Четвертый жених

ЧЕТВЕРТЫЙ  ЖЕНИХ

Неожиданно Детсовет объявил внеочередное заседание и меня попросили не заходить в  детскую.
-Как  же так? – заволновалась я. – Разве наблюдатель вам не нужен? На случай несогласия сторон или того хуже - непредвиденной потасовки?
- Нужен! –  в отчаянии выкрикнула Наташа, младший член совета. Она же учредитель и единственный представитель Общества защиты животных и девочек своего класса.
- Права голоса лишена! – строго заявила средняя сестра Ксюша.
- Это почему же? – возмутилась Наташа,  и её и без того большие глаза  округлились, как два  кофейных блюдца. В них опасно засверкали зелёные искры, грозя превратиться в гневные сполохи. И тогда нам несдобровать. Она могла уничтожить любого одним своим взглядом! К счастью, наше младшее дитя этого не знало. Но я-то знала и, бывало,  пугалась этого недоброго прицельного взгляда.
- Да потому, что на повестке  дня стоит  вопрос   о  твоём плохом  поведении. Пускай ты хоть трижды будешь учредителем смежной организации.
И старшие члены Детсовета в количестве  трёх человек, оттеснив от меня Наташу,  хором заявили:
- Сами справимся.
- Никто здесь меня  не любит! Потому что я самая младшая!

Наташа окинула всех негодующим взглядом и отвернулась к окну, демонстративно засунув  руки в карманы джинсов. За окном кипела жизнь, много интереснее предстоящей разборки. Важно проплыл Ваня, извечный враг Наташи. И пока он, повернув голову к нашему окну, рассекал асфальт на роликовых коньках, Наташа успела погрозить ему  кулаком. В ответ он скорчил свирепую рожу.
Я ушла на кухню и, разведя тесто  на старом кефире, принялась жарить оладушки. Не выкидывать же добро, если его можно использовать – мой принцип ведения хозяйства в трудное время вдовства.   Из-за плотно закрытой двери детской доносился разноголосый гомон.  Меня разбирало любопытство. Презрев правила приличия,  я попыталась подкрасться к двери. Паркет  предательски заскрипел и из детской донёсся голос сына:
- Не подслушивать!

Заседание затянулось. Я успела нажарить полную миску оладушек и даже пересчитать, чтобы всем досталось поровну. Наконец дверь распахнулась.
- Оладьи!-  радостно метнулась к столу Наташа.
Старшая сестра  Маша успела перехватить её и объявила, что Наташа осознала свою вину и исправит все двойки. Похоже, Машин оптимизм не разделял никто. И менее всех Наташа.
- А я виновата, что забыла таблицу умножения? – возмущённо огрызнулась  она.
- Так вы её учили в первом классе! – терпеливо напомнила Маша.
- Когда это было! Сколько лет прошло! Целых пять! Ужас! Потерянное детство!
- А по английскому почему двойки? – сурово спросила Ксюша.
- А я виновата, что забыла слова?
- А по литературе почему стихи не выучила?
- А я виновата, что забыла выучить?
Заседание Детсовета потерпело полное фиаско – подумала я. Но не тут-то было. Оказывается, на повестке дня стоял вопрос номер два.

- Это относительно тебя, мамочка – объявила торжественно Маша.
Я в недоумении воззрилась на  дружную четвёрку.  Наташа, невзирая на обидную выволочку,  уже пристроилась к брату и сёстрам,  демонстрируя полное с ними согласие.
- Мы тут подумали, что тебе нужно как-то оживить свою жизнь.  Нас очень обеспокоило твоё вчерашнее поведение.
- Здрасьте! – возмутилась я. – Моё поведение? А я тут причем?
Но Маша, главный примиритель в нашей семье, терпеливо продолжила.
- После вчерашнего родительского собрания, когда ты в слезах пришла домой, мы поняли – жизнь у тебя лишена простых женских радостей. Потому ты так остро реагируешь на жалобы учителей.
Она оглянулась, выразительно посмотрев на Наташу.
 - Ведь согласись – твоя реакция не вполне адекватна. Вот мы бы просто отмахнулись от их претензий.
- А я бы на них наплевала! – горячо поддержала сестру Наташа.
- Ты лишена слова! – напомнил сестре брат и получил в ответ гневный взгляд.
- Вот именно, мамочка! – поддержала  старшую сестру Ксюша. – Когда я  тебя вчера случайно встретила на троллейбусной остановке,  у меня сердце чуть не разорвалось от горя!  Ты шла одна, в ночи, лицо твоё заливали  слёзы, и никто, никто не поддержал тебя, никто не подставил  мужское плечо.
 
