каналы - никто не  вещает, одни заставки. Мое беспокойство нарастает, но  « держись, Айригуль, не подавай вида, не сей панику!»
   Проверяю телефон- работает! Начинаю набирать наш домашний номер, нет , передумала,  не надо. Вдруг Саид еще спит
- Мама! Как папа?- почти кричит мне из кухни Зармина
- Я здесь, -улыбаюсь я за её спиной
- Думали, смотришь телевизор,- смеются девочки.- папа  дома?
- Да, спал, когда уходила. Всю ночь сидел в мастерской, писал свой шедевр, - шучу я. -  не разрешает не только смотреть, но и заходить в мастерскую! Интересно, что он там натворил?
- Наниджон, видели, что там в углу?- моя сноха показывает на открытый застекленный балкон кухни . В углу стоят  несколько ящиков чешского пива,  вода Боржоми и две банки селедки
  Слышим, захлопнулась входная дверь. Мы все разом выбегаем в коридор. Тревожные взгляды Зармины и Роксаны выдают их. Значит, что-то знают, молчат. Тоже берегут меня от лишних переживаний.
- Привет, девчата - труженицы мои! –это,  как всегда, полная адреналина  Зума – моя дочь  Зумрад!
Она  кидает пакет с зеленью  на кухню, хватает бутылку с водой и жадно пьет. Жестом  приглашает нас в большую комнату:
 - Расскажу , не поверите! Я и сама не верю ни своим глазам, ни своим ушам ! Что там происходит!
  Вдруг она вскакивает с кресла и бежит на кухню и возвращается с веточкой какого-то растения с тремя огромными лохматыми листьями:
- Знаете, я всегда проходила мимо этого цветочного магазина на Ленина и любовалась этим вьющимся растением. У них в магазине он поднялся до самого потолка, а там высоко-метра 4! Продавщица мне сказала, это дикий виноград. А сейчас смотрю, витрины магазина разбиты, дверь снесена , а мой виноград лежит распластанный и растоптанный. Я быстро оторвала вот эту веточку и бегом!
  Я качаю неодобрительно головой. В этом вся моя Зумрад!
- Мама! Видела, что мне они вчера ночью довезли? - Зумрад  переводит разговор на другую тему. Они - это ребята из определенных контролирующих органов. -  Только власти узнали о приезде французской звезды в Душанбе на премьеру фильма Валеры, тут же обнаружились с вопросами, с предложениями, что нужно, какие продукты, может еще что... и, вот вам дефицитная икра - черная, красная! рыба - какую изволите, чешское пиво, селедка - все, что хотите  из запасников Совета министров!
Пьет воду и продолжает :
 - Я им говорю: Анюта пьет только пиво и курит сигареты Житан и еще обожает нашу селедку!   И вот, пожалуйста, привезли поздно вечером.  Житан, говорят, Внешторг не закупает.- смеется,- А я думаю, надо было заказать какой-нибудь Camel пару блоков для своих.
  Зума замечает мой отсутствующий взгляд, обнимает меня и целует в щеку:
- Мама, ну, не обижайся! Я же  вижу! Ну, извини! Хорошо, я не права, но ты тоже сама ...
- Что я?-  возмущенно перебиваю я её,- что, я тебя оскорбляю перед кем-то?
- Мама, но я не оскорбляла, просто сказала правду! Ну, извини!  А вот ты, между прочим..
  Ага, понимаю: лучшая оборона-это наступление! - любимая тактика моей дочки!  Я-то  уже , откровенно говоря, забыла, за что на нее обиделась. Но она меня завела!
- А что  я ? Говори!- не сдаюсь я .Вижу, девочки вернулись на кухню, оставили нас самим разбираться , не хотят вмешиваться в наши с Зумрад очередные разборки,- говори!
- Приходим к Валериным родителям , начинается: Валерочка возьми, Валерочка, подойди;   приходим к вам, тоже самое и  ты начинаешь: Валерочка, садись, Валерочка, попробуй! А я - Зумочка, что же я!? Кто меня приласкает?
   Теперь уже я обнимаю Зумку и целую в щечку:
- Дурочка! Ты не понимаешь, что это все ради тебя, чтоб он тебя больше любил, чтоб у вас  было все хорошо!? Посмотри, как я с женами братьев! Я им первый кусок отдам, потом сама возьму. Это же все ради вас, моих детей!
 Всё, кажется,  конфликт исчерпан!
- Мамочка, спасибо , что пришла, от твоих манту, боюсь, Жирардо язык проглотит или перестанет по-французски грассировать!
- Господи! Что это такое?- испугалась я
-Ма-ма!- растягивает Зума сквозь смех.- Грассировать-это произносить звук «р» картаво, по-французски!
  Девочки на кухне , а мы с  Зумой здесь -все расхохотались
- Делайте мне скидочку, девочки! Я все-таки  с кишлака, и мой русский несовершенен.
- Рассказывай, что там творится, - уже серьезно  требую  я
- Так , по порядку!- мы идем на кухню, где Роксана начала лепить манту и все помогаем ей, сидя за столом, а Зумрад  продолжает:
 -  Мы с Зариной все приготовили, допоздна убирали, готовились; эти еще, с органов, нагрянули в полночь с пивом , ладно, - возбужденная Зума никак не соберется,- Мне надо было только докупить зелень. Выхожу из дома где-то в 11 часов,  тетя Инночка звонит: Зума! не выходи! В центре беспорядки!
Я её перебиваю:
- Когда ты,  наконец, назовешь её мамой, она же Валерина мама?!
- Ты же знаешь, я её очень люблю.  Ну, привычка! Знаю, не права! Обязательно назову! - виновато оправдывается Зумрад и продолжает:
 - Я тут же  натянула на себя старое пальтишко, чтоб не выделяться и вперед! Успела сесть на последний автобус №12, последний, потому что больше потом не ходил никакой транспорт , и проехала одну остановку мимо ЦУМа на Путовский базар. Пешком бы не прошла, просто не рискнула бы , испугалась бы серой массы людей  на Ленина и вернулась бы обратно  У рынка купила зелень и перехожу на другую сторону улицы к «1000 мелочам»  купить еще салфетки.  Рынок и  магазины  работают, а   по  Путовской  улице машины не ходят, транспорт стоит, мой 12 автобус там же ,  народу уйма, словно собрались на  первомайскую демонстрацию. Только все одеты не по-праздничному,  серо  И очень много мужского населения и совсем даже не городского.
Вдруг она  тревожно оглянулась
- А папа где?  И Русланчик?
- Он дома, всю ночь сидел в мастерской, работал.  Сейчас отдыхает. А Руслан, говорят, вот-вот подойдет
Роксана тут же выглянула  в окно, не видно ли Руслана
- Пусть никто не выходит в город! Мама, давай позвоним папе!
- Не волнуйся! Папа никуда не собирался сегодня. Забыла? сегодня понедельник, у него творческий день Он всю ночь работал, теперь отдыхает. Только разбудим. Рассказывай дальше!
- Итак, я иду в сторону ЦК , чтоб потом по Ленина  на  Коммунистическую и сюда. Смотрю, а вся масса людей вдруг сорганизовалась и стройными рядами , как на демонстрации, колоннами двинулась к ЦК. И меня за собой! Как у Чаплина , помните, «Огни большого города»?  Только флажка не хватает , - улыбается  Зума, - Я опешила, стала оглядываться по сторонам- ни одного знакомого лица! Там же рядом  писательский дом и  Союз писателей, а в  новой восьмиэтажке проживают почти все знакомые  Рядом идет старик с бородой, в чапане ( национальный халат), и вдруг мне: ты кто? А я: как , кто? Он мне : ты -армян? и показывает на мою голову - на  химию на волосах . «Если армян, - уходи бистро! А то тебе бит будут!» Я испугалась : Не, ман аз яудихои бухори!( нет, я бухарская еврейка!)  - говорю ему по-таджикски с бухарским акцентом  и быстро  повернула  в сторону 8 школы. А там - из подъехавших грузовиков выпрыгивают молодые ребята , старики , все в чапанах , видно, из кишлаков подъехали  и у всех какой-то нездоровый блеск в глазах, оглядываются, будто оценивают ситуацию. Я тут же свернула во дворы, страшно стало попасть в лапы этой толпы. Старики выглядели какими-то озабоченными ,те, что  помоложе - полны решимости  кому-то что-то доказать, а совсем молодые ребята, а таких было достаточно, так вот, они словно играли  в какую-то азартную игру: глаза горят, вот сейчас забью свой шар в лузу! Но теперь понимаю, что я им не нужна была, у них другие цели. А когда  я вышла через ворота между книжным магазином и магазином «Быки», я увидела страшную картину: мародеры громили  ювелирный! Стеклянная дверь, витрины-все снесено,  кругом осколки стекла, несколько огромных молодых ребят-бугаев  пытаются  унести огромный сейф!  Ротозеев много, свистят, кричат и все подначивают хулиганов.
 Я не стала спускаться в переход - страшно , перешла ул. Ленина по верху и без оглядки побежала сюда. Ничего больше не видела , слышала только ропот толпы и какие-то крики. Кругом милиция , ничего не способная сделать
- Мама! не волнуйся! Думаю, все наладится, - стала меня успокаивать Зармина
  Роксана опять пошла к окну.
- Где ж мой сын? - я в полной растерянности
  Вдруг зазвонил телефон. Это звонит водитель машины  Союза кинематографистов :
- К сожалению, не могу вас забрать, центр перекрыт. Возьму на киностудии старый Рафик , сам поеду к 6 часам в аэропорт и привезу всех
  Хорошо, хоть телефон работает! Я звоню домой. Саид на месте.  Он уже в курсе происходящего - по телевизору идет скупая информация: «бесчинствующие хулиганы, власти держат ситуацию, просит  всех оставаться на местах, не выходить на улицу.» Я его успокоила, у нас все хорошо , мы все вместе ждем приезда гостей.  Он уже звонил в аэропорт, самолет прилетает вовремя, без задержек.
-  Не волнуйся, Саид! Все будет хорошо! Подъедут гости, я сяду в эту же машину и доеду до дома - обещаю я ему
  Я смотрю на девочек
- Руслан! Поднимайся скорее!- кричит в окно Роксана, увидев  мужа  внизу.
- Да нет! Не так все страшно ,- уже дома  успокаивает нас, как всегда  Руслан,- думаю, власть контролирует ситуацию
  Роксана аккуратно собирает слепленные манту на блюдо и ставит в холодильник. Она успокоилась - муж рядом, предлагает нам перекусить. Мы все сидим за столом на кухне и едим салаты, отварную курицу, а Зумрад   ставит перед нами банку со своим фирменным постным фасолевым супом:  «кто желает? не Жирардо же предлагать!» Кажется , немного стало легче от еды  или Руслан успокоил , да и по телевизору в экстренных выпусках постоянно сообщают, что ситуация под контролем властей
- А весь сыр-бор  из-за квартир,- рассказывает Руслан.- Помните, в Баку в январе были погромы армянских кварталов, массовые истребления людей, потом ввели войска? Несколько армянских семей бежали сюда  к родственникам. Им, действительно, горисполком выделил совсем небольшие суммы. И  тут пошли провокационные слухи о распределении армянским беженцам из Азербайджана квартир в новостройках "Заравшан" . Вот народ и попер  в  ЦК  за ответом.
- Это не в наших традициях -обижать гостя. -удивляется Роксана.
  Зумрад  бегает по квартире: вся в подготовке приема гостей из Франции, накрывает стол в гостиной,  суетится. Мы тоже переходим туда, помогаем ей.
- Февраль - коварный месяц: после дождливой осени и холодной неуютной зимы так хочется солнца, весны. Наверное, отсюда такая активность человека именно в этот короткий месяц . Вот смотри, мама, февральская революция, отречение русского царя Николая 2. Да? Тоже февраль! - между делом говорит она
- Кстати, ехал в маршрутке,  один учитель истории говорит, что в феврале 1905г тоже были массовые столкновения в Баку между армянами и азербайджанцами , погибли сотни.- добавил Руслан
 - Или вот,- вспомнила Зумрад - филолог, -  Второй  том «Мертвых душ» Гоголь сжег в феврале , впал в уныние и скончался. Кстати, и Грибоедов был растерзан толпой исламских  фанатиков в Тегеране прямо в здании посольства России в феврале! Только не помню год. Я писала курсовую давно, на втором курсе
- Ой – ой- ой! А что он там делал?-интересуюсь я
- Мама, он был послом России в Иране. Опять же армянский вопрос. Очередное притеснение армян. Грибоедов разрешил некоторым из них, как гражданам российской империи , поселиться в посольстве, в том числе и двум армянкам  и евнуху-армянину  из гарема родственника шаха .А в результате произошло массовое убийство
- А еще я недавно прочитал, что Серго Орджоникидзе покончил жизнь самоубийством, и совсем даже не паралич сердца , как писали,  и было это в феврале! Тоже год не помню, помню, в феврале
  Зармина- композитор подключается к разговору:
- Даже премьера известной оперы Дж Пуччини в Милане в феврале  где-то в начале века прошла  с полным провалом. Помню в феврале, потому что в этот день- твой день рождения, Русланчик
- Да, нет! Все это натянуто! Я в феврале родился и что?  нет, вранье! - говорит Руслан и зовет жену- Рокса!
Роксана  бежит с кухни:
-   Иду!
- Роксана, скажи, что, я - плохой парень? - задает ей провокационный вопрос муж.
  Роксана стоит в дверях гостиной . Ёе руки , передник- всё в муке, оглядывается на всех, пытается понять, в чем дело
- Ну? Роксана, скажи,  я плохой парень?- повторяет свой вопрос Руслан, а в глазах  смешинки.
- Нет! Самый лучший!- смеется Роксана и бежит обратно в кухню
- Роксана! Что ты там еще придумала? - я иду за ней
- Да вот, решила быстро лимонник спечь,- улыбается наша Роксана.- Время еще есть, и гостям будет приятно домашним печеным  полакомиться!
    Как я люблю свою семью! Жаль , что рядом с нами нет Тимура  с Лолой. Они с детьми далеко за границей,  в Сирии, работают по контракту.
   Я беру журнал «Burda" и иду в детскую комнату отдохнуть. Пусть ребята справляются сами.
    Просыпаюсь от громкого хохота  где-то в соседних комнатах. Квартира большая, не услышала и  проспала  их приезд! Захожу в гостиную,  полную народа - человек 15!  Все  смеются, глядя на Анни. Жирардо.  Зумрад подарила ей красный с яркой традиционной ручной вышивкой национальный костюм из Куляба - свободного покроя платье и   восточные штаны- трансформеры, и эксцентричная француженка тут же при всех  надела все , натянула на ноги еще один подарок- красивые памирские   джурабы ( красочные вязанные шерстяные  носки до колена с Памира) и, как настоящая актриса, гарцует  по ковру, то прыгая, то изящно выделывая разные па . Она заражает своим настроением и  все стоя, с восторгом , аплодируют ей в такт! Повторяя все за ней , рядом  прыгает маленькая Ниссо - младшая дочка Зумрад и  Валеры. Увидела меня и бежит ко мне:
- Наниджон, отдохнула?- ласковая Ниссо обнимает меня.
 А ведь я, озабоченная последними событиями,  совсем забыла о ней!
- Я была у бабы Инны. Мама обещала забрать меня в аэропорт по дороге. Это же рядом  с бабулиным домом. Водитель меня забрал на обратном  пути
  Француженка вдруг обнаружила отсутствие ребенка рядом и увидела меня, подошла, обняла, коснулась щекой моего лица и куда-то в воздух чмокнула :
-Bonjour ch;re maman! (фр. здравствуй, дорогая мама!)
  Маман! Нашла себе маман! У нас с ней разница в возрасте 2 года!
И начала что-то много и быстро говорить по-французски. Я подумала, что даже если б  и знала язык, я бы просто не поспевала за её летящей мыслью
- Мадам говорит,- начал было переводить молодой человек , видимо,  местный переводчик , но мадам его тут же прервала:
- Non madame!( фр. не мадам)
  Молодой человек извинился:
-  Pardonnez-madame!( фр. простите , мадам)-  переводчик густо покраснел и тут же поправил:
   -  D;sol; mademoiselle (фр. извините, мадмуазель!)
-  У нас  к звездам обращаются «мадмуазель», даже если есть муж, - говорит мне еще одна француженка, молодая. - Я - Анн Сельер, - представляется она и протягивает мне руку..  Я её обнимаю :
- А я -Айригуль, мама Зумрад
   Мы уже сидим с Анни на диване, она продолжает  «строчить» свою речь, не обращая внимания на перевод. У нее в руках постоянно  её сумочка. Она её не выпускает из рук и периодически что-то нюхает оттуда
   Из скупых фраз переводчика я поняла, что она очень опечалена: только недавно, буквально перед съемками фильма, Анни потеряла свою дорогую любимую маму, безутешна в своем горе, очень рада видеть меня и призывает всех беречь своих мамочек.
   Маленькая Ниссо  очень любит гостей в доме, бегает от одного к другому и по-взрослому предлагает отведать то или иное блюдо, следит за порядком на столе. Вдруг она между делом подходит ко мне и так, сквозь сжатые губы, тихо, чтоб не поняли её окружающие , очень подражая взрослым, по-памирски мне  говорит:
-- Наниджон, обрати внимание, она без конца курит и  смахивает пепел на пол, на наш ковер!
   Я ей подыгрываю, поднимаю глаза к небу, и так же сквозь губы  произношу:
-- А что поделаешь? Она -наша гостья!   
   Но, если  честно, меня это начинает раздражать...да и запах этих французских сигарет,  кажется, Житан, он просто невыносим в таком количестве!
  Смотрю,  из детской комнаты бежит Ниссо. В руке у  неё игрушечная тарелочка из детского набора, она  подает её Анни:
- Мадемаузель! Силь ву пле!-широко улыбается Ниссо француженке  и  жестом ей  показывает, мол, смахивай пепел сюда!
  Ниссо незаметно мне подмигнула.
   Я поднимаюсь с дивана и обхожу гостей. Кроме нас здесь: художник  , с которым Валера занят сейчас в театре, переводчик, Анн Сельер- молодая начинающая французская актриса со сносным  знанием русского языка, Жулия - единственная дочь нашей гостьи от брака с итальянским актером Ренато  Сальватори, с которым они познакомились на одном из наших любимых фильмов «Рокко и его братья».
    На кухне с Зумрад еще одна гостья- молодая таджикская журналистка. Она что-то пытается донести до моей дочери по происходящим событиям в Душанбе, но Зумрад занята гостями и до нее трудно что доходит. Старшие дочки Зумы меняют тарелки и моют их на кухне
  Итак, нас 15 человек! Все возбуждены, о чем-то говорят, девочки мои исправно выполняют обязанности хозяек:  приносят, уносят, предлагают, подтирают. Француженки что-то обсуждают на своем языке, рассматривают фотографии со съемок. Анни неспокойна, ходит туда-сюда с сумочкой под мышкой, садится на диван, нюхает что -то,  иногда сама себе что-то говорит и снова расхаживает. Художник с Валерой беседуют о новых планах, Руслан развлекает переводчика.
Вдруг раздается пронзительный звонок телефона!
- Ура!! Заработал!- Зумрад спешит поднять трубку, бежит в коридор
  Оказывается,  все это время связь отсутствовала. Но девочки успели предупредить Саида, «мамочка прилегла отдохнуть и заснула, все гости  благополучно добрались до дома, не волнуйся!»
Звонит Саид:
- Быстро  включите телевизор!
Руслан тут же  включает телевизор. На экране человек в военном вещает, мы застаем  лишь конец :
« ...хулиганствующих элементов, прикрывающихся именем таджикского народа и порочащих его богатую историю, древнюю культуру и веками сложившиеся морально-нравственные устои и толкающих молодежь на противоправные действия в виде погромов в городе и его жилых кварталах. Исходя из всего этого постановляю: объявить комендантский час в столице Таджикской ССР городе Душанбе с 10 часов вечера до 7 часов утра .Комендант города Душанбе генерал  такой-то...»..
  И тут все замерли,  замолкли все разом, даже Анни с дочкой ,  не понимая ни слова по-русски, поняли всю сложность ситуации. Анни нервно  роется в своей сумочке. Меня стало подташнивать. Как в детстве после смерти моего скворца Журнака, как в 41году в 15часов 15 мин - это в 12ч 15м  по-московски , когда вдруг громко  заработали репродукторы по всему Хорогу, и Молотов выступил с обращением к советскому народу о начале войны, как в 62 году , когда на выставке в Манеже услышала истерические нападки Хрущева на художников. Кто-то мне подал стакан воды:
-  Держись, мама!- кажется, это Руслан
- Ой, смотрите! Какой снег повалил!- Зумрад раскрыла балкон гостиной . Все пошли смотреть на снег.
- Не заболейте! Все, достаточно! Закрываем  балкон! - я стала подыгрывать дочке, чтоб окончательно разрядить обстановку.-Закрываем балкон и  вместе думаем, как мы  разместимся все здесь!
Мадам предложили принять душ, она предпочитает ванну.
- Будем принимать ванну по- французски!- сказала Анн Сельер Зуме , - в одну и ту же ванну  по очереди! Не сливайте воду!
   Разместились мы очень неплохо! Анни выделили отдельную комнату- кабинет Валеры, двух француженок мы положили спать в детской комнате, женщины с девочками - в спальню: я с детьми на широченной кровати, которую в народе шутливо  называют «Ленин с нами!», остальные - на полу,  а мужчины - в гостиной: кто на диване, кто в кресле, кто на полу, благо, одеял, подушек  и курпачей достаточно в доме - не зря я Зумрад  приготовила такое хорошее приданое!
   Все расположились по своим комнатам согласно общему распределению, время уже перевалило за полночь , но никто не спит.
      Мои девочки с журналисткой на кухне моют посуду, собирают столы после ужина. Слышу посапывания маленькой  Ниссоши  рядом, старшие дочки Зумрад, видимо, устали после перелета и быстро заснули, слышу шепот из гостиной, вижу через стекло двери свет от бра  в комнате Анни -никому не спится.
    Меня одолевают разные мысли, но главное, никак не укладывается в голове объявленная  первопричина сегодняшних событий на площади. 47 человек, раздетые, разутые, в одних плащах на голое тело, в галошах на босу ногу бежали из Баку  и  их не приняли...
   Это очень странно. Таджикам не свойственна такая черствость .в Коране написано, всегда говорил нме дедушка, что человек – гость на земле, и как он принимает у себя  гостей , так Аллах примет его после смерти. Ведь  мы последнее положим на стол перед гостем, даже то, что, может, от своих детей прячем, например, сладости...

