Теория познания? Это очень просто! глава 23

Глава 23. Возвышенный примитивизм


В.И.Ленин:  «Философы более мелкие спорят о том, сущность или непосредственно данное взять за основу…»(«Философские тетради», ПСС, т.29, с.120).
Что брать — умопостигаемое или ощущаемое?  За основу чего? За основу физического мира? Или за основу познания мира? Если речь идет о физическом мире, то в основу кладется сущность, во многих случаях неизвестная или малоизвестная, и раскрываемая посредством умопостижения.
В сочинении «О действии химических растворителей», написанном в 1743 году, Михайло Ломоносов указал на сущности, лежащие в основе химических явлений:  «От нас скрыты подлинные причины удивительных явлений, которые производит природа своими химическими действиями».
Если речь идет о познании, то за основу берется непосредственно данное, т.е.  ощущения.   Познание вещей начинается с ощущений.
В 1980-х годах на страницах журнала «Защита металлов» происходила дискуссия об определении понятия коррозии. Спор главным образом касался вопроса: определять коррозию как химическое взаимодействие, видовым отличием которого является разрушение, или как разрушение, видовым признаком которого является химическое  взаимодействие.
Онтология — это всеобщая наука о природных процессах, об устройстве мира. С точки зрения онтологии, коррозия начинается с химического взаимодействия, и завершается разрушением. Химическое взаимодействие и разрушение – это процессы, протекающие независимо от наличия или отсутствия человеческого познания коррозии. Химическое взаимодействие — это первичное, начальное. Разрушение — это вторичное, завершающее онтологический процесс. Третичное — обнаружение человеком разрушения.
Гносеология, теория познания  — это частная наука о мыслительных процессах и о процессах ощущения. При помощи теории познания человек осознает, каким образом ему стало известно о происходящих в природе событиях. Онтология исследует формы существования вещей, гносеология исследует формы существования знания.  С точки зрения гносеологии, люди сначала обнаружили разрушения и их закономерности, и познание коррозийного разрушения завершилось созданием теории о химических взаимодействиях.  Воспринятые органами чувств закономерности разрушения — первичны, мыслительно-психические усилия для понимание химического взаимодействия и причин разрушения — вторичны.
Третичное — возникновение человеческой убежденности в том, что содержание человеческого понимания химических взаимодействий полностью совпадает с содержанием действительных  химических взаимодействий. Впрочем, некоторая часть ученых считает, что совпадения нет.
Существует значительное сходство между тем, что является вторичным с точки зрения гносеологии, и тем, что является первичным с точки зрения онтологии. Сходство раззадоривает философов-материалистов, и они высказывают свое недовольство в адрес Гегеля по поводу того, что   являющееся вторичным с точки зрения гносеологии Гегель «полагает» порождающим  вторичное с точки зрения онтологии.
Гносеологические процессы отличаются от онтологических процессов. Что в онтологии находится левее от цента, то в гносеологии находится правее от центра. Что в онтологии находится вверху, то в гносеологии находится внизу. Что в онтологии происходит после того как, то в гносеологии происходит перед тем как. В гносеологии сначала Менделеев мысленно догадался об экаалюминии, а через пару десятилетий обнаружен экаалюминий, хотя в онтологии сначала возник экаалюминий, а потом возникли Менделеев и его мысли.


Как происходит процесс получения знания о плотности некоторого вещества? Берется некоторый объем вещества, измеряется объем, измеряется масса некоторого объема вещества, и производится деление массы на объем. Процесс познания таков, что имеет место зависимость плотности от массы, и зависимость плотности от объема.  Но онтологически, плотность вещества представляет собой субстанциональное свойство, и не зависит от массы и объема.  Что в познании является зависимым, то за пределами познания является независимым. Мах и Авенариус исследовали познание и применение познанного, и они обнаружили, что материальное зависит от психического. Ленин исследовал то, что не зависит от человека и его познания, и он обнаружил, что материальное не обладает зависимостью от психического.


В спину человека вонзился острый предмет (сосновая иголка, заостренный край щепки, жало пчелы, хвост скорпиона), и у человека возникло ощущение боли. В момент возникновения ощущения боли, человеку не известно, какой конкретный предмет вызвал ощущение боли.  У человека появляется догадка, что в окружающем мире существует острый предмет, который вонзился в спину.  В момент появления догадки человеку неизвестен конкретный предмет. Человек предпринимает действия для поиска предмета, и находит острый предмет.
Вначале возникает ощущение боли, и спустя некоторое время человеку становится известен предмет, вызвавший боль. Ощущение является первично-известным, знание о существовании в объективном мире острого предмета является вторично-известным. Третично-известной является мысль о причинно-следственной связи — вторично-известное является причиной первично-известного (появлению ощущения предшествует воздействие предмета). 
В.И.Ленин: «…первичными данными являются ощущения, хотя они "связаны" только с определенными процессами в органической материи! И, говоря подобную нелепость, Мах…», «Махизм стоит на противоположной, идеалистической, точке зрения и сразу приводит к бессмыслице, ибо за первичное берется ощущение вопреки тому, что оно связано лишь с определенными процессами в определенным образом организованной материи», «Путаница у Пирсона получилась вопиющая! Материя — не что иное, как группы чувственных восприятий; это его посылка; это его философия. Значит, ощущение и мысль — первичное; материя — вторичное. Нет, сознания без материи не существует и даже будто бы без нервной системы! Т. е. сознание и ощущение оказывается вторичным. Вода на земле, земля на ките, кит на воде»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.39, 40, 91).
  Эрнст Мах и Карл Пирсон говорили о том, что биологические организмы обладают нервной системой, приспособленной для осуществления определенных процессов, сигнализирующих о воздействии на организмы внешних предметов — воздействие внешних предметов активизирует нервные процессы, нервные процессы сообщают сознанию о воздействии внешних предметов, на основании сообщений от нервных процессов происходит осознание воздействия и поиск воздействующих предметов, после завершения поиска осуществляется идентификация предметов, и предметы осознаются как причина активизации нервной системы.  Гносеологически  сначала появляются ощущения, а через некоторое время появляется понимание внешнего объекта, но онтологически сначала  воздействует внешний предмет, и спустя некоторое время после этого воздействия происходят определенные физиологические и нервные процессы в организме. С точки зрения гносеологии, ощущения являются первично-известными, и одновременно с этим, с точки зрения онтологии, ощущения являются вторыми во времени.  Первично-известное есть результат активизации физиологических и нервных процессов.  Первично-известного не существует, если нервная система не функционирует или нервная система еще не возникла, как это было пару миллиардов лет назад. В сказанном Махом и Пирсоном отсутствует нелепость и путаница, а наличествует трезвая оценка  различий между гносеологическими процессами и онтологическими процессами.
С точки зрения онтологии, ощущения являются последствием определенных физиологических процессов, начавшихся с воздействия внешнего предмета. В тот момент времени, когда произошло воздействие внешнего предмета и начался физиологический процесс, но физиологический процесс еще не завершился возникновением ощущения, человеку еще неизвестно, что внешний предмет воздействует на человеческое тело. В этот конкретный момент времени предмет уже воздействует, но ощущения еще нет. Воздействие предметов не зависит от ощущений и от нервной системы, воздействие предметов предшествует ощущениям и возникновению нервной системы.  Ленин старался приписать Маху и Пирсону мировоззрение Гегеля, который по приколу скрутил в трудноразбираемый клубок онтологические процессы и  гносеологические процессы. Ленин взял фразу «предметы и их воздействия предшествуют ощущениям и возникновению нервной системы, но первично-известными являются ощущения» и перевернул эту фразу, исходя из убежденности Маха и Пирсона в том, что ощущения являются первично-известными, и у Ленина появилась фраза с первичностью ощущений — «ощущения предшествуют возникновению нервной системы и активизации нервной системы под воздействием внешних предметов».  Посредством доведения до абсурда, Ленин скомпрометировал точку зрения о том, что ощущения являются для человека первично-известными.
Происходящее в творческой лаборатории, происходящее внутри мышления,  выдается за происходящее вне мышления, во Вселенной.  Первичное для человеческого мышления выставляется как первичное для Вселенной.


