Какое же это красивое имя - Валентина!

 Галина Храбрая

 Святые с именем Валентина в Православном году почитаются 2 раза:
 Одна из этих дат – всегда является Днём Ангела женщины,
 носящей имя Валентина, а вторая – Днём её Небесной Покровительницы:

 23 февраля – Валентина Кесарийская (Палестинская), мученица, дева.
 29 июля – Алевтина (Валентина) Кесарийская (Палестинская), мученица.

 «МОИ РОДНЫЕ ВАЛЕНТИНЫ»

 Ах, как же люблю я это красивое имя «ВАЛЕНТИНА»!

 Во-первых, мою маму звали так, а во-вторых, все женщины, встреченные мною
 на жизненном пути с этим именем, были мне «ясным светом в окошке»!

 ПЕРВАЯ ВАЛЕНТИНА вовремя моего путешествия по Европе спасла меня
 чисто физически, природной, силовой мощью своих женских рук. 

 А затем, узнав, что я готовлюсь издать свой авторский сборник православных стихов
 вовремя застойной «голодухи» самого начала 90-х, она спонсировала меня
 на первом этапе замысла, пока мой первый муж смог «перевести дух»
 и впрячься в это благое «делопроизводство».

 Она хотя и работала в торговле – начальником отдела кадров одного из крупнейших
 столичных универсамов у «Трёх вокзалов», но сие, никоем образом,  не помешало ей
 со священнослужителями (ибо в то время только они имели, столь избранную
 возможность) побывать более пяти раз в Граде Христа – Иерусалиме.

 Где бы ни появлялась, Валентина, первое, о чём она спрашивала:
 «Где у вас тут церковь?» 

 И затем сразу же добавляла: «Служба сегодня есть? Да! Во сколько?
 Тогда собирайтесь! Идёмте! Да поскорее…»

 При этом возгласе, Валентина открывала свою дамскую сумочку, стремительно
 извлекая из неё… лёгкую косыночку, приговаривая:
 «В Православном Храме русские женщины не должны быть простоволосыми!» 

 Затем, глядя прямо в глаза, она добавляла: «А у тебя есть платочек? 
 Он, где у тебя, покажи, ты же не хочешь опростоволоситься в Храме Божием?
 Если что, запасной у меня всегда имеется!»

 С этими словами она вытаскивала, надевая на себя, из  «дежурного» пакета,
 который возила повсюду с собой, красивый пиджак, приговаривая:
 «В Церковь Христову с голыми руками тоже идти нельзя!»

 Народ наш простой, сразу всё подмечает: за надоедливую святость он закрепил
 за ней смешную безобидную кличку «банный лист», прости меня Господи!

 ВТОРАЯ ВАЛЕНТИНА, посланная мне Господом на жизненном пути в 1995-м году, 
 была матерью трёх прекрасных дочерей, которые успешно занимались музыкой
 по классу фортепиано!

 К тому времени у меня было издано пять православных сборников авторских стихов,
 которые я раздавала всем, как визитную карточку при встрече, чем, собственно,
 и подвигала народ наш православный к пробуждению в сердце истинной тяги
 быть при Церкви Христовой.

 Как-то она пришла ко мне домой и с благоговейным почтением вручила аудио кассету
 с песнопениями Иеромонаха Романа (Матюшина), сказав при этом, такие судьбоносные
 слова: «Берите! Чувствую, вам пригодится! Я купила это в ПОКРОВСКОМ МОНАСТЫРЕ,
 когда была с дочками «у Матронушки!»

 В результате, прослушав кассету ни единожды, я в последствие, стала писать
 «свою музыку» и теперь, по прошествии двадцати лет, по праву, считаю его
 своим «первым учителем музыки».

 А в 1993-м году в канун Рождества Христова, возвращаясь из издательства
 в общем вагоне скорого поезда «Смоленск-Москва», я не на шутку простудилась,
 и попала «по скорой неотложной помощи» в госпиталь. В «приёмном отделение»
 встречала меня моя ТРЕТЬЯ ВАЛЕНТИНА, сделав всё для того, чтобы я жила долго
 и счастливо на этом свете:

 — Умоляю вас, доктор, меня нельзя оперировать! Я вам обещаю, что не умру!
 У меня внутри сильный воспалительный процесс, понимаете, операция пройдёт
 с крайне нежелательным исходом осложнения всех процессов жизнедеятельности
 моих органов, поверьте мне! Ко всему прочему, я вся застыла, мотаясь,
 по поездам и гостиницам: тут в Москве издаться, практически, невозможно!
 Мне приходится постоянно ездить в Смоленск! Настоятельнейшим образом, прошу вас,
 спасите меня! Я обещаю вам, что не подведу вас, и не подставлю: говорю вам,
 что я не умру… профессия моя такая, я всё знаю про себя! Верьте мне.

