Зов предков

- Русская на еврейка не переправить, - сказал муж.
- Почему? – спросила она.
- Сильно большая разница.
- И что мне теперь, сидеть здесь до конца света.
  Ах, если бы сделать это лет двадцать назад, вместе со всеми, повинуясь древнему инстинкту, который гонит еврея, как крысу с тонущего корабля, еще за долго до того, как корабль отчалил от берега. Но еврейкой она была только по папе. А галактически (почему, блин, галактически?) надо - по маме. Мама была наша,  русская. Смешаные браки ослабляют  инстинкт раннего предупреждения. Только сейчас, когда все нормальные люди были уже там в Америке, или на худой конец в Израиле, она почувствовала зов.
- Ну, сделай что-нибудь, ты же художник! - крикнула она ему.
- Ну, какой я художник, я учитель труда и рисования, - ответил он в отчаяньи. - У меня руки трясуться. Мне выпить нужно.
- Х*й ты уменя что получишь, - сказала она и даже показала этот х*й, как в  американских фильмах, оттопыренным средним пальцем.
Она давно бы послала подальше этого жалкого алкаша, но сложно замысленная комбинация по квартирному обмену с учетом двухкомнатной квартиры в центре города, которая находилась в его собственности, удерживала ее.
- Дай сюда, - она вырвала из его рук паспорт, - я сама это сделаю.
Чиновник в израильском консульстве оказался конченой гнидой. Он разговаривал с противным местечковым акцентом, который ей хотелось передразнивать. Она с трудом подавляла в себе это желание. Взяв паспорт, он сразу же увидел подделку, пощупал пальцем место, где была пятая графа, посмотрел страницу на свет и сказал:
- Что ви мине дали не есть паспорт.
- А что?
- Что ви мине дали есть ксива. Поддельный документ. Забирайте это, уходите и не возвращайтесь обратно. Дорога в Израиль для вас закрыта на десять лет. Ви будете в черных списках.
- Вы не имеете права, я еврейка.
- На что ви основываете ваше зрение? - спросил противный израильтянин.
- Согласно Нюрнбергским законам тридцать пятого года я - еврейка! - выкрикнула она.
- Этого совершенно не достаточно, - сказал чиновник посольства.
-   Даже советская система была либеральнее. По какому родителю хочешь, по такому и выбираешь нацию. Конечно, тогда я выбрала себе русскую нацию. Любой бы на моем месте так выбрал.
Она заплакала.
- Ви все правильно вибрали, - сказал чиновник ласково. - Русский – очень хорошая национальность. Русские спасли нас от Гитлера и голосовали в ООН за Израиль.   
- Зря спасли, - сказала она неожиданно для самой себя.
Израильтянин посмотрел на нее внимательно и нажал кнопку вызова охраны. Охранник, здоровенный детина, смуглый со сросшимися бровями по-борцовски взял ее подмышки, осторожно вынес на улицу и передал внешней охране. Сотрудник внешней охраны был из наших, поэтому церемониться не стал, а когда она попыталась что-то сказать, сильно толкнул в грудь, она упала и порвала новые колготки, которые специально надела для визита в Израильское консульство.
Что-то древнее сильное яростное ударило ей в голову, она встала, подняла кулаки и прокричала странную фразу, которую прежде никогда не говорила, не слышала и смысла которой сама до конца не понимала:
«Погодите, мы еще будем вашей кровью крыши красить!»