- Я их просила пойти со мной, но никто не захотел! – залепетала я в своё оправдание.
- Кто это – никто? – подозрительно  спросила сердитая Наташа, главная виновница моих страданий.
- Наши баскетболисты.
На самом деле у меня были простые женские радости. Раз в неделю по вечерам я бросала дом, семью, хозяйство  ради того, чтобы два часа подряд побегать по баскетбольной площадке в мужской компании. Команда наших баскетболистов состояла преимущественно из учёных и аспирантов  научных институтов и университета. Со временем её строго научный состав разбавился  любителями баскетбола иных профессий. В наши ряды влились  бывший актёр Володя, торговый представитель Внешторга в Индии Мишаня, его охранник Паша, а также  загадочный человек по имени Виктор. Личность последнего вызывала  подозрение, что он обладал немалым криминальным опытом: он свободно ботал по фене. Однажды мы стали вспоминать, кто привёл этого юркого худощавого человека с золотыми передними зубами, но так и не вспомнили.
Время от времени появлялись иностранные учёные или аспиранты  – немцы, поляк, японец, американец. Японского аспиранта пригласил наш учёный-японист Саша. Американца Джейсона прямо с  троллейбусной остановки привёл  аспирант, тоже Саша. Пока ждали троллейбус, в разговоре нашли общие интересы. У Джейсона была самая красивая форма,  и он выгодно выделялся среди нас. А мы играли кто в чём.  В растянутых футболках, старых заношенных  шортах. Джейсон тоже был загадочной личностью, и его  дружно записали в шпионы. Тёмная лошадка! – сказал кто-то. Ездит по разным странам, занимается неизвестно чем. На мой прямой вопрос уклончиво ответил:
- Да, так… Езжу, смотрю, фотографирую….
Но за три года  так и не признался, где именно и что фотографирует. Ну, шпион - так шпион. Бегает быстро, попадает хорошо. Ценный игрок. И мы интернациональной командой, как угорелые, носились за мячом.

 Я плохо пасовала, частенько пропускала подачи, бегала не так быстро, как юные аспиранты, но каким-то чудом хорошо попадала в корзину. И каждый раз удивлялась своему таланту и испытывала тайную гордость. Как-то даже забила противнику одиннадцать мячей за одну игру. И  мой товарищ по команде  неосторожно заметил, что если бы мне платили по рублю за мяч, то я бы могла обогатиться. Я поймала его на слове и потребовала  способствовать моему обогащению немедленно. Он поддался. До сих пор ношу в кошельке заветные одиннадцать рублей. Но  ожидаемый поток денег прекратился, едва забрезжила надежда. А ведь каждый раз, когда моя команда именно благодаря мне опережала противника по количеству забитых мячей,   я могла бы пополнять счёт в банке. Но мне не дали возможности даже его открыть. Правда,  и задаром мне нравится играть в баскетбол. Четверг – мой любимый день.

Как раз на прошлой неделе после  финального мяча, получив очередную порцию аплодисментов и поздравлений, я решила, что имею полное право на благодарность не только на словах.  И объявила, что мне срочно нужна товарищеская поддержка. Мужчины приосанились, выразив готовность помочь.
- Есть ли среди вас отважный человек, который  сопроводит меня на родительское собрание?
 Честно предупредила, что  ничего хорошего там меня не ждёт. И хотя предстоят вполне справедливые обвинения,  хорошо бы заполучить в противовес некую сдерживающую силу. Хотя бы в виде сурового мужчины спортивной внешности. Чтобы я не чувствовала себя одинокой, несчастной и уязвимой.   
И никто не согласился! Ни те мужи, которые  уже вырастили своих детей, ни те бойкие аспиранты, которые на площадке запросто обращались ко мне, как к боевой подруге.
- И вы оставите меня одну в трудную минуту? – огорчилась я.
- Мы тебя водили в травмпункт, когда ты сломала на площадке руку. И болели за тебя всей командой. И отвлекали весёлыми разговорами, чтобы облегчить твою боль, когда доктор гипсовал руку! – тут же вспомнил особенно любимый мною баскетболист.
- Вот именно! В трудную минуту мы тебя не бросили. Но на родительское собрание – ни за что! Мы своё уже отходили! – несколько смущённо заявил профессор, очень спортивной внешности и с мужественным лицом. – И вообще, я через два дня лечу в Америку.  Лекции читать. Я должен морально подготовиться. А тут такие переживания!
 Криминальный элемент Виктор благословил, ощерив золотые зубы.
- Не дрейфь, сеструха.

- Никакой благодарности за хорошую игру! – резюмировала Ксюша, когда я поведала детям эту  печальную историю.
- Они только драться умеют! – проворчала Наташа, вспомнив мои боевые ранения.
- Они не нарочно.
- А палец кто тебе мячом выбил? Помнишь, как он посинел, почернел? Даже кольцо пришлось разрезать, чтобы твой пальчик не отвалился!  А правую  руку сломала из-за кого? Кто тебя толкнул? Мы потом месяц картошку в мундире ели. А ты даже не заметила этого паразита!  Даже сдачи не дала! А в ключицу кто тебе заехал локтем? У тебя синяк был две недели.  Как можно так грубо играть с женщиной!Костоломы!  Нет на них Общества  по защите животных и девочек!

Маша терпеливо выслушала справедливые упрёки младшей сестры и продолжила свою речь.
- Забудем это собрание и всё, что с ним связано,  как страшный сон. Жизнь гораздо прекраснее. В ней есть радости и помимо баскетбола. Мы решили, что пора  тебе выходить в люди. А точнее -  на свидания, если ты остановишь свой выбор на достойном женихе. 
- Но никаких новых пап! – тут же добавил сын.
- Иногда женихи  становятся  мужьями. Следовательно, и до нового папы недалеко – уточнила  Маша.
- Мы так не договаривались! – возмущённо закричали младшие дети, перебивая друг друга.  – На свидания ходить – куда ни шло. Пускай нашу мамочку водят в кино, в театры и в рестораны. И будет ей счастье. Можно ещё в зоопарк и дельфинарий. Там тоже весело. Но чтобы чужой дядька нас воспитывал? Нет нашего согласия!
- Хорошее воспитание вам не помешает. Особенно жёсткая мужская рука! - сказала Ксюша, всё ещё находясь под впечатлением моих вчерашних  слёз.
- Да я  не собираюсь замуж! – успокоила я детей.- А вот в  рестораны хочу.  Предаваться гурманским наслаждениям.