День второй-13 февраля 1990г
   Просыпаюсь от вкусного дурманящего запаха печеного!
  За окном ярко светит  весеннее солнышко ! Звенит капель,   красивый вчерашний снег словно приснился. Вот так бы и со вчерашними событиями - не было бы ничего, словно  все приснилось! А нет, в кабинете спит звезда французского кино, я  встаю с кровати и чуть не наступаю на журналистку, которая с моими девочками спала  на полу , а в коридоре на выходе у двери застаю Валеру, художника и переводчика:
 - Я за хлебом. Ребята по домам, а вы, пожалуйста ,за хозяйку!-говорит мне Валера, и они уходят
 Следом уходят Руслан с Роксаной:
-  Мы заберем детей у моих родителей и быстро домой, а вы пока с Зарминой  побудьте здесь, за папу не волнуйтесь!  - говорит Роксана
   Может , и мне пора идти домой, Саид один. Подхожу к телефону, работает! Но я не звоню. Боюсь, разбужу. Наверняка  всю ночь провел   в мастерской. Валера вернется , и я поеду .
    Иду на кухню на запах печеного.  Зумрад с дочками  и с Зарминой пекут что-то . К нам заходит журналистка, прощается со всеми и бежит в редакцию . Зумрад вынимает из духовки готовые уже  красивые, аппетитные булочки!
- Вуаля! Целый мешок отличной муки завезли мне эти ребята с органов . Я девчонок бужу: давайте-ка спечем что-нибудь! Спекли вот военные булочки!
- Почему военные?- пугаюсь я
 -Мама! - у моей Зумрад всегда готов ответ, не всегда приятный, но всегда в точку,  - выгляни, мама,  в окно! Казахстан, Тбилиси, Баку, Вильнюс, Рига - омон , альфа, внутренние , внешние войска! Все по одному сценарию! Не удивлюсь, если у нас уже по центру ползут танки. - Почти со слезами на глазах говорит моя Зумрад.
   - Девочки, вы такие молодчины! все убрали, всех разместили, да еще спозаранку, как настоящие хозяюшки , спекли такие вкусняшки! Вам пять  плюсом! А Жижардо проснется и не поверит, что такое возможно!
  Девочки разом громко расхохотались!
 - Мама! не Жижардо, а Жи-рар-до!
- Жижардо!
- Нет, давай по слогам ,-учат меня они,- Жи-рар-до !
- Жи-рар-до! - повторяю я
 Зума  от восторга меня целует:
- А теперь  вместе быстро  произнеси Жирардо!
- Жижардо!
- Ну, мама! - обижается Зумрад, а остальные хохочут
Из спальни прибежала маленькая Ниссо . Глаза слипаются, волос растрепан. Она  только со сна, недовольна, тут без нее что-то происходит, как это возможно!
- Наниджон!- Ниссо слегка отодвигает локтем Зумрад и, с трудом открывая глаза, учит меня:
 - Наниджон, вот , посмотрите на меня! - раскрывает рот и , как учитель-логопед,  произносит по слогам :
- Жи-рар-до!
И тут уже мы все, и я тоже со всеми,  заливаемся таким смехом!
- Грассирует!- говорю я и смотрю на всех: вот какая я обучаемая!
  Наша Ниссо слегка  картавит,  и  её  желание научить меня правильно произносить имя великой актрисы  вызывает  только смех! Она обижена и бежит  в ванную
- Ничего, отойдет!- успокаивает нас Зумрад. - Мама, ты , по крайней мере, не произноси при Анни её фамилию!- просит меня дочка.
- Ну, что мне делать, если это не мое сочетание звуков!-  Я тоже делаю вид, что обиделась и бегу в ванную комнату  к Ниссоше.
Валера возвращается ни с чем:
- Ничего не работает, никого нет на улице, только очереди у хлебных магазинов. Но хлеб не везут, и неизвестно, будет ли, да и  магазины все  закрыты.   Схожу еще раз  позже.
  Я трогаю батареи - горячие! Какое счастье, отопление работает, даже отменно, газ подается - Зумрад с дочками и Зарминой уже спекли «военные» булочки, телефон работает, из крана льется горячая вода - значит, не так все  страшно! 
  Постепенно просыпаются все наши гости  и занимают места  за небольшим столиком на просторной кухне, делятся впечатлениями от вчерашнего дня  и   проведенной ночи. Оказывается, еще до объявления  посадки в самолет Валера  и старшие дочки уже  там, в VIP- зале в Москве , узнали о событиях в Душанбе от только что прилетевших из Душанбе пассажиров. Никто не мог подумать, что такой оборот примут события! Оказывается , вчера стреляли в безоружную толпу, убит оператор  «Ленфильма» из группы фильма «Афганский излом». Он снимал из окна магазина Зинат напротив происходящее на площади. Среди убитых есть несовершеннолетние и даже  женщины , выглянувшие из окон дома напротив ЦК
   Анни нервничает, предлагает Валерию всей семьёй выехать с ними в Париж. Старшие девочки замирают и слушают диалог Анни с Валерой. Анн переводит, как может. Моя  Ниссо  стоит рядом, прислонилась к моему стулу. Она чем-то недовольна, шепчет мне на  ухо:
- Наниджон! конечно, я не против поехать в Париж, но жить там постоянно - нет!
- А я против! Пусть эта Жижардо едет к себе! Я не хочу, чтоб вы уезжали! Здесь скоро все будет хорошо!
  Вопрос о переезде остается открытым . Старшие девочки уже думают о том, где взять учебник французского языка. Учат с Анн Сельер спряжение  глагола : Je suis , tu es , elle est, nous sommes...
  Валера не отходит от  телефона, звонит повсюду, чтоб решить вопрос с гостями. Решено улететь в Москву сегодня же вечерним рейсом, необходимо только поменять билеты, изменить дату вылета. Уже 10 часов утра , но все звонки безответны, все номера  молчат.
- Просто смешно! Когда встал вопрос о премьере и приезде Жирардо в Душанбе, всколыхнулись все: от ЦК , КГБ, Союза кино  вплоть до кинотеатров, где должны пройти просмотры и встречи! и целый месяц утверждался, корректировался и снова утверждался  план её пребывания, различных просмотров , приемов, размещения в гостинице и все остальное вплоть до личной охраны!-  делится со мной  Валера .- А теперь , когда нужно  просто поменять дату вылета, все пропали!
- Может, позвоним Саиду? Попросим его по своим каналам разузнать. 
  Сзади подходит маленькая  Ниссо:
 - А может, попросим мою подружку? У нее бабушка работает в аэропорту.
   Мы переглянулись с Валерой.
-А где мы её найдем?- спрашивает Валера
-Они в соседнем доме живут, а бабушка на Айни,-оживилась Ниссо.- Папа, да ты знаешь их! Её папа работает в культуре
- В министерстве культуры ?
- Да! А его мама в аэропорту работает в буфете, она всегда всем помогает с билетами
- Все, Ниссо,  спасибо! Иди к маме, позавтракай
Я вместе с обиженной Ниссо иду на кухню. А там Анни стоит у плиты и жарит себе яичницу! Рядом стоит  Зумрад . При виде меня виновато оправдывается:
- Мама! Анни захотела яичницу, я спрашиваю, как пожарить , глазунью или.. она подошла и сама начала!
   Жулия и  Анн сидят за столом и с наслаждением едят «военные» булочки, запивают ароматным кофе. Зармина  тут же за столом  рассказывает Анн рецепт булочек, дочки Зумрад склоняют какой-то французский глагол и обслуживают всех. Старшая подошла к холодильнику и стала вынимать оттуда продукты - ищет чего-то. Вдруг проходящая  к столу Анни увидела в её руках банку с фасолевым супом. Она взяла банку и стала что-то быстро говорить Анн Сельер.
- Анни спрашивает, этот фасоль?-переводит Анн . Её русского достаточно, чтоб понять смысл
- Да! Это суп фасолевый. Может, хотите? я  подогрею, - предлагает Зумрад
- Только одну тарелку на пробу,- просит звезда
   Тарелка фасолевого супа пошла по кругу француженок, потом они  вместе  из одной тарелки стали смаковать каждую ложку супа и эмоционально делиться впечатлениями. Совсем как у нас на Памире: все из одной большой деревянной посуды
- Анни говорит, такой вкусный  суп  она ела только  в детстве, его готовила её бабушка. А Жулия просит разрешения отвести эту банку супа своему мужу  в Париж
  Тут мы все хором :
-  Конечно! Не разговор! Пожалуйста! Может, сварить новый, свежий? Может, переложить в другую посуду?   
   Все, решено, эта банка фасолевого супа улетает в Париж!
   Валера снова идет за хлебом. Уходя, он всем нам говорит:
-Я вернусь , а вы уже должны быть готовы! Помните, что  мы идем к Валентине? Она нас ждет у себя
  Валентина - директор фильма «Руфь». Живет она недалеко, за театром   Оперы и Балета, можно пешком дойти.
  Тут  же все вскочили со своих мест, загалдели , как сороки, побежали к своим чемоданам выбирать наряды . 
  Я иду в спальню ко второму аппарату , позвонить Саиду. На кровати важно, по-взрослому: нога на ногу,  сидит семилетка Ниссо и серьезно о чем-то говорит по-телефону. При виде меня также по-взрослому прикладывает указательный пальчик свободной руки  ко рту, мол, «тихо!»  и продолжает свой разговор :
- Хорошо... все поняла... спасибо большое.. вы- наша спасительница! Я передам папе...он тут же вам позвонит.  Будьте здоровы!
- Наниджон! Я договорилась!- вскакивает Ниссоша и прыгает на меня,- завтра в  8 утра, рейсом 631 в Москву! Надо только , чтоб папа, как только подойдет,  позвонил ей срочно!
- Кому?
- Ну,  бабушке моей подруги, буфетчице! Она сделает билеты на завтра. Сегодня все самолеты  забиты.
  Вот это наша Ниссо!
   Вдруг раздается возмущенный голос Валеры.
- Папа уже пришел!-  мы с Ниссо спешим в прихожую
   А там стоят француженки, Зумрад со своими девочками - все разодетые , при макияже, в длинных платьях-хоть на подиум! 
- Вы что, все с ума сошли? - всегда спокойный Валера вдруг разбушевался,- на улице убивают, полосуют женщин с отточенными  монетами!- и тут же, сбавив пыл, к Анн, -это  не переводи! скажи, чтоб оделись скромнее!
  Все разбежались по комнатам переодеваться.
 А малышка Ниссо идет за папой и докладывает ему о разговоре с бабушкой-буфетчицей. Счастливый папа доволен,  обнимает дочку и идет звонить буфетчице.
- Девочки! Все! Завтра летите в Москву утренним рейсом! Сегодня еще одну ночь проведете с нами. Начальник аэропорта подтвердил ваш вылет и   сказал, что  этим же самолетом полетит  Мигеле Пласидо - итальянский актер , снимается здесь в фильме «Афганский излом», - Радостно сообщает француженкам Валера . Он обнимает Анни за плечи и говорит:
- А вечером как раз и поговорим о нашем проекте - о фильме о Кропачеве, -  и они все идут в гости к Валентине
  Зармина приводит все в порядок в доме , я проверяю все окна и двери балконные - все заперто,  и мы с ней идем , наконец, домой.
  Город пуст. Словно вымер. Редкие прохожие  спешат домой, вероятно,  из своих временных пристанищ, где их застал внезапно объявленный комендантский час. Мы не надеемся добраться до дому хоть  каким транспортом, идем пешком по пустой  широкой проезжей части улицы Красных партизан. Вдруг на перекрестке двух улиц - Красных партизан и Коммунистической -  в сторону центра проезжает хлебовозка, а за ней следом бегут  прямо по проезжей части , преодолевая всё на пути,  запыхавшиеся человек 12  охотников за хлебом.
   У Пионерского парка вдруг резко перед нами тормозит старая шестерка, и пожилой водитель предлагает просто по пути довезти нас до конца улицы. Так  это уже почти рядом с нашим  домом! Счастливые, мы с благодарностью  садимся. Наш спаситель включает свой магнитофон, и салон заполняет до боли трогательная, особенно сегодня, известная  песня из таджикского фильма «Джура - охотник из Мин-Архара»:
«Возвращаются птицы в гнездовья свои по весне
И тревожно кричат - как понять перемены не знают:
Те же горы вокруг, то же солнце стоит в вышине,
И арыки журчат, и чинары тень обещают.
Это было, было, было ,
Но быльем не поросло.
Птица счастья ,  край мой милый
Под свое возьми крыло!»