Галилео Галилей высказал идею, что периоды вращения спутников Юпитера вокруг планеты можно использовать в качестве сверхточных часов, что было бы полезно для определения географической долготы и широты местонахождения кораблей на океанских просторах.  Для этого требовалось как можно точнее знать периоды обращения спутников, или расписание их затмений,  чем астрономы и занялись. Через тридцать лет после смерти Галилея астрономы накопили достаточное количество наблюдений, чтобы обнаружить странную неравномерность хода космических часов. Период обращения спутников иногда был короче, иногда длиннее. В этой неравномерности обнаружилась своя закономерность: период становился короче, когда Земля приближалась к Юпитеру, и длиннее — когда Земля находилась на самом далеком расстоянии от спутников Юпитера. Тогда-то астрономы, наблюдавшие за спутниками Юпитера, вспомнили об уверенности некоторых естествоиспытателей (в том числе и Галилея), что свет распространяется с огромной, но конечной скоростью. Соединив наблюдения периодов затмения спутников Юпитера со знанием планетных движений, астрономы в 1676 году астрономы рассчитали  скорость света — 220 тысяч километров в секунду.
По Канту, источник познания вещи должен всегда отличаться от бытия этой вещи. В диссертации "Новое освещение первых принципов метафизического познания" Иммануил Кант приводил пример: реальным основанием движения световых лучей с определенной скоростью служит эфир, и свойства эфира определяют скорость световых лучей;  а познание скорости света осуществлялось посредством наблюдения за расстоянием между Юпитером и глазами астрономов, а также наблюдения за особенностями затмения спутников Юпитера (было замечено, что вычисленное время затмения этих небесных тел не совпадает с реальным временем затмения, и несовпадения отклонялись в ту или иную сторону в зависимости от расстояния между Юпитером и Землей). 
В природе события развиваются от причины к следствию, и причиной являются особенности эфира. Эта причина проявляет себя в том, что имеет место запаздывание и опережение затмений спутников Юпитера (эта причина дополняется другой причиной – изменением расстояния между астрономами и спутниками). В гносеологическом процессе события развиваются от следствия к причине — сначала естествоиспытатель берет следствие, и потом наугад подбирает причину, соответствующую следствию.  Сначала тщательно исследуются запаздывание и опережение затмений спутников Юпитера, затем подбирается (подобно подбору ключа из связки ключей, для открытия замка, внешние свойства которого хорошо известны, но  плохо известны внутренние свойства личинки) объяснение, объясняющее запаздывание и опережение затмений.
Что взять за основу — особенности эфира, или особенности спутников Юпитера? Ответ зависит от того, основой чего будет взятое. Если искать онтологическую основу природного явления, представляющего собой конечную (не бесконечно большую) скорость светового луча, то основой скорости являются особенности эфира. Если искать гносеологическую основу процесса определения величины скорости, то основой является обнаруженное органами чувств отставание или опережение затмений спутников Юпитера, по сравнению с средневычисленным временем затмений, и также расстояние между Землей и спутниками. 


При решении вопроса «что взять за основу?» Кант отдалился от философской позиции, защищаемой Пифагором, Гегелем, Лениным, согласно которой имеется совпадение между основой существования и основой знания.
В природе события развиваются от причины к следствию. В гносеологическом процессе события развиваются от следствия к причине.
Взятое за основу в гносеологическом процессе (т.е. следствие) отличается от взятого за основу в онтологическом процессе (т.е. причина).
Философ П.В. Копнин обращает внимание на то, что гносеологическое исследование нужно начинать с того, чем заканчивается онтологический процесс: «Познание предмета необходимо начать с конца, т.е. с самой зрелой ступени развития предмета»(из книги «Гносеологические и логические основы науки» Павла Васильевича Копнина, 1974 год).


«Философия, поднимая неисчерпаемую массу нерешенных вопросов, возбуждает и поддерживает оживленное движение в науке… философии, в узком смысле этого слова, принадлежит неопределенное, а определенное входит в область науки»(Клод Бернар, «О прогрессе в физиологической науке», 1878 г).
«Когда мы захотим дать себе отчет об явлениях природы, откажемся от искания таких причин, которые слишком тонки для того, чтобы действовать на наши внешние чувства»(Пауль Гольбах, «Здравый смысл, извлеченный из природы»).    
Если вступить в противоречие с Гольбахом, запрещающим выискивать непонятное и чувственно-не-воспринимаемое, и с Бернаром, исключившим из науки неопределенное,  и приступить к размышлениям о реальных (онтологических) природных явлениях, которые не действует на органы чувств, то размышления будут неопределенными, туманными, сомнительными, бессодержательными, отвлеченными, призрачными, имеющими сходство с мнимым (как сказал Джон Локк, неопределенное предположение неизвестно чего). Иммануил Кант строил онтологическую теорию, исходный пункт которой был назван вещью-в-себе, и вещь-в-себе характеризовалась как неопределенное, туманное, бессодержательное, недостоверное, призрачное, очень плохо изученное.   Кант объяснял следствие при помощи причины, т.е. при помощи того, что характеризуется как призрачное и т.п.
Наука не может ориентироваться на неопределенное, туманное, недостоверное, бессодержательное, призрачное, похожее на мнимое. Наука нуждается в том, что имеет противоположные характеристики. Что имеет противоположные характеристики? Это — следствия, то есть твердо установленные факты, воспринятые органами чувств. Наука строит теории, исходным пунктом которой являются тщательно проверенные показания органов чувств, характеризуемые как достоверные и четко очерченные.  Наука строит теории, беря за основу следствия.
Если причину назвать общим, а следствие назвать частным или конкретным, то построение естественнонаучных (и экономических) теорий происходит посредством движения от частного (конкретного) к общему. В онтологической теории, которую конструировал Иммануил Кант, происходит движение в противоположном направлении  —  от общего к частному.
В книгах по философии можно прочитать, что имеются два направления в науке.  Первое направление исходит из наличия немногочисленных чувственно-не-воспринимаемых «кирпичиков», из которых строится все многообразие конкретного в природе. Изначальные немногочисленные «кирпичики» рассматриваются как обладающие свойством саморазвития, и в процессе саморазвития происходит «размножение» изначального общего, в силу чего образуется многочисленное конкретное. Мысленное воспроизведение самопостроения мира идет по пути от чувственно-не-воспринимаемого к чувственно-воспринимаемому, от общего к частному. Внутри первого направления выявились некоторые противоречия (например, обнаруженная независимость конкретного  от общего, или непонятность содержания изначальных «кирпичиков»),  что вызвало появление второго направления, согласно которому мысленное воспроизведение устройства мира идет от частного к общему, от конкретного к умопостигаемому. В конкретном смутно проступает общее, и нужно углядеть общее в конкретном. Внимательный наблюдатель выделит общее в чистом виде, без примеси конкретного. Вдумчивый естествоиспытатель поймет замысел, по которому скроен мир конкретных предметов (или поймет, что мир неладно скроен, но крепко сшит).  Некоторые советские философы утверждали, что теория Канта антагонистична политэкономической теории Маркса, и это обосновывалось следующими аргументами: в основу теории Карла Маркса положено достоверное и хорошо изученное (от эмпирических конкретных фактов Маркс восходил к общим идеям), а в основу теории Иммануила Канта положена недостоверная, призрачная, непроверенная, бессодержательная, отвлеченная, почти не изученная абстракция (от общего Кант снисходил к конкретным фактам).  В основу двух теорий положено то, что имеет противоположные свойства, и это убедительно доказывает, что теория Канта противоположна теории Маркса. Такая точка зрения на противоположность двух теорий изложена, например, Виктором Алексеевичем Вазюлиным в книге «Становление метода научного исследования Карла Маркса», 1975 год.
Вазюлин не заметил, что после выяснения содержания общей идеи, Маркс применял общую идею для объяснения конкретных фактов. Объяснение конкретных фактов — это движение от общего к частному. И Маркс, и Кант, осуществляя объяснения, двигались в одном и том же направлении — от общего к частному. Объяснение основывается на онтологическом процессе, движущемся от общего к частному, от причины к следствию; но объяснению предшествует исследование и осознание содержания общего, и гносеологическое понимание общего производится на пути от частного (несамостоятельного понятия) к общему (самостоятельному понятию, освобождающегося от частного), от следствия к причине.


Движение от частного к общему и от общего к частному является аналогом движения от ощущений к объективным вещам и от объективных вещей к ощущениям. Когда Мах или Пирсон осуществляли движение от ощущений к объективным вещам, то это почти не отличалось от движения Маркса от конкретных (частных) проявлений экономической жизни к глобальным принципам организации капиталистического общества.
Маркс двигался от частного к общему. Мах тоже двигался от частного к общему, и это движение Мах обозначил словами «То, что мы называем материей, есть  закономерная связь элементов («ощущений»)»(с. 148).


Менделеев и Рамзай проводили научные исследования в соответствии с кантианской гносеологией. Герцен, будучи материалистом, отрицательно относился к кантианству, и кантианству противопоставил гносеологию Бэкона. Сравнение двух гносеологий в интерпретации Герцена выглядит так: «Метода Бэкона чрезвычайно скромна: она проникнута уважением к предмету, к нему приступает она с тем, чтоб научиться, а не с тем, чтоб вынудить из предмета насильственное оправдание вперед заготовленной мысли», «Посмотрите на алхимика перед его горном, - на этого человека, окруженного магическими знаками и страшными снарядами: отчего эта бледность щек, этот судорожный вид, это прерывающееся дыхание? Оттого, что в этом человеке не целомудренная любовь к истине, а сладострастное пытание, насилие… Объективность предмета ничего не значила для высокомерного эгоизма средних веков; в себе, в сосредоточенной мысли, в распаленной фантазии находил человек весь предмет, а природа, а события призывались, как слуги, помочь в случае нужды и выйти вон»(«Письма об изучении природы»).
А.И.Герцен написал в сочинении «Письма об изучении природы», что Френсис Бэкон наделил опыт важнейшей функцией, «сопутствующей развитию знания, —  момент, предлагающий на каждом шагу поверку, останавливающий склонность отвлеченного ума подниматься в изреженную среду метафизических всеобщностей». 
Один метод научного исследования — согласиться с Герценом и Бэконом, и остановить склонность собственного отвлеченного ума удаляться в изреженную, бедную опытом, метафизическую атмосферу (держать мысли на коротком поводке позади фактов, чем обеспечивается объективно-верное содержание мыслей, но  гарантируется стагнация). Иной метод научного исследования – не обращать внимание на Герцена и Бэкона, отпустить мысли на длинный поводок, чтобы мысли бежали впереди фактов, подтолкнуть собственный ум к удалению от опыта и этим лишить мысли объективного содержания, с помощью трамплина подпрыгнуть как можно выше, попытаться выйти за рамки информации, предоставляемой органами чувств и фактами, поймать в изреженной среде метафизических всеобщностей что-то ранее неизвестное, с пойманным спланировать вниз, с помощью пойманного разработать проекты будущих экспериментов, и найти с помощью экспериментов то, что раньше никто не находил. И получить Нобелевку.
Естествоиспытатели-материалисты должны брать пример с Лотара Мейера, который частично подчинился методу научного исследования, рекомендованному Френсисом Бэконом и Александром Ивановичем Герценом. Лотар Мейер разрешил своим мыслям стать отвлеченными, подняться в изреженную среду метафизических всеобщностей, схватить общее, которое можно назвать экаалюминием. После схватывания общего, Лотар Мейер промолчал об общем, чтобы никто не заподозрил его в том, что он дал природе закон об экаалюминии. В голове Мейера вертелись мысли, содержащие объяснения малоизвестных необъясненных материальных фактов, и эти объяснения можно было бы воткнуть в необъясненные факты, но сила воли позволила Мейеру удержать себя от внесения объяснений в пустующие  факты.  Лотар Мейер – гносеологический герой нашего времени. Он проявил психическую стойкость,  не давал природе законы, не внес наперед заготовленную мысль, действовал по Герцену, и этим укрепил здание материалистической теории познания.  Менделеев разрушал здание материалистической теории познания, налево и направо подсовывая природе законы (внося наперед заготовленную мысль) о существовании в природе четырнадцати неизвестных химических элементах;  когда ум Менделеева, имея склонность к отвлечению, поднялся в изреженную среду метафизических всеобщностей и обнаружил там много интересного, то после этого было громогласно сообщено об обнаруженном в изреженной среде метафизических всеобщностей. 
В прежние времена часто бывало, что в естествознании и в натурфилософии место действительной причинно-следственной связи, которую следует обнаруживать в фактах, занимала фантастическая связь, изобретенная абстрактно-мыслящими естествоиспытателями и философами; измышленная связь, сконструированная в уме, вносилась в факты,  и измышленная связь препятствовала обнаружению в фактах действительной связи;   в новые времена, с целью недопущения в естествознание измышленных причинно-следственных связей, запрещается конструировать в уме причинно-следственные связи и объяснения, и возбраняется вносить их в малоизвестные  факты, у которых пустота вместо объяснения, — так разъяснял Фридрих Энгельс старый неправильный и новый правильный подход к научному исследованию.  Д.И.Менделеев действовал в соответствии с неправильным подходом, но вот Л.Мейер действовал в точности по правильному подходу.


Познание состоит из следующих этапов. 1) Проводятся эксперименты или осуществляется наблюдение,  и пишутся отчеты о том, что наблюдалось в экспериментах или в природе. 2) Написанное в отчетах объявляется следствием. 3) Исследователь фантазирует и придумывает абстрактные причины, с помощью которых возможно истолковать написанное в отчетах. Формируется логически-непротиворечивая гипотеза (или несколько гипотез), и для нее подбирают логически-подходящие надуманные причины.   4) На основе гипотезы создается предсказание о ранее неизвестных и ранее не наблюдавшихся природных явлениях. 5) Проводятся эксперименты для обнаружения ранее неизвестного (если неизвестное найдено, то это трактуется как преобразование надуманной причины в действительную причину; то, что мы называет физическим, до применения практического критерия истинности было конструкцией из психических элементов).  6) Если предсказанное не обнаружено, то разрабатывается новая гипотеза, указывающая на иную причину.
Во время совершения третьего этапа исследования, разум естествоиспытателя  освобождается от подчинения объективным фактам,  обнаруживаемых на пятом этапе.  («Если субъект познания «свободен» от объекта и может по своему усмотрению, не считаясь с действительностью, создавать символы, знаки и оперировать ими, то это неизбежно разгораживает субъект и объект, ведет к потере объективности научного познания» — профессор философии Подосетник В. М., соавтор книги «Ленин как философ», 1969 год). Не считаясь с тем, что будет обнаружено в действительности на пятом этапе, исследователь во время совершения третьего этапа создает произвольные символы, знаки, и по своему усмотрению оперирует ими (т.е. истолковывает факты при помощи придуманных субъективных символов, создает необъективную, недостоверную конструкцию из психических элементов, и по причине недостоверности конструкция называется отвлеченной).  Наличествует разгораживание того, что происходит на третьем этапе, от того, что будет происходить на пятом этапе. Это подтвердил своей научной деятельностью Д.И.Менделеев – не считаясь с действительностью, не обнаружив в природе ньютония и корония, Менделеев по своему усмотрению создал символическое представление о коронии и ньютонии, и произвольность привела к потере объективности представления о коронии и ньютонии.
На третьем этапе процесса познания должно производиться внедрение в познание  фантазий исследователя, а на пятом этапе познания производится извлечение остатков фантазий. Извлечение производится с целью предотвращения негативного влияния фантазий.
Идеалистическое познание развивается по схеме: фактическое следствие — конкретное описание следствия  — абстракция о следствии — нафантазированная гипотеза о причине (гипотеза называется отвлеченной из-за сомнительности) — человек дает природе закон о существовании в природе конкретной причины, соответствующей домысленной гипотезе — человек использует подсунутую природе гипотезу о причине как мерило, и сообразовывает с теоретическим мерилом то материальное, которое выискивается в природе, и которое будет играть роль материальной причины —  проверка, устранение не присущих объекту субъективных моментов — конкретная, фактическая причина.
Внутри мышления исследователя происходят психические переживания человека-исследователя; психические переживания содержат нечто, независимое от психических переживаний. После внедрения фантазий появляется смесь, состоящая из происходящего внутри природного явления и происходящего внутри души исследователя (душевные переживания). Смесь включает в себя закономерности природного явления и закономерности восприятия и толкования природного явления (как известно, человеческому восприятию и толкованию присущи недостатки, влекущие искажения, и они подлежат ликвидации). На завершающем этапе должны быть устранены не присущие объекту субъективные моменты, привнесенных субъектом познания.  Устранение осуществляется посредством практического критерия истинности. Поскольку практика имеет относительный характер, то не удается полностью устранить субъективное, искажающее.  Проблема невозможности полного отграничения истины от заблуждения в познавательном процессе продолжает существовать, даже в том случае, когда познанное проверяется практическим критерием истинности (тем более, если в соответствии с ленинским мировоззрением практической проверке подвергаются только факты, на которые опирается абстракция, но не сама абстракция).  В познании, зависящем от человека, выискивается (более удачно или менее удачно) независящее от человека.
Мысли сообщают о том, что может существовать в природе, но мысли не убеждают в том, что мыслимое действительно существует. Мысль не должна использоваться так, чтобы из мысли выводилось действительное существование представляемого. Действительность значительно отличается от представляемого. Объективное существование исследуемого должно обосновываться практическим критерием истинности, а не соотношением между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной.
Когда идеалисты изучают природные явления, то у них факты выявляются на пятом  этапе. Находясь на третьем этапе познания, идеалисты разрабатывают несколько гипотез о причинах, используя несколько логических конструкций, и  идеалисты не могут установить, исходя из логических конструкций и из имеющегося описаний фактов, раздобытых на первом этапе познания, какое вновь созданное разъяснение  имеет большое количество ошибок, а какое — малое количество ошибок. Идеалисты не могут подвергать описание фактов такому теоретическому истолкованию, чтобы при помощи истолкования определить количество ошибок внутри истолкования.  На третьем этапе познания идеалисты не знают, каковы факты, и идеалисты не в силах на третьем этапе создать абстракции такими, чтобы они соответствовали фактам (идеалисты не могут истолковать факт таким образом, чтобы истолкование соответствовало факту). Но то, что не под силу идеалистам, по плечу материалистам.   Описание фактов материалисты умеют использовать для установления правильности истолкования.
Материалисты высказывают относительно материального и психического следующее. Материальное, в том или ином виде проявляя свои свойства, приводит к последствию, т.е. к возникновению психического, мыслительного, абстрактного. Последствие не может появиться раньше своей причины.  Сначала — материальное (фактическое), в конце — мышление и абстрактные идеи. По мнению материалистов, в соответствие с этим онтологическим процессом должен происходить гносеологический процесс: из фактического должно быть выведено абстрактное знание. Теории логическим путем выводятся из фактов.  Онтологический процесс вполне определенным и однозначным образом связывает причину и следствие, и этим обосновывается однозначная связь между причиной и следствием в гносеологическом процессе.   Сначала при помощи практического критерия истинности устанавливаются достоверные факты, потом создается объяснение фактов;  обобщая факты в процессе восхождения ко все более высоким обобщениям, наука приходит к положениям, охватывающим широкие области и верно отражающие отношения, объективно существующими в фактах.   Материалистическое познание происходит по схеме: проверяемое практическим критерием истинности фактическое — абстрактное.
Пуассон начал с математических абстракций, разработанных Френелем, и из абстракции вывел факт схождения световых лучей за круглым непрозрачным диском.  Сначала идеально-абстрактное, в конце  фактическое.  Капица не выводил абстрактное из конкретного, когда рисовал чертежи при конструировании ожижителя воздуха. 
Недостатком идеалистической теории познания является сходство с теорией Платона. У идеалистической гносеологии сначала идеально-абстрактное, в конце  фактическое и конкретное. У  Платона с небес падают вниз идеи, и они превращаются в конкретные вещи. Если прекратить пользоваться идеалистической гносеологией, то идеалистическая теория сотворения мира конкретных вещей и Вселенной перестанет получать поддержку со стороны теории познания. В результате, идеалистическая теория сотворения Вселенной ослабнет и угаснет.


 Пространство и время стали для В.И.Ленина очередной сферой, где он решил нанести удар по идеализму и поповщине. Бытовало мнение, что выход за пределы времени и пространства как-то связан с религиозными предрассудками. Дабы оторвать людей от религии, Ленин принялся морально терроризировать некоторых ученых, начал мешать им выходить за пределы времени и пространства. Он говорил: «Не признавая ясно и отчетливо объективной реальности времени и пространства, Дюринг не случайно, а неизбежно катится по наклонной плоскости…до «первых толчков», ибо он лишил себя объективного критерия, мешающего выйти за пределы времени и пространства. Если время и пространство только понятия, то человечество, их создавшее, вправе выходить за их пределы, и буржуазные профессора вправе получать жалование от реакционных правительств за отстаивание такого выхода, за прямую или косвенную защиту средневековой бессмыслицы»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.183).   
Если при жизни Ленина какой-нибудь исследователь стал бы проводить эксперименты, связанные с выходом за пределы времени или пространства, то возмущению Владимира Ильича не было бы пределов. Ведь проведение таких опытов будет косвенной защитой религии! Надо ограничивать научные исследования, если они хотя бы в малой степени могут использоваться в угоду поповщине.
В начале своих рассуждений Ленин ставил вопрос так: или ты допускаешь возможность выхода за пределы времени и пространства, и тогда ты идеалист, или ты ограничиваешь себя (и других) рамками пространства и времени, и тогда ты материалист. В дальнейшем В.И.Ленин внес уточнение в материалистическое понимание пространства: материализм настаивает на трехмерности пространства. Для материалиста недопустимо вести речь о мнимом многомерном пространстве. Кто говорит о пространстве с пятью, шестью или семью измерениями, тот отрекается от материализма и признает идеализм. Пятимерное пространство — это не образ реального пространства; оно не имеет никакого сходства с реальностью. Материализм не совместим с измышлениями, не являющихся образами реального мира. 
Религия создала мыслительные символы по отношению к тому, что многие считают мнимыми предметами. И религия изучает мнимые предметы. Ленин убежден, что борьба против изучения мнимых предметов рано или поздно приведет к опровержению религии. Поэтому нужно добиваться прекращения изучения мнимых предметов. Нужно добиваться того, чтобы наука не изучала то, что многие считают мнимыми предметами. Нужно добиваться того, чтобы наука не компрометировала себя связью с мнимыми предметами.
Первым заговорил о выходе за пределы трехмерного пространства греческий ученый Диофант Александрийский, живший в третьем веке там, где сейчас находится Стамбул, столица Турции. В 13-томной «Арифметике» он поведал изумленным читателям о четырехмерном кубе, пятимерном кубе и шестимерном кубе. Вторым стал арабский математик Ибн ал-Хайсам, в начале одиннадцатого века разработавший формулу, необходимую для подсчета объема четырехмерного параллелепипеда.
Ученые имеют вредную привычку делать то, что противоречит интересам Ленина и интересам материализма. Диофант Александрийский и Ибн ал-Хайсам скомпрометировали себя  и математику связью с мнимыми предметами.
Фридрих Энгельс: «Если только мы привыкнем приписывать корню квадратному из минус единицы или четвертому измерению какую-либо реальность вне нашей головы, то уже не имеет особенно большого значения, сделаем ли мы еще один шаг дальше, признав также и спиритический мир медиумов»(«Диалектика природы»).
Диофант Александрийский и Ибн ал-Хайсам не считали реальным четвертое измерение. Но кто-то может ошибочно заявить, что четвертому измерению соответствует какая-либо реальность вне нашей головы. Это ошибочное заявление может привести к тяжелым последствиям — священники могут заявить, что реальный Бог находится в реальном четвертом измерении. Нужно сейчас, заранее готовится к тяжелым последствиям, т.е. предотвращать наступление тяжелых последствий. Самый легкий путь предотвращения тяжелых последствий — объявить, что Диофант Александрийский и Ибн ал-Хайсам совершили ошибку, заявив о  четвертом измерении.  Тогда не будет места, где Бог мог бы находиться.
Кибернетика представляет собой угрозу для материализма, поскольку имеется общее между рассуждениями кибернетиков и рассуждениями священников.   Священники говорят, что у Бога нет человеческого мозга, но Бог мыслит.  Священники верят, что мысли могут появляться там, где нет человеческого мозга. Кибернетики верят в то же, во что верят священники, — мысли будут появляться там, где нет человеческого мозга. Чтобы укрепить позиции материализма, нужно объявить о заблуждениях кибернетиков и роботостроителей, которые ошибочно пытаются создать искусственный разум, который якобы будет способен продуцировать мысли в условиях, когда в месте возникновения мысли отсутствует человеческий мозг.  За много лет до появления кибернетики провидческий ум В.И.Ленина осознал опасность, которую несут мысли, местоположение которых не зависит от местоположения человеческого мозга. За много лет до возникновения кибернетики Ленин указал на идеалистичность кибернетического мировоззрения:  «Идеалистическое представление о том, что могут существовать «ощущение без органической материи, мысль без мозга»…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.167). 
(Через три десятка абзацев продолжается обсуждение вопроса о мысли без мозга.)
Священники могут опереться на кибернетику при доказывании правильности Библии. Священники опираются на заявление Хаббла о разбегании галактик — галактики начали разбегаться 20 миллиардов лет назад, значит, галактики имеют начало, и начальная операция по созданию галактик произошла 20 миллиардов лет назад. Разбегание галактик подтверждается смещением в спектральных линия световых лучей, излучаемых далекими галактиками. Если доказать, что невозможно создать искусственный мозг и что галактики не разбегаются (поскольку смещение в спектральных линиях звезд и галактик вызвано не доплеровским эффектом), то этим будет создано затруднение священникам в их попытках доказать правильность того, что написано в Библии.
Как хорошо, что в Библии отсутствует таблица умножения! Если бы в Библии находилась таблица умножения, то тогда материалисты доказывали бы ошибочность таблицы умножения.
Философы ведут борьбу против физиков, с целью предотвращения тяжелых идеологических последствий. Физики должны осознавать, что они встречают сопротивление не только со стороны природы, неохотно раскрывающей свои тайны, но и со стороны идеологии и философии. Влияние философии на естествознание оказывается объектом политических игр и промывания мозгов во имя интересов всего прогрессивного человечества. 


Некто высказал суждение, что будто бы рыбы живут в воде, и рыбы имеют свойство вводежизненности. Мы точно знаем, что раки живут в воде, и что раки имеют свойство вводежизненности. Согласно подвергаемому анализу исходному суждению, рыбы якобы имеют свойство вводежизненности. Получается, что и раки, и рыбы обладают одним и тем же свойством. Из этого следует, что рыбы и раки — это одно и то же. Однако мы знаем, что раки — это не рыбы. Мы обнаружили противоречие между утверждением о том, что рыбы и раки одно и то же, и утверждением о том, что рыбы и раки не одно и то же. Существование противоречия доказывает ошибочность первоначального суждения о том, что рыбы живут в воде.
Александр Александрович Богданов высказал суждение, что научное знание представляет собой общественно-организующий опыт. Всем известно, что религия является общественно-организующим опытом. Получается, что научное знание и религия имеет одно и то же свойство — быть общественно-организующим опытом. Из этого логически следует, что религия представляет собой научное знание. Однако всем известно, что это противоречит действительности.  Существование противоречия доказывает ошибочность суждений, высказанных эмпириокритиком Богдановым (см.  «Материализм и эмпириокритицизм»).
Едят ли змеи птичьи яйца? Да. Едят ли девочки птичьи яйца? Да. Это означает, что девочки являются змеями (см.  «Алиса в Зазеркалье»).   
Змеи питаются птичьими яйцами. Питающиеся птичьими яйцами являются змеями. Каждая селедка является рыбой. Каждая рыба является селедкой.


«В статье «Об историческом материализме» Энгельс говорит об английских агностиках (философах линии Юма) следующее: «... Наш агностик соглашается, что все наше знание основано на тех сообщениях, которые мы получаем чрез посредство наших чувств...».  Итак, отметим для наших махистов, что агностик (юмист) тоже исходит из ощущений и не признает никакого иного источника знаний. Агностик — чистый «позитивист», к сведению сторонников «новейшего» позитивизма»(с.107).
Агностики признают ощущения как единственный источник знания. Позитивисты признают ощущения как единственный источник знания. Из этого В.И.Ленин сделал вывод: агностики и позитивисты — это одно и то же.
На странице 128 В.И.Ленин написал: «Первая посылка теории познания, несомненно, состоит в том, что единственный источник наших знаний — ощущения. Признав эту первую посылку, Мах запутывает вторую важную посылку: об объективной реальности, данной человеку в его ощущениях, или являющейся источником человеческих ощущений. Исходя из ощущений, можно идти по линии субъективизма, приводящей к солипсизму («тела суть комплексы или комбинации ощущений»), и можно идти по линии объективизма, приводящей к материализму (ощущения суть образы тел, внешнего мира)».
Ленин утверждал, что для материалистической теории познания ощущения являются единственным источником знания. Согласно ленинской логике, агностики и материалисты — это одно и то же, поскольку агностики и материалисты имеют одинаковое свойство считать ощущения единственным источником знания.
На странице 177 В.И.Ленин написал, что Кирхгоф ставил перед собой задачу совершать простейшее описание окружающего, и при этом Ленин уточнил, что описанию подвергается именно объективная реальность. Однако В.И.Ленин на странице 128 настаивал на том, что единственным источником знаний являются ощущения.
Кирхгоф поставил перед собой цель получить знание об окружающем мире, и, поскольку источником знаний являются ощущения, то совершаемому Кирхгофом простейшему описанию подвергались показания органов чувств (и на основании показаний органов чувств созданные обобщения), а вовсе не объективная реальность.  Ленин был рассеянным человеком, и он не заметил, что написанное в одной части его книги противоречит написанному в другой части книги.


Ленин невнимательно вписывал фразы в свою философскую книгу. В начале книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин сообщил о том, что единственное свойство материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания.  Эта формулировка является кратким изложением философско-материалистического принципа «Выискивание общего среди вещей приводит к выявлению того, что все вещи имеют сходство, а именно, материальное существование, и сходство свидетельствует о материальном единстве вещей; все вещи состоят из атомов, и атомы придают вещам свойство материального существования».  В середине книги Ленин указал, что  кроме единственного свойства, у материи имеется второе свойство, с признанием которого связан философский материализм, — материя находится в трехмерном пространстве, а не в пятимерном или шестимерном пространстве.   В середине книги Ленин также сообщил о третьем свойстве материи — материя всегда движется, и движущееся является материальным. Движущееся не может быть мыслительным, психическим. «Движения без вещества в природе нет»(с.320). Мысль, психика – это не вещество, и поэтому в природе нет движения психической мысли. Фразеологический оборот «движение души» является всего-навсего фальсифицированным словесным выкрутасом, и создан для оболванивания народных масс.  К концу ленинской книги выясняется, что имеется и четвертое свойство материи, с признанием которого связан философский материализм, и это свойство — неисчезаемость (не происходит уменьшение количества материальных предметов).   В.И.Ленин и другие материалисты пришли к выводу, что укрепление религиозных предрассудков может производиться не только при содействии четвертого или пятого пространственного измерения, мысли вне человеческого мозга, нематериального движения, классификации, в которой классы  не существуют вне человеческого сознания, разбегания галактик, но и при помощи превращения материи в силу.  В 1890 году Филипп Ленард заявил, что катодные лучи чрезвычайно сильно отличаются от обычных материальных предметов, и это свидетельствует о нематериальном характере катодных лучей (человечество в лице Ленарда, после выявления магнитных линий и атмосферного давления, в третий раз столкнулось с природным явлением, не воздействующим на органы чувств, что в соответствии с мировоззрением Буажире и Гольбаха было расценено как нематериальное). Катодные лучи обладали энергетической силой, и это позволило идеалисту Герману Когену сделать обобщение о превращении материи в силу, происходящего внутри излучателя катодных лучей.  Коген сделал вывод о том, что это природное явление укрепляет позиции идеализма — «Превращение материи в силу является для Когена главным завоеванием идеализма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.300).  По мнению Когена, превращение материи в силу полезно для идеализма.  Но то, что полезно идеалистам, вредно материалистам. По мнению материалистов, превращение материи в силу ухудшает положение диалектического материализма (снижает авторитет материализма из-за уменьшения количества материи) и улучшает положение идеалистов.   И материалисты для укрепления материализма отрицали природное явление. Отрицание продолжалось в период конструирования и испытания атомных и термоядерных бомб. Философы-материалисты идеологически обрабатывали людей, занятых в ядерной сфере, с целью вызвать у них негативное отношение к превращению материи в силу (вещества в энергию). О таком промывании мозгов рассказывал физик-ядерщик Александров: «Вскоре после войны, кажется, в 1948 году, меня вызвали в ЦК партии и завели разговор о том, что квантовая теория и теория относительности — все это ерунда. Особенно усердствовали два профессора из института философии. Но я им ответил очень просто: сама ядерная бомба демонстрирует превращение вещества в энергию, которое следует из этих новых теорий, и ни из чего другого».
Научные открытия оцениваются материалистами с позиции: поддерживают ли они антиматериалистические воззрения, или нет? Если поддерживают, то материалисты отрицают их в такой степени, насколько велик их талант убедительно лгать.
В 18 томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах. Философы, написавшие предисловие, сообщили о связи между идеалистическим мировоззрением и превращением материи в энергию:  «В. И. Ленин указывал, что возможность идеалистического истолкования научных открытий содержится уже в самом процессе познания объективной реальности, порождается самим прогрессом науки. Так, закон сохранения и превращения энергии был использован В.Оствальдом для обоснования «энергетизма», для доказательства «исчезновения» материи и превращения ее в энергию».
Анатолий Константинович Сухотин в книге «Парадоксы науки» написал: «Философия, синтезируя успехи науки, вырабатывая общие закономерности, удерживает исследователя в рамках естественнонаучного (не любого! Здесь граница фантазии) понимания реальности».
Вероятно, роль естественнонаучных или философских рамок нужно понимать так: философы надзирают над естествоиспытателями и ими создаваемыми теориями, с целью выявить выход теории за рамки естественнонаучного или материалистическо-философского понимания реальности, чтобы в необходимых случаях загнать теорию в прокрустовы рамки.  Перед естествоиспытателями ставятся два вида рамок: рамки, согласно которым теория должна доказать свою реалистичность через применение практического критерия истинности, и рамки, согласно которым до привлечения критерии практики теория проверяется на соответствие естественнонаучному пониманию реальности. Второй вид проверки проводят философы, с помощью гносеологического анализа. Такая проверка показала, что Филипп Ленард, Герман Коген, Вильгельм Оствальд не удержались в рамках естественнонаучного понимания реальности и скатились к идеалистическому пониманию реальности, когда повели речь о нематериалистичности природных явлений или о том, что материя исчезает и вместо нее появляется энергия.
Был ли заблаговременно предупрежден Коген о том, что имеются издавна известные рамки естественнонаучного понимания реальности, через которые он якобы перешагнул? Нет. На основании выявленных закономерностей развития науки, философия создает обобщенные рекомендации по «вписыванию» теории в указанные закономерности; в тот момент времени, когда было заявлено об исчезновении некоторой части материи и безматериальных природных явлениях, философия еще не обнаружила общую закономерность, которая вступила бы в противоречие с исчезновением некоторой части материи или безматериальными природными явлениями.  Наоборот, Буажире и Гольбах заблаговременно предупредили Когена о возможном существовании нематериальных природных явлений. Когда Коген сказал о превращении материи в силу, то Коген не переступил рамки существовавшего в то время естественнонаучного понимания реальности; рамки появились позднее, примерно через полтора десятилетия, когда вышла в свет книга «Материализм и эмпириокритицизм».
Также философия в то время не обнаружила закономерность, на фоне которой можно было бы расценить как выхождение за рамки естественнонаучного понимания мира, когда было сообщено о существовании четвертого или пятого пространственного измерения. Тем более, что попытки выйти за рамки трехмерного пространства осуществлялись задолго до наступления девятнадцатого века.
Природные явления, которые будут происходить в будущем, не могут влиять на природные явления, происходящие сегодня.  Природные явления не направлены на удовлетворения чьих-то желаний. Если в эксперименте выявлена причина, то она должна проявляться и в более поздних аналогичных экспериментах, и на других континентах. Причина природного явления не может заключаться в том, что ранее уже происходили несколько аналогичных природных явлений. Причина не обладает свойствами (даже в зачаточной форме), присущими следствию. Отсутствие логических противоречий в описании следствий и объяснении причины. Выявленные причинно-следственные связи испытывают влияние не только со стороны объективной реальности, но и со стороны условий изучения реальности. Исследователь должен проявлять осторожность, и многократно проверять то, с чем он сталкивается.  Перечисленное можно считать философским обобщением, синтезирующим закономерности многовекового изучения природы, и предостерегающим от совершения типичных ошибок.
Лорен Грэхэм,  профессор Массачусетского технологического института США, в книге «Естествознание, философия и наука о человеческом поведении в Советском Союзе», 1985 год, сообщил о своем понимании философских рамок: «Диалектический материализм не может помочь ученому в лабораторной работе. Он никогда не предскажет результаты отдельного эксперимента. Он, естественно, никогда не предскажет пути получения урожая или лечения душевнобольных. Но он может удержать ученого от преклонения перед мистицизмом в лице ошеломляющей тайны и страха неизвестного. Посредством своего антиредукционизма он может напомнить ему, насколько противоречиво и сложно объяснение природы и как опасно сводить сложные явления одного уровня к комбинациям простых механизмов более низкого уровня. Он может напомнить ученому, что появление неожиданной аномалии в эксперименте не является причиной отказа от реалистической эпистемологии или от веры в существование хотя бы некоторых природных закономерностей, как вероятностных, так и строго детерминистских. Посредством своего положения о том, что в природе все взаимосвязано, он может напомнить ему о важности экологического подхода к биосфере и о значении исторического взгляда для понимания развития материи. Он может подтолкнуть ученого к созданию временных схем объяснения, выходящих за рамки одной науки, но не претендующих на знание окончательных ответов. В то же время он может также убедить его в том, что сохранение веры в эпистемологический реализм и природный порядок, без всякого сомнения, не является отказом от хитрости в природе».


