Они

ОНА
Она сидела на парапете над водой и смотрела на воду. Вокруг неё носились и веселились дети, прогуливались влюбленные парочки, но она всего этого не замечала. Мир вокруг неё был серым, безрассветным и тусклым. Никто не обращал на неё внимания, и ей от этого было хорошо, так как она не хотела, чтобы кто-то сейчас к ней подходил
Окинув взглядом противоположный берег, она задержала взгляд на парочку, сидящей, как и она, на парапете, и мило воркующей. В другое время она бы не обратила на них внимания, но сейчас ей начала пробирать злость. Злость на них, злость на себя. Ей захотелось крикнуть что-нибудь обидное в их сторону, а потом сидеть и кричать. Те, кто говорят, что душевная боль не сравнится с телесной, никогда не испытывали настоящую боль изнутри, когда тебя как будто переворачивает, при этом мелко-мелко мельчит и кое-как склеивает обратно в моменты, когда хоть немного становится легче.
Она погасила желание сделать обидное той парочке, и отвернулась, снова уставясь на воду. Почему она? Почему мир обходится так жестоко именно с ней?
ОН
Он стоял на мосту и смотрел на медленно текущую под ним воду. Она всей своей сущностью внушала спокойствие, навевала покой и умиротворение. А ещё она как будто призывала окунуться в неё, окунуться прямо с моста, пусть это и означало бы разбиться. Он был не против. Мир давно перестал играть для него красками, перестал дарить тепло и свет. Он давно не видел ничего хорошего, никто не делал ему добра, а про нежность он вспоминал только из-за книг. Книги давно заменили ему живых людей, им было все равно, какой он, они просто давали ему мысли и эмоции. Он жил в мирах, которые создавали другие. И ему было этого достаточно, так как хотя бы в этих мирах кроме злости, предательства и лжи были дружба, покой, смех и честь. И хотя бы в этих мирах имелось разнообразие. Герои никогда не знали, что произойдет с ними завтра. А этот скучный однообразный мир ему осточертел. Он перебросил ноги через перила и сел, продолжая смотреть на воду.
ОНА
Шум от людей стал надоедать ей, и она решила пойти домой. Этому миру было абсолютно все равно, что на свете есть она, которая страдает. Этот мир решил издеваться над ней, все больше раздражая своим абсолютным равнодушием. Ей хотелось закрыться от всех у себя в квартире. Закрыться и разреветься.
ОН
Может, и вправду прыгнуть? Всем ведь и так будет плевать. А вода… Она спокойная. Она даст мне нужный покой. На мосту никого, и это хорошо, никто не будет отвлекать.
ОНА
По пути домой она должна была пройти по мосту. Ещё на подъёме она увидела силуэт человека, стоящего над бездной. Она замедлила шаг, и стала ступать тише, чтобы он её не услышал. Подойдя поближе, она увидела, что он стоит за перилами, и покачивается, как бы в раздумьи.
ОН
Прыгнуть – и всё. Это так просто. Можно даже не отталкиваться. Просто наклониться и отпустить перила. Он уже готов был это сделать, как вдруг услышал звук, как будто ветер прошелестел бумажкой. И в этот момент почувствовал, что на одну его руку легла чья-то рука, и его обняли за пояс, прижавшись, насколько это было возможно. Он дернулся, чуть не отпустив перила, и аккуратно опустил глаза. Рука была явно женская, и он попытался оглянуться, чтобы увидеть её обладательницу. Аккуратно перенеся вес, он увидел, кто стоял перед ним. У него была отличная память на лица, и он был уверен, что где-то её уже видел. Что, впрочем, было неудивительно в их маленьком городке.
ОНА
Она не знала, для чего обняла его. Она никогда его не видела. По крайней мере, так ей казалось. Объяснения своему поступку она дать не могла, но ей просто не хотелось, чтобы кто-то так заканчивал свою жизнь. Про то, что иногда ей приходили такие же мысли было благополучно забыто. Когда он повернулся, и они встретились взглядами, она увидела в них море боли и страданий. Мягким тоном она попросила вернуться на мост, и он послушно перелез через перила.
ОН
Когда он увидел её глаза, то понял, что не только с ним судьба обходилась жестоко. Поэтому он вернулся на твёрдый асфальт, когда она его об этом попросила. Она протянула ему руку, и он взял её.
С тех пор в истории исчезли «ОН» и «ОНА», и появились «ОНИ».