                ***
« Совсем маленькой стала, наверное, остеопороз. Но ходит прямо!»- пронеслось в голове Зумрад, глядя на входящую в дом Нозанин.- «Нет, это не моя мама!»
    Нозанин приехала часам к 12  ночи. Сопровождала её неизвестная женщина средних лет, ухоженная и очень обходительная. Она дер-жала Нозанин под руку, помогла ей разуться, снять легкую, похожую на пончо накидку, под которой было надето еще много чего.
« Да ты, милая, еще и исхудала очень! Сними с тебя все, останется маленький птенчик, а по тебе и не скажешь - лицо  круглое и цвет здоровый, а кожа  не обвисла - для твоих-то  лет,  все те же большие глаза, блеск их утрачен, правда,» - продолжала её обсуждать  про себя Зумрад, глядя на поправляющую  свой волос Нозанин.
  Нозанин обняла и поцеловала всех, кто встретил её у порога. А вышли её встречать все: и Руслан , и Тимур, и Зума, и Зарина. Зумрад она продержала в своих объятиях чуть дольше остальных.  Роксана была в спальне с Айригуль,  а всех остальных  отправили  по домам.
 - Как  моя Айриша?- жалко улыбаясь, чтоб только не выдать  глубоко  запрятанную сверлящую её печаль , спросила Нозанин и оглядела своих племянников. И тут она увидела  перед собой не взрослых,  уже далеко не молодых , а совсем маленьких, беспомощных, глядящих на нее с мольбой о помощи и надеждой на поддержку  детей своей сестры. Она слегка оттолкнула от себя руку подоспевшей к ней женщины и быстро  прошла через залу в спальню к сестре.
   То, что произошло потом, не поддавалось никаким объяснениям. Да, оно и не требовалось. Только дети Айригуль долго помнили эту  последнюю встречу двух сестер и свою мать , в которой жизнь вдруг вновь вспыхнула на мгновение.
   Нозанин вошла в спальню и бодро, так, как, вероятно, она произносила лет 40 назад, спросила:
- Где это моя сестренка Айри? Я её давно не видела!
   Она подошла к изножью кровати, провела  пару раз поверх одеяла руками по ногам Айригуль, потом села  у изголовья , обняла свою сестру, как это было возможно в таком положении, и стала ей говорить, и говорить, и говорить:
- Родная моя!  Всё! Вставай ! Поднимайся! Мы с тобой еще не все обговорили в этом мире, не обо всем посплетничали! Мы поедем с тобой в Хорог, поедем в Гарм-чашму , поднимемся  на летовку в наши горы вместе со стадом , там так хорошо! А помнишь нашего Журнака? Там, наверное, летают его собратья! Всё! Вставай! Поехали!
   И вдруг Айригуль открыла глаза, увидела свою Нозанин , обняла её и тихо  заплакала:
-  Моя Нозочка! Как я тебя долго искала! - сказала на выдохе Айригуль и не в силах больше произносить, замолкла.
   Нозанин каким-то образом  чуть посадила Айригуль, все еще держа в своих объятиях, и так они вдвоем , обнявшись, слегка раскачиваясь , тихо пропели пол-куплета   какой-то только им известной старой  песни из детства. Нозанин прижала к себе немощное тело Айригуль , положила её голову себе на руку и , как мать дитя, стала укачивать свою сестренку и тихо, чтоб, не дай Бог,  нарушить её покой  и, глядя на нее, начала ей  снова говорить и  говорить, глотая слезы:
-  Прости меня!  Прости меня, моя хорошая! Я ведь всегда была ду-рой.  Только ты меня понимала в этой жизни, только ты меня терпела, только с тобой я позволяла себе все. Ты меня спасала, а я ... Прости, моя любимая! Все  у нас будет хорошо, моя сестренка! Моя Айри! Помнишь, как Гарибмо, наша каракатица всегда мне  говорила: «Айригуль - старшая, а ты - младшая, слушайся её!» А я - непослушная твоя сестра... А помнишь, как мы молились твоему богу? А наше дерево - наш орешник  еще стоит там же! Сколько ж ему лет, Айригуль, ты не помнишь? Мы поедем с тобой и навестим его!  Все деревья вокруг убрали , а его  не тронули, оставили - реликтовое дерево, говорят! А вокруг него такие дома выстроили, ты все увидишь! А помнишь, как Бегим нас однажды застукала, когда мы с тобой пошли ...  - и тут она остановилась.
  Увидела, как Айригуль снова провалилась в свое прежнее состояние, и  тело её совсем обмякло. Тимур помог Нозанин положить маму на подушку, Нозанин  оставалась еще на месте. Слезы душили её , но она держалась.
- Ты не помнишь, а я так хорошо это помню.- очень тихо вспоминала Нозанин,  - Помню, как у меня появилась маленькая сестренка. В ту минуту, когда каракатица Гарибмо  вышла из дома и сказала, что мама родила мне маленькую  сестренку,  и мне позволили тебя поцеловать, мне показалось ,что  мир перевернулся , солнце  стало светить ярче,  и воздух стал кружить вокруг меня розовым воздушным шарфом,  а вокруг летали райские птицы! Я побежала по соседям и что есть мочи  кричала: у меня родилась сестренка! у меня родилась сестренка!  Ты, конечно, не  можешь этого помнить... а я как сейчас...
  Нозанин встала с кровати. Тут же к ней  подбежала её помощница, но она оперлась на руки  подошедших Руслана и Тимура и вышла из комнаты.
    Уходила от своей сестры уже другая Нозанин. Это была  сгорбленная, совсем дряхлая, еле передвигающаяся с помощью племянников, не в силах поднять поникшую голову  древняя старушка.