 — Поехали на УЗИ, посмотрим, а там видно будет… ладно-ладно, поняла!
 Я верю тебе, девочка! Не дам разрезать. Отстою…

 И не дала, хотя молодой запальчивый хирург, влетев к нам в смотровой кабинет,
 постановил сразу: пациентку эту прямо сейчас ко мне: «под нож!»

 Но, не тут-то было: такие вопросы решает Господь БОГ, и решился мой вопрос
 в мою сторону, ибо не утратила я связи со своим Ангелом Хранителем,
 ища повсюду храмы, где есть икона Мученицы Галины.

 Так прямо, подходя к священникам, спрашивала:

 — Дайте мне адрес церкви, где есть святой образ моей Небесной Покровительницы!
 — Да? А кого же ты почитаешь, раба божия, своей Небесной Покровительницей?

 — Мученицу Галину и ещё Великомученицу Валентину – имя этой святой носила
 моя родная матерь!
 — Ах, вот, оно, что?! Ну-ну, ступай за мной, сейчас всё узнаем, —
 и батюшка начинал звонить, узнавая адреса.

 …в ночь на Рождество 1993-го года я пришла в себя, встала с больничной койки,
 подошла к окну и растворила обе створки настежь, приговаривая остальным
 семи «болящим» молодухам:

 — Рождество надо впустить, девоньки мои, будущие родихи! Вставайте, хватит вам
 дрыхнуть! Бабы вы или «курицы мочёные»? Кого изволите родить, коли в Рождество
 Христово, спите? Всё своё счастье так и проспите! И мужьям своим скажите,
 что завтра 8 января — Собор Пресвятой Богородицы, чтобы угощение сюда нам
 принесли в палату. Всё, как положено! Богоматерь уважить полагается, именно,
 Она вас в родах защищать будет и никто иной!
 — А что в таких случаях положено? Мы не знаем…

 — Ой, девчата, как же у вас дует из окна!
 — Сейчас нас с кроватей снесёт!

 — Глядите, девочки: снег пошёл! Вот, это я понимаю, метель! Ура!
 — Ага! Всё тропинки занесло! Мой к окну теперь не пролезет…

 — Вставай, иди ко мне под одеяло, давай накрою, смотри, как бело вокруг…
 — Ой, девочки, мой зашевелился! На волю просится!

 — И мой тоже ворочается! Воздух свежий почувствовал!
 — Гулёна, тот ещё, видать, будет! Весь в батю.

 — А мой дрыхнет! Или моя…
 — Не, а мой прислушивается, ишь!

 — Так, что приносить?
 — Да, что приносить?

 — Что мужикам нашим, сказать?
 — Вы скажите им, пусть принесут то, что для них жизненно важно и празднично,
 я отведаю всего понемножку, и предсказание вам сделаю: кто, кого из вас
 вскорости родит. Ясно? Ещё вопросы есть?

 — А вы, кто такая будете? Откуда вы всё это знаете?
 — Я, кто? Этого, милочка, я тебе сказать не могу, не имею права!
 Моя родная мать и та не знает, кто её дочь. Время придёт, узнаете,
 а сейчас, все семеро, одна за другой, ступайте «гуськом» в коридор,
 занимайте очередь к телефону-автомату и звоните.
 
 — Зачем?
 — Как это, зачем? Будите своих мужей, кого «со смены», кого «с похмелюги»,
 кого у соседки – да, какая разница, вам результат нужен, или нет?

 — Нужен!!!
 — То-то же! Тогда делайте им «заказ»: пусть только в «салаты» записочки вложат,
 кто, кого из них хочет – «мальчика, девочку, али двоих за раз».

 — Это правда? Вы не шутите?
 — Да это розыгрыш! Что вы её слушаете?

 — Нет, я вас не разыгрываю и не развожу. Пусть напишут, я на радостях,
 что осталась жива, всё для вас исполню! Выполняйте! Идите! Будите-будите их!
 Тормошите! Кто же из нормальных людей спит в Рожественскую ночь? Только одни
 нехристи…
 — Не… они у нас крещёные!

 Наутро все стали шебуршиться: захлопали дверкой холодильника, застучали ящиками
 своих тумбочек, а я крепко спала, набираясь сил, ибо накануне, так вымоталась,
 что даже обед проспала!

