Последний масон. Глава 1

Тимур позвонил в квартиру Петраковых вскоре после обеда. Тихо поздоровался и привычно прошмыгнул мимо распахнувшей дверь Ольги  Сергеевны, которая недолюбливала его еще с шестого класса, когда он начал дружить с ее сыном.
Роман  сидел в своей комнате, намертво прилипнув к  монитору.

— Ты забыл, что мы в боулинг собирались?

Заметил Тимура и неохотно оторвался от компьютера.

— А ты помнишь, в позапрошлом году, еще когда мы в школе учились, умерла тетка моего отца? Я тогда на похороны отпрашивался…
— Это ты к чему?
— В общем, ее  квартира досталась моей двоюродной сестре. Она теперь собралась ремонт делать и вчера пригласила всех родственников. Чтобы каждый  взял что-нибудь на память о тете Любе. Отец прихватил кресло-качалку, а я… вот, сам посмотри…

Роман наклонился, выдвинул из-под стола чемоданчик, заполненный какой-то бумажной рухлядью. Старые переплеты, пожелтевшие листы, свернутые трубкой рукописи… Сразу запахло пылью. Роман взял лежавшую сверху толстую тетрадь, закрыл чемоданчик и запихнул его на прежнее место.

— С остальным я потом разберусь.

Протянул тетрадь  Тимуру. Тот без особого интереса раскрыл ее наугад. Витиеватый почерк, бледно-лиловые буквы…

— Сплошные «яти». Как тут можно что-то разобрать?
— Ничего сложного. Это дневник пра-пра-пра,  короче, предка тети Любы, ну, и моего тоже. Видишь, тут даты  —  13 февраля 1847 года, 24 сентября 1849… Он всю жизнь прожил в Казани и все время записывал свои впечатления, всякие сплетни, слухи, истории.

— Отдай эту макулатуру в музей, а лучше продай. Или на помойку отнеси, чего пыль копить.
— Ты ни фига не понимаешь. Это же интересно. Вот, посмотри запись от 28 мая 1852 года…

Роман уже привычно пролистал тетрадь и остановился на нужной странице.

— Здесь написано о казанских масонах. Ты хоть знаешь, что в Казани еще в восемнадцатом веке действовала масонская ложа? Она была основана в 1776 году и называлась ложей «Восходящего солнца». Первые семена масонства в казанскую почву посеял  Иван Перфильевич  Елагин, которого выслали из Петербурга за участие в придворном заговоре…

Он говорил тоном профессионального экскурсовода, стремящегося захватить аудиторию. Однако аудитория в лице Тимура осталась глубоко равнодушна.

— Так мы идем в боулинг или нет?
— Сейчас! Я тут с утра роюсь по масонским сайтам. Информации море, но о казанских масонах почти ничего. Правда, набрел на один хитрый портал. На первый взгляд самый обычный, но если покопаться… Пришлось вломиться в их сообщество без приглашения, пароль подобрал. Подкинул им пару вопросов, надеюсь, мне ответят… Хочешь посмотреть на Гаврилу Каменева, лидера масонского кружка?

Роман бегло застучал пальцами по клавиатуре и потом развернул экран поближе к Тимуру.

— Мрачный дядечка!
— Да ему было всего тридцать один, когда он умер.
— Я и говорю, дядечка.
— Знаешь, он был известным поэтом, дружил с писателями… А  должен был торговать икрой и сукном, как его папаша, самый богатый казанский купец.
— Можно подумать, он сам за прилавком стоял. Хотя икоркой я бы, например, не отказался заняться.
— Приземленный  ты тип, Тимур! А еще будущий филолог.
— Ну, уж извините, куда взяли, туда и поступил. Это ты у нас романтик-программист. Пошли в боулинг, познакомимся там с какими-нибудь девчонками.

Роман выключил компьютер и начал собираться.