Х. Рождение
 
А я помню!
Я все помню!
 И всегда помнила!
Начало не помню.. Что было вначале? Нет,  не помню.
Помню длинную бесконечную канатную лестницу . Она все тянется и тянется сверху вниз, и нет ей конца. Я этого не вижу, просто   я спускаюсь по ней, и очень долго и бесконечно!
 И  не знаю я, кто я ,что я , я только понимаю, что я спускаюсь . Вот одна нога встала на канат, вот вторая. Ручки крепко держат канат- только б не упасть! А ножки всё на ощупь  старательно ищут ступень: вот опять встала, вот  и другая нога зацепилась!
 А вокруг ничего... Белое все. Как белый лист бумаги. Как густой  плотный туман и я , словно в пробуравленной в тумане трубе  , спускаюсь по  канатной лестнице. Что там, наверху, не знаю, что, внизу -даже не смотрю, не видно! Все белым - бело. Только я!  И никаких чувств! Одна я и мои инстинкты : надо, вниз, держи канат!
Снова ножкой ищу канат, кажется, зацепила, отпускаю руки - и лечу  вниз, в белый туман!
   Уппс! Мою канатку перерезали!  Вспышка и голос:
 - Ну, вот! Вот она, красавица!  Посмотрите на нее!  Поздравляю, Гульбута, у тебя дочка! Умничка такая,  совсем не мучила свою мамочку!
- Ой, а это что такое? Гарибмо! Посмотри! Посмотри, какой орешек  она зажала в кулачке! Свои фекалии ! Счастливой и богатой будет!
-    Если выживет... Иногда даже лист тонет, а камень плывет
Мне не  нравится здесь, не нравится все: свет, голоса, прикосновения шершавых рук. И зябко! Хочу обратно, на свою лестницу, наверх!  Меня слегка  подташнивает...
-- Ну, все, все!  Наглоталась околоплодной жидкости, все уже, успокойся!  Не кричи так! Помыли тебя, иди к своей мамочке!
Какой родной  запах! сколько тепла! какие нежные, ласковые руки! Мамочка, родная , здравствуй!
-У меня сестренка! - словно лебедь своим крылом слегка  коснулся моей щеки.
Здравствуй, моя  сестра!
               

