Бойтесь своих желаний. Они исполняются

Думаю, каждый счастливый русский ребёнок слышал от своих любящих родителей фразу "если нельзя, но очень хочется, то можно". С этими словами мой папа выдавал мне внеочередную конфету, вопреки запрету мамы всегда разрешал пригласить в гости подружку и наливал первый стакан джин-тоника в шестнадцатилетнем возрасте, чем укреплял свой имидж соучастника и редкого понимающего взрослого, с которым можно договориться. Противостоять родителям очень сложно, но если от чистого сердца при любой возможности валяться с папой вобнимку на диване перед телевизором, болтая о полной ерунде у него под мышкой, то в конкретный момент времени хотя бы один из пары сопротивления видит в тебе человека. Кстати, с мамой я тоже с удовольствием болтала, сидя на кухонном столе в ночи или на табуретке у мусорного ведра перед ужином, чистя картошку. А уж когда папа уезжал в частые командировки, выпрашивала у неё возможность переночевать на их кровати: ночью и разговоры проникновеннее, и мамы отзывчивее и менее строги.

Да, в детском возрасте желания детей и родителей не всегда совпадают. Ребёнком я, как и все известные мне люди, в минуты горьких обид твердила себе: я никогда, никогда не буду кричать на своих детей. А уж поднять руку на чужую попу - это за пределами воображения. Всегда буду понимающей, доброй и ласковой, ко мне будут обращаться за помощью и поддержкой хоть в два года, когда основная проблема мироздания - не вовремя заканчивающиеся мультики и несправедливое требование идти спать, хоть в пятнадцать лет, когда карманных денег катастрофически не хватает, родители сидят дома и не идут в кино, а так необходимо пригласить любимую девушку в свою наспех убранную (под кровать) комнату.

В планах я была матерью идеальной. Легендарной даже. На деле, если спросить, скажем, у Матвея, какая я ему мать, ответ может быть ожидаемо неудовлетворительным, типа "мать твою". Потому даже их чистого интереса я предпочитаю такого любопытства не проявлять: не хотите получить тупого ответа - не задавайте тупых вопросов. Хотя, наверное, этот вопрос прозвучит своевременно тогда, когда он сам будет папой двенадцатилетнего умного, саркастичного и очень острого на язык ребёнка. Как говаривал Марк Твейн "в четырнадцать лет разговаривал с отцом и удивлялся, до чего же он глуп. В двадцать лет, поговорив с ним, поразился, как же он за прошедшие 6 лет поумнел!" Так что подождём. С моим же папой я могу вести такие разговоры уже почти на равных, причём счёт всегда будет в его пользу, так как время выявило удивительный факт: нет у меня к родителям претензий в свете собственного родительства. Они оба - замечательные, а при условии взаимной любви всякие там запреты бросить ненавистную музыкальную школу - фигня полная. Люблю.

Я всегда знала, что мне нужна семья и дети. Этакое гнездо, свитое, может, не по инструкции, из которого пусть и торчат веточки и мох в разные стороны, но чтобы тёплое, уютное и с любовью. Где по воскресеньям будет пахнуть корицей, и накупанные дети перед тем, как отправиться в наглаженную свежую постель, будут есть руками и щеками яблочный пирог перед сном, когда уже зубы почищены и вообще нельзя, но можно.

Кстати, только что из духовки извлечён яблочный штрудель. Муж привёз из своего от деда в наследство доставшегося в Штуттгарте яблоневого сада огромный таз яблок, который укором стоит у меня на кухне с призывом утилизировать. Хотя в выпечке я не сильна и точно знаю, что штрудель несъедобен (в рецепте какой-то дурак нарисовал "в тесто добавить полчайной ложки соли", так что он скорее солён, нежели сладок), но мои усилия оценили и сказали "пока не выкидывай, может, мы все однажды сильно проголодаемся". Так что на ужин сегодня комбинация нестандартная, а потому заслуживающая уважения: уха по-Ла Пальмски из всех имеющихся в магазине видов рыб, кальмаров и креветок на первое, а для самоубийц на второе - солёный яблочный штрудель. Матвей может даже воспользоваться, чтобы прогулять завтра школу, и я его даже пойму.

Так вот, гнездо.

