Жизнь поэта. продолжение 3. стр. 41-78

Нельзя забыть
Красивые одежды,
Что ты меняешь, море
Каждый час.
Красиво ты
И в радости и в горе...
Прости меня!
Прошу, прости сейчас!
Так здравствуй, море!
Блудный сын явился,
Прости меня!
Прости, прости, прости!
Я, уходя -
С тобою не простился,
Но о тебе
Я без конца грустил!
* * *
   Если бы те, кто никогда не видел одного из  красивей-
ших морей планеты - Чёрного моря, хотя бы раз  смогли
окунуться  в его  бесподобно  красивый  подводный  мир,
они  ощутили бы такую радость, такое блаженство, такое 
счастье,  которое словами не передать.
Научился плавать я относительно быстро. У нас, мест-
ных никто никогда никого  не  учил  плавать.  Резиновые
круги появились в  магазинах,  когда  мне  уже  было  лет
пятнадцать.
   Я постепенно заходил в воду.  Вначале  по колено,  за-
тем выше и  выше.  Когда  вода  стала  достигать  уровня 
шеи, я подпрыгивал и мгновение находился  на  весу. Ка-
кой-то шутник, совершенно посторонний взрослый, ныр-
нул, тихонько подкрался и утащил меня за ноги,  под  во-
дой метра на два дальше от берега  и  там  отпустил.  Дна
у меня не стало  под  ногами  и  я,  хлебая  солёную  воду,
стал усиленно работать руками  и  ногами,  выбираясь  на
берег. Выбрался я благополучно, но литра  два  воды  заг-
41
лотнул. Что самое удивительное я не  ощутил  страха.  С 
тех  пор  я  научился плавать, нырять, находиться  долго
под водой, собирая красивые камушки и наблюдая за
плавающими  рыбками и медузами, которые перед  што-
рмом  тысячами  приплывали к берегу.
   Вот ещё два стихотворения о море.
1.      О подводном мире:
Подводный мир –
Он ярок и красив,
Подводный мир,
Как тоник –
Возбуждает,
И всё равно
Прилив или отлив,
Там в раковинах
Жемчуг вырастает.
Подводный мир –
Волшебная страна,
Сокровища там -
Бога Посейдона,
И пусть царит
Большая глубина,
Вода там вечно
Голубого тона.
Тот мир богат
И нет там пустоты,
Одежды разноцветные
Там носят.
Кораллы там –
Подводные цветы,
В подарок их
Любимым преподносят,
Там жизнь вольна
И нет там суеты,
И каждый своё место –
Чётко знает,
42
Если туда, вдруг,
Окунёшься ты,
Тебя волшебный мир
Там повстречает.
* * *
2. Морское дно –
Зовёт оно,
Там рыбки
Разные снуют,
Там жемчуг
Водится давно,
Кораллы яркие
Цветут.
Я акваланг
Надену свой,
На дно морское
Опущусь,
На суше
Я оставлю зной
И в мир подводный
Окунусь.
Морское дно –
Зовёт оно,
Там рыбки
Разные снуют,
Там жемчуг
Водится давно,
43
Кораллы яркие
Цветут.
Найду на дне
Подводный храм
И драгоценности
Все в нём,
С русалкой юной
Встречусь там,
С ней все моря
Мы проплывём.
Морское дно –
Зовёт оно,
Там рыбки
Разные снуют,
Там жемчуг
Водится давно,
Кораллы яркие
Цветут.
* * *
   О море  можно  говорить  бесконечно  и  темы  разго-
вора  не иссякнут.
   С морем у меня связано ещё несколько жизненных
эпизодов, неизгладимых из памяти.
   Город Кобулети,  маленький  провинциальный  горо-
дишко, насчитывавший в 50-60 годы, около  20 тыс.  че-
ловек,  раскинувшийся  вдоль  побережья   моря,  протя-
жённостью 14 км.
   Город находился в 21 км от столицы  Аджарии – Батуми 
и был связан с  Кобулети,  железной  и  автомобильной   
дорогой,  идущей  серпантином  по  красивым горам.
Морем   Батуми  не  был  связан с  Кобулети,  так как
там не было причала.
   Вдоль берега тянулась набережная и параллельно  ей 
ещё три улицы. Между набережной и центральной  ули-
цей Ленина стояли частные дома  вперемежку  с  много-
44
численными  санаториями  и домами  отдыха. С  мая  по 
октябрь месяц, когда можно было купаться, в городе на-
селение  переваливало за 100  тысяч,  за  счёт  отдыхаю-
щих.
   Одним из  развлечений туристов,  была  прогулка  по 
морю на катере. Катер причаливал  к  берегу,  опускался 
трап и, люди поднимались и сходили по нему.  Это  дос-
тавляло  неудобство,  так  как  иногда  волной,  заливало
ноги  пассажиров. Поэтому властями  предпринимались
попытки  строить  морской  причал.  Проблема   была  в
том, что бухты, не  было. С  Юга были  невысокие горы,
а Запад и  Север открыты  всем ветрам.
   Предпринимавшиеся попытки  построить  причал  в  от-
крытом  месте  не увенчались успехом. Так как налетав-
ший время от времени шторм разрушал  сооружение. 
Иногда море так бушевало, что волны перекатывали-
сь  через  набережную.
   Причал был вечным  памятником неудачной стройки.
Но просто так он  не  стоял. Он служил  местом встречи 
влюблённым,  потерявшимся  среди тысяч купающихся 
и спешившим встретится у причала,  как  они договари-
вались, рыбакам в мертвый  сезон, когда пляж  пустел и
45
особенно нам, пацанам,  откуда  мы  прыгали и  ныряли,  а 
в сильную  жару  сидели в тени  причала,  спасаясь  от 
губительного солнца.