X1. Сестры

  Дверь мне открыла сама Нозанин.
- Ну, здравствуй, сестра!
  Мы целуемся, проходим во двор в беседку.
- Может, хочешь в дом? - спрашивает меня Нозанин.- все-таки прохладно...
   - Посидим немного здесь, подышу чистым воздухом. Здесь у вас хорошая роза ветров, а  потом посмотрим .- предлагаю я.
  Ноза побежала в дом:
- Я мигом!
   Красивый большой дом в Лучобе с видом на речку Душанбинку еще в советские времена приобрел Мир, муж Нозанин.  Так его звал отец, таджик,  и все его друзья, а по паспорту он  Мирослав. Так его назвала мама, гречанка по происхождению, русская по воспитанию . Она мечтала, что  это имя, данное её единственному  сыну  - славящий мир «Мир и слава»- как-то отразится на его судьбе, и он будет известным  писателем или дипломатом. Мирослав родился в Москве , закончил МГИМО, начал свою трудовую деятельность в МИДе  в качестве простого  дежурного референта . Знание нескольких языков, терпение и трудолюбие сделали свое дело, и Мирослава через пару лет посылают в одну из восточных стран. Вот тут-то старые друзья по  сталинабадскому интернату - Саид и отец Мира - поженили Нозанин и начинающего успешного дипломата Мирослава.
   Появилась Нозанин с подносом в руке. На подносе красивый фарфоровый  чайник , пиалы, восточные сладости и много фруктов.
Я улыбаюсь, стараюсь сохранить спокойствие:
- Как твои сыновья, внуки?А Мирослав? Он не собирается сюда? Давно не видели его.
- Спасибо, все живы-здоровы, растут. Моему мужу нужна только работа..
 - Это делает ему честь! А ты думаешь, мой Саид нами занят? Нет! Он влюблен! И влюблен давно, я это поняла еще тогда, на второй день после свадьбы, когда мы с ним поехали через Ош в Сталинабад. Ты бы видела его глаза, как они горят, сколько в них любви, когда он рисует! И это замечательно! У наших мужчин  есть любимое дело, они увлечены им! А мы - их тыл, оберегаем их, поэтому они спокойны и успешны.
  Нозанин молчит. Только бровью повела.
- Ноза, ну посмотри на меня! Что, я не права? А лучше бы было, если бы  твой Мир завел себе какую-нибудь молодую пассию, разрывался бы между вами - в лучшем случае, а  в худшем- ушел бы от вас, не приведи... Или я не права?
  Она подняла на меня свои большие глаза , ничего не выражающие. Я даже испугалась, о чем она думает?
 - Может, между вами что-то произошло?
- Нет,- спокойно отвечает Нозанин, - наверное, было бы лучше, если б что-то было. А то  все так же одинаково , как 2 года назад, как 10 лет, 20 лет , 30 лет назад...
  - А что ты хочешь? Чего тебе не хватает? Твой  Мир такой надежный, верный, любая позавидует! Может, тебе надо чем-то заняться? Или еще что?
   Я смотрю на свою сестру и не могу её понять. Подхожу к ней и обнимаю. Все такая же худенькая , стройная, с прекрасной фигурой,    и глаза еще не утратили свой  прежний блеск.
- Нозочка! У тебя же прекрасные сыновья, двое замечательных внуков! Больше времени проводи с ними...- начала я, но меня тут же прерывают:
- Сыновья не мои: один - своей жены, второй  уехал подальше от нас, чтоб не мешали самостоятельно развиваться- так и сказал!
- Ничего! - пытаюсь я успокоить её,- все образуется!  Мне кажется, это на тебя так действует весна!
  Она освободилась из моих объятий и стала чистить фрукты:
- Папа всегда говорил: после Навруза   яблоки можно не есть, все равно бесполезно: вся их ценность утрачена и от них  никакой пользы, надо ждать новый урожай!
- Да, помню!- обрадовалась я смене её настроения.
Люблю вспоминать наше детство:
-  А еще , помнишь,  мы вместе с ним провожали тебя в первый класс, и он всю дорогу до школы  все учил тебя: смотри учителю в рот! Я запомнила это  и то же самое говорю своим внукам!
 Смотрю на сестру: опять это безучастное выражение.
- Что с тобой, Ноза? - не получается сегодня у меня поговорить спокойно,- Что случилось? Ты не звонишь, не появляешься? Я думала, ты в Сирии. Вчера  узнаю от посторонних людей, что ты здесь.
-   Так получилось..
 - Я  не говорю уже  о том, что ты лишила нас удовольствия встретить  тебя! Ты же знаешь, какой это всегда  праздник для нас - ваш приезд! Хотя бы просто позвонила : «Айригуль, я здесь, не волнуйся, как освобожусь , появлюсь»
- Айригуль, я здесь, не волнуйся, только бы освободилась , сразу бы  обнаружилась, - повторяет она
- Ты что, со мной, как в детстве,  играешь в повторюшки? - пытаюсь перевести  наш разговор в забаву.
Молча собирает все со стола на поднос:
-  Может,  пойдем в дом, что-то прохладно...
- Не понимаю...я вообще перестала тебя понимать, Нозанин!...
- А что ты волнуешься?
И тут я срываюсь:
- Я  что волнуюсь? Что я волнуюсь? Неужели трудно понять, отчего  я волнуюсь? Даже , если б  не волновалась, просто позвонить сестре, ведь мы с тобой сестры, Нозанин! Кроме тебя у меня, а меня у тебя никого больше не осталось в нашей семьи! Была Бегим. И её уже нет.. и ты не понимаешь?!
 Меня всю трясет. Спокойно, Айригуль! Только не это, не срывайся!
Теперь Нозанин подошла ко мне и обняла :
- Ну, ладно! Не обижайся! Хорошо, я виновата! Конечно, виновата!
Мне не легче, пытаюсь успокоиться:
- Знаешь, как обидно, когда тебе  совсем незнакомые люди говорят, что твоя сестра здесь, а ты даже  не в курсе.
- Кто это?
- Разве это имеет значение?
- Ну, все! Не обижайся! Я себя неважно чувствовала, думаю, не буду расстраивать , потом объявлюсь, когда легче станет.
- Ты о чем говоришь? Ты себя слышишь?  К  кому, как не к тебе я обращаюсь, когда мне плохо?
- Когда это такое было?-удивляется моя сестра
- Вспомни, в детстве постоянно к тебе, и потом тоже. Помнишь, когда мне Саид сделал предложение, я спросила тебя первую, как быть?  Вспомни, когда Саид долго не приезжал из  Индии, а я одна  с детьми, я у тебя попросила помощи, денег, а когда я лежала на сохранении с Русланчиком , я тебя попросила побыть с моими детьми
- И все!
 - А что, этого мало? - удивляюсь я -  мало было моментов, когда я была беспомощна, когда я нуждалась в тебе? И потом , ты все время уже была за границей! А я только радовалась за вас!
- Ты сильная, тебе помощь не нужна, сама справляешься.
-Ты,  как наша Гарибмо - каракатица: ты сильная! А мне это нравится? Я тоже хочу быть слабой женщиной, чтоб  кто-то за меня все решал... мне это совсем не нравится,  для меня это совсем  даже не комплимент, когда говорят: ты сильная! Я сразу представляю себя каким-то тяжеловесом на ринге, - пытаюсь повернуть наш разговор в другое русло - в шутку.
- Ты такая сильная, что  даже берёшься решать все за других!
Теперь уже я молчу,  а Нозанин продолжает. Её словно прорвало:
- Тебе повезло: ты нашла себе Саида, рано  вышла замуж и уехала . А я осталась там , со всеми .  Бегим не очень -то сидела дома, все в школе, в комсомоле, в партии. Да и когда росли мы, все тебе- и лучший кусок, и лучшее место , и даже именем  этим  Айригуль папа хотел меня назвать, а мама сказала: нет, Нозанин! 
- Такое красивое имя  Нозанин! Только прислушайся, сколько в нем оттенков- милая, нежная, изящная, деликатная, возлюбленная! Нозанин! А давай махнемся именами!- смеюсь я нервно,- Нам  по сколько лет? У нас скоро правнуки  появятся.  Что это на  тебя напало?  Ты же все это несерьезно, правда?
- Тебе смешно, а мне нет! Ты .. ты украла у меня мою жизнь! Это я должна была выйти первой замуж и уехать в город! У меня должна была быть такая большая семья! А ты приехала, когда  Гарибмо умерла,  и все сделала так, как тебе нужно было!
- Только не это! Это уже удар ниже пояса.. ты хочешь меня добить...
- Моя родная дочь не знает свою мать!
- Замолчи!- кричу я в отчаянии.
- Я  не хочу   издеваться над собой , приходить к тебе и видеть, как моя дочь называет вас папой-мамой!
  Меня подташнивает! Мне плохо! Плотину прорвало- наконец, моя сестра заговорила об этом!
   Я наливаю себе остатки чая из чайника, выпиваю.
- Так, дорогая моя сестра! Кто тебе мешал  открыться  Зумрад и сказать ей, что ты её мама? Или ты забыла, как ты меня уговаривала молчать об этом , пока сама не решишься?
  Нозанин молчит. И мне не по себе, но -держись , Айригуль!
- Нозочка! Вспомни! Вспомни, как ты меня благодарила в Ташкенте  за мое решение родить там, умоляла не говорить девочке правду, говорила, ты сама скажешь ей !  Я молчала все годы, ждала , когда ты это сделаешь, думала, раз молчит, значит, так  и надо. А я постоянно тебя приобщала ко всем  значимым событиям в её жизни! Помнишь, как мы радовались, когда она сделала первый шаг, когда вылез её первый зубик, как она выступала на утренниках в садике, пошла в первый класс? на выпускном вечере тебя не было, вы были в Ливии, потом она влюбилась в какого-то оторву, а мы с Саидом извелись, пока она сама не поняла, что это за человек! А её замужество?  Я же тебе первой сообщила! И ты приехала , и мы вместе собирали ей приданое. Даже Саид пошел против себя,  позвонил на базу  Таджикпотребсоюза ,ты очень много красивых вещей привезла ей , но этот наш неписаный закон со списком  обязательных вещей в сундук невесты, ты же знаешь. И мы вместе пошли на базу покупать все для нее!-  улыбаюсь я , вспоминая наши местные традиции.
Ноза только кивает головой
- Нозочка! Я молчу, потому что ты так захотела! Я очень люблю Зумрад, как свою дочь,  может, даже больше. И только ей я позволяю делать мне замечания , и только с ней у меня   возникают частые споры, но от этого мы   только больше сближаемся  с ней!
- А мы только больше отдаляемся!- усмехается моя сестра
- Я уже ничего не понимаю.. ну, хорошо, расскажи мне, как ты себе представляла свою жизнь, которую я , якобы, украла у тебя?
- Не знаю... Если б знала, вернула бы..
- Хорошо, давай с самого начала! Ты беременеешь от уважаемого человека в республике , у которого большая любимая и любящая его  семья, который занимает высокий государственный пост и ..
Нозанин побледнела:
- Откуда тебе известно?- И смотрит мне в глаза- только не говори, что опять эта каракатица Гарибмо сказала.
- Представь!
- Вот ведьма! Откуда ей все было известно?
- Так вот, ты рожаешь ему ребенка, он лишается всего и думаешь, он был бы тебе благодарен за это,  и вы бы прожили долго и счастливо до скончания дней своих ? Если б он этого хотел, был бы мужчиной,  сам бы тебе предложил, но он сделал вид, что ничего не произошло!
- Он не знал.
-Прости, но,  к сожалению, все знал..-тихо говорю я
- Неправда!
- Ноза, прости, родная, но это - твоя беда: не живи иллюзиями, исключи из своего мышления сослагательное наклонение! Оглянись вокруг себя , у тебя прекрасная семья, твои сыновья и бесценный Мир - твой муж!
- Не верю!
- Что твой муж - бесценный?
- Не верю, что .. этот   знал!
- Саиду веришь?
- И Саид знает?
- Саид  сам ему на одной из сессий Верховного Совета в морду дал. В туалете, правда..
- Саид и про Ташкент знает?
- А ты думаешь, он бы меня просто так отправил в другой город рожать ?
- Да, конечно… Все забыла...
- А потом эта волокита с документами! Надо же было все официально оформить . Зумрад раньше все время спрашивала, а почему мы с Тимкой  разные, мы же близняшки? 
    Удивляюсь, как можно такое забыть! А я все помню, точно все это произошло вчера:
- Конечно, Саид всегда все знал! Это он взялся все устроить в Ташкенте .  Это  он тебе сделал бумагу, что ты  была на годичных курсах повышения в Ташкенте. А я молила  всех богов, чтоб все случилось так, как сказала каракатица.  Как только подошел мой срок, я под предлогом «поеду к сестре»  приехала к тебе, и мы с тобой, как обещала Гарибмо, родили вместе.
- Ведьма!
- Не надо так, Ноза! Она -то при чем? Она никому ничего плохого не сделала
- Но могла бы предупредить...
- Она не лезла ни в чью жизнь. Она не была ни господом богом,   ни сатаной, ни иблисом ( дьявол в исламе). Только  знала обо всем  , что происходит вокруг.  И не умирала она долго в то утро, пока  я не пообещала, что позабочусь о тебе и твоем ребенке.
- Все она знала!- не успокоится никак  Нозанин. - могла б и  со мной поговорить.
- Не знаю.. Может, решила , что тебе нужна помощь, сама не справишься...
  И  снова повела бровью и плечами тоже:
-   Все правильно, ты же сильная, надежная!
- Нозочка! У нас с тобой прожито уже -  ух сколько лет!  Надо только радоваться! Вот Бегим , наша младшенькая, так и не дожила до своих внуков. А как красиво у нее жизнь складывалась! И вот несчастье! Так и не нашли её  тело, её мужа выловили вместе с машиной, а её, видимо, унесло далеко  потоками Пянджа .
- Я часто её вспоминаю.. Как её дочка?
- Прилетала недавно сюда с детьми и мужем . Молодые красивые успешные! Хорошие детки у них. Дочка - копия Бегим, так похожа на ту десятилетнюю Бегим, которая бежала вся в слезах за нашей машиной, когда мы с Саидом после свадьбы уезжали в Сталинабад!   Я так хорошо помню этот день!
- Я тут кое-что им привезла и вам тоже. Может слетаю в Хорог, сама отвезу им.
- Спасибо, Нозанин! Не утруждай себя больше!
- Но дети всегда счастливы получать подарки.- с улыбкой говорит Ноза,- а мне приятно делать вам приятно.
Я радуюсь: вот она, моя Нозанин! Обнимаю её:
- Я уже пойду! Когда придешь к нам?
И снова этот безучастный взгляд и  большие , ничего не выражающие глаза!
- Хорошо, ты не придешь, и я тоже... Решай !