«То, что мы называем физическим, есть конструкция из психических элементов»(слова Ганса Клейнпетера цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.232).   
Основываясь на физиологическом идеализме, Клейнпетер превращал материальное в психическое. Усилиями Клейнпетера происходило уменьшение материального во Вселенной, и происходило увеличение идейно-психического во Вселенной. Уменьшение количества материального во Вселенной посредством превращения материального в идейно-психическое угрожает авторитету материализму, и поэтому Ленин вступил в идеологическую борьбу против Клейнпетера, называя его идеалистом, солипсистом.  Диалектическое превращение материального в идейно-психическое — трагедия для диалектических материалистов.
«Возможность превращения материи в дух… наблюдается в повседневной жизни»(Мао Цзе-Дун).


Происходящее в природе определяется материей.  Если материя исчезает, то тогда материя не сможет выполнять функцию по управлению происходящим в природе. Эта функция может  усилиями священников передана Богу. Если переход функции произойдет, то это усилит религию и ослабит атеизм. Чтобы предотвратить переход функции, материалисты-атеисты отрицают исчезновение материи.


В.И.Ленин обнаружил пять направлений в науке конца девятнадцатого века, направленных против материи и материализма. Одно направление утверждало о превращении материального в дух или в нематериальные катодные лучи.  Другое направление провозгласило полезность научной деятельности, связанной с исследованием закономерностей движения, безотносительно сущности того, что движется (движение осуществляется без движущегося). Это же направление занималось изучением обобщенной энергии, оставляя без исследования конкретные энергоносители. Третье направление считало полезным применение математических вычислений, отвлеченных от материальной сущности того, что подвергается математической обработке. В науке многократно фиксировались случаи, когда некая вещь считалась материальной и находящейся в окружающем мире, но впоследствии выяснялось, что эта вещь существует только в голове заблуждающегося человека. Четвертое направление в науке обращало пристальное внимание на такие случаи, и таким образом четвертое направление уменьшало количество материальных вещей.  Пятое направление размышляло о том, как люди совершают классификацию и приходят к пониманию наивысшего абстрактного класса, называемого материей; это направление приравнивало материю к абстракции.
По мнению Ленина, если фидеисты или священники свои убеждения подкрепляют ссылками на заявления химиков или физиков (например, на заявление физика Ленарда о нематериальности катодных лучей), то ссылок фидеистов или священников достаточно для того, чтобы решительно выступить против того, о чем заявляют химики или физики. Энгельс и Ленин полагали, что химики и физики перед тем, как сделать заявление о происходящем в природе, должны задумываться над тем, не принесет ли пользу фидеистам или священникам заявленное о природе.  Перед тем, как сделать заявление относительно причины смещения спектральных линий в световых лучах далеких галактик, или относительно необратимого уменьшения количества радиоактивных веществ, или по поводу энтропии, физики должны задумываться над тем, не обрадуются ли священники заявлению о причине.
Аналогичным образом,  если фидеисты или священники свои убеждения подкрепляют ссылками на заявления философов-гносеологов (например, на заявление о нематериальности класса, называемого материей), то ссылок фидеистов или священников достаточно для того, чтобы безкомпромиссно раскритиковать то, о чем заявляют философы-гносеологи.


