Фергана. Путевые заметки. Глава 3

Искандер остановил машину на бетонной площадке под навесом около аккуратного двухэтажного домика, который смотрел на улицу синими стеклами своих небольших окон. На одном из окон первого этажа была установлена москитная сетка.
На уровне второго этажа виднелась видеокамера. Передо мной открыли небольшую дверцу в глухих железных воротах метра четыре высотой. Мы вошли. Я решила, что попали в дом. Но это была внутренняя часть двора. Большая его часть была вымощена двухцветными каменными плитами. Неловко чувствовала себя в босоножках, поскольку всё вокруг сияло чистотой.
Навстречу нам вышла жена Искандера – Ширин – хорошо сложенная, среднего роста, обаятельная, красивая брюнетка. Ей было около пятидесяти лет, но её сильно молодила короткая стрижка волос. Хозяйка радостно меня обняла, пригласив войти в кухню. На маленьком крылечке стояла обувь, я поняла, что нужно разуться. В кухню, как и во все остальные помещения, входили босиком.
Внутри большой кухни было немного прохладнее, чем на улице, царил полумрак, солнечные лучи сюда не проникали. Около газовой плиты суетилась высокая тоненькая девушка. Ширин меня с ней познакомила. Как выяснилось, Гульчехра – жена старшего сына. Всего месяц назад состоялась их свадьба. Русского языка Гульчехра не знала.
Первое время мне было очень трудно запомнить все узбекские имена. Они звучали непривычно для моего слуха, но к концу моего пребывания в Фергане я легко могла назвать любое имя.
Молодая женщина приветливо мне улыбнулась, а потом оживленно о чем-то заговорила на узбекском языке со своей свекровью. Я залюбовалась их ласковым и уважительным отношением друг к другу, хотя из их разговора не понимала ни слова.

Обе женщины были одеты в национальные наряды – туникообразного простого покроя штапельные платья и шаровары из этой же ткани. На руках сияли драгоценные камни в кольцах из белого золота, в ушах переливались золотые серёжки. «Интересно, как женщины отнесутся к керамическим украшениям, что привезла им я…»

В этот момент решила извлечь подарки: изделия сибирского мастера: керамические кулоны для женщин и свистульки для детей. Кулонов и свистулек купила много, чтобы хватило на всех родственников хозяев и ближайших соседей.

Женщинам привезла также косметические губки для лица из самого Парижа. Те, что при соприкосновении с водой из маленьких палочек превращаются в большие круглые плоские губки.

В этот момент подошла и хозяйская дочь Олма со своей малышкой и младшим братом, сыном Ширин и Искандера. Мальчик ходил ещё в садик, но осенью собирался пойти в первый класс.

Олма примерила большой круглый кулон. На её стройной и гибкой фигурке в строгом сером платье он смотрелся великолепно!
Кулон, который выбрала Ширин, также отлично гармонировал с её платьем и тёмными волосами. Ребятишки обвешались свистульками и учились свистеть, весело бегая по двору.

Хозяйка проводила меня на второй этаж по винтовой железной лестнице, построенной где-то в метре от стены дома. С домом она соединялась верхней площадкой. Лестница довольно живописная, полностью окрашена в темный фиолетовый цвет. Днем ступени из толстенного листового железа – раскаленные, а ночью – прохладные. На лестнице было боязно стоять во время вечерней грозы, разразившейся через несколько дней после моего приезда. Спускаться в тот вечер к ужину вниз не хотелось. Я стояла на верхней площадке под тяжелыми теплыми каплями дождя, вдыхая благодатную прохладу, любуясь яркими всполохами молний на темном небосводе.

В гостевой комнате было довольно прохладно от кондиционера. На столе красовался компьютер с колонками. На полу лежал ковер.
Одна дверь из зала вела в комнату, где жили сыновья, вторая – в комнату, которая прежде принадлежала дочери. А сейчас в неё поселили меня. Справа находилась санитарная комната с раковиной и унитазом. Из кранов текла холодная и горячая вода. Оставив наверху свои вещи, по приглашению хозяйки пошла осматривать внутренний дворик между домами.