                ***
    Зумрад высунулась  в раскрытое окно кухни с чашкой кофе в руке  и вдыхала свежий весенний воздух, поддувающий справа с гор.  Трое суток без полноценного сна давали о себе знать: голова была неспокойна и чутко реагировала на любые колебания сосудов. А поводов для  колебаний  было предостаточно. Десять часов ночного лёта из Нью-Йорка в Москву, потом это известие о маминой болезни, «только не волнуйся, уже все позади»- уверяла мама по телефону, с трудом выговаривая слова, потом поиск возможного срочного перелета из Москвы сюда, и снова ночной перелет  из Москвы в Душанбе. А окончательно добил уже последний удар - вместо оправившейся от первого инсульта наниджон в постели лежала сваленная вторым, еще более  сильным поражением головного мозга, бледная, почти безжизненная мама. И помощи ждать  было  неоткуда: все здесь просело в последние годы, и медицина тоже.
  « Откуда такая несправедливость на земле?- подумала  Зумрад и  посмотрела на небо, - где-то  благоденствие, а где-то даже газа и света нет, где-то с подобными заболеваниями справляются быстро, а где-то.....-  и снова посмотрела на небеса, словно  там был ответ , -  Все! Перестала искать правду! Она у всех разная..»
   Кто-то вошел на кухню, включил свет. Это Тимка:
 -  Зума, ты? А что без света? Пользуйся, пока не выключили.
- Любуюсь на ночное  небо. Здесь оно особенное! Звезды такие огромные, живые, дышат и  сами просятся в руки.
Тимур просунул голову в окно, обнял сестру за плечи, как в детстве.
  - Посмотри, Тима, город уже спит. На улицах отключили освещение , оставили светящимися фонари  только через пять на шестом столбе.  Наконец выключили  свет в доме напротив. Вон , видишь, слева крайнее окно на втором этаже , там только что горел свет. Наверное, тоже кому-то плохо было.
 - Почему обязательно плохо? Может, кто-то, как твой Валера, допоздна любит читать, или какой-нибудь поэт  пишет что-то, или студент готовится к коллоквиуму.
- Да , ты прав ! Не подумала...Мне все кажется, весь мир в печали с нами...
-  А я вот кушать захотел. Весь день Зармина звала перекусить , поесть, все как-то  не хотелось. А тут вдруг вспомнил, что Роксана,  наверняка, что-то вкусненькое принесла, пойду-ка, думаю,   поем, - Тимур залез в холодильник и что-то себе под нос бурчит
- Что , что? - обернулась сестра ,улыбаясь,- что ты там себе поешь?
- Да, я прочитал тут недавно в фейсбуке:
А в холодильнике ночами
еда полезней и вкусней!
- Это точно!- немного развеселилась Зума и села за стол с братом
- Тима, ты что делаешь? Это же все с холодильника! Надо подогреть! Такие красивые долмашки! Я тоже, пожалуй, поем с тобой.
Зумрад вынула из холодильника большую миску с долмой, добавила в тарелку Тимура еще несколько, нет, не понравилось, пошла взяла со шкафа большое блюдо, выложила туда все из тарелки , добавила еще  и поставила в СВЧ-печь греть.
- Пойду за сис и бра , пусть тоже поедят! Весь день ничего не ели.
  Роксана осталась с мамой в спальне, а дети Мировы собрались здесь.
- Это мы с Роксаной вчера занимались долмой. Я нарвал листьев с виноградника, а она уже фарш заворачивала в них и сложила все в холодильник, чтоб сегодня приготовить и отметить твой приезд.
- И мама очень любит барги ток!( тадж. виноградные листья- название блюда из виногр. листьев),- вздохнула Зармина.
  Поели быстро, молча.  И сразу всем стало полегче, у Зармины даже чуть покраснели щеки. А чай пили уже спокойно с  Зармининым вареньем из китайской сливы.
- Когда мне сообщили, что умерла тетя Бегим с мужем в аварии, я сидела за столом во время обеда. Я все смела со стола  и встала только за тем, чтоб еще что-нибудь съесть . Так на меня действует стресс,- вспомнила Зумрад
- А теперь,- прервал её Тимур,- расскажи нам , как это ты оказалась не нашей . Хотя у меня всегда было это смутное чувство, что ты не моя сестра-близнец.
  Все сразу уставились на Зумрад.
- Ииии,  а чё, я - свинья что ли?!- отшутилась Зумрад и все развеселились, стали вспоминать, откуда это старое, из далекого детства выражение.
- Нет! нет! Слушайте меня! Я вам расскажу, как было, - пытается  всех перекричать Тимур. И когда все замолчали, начал свой рассказ:
- Мы с Зумой, четырехлетки,  играем со своими игрушками, рассыпали их по всей комнате, тихо между прочим, никого не тревожа, только все разбросано вокруг и в том числе наши праздничные  вещи, в которые Зумка рядила своих кукол. Входит  мама, она, конечно,  в ужасе, и  как обычно, называя нас своим любимым словом,   грозно требует: «А ну, баранчики, быстро собрали все!»  Потом подходит ко мне, шлепает по моему упитанному заду- помните, какой я был пухлюшка!- так вот, шлепает и говорит : «ух ты мой баранчик!» и целует меня. Вдруг Зума бросает все и обиженно выдает : « Иии,  а я чё  , свинья что ли?» Зумрад всегда ревновала маму ко мне!
- И не только к тебе! Я всех ко всем ревную!
Все оживились, стали вспоминать смешные истории из детства, связанные с мамой. Из спальни прибежала Роксана.
- Что-то с мамой?- вскочили  все
- Да нет, все также, ничего нового. Просто услышала ваши голоса. Ничего, я пока там, посидите, отдохните, -  и Рухшона удалилась.
- Я знаю,- начала уже серьезно Зумрад,- вам всем интересно,  как это произошло, откуда я узнала  и все такое.- Она оглядела своих братьев и сестру, - Я сама-то  узнала случайно.  Не поверите, сорок лет назад, когда мы с мамой пошли на базу Таджикпотребсоюза за вещами в сундук к моей свадьбе.- при слове сундук Зумрад улыбается.- помните, тогда  приехала  Нозанин? Мама решила, что она должна пойти с нами. Я думала, что маме неудобно как-то самой по базам, вот она и Нозанин берет с собой. По мне , так это даром все не нужно было, но традиция есть традиция, и сундук должен быть полон, да и капризная я , не все одену, что мне кто-то купит, надо смотреть и мерить! - снова улыбается Зумрад,- Знаете, я ведь всем привезла с Америки подарочки! - как обычно,  перескакивает на другую тему Зумрад,- и деткам всем! Я ходила по магазинам и думаю, вот он - наш Таджикпотребсоюз! Сплошная база! А ведь тогда ничего не было в наших магазинах! Но, надо признать, качество того товара, потребсоюзовского, не сравнить ни с каким!
- Зумка, хватит томить, рассказывай по существу!- перебивает её Тима
- Да, конечно! Так вот, мама с Нозой ходят по разным ангарам базы, я за ними.  В одном из помещений, где всякие одеяла, пледы и т.д., я не выдерживаю и иду  на улицу, жду их. Жду, а  их все нет. Подхожу к ним и слышу  их диалог. «Нозанин, подскажи, как тебе это?» не помню уже, что это было. А Нозанин говорит: «Тебе лучше знать её вкусы», мама снова ей: « Ну, хорошо, а может это? Ты же все-таки много видишь за границей, знаешь, что модно!», на что Ноза ей: « Ну, бери! Ты ж её мама!» и снова перед новым товаром то же самое, и вдруг Нозанин говорит: « Что ты от меня-то хочешь? Зачем меня сюда привела? Решила её родную мать приобщить к событию?» Я стояла  удачно,  за косяком. Услышав это я громко запела что-то и выхожу из прикрытия. Они тут же по-другому стали себя вести. А на 4 курсе, помните, я со своими неологизмами поехала на студенческую конференцию в Ташкент? Там в роддоме и навела все справки. У Нозанин родилась дочка, а у Айригуль - сын. А в загсе записали уже нас с Тимуром  близнецами Мировых. Мне потом папа все подтвердил, я его достала!  Я просила его не проболтаться маме, что я все знаю и держать это в секрете, потому что у меня одна мама и один папа. Никаких дополнительных подробностей мне папа не рассказал, просто сказал , так надо было. Я  первые годы еще ждала, что Нозанин мне сама расскажет, а потом поняла, ей это не нужно, а мне так тем более! Я люблю папу, маму, всех вас,  вы - моя семья!   И все! на этом ставим точку и не возвращаемся к этому больше!-категорично сказала Зумрад и вышла из кухни.
  Все замолкли, переваривая то, что рассказала Зумрад.
  Через пару минут она вновь  возвращается . Глаза красные, на лице улыбка,  а взгляд такой потерянный:
- А кому не нравится такая сестра, пожалуйста, пишите отказную!
Братья и Зарина поднялись со своих мест и обняли Зумрад.  Долго  и молча они стояли так обнявшись.
- У нас даже запах другой! У Мировых!- оторвалась Зумрад из братского кольца, вся красная, заплаканная и счастливая одновременно  от тепла сердец своих родных братьев и сестры. И уже серьёзно добавила:
  - Знаете, я вдруг  вспомнила, как в Хороге , я тогда там была  со старшенькой, так вот, в Хороге мама позвала муллу к умирающей бабушке. Кажется,  и нам надо. А, что скажите?
- Мы тоже об этом говорили, когда ты ушла попить кофе, хотели с тобой согласовать,- перебил её Руслан, - я знаю нашего муллу, поеду за ним
-Ну, вот видите, мы даже мыслим одинаково!-горько улыбнулась Зармина


X11. Прекрасней и страшней не помню дня

Это пришло.
Случилось.
Как бы себя человек не утешал, не откладывал на потом мысль об этом , этот день приходит.
     «Когда я мечтала о нашей золотой свадьбе, ты всегда молчал, Саид. Сам молчал , и мне не давал развивать эту тему. Ты чувствовал, нет, ты знал, ты всегда все знал наперед! Я догадывалась об этом , а неделю назад , когда ты  покинул нас, поняла: утром еще мы с тобой,  уже не помню, о чем-то шутили , а вечером ты просто вытянул руки вдоль тела и ушел, ушел навсегда. Не позвонив в колокольчик, распахнул дверь в другой мир…
     Я всегда училась у тебя этому редкому дару - умению любить жизнь! Ты , даже будучи больным , на одних лекарствах, которые доставали уже дети наши с Москвы и из-за рубежа, когда здесь, в родном Таджикистане, шла гражданская война и  уже ничего не было: ни прошлого, ни настоящего, ни будущего;  когда безудержная, разнузданная толпа мощным рывком стрелы крана выдернула  бронзового Ленина с постамента на главной площади страны; когда в 20 метрах от свергнутого памятника та же толпа варварски уничтожила твой горельеф «Слава Таджикистану!» на фасаде городской больницы с изображением вождя; когда страшно было всем выходить в родной еще недавно город, а теперь уже мертвый и безлюдный с пересекающими его грозными БТР-ами; когда ты заставлял  сына сидеть в подвале - боялся за его жизнь из-за  этих местнических разборок; когда тебя навещали разные чины сверху и из определенных органов также, уверяя, что твоей семье, твоим детям ничто не грозит; когда ты впервые в жизни вытер накатившую слезу, потому что Зумрад сказала, что уезжает с дочками в  Россию к мужу, откуда они потом нас кормили, посылали деньги и продукты в голодный Душанбе; когда , наконец, ты понял, что рухнули все идеалы, за которые ты и еще 29 таких же юнцов  с Памира, голодных и холодных , ушли пешком в поисках Золотого кишлака и сами же потом  выстроили его - несмотря на все это, ты оставался безумно влюбленным в эту жизнь!   И вот ...   Когда-то  я прочла у одного португальского писателя: умирает тот, кто хочет умереть!»
- Мама! Нан! Все хорошо?- это Зармина, моя главная опора.
- Все хорошо, не волнуйся!
- Уже скоро 8 часов, начнут люди подходить...
Я быстро встаю с кресла Саида в мастерской и выхожу на улицу вместе с Зарминой.
   За воротами дома в ряд до конца нашего переулка стоят длинные скамейки, накрытые коврами и курпачами ( тадж. узкие длинные стеганные матрасики из красивой ткани) , на которых сидят мои сыновья и близкие семье мужчины и встречают всех пожелавших разделить с нами нашу печаль и выразить свое сочувствие .
   Первые дни сентября, жарко, но мы одеты  в траурные одеяния. Поминки начинаются в 8 утра. Женщины подойдут к 10 часам. Так принято. Это регламент.
   Но, оказывается, этот регламент распространяется только на мирное время.  К нам уже пришли несколько женщин: наши давние соседки с дома на Ленина и  мои землячки - бывшие солистки расформированного ансамбля Гуляма «Памир» , а также  моя «приемная» дочка Тошби  с желанием помочь.

