ирен адлер. проигрыш

мир вокруг вас – музыка, нотами для которой служат человеческие судьбы. если в один прекрасный день вам надоест звучание, помните: любую ноту можно заменить или вовсе исключить из нотной записи. эту простую истину я поняла ещё несколько лет назад, когда холодная рукоять пистолета легла на мою протянутую ладонь, и я сжала её, чувствуя, как металл срастается с моей кожей, а палец на курке выглядит, словно влитой. я подумала, что нет ничего более завораживающего, чем момент выстрела, а за ним звучания свинца, глухо проникающего в плоть. каждый раз моё сердце, переполненное восхищением и азартом, замирало, силясь разорваться на части и начинало биться ещё сильнее, точно прокажённое. музыка постоянно гудела в ушах, ноты заменяли друг друга, а я всё никак не могла остановиться, и с уходом жизней из ещё тёплых тел, которые перестали дышать благодаря нашим пулям, внутри у меня расцветало неистовое осознание того, что мы вечны.
вечность текла по нашим жилам, плескалась в расширенных зрачках, путалась в волосах, отлетала с Его сдержанным смехом в дни, когда мне довелось быть рядом. я имела счастье чувствовать, что мы с Ним являемся одним целым (пусть и на считанные часы). теперь я понимаю, я и Он – один человек. вполне возможно, что в прошлой жизни Он был моим сыном (я часто перебарывала в себе жгучее желание запустить пальцы в Его густые волосы, взъерошив короткую чёлку; обнять Его, убаюкав на своих коленях или груди, прошептав на ухо что-нибудь о том, что «всё непременно наладится, а пока, мой хороший, спи»). несмотря на Его безразличие и напускное хладнокровие, я знала, что Он уязвимее и беззащитнее любого на этом чёртовом земном шаре. меня ни на миг не покидал долг, который я почему-то навязала сама себе: защищать Его от всех бед. я, если быть честной, немного жалею, что так и не смогла этого сделать. наверное, у нас с Ним слишком непростое прошлое, и в одной из минувших жизней мы уже всё для себя предрешили.
если другая я в каком-нибудь из миров выбрала для меня настоящей такую судьбу как эта, что ж, не обессудь. гуманней, конечно, было стать рядовым адвокатом, доктором, учителем, психологом (говорят, у меня есть хорошие задатки)…да кем угодно, лишь бы не доминанткой.
нет, я не жалею не об одной прожитой секунде своей жизни, и будь у меня возможность, я повторила бы прожитые тридцать пять лет, пусть некоторые я и хотела забыть, убегая от них в попытках скрыться. этого, конечно, у меня не вышло, но я рада, что эти годы случились, ибо благодаря ним я есть я. быть может, родись я кем-нибудь другим, мы с Ним никогда бы не встретились, или встретились, но всё пошло б не так, как мне хотелось. в любом случаи, наши жизни непременно бы пересеклись. рано или поздно, но это случилось бы. вплоть до того, что Он ступил своим мерным шагом ровно на то место, где меня убили, или опрокинул бы корзину у прилавка с цветами, которые мне возложат на могилу. мы б обязательно столкнулись. я уверена. по-другому быть не могло.
я не умею предвещать будущее. я запрещаю себе смотреть в прошлое. ну, а Он… Он застыл в моём настоящем, впечатав свои пронзительные глаза мне под веки. самое важное, чему меня можно было научить, сделал Он, доказав своими глазами, что истинную глубину цвета может передать лишь голубой. лишь голубой цвет с вкраплениями острых льдин может поведать вам о настоящей жизни, боли и любви. лишь голубой цвет, переливающийся от накатывающих слёз, может рассказать о туманности сонных и продрогших насквозь улиц Лондона. лишь голубой, пронимающий не хуже стрелы, цвет способен накрыть вас подобно огромной волне в момент шторма, и вы покорно заляжете на шероховатое брюхо песка, увидев самый сладкий в своей жизни сон.
я рада, что именно голубой был последним цветом, в который мне пришлось смотреть перед тем, как я перестала видеть вообще. именно голубой успокаивающе блестел в Его миндалевидных глазах, которые закрылись лишь на несколько секунд раньше, чем мои собственные. и лишь тогда я испытала
чувство, сродни страху:
животному, первобытному, неконтролируемому. я знаю, Он испытывал нечто подобное. я помню, как в голубых глазах разгорелся пожар. а может, это было лишь отражение взрыва, что раздался за моей спиной (или взрыва, что случился внутри меня).