- Надо бы тебя приодеть. Подобрать изысканные наряды, макияжем заняться. Одним словом -  добавить лоску и шарма.
Маша окинула меня придирчивым взглядом.
Можно ли было пойти на свидание  в голубой куртке на ватине,  которую я купила Маше лет пять назад на вырост, да так и проходила в ней все эти годы? Она была велика даже мне.  Или в лиловой шубе из искусственного меха,  которую мне посчастливилось приобрести в секонд-хенде?  Шуба была шикарная: просторная, с большими карманами, широкими рукавами и богатыми манжетами. Когда я гордо вышагиваю,  на меня  оглядываются все прохожие. Восхищаются. Правда, подкладку приходится тщательно скрывать, местами она основательно протёрлась.  И всё равно в этом великолепном наряде я себя чувствую    богатой женщиной. Но за окном весна, травка зеленеет, солнышко  блестит. В шубе я буду выглядеть странновато. Как обнищавшая купчиха – сказала Наташа, когда я заикнулась о своих нарядах.  Куртку она забраковала сразу.
- Я тебе дам своё пальто от Пьера Кардена! – расщедрилась Маша.

О, это был широкий жест. Потрясающее пальто требует отдельного описания.  Нежного бежевого цвета, длинное, с ассиметричным зап`ахом. Великолепные крупные пуговицы с матовым отливом. А оригинальная деталь, которую можно использовать и как воротник, и как шарфик – в зависимости от настроения!   Пристёгивается отдельно.  И главное – подкладка. О, какая  прекрасная шёлковая подкладка с многочисленными фирменными надписями сверху донизу и слева направо – «Пьер Карден». Пальто Маше подарил жених, самый настоящий.  День свадьбы еще не назначен, но роскошное пальто было верным признаком грядущего события.
- Но размер! – в отчаянье воскликнула  я. – Как я в него втиснусь?
Маша, не раздумывая, достала из шкафа пальто. Заботливо застегнула на мне пуговицы. Одёрнула,  отступила на несколько шагов и в восхищении замерла.
- Волшебное пальто! Всеразмерное! Годится и на сорок четвёртый, и на пятидесятый размер!

Наташа тоже замерла и робко погладила меня по руке. Подлизывалась.
- Мамочка, ты красавица! Ты теперь похожа на купчихину дочку!  Даже жалко тебя отпускать к чужому дядьке!
С остальными предметами гардероба проблем не было. Чёрные брюки вполне приличные. Сносу им нет, сколько их не носи. И в завершение китайские чёрные лаковые сапожки. На левом носке немного отклеилась подошва, и сапожники уже не брались его ремонтировать.  Но это заметно, если взять их в руки и внимательно  рассматривать. А кому я их дам? Никому! Сама буду носить. Они так красиво блестят, совсем как новые.

Детсовет утвердил мой наряд. У Маши было только одно замечание:
- Тебе не хватает непринуждённости. Держись свободнее, раскованнее. Будто у тебя дома  шкаф набит фирменной одеждой.
 И только потом отпустила  Наташино плечо. Та так и рвалась к оладьям и в обсуждении сапог участия не принимала.  Пожирала глазами мою стряпню.
После обеда, когда младшие насытились и подобрели,  я объявила, что  свидание мне назначено на завтра.
- Уже? Так скоро? – обречённо спросил сын, который ненавидел всех мужчин, посмевших бросить на меня мимолётный взгляд. Боялся, что стоит мне подмигнуть любому, и новый папа тут как тут объявится в нашей квартире. И этот чужой и противный дядька станет пытать, мучить, выговаривать, одним словом – воспитывать.
- С Олегом Ивановичем пойдёшь? – подозрительно спросила Наташа.
- Да, угадала.
- Можно еще в цирк сходить, - подсказал Андрюша, лишь бы я не привела в дом предполагаемого жениха.
- Он звал погулять  на Чистых прудах -  догадалась я об опасениях сына.
- К нему могла бы и в голубой курточке пойти. Нечего на него разбазаривать Машино пальто! – недовольно проворчала Наташа.
- Что ты его так невзлюбила? Нормальный дядечка. Тихий. Вафельный тортик  всегда  приносит, -  вступилась за него Ксюша.
- А кто меня заставлял «Евгения Онегина» читать вслух? Да еще по старой книге. Там даже не все буквы мне знакомы! А сам сидел в кресле и ухмылялся!
- Это он радовался, что ты справляешься. Ты же прочитала целых три страницы! – вспомнила Ксюша. – А книга-то 1897 года издания!
- Он меня мучил!
- Он в маму влюбился! – угрюмо вставил Андрюша. – Жениться на ней  хочет.  Он на неё так всё время смотрит!  Подлизывается своими тортиками. Я их вообще могу не есть! Лучше  хлеб себе поджарю!
Олег Иванович, добрый человек, приходил к нам в гости раз в неделю. Стоило мне порадоваться первому вафельному торту, как Олег Иванович решил баловать меня и впредь. И  уже полгода приходилось еженедельно радоваться  торту, который мне порядком надоел. Ксюша с Машей деликатно помалкивали, хотя считали Олега Ивановича  женихом не совсем подходящим.
- Тебе нужен  кто-то веселее, энергичнее, - советовала Маша.
- Чтобы в люди тебя выводил, а не сидел у нас сиднем, - высказывала свои претензии Ксюша.
Но старшие дочки были неизменно любезны с гостем и не смотрели на него волком, как Андрюша, или сердито, как Наташа.
- Ну, если вы уже договорились, иди на свидание с Олегом Ивановичем. Привыкай к новому пальто, - великодушно разрешила Маша.