К удовольствию Тимура в боулинге было так шумно, что все попытки Романа снова свернуть  на масонскую тему разбились в прах. Однако когда они вечером вышли на улицу, Роман  жизнерадостно заявил:

— Завтра я запишусь в библиотеку!
— Ну, ты даешь!

Роман полагал, что нужные ему сведения в виде старинных фолиантов хранятся на каком-нибудь уютном стеллаже и ожидают, когда ими заинтересуются. Но в реальности все оказалось несколько иначе.
На наивную просьбу подобрать книги о казанских масонах библиотечная дама уставилась на Романа так, словно он спросил сборник рецептур смертельных ядов или практическое руководство по черной магии.
Вопрос о Каменеве вызвал чуть более адекватную реакцию, но все же не такую, как хотелось бы. Ясно было: в очаге культуры эту фамилию слышат впервые. Пришлось брать инициативу в свои руки, рыться в картотеках и энциклопедиях. В конечном итоге  некоторые результаты появились. Кое-что нашлось о ближайшем друге Каменева, тоже масоне Савве Москотильникове. Правда, все записи поместились  на каких-то жалких пяти листочках.


В выходной Тимур отчаянно скучал дома.
На своем девичьем факультете он находился в полном вакууме. Состав группы, по его убеждению, не давал возможности завязывать дружбу, — пара-тройка ботаников, общаться с которыми Тимур считал ниже своего достоинства, и горстка гламурных красоток, почему-то не обращавших на него никакого внимания. Остальное население группы составляли очкастые, удручающе серьезные девицы. Их Тимур начинал замечать, только когда попадал в безвыходные ситуации перед коллоквиумами и зачетами, и, получив снисходительную помощь, тут же забывал о своих спасительницах.
Новых друзей он не завел, школьных приятелей подрастерял, так что приходилось с вечными закидонами Романа. Тимуру не очень-то понравилось очередное, на этот раз масонское увлечение друга, но проводить свободную субботу в одиночестве тоже не хотелось, поэтому он снова отправился к Петраковым.

На этот раз Роман был дома один.  Наскоро заварив кофе и нарезав сыр, он притащил в кухню нарисованную на большом листе схему, отдаленно напоминавшую кривоватую пирамиду.

— Родословная Каменевых.  Основатель — татарский мурза Макул, которого крестил сам Иван Грозный. Дальше, правда, у меня пробел…  Потом отец  Гаврилы Петровича, городской бургомистр, очень богатый купец.  Дальше  идет наш Гаврила Петрович собственной персоной. Он женился на пензенской дворянке Подладчиковой, у них родились  две дочери, Екатерина и Татьяна. Каменевы породнились с  Губановыми, Хворовыми, Крупенниковыми,  Горталовыми, Дедевыми, Апехтиными, Фуксами…

Видя, что Тимур упорно смотрит в сторону, Роман бросил через  плечо:

— Между прочим, тебе это тоже пригодится. Сам ведь говорил,  у тебя проблемы в институте. Можешь, например, написать курсовую на эту тему. Или доклад какой-нибудь зафигачь. Главное, покажи, что ты чем-то интересуешься дополнительно. Преподы это любят.

По лицу Тимура стало заметно, что  приведенный аргумент пришелся ему по душе. Поэтому он уже охотно согласился сопровождать Романа в архив.
Они доехали до Ленинского садика и прошлись по Кремлевской. Возле старинного бледно-голубого особнячка Роман вдруг воскликнул:

— Посмотри!

От неожиданности Тимур поскользнулся и чуть не рухнул. Роман успел его подхватить.

— Подними голову!

Он  указывал на самый верх стены особнячка.

— Это называется кадукей.
— Чего?
— Масонский символ. Прут, увитый двумя змеями и увенчанный двумя крыльями. Символ морального равновесия и доброго поведения. Заимствован у древних римлян. Истолковывается также как четыре стихии. Прут — земля, крылья — воздух, змеи — огонь и вода.

