Бабье лето

Теперь, куда ни глянь, - всё желтизна с голубизной. И краснота рябиновых гроздей. И сколько ни слушай - всё тишина, тишина. Такая хрупкая и чуткая тишина, что каждый громкий звук природа воспринимает как команду Свыше.

И когда тётка Галя Бурзина вдруг радостно вскрикивает:

- Ах, Боже ты мой, - Ванюшка, сынок!

... то липа у её ворот роняет несколько листьев.

И клён у калитки Заватиных тоже роняет несколько листьев.

И все деревья по улице выше делают то же самое - роняют жёлтую листву:

- Ах, Боже ты мой, - Ванюшка, сынок!..

А когда и берёза у колодца Кукушкиных тоже роняет несколько листьев, девушка Надя осторожно извлекает их из ведра с водой, с интересом разглядывает и, сломя голову, бежит в дом.

- Мама, - говорит она, чуть дыша, - а где моё платье в синий горошек?

- Зачем оно тебе?

- Ваня Бурзин с армии вернулся!

- Кто тебе сказал?

- Кто-то!..

И куда ни глянь - всё желтизна, голубизна и краснота.

И сколько ни слушай - всё радость, тишина и радость.

- Ах, Боже ты мой, сынок! - всплёскивает руками счастливая тётка Галя Бурзина.

- Ваня! Мой Ваня вернулся! - шепчет девушка Надя, надевая платье в синий горошек.

И плывут, плывут, плывут телеграфными строчками сверкающие на солнце паутинки: «Ах, Боже ты мой!»... «Мой Ваня вернулся!»... «Ах, Боже ты мой!»... «Мой Ваня вернулся!»

Бабье лето...