«Да, Саид, сегодня седьмой день, как тебя нет с нами. Руководство страны само побеспокоилось о нас и оказало помощь в проведении поминок : накануне  завезли мешками продукты: муку, рис, овощи , разных сладостей, корову. Привезли из Совмина столы, стулья, посуду. Сами бы мы не осилили: ни материально, ни физически . Магазины пусты, да и на твоей книжке осталось всего 50 рублей. Третий день по нашим памирским традициям мы провели достойно.
     Вчера вечером мясники зарезали корову, рано утром пришли повара и приготовили  во дворе у летней кухни сразу два огромных котла плова. Мы с девочками поставили огромную кастрюлю шурпы . Ты же знаешь, обычно шурпа подается женщинам. Мужчинам накрыли столы на улице под виноградником и перед  домом, женщинам - в доме, в большой комнате»
- Примите соболезнования, как жаль, такой человек...  - слова сочувствия  доносятся отовсюду  и бесконечно...и в таком количестве, что я уже воспринимаю их как повторяющийся припев на искореженной иглой заезженной   виниловой пластинке неисправного патефона
-Мама, куда посадим этих дипломатов? - ко мне подошла старшая сноха.
-   Да? А  где они прошли, я  и не заметила?
-   Да, вот только что мимо вас и выразили соболезнования...
-  А что уже и мест нет?- удивляюсь я
-  Нет, места пока есть, просто это послы...
-  Сажай, куда считаешь,  лучше
«Саид, это он! Ты  помнишь его? Ну, того посла из ...,  который тебя навестил в прошлом году?  Он тебе принес два шикарных английских издания с репродукциями Босха и голландцев - трех Брейгелей. Ты так  обрадовался, что тут же отложил его подарок в сторону, а сам  в знак признательности стал подписывать  ему свой юбилейный каталог десятилетней давности - к твоему 70-летию. Вы  долго беседовали за чашкой чая, он уже попрощался с тобой, и я проводила его до ворот. И вдруг из дома выбегает наша внучка с пакетом в руке и бежит ко мне со словами: «Татик просил  срочно передать это послу, а наниджон не смотреть!». Я успела все же заглянуть в него. Там лежали $1000 США! .Нам бы они тогда не помешали, но я, прекрасно зная тебя, срочно вышла к машине посла, которая уже собиралась тронуться...»
- Айригуль! Женщины в зале, может, сходишь к ним?!- это моя сестра Нозанин.
   Я быстро иду в дом, к своим гостям. Следом за мной входит группа женщин  с Гульсарой Абдуллаевной, нашим бывшим секратарем ЦК,  с известной таджикской  поэтессой, с бывшим зав женотделом ЦК, моими подругами по писательскому дому.  К сожаленью, ойти Сановбар нет с нами-она умерла в начале войны.
   Всех рассаживаем, специально приглашенная женщина читает из Корана молитвы - посвящение .   Остальные сидят с обращенными вверх ладонями и послушно, когда нужно, произносят «Амин!». И начинается трапеза.
  Помощниц у меня много, и они подают чай, потом шурпу, потом плов и снова чай. На столах сладости, сухофрукты, зелень, фрукты, овощи. Разговоры обычно на таких мероприятиях очень сдержанные , на полутонах, о горе, посетившем   эту семью.  И снова женщина читает молитву, присутствующие произносят «Амин!» и встают, освобождая места вновь прибывшим. То же самое происходит у мужчин. И так поочередно приходят-уходят люди. К полудню все заканчивается. Таков традиционный поминальный ритуал. Но мои гости не спешат, сидят и вспоминают Саида, нашу прошлую довоенную жизнь, рассказывают , как пережили последние события, делятся, где  и как можно достать такой -то продукт, во сколько и куда привозят  ставший дефицитом хлеб , как у них во дворах организованы отряды самообороны, как их мужчины дежурят по ночам  во дворах и много-много всего,  что явила нам новая непрошеная реальность.
      А народ прибывает , но  места  освобождаются не так скоро. Приходится мне деликатно заниматься этими вопросами, я бегаю  с улицы в дом, из дома на улицу.
- Айригуль ! Повар просит подойти! Плова осталось немного, а народ подходит, - за мной пришла Бегим , моя младшая сестра
- Сейчас подойду! Бегим, лучше скажи ему, пусть закладывает новый!
« Мне некогда. Все хотят внимания и моего присутствия.
Саид! Народ тебя помнит! Любит!  Столько приятных теплых слов, столько воспоминаний! Народу много, мне трудно сосредоточиться, мне не хватает тебя. Я себя ловлю на том, что выхожу на улицу и иду под виноградник или в мастерскую, чтоб посоветоваться с тобой. Без тебя тяжело, к этому надо привыкать...»
  - Апа ! Там пришли дети. Говорят, им вы нужны, - Тошби торопится с двумя  косами шурпы на веранду, где мы дополнительно постелили курпачи и  накрыли дастарханы для женщин . Народ прибывает, но почти никто не уходит, требуются места
       В нашей большой гостиной образовался своеобразный кружок , женщины расположились кто, где. А тем для общения за эти годы  страха и затворничества  накопилось достаточно. 
- И снова Саид нас собрал вместе! Как всегда раньше  он собирал нас  на свои выставки , просто на  посиделки в мастерской, на творческие  показы своих учеников, у вас дома.   Эти последние два года  были особенно тяжелыми: все по своим норам, обособленно, потерянные, не готовые к тому, что происходит за окном. Хорошо, телефон работает!  Ну, а что такое телефон? Алло! Салом! Как дела? Хорошо,  как у тебя? Хорошо! И как-то даже не хочется говорить. А тут мы опять вместе, смотрим друг другу в глаза , и глаза у нас уже другие, мы повзрослели! Мы пережили  многое и по глазам уже многое видим .  Саид, дорогой наш старший брат, ты нас  встряхнул, надо продолжать жить...
    И снова воспоминания , воспоминания, воспоминания!
- Айригуль,  я всегда  любуюсь этими вашими напольными  часами. Как-то приятно на них смотреть и слушать их мерное тиканье , следить, как огромный маятник отсчитывает секунды. Но они, по-моему, встали?! - это- певица, наша соседка и с прошлого дома и теперь , по переулку, сейчас она уже Народная артистка  СССР.
- Да, это очень старинные часы, 18 века, известной немецкой часовой фабрики  какого-то Фредерика, даже не помню. Саид бы все о них рассказал. Он их очень любил, говорил, мерное покачивание маятника действует на него настолько успокаивающе, даже усыпляюще, что он ощущает замедление биения сердца, сразу уходят тревожные мысли и наступает полный покой.   Он любил садиться вот в это кресло и просто наблюдать за движениями маятника, все больше и больше отрешаясь от внешнего мира, погружаясь в мысли о Вечности. А  остановились они ровно в тот момент, когда остановилось сердце Саида, в 11 часов вечера 31 августа.
  Все вдруг замолчали и уставились на часы. Тишину нарушила Тошби . с горой тарелок она  идет обратно с веранды:
- Апаи Айригуль! Вы не забыли, там дети?
- Забыла! Конечно! Бегу!
  Три местных мальчика и две девочки нашего и соседнего кварталов,  не дети поселившихся здесь несколько лет назад творческой интеллигенции, а дети этой махалли собрались вместе  и пришли к нам с книжками  детских стихов Мирсаида Миршакара с  красочными иллюстрациями Саида Мирова. Я помню , как  эти два друга-творца  работали над этой книжкой. Это было давно, почти в первые годы нашего проживания здесь, в этом переулке.  Первыми слушателями  всех детских стихов поэта обычно всегда  были дети, они  являлись главными его читателями, и он с ними советовался, менял слова, строки , иногда просто сочинял заново. Тогда основными рецензентами его стихов были  будущие родители только что пришедших. Саид случайно присутствовал при этом, и  так его увлекли сами стихи и  споры вокруг них, что он вызвался проиллюстрировать их. Так вышла в свет красивая, красочно иллюстрированная книга стихов Миршакара и Саида, потом она была переведена на многие языки мира.  И вот пришли дети тех самых первых критиков с этими книжками, подписанными им авторами- поэтом  и художником, чтобы выразить свои  соболезнования семье. Пришли они не одни, вместе с родителями-первыми рецензентами этого сборника.
    Нозанин, моя умница-сестра ,быстро побросала на ковер в детской комнате курпачи и расстелила дастархан , и мы завели всех туда.  Зармина принесла плов, Тошби -  все остальное, побольше сладостей и печеного детям .
   Дети довольны, самая маленькая , лет четырех,  раскрыла  свою книжку и гордо  тычет пальчиком в автографы поэта и художника:
- Это бобои( тадж. дедушка) Миршакар, а это бобои Саид нам подарили и подписали эту книжку!.
   Потом она  вдруг вытащила изо рта конфетку, встала, поправила свое платье, волос на голове , раскрыла на весь разворот книги картинку к одному из стихотворений и стала  читать его наизусть:
Гумон на баред,
Ки ман хурд хастам,
Ана мебинед,
Ч,оруб дар дастам...
«Вот еще одни твои почитатели, Саид, смотри! Дети- будущее страны!»
- Айригуль, дорогая, ты как?  Все хорошо? - обняла меня моя сестра  Нозанин. - Там в беседке несколько человек просят тебя на секунду.
« И снова , Саид, я слышу слова благодарности и признания в твой адрес и слова сочувствия…
      Эти несколько уже немолодых людей, бывших студентов московских вузов, которым в пору учебы ты помог материально как председатель Верховного Совета. Это был твой долг и помогал ты многим, и не только студентам московских, но и всех вузов страны, как и любому нуждающемуся , который обращался за помощью в Верховный Совет . Это все понимают. Но когда помощь приходит вовремя – вот это особенно ценно! -уверяют меня они.
- Я успел попрощаться с отцом!- рассказывает один из них- Саид Мирович был в Москве, в постпредстве , куда я пришел от отчаяния. И он мне дал деньги на билет  и возможные расходы для вылета в Душанбе из своего кармана.
   Я всегда знала, что ты не пройдешь мимо чужой беды, но услышать это сегодня было особенно приятно и очень тяжело…»


  Ну, вот ! И этот день прошел
 « Вот и все, Саид!  И этот день прошел...
Только к 4 часам все разошлись. А многим так не хотелось уходить! И это было заметно. Были все : наши родные, близкие, друзья, соседи, твои коллеги, группами   со всех творческих  Союзов, несколько послов, руководство всех уровней, твои ученики. Были люди, которых я даже не видела никогда и не знала. Двери были настежь открыты  для всех! Это был настоящий день памяти! Было очень приятно слышать их теплые слова и воспоминания о тебе. Знаешь, повара сказали, что пришло около двух тысяч человек!  Четыре  огромных казана плова! А уж они-то знают,  у них большой опыт в этом деле.  И шурпу девочки ставили дважды. Народу было много, но  мне было холодно, грустно и очень одиноко...
   Знаешь, Саид, я часто вспоминаю , как ты мне после первых беспорядков в стране с сожалением  сказал, что мы с тобой  неправильно воспитали наших детей... Возможно, но мы их воспитывали для другой жизни , а теперь.. 
 - Мы бы и не смогли их воспитать иначе, потому что наши дети-это мы сами.
- Саид! Ты здесь?
-  Я всегда здесь, рядом с тобой!
-  Я это  почувствовала! Еще тогда, на третий день в ночь , когда мы проводили наш памирский  обряд возжигания лампады!
   Как только во дворе поставили большой казан и стали варить бодж - поминальную похлебку из разделанного барана с пшеницей , а в нашем зале собрались все родные и близкие, и пришел наш сосед академик  Алими, как только зажгли длинный, скрученный из ваты фитиль,  опущенный в специальную лампадку с топленым маслом , и зазвучали первые звуки бадахшанского  рубаба, а божественный голос нашего  народного певца Хуршеда Ал. стал медленно и тихо заполнять все пространство дома и наших сердец памирскими песнопениями Маддо, тогда я вдруг  почувствовала , ты рядом! Ты  поправил мой волос под траурным платком, ты смотрел все время на меня! 
  Хуршед все пел и пел, снова и снова обжигая нам сердца, его пальцы словно летали над струнами рубаба, а музыка лилась откуда-то свыше. И длилось все это до 4 утра! И даже , когда я передавала косы с  поминальной похлебкой всем, я чувствовала твой взгляд. Все по-новому переживали наше горе, а я была счастлива, что ты рядом! Но я-то знала, что этот обряд  проводится  в помощь твоей душе, чтоб она  покинула этот мир, не маялась здесь ! Что лучина в лампаде освещает ей путь в Вечность, а песнопения  облегчают твое возвращение в дом наш вечный!
- Айригуль!
-  Молчи, Саид! И не волнуйся за нас, я справлюсь сама  и с детьми, и с внуками, и с этим миром вокруг! И дети у нас уже взрослые! Мы сильные! Я отпускаю тебя!»
   Быстро встаю с кресла и иду из мастерской . На выходе , на одной из книжных полок лежит раскрытая книга , между страниц вложен карандаш, которым жирно  подчеркнута одна строчка . Утром я этого  не заметила.  Беру книгу: Вильям Шекспир  «Трагедии»     и подчеркнуто:
«Прекрасней и страшней не помню дня!


                ***
   Через полчаса, тщательно вытерев туфли о половик перед дверью,  в дверях уже стоял высокий с правильными мужественными чертами   лица, молодой красивый мулла  и , вежливо поздоровавшись со всеми, оглянулся на Руслана:
 - Где мама?
 - Мы вас очень просим, уважаемый мулло, читать молитвы очень тихо, так, чтоб мама не слышала.  Возможно, она все слышит, но нам бы не хотелось, чтоб она понимала ситуацию. - Извиняясь , произнесла Зармина  прежде, чем они вошли в спальню.
   Руслан посадил муллу в дальний угол и  со словами: «ля иляха илля-Ллаху» он начал что-то тихо читать.
   Не прошло и пяти минут, как они с Русланом   вышли из спальни и пошли в соседнюю комнату к Зармине и Зумрад.
- Ваша мама еще не готова, - заявил мулла.
  Сестры переглянулись, не понимая до конца  смысла слов муллы.
- Часа через четыре я снова приеду,- сказал он и направился к выходу.
- Может, вы посидите у нас, -предложила Зармина,- поедите, попьете чая!
- Спасибо большое. В половине восьмого , Руслан, приедешь за мной!
  И они вышли с Русланом.
  Зумрад вдруг быстро накинула на себя первое попавшее под руки пальто с вешалки и побежала за ними.
  Вернулась она быстро и прошла в спальню.
- Куда ты побежала? - Зармина  сидит рядом с мамой, гладит её.
- Я с ним поговорила о прощении. Я прощаю  свою маму  Нозанин и  не хочу, чтоб она страдала, и чтоб  я тоже спокойно жила дальше
-  И что он тебе сказал?
- Прочитал мне маленькую лекцию . Говорит,  уметь простить , сдержать свой гнев в ответ на обиду - это свойственно только людям с высокими и моральными качествами. Не каждому это дано, только сильные люди способны на это. Он говорит, прощение-это не торжество несправедливости, как  месть, это обретение покоя и силы, чтоб жить дальше. Прощение-это оружие сильных,  я за тебя помолюсь! - сказал он. А еще принесет мне в транскрипции 199 айят из 7 суры о прощении. 
  Знаешь, Зара, моя соседка в Москве за меня обратилась к батюшке в своей церкви. Интересно и удивительно, что и  он то же самое сказал ей!
    А помнишь,  мою массажистку  из Китая Чжень?  Она сторонница даоизма и сказала, в Даоде дзин -  это основополагающий  источник учения,   написано: прощение- это забвение обиды и согласие на мир. В Италии я тоже спросила  в кастеле у ксендза  и получила тот же ответ. Прощая обиды и не вспоминая о них, мы больше всего приобретаем сами Я собираю цитаты из священных книг разных конфессий о прощении , и знаешь, Зара, они все  об одном и том же: простить, чтоб обрести покой и  двигаться дальше  вперед.


Х111. Встреча с мамой

- Мамочка! Нан!  Ну , не беги! Подожди! Мама! я устала! подожди! Ну, пожалей меня! Мама! пожалей свою Айригуль!
Я бегу , и она бежит. Я встала , и она остановилась. Не подпускает меня к себе, бежит от меня! Боится меня!?
Вокруг одни горы. А здесь, внизу по склону,  разбитые камни. Как кусочки  расколотой сахарной головки,  такие же  все острые и разные по величине : от больших валунов до мелкой крошки. Видно, недавно трясло мои горы.
Я  стряхиваю с босых пяток  въевшиеся камешки  , поднимаюсь и бегу к маме. А она снова убегает от меня!
- Ну, мамочка, подожди! Ну ради всего самого дорогого, ради Все-вышнего остановись! Мамочка! я даже не вижу твоего лица! Я так соскучилась! ну , погоди!
А она все дальше и  выше в горы. Совсем близко подошла к белому пятну. Это же кусок большой снежной лавины- оползень! Он уже не такой белый: за лето его накрыла  горная  пыль, осколки разлетев-шихся камней. И он дышит! Да, я вижу, от него вверх ползут струики белого дыма !
Все, не могу! Я падаю на землю. Пятки разбиты в кровь, но совсем не больно! Платье прилипло к  потному телу. Все, нет сил больше !...
- Ну, скажи мне, нан , скажи! Я всегда хотела это знать!- совсем обессиленная я растянулась по земле на камнях и тихо шепчу:
-  Скажи!
И тут надо мной появляется её молодое лицо :
- Чего ты хотела знать, Айригуль?
- Мамочка! Ты такая молодая, такая красивая! Я тебя такой никогда не видела!- и тяну к ней руки.
Хочу подняться, обнять её, но земля держит! И я лежу спокойно и любуюсь своей наник ( шугн. мамочка)
- Говори, что тебя мучает? Чего ты хотела знать?
- Мамочка, почему ты меня бросила совсем  маленькой во дворе?
- Я тебя не бросала, я тебя поручила Богу. Если б ему угодно было, он бы тебя забрал, но он перепоручил  тебя твоим ангелам- спасителям.
- Мамочка! Не уходи! Я с тобой!
- Нет! Обратно иди,  иди  к детям своим!- еле доносятся до меня её  слова.

Х1V.   Встреча с папой

- Кар-кар! - прямо надо мной пролетела огромная ворона, я от испуга пригнулась
- Откуда здесь ворона, папа, и такая огромная ?
   Папа совсем молодой, в белом парусиновом костюме, в легких парусиновых туфлях и плетеной соломенной шляпе. Мы идем с ним по альпийскому лугу, под ногами сочная трава, вокруг никого и ничего, только небо , трава и горы. Папа меня держит за руку, словно ведет ребенка в детский сад.
-  Здесь нет никаких ворон, Айригуль! Это твои страхи!
Я оглядываюсь вокруг, и правда, нет никаких птиц.
- Папа, ты, конечно, хотел сына, а родилась я.
- Нет, что ты, Айри! Я так рад, что ты у меня есть!
- Я бы рада была для тебя … Прости!.- извиняюсь я
Мы идем легко, свободно, словно парим над зеленым ковром.
- Папа,  ты так рано оставил нас. Потому что   нас три девочки у тебя?  Ты, наверное, ждал мальчика .. - не могу успокоиться я
- Не говори так! Ты меня обижаешь.
- Или ты не любил нашу маму?
- Вашу маму я всегда любил. Я её сразу полюбил , как только увидел.  Её рано выдали замуж, в 8 лет, привезли  в семью мужа по соседству  с нами, там она росла, привыкала к дому, к хозяйству до совершеннолетия, потом должна была войти в его покои и стать  женой своему мужу. Но пришла революция,  и она сбежала домой к себе в кишлак, я  и женился на ней.
- Но ты ведь гулял, пропадал , мы тебя почти  не видели ...
- Дурак был, молодой...
- Ты же был председателем колхоза, а нам иногда нечего было есть, кроме ширчая ( тадж. чай , заваренный с молоком). А бабушка  нам всегда говорила: от голода никто не умирал, а вот от жажды - да! Пейте воду!
- Я жил честно.  Верил в идею, и за это пострадал. Три дня пыток под дулом пистолета, даже не помню, за что...
- Поэтому у тебя трясутся руки и голова?
- Эй, ребенок! А ну-ка, посмотри на меня! Где это трясутся у меня  пальцы и голова? А? - и мой веселый красивый и молодой  папочка  берет меня на руки и подбрасывает вверх. -  Все! Хватит  о плохом! Посмотри, как красиво вокруг!
    Я оглядываюсь вокруг и вижу недалеко кто-то стоит. Бегу туда. Папа за мной. Я останавливаюсь  и прошу папу:
- Папа! У тебя есть деньги?
- Не знаю, должно же быть..-  ищет по  карманам. Достает мелочь и дает мне
- Ленин! На тебе денежку!- и протягиваю  к вытянутой руке изваяния   вождя свою  детскую руку с мелочью.
  Тянусь на цыпочках, а снизу словно кто-то поддувает- земля дышит!
  Надо же бежать! Надо скорее! Я бегу, бегу!
- Стой, ты куда?- следом за мной бежит папа
- Мне к детям!
- Айригуль! Какие дети? Ты еще сама ребенок, совсем маленькая!
- Папа! У меня четверо  детей и внуки, они любят меня,  ждут меня, - ищу выход с лугов, а внизу под зеленым ковром скалистые серые горы.
- Ты не сможешь, Айригуль! Стой! Там овринги (висячие мостки, сделанные вручную на отвесных скалах, плетением из ветвей кустарников или устроенные из деревянных бревен и жердей)! ты оступишься и разобьешься!
- Папа , ты забыл! Я ж каждый год по таким горам скот выводила на летовку! - и словно горный архар, перепрыгиваю с одного выступа на другой
-  Папа! я люблю тебя!- где-то далеко с опозданием эхо вторит за мной.


                ***

    Ровно через 4 часа , в 8 часов утра, Руслан привез муллу. Он быстро передал Зумрад маленький листок бумаги с транскрипцией суры о прощении  и  стремительно направился в спальню.


XV.  Лавандовое поле


 - Как красиво! Саид! Это что такое? Где мы? - кричу я от радости!
Вокруг нас бескрайнее цветущее лавандовое поле в горной долине . А вокруг только горы, горы, горы с белоснежными шапками на вершинах.
- А ты помнишь наше свадебное путешествие из Хорога через Ош? Посмотри, Айригуль,  это же наши горы! Мои родные горы!
- Но тогда мне было холодно и страшно, Саид!
- А ты мне говорила, все хорошо.
- Я  оторвалась от своих родных и самых близких людей  и ушла  с тобой, которому доверилась, но которого еще  не знала хорошо. Меня пугало все новое, что ждало  меня впереди!
 -Ты не жалеешь?
- Никогда!
- Как здесь хорошо! И  дышится легко, и не жарко, и не дует ветер с гор!   Как я люблю лаванду! Кто её посадил, Саид?
- Это ты, Айригуль!
- Правда? Я и  не помню... Какой божественный аромат, какой дивный цвет! Ой, смотри, Саид, земля дышит, от нее идут струйки воздуха и все кусты лаванды смотрят вверх!
-  Это твои любимые цветы!
- Тетя Оля каждое дето собирала лаванду в горах Варзоба и приносила мне , она рассказывала, что этот прекрасный аромат лаванде подарила Дева  Мария в благодарность за то, что на её кустах сушилась одежда маленького Иисуса.
- А великий врачеватель Ибн Сино – Авиценна писал: «Ин гулаки хушруяки арвона - камчин бар дилу   джоруб    ба майна»  - «этот маленький красивый цветок лаванда - кнут для сердца и метла для мозга»
- Саид, тихо! Что это? Ты слышишь? Нет? Музыка звучит! Это Альбинони! Да? Ой, нет ! Это же  наша памирская «Эй, пари»! Ты слышишь? Откуда она звучит, Саид? Здесь нет никого и ничего...
- Это моя душа поет, а ты слышишь ту мелодию,  которую хочешь услышать.
- А  поле? А цветы?
- Тоже самое !  Ты хочешь лавандовое - вот оно! Хочешь маковое,  васильковое, ромашковое, тюльпановое - пожалуйста, какое хочешь!
- Ой, Саид, как красиво! Что это?  Саид, я никогда не видела столько разных тюльпанов! Мы где, Саид? Это рай?
- Это наш дом!

Февраль 2016 , Москва