Науке стало известно, — писал Рихард Авенариус, — что цвета и звуки функционально зависят от состояния головного мозга и от состояния органов чувств; в дальнейшем это знание развилось в знание о нервных волокнах как посредниках между органами чувств и головным мозгом, и появилось знание о функциональной зависимости цветов и звуков от состояния нервных волокон.  Давид Юм и его последователи, психологи-юмисты, значительно преувеличивают степень указанной зависимости.  Издавна психологи-юмисты стремились рассматривать цвета и звуки внутри «Я» изолированно от «среды», как будто цвета и звуки внутри «Я» возникают без воздействия «среды», и это стремление подтолкнуло психологов-антиюмистов акцентировать свое внимание и свои научные исследования на роли внешних предметов как вызывающих цвета и звуки внутри «Я». Ошибочна точка зрения о том, что акцентирование внимания психологов-антиюмистов на тесной связи между «средой» и «Я» активизировало деятельность психологов-юмистов, направленную на изоляцию «среды» от «Я» (или, что то же самое, изоляцию «Я» от «среды»). Психологи-юмисты создали логически неправомерное истолкование цветов и звуков как независимых от «среды» и зависимых только от состояния мозга.  Ошибочное юмистское истолкование по вопросу о том, что мозг есть физическое седалище (или физиологический орган) души и чувств, а цвета и звуки есть лишь психические функции мозга, — это логически неправомерное истолкование зависимости цветов и звуков от состояния мозга есть не основание, а следствие, вызванное стремлением психологов-юмистов изолировать «среду» от «Я».  Так написал Авенариус, защищая точку зрения о том, что цвета и звуки не являются лишь голым творением мозга, а являются проявлением воздействия внешних предметов на органы чувств.
Авенариус защищал от нападок юмистов точку зрения об ощущениях как последствиях воздействия внешних предметов на органы чувств. Что сделал Ленин? Из написанного Авенариусом В.И.Ленин вырезал слова «…истолкование по вопросу о том, что мозг есть физическое седалище (или физиологический орган) души и чувств, а цвета и звуки есть психические функции мозга, — это логически неправомерное истолкование зависимости цветов и звуков от состояния мозга…», и из вырезанных слов сделал вывод, что  Авенариус считал логически неправомерным утверждение относительно  мозга, являющегося физиологическим органом чувств и мыслей.   
В.И.Ленин перевернул все вверх ногами:  Авенариус критиковал психологов-юмистов за приверженность к взгляду о том, что цвета и звуки создаются мозгом без воздействия внешних предметов, что в мозгу есть  чувства, а вне мозга нет предметов, вызывающих чувства; но Ленин превратил Авенариуса в сторонника того, что мозг не является физиологическим органом чувств и мыслей, что чувства и мысли могут существовать вне мозга.
Психологи-юмисты старались отсечь «среду», старались приравнять реалистичность «среды» к реалистичности сновидений;  Авенариус с этим не соглашался и возражал против рассмотрения «Я» отвлеченно от «среды»; Авенариус высказался в том смысле, что будет совершенно тщетно стремление влагать мысли и вещи в «Я» (т.е. в головной мозг), без вложения мыслей и вещей в «среду» (т.е. тщетно понимание наличия мыслей внутри «Я» в условиях пустой «среды»). Авенариус не соглашался с тем, чтобы рассматривать функцию мозга как самостоятельно создающую мысленные представления, без наличия в «среде» предметов, которые из-за своего отсутствия не воздействуют на органы чувств. Авенариус различными аргументами обосновал свою антиюмистскую точку зрения, требующую одновременного и взаимосвязанного рассмотрения мыслей внутри «Я» и предметов внутри «среды».
Ленин прочитал написанное Авенариусом, из написанного вырезал слова «будет совершенно тщетно стремление влагать мысли  в «Я» (т.е. в головной мозг)», и из вырезанного сделал вывод о несогласии Авенариуса с нахождением мыслей в головном мозге.
В.И.Ленин перевернул все вверх ногами:  Авенариус возражал против вкладывания мыслей в «Я» без вкладывания вещей в «среду»; но Ленин превратил Авенариуса в возражающего против наличия мыслей внутри «Я». По мнению Ленина, если не вложить мысли в мозг, то тогда допустимо считать мысли существующими вне мозга. Возражения Авенариуса были истолкованы Лениным как согласие Авенариуса с существованием мыслей вне мозга.   
На одной и той же странице, 85, книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин написал две фразы, противоречащие друг другу. Ленин подвергал критике Авенариуса за наименование «фетишизмом естествознания» того, что внутри человека происходит мышление.  Авенариус выразился в том смысле, что имеющиеся у человека органы чувств не способны воспринять мышление, происходящего внутри другого мышления, и при этом органы чувств способны воспринять внешние свойства другого человека (рост, цвет волос, выражение лица и т.п.); в силу этого мнение о мышлении другого человека не подтверждается показаниями органов чувств и сомнительно («непосредственно наблюдаем мы лишь физические тела, лишь по гипотезе заключая о чужих переживаниях, т. е. о психическом в другом человеке» — с.87); считать действительным то, что сомнительно, есть ложный фетишизм.  На той же странице В.И.Ленин приводит цитату Энгельса: «тот вещественный, чувственно воспринимаемый нами мир, к которому принадлежим мы сами, есть единственно действительный мир».  Мышление другого человека не воспринимается органами чувств и поэтому выходит за пределы мира, который Энгельс охарактеризовал как единственно действительный. Выходящее за пределы действительного, имеет сомнительную действительность. Если сопоставить две фразы, вписанные на страницу 85, то можно сделать три вывода: Энгельс и Авенариус согласились друг с другом по вопросу о том, что не воспринимаемое органами чувств является сомнительным и малодействительным; Авенариус был материалистом; Ленин перегнул палку, доказывая идеалистичность мировоззрения Авенариуса.
В.И.Ленин:  «Авенариус признает и прямо заявляет, что безусловно расходится с «господствующей  психологией» («Замечания», стр. 150 и мн. др.). Эта господствующая психология совершает недопустимую «интроекцию» — таково новое словечко, вымученное нашим философом, — т. е. вкладывание мысли в мозг, или ощущений в нас. Эти «два слова» (в нас = in uns), — говорит Авенариус там же, — и заключают в себе ту посылку, которую эмпириокритицизм оспаривает. Интроекция «принципиально» отступает от «естественного понятия о мире», говоря: «во мне» вместо того, чтобы сказать «передо мной» (vor mir, S. 154). «Из амеханического» (новое слово вместо: психического), «которое свободно и ясно обнаруживает себя в находимом нами, интроекция делает нечто таинственно прячущееся…». Авенариус старается сделать вид, что он воюет с идеализмом: дескать, из интроекции выводят обычно философский идеализм, превращают внешний мир в ощущение, в представление и т. п. А я-де защищаю «наивный реализм», одинаковую реальность всего данного, и «Я» и среды, не вкладывая внешнего мира в мозг человека.  Отвлекая внимание читателя выпадами против идеализма, Авенариус на деле чуточку иными словами защищает тот же идеализм: мысль не есть функция мозга, мозг не есть орган мысли, ощущения не функция нервной системы.   Богданов поверил на слово той оценке интроекции, которая дана самим Авенариусом, не заметив жала, направленного против материализма. Интроекция отрицает, что мысль есть функция мозга, что ощущения суть функция центральной нервной системы человека, т. е. отрицает самую элементарную истину физиологии ради сокрушения материализма.  «Дуализм»  оказывается опровергнутым идеалистически (несмотря на весь дипломатический гнев Авенариуса против идеализма), ибо ощущение и мысль оказываются не вторичным, не производным от материи, а первичным»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.86-90).   
На два десятка строк приходится тридцать ошибок.  Под господствующей психологией Авенариус подразумевал мировоззрение Давида Юма, согласно которому в голове человека есть ощущения и представления, но в окружающей «среде» нет предметов, соответствующих ощущениям и представлениям.  Само собой разумеется, что Авенариус расходился с «господствующим» юмовским мировоззрением — Авенариус настаивал на наличии предметов в «среде», настаивал на ощущениях как последствиях от воздействия внешних предметов.   Идеализм в интерпретации Давида Юма рассматривал ощущения как возникающие самостоятельно, без воздействия предметов на органы чувств, и такое рассмотрение связано с интроекцией, т.е. вкладыванием ощущений в мозг без вкладывания вещей в пустую «среду»; при таком рассмотрении получается, что существуют только ощущения, и весь мир состоит только из ощущений. Авенариус воевал против идеализма, одновременно влагая ощущения в мозг и вещи в «среду», и в таком случае весь мир состоит из объективных вещей и субъективных ощущений. Когда Юм и юмисты говорили о вложении ощущений в мозг, то при этом подразумевалось, что ощущения имеют неизвестный и необъяснимый источник; Авенариусу известен источник, и по этой причине Авенариус отказывался от вкладывания ощущений с неизвестным источником.   Господствующее юмовское мировоззрение отступает от естественного понятия о мире, говоря «только во мне» вместо того, чтобы сказать «во мне и передо мной». Юмовское мировоззрение совершает недопустимую интроекцию, т.е. опустошает «среду», и этим интроекция противоречит  естественному пониманию мира (которое наполняет «среду» вещами).   Авенариус дал оценку интроекции, и оценка была резко отрицательной, а именно, оценка «недопустимо»; посылка «необходимо говорить "только во мне" вместо того, чтобы сказать "во мне и передо мной"» была посылкой, которую эмпириокритицизм в лице Авенариуса оспаривал. Интроекция, разработанная Юмом и юмистами, имеет жало, направленное против материализма (существует только то, что есть внутри меня), но Авенариус опровергал интроекцию, заявляя о том, что существуют не только ощущения и мысли, но и объективные предметы,  воздействия которых производят ощущения (ощущения вторичны по отношению к воздействующим объективным предметам).  Интроекция отрицает, ради сокрушения материализма, элементарную истину физиологии, ту истину, что нервная система или мозг не самостоятельно вырабатывают ощущения, а в связи с воздействием предметов на органы чувств.   Вещи обнаруживают себя в том, что их находят органы чувств, однако юмисты отступают от естественного понимания и объявляют вещи прячущимися от органов чувств и не воздействующими на органы чувств (в условиях невоздействия вещей на органы чувств появляются ощущения, считали юмисты).  Авенариус говорил, что юмисты ошибаются, когда наделяют нервную систему функцией порождать ощущения без воздействия предметов на нервы через органы чувств.  Указание на ошибочное понимание условий, при которых функционирует нервная система, отрицание юмовского понимания функционирования нервной системы,  не означает, что Авенариус отрицал функцию нервной системы по реагированию на воздействие предметов.  Авенариус не опровергал наполненность «среды» предметами; наоборот, это защищал Авенариус от нападок юмистов, заявлявших о пустоте «среды».  В.И.Ленин перевернул все вверх ногами:  Авенариус не соглашался с юмистами, но Ленин приписал Авенариусу согласие с юмистами.  Ленин приписал Авенариусу создание интроекции, хотя Авенариус считал недопустимой интроекцию, разработанную Юмом. Авенариус отказывался от того, чтобы в мозг вкладывать неизвестно откуда взявшиеся ощущения, и этот материалистический отказ был интерпретирован Лениным как обстоятельство, компрометирующее Авенариуса — якобы Авенариус считал ощущения существующими вне мозга.