Где бы мы не находились, в Москве, Клайпеде, Вильнюсе, Берлине, Варшаве, Кракове и так далее, я всегда зачарованно смотрела из окна машины на светящиеся окна домов. Любых. Многоэтажных, частных, с занавесками или без. Меня манил чужой свет чужой жизни, которую я всегда представляла счастливой. За каждым окном - история любви, радости и смысла жизни.
Вот семья приходит домой, обувь ровненько выстраивается у порога, но обязательно одна пара маленького размера стоит как попало, на кухне шкварчит что-то картофельно-мясное, какая-то неизвестная мне милая женщина, напевая, орудует шумовкой у плиты на кухне, в комнате разбросаны кубики и книжки, а папа, балансируя на коленках на стуле, в десятый раз читает условие задачи по физике, заданной прыщавому трогательному ребёнку, с мучительным видом сидящего рядом и в муке закатывающего глаза ("что пристал, завтра бы списал!").

Меня влекло каждое окно, они и сейчас меня тревожат. Однажды, проезжая поздним осенним вечером по Кудамму, я задрала голову и увидела отличный современный лофт на верхнем этаже здания старой постройки. Altbau, то есть старая постройка, в Германии очень важна - это значит, что потолки три метра минимум и вообще на совесть. Сегодня там, где раньше были чердаки, строят пентхаузы и лофты, которые в силу высоты расположения в занавесках не нуждаются, ведь вуайеристов (так это называется?), рискующих сломать шею глядючи, среди нормальных людей немного. И вот я увидела в огромном окне библиотеку. Книжные стелажи от пола до потолка, составляющие одну большую стену. Это и была стена, пёстрая, немножко безалаберная, но абсолютно живая, к ней подходили ежедневно, придирчиво выбирая, что бы почитать перед сном, она сама себя переорганизовывала, когда очередной том был по-рассеяности воткнут не на место. Я не видела другого пространства, но уверена, что там стоит удобный диван с накинутым на спинку мягким пледом; торшер, большой, уютный и неяркий, присоседился в головах, на полу - неброский мохнатый ковёр, на журнальном столике у дивана - кипа журналов и чашка чая на подносе. И хозяин этого модного, но одинокого жилища, мужчина лет сорокапяти, в кожаных шлёпанцах на босу ногу, в серой футболке и мягкий спортивных штанах курсирует с невесомым ноутбуком в руке от минимальной кухни к любимому дивану, отвечая на рабочие имейлы и украдкой заходя на Фейсбук, ещё надеясь на нежданное послание от ещё неизвестной ему женщины.

Короче, стену с книжным шкафом я спёрла. Стена наша поменьше, расположена метров на тридцать ниже над уровнем моря, но она очень похожа. Найти фирму, которая бы сделала для меня этот книжный рай, было непросто, но муж мой понял, что живым я с него не слезу и каждый день буду горько вздыхать и жрать отказываться, пока мой белоснежный книжный шкаф не будет стоять там, где ему место. Подглядывать - это хорошо.

Вообще, переехав в этот дом, первый действительно наш, мы перелопатили и переделали всё, что можно. Я говорю "мы" как та муха на ухе у вола, утверждавшая "мы пахали". Муж переделал, перестроил, возвёл и модернизировал всё, от водопровода до отопления. Встроил камин, построил гараж с большим подвалом, куда вмещаются не только его винные погреба, но и остатняя часть моей библиотеки. Плюс полподвала игрушек. Надстроил гостевую комнату вместо балкона на третьем этаже. Бассейн вырыл и снабдил гидрофигнёй: включаешь кнопочку и греби себе против течения хоть целый день. Участок в виде пустыни с двумя елками и тремя берёзами превратил в сад, мы с Нинкой сожрали с куста последнюю в этом году малину три часа назад, цветы не ели - пусть растут.

Одним словом, вил то самое гнездо с торчащим во все стороны мхом.

Я подключилась на поздних стадиях, на уровне внутреннего интерьера. И сильно пожалела.

Карл Маркс утверждал "possessions make you unfree", то есть собственность делает вас несвободными. Действительно, мебель в чужом доме меня не волновала абсолютно. Когда дело дошло до собственно дома, интерьер приобрёл ключевое значение. Никогда мы не были так близки к разводу, как отделывая дом. Мы лично упёрлись в занавески.

Когда мы первый раз пришли в магазин тканей, мы немного офигели и даже выпустили ещё неходящую Нину из рук: обилие образцов нас прибило. Раньше как? Пришёл в магазин, выбрал из 15 вариантов один, занавесился и живёшь себе счастливо. Теперь же висят не ткани, а кусочки тканей на палетках, по двадцать тряпочек на одну картонку, разнящиеся по цвету, текстуре и цене. Мы когда осознали всю глубину нашего "попали", мы отвлечённо отловили Нину с булавкой во рту, но не ужаснулись, а безучастно булавку вынули и почти загрустили. И тут муж, желая взбодрить, говорит: а вот этот белый атлас с вышитыми цветами тебе не нравится? Я ему тут же объяснила про его провинциальный вкус (это тебе не испанская деревня!), про эстетику внутреннего пространства и вообще про жизнь. Проведя в магазине пару часов, мы ушли, нагружённые образцами, и продолжили ругаться в машине и дома.