Какие там рестораны, театры или кино!  Даже мечты о дельфинарии или зоопарке осуществлялись лишь с моими малолетними детьми. Олег Иванович упорно избегал людных мест. Он приходил к нам домой и приносил с собой мир и покой. Вафельный торт не в счёт. Погрузившись в мягкое кресло, он вёл неторопливые беседы. Всё новые и новые таланты раскрывал он передо мной, словно щедрою рукой  рассыпал у моих ног драгоценные камни.  Профессор химии обладал множеством неожиданных талантов.  Он умел ставить голос.  Об этом сообщил скромно, тихим голосом. Благодаря ему несколько известных певцов теперь выступают на сцене. А так бы сидели в своих компаниях никому неизвестные и бренчали на гитарях.  В подтверждение своих слов  тихим приятным баритоном пел бардовские песни, аккомпанируя на нашей старенькой гитаре.

 Он серьезно занимался моржеванием. 
- Я вообще-то уже много лет плаваю в лютый мороз в проруби, - рассказывал он с плохо скрываемой гордостью. Но при этом его частенько мучил насморк  и он, стесняясь, вытаскивал из кармана носовой платок. Сморкаться выходил в ванную, откуда доносились трубные звуки.
 Мне следовало бы восхищаться мужеством этого скромного тихого человека. И почему я так равнодушна к его подвигам?
Однажды он внёс некоторое оживление в наши довольно однообразные свидания в виде куска трубы. Вытащил из дипломата обрезок ржавого железа, аккуратно завёрнутого в газету.
- Видишь? Я придумал состав, чтобы прочищать батареи отопления. Отличный  состав! Уничтожает ржавчину, как зверь! Хочу получить патент. Я тебе сейчас покажу уже обработанную трубу.
И извлёк на свет вторую железяку, словно вылитую из  слитка серебра – так она блестела! Я тихо ахнула. Красота! Само совершенство!
- Тебе правда понравилась? – расплылся  он в счастливой улыбке.

Он писал рассказы. Написал пока только два. Но я должна была вдохновлять его на дальнейший творческий труд – обмолвился он.  Какое-то время собирался с духом и  таки решился.  Прочитал мне, сидя в том же кресле. Сюжет первого – душераздирающая история про маленького мальчика, которого он вытащил из проруби, спас от верной смерти. А мама мальчика, когда он привел малыша домой, стала на спасителя орать почём зря. Подумала, что он его заманил в прорубь, а потом вытащил и привёл, чтобы потребовать деньги за спасение. Очень печальная история. Но с оптимистическим концом, потому что спаситель простил эту неразумную женщину. Мало ли какие сдвиги происходят в голове у матери, когда она видит на пороге мокрого ребёнка, только что выловленного из проруби в тридцатиградусный  мороз. Второй рассказ был лирический, про птенчика, совсем больного и умирающего. Его Олег Иванович подобрал под кустом, долго выкармливал из детской бутылочки, а когда выходил, посадил на ветку повыше, чтобы кошка не сожрала. И птенчик уверенно улетел к солнцу, спев на прощание песню  благодарности. Трогательный рассказ, так я и сказала Олегу Ивановичу. И он едва не заплакал от умиления и стал целовать мои пальцы.

Олег Иванович обладал ещё одним  качеством, не таким уж и редким, но гипертрофированным – он был чрезвычайно брезглив. И всегда носил в дипломате пузырёк с дезинфицирующим средством. Чтобы в любой момент можно было воспользоваться и уничтожить микробы, где бы они ни затаились.  Я всё ждала, когда же он применит содержимое  таинственного пузырька. И этот час настал. На прошлой неделе  вместе с тортом он  принёс  букет ландышей и протянул  с нежной улыбкой, которая так украшала его лицо. Но едва я потянулась за букетом, он быстро спрятал его за спину и озабоченно произнёс:
- Надо бы помыть ландыши под проточной водой.
- Зачем? Мы их сейчас в вазочку поставим, туда и воды нальём.
Олег Иванович смущённо отвёл взгляд.
- Ты знаешь,  ландышами торговала такая страшная тётка! У неё все руки в коросте. И лицо такое в ямках и буграх. В общем, у меня подозрение, что у неё какое-то кожное заболевание. Я ещё при ней руки продезинфицировал, когда цветы брал.  Но она дала сдачу,  и пришлось опять обрабатывать руки. А цветам не так страшно, их помыть достаточно. Только я сам ими займусь, - проявил заботу мой друг.
- А сдачу? Её ведь тоже надо обработать? – забеспокоилась я, поддавшись его паническому настроению.
- Уже не надо. Я сдачу в цветы положил, не держать же в карманах всякую заразу. А потом на неё торт купил. Не выкидывать же деньги!
Олег Иванович подержал под проточной водой букетик, поставил его в вазу и потом долго протирал руки жидкостью из пузырька.
- На всякий случай! - объяснил. – А то у меня перед глазами эти руки её страшенные. Никак  она из головы не выходит – пожаловался.

