Глава 30. Хлоп и плюх!

Вы когда-нибудь пускали зеркальцем солнечные лучики? Наверняка вы не раз предавались этому весёлому занятию. И, конечно же, каждый пытался такой лучик поймать. Но они всегда ускользают, правда? Эти светлые пятнышки, ловкие, шустрые, беззаботные и неуловимые, как зайчата. Пожалуй, именно за такую прыть и весёлую резвость их и прозвали солнечными зайчиками.
А вы знаете, где им впервые дали это озорное прозвище? Ну, разумеется, в Королевстве Аквамариновых Радуг. Здесь живут самые настоящие солнечные зайчики, то есть, в самом натуральном смысле — жёлто-лимонные, пушистые, с глазами цвета небесной синевы и остренькими ушками, покрытыми на концах золотистой шёрсткой. Обычно они с любопытством глазеют по сторонам и бесшумно скачут с места на место, веселя и радуя жителей Королевства, особенно ребятишек.
Стоит кому-либо попытаться поймать такой пушистый комочек, и даже словить его в ладоши, как зайчик тут же чудесным образом ускользает, оставляя вместо себя лишь тёплый солнечный отблеск. Как они это делают? Загадка! За всю историю Королевства никому не удалось удержать в руках солнечного зайчика.
Так было до того самого дня, когда над Королевством пронёсся страшный ураган. С той поры зайчат будто подменили. Шёрстка их потускнела, глазки потухли. Золотые ушки поникли и утратили озорной блеск. Зайчики стали бледными, грустными и больше не скакали на радость окружающим, а сидели на месте, безразличные ко всему.
Никто теперь не смел их ловить. Наоборот, все жалели зайчат и лишь ласково гладили их, осторожно касаясь пушистой шёрстки. Зайчата не отскакивали, даже не пытались отстраниться. Они, не мигая, смотрели перед собой, как фарфоровые статуэтки, и от одного взгляда на них сердца жителей Королевства переполнялись сочувствием.
Правитель Аквамариновых Радуг, изобретатель и выдумщик, Маг, старался поскорее синтезировать Живую Воду, чтобы вернуть резвость солнечным малышам. Он свято верил, что ему это удастся. Когда Камилла и Том приземлились в Хрустальной Лаборатории, ему как раз понадобились Лучезарные Блики. Их в сумочке Тома осталось совсем немного, зато наивысшего качества.
— Отличный экземпляр! — одобрительно кивнул Маг и всыпал  дымящиеся искры в нефритовое ведёрко, соединённое стеклянными трубками с системой колб и бурлящих пузырьков.
Он похвалил Тома, выслушав рассказ о спасении Камиллы, и подтвердил диагноз Бернарда, глянув на медвежонка.
— От бредисочного отравления мгновенно исцеляет Живая Вода, — сказал он Камилле. — Одной капли хватило бы. И солнечные зайчики ожили бы. Но, не расстраивайся! Я как раз изобретаю Солнечное Сияние, а там и Живая Вода воскреснет…
— Солнечное? — повторила Камилла. — Про Северное Сияние я слышала, а про солнечное никогда.
— Естественно! — взмахнул руками Маг. — Я ведь его ещё не изобрёл! Том, сгоняй-ка за Земляничной Росой…
Том мигом исчез, а Маг погрузился в своё изобретение.
Камилла заскучала и присела на хрустальную цепь, что тянулась через всю лабораторию к центру фонтана. Какая-то странность была в водах фонтана. Но Камилла не могла уловить, какая именно. Впрочем, её сейчас занимали другие мысли. Как было бы здорово летать с друзьями над парком после уроков, смотреть на свои тени и отражения в озере. А какие трюки она выделывала бы на качелях! И, конечно, если бы учитель вызвал её к доске, уж она бы вспорхнула над партой, она бы показала всему классу настоящий класс! Ведь у неё такой богатый опыт крылатого пилотирования.
Маг тем временем продолжал чудесничать над формулой Солнечного Сияния. Надо сказать, что одет он был не в сказочную мантию или расшитый камзол, а в самую обычную рубашка, джемпер, брюки. Костюм этот довершали большие прозрачные крылья за его спиной. Взмах, и Маг уже в другой части Лаборатории, добавляет из склянки толчёную жимолость. Ещё взмах, и он снова перед столом, сыплет в хрустальную воронку горстку драгоценных камней и сушеную мяту, да перебирает рычажки и клавиши огромной хрустальной машины. Та пыхтела и булькала в ответ на его старания.
— Радугам тоже надо вернуть яркость! — весело сказал Маг.
Камилла вспомнила, что небо над Страной Зодиака периодически пронзали пёстрые, то ядовито-яркие, то бледно-полосатые загогулины. Она только теперь поняла, что это и были радуги. О, нет, эти царапины не имели ничего общего с пышными прозрачными мостиками, которые бывали в её мире во время дождя.