 Ближе к ужину стол был накрыт, пока я в душевой комнате приводила себя
 в порядок, придавая себе соответствующий образ. Выхожу вся «при параде»,
 а будущие мамки меня не признают:

 — Дама, вы не из нашей палаты! Вы кого навещаете?
 — Из вашей я, из вашей! К вам я, к вам! Ну, что тут у вас? Посмотрим!
 О-о! Ничего себе! Сколько еды и «выпивки»!

 — Мужья нам сказали, что тут всё, что они любят, потому что, все без исключения
 хотят «сыновей». Вот, они и передали и вам и нам всё «мужское»! Только мы этого
 всего есть не хотим!
 — И «покурить» передали, я смотрю? Они, что же, в самом деле, поняли всё,
 так дословно? Или тоже просто пошутили?

 — Кто же святым шутит? С этим у нас не шутят! Тут всё строго по форме!
 Я, вот, например, 14 лет своему родить сынка не могу… муж сказал, что если
 вы сына ему напророчите, он вам трёхлитровую бутыль самогона поставит!
 — Что-что?  Само… Чего-чего поставит? …гона? Мама дорогая! Тогда я точно
 скончаюсь! Вот, тут, прямо на этом самом месте и рухну! Мне и стакана хватит!

 — Не… от этого не умирают! Тем более, от стакана!
 — А ты, что, проверяла? Может, поэтому 14 лет зачать у вас не получалось?
 Или муж усугубляет лишнего! Разберусь! И настегаю!

 Делать нечего, села я «за стол». Люди! Вы такого не ели сроду!

 Мужики сами в Рождественскую ночь салаты настрогали жёнам и будущим сынкам:
 и с грецкими орехами, и с курагой, и с черносливом, и зеленью присыпали!
 И все Ликёры, какие только были в торговых, коммерческих палатках скупили:
 клубничные, персиковые, малиновые, вишнёвые! Шампанское! Коньяк! Вино!
 Водка «Золотое кольцо»! Водка «Посольская:

 — Так, девочки, «Посольская» водочка от какого папаши притопала, быстро,
 сознавайтесь, и говорите мне, как на духу! Дальше смотрим, а, вот, этот,
 шматок в льняной промасляной тряпице, кто передал? Чьё это? Ну? Живо!
 — Это мой придурок!

 — Да ты что? Не сметь, так про мужика говорить! С ума сошла! Парень услышит
 в утробе, что ты на батьку его родного, такую незаслуженную хулу возводишь,
 да напраслину несёшь, вылезет, по морде даст тебе, и обратно влезет, засядет там
 наглухо. Звать-вынимать его замучаешься, так и досидит до полугодия своего…
 — Ой, мама, не надо!

 — Сама не хочу! Про мужа говорить худого не надо! Это же муж! Зачинщик,
 так сказать, всего твоего хозяйства и делопроизводитель, а ты – «придурок»!
 Язык свой прикуси! У-у, так бы и дала тебе по сопатке, да на сносях ты, чукча
 нерусская, бестолковая!
 — Простите меня, я больше не буду!

 — Сало с цыбулей, чьи, спрашиваю? Твои, говоришь? Твой хохлёнка, что ли
 ожидает?
 — Мой «при…», то есть, муж хочет, чтобы сын был на деда похож…

 — Принято! Так! Скажи ему, обязательно будет! Слушай мою команду:
 всем подмываться! Потом ко мне по одному на обнюх. Ступайте. А я вкушать стану.
 И не мешать мне. Постой! Дай карандаш. Что? Только «для бровей», ладно,
 растрёпа, давай его! Да причешись! А я помечу, у кого, кто и когда народится…
 Буду «отрабатывать» вашу супер еду! Господи! Спасибо Тебе, что насытил меня,
 рабу твою Галину! Как же я голодна! Ну, просто «на последней стадии истощения»
 пребываю!

 Сижу. Ем. Вкусно. Записки пишу: парень, парень, парень, девка, парень, девка.

 Входит медсестра. В руке не шприц, а «тесак». Смотрит, моя койка пустая.
 Меня не узнаёт. Я сижу, радостная, в сиреневом шёлковом длинном халате,
 голова в локонах, при накрашенных ресницах:

 — Ваша Храбрая, где? В морге небось? Бедолага, отмучилась, поди?
 — Нина Николаевна! Ты мне это брось! Не узнаёшь, это же я! Давай, выпей со мной,
 закуси: Рождество на дворе! Вижу, на тебе крестик даже имеется! Я, вот,
 с шампанского начала, закончу, чем или с кем, пока не ведаю, кого БОГ пошлёт:
 мне в бою не привыкать! Я в окопе не отсиживаюсь! В рукопашке всегда первая!

 — Галя! Детка! Тебе же пить нельзя!
 — Да, что ты, такое говоришь? Как, нельзя? Что, совсем нельзя? А как тогда жить?

