Intro

Кто ты странник? Куда держишь путь на ночь глядя? Если идти тебе далеко, в таком случае присядь, отдохни возле костра. В ногах правды нет. Я его только что разжег.
Раздели с нами трапезу и послушай одну историю, странник. А если истории тебя утомляют, он расскажет тебе сказку, если ты не любишь сказки, он споет песенку, если не любишь песни, он тебя рассмешит или придумает еще одну небылицу, да такую, что аж уши в трубочку сворачиваются.
А если ничего не хочешь слышать, то просто посиди здесь в довольствии и тишине, погляди как звезды рождаются и умирают, чтобы вновь возвратиться в доисторическое небытие, упав замертво и растворив древние свои останки в наших зрачках.
Держи одеяло да укутайся потеплее, ночи здесь обидчивые.
Обычно он начинает свой ритуал с трубками из морты. Если есть кусочек - поделись, будь другом. Мал золотник, да дорог, как говорится.
Видишь? Он до такой степени много курил, что его самого можно скурить, кожа его стала твердой и черной как гашиш. Так обычно пахнет аромат обугленных сожженых до черноты магических трав, для юродивых идолов в райских югах, где страсть выскальзывает жаркой змеей из под горячего камня и испепеляется прежде чем достигнет теплого молочного брега.
Посмотри на его лицо, что это? Кожа ли? Тёмная медь? Терракота? Иссеченная ветрами и временем древесина? Древняя руна арийских братьев и врагов, исписана на его морщинистом лице? Быть может так выглядит лик каменных степных богов, в одиночестве разбросанных по степи. Иные видят в нем средоточие памяти предков, отныне заточенных навсегда в шумерском Эдеме. Кто-то не видит ничего, лишь согбенного, но проворного старика. 
Посмотри на его глаза, на плавные движения рук, на ноги, тощие что у болотной выпи. Что они в себе хранят? Тайну заброшенных монастырей? Тепло очага и войлочных сапог? Я думаю и то и другое.
Все эти вопросы возникли неспроста. В те первые вечера когда я увидел его и начал привыкать, они сыпались из меня как из дырявого кошелька.
А все потому, что нас разделяют столетия. Я это сразу понял как увидел его. Хоть на вид ему не больше семидесяти. И оттого отроком разлилось в моем теле никогда еще не испытанное чувство умиротворения, когда я начал появляться в этих краях, возле этого деда, возле костра, возле безмолвных ночей. Блаженный старик никуда не исчезал, все также восседая на горбе ночи, под неизменным звездным оком. Возможно так появляются секты. Я вдруг понял что жизнь - это большая медленная река, кто-то покоится в ее глубоких черных водах, а кто-то безмятежно скользит на плоту по ее ласковой сверкающей поверхности. Кто-то бежит и бежит, сердито вопрошая для себя милостей, отталкивая всех на своем пути, догоняя такого же спешащего впереди себя, а потом разбивается о скалы разочарования и хребты недоумения. Кто-то бесконечно тонет в этой реке, расшибаясь головой об лед реки, что ото льда еще темней, сжимаемый вечно между тьмой и дном, не ведая что спасительный свет есть в ближайшей лунке. Не желая, не ведая слушать ничего, кроме мертвого шума зим. А кто-то просто наблюдает за движением звезд. Слушает, как дышит земля.  Смотрит, как зреет листва. Растапливает льды и плывет по течению жизни.
Все это, узрел я в его глазах, возле неприхотливого костра во время полнейшего душевного смятения. И думаю, узришь и ты, странник.
Понимаешь, после смерти всех пророков, что донесли до нас земные религии, и поговорить не с кем было. А тут, я сам после многих странствий напоролся на этого ребенка нашей красивой планеты, в обличье старика.
Почему его прозвали Волчок-шутник? Этого я, брат, не знаю. Вряд ли кто знает в этих краях почему к нему эта погремуха прилепилась, может дурит наши головы как ушлый койот степной? Аль волка завалил? Мы позабыли все наши мифы, а про имя его и подавно не знаем.
Согрелись? Наелись? Ну тогда послушайте и его историю.