Двоичная система

Чем больше проходит лет, тем отчетливее всплывают в памяти какие-то штрихи из Шуриной жизни. Вот недавно в разговоре с приятелем об учебе они вспомнили предмет «Микроэлектроника», который читался на пятом курсе в 1975 году в Бонче, где Шура учился на вечернем отделении. Наплыло... Учеба все шесть лет шла тяжело, особых способностей у Шуры не было и знания приходилось добывать трудом и усердием. Указанный предмет читал почасовик, т.е. преподаватель не из штата ВУЗа, а приглашенный на определенную дисциплину. Таким преподавателем, через пять лет после окончания ВУЗа, временно стал и сам Шура. Он учел опыт того почасовика, назовем его Петр Николаевич, и не повторял его ошибок. Читал лекции Петр Николаевич уверенно, зная материал, на студентов смотрел свысока и считал себя великим знатоком в микроэлектронике. Студенты тщательно все записывали, но все было такое сложное и необычное, что практически никто ничего не понимал. Когда дело подошло к экзаменам, то выяснилось, что вся группа по предмету «плавает» и только Шура и Коля что-то понимают. Коля был парень не простой! С одной стороны, он был жутко способный, но учился не ровно, с другой стороны – он был с хитрецой и себе на уме. С Шурой было все по другому. Учился он на твердые три – четыре, способности средние, но с коллегами по учебе, да и не только по учебе, тем, что знал – делился охотно и с удовольствием. Тут и получилась картина, что надо кого-то просить понятно изложить предмет будущего экзамена и подходит только Шура. Все видели, что он на лекциях вступает в дискуссию с лектором, задает вопросы, которые другим непонятны и наплевать. В общем, человек 17 -20 попросили Шуру провести несколько занятий для пояснения предмета. Нашли аудиторию и пошли по билетам. Надо сказать, что в те годы в трудовой жизни Шуры это был лучший момент: он в ВУЗе изучал предмет и на работе занимался тем же, что изучал в ВУЗе, да еще это ему нравилось! Работал Шура все шесть лет учебы на заводе, регулировщиком радиоэлектронной аппаратуры. Это ему было по нутру, он понимал эти радио схемы, настраивал и чинил блоки и узлы, в совершенстве знал аппаратуру для настройки – все это позволило Шуре через год, с начала работы в цеху, получить личное клеймо, что позволяло сдавать работу без ОТК, за три года сдать экзамены сначала на 5-й, а потом и на 6-й разряд. Конечно, Шуре завидовали! Люди работали по 20 лет и лишь недавно получили 6-й разряд, правда, скорее, в награду, чем заслуженно, но было такое время, как теперь говорят. Это было Шуре странно: регулировщик настраивает одно – два изделия уже 15 лет, ничего другого не умеет и считает себя большим специалистом. Шуре и его напарнику – Вадиму, за четыре года пришлось освоить около десятка изделий, и спрос с них был повышенный. Да еще Шура учился в ВУЗе, уж больно много знать будет…  Через четыре года работы Шуру перекинули на новое изделие, супер передовое, состоящее из микросхем, чего ни в цеху, ни заводе еще не было. Ему поручили обучиться самому и научить еще четырех регулировщиков. Через три месяца новая бригада выдавала на-гора новые блоки, настроенные, сданные Заказчику. Как-то само получилось, что вместо того, чтобы заниматься своими изделиями – Шуре пришлось подсаживаться к своим работникам и помогать искать дефекты, которые частенько случались. Ведь не вопрос настроить новое изделие, вопрос: понять причину, найти дефект, устранить, перепроверить после ремонта. Этим и пришлось заниматься Шуре, бегая от стенда к стенду, вникать в дефект, понять, что вышло из строя, отказало или еще чего, дать задание, как и что сделать и бежать дальше. Это новое изделие состояло из микросхем, которых в небольшом блоке было пару десятков и в большом – до нескольких сотен и даже тысяч. Блоки были в основном цифровые, т.е. их работа и функции заключались в реализации поставленной задачи в двоичном или восьмеричном коде. Были и аналоговые, и смешанного действия и все это требовало настройки, т.е. проверки, нахождении и устранении дефектов. В новой технике все было сложнее, чем в серийной. Приходилось не только найти радиотехнические дефекты: неисправная микросхема или другой элемент, не нужное замыкание или отсутствие контакта, но и правильность и логичность самой схемы, ошибки в печатной плате, недоработки конструкции, когда что-то замыкает или перетирает и т.д. И все это приходилось находить, понимать, доказать, принять решение, согласовать со службами, заменить или устранить, причем все сделать качественно. Эти навыки сослужили очень большую службу в жизни Шуры, научили быстро ориентироваться в любой обстановке, принимать из множества - правильное и лучшее решение, находить в неразрешимой ситуации – оригинальный выход. Апогеем работы в качестве регулировщика радиоаппаратуры стало для Шуры настройка блока «ввода-вывода». Это очень солидное устройство, состоящее из почти 80-ти плат, по 40 микросхем на каждой. Задачей такого блока является связь между всеми узлами и системами РЛС и выдача сигналов в понятной форме, как для вычислительной машины, так и исполнительным устройствам. В таком блоке есть практически все варианты радиотехнических схем и устройств, и настройка его – очень долгое, кропотливое и непростое дело. Такой блок и поручили настроить Шуре, с чем он справился, получив огромный навык и знания. Так вот, все это было в период подготовки к экзамену по дисциплине «Микроэлектроника». Шура стал объяснять своим соученикам ответы на вопросы в экзаменационных билетах. Для него все это было его работой, с чем он сталкивался каждый день, и он буквально купался в терминах, схемах, микросхемах, их принципов действия, двоичной системе. Он все это прошел на реальных устройствах, потрогал руками, измерял потенциалы, напряжение, амплитуду, длительность, скважность, нарастание и спад импульса и прочее. А уж что Шура знал – он мог толково объяснить и донести для того, кто хочет услышать. За две или три подобные лекции - все билеты были пройдены пару раз, объяснены и понятны. Встала одна из соучениц и сказала: «Саша, огромное тебе спасибо, я думала, что никогда не смогу понять этот предмет, а ты так его объяснил, что он мне даже понравился». На том и расстались за сутки до экзамена. На следующий день был экзамен, Шура вообще не волновался, все ему было в предмете понятно, берет билет, задачу и садиться готовиться. Задача попалась непростая, на тему минимизации схемного решения на микросхемах, работающих в двоичном коде. Практически, это было то, чем, в том числе, занимался Шура на работе. Он и применил свои знания при решении, получил решение задачи, провел расчеты, способ проверки, все расписал, как ему показалось, подробно, просмотрел устные вопросы – все понятно и пошел к экзаменатору. Тот самый почасовик, Петр Николаевич, что читал лекции, бегло просмотрел решение задачи и сказал, что решение неверное, иди мол, думай снова! Шура, зная, что все верно, так как есть способы проверить решение, стал спорить с преподавателем, доказал ему правильность решения, тот удивился, проверил по своему и сказал, что он давал другое решение, а то, что применил Шура – более сложное. Настоящий преподаватель наверняка бы оценил нетривиальное решение студента, похвалил, показал бы еще и другой способ решения, заценил бы толкового парнишку. Но почасовик прогнал Шуру по вопросам билета, назадовал кучу дополнительных вопросов, на которые Шура блестяще ответил и сказал, что, мол, хорошо, тройку вы заслужили! Сказать, что Шура обиделся, расстроился – ничего не сказать, ведь и задача, и устный ответ – все правильно и тройки явно мало…. Но спорить он не стал, получил свой трояк, забрал зачетку и ушел. Группа сдала экзамен блестяще, девушка, которая до Шуриной лекции вообще ничего не понимала – получила пять, да и другие почти все получили оценку четыре или пять. На многие годы затаил внутри обиду Шура, понял, что не всегда надо понимать и делать лучше, чем другие, надо потакать старшим и главным, не спорить с учителем и начальником. Понял! И, к сожалению, никогда не выполнял эти простые аксиомы! Спорил, доказывал, находил нетривиальные решения, умудрялся увидеть в безвыходной ситуации – новую грань и красивый выход из тупика.  Конечно, не всем это нравилось, не все воспринимали эти прожекты, как хорошие и правильные решения. Кто-то сразу понимал, хотя таких мало, кто-то завидовал, что не он, мол, придумал, другие считали, что прожекты не выполнимы – всякие причины! Да, и еще у Шуры была одна особенность: он высказывал свои идеи резким и не терпящим возражения тоном, который воспринимался, как укор другим в их неумении увидеть и понять нечто простое. Ну, такой тембр голоса, никаких особых амбиций Шура не  искал, выходило само. Только самые близкие знали, что Шура – экстраверт и все свои мысли, идеи тщательно обдумывает и просчитывает и только потом предлагает, высказывает, дарит. И ему самому от этого комфортно и приятно, что можно что-то сделать полезное. Шуре интересно, где тот почасовик-теоретик, который может задачу по минимизации электронной схемы в двоичном коде решать только одним, известным способом, чего он достиг в жизни и какие предприятия создал? Может он сегодня руководитель крупного завода или большой ученый? Возможно, но, простите, Шура его не уважает, хотя никому это не интересно….
Простую аксиому в жизни вывел Шура: Знания и умения не бывают в жизни лишними! Вот и знания микроэлектроники пригодились Шуре в несколько иной, чем работа на заводе, плоскости. Дело было в 1981 году, в семье появился второй ребенок, Шура перешел работать в соседний цех с потерей зарплаты (но надеждой, которая оправдалась!) и денег на жизнь катастрофически не хватало. В те годы, едва не построенного, как обещали к 1980 году коммунизма, дополнительный заработок инженеру было получить или найти почти невозможно. На ИТР накладывался особый ценз по улучшению материального положения: только чтение лекций, письменные работы в научные журналы, рационализаторские предложения и изобретения. Ну, может еще чего, но Шуре это было не известно. Шура пошел читать лекции по курсу "Микроэлектроника" и "Радиоматериалы". Оказывается, опубликованного такого курса для техникумов и ВУЗов в те годы не существовало и пришлось Шуре самому сначала разработать и составить эти курсы, расписать каждую лекцию, а потом практически с "листа" читать лекции. Делал он это почти три года, учащиеся его любили, читал он с удовольствием, приводил примеры из своей богатой практики и получалось совсем не "сухо", а даже весело и интересно. Но когда Шуре предложили перейти на постоянную работу преподавателем, обещая всяческие посулы, он отказался, понимая, что перспективы кислые и вообще-то это все весьма однообразно и учительский женский коллектив ему не интересен....
Санкт-Петербург. Апрель 2015 год.