 — Ты знаешь, сколько мы в тебя новых, неизведанных заокеанских антибиотиков
 вкачали, троим бы хватило!
 — И тут всё на троих распределено! Боже Правый! Так, чего там, врачи в меня
 вкачали? Давай, признавайся, Нина, каких, таких лекарств? Штатовских, поди?

 — Тех, что получили недавно… на тебе первой испытали… спасли, значит!
 — То-то, я смотрю, меня чуть не расплющило! Я сорок минут «вазу вечернюю»,
 сидя, орошала. Они, что же у вас, «мочегонные»? Я их того, вылила все… хи-хи!

 — Галя, я не могу это пить!
 — А что тут пить, Нина? Или хочешь, чтобы я из шприца в стакан вылила то,
 что ты мне в мою жо..., то есть в вену пыталась внедрить, едрить?
 Выпей тогда то, что мне хотела вкачать? Что, слабо?

 — Караул! Это же глюкоза!
 — Вот, и я говорю, что не надо её нам, пей лучше моё! Да, ты только глянь,
 какой выбор! Тебе, какого, тётенька?

 — Ладно, наливай! Вот, этого – «белого», дяденька!
 — Хороший Выбор! Ну, а мне «красного» тогда, надо восстанавливать кровь,
 а дяденьки, Нинон, они не в этом месте, ты это, чего, мать, дома перепутала?
 А всё толдычишь, мол, не пью, не пью! Из малой посуды! Что тут пить? Скажи, а?

 Песни пели всю ночь и плясали всем отделением. Бабы животами трясли,
 кто отстукивать ногами не мог. Наутро главврач вызвал моего мужа, и сказал ему
 строго, веско, жёстко и членораздельно:

 — Жену свою забирайте. Она здорова. За выпиской зайдёте в понедельник.
 — Почему, здорова? А как же операция? Вы когда её успели сделать? Ночью, что ли?

 — Вы лучше спросите, что этой ночью ваша жена тут у нас вытворяла?
 — А что?

 — Она забыла, где находится: гадала тут всем! Напилась!
 — А-а… вы про это? Так-так… узнаю свою Галину! Ну, Слава БОГУ! Здорова, значит,
 моя жёнушка и впрямь! Забираю тогда её от вас! Причём, с превеликой радостью,
 я как чувствовал… вот, заранее приготовил!

 — Что там у вас? Бомба? Ваша супруга нам и так, всё отделение чуть не разнесла!
 — Нет, ну, что вы! Это презент, так сказать, вам, я же знаю свою Галину:
 её отовсюду гонят, а я подбираю, то есть, забираю вовремя и увожу домой!

 P. S.

 Теперь у меня появилась ЧЕТВЁРТАЯ ВАЛЕНТИНА, (я её так прямо и зову «Юдашкина») 
 она вяжет мне дивные ансамбли: за восемь лет совместного творчества
 мы создали с ней дивной красоты эксклюзивную коллекцию вязаных вещей для меня!

 Ко всему прочему она ещё искусная цветочница, так вот, я, наблюдая за красочными
 соцветиями, обильно цветущими в её палисаднике, к которым мастерица умело,
 привлекла моё пристальное внимание, спроектировала совмещённые тона изделий,
 в результате чего появились такие названия, как: «фиалки на траве»,
 «рябина на коньяке», «розы на снегу», «синий иней», «гжель», «подсолнухи»,
 «радуга», «кармэн», а теперь к ним добавились: «Пасха», «Рождество», «Троица»,
 «Ксения», «Посолонь».

 ПЯТАЯ ВАЛЕНТИНА производила домашнее козье молоко, сыр, сметану и творог! 
 Она редкостная чистюля! По сути, равных ей в столь необходимом для меня
 молокопроизводстве, я не встречала пока. Она не просто умела делать молочнокислые
 продукты, она любила заниматься этим, вкладывая всю свою душу и заботу о ближнем.
 Благодаря ней, и её трудолюбивой семье, у меня часто на обеденном столе
 появлялись вусные блюда: плов, харчо и жаркое из парного мяса! Пальчики оближешь!

 Господь посылает через всех этих талантливых женщин то, что в данный момент
 жизни мне просто необходимо для полноценного существования!

 МНОГАЯ И БЛАГАЯ ЛЕТА ВАМ, ДОРОГИЕ ВАЛЕНТИНЫ! ХРАНИ ВАС БОГ! С ДНЁМ АНГЕЛА!
 А ТЕМ, КТО УЖЕ ОТОШЁЛ В МИР ИНОЙ, ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ. Аминь.