И вот к этому замечательному человеку я неторопливо шла по Чистопрудному бульвару. Весна только начиналась. На ветках  из набухших  почек проклюнулись первые листья, слабая зелень пробивалась на газонах,  солнце уже по-весеннему пригревало. В прозрачном воздухе порхали мелкие пташки и шумно радовались пробуждению природы.  И я в новом бежевом пальто радовалась весне и притягивала взгляды прохожих. Ещё бы! Все в тёмных зимних куртках да пальто, а я одна на весь бульвар олицетворяю собой приход весны.
- О, это ты! – с радостным криком бросился ко мне Олег Иванович, которого я не сразу и заметила, так он слился в своей серой куртке с памятником  Гоголю.
Он нежно сжал обе мои руки и, лучась улыбкой, смотрел мне в глаза. Потом отступил на шаг и заключил:
-  Какая ты красивая в этом пальто! Как оно тебе идёт!
На меня продолжали оглядываться,  и я подумала, что Олег Иванович – исключительно удачный фон для  моего прекрасного пальто. Наверное, все думают: какая сногсшибательная женщина! Мой кавалер обычно одевался так, как и приличествовало скромному профессору  - серая куртка, старенькая вязаная шапка, которую  он напяливал кое-как на свою круглую умную голову. Потёртый  дипломат, похоже, сегодня был легче, трубы не оттягивали его ручку.

- Куда мы сегодня пойдём? – все еще сияя улыбкой, спросил Олег Иванович. И сам же ответил: - Я знаю! Мы пойдём покупать тебе подарок! У тебя же скоро день рождения. Давай вместе выберем всё, что ты хочешь!
Олег Иванович трогательно меня любит и готов весь мир сложить у моих ног. Немедленно.
Я немного застеснялась неожиданному предложению, поскольку запросы у меня весьма скромные. К сорока восьми годам всё никак не научусь разводить влюблённых мужчин на дорогие подарки.  Да и они как-то не торопились одаривать меня. Помню, много лет назад, на двадцатилетие, мой будущий муж подарил мне жёлтые шнурки.  Самому ему вряд ли пришла бы в голову такая странная мысль – дарить своей невесте обувные шнурки. Я их, можно сказать, выклянчила. Мне казалось – жёлтые шнурки очень оживят мои старенькие замшевые мокасины. Правда, после торжественного вручения шнурков моя скромность была вознаграждена с лихвой – он с лукавой улыбкой извлёк из кармана широких штанин серую пластмассовую коробочку. И когда открыл её, у меня перехватило дух от восхищения. О, таких подарков мне ещё никто не дарил (правда, и шнурки тоже). В коробочке лежал мельхиоровый, почти что серебряный, перстень с крупным необработанным аметистом. Настоящим!  Я думала, тут же последует предложение руки и сердца.  Но в тот раз не последовало.  Наверное, какое-то время  мне было дано на испытательный срок.
 
Раздумывать над предложением моего нынешнего кавалера долго не пришлось: наша неспешная прогулка завершилась у входа в хозяйственный магазин. Недолго думая, я потащила Олега Петровича за собой. Какие только богатства не скрывались за витринами этого небольшого магазинчика, где в разное время я покупала стиральные порошки, парафиновые свечи на случай отключения электричества и прочие необходимые в хозяйстве вещи. И сейчас, оказавшись в пещере Али-Бабы, я растерялась. Сколько кастрюлек с весёленьким рисунком! А ночной горшок, который украшал  великолепный серо-бурый рак с устрашающими клешнями и длинными усами! Мелькнула мысль, что ни один ребёнок не сядет на такой горшок и будет писаться в штаны до скончания века. А верёвки разной толщины! Помнится, когда мне года три назад понадобилась верёвка – её днем с огнем не сыскать. Пришлось украсть на почте. Отмотать,  пока почтальон занималась сортировкой посылок.

Олег Иванович, хозяйственный человек, уже вовсю увлёкся изучением товара и радостно воскликнул:
- А давай я куплю тебе подушку! Ты смотри, какая красивая!
Он деловито ощупал её, прицокивая языком, зверски помял, пытаясь определить, достаточно ли она мягкая,  и уже  приготовился  примерить к моей голове.
Но подушка мне как-то ни к чему. Мне даже думать о ней  скучно. Подушек у нас дома предостаточно. До сих пор не решусь выбросить подушки бабушки моего покойного мужа. Он когда-то меня учил: «Выбрасывать ничего не надо! Может когда-то пригодиться!» Вот я и храню в память о муже.  А тут ещё Олег Иванович со своим прозаическим подарком. Кто-нибудь из подружек спросит: «А что тебе подарил твой поклонник на день рождения?» А я в ответ: «Подушку». Как-то обидно, мелко, прозаично.  Если бы я была одета скромнее, тогда ещё ничего. А даме в фирменном пальто разве к лицу ходить по городу с подушкой?
- Нет, - решительно отказываюсь от щедрого подарка. – Этого добра  у нас завались.
Олег Иванович явно огорчился. Но тут мой взгляд упал на витрину – там что-то блестело, как золото, сверкало, как бриллианты. Дверные ручки, петли, крючки, гвозди всевозможных размеров, отвёртки и гаечные ключи.
- Купи мне гвозди! – радостно воскликнула  я. Возможно, слишком эмоционально, потому что Олег Иванович вздрогнул от неожиданности.
 
