в контакте. У вас появился новый поклонник

 часть1
 Вконтакте является самой популярной социальной сетью. По последним данным ежедневно социальную сеть посещают почти сотни миллионов уникальных посетителей. Зарегистрировано в системе в несколько раз больше. Приложением "Мои гости" пользуются 34 млн подписчиков. Приложение показывает, кто заходил на страничку. Оно показывает не только друзей, но и "залетчиков".

Помимо всего этого, приложение показывает кто сколько раз и во сколько заходил на  страничку. Также можно глянуть кто из друзей и "залетчиков" наиболее часто заходил на страничку и является поклонником. Короткая история как я стал "поклонником" незнакомому мне человеку. 

 
В одиночестве в палате для очень тяжелых пациентов туберкулезной больнице, третьего корпуса я пролежал около десяти дней, пока не завезли соседа. Сергей,  уставший долгими годами, лишениями и нереализованными планами. Лет двадцать назад покинул жену, детей, работу и пошел работать кузовщиком. Серега во время короткого монолога, не нарушая смысл своего повествования, высказал заманчивое предложение:

— Вот бы выпить!

Я ответил раздраженным визгом.

— Да брось ты, душа в любой момент вылетит, а ты свое. Выпить!

Серега не обратил на мои слова внимания и продолжая между обольщением: «Выпить» раскрывать свою яркую автобиографию, во всех отношениях, интересного человека:

— Мне шестьдесят восемь лет, больше полтинника, я проработал и что теперь? Ни дома. Ничего. Я ни жалуюсь, но и скоро и меня ни станет. Нужно бы отправить гонца за водкой. Здесь не далеко продают за сто пятьдесят рублей. Успокоить бы себя. А давай скинемся. У меня есть сто пятьдесят рублей и ни копейки сверху. Да ведь нужно и дать гонцу денег. «За ноги»

— А у меня есть ноут, да правда, нет к нему инета. Нужен модем, старик, у тебя дети моего возраста, наверно. Ну, ты мыслишь? — спросил я, желая заинтересовать.

— Ну и что? Мне да этот интернет как зайцу табак, на что он мне нужен? – удивился старик, подумавший про меня, два варианта. Вариант номер один, «Наборолся на халявщика». «Я ему про Фому а он, про Кузьму. Головой не дружит мальчонка». «Какой же из этих вариантов предпочтительней, больше?»

— Так я смогу с интернета срисовать твое потомство. — «Раскошеливайся старая табуретка», думал я ерзая сидя на кровати, пытаясь сотворить своим лицом неотразимую улыбку, показывая деду свои красивые редкие желтые поломанные зубы, которые боролись в тайге, на войне, с нуждой, с алкоголем, с Пашей, еще дюжиной другими ребятами, и туберкулезом Улыбка глупого нервного неприятного типа, ну я то считаю свой оскал. «Неотразимой улыбкой»

— Врешь, наверно?

Поморщился дед вероятно моей улыбке, не сознавая истинную красоту, человеческой харизмы.

— Вероятность, что не вру, велика

Пояснял ему про соцсети. Сергей слушал внимательно, и даже кашель и хрипы у него прекратились. Встал передо мной, замер, затаил дыхание, которого почти и не было, помаявшись, он таки вытащил из кармана одну тысячу сто пятьдесят  рублей и протянул мне, трясущей рукой. Последнее, что есть у старого больного человека, и они не давали ему расклеиться. Судил его по себе. За время нищего существования, т е всей своей жизни. Банкноты придавали мне уверенность, и эфемерное чувство счастья, которая исчезало, когда заканчиваются деньги. Посмотрел на Сергея, все его больное уставшее тело желало выпить, все равно последние деньги старик дает на возможность увидеть своих сыновей. Выбор его даже был вовсе не гарантирован успехом, в среде, в которой я и Серега крутились, доверия людям исчезало, какое там людям, мы переставали верить в себя. Поэтому напивались, чтобы порою забыть о своем бессилии перед существующим навязанном обществом и своею внушаемостью мифе, чем-либо обладать. В нашей среде постоянно слышится слова «деньги», не «здравствуй», не «аминь», а именно «деньги» и оно имеет для нас сакральное значение. Много раз  слышал от людей, что они бы сели за N миллион денег в тюрьму за кого-нибудь. Убили. Разнесли динамитом любое строение вместе с людьми. Своровали!  Скорей всего этот человек не пойдет на это на сто двадцать  процентов, и все эти философствования всего лишь отражает боль перед гарантированной бедностью. Взяв последние деньги старика, я пошел. В коридоре сестра Нина Николаевна крикнула:

— Неустроев! Ты куда!

Ответил раздраженным тоном.

— За водкой! да дайте человеку хоть подышать воздухом, не то я завою.

— Долга не гуляй, скоро таблетки. И смотри, не заболей на сквозняке

Нервно махнув рукою,  пошел в направлении прачечной, спросил у больного, который прогуливался:

—  Где здесь можно выйти за территорию?

Человек сверив меня взглядом, говорит.

— Да везде. А что тебе надо?

Я ответил:

— Водку с модемом купить.

Человек с ухмылкой посмотрел на меня.

— Ну, если дойдешь.

Рассказал, как дойти до магазина, который находился в полтора километров от больницы. Первою преградой оказался забор. Он был высотой метр с небольшим. Находился то он сразу за прачечной. До болезни. Я такие почти перепрыгивал. Сейчас для меня это была непреодолимая преграда. Повозился около забора минуты четыре. Безрезультатно. Начал нервничать и стал заставлять себя не злиться и, главное, не нервничать. Предписания моего лечащего врача. Но не нервничать у меня не получалось, проклинаю свою болячку и слабость.  Перелезли двое, спросили:

— Охрану не видел? –

Я, состроив гримасу на лице:

— Нет вроде, не видал.

Торопливо озираясь, пошли на территорию и за пазухой у одного гремели бутылки водки. Затем прошел в сторону города парень, нарочито, как мне тогда показалось, не обратил на меня внимания, прошли две подружки. Теперь уже и я отстранился и не обращал внимания на прохожих. Прошло полчаса, два или три раза я безуспешно штурмовал забор. Уже вернулись парень и подружки. Я бы сидел в прострации до ночи, затаив обиду, толком не понимая на кого, но меня окликнул женский голос:

— А вы что так долго здесь сидите?

— Да вот не могу перелезть.

Всмотрелся и признал одну из подруг, которые минут пятнадцать назад вернулись. Лет на десять моложе меня, на голову выше, выглядит вполне здоровой. «Ага! Это шанс. Дави на жалость, возможно, и прокатит, будет помощь, позовет своих кавалеров, а там у меня будет интернет».

— Лучше возвращайтесь, наберетесь сил и перелезете, -рассуждающим тоном проговорила на вид здоровая девушка.

Я, продолжая играть, умирающего лебедя сделал горестное лицо, ответил четко:

— Уже, наверно, никогда.

Она замешкалась. Я  думал: «Ну давай, рожай быстрей, йо-мое». Но при этом старался не переиграть «драмой».

— Ну, хорошо, я вас приподниму, а вы там сами, хорошо?

Бинго! Наконец-то нашлась хоть одна скотина. Все совесть потеряли, думал я, сделав страдальческое лицо. Сразу чуть не испортил начав:

— Да нет, вы бы позвали ребят, такая красавица, и подымать тяже…. Девушка перебила:

— Ну, так вам помощь нужна? —

— Нужна!

Сначала она поднимала, прижав меня сзади за живот, затем дышала мне в лицо, но все было так неуклюже. «Короче, не повезло, здесь надо руководить мужчине», подумал я про себя. Увидев очередного гонца, обратился к прохожему:

— Уважаемый, помогите красивой девочке!

Уважаемый поинтересовался кратким содержанием моей истории, пристально посмотрев на меня изрек.

— Я на «мокрая» дело не подписываюсь.

Я ответил ему.

— Сам дурак!

Парень, не обращая на нас внимания, мигом перелез через забор не оглядываясь пошел прочь.

Спросил девушку «Шанс».

— Сколько вы весите?

Ответила:

— шестьдесят семь на этой неделе…

Я ее перебил.

— Вам нужно встать на четвереньки, а я перелезу сначала по вам, а потом через забор. — Эта краля весит как я здоровый, и на двадцать четыре килограмма больше чем я больной, если согласится, то получится, добавил — я сниму обувь

Немного помешкав, она присела на корточки. Я полез по ней ногами, стараясь сделать голос заискивающим,

— Спасибо, милая! Спасибо, хорошая!…

С этими словами я упал на ту сторону забора, пролежав секунд три, я увидел ее красивое лицо над собой. Промелькнуло в голове девиз всех несчастных женоненавистников мира «все бабы дурры», а сам вслух сказал:

— Ой, солнышко защипись

Она заулыбалось. «И правда, дуры» подумалось мне, смотрел я смотрел на нее лежа несчастными глазами правда после падения «разводить» ее и дальше мне показалось рискованно, но все равно нужен результат. Собрав все свое мужество, попросил ее плаксивым голосом. Помочь мне подняться. Добрая девушка помогла. Ага! Я радостно дал себя поднять. В умных книгах это называется, наверное, «зарождением эмоционального чувства». Может она меня еще и донесет до города и обратно на себе. Главное, не спугнуть.  Спросил:

— Как вас зовут? Подождите, я угадаю. Вас зовут Люба. Такую милую просто нет воз… — девушка перебила и назвалась Олесей

Сделал удивленное лицо и нагло соврал:

— И моего самого нежного человека зовут Олесей и это моя мама.

Увидев тень сомнения на лице Олеси, я заныл

– Нужно, чтобы вы прогулялись со мной. Вам понравится

Я ее терял, нужно давить на жалость. Ведь поэтому она торчит со мной минут двадцать. Опустив глаза, я тихо сказал:

— Простите, меня. Маму зовут Алла, и вам совсем не понравится быть со мною. Ну, я пойду. — Голос мой был тих, когда говорил эти слова, мне стало на самом деле себя жалко, и я заплакал на глазах у девушки. Повернувшись, я побрел. Пройдя немного  высморкавшись задорно себе воскликнул:

— А, ну и лады, не все же коту масленица!.

Прошел метров четыреста, начал задыхаться, присел, опять кашель. И сижу на асфальте пронеслась гнусная мысль. «А не вернуться ли мне, ведь я по дороге и очень правду могу представиться». Выплюнув смачно мокроту, про себя уже не так задорно проговорил:

— Чему быть тому не миновать.

Встал, отдышался и вновь побрел уже менее уверенно, сильно болела грудь. Кашель. Дурной. Бешенный. Опять задыхаюсь. Теперь прошел метров двести и на сей раз присел основательно, прислонившись к дереву спиной, сидел испуганный. Проклинал свое упрямство и глупость  загнали сюда и сейчас умирать.  Постарался успокоиться, но на самом же деле, я застыл от ужаса, от мысли — это и есть точка. Сзади меня послышались шаги,  увидел ее снова:

— А, это ты Оля, видишь, наверно, я пришел. Я засну, а ты посиди, одному что-то страшно засыпать,

Говоря эти слова, я успокоился. Она мне кажется теперь растерянной и немножко испуганной, мое измученное лицо сделало нечто похожее на улыбку,  я ее сравнил про себя маленьким ребенком, который потерял из виду родителя в большом потоке человеческой массы. Вглядываясь на девушку, я с грустью начал сознавать, «не повезло с девушками, которых я встречал в жизни. Не желали надолго связывать меня с собой и вовсе не потому, что я не являюсь красавцем, я примитивен в своих желаниях, я желал, чтобы меня любили, обо мне заботились, мною интересовались, меня уважали, сам я беззаботный. В добавок во многом хам плюс тунеядец,  всегда какие-то фантазии о своей мифической неотразимости,  дешевый пафос помноженный на глупость, поэтому то у меня то и нет, девушки и зубов,  девушки что были, даже и те, у которых тяжелая судьба, исчезали от меня после двух трех месяцев мучений со мной.  Красавицы как эта, что сейчас сидит испуганно рядом со мной. Обычно на меня не обращали внимания.

Дыхание мною переставало ощущаться,  только гул в ушах, будто их заложило. Сквозь забытье я услышал:

— Не надо, не спи, мы дойдем.

Я резко очнулся, посмотрел на  девушку, которая обнимала и пыталась поднять меня своими слабыми руками. Завидев, что я пришел в себя, она заулыбалась;

— Скажите мне как ваше имя.  Мое имя не Ольга, а Олеся. Люди вначале всегда путают. Поговорите со мной не засыпайте, скажите что-нибудь. — Голос ее срывался. Надо ей сказать « улыбайся, твоя улыбка самое красивое, что можно увидеть», чтобы сказать, нужно вдохнуть с первого раза и не получилось. Как это делается то?— Задышал. Девушка пахла потом и слабым перегаром. Не помню дословно, я посмотрел на нее и сказал:

— Какая ты, все-таки, славная. И с открытой душой встречаешь чужую беду.

Она не говоря ни слова, обняла меня и мне поверилась. «Это любовь и она навсегда.»  Засыпал беззаботно под питерским пасмурным июльским небом в объятиях  милого человека, как ее имя?  Мимо нас неслись машины не сбавляя ходу и прохожая женщина поинтересовалось у моей спутницы живой ли я. Но не получив ответа, торопливо прошла стороной. Затем я взбодрился, не мешкая, поцеловал девушку в губы, всмотрелся пристально, не заметив на лице и брезгливости, только усталую улыбку. Кое-как встал с ее помощью, она шепотом попросила:

— Пойдем в больницу, здесь уже недалеко

Шел, упираясь за ее плечи, она придерживала меня. Перелезть забор нам помог парень, которого я называл «уважаемым», положив меня на плечо, перелез забор, посмотрев снова на меня, он сказал:

—  Давай схожу я, наверно, еще разок

Я назвал ему заказ. Тихо сказал

—  Последнее. Даже не мои. Соседа. Старика. Ты извини, за «ноги» ничего не можем дать.

Парень взял деньги и сказал:

— Через сорок минут буду.

Я сказал ей:

— Меня зовут Артем, ты в каком корпусе?

— В третьем, в триста восьмой палате.

— И я в третьем корпусе.

Мы начали расходиться, пришел парень. Спросил его имя. Представился Саней, с моего корпуса, со второго этажа. Взяв бутылку за пазуху, а модем в ладони. Я неумело поблагодарил Саню. Почалил к себе в палату, когда я зашел, Серега спал, включил ноут. Сосед проснулся, я ему сунул водку, он, радостно схватившись за бутылку, спрятал себе под подушку и уселся со мной на мою кровать и как маленький нетерпеливый ребенок сказал:

— Ну? Где ?

Наверно, больше от глупости нагло сказал:

— Что где? и вообще, что это вы сюда уселись, молодой человек!

Решил пошутить по-своему, но вышло, как и многие мои шутки, словом «не смешно». Старик тихо встал с кровати, тихо побрел к себе. Поняв, что я перегибаю, торопливо начал оправдываться.  Показал  модем, который до сегодняшнего дня Сереге была незнаком. Глядя на его лицо, я видел лицо старого человека, который несомненно много пил, видал разочарования, нуждался постоянно в еде и в тепле,  болезнь сделала черты лица острыми, а цвет землистым серым. В этом лице я увидел глаза, которые смотрят на маленький черный кусок пластмассы, глаза, которые увидели чудо. Это лицо прямо источало надежду и желание увидеть свое чудо. «Вот с таких и рисовали иконы», подумалось мне. Правда, я и ни разу так и не сходил в церковь.  Не знал, как выглядят иконы, но наверно, именно так. Я с каким-то почтением начал возиться своим ноутом. На мои глаза попался ценник, на нем было написано «1700 руб 00 коп» сильно удивившись, про себя подумал «да ничего-то я в жизни не знаю про людей», а вслух спросил данные детей Сереги, провозившись, минут двадцать,я со своей страницы"в контакте" нашел детей старика. Отдав ноут Сереге. Сосед смотрел заворожено на монитор, не отрываясь от экрана. Он спросил:

— А сколько интернет стоит, и кто тебе его купил?

После короткой заминки ответил:

— Восемьсот рублей, Серега. Плюс водка и за ноги пришлось доплатить, все.

Серега  не отрываясь от монитора великодушно,  с дрожью в голосе сказал:

— Да, друг это же всего лишь деньги. Должно же быть что-то дороже их? К примеру, вот такой момент! Можно я еще посижу за твоим компьютером?

Я устало ответил:

— Конечно, Серега, конечно. Он на все время в твоем распоряжении. Серега, я посплю.

Засыпая, сквозь сон думал стирая ногтем ценник с коробочки от модема. «Этот день хороший. Я, все-таки, есть. Я небезразличен и мне небезразлично». В этот день  чуть не поверил, что все кончено, но теперь знаю — это начало чего-то интересного.
 Заметив что сосед по палате в глубоком сне, Сергей улыбаясь прослезился. Любовался свадебной фотографией сына. Жизнь продолжается... .
   часть2
 Родной брат перевёл на карточку деньги. Нужно купить сигарет Олесе, Серёге, и на игру в нарды три блока хватит. Ещё нужно купить шоколадный ликёр для Олеси и Серёги. Пусть она пьёт со старым, чем с каким-либо молодым. Ещё нужен сахар, чай, сало, хочу сало. Олеся с Украины, и обязана любить сало, виду не показывает, притворяется. Наверно, меня стесняется, чтобы ещё, конфеты и семечки. Вот семечки Олеся любит, знаю. Иду по знакомой дороге, с каждым разом перелезаю маленький забор быстрее, теперь его чуть ли не перепрыгиваю. Да, я любитель погулять, заделался гонцом, правда, существует в этом деле конкуренция. За «ноги» я беру на пачку сигарет, которую делю между Олесей и Серёгой. Прогулки, как я понимаю, важны для здоровья. Другие гонцы обычно ходят, чтобы курить самим, ну и выпить. Зачем пьют больные тубиком, этот вопрос всегда занимал меня. Для многих проблема со спиртным перерастала вопрос жить или не жить, и всё равно выбор шёл в пользу выпивки. Почему же выпивали? Потому что пили до этого, наверно. У любого живого существа должен же быть инстинкт самосохранения. Но и это моё умозаключение рушилось. Человеческое желание выпить сильней инстинкта жить. Да, трудно осознать всю глубину желания смыть свою жизнь алкоголем.
 
С ликёром вернувшись на территорию больницы, где с таким грузом главное – не попасться охране, медперсоналу, я становлюсь концентрацией и конспирацией. Пройдя успешно все заслоны, идём с Олесей к Серёге. Старик очередной раз удивляет меня своими познаниями, декламирует стихи…
– …Мне осталось одна забава
пальцы в рот и весёлый свист…
Я всегда удивляюсь ему, раскрыв рот, чуть не плача потрясённый кричу:
– Серёга! Бля, такой поэт умирает! Блиин…
Серёга спокойно отвечает:
– Умер давно, они не мои. Есенина. Но суть от этого не меняется.
После чего я как бы делаю глубокомысленное лицо и записываю на блокнотике: «Старик сказал про суть. Эзенина. Узнать про Эзенину побольше в Гугле». Сидим и общаемся, при этом нужно не забывать, чтобы нас не «запалили», то есть, не раскрыли. Сидим, время почти три часа, мы с Олесей идём на третий этаж за таблетками, собирается народ, вижу, Саня подходит, обращается к нам двоим.
– Как дела? Сегодня в волейбол играть пойдёте?
Олеся, посмотрев в окно, говорит:
– Нет, наверно, пасмурная погода.
Я, глядя в глаза Сане, говорю серьёзным голосом:
– «Зззабаава в рот осталось мне».
Саня смотрит непонимающим взглядом на меня, на Олесю. Краснеет. После минутной паузы говорю:
– Молодой человек, эта же классика. Эзенина стыдно не знать, великую русскую поэтессу…
Саня чему-то вздыхает. Мы понимающе друг другу киваем головами.
 
Через минут двадцать-тридцать звонит Серёга. Олеся чуть ли не радостно вздыхает по телефону. Слышна опять новая шутка Серёги, что значит – «Таблетки медсестра принесла, можно заходить не опасаясь». Загадка. К нему, вроде, кроме нас двоих, никто не ходит, да и он ни к кому не ходит. Так откуда деньги? Иногда деньги присылает мама Олеси. Настоятельно требую не покупать боярышник. Остаюсь при этом глухим к Серёгиным доводам о чистоте экологии данного продукта, к спорам про экономию средств Олеси, заставлял покупать водку определённой марки…
Съев кашу, встречаю Олесю. Сегодня особенный день. Я торжественно читаю ей стихи:
– «…Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь…»
Закончив читать стихи как можно выразительно, начал нагло врать:
– Вот, всю ночь придумывал, думая о тебе.
Смотрю в радостные глаза серого цвета. После маленькой паузы Олеся заговорила томным ласковым голосом:
– Врунишка ты, это стихи Есенина.
Немного пошмыгав носом, сокрушённо убиваюсь:
– Так ты знаешь стихи Есенина, а то я тебе ещё придумал бы на этой неделе штуки четыре точно.
Олеся, покраснела.
– Да нет, Есенина я не читала. Я знаю хорошо тебя, знаю, ты дёргаешь левым глазом, когда о чём-то привираешь.
С этими словами, обняв меня и нежно поцеловав, шёпотом проговорила
– Я люблю тебя, врунишка.
Слёзы. Я как не мужик. Быстро поцеловал Олесю в щеку. Развернувшись:
– Ой, живот!
Пряча лицо, побежал что есть силы в сторону уборной. Минут десять простояв, утерев слёзы, увидел в зеркале безумную улыбку, попытался напустить на лицо серьёзность. Получилось совсем не то. Я засмеялся своему отражению. В голове моей идут хаотичные мысли. Суть примерно такова: «Хорошо, когда есть человек, который понимает меня, пусть даже и тогда, когда я нагло вру». Выйдя из уборной, я озираюсь: «Фу, Олеси нету, слава тебе и мене». Саня обратил на меня внимание:
–Ты что, плакал? Глаза как после слёз, что случилось-то? – спрашивает Саня участливо. Я ему отвечаю, напряжённо глядя в сторону (почему-то подумалось: а вдруг и он знает, когда я вру?):
– Да, Саня, наверно, от раздражения. Воды. Хлорка там, понимаешь?
Убрав правую руку со лба, глядя Сане прямо в глаза, сказал:
– Ну что ты, Саня, хочешь? Это же туберкулёз, черт не знает, что там происходит, а ты спрашиваешь у меня, почему у меня глаза не такие.
Саня чему-то вздыхает, и мы понимающе друг другу киваем с фразой:
– Береги себя, Саня.
 
Иду к себе в палату. Через час в палату зашла Олеся. В этот день мы почти не разговаривали. До обеда в магазин не сходили, после обеда я думал, что, наверно, пойдём в путь, но Олеся оставалась и сидела себе спокойно. Я заговорил:
– Можно, я снова прочту свои стихи, которые придумал, как его… – Посмотрев в блокнотик, продолжил: – Есенин?
Прочёл, обнял.
– Как всё-таки хорошо с тобою быть всегда и всюду. А этот Есенин написал стихи для меня, чтобы я их дарил тебе. Наверно, этот дурачок и сам не знал о предназначении своего таланта.
После такой трудной для меня фразы я вновь измусолил Лесино лицо своими поцелуями.
 
Следующие два месяца пролетели быстро, как одно незабываемое мгновенье. За это время Олеся проявила характер и волю и не выпивала вообще... Я и Олеся считаем, что именно Серёга непосредственно причастен нашей встрече, в наших мечтах мы высказывались, что этого милого бомжа возьмём к себе в квартиру, которую снимем. Не задумываясь, на какие деньги снимем не комнату, а целую квартиру, и на что кормить станем человека. Нам обоим становилось грустно от мысли, что Серёга совсем слабый, и мы понимали, что скоро его не станет, больно было на него смотреть. Мы тогда знали, что к нему, кроме нас, никто не ходит. Старик стал членом нашего нового семейства, и мы несём ответственность перед умирающим человеком. Отговорок («Что мы можем сделать? Это не в нашей власти! Он же старик, такова жизнь») можно найти тысячу, и никто осуждать не станет, да никто не заметит, но есть важное. Это всего лишь отговорки, нам Серёга был небезразличен, мы его любим.
Олесю я спросил:
– Чем старик нас привлекает?
– Просто он мне нравится как человек. Не спрашивай меня, чем, я даже не знаю толком, чем нравишься мне ты.
Да, этот ответ исчерпывающий. Даже напугался. Вдруг Олеся восприняла мой вопрос серьёзно и начнёт анализировать наши отношения? Я не умный, не красивый и точно не богатый. А если она меня покинет? В этой больнице, где преобладающее население – люди мужского пола, а многие явно превосходили меня по таким показателям, как ум, достаток, ну и молодость. Тогда я серьёзно напугался и впредь для себя резонно решил не задавать глупые вопросы Олесе, ответ которой точно не понравится мне.
 
Вот стоим с Олесей мы, как обычно здороваемся с Серёгой, он, правда, шутить стал меньше. Наверно, не до шуток, вялый он. Я говорю Серёге:
– Серёга, давай-ка я извещу твоих детей о тебе.
Сергей не разрешает, говорит, что не время. Мне хочется сказать: «Старый, у тебя нет времени. Ты уже умираешь». Молчу, знаю, себе такой вольности не прощу. Сергей застенчиво просит сигарет, вытаскиваю сигареты, которые настрелял у мужиков. Благодарит. Немного потоптавшись, предлагаю как бы постеречь ноутбук. Старик оживляется, говорит о том, что нужно бережно относиться к имуществу, а то не дай бог своруют. Захожу «Вконтакте». Открываю страницу сына, отдаю старику. Мы втроём умолкаем, Серёга мечтательно всматривается в фото, переглянувшись, идём с Олесей тихо в коридор.
 
Он умер тихо, когда Женя, сосед по палате, играл в подкидного с приятелями. Один из них спросил Серёгу:
– Мы вам не мешаем?
– Нет, ребята, вы играйте, это, наверно, я вам мешаю. Вы играйте, а я немножко подремлю.
Через полчаса один из играющих заметил, что старик не дышит, минут через десять пришёл к нему я. Его уже укрыли простынёй. Положив ему руку на плечо, я пожелал ему спокойного сна. Придя к себе в палату, отправил сыновьям старика сообщение. Серёге на мои действия. После жизни. «Фиолетово». Подумал о людях, которыми старик любовался часами. В ту ночь я заучивал стихотворение Есенина «Мне осталось одна забава…».
  Человек в контакте получил от неизвестного "поклонника" сообщение.

 "умер Иванов Сергей Николаевич от болезни адрес N туберкулезная больница"