Маг ускорился. Он мелькал то там, то тут. Только что крутил серебряные вентили рядом с Камиллой, и уже нажимает на клавиши и педали в дальней части Лаборатории. Он управлялся с виртуозностью церковного органиста или искусного звонаря, попутно успевая загадать Камилле парочку загадок.
— Почему трубы круглые? А как можно лететь по воздуху в воде? А как можно плыть в воздухе под водой? А как... о, молодец! — приветствовал он Тома, кометой выскочившего из облака с искрящимся пузырьком в руке.
Работа пошла ещё быстрее, и Хрустальная Лаборатория стала похожа на пчелиный улей. Казалось, в здесь трудится десяток Магов и полтора десятка рыжих подмастерьев. У Камиллы голова пошла кругом. Она отвела взгляд и посмотрела на зайчиков.
— Бедняжки, — вздохнула она, поднимая одного из пушистых малышей с ушками стального цвета, сердце её наполнилось сочувствием. — Как жаль, что я не могу вам помочь.
Она нежно прижала зайчишку к щеке, и… тот приоткрыл глаза. Странное чувство охватило Камиллу, словно это уже было — пушистый солнечный зайчик на её руках, и ласковый лазоревый взгляд добрых глаз. Зайчик уткнулся в её ладони бледной мордочкой.
— Бедняжка, — повторила Камилла, покачиваясь на цепи и баюкая зайчишку, как младенца.
Откуда ей было знать, что цепь крепится к рычагу, который включает фонтан? Рычаг повернулся, в трубах забулькала вязкая жидкость, и из прозрачного жерла с глухим причмокиванием вылетел мыльный пузырь грязно-зелёного цвета. За ним другой, третий, и ещё много-много. С них сочными каплями стекала серая жижа. Затем появились пузыри немного чище и прозрачнее. В них можно было разглядеть по парочке миниатюрных девочек: одна — одетая просто и опрятно, с добрым лицом и открытым взглядом, приветливо улыбалась; вторая — чумазая и сердитая, кривлялась и строила отвратительные рожи.
Вам понравится, если кто-то будет строить вам рожи? Иногда так и хочется прихлопнуть обидчика. Сейчас Камилла вполне могла себе это позволить. Хлоп, и пузырь, издав громкий щелчок, разделился надвое. Один пузырик, радужный и светлый нёс в себе светлую девочку, а из другого, мутного и неприятного, показывала язык вторая, противная девочка, с лицом, перекошенным от ненависти. Обе они, добрая, и злая, были точной копией Камиллы.
— Ах, вы, обманщицы! — воскликнула Камилла, глядя на злых камиллочек, и стукнула кулачком по цепи. — Я не такая, и никогда не стану такой!
Цепь покачнулась и потянула второй рычаг. Два больших кувшина у основания фонтана загудели, и мутный мыльный пузырь потянулся к ним. Он втянулся в серебряный кувшин, как в трубу пылесоса. А вот радужный пузырик не успел. Он опустился на зайчишку, и вдруг… блёклая шёрстка налилась лимонным сиянием, глазки загорелись васильковой синью, а стальные ушки налились золотым блеском. Зайчик потянулся к соседнему радужному пузырю, крепко сжал его лапками. Хлоп, брызги разлетелись в разные стороны. В следующую секунду Зайчишка засиял так ярко, что Камилла вздрогнула и зажмурилась.
— Что такое? — услышала она бодрый голос медвежонка. — Кто посмел? У меня сегодня не приёмный день! Ага, вот оно что! — Бернард вылетел из кармашка, отряхивая шёрстку от радужных брызг. Они упали на кармашек и излечили его.
— Ого, сколько работы! — воскликнул он, оглядевшись. — Безобразие! Ну, ничего, уж с этими бедвежатами я разберусь!
И он ворвался в стайку мыльных пузырей, закрутив их вихрем. Оттуда только и слышалось:
— Хлоп! Плюх! Плюх! Хлоп!
— Ах, как же я забыла? — вздрогнула Камилла. — Задание свитка! Хлопать и летать!
Зайчишка перескочил на край фонтана, и принялся подталкивать светлые мыльные пузыри к своим собратьям. Зайчата открывали глазки, навостряли золотеющие ушки и слегка испуганно прикасались к мыльным пузырям. Они отогревались от морозной спячки и наливались лимонно-золотым сиянием, а глазки наполнялись смелой лазоревой синевой. Зайчишки оживали один за другим.
Но наверху работы было ещё много. Камилла хлопала по самым крупным пузырям, и вскоре их поток заметно поредел. Только один, большой и очень странный, чумазый мыльный пузырь в форме куриного яйца никак не давался в руки. Он постоянно ускользал.
— Всё равно поймаю! — угрожающе сдвинула брови Камилла и поспешила за беглецом.
— Не делай этого! Ай, бр-р-бульк! — вдруг заговорил пузырь.