  Продавцы уже давно к нам присматривались. Наверное, терялись в догадках,  что привело к ним столь  шикарную даму. В глазах у них удивление – даме понадобились гвозди. А ведь по статусу она просто не должна замечать хозяйственные магазины. Её можно представить только в дорогих бутиках, где со всех ног  к ней несутся услужливые продавцы, предлагая самые изысканные наряды.
- Что, правда? Это не шутка? Тебе нужны гвозди? – изумился  моему ничтожному  желанию Олег Иванович.
- Ну да! Я давно ищу  гвозди – именно такие, маленькие. Тем более, они в  хорошенькой коробочке, прозрачной, сразу размер виден.
Коробочка мне тоже понравилась.
- Но они уж слишком  маленькие, - отказывался мне  верить  Олег Иванович. Если бы я попросила большие, наверное, он бы меня ещё понял. А эти -  ну совсем крохотульки. Дама в шикарном пальто вправе пожелать гвозди более солидные.
- Мне действительно очень нужны эти гвозди, - настаивала я. -  Мне нечем карту мира к стене приколотить. Кнопки всегда ломаются, а большие гвозди некрасиво. А скотч отклеивается от обоев.
Олег Иванович какое-то время стоял в нерешительности. Наверное, прикидывал, зачем мне  понадобилась карта мира. В моём возрасте названия всех стран надо знать уже наизусть. Но я непреклонна в неожиданном своём капризе,  и на моём лице он читал лишь мольбу. Делать нечего – маленьким прихотям любимой женщины нужно потакать, и он сдался.  Заплатил в кассу двенадцать рублей и купил вожделенные гвозди. Я их спрятала в сумочку, мой кавалер бережно взял меня под руку,   и мы важно вышли на улицу, сопровождаемые удивлёнными взглядами продавцов.

 Мне отчего-то стало весело и захотелось хулиганить. Но фирменное пальто вынуждало держать себя в узде. Дама в таком пальто должна вести себя прилично.
- А куда мы сейчас с тобой пойдём? – забежал вперёд Олег Иванович и преданно заглянул в глаза. Одновременно он умудрился перехватить восхищённые взгляды еще с дюжины мужчин, которые оглядывались на меня, и его лицо  засветилось  от счастья.
- А сейчас мы зайдём в мастерскую по ремонту радиотехники, - решила я разом покончить со всеми делами, которые накопились за полгода. В мастерскую я собиралась зайти ещё  прошлой осенью, а уже весна на дворе. Пора ремонтировать магнитолу. К моему дню рождения как раз и принесу её домой, и будем с детьми плясать под музыку и их радостные вопли.
Олег Иванович готов идти со мной хоть на край света. В мастерскую – так в мастерскую. Тем более,  что вход  рядом с хозяйственным магазином.
В мастерской меня встретили, как королеву соседнего государства – радушно и уважительно. Моё роскошное пальто и тут произвело на работников сервиса сильное впечатление. Я принялась описывать магнитолу, рисуя в воздухе её очертания и стараясь не ошибиться в размерах.
- Что за марка? – в недоумении спросил мастер, внимательно следя за плавными движениями моих рук.
- Да откуда я знаю? – удивилась  любопытству дядьки. – Я обычно  слушаю музыку, а не изучаю всякие там надписи.

Вдохновенно рассказала, как она жуёт пленку аудиокассет и не хочет крутить диски. Немного стесняясь, объяснила, что у магнитолы непростая судьба.  Одно время она стояла на кухне, и  её облюбовали тараканы. Они приползли от соседей, когда те вздумали их морить, и всем табором поселились в моей магнитоле.
- Вот они и испортили вашу технику! – непонятно почему обрадовался  мастер.  – Вы лучше её сюда принесите, за глаза я не могу поставить точный диагноз.
- А сколько будет стоить ремонт? – спросила я на всякий случай, хотя  на прилавке под стеклом выставлен прейскурант – шестьсот пятьдесят  рублей.
- Тараканы  живые? – деловито уточнил  мастер.
- Нет, дохлые,  - обнадёжила его. – Мы их потравили. Честно говоря, их уже совсем нет. Магнитолу мы вытряхнули, пропылесосили. Так что в руки её брать совсем не страшно. И не противно, – добавила я, поскольку не знала, как мастер относится к тараканьим останкам. Вдруг когда он вскроет магнитолу, увидит притаившиеся  засушенные трупы тараканов. И ему будет неприятно.
- В таком случае полторы тыщи, - не моргнув глазом, объявил мастер.
- Да что ж так дорого? – удивилась  я.
- А что вы хотите, мадам? Если у вас там целое тараканье кладбище, его же придётся  устранять! Это сколько спирту уйдёт, пока я все детали прочищу!
- Хорошо, может, завтра принесу,  - согласилась неуверенно я. Поскольку решила подумать, так ли мне нужна магнитола ко дню рождения? Может, нам хватит телевизора.
Когда мы вышли с Олегом Ивановичем на улицу, он сочувствующе  прояснил ситуацию:
- Ты пришла к ним слишком нарядная. У тебя вид богатой женщины. Он решил, что у тебя денег куры не клюют. Завтра приди в скромненькой курточке, он тебя не узнает и возьмёт с тебя  по прейскуранту.
Мне такое даже слушать обидно. Значит,  без этого шикарного пальто я стою совсем немного? Всего шестьсот пятьдесят рублей?
- Не буду ремонтировать магнитолу! – обиделась я. – Лучше я её выброшу. Вместе с  кладбищем. Кстати, а почём нынче спирт? И сколько его надо, чтобы почистить магнитолу?
- Ну, бутылка, наверное, рублей сто…- задумался Олег Иванович, человек в алкогольной теме не слишком искушённый. – А нужно его рюмку, не больше. Это сколько же спирта он решил прикарманить на твои деньги?! – возмутился мой поклонник. - Действительно, ну её, эту магнитолу. Лучше выходи за меня замуж, - вдруг выпалил он, и лицо его опять засияло.
- Как же я пойду за тебя? – удивилась я. – Ведь ты женат!
- Ну и что? Разведусь! – с отчаянной смелостью брякнул мой кавалер. И ни тени сомнения не промелькнуло на его лице! – Ты мне только скажи – пойдёшь за меня? Пойдёшь? – он страстно схватил меня за руку, всем видом излучая пылкую любовь.
- Ой! - испугалась я.-  Как-то это неожиданно.