— У тебя охренительная память!

Через несколько минут они приблизились еще к одному зданию, привлекшему внимание Романа. Следуя его указаниям, Тимур добросовестно вглядывался в лепнину на стене, на которой приятель обнаружил пеликанов, змей и стилизованную лилию. Тимур  поверил  на слово, что подозрительные  птицы, томно изогнувшие длинные шеи, символизируют закон высочайшей гармонии. Больше домов с тайными масонскими знаками им не встретилось, и друзья без дальнейших задержек добрались до архива.

 Архив не подвел, и вскоре добровольные исследователи получили заветные данные о том, что теперь интересовало их обоих, хоть и по разным причинам.  На обратном пути свернули на улицу Карла Маркса, и Роман остановился возле углового двухэтажного здания, стиль которого специалист определил бы как «русское барокко».

— Это дом Каменева.
— Откуда ты  знаешь?
— Конечно, из Сети. Там, кроме сайтов  знакомств, можно много чего найти.

Тимур слегка покраснел. Он долго и безуспешно пытался познакомиться с какой-нибудь симпатичной девушкой, но после короткой переписки все личные встречи по закону подлости заканчивались полным провалом.

Вечером Роману наконец-то пришел крайне вежливый ответ с масонского сайта:

«На ваш запрос должны сообщить, что не располагаем  никакими сведениями  о деятельности ложи «Восходящего солнца». Тема весьма увлекательна, но пока остается неизученной».

Роман разочарованно вздохнул и написал:

«Могу поделиться информацией о Гавриле Каменеве…»

Он вкратце изложил все, что ему удалось узнать за последнюю неделю.

Во вторник позвонил Тимур и самодовольно сообщил, что тоже на что-то годится:

— Мне на кафедре дали телефон одного краеведа, который занимался поэтами-романтиками. Можешь ему позвонить, он наверно, не откажется поделиться инфой. Только поторопись,  дедульке под девяносто. Каждая минута дорога. Кстати, мне за родословную Каменева обещали зачесть семинар, так что спасибо.

Краевед, несмотря на преклонный возраст, оказался вполне бодрым и вменяемым, и Роман быстро договорился о том, что назавтра заглянет к нему домой.

Проигнорировав утренние лекции, Роман отправился на другой конец города, в гости к краеведу. С собой прихватил вафельный тортик, диктофон и общую тетрадку. Выскочил из автобуса и прошел два квартала. И тут случилось то, что совершенно не вписывалось в его планы. Кто-то навалился на сзади и заломил руки. На голову накинули темную шуршащую ткань, кажется, это была куртка, и поволокли в неизвестном направлении. Потом Роман почувствовал, как его запихивают в машину, скорее всего, в припаркованный неподалеку черный джип, на который он обратил внимание всего пару минут назад. Кто-то тяжелый плюхнулся рядом на сиденье, потом еще  кто-то приземлился с другой стороны, дверцы захлопнулись и машина тронулась.
Поездка длилась примерно полчаса. Когда его вытащили на свежий воздух, пришлось пройти несколько метров до двери. Они проникли в какое-то здание и стали довольно быстро подниматься по лестнице. Роману не удалось определись, сколько человек было рядом. Двое, трое, или, может быть, четверо?  Качать права и сопротивляться было бессмысленно, поэтому он послушно перебирал ногами, следуя безмолвным указаниям. Сквозь крошечную щелку он увидел сначала кованые ступени лестницы, явно старинной, а дальше — узорный паркет.

Романа без лишних церемоний  толкнули  в офисное  кресло с гладкими пластиковыми подлокотниками. Потом с головы  пленника все-таки сняли куртку.
Напротив, за большим столом темного дерева сидел мужчина лет тридцати. Нижняя челюсть Романа сама собой  поехала вниз. Незнакомец казался ожившим портретом Гаврилы Петровича…