На десятый раз нашего визита владелица заведения спряталась и подавала реплики из-за ширмы: обратите внимание на аистов. Аисты были вышиты вручную на китайском шёлке, судя по цене за погонный метр, каждого шелкопряда вскармливала русалка кобыльим молоком и до совершеннолетия воспитывал Сократ.
И вообще, погонные метры вводили в заблуждение. Я думала, что этот метр, кто бы его куда не погнал, величина абсолютная, как Джоуль или Ньютон. Нет. Каждый производитель - сам себе погонщик метра, они могут быть шире, чем длинее, какие-нибудь 116 см в ширину могут сопровождаться 80 см в длину. Возьмите любую альтернативную величину, и вы можете гнать метры вширь и ввысь. Нет логики, есть только нежелание за это платить.

Где-то с пятнадцатого посещения, когда мы вваливались в заведение в двух состояниях: ржа в голос или матерясь друг на друга шёпотом, муж стал твердить "плюнь на квитки, определяющие метры и цены. Если нужны тебе аисты - фиг с ними, лишь бы убраться отсюда до дележа имущества в суде". Но мне аисты были несимпатичны. Я искала идеал.

Мы были в этом магазине 22 раза. В результате мы ушли, оформив заказ на 5 окон общей сложностью на 60 кв.м. ткани, к видимой радости владельцев, которые в 12 часов дня открыли бутылку шампанского. Это был белый атлас в красный вышитый цветок, первое йосино предложение два месяца назад. Можете себе представить, какие слова я выслушала после глотка шампанского, развязавшего язык и эмоции моего супруга.

Кстати, я извинилась, искренне. И для себя вынесла очередной жизненный урок: ты можешь знать про шторы и жизнь всё, можешь быть самодостаточной и шибко умной, даже оголтелой феминисткой, борющейся за права женщин, единство зарплат и свобод. Но оправданно всё это только тогда, когда у тебя за спиной настоящий мужчина. Когда шаткую конструкцию "я сама" подпирает мощный дуб или надёжная стена, эмоционально-незрелые порывы нестрашны. Вообще когда тебе щедро дают возможность ошибаться (а это и правда большая щедрость), самое малое - это искренне извиниться. Ну, и выводы сделать.
Поэтому я настаиваю, и примите это серьёзно: любить мужчину - это самая большая инвестиция в любом смысле. Как и женщину. Любимые люди любящим сорвут любое яблоко, пусть даже с груши.

Поэтому, когда после занавешивания мы перешли к рассвечиванию (надо было заказать 62 люстры и лампы), я для вида повыёживалась, а потом сказала мужу: валяй! Со всем сживусь, всё приму, а что не приму, разобью тихонько, ты и не заметишь.
Лампа на фото - результат йосиного выбора из всего разнообразия итальянской дизайнерской мысли. Вообще-то это ансамбль из четырёх предметов, который, в лучших традициях современного маркетинга, надо ждать, как обещанного, три года (в нашем случае обошлось шестью месяцами). Сколько комплиментов своему чувству стиля я незаслуженно получила от восторженных визитёров - "и не сосчитать!" Муж меня не выдаёт, только хрюкает при похвальбе матерно.

К чему вся эта тягомотина про желания? Я здесь недавно мужу ненароком заявила, что этот дом - не конечное наше пристанище. Наверное. И, конечно, при его уме и практическом смысле, он сам понимает, что дом на одном уровне без третьих этажей, ему самому значительно больше понравится. Просторы, выход на трассу, в озеро упирающуюся. Да мало ли преимуществ в новом доме!
Кто не знает, это работает именно так: ругаться, убеждать и ссориться смысла нет, проиграешь. А вот если аккуратно идею в мозг умного человека внедрить, то через два месяца идея будет реализована как своя, выношенная и вымученная. Мы такое по-мелочи не раз проходили и два раза очень по-крупному. Но когда на выходе тебе говорят "я принял решение", надо искренне восхититься. Потому что это и правда восхитительно: от "что за бред ты несёшь" до "послушай, что я придумал!"

Так что, если я через пару месяцев опять буду стоять на пороге развода при выборе занавесок, знайте: я сама виновата и сама это всё придумала. Хотя Довлатов писал: "пары на грани развода - самые стабильные". Нас в нашей стабильности ещё на парочку домов хватит.
На-де-юсь....