 Вдруг меня осенило. Так вот зачем он хотел купить мне подушку! Чтобы заранее внести свой вклад в наше общее хозяйство! Прийти в мой дом не с пустыми руками, а с приданым. Но  я совсем не хочу замуж!
А Олег Иванович ждал моего ответа и метал страстные взгляды,  но между тем горделиво поглядывал на прохожих. Чтобы не упустить  восхищённые  взоры, если кто-то вздумает  полюбоваться его любимой женщиной. 
- Какая ты красивая в этом пальто! Впрочем, - спохватился он, - и в курточке ты красавица! Ну, что ты молчишь? Выходи за меня!
Его глаза с мольбой смотрели на меня. Боже мой, как же он меня любит! Ещё никто так страстно на меня не смотрел, когда звал замуж. Даже мой будущий муж. Когда я посчитала, что прошли все испытательные сроки,  и принялась уговаривать его жениться на мне, года через три  нехотя обронил:
- Ну ладно, давай. Хотя я изменяю своим принципам. Предложения женщинам я привык делать сам.
Помню, тогда я не обиделась, а удивилась. Во-первых, до меня  женат он был всего однажды. Во-вторых, жил с женой гражданским браком. Может, он от меня что-то скрывал? Но даже тщательная тайная разведка, которую я провела среди его родственников, знакомых, друзей и соседей подтвердила, что действительно, в незапамятные времена у него был недолгий гражданский брак. После которого он какое-то время приходил в себя, копил силы. Потому ему и удавалось целых три года крепко стоять на позициях холостого мужчины.
Совсем другое дело Олег Иванович. Он меня полюбил с первого взгляда. И уже через несколько месяцев нечастых встреч  и прогулок по бульварам и улицам Москвы в любую погоду – в дождь, снег, слякоть, звучно сморкаясь в большой носовой платок, всячески намекал на развитие наших отношений. Даже просил найти какую-нибудь старушку, хозяйку квартирки, любительницу вот так же проводить свой досуг на свежем воздухе. Она пусть гуляет, а мы бы могли в это время сидеть  в её тёплой комнате и попивать чаёк. Приплачивая ей небольшие деньги. При этом круглые зелёные его глаза становились совсем как у кота, сверкали и жмурились, и он улыбался мне нежно и смущённо. Наверное, говоря о совместном чаепитии, он подразумевал нечто другое, на что стеснялся даже намекать.

Моё молчание и выражение сомнения на лице он расценил по-своему и с пылом влюблённого человека воскликнул:
- Я знаю, за тебя надо бороться.  Многие достойные мужчины готовы преклонить перед тобой колено и целовать подол твоего…пальто! И я всего лишь один из них! Но я честный человек и скажу тебе – ни первую, ни вторую, ни третью свою жену я не любил так, как тебя! Я тебе сейчас прочитаю стихи, слушай!
Он отступил от меня на два шага, чтобы я видела его во всей красе, поставил дипломат на тротуар и сложил руки на груди. Поза  Пушкина с картины известного художника.  И прочитал  длинное стихотворение о любви. Мы стояли посреди тротуара и мешали прохожим. Но толпа, завидев препятствие, растекалась на три ручья. Кто-то проходил между нами, кто-то огибал справа или слева.  Некоторые оглядывались. Но он, отдать ему должное, ни разу не сбился. Мои сомнения усилились. Стихи написала женщина от первого лица! Я  не умею скрывать  эмоции,  и он, зардевшись,  не дожидаясь расспросов,  признался, что эти поэтические строчки посвятила ему третья жена, когда полюбила его. Ему было важно, чтобы я поняла:  его тоже можно любить. И подтверждение тому - длинное стихотворение, где слово «люблю» звучало рефреном  в каждой строке.

После этого следовало броситься ему на грудь и принять предложение. Но я же не хочу за него замуж!  И тогда я изобразила на своем лице искреннее огорчение и воскликнула:
- Как? Ты готов бросить свою жену? Ту, которая посвятила тебе эти замечательные стихи и свои бесчисленные  таланты? Я не могу этого допустить! Сделать её несчастной?! Это же бесчеловечно!
О талантах я упомянула не ради красного словца. Олегу Ивановичу досталась  в жёны женщина редкостных дарований. Из его слов я знала, что она создавала эскизы моделей одежды, которые за сущие копейки покупал сам Вячеслав Зайцев и, слегка подправив, выдавал за свои. Её картины, опять же за бесценок, скупал Илья Глазунов и ставил на полотнах свою подпись. То есть многогранность её недюжинных способностей поражала. Простой лаборант научно-исследовательского  института, она написала годовой отчёт на таком высоком научном  уровне, что он вполне тянул на докторскую диссертацию. Присвоение степени доктора наук ожидалось терпеливо,  вот уже двенадцать лет. Талантливой женой мог обладать только талантливый мужчина. Таким образом, ставки Олега Ивановича поднимались вдвое.  И, разумеется,  я должна была оценить это. Представился случай  - и я оценила.

Потрясённый  Олег Иванович  протянул ко мне руки, и мы, наконец, отошли к краю тротуара, чтобы не мешать прохожим.
- Боже мой, какая ты чудная!- пролепетал он восхищённо.- Ты беспокоишься даже о моей жене. Какая же  ты великодушная!  Нет на земле равных тебе! – патетически воскликнул он.
Мне уже пора домой. Скоро из школы придут младшие дети, а там и старшие подтянутся из институтов. И все четверо голодные, их нужно накормить. Кого-то, может, и утешить.
Олег Иванович тяжело вздохнул. Он всегда вздыхает, когда мы расстаёмся. Потому что боится – вдруг я уйду навсегда?  Ведь у меня толпы поклонников – так он считает. И я его не разубеждаю. На самом деле их всего четверо. Вместе с ним. Но люблю я только одного. А у того и так две жены, притом одновременно. И до них были две, но порознь. И однажды задумавшись над несовершенством брачных отношений, он пришел к утешительному выводу:  брак – не его стихия. Поэтому живёт отдельно от всех. И как человек твёрдых принципов и волевых решений, взять меня третьей параллельной женой уже не хочет. Но как человек долга, опекает каждую из нас. То гвозди вбивает, то диваны-кровати вытаскивает или затаскивает, то полки навешивает. А то возьмёт да каждой дрова наколет. Чтобы мы  на своих дачах не мёрзли холодными ночами. Остальные мои поклонники тоже обременены семьями, но им легче – у каждого по одной жене. Поэтому они всегда веселы и жизнерадостны. Во всяком случае, со мной.  Когда человек чувствует себя свободным в браке, отчего же не радоваться?  Один меня водит на  культурные мероприятия.  А когда провожает домой, делится информацией о последних разработках в области нетрадиционной медицины. Например, по восстановлению сексуальных возможностей мужчин, даже если они полностью утрачены. Видимо, тема для него животрепещущая, и я слушаю с интересом. На всякий случай. Лишние знания никогда не помешают.  Как-то он отвлёкся от любимой темы и попытался увлечь меня в потусторонний мир.  Не в том смысле, чтобы отбыть из этого мира. А рассказами о медиумах и привидениях, неопознанном и невероятном. Но я проявила твёрдость.  Предупредила, что у меня здоровая психика и попросила не разрушать её. Он удивился, что я отказываюсь погрузиться в волшебный мир, но внял моей просьбе.

А второй любит кормить в небольших кафе булочками с маком и жидким кофе. У него на примете три таких кафе -  с умеренными демократичными ценами.  Он развлекает меня, увлечённо рассказывая всякие невообразимые истории про приключения на дорогах. С недавних пор  стал автолюбителем, и жизнь его насыщена опасными приключениями. «Едва успел увернуться» - каждый раз заканчивает свою очередную историю мой поклонник. Я пугаюсь, а ему приятно, что я дорожу его жизнью. Недавно он обзавёлся казацкой булавой с острыми шипами.  Признался, что не терпится пустить её в ход. Вот выйдет на большой дороге из джипа мужик с бейсбольной битой выяснять отношения, а он его по башке булавой  – хрясь!  То-то удивится владелец крутой иномарки!  Правда, лихой настрой моего друга подувял, когда после моих пристрастных расспросов ему пришлось признаться, что булава сувенирная, из Закарпатья. Но зато красивая, узорчатая, покрыта лаком, а главное – лёгкая , и ручка удобная в обхвате.
 
Олег Иванович проводил меня почти до дома, грустно попрощался и ушел, оглядываясь в тоске.

За семейным обедом дети, дружно чавкая,  спросили:
- Ну как прошло свидание с Олегом Ивановичем?
- Весело. Он мне стихи читал на улице. Ах, да, ещё  гвозди подарил на день рождения – похвасталась я.
Дети перестали жевать и уставились  на меня недоверчиво.
- Покажи, – попросил сын, проглотив, наконец, кусок, который застрял у него в горле.
Я принесла коробочку. Её принялись изучать в гробовом молчании, передавая друг другу.
- Какая хорошенькая! – наконец произнесла Ксюша, которая всегда во всём меня поддерживает.
- Вот и мне понравилась, - порадовалась я, что хоть один ребёнок одобрил полюбившийся мне подарок.
- За этого жениха мы тебя замуж не отдадим! – вынесла строгий приговор старшая дочка. – Нам такое приданое не нравится. Мог бы тебе подарить что-нибудь лучше.
- Он хотел подушку, - вступилась я за Олега Ивановича.

Дети опять помолчали, поразмыслили, припоминая наше несметное количество подушек, и Наташа вынесла окончательный приговор:
- Нет, нам такой жених не нужен. Нам  без него как-то спокойнее.  А то повадился: то цветы от прокажённой тётки, то гвозди – и даже без бриллиантов!
- Конечно, не нужен! - твёрдо говорю я. И не кривлю душой.
Жизнь у меня насыщена и разнообразна. А в новом пальто  теперь  открываются такие возможности! И, может быть, тот, в которого я влюблена, наконец, поймёт, что нельзя объять необъятное, и остановит свой выбор на мне. Так и быть, передам  его жене номер три формочки для печенья, раз он просил.  Не буду жадничать и демонстрировать свою ревность. В новом пальто я неотразима и все равно лучше всех жён вместе взятых!