    С причалом связано много событий, но  запомнились
два.
    Первый. Мне было лет 13-14. Мы  прыгали с  задней
стороны причала, где глубина  была большая, метров  8.
Становились задом к морю, на самый  край  платформы
причала и делали  сальто. Высота  была  от  верха  плат-
формы причала, до воды метра 2,5 – 3.
    В очередном прыжке, я поскользнулся на мокрой по-
верхности и стал падать, не как обычно головой или но-
гами  вниз,  а плашмя, спиной. Удар был  настолько  си-
льным, что я, потеряв  сознание,  топориком   пошёл  вниз.
   Как мне потом рассказали ребята, они  начали  хохотать
и никто из них не сообразил, что я тону. На моё  счастье 
там  оказалось четверо взрослых отдыхающих,  два парня
и две девушки. Парни, поняв, в чём дело, сразу прыгнули
в воду и вытащили меня.  На  берегу  я  сразу  пришёл в
себя и стал выплёвывать воду, которой успел наглотаться.
   Когда я встал и пошёл, один крикнул мне вслед:
46
   - Ты счастливчик, дружок, потому что  остался  с  це-
лым позвоночником.
   Я тогда ничего не понял и, даже  не поблагодарив их,         
ушёл. Но целую неделю уже больше не  прыгал. Болела               
спина.
   Затем, когда аналогичный случай  произошёл  с  дру-
гим парнем, мало знакомым,  и он  почти  стал  калекой,
я понял, как  мне  действительно  повезло. Видимо, Все-
вышний, на протяжении всей моей жизни, меня, с какой
то целью, охранял.
   Второй случай, связанный с причалом:
   Однажды в июле, в воскресенье, в  середине  пятиде-
сятых  годов, установилась  тихая  безветренная  погода.
   Когда в субтропиках, а именно к ним относится город
Кобулети, стоит безветренная погода, что  даже  листья 
на всех деревьях и кустах не шелохнутся, бамбуковая роща
всегда шелестит  своими  листочками,  которые  тоньше 
папиросной бумаги.
47
   В тот день даже листья бамбука не  шелестели.
   -Будет шторм! Сказала мать  и просила не  ездить  се-
годня на море.
   Когда дети слушали родителей?
   С утра  пекло  невыносимо. Потом  я  выяснил, что  в
этот, день температура воздуха достигла  рекордной  от-
метки +51,5 градуса, в тени. Сколько  было  на  солнце –
неизвестно.  Мы  купались  возле   причала. Скорее  под 
причалом, в тени. И не только  мы  одни. Там  было  лю-
дей,  действительно, как «сельди в бочке».
   Пять минут  мы  лежали  на  солнце,  после  ныряния 
на  глубину,  где  вода  была  холодной  и  минут  десять 
отсиживались под причалом, где вода  была, как  парное 
молоко. Затем снова начинали нырять. Итак,  весь  день.
   К берегу, шириной в метра полтора  подплыли  медузы,   
тоже   верный   признак  надвигающегося   шторма. Проходя
сквозь  эту  толщу  дрожащего  холодца,  люди получали на
ногах сильные ожоги, а  не  знающие,  приезжие, особенно
те, кто не умел плавать, получали  ядовитую порцию  и  на 
спину и  на грудь.  Это  был адский день. Видимо, хорошо
было  тому,  кто  сидел  дома  в  тени. Кондиционеров и
вентиляторов  тогда  не  было.
   Часам к 16-ти налетел лёгкий, 10  минутный ветерок  и
все с облегчением вздохнули. Местные, особенно  взро-
слые, кто знал  признаки  надвигающегося  шторма  ста-
ли покидать пляж. Ещё минут через пять налетел  поры-
вистый ветер и  погнал  с  пляжа  бумагу  и разный  мел-
кий мусор. Затем полетели зонтики, под которыми  пря-
тались отдыхающие. Через  минуту вырвало два  желез-
ных грибка, стоявших на пляже. По счастливой  случай-
ности  никого не прибило. После этого случая  я  понял,
почему  на пляже не ставят грибки. Даже сейчас,  загля-
нув  в  интернет, я их не увидел. Убедитесь сами.
   Мы,  пацаны,  а  нас  было  восемь  человек,  схватив
своё барахло, быстро выбежали на набережную и оттуда
48
наблюдали за берегом.
   А затем началась кутерьма. Или скорее наступил ко-
нец света. Полный штиль на море, стал  превращаться  в
безумный шторм. Рябь  на море сменили полуметровые
волны, затем метровые,  а вскоре  они  выросли  с  трёх-
этажный дом. Толпы людей ринулись с пляжа  и  только
маленькая  толика  мужчин  и  женщина,  видимо  отды-
хающие, стояли в самом начале пляжа, котрый уже поч-
ти скрылся под водой. И тут очередная огромная  волна
поглотила уже весь пляж, а группу зевак, вполовину  их
роста намочила и только тогда  они  бросились  убегать,
но следующая волна догнала их уже на набережной. Ве-
ковые сосны склонялись до самой земли, вроде бы  кла-
няясь разбушевавшейся природе и прося у неё  милости.
Но ветер крепчал  и  превращался  в  ураган.  Несколько
старых деревьев с треском разломилось и упало.  Моло-
дые деревья вырывались с корнем и отлетали  на  неско-
лько метров от того места, где  росли. Табачные  киоски
и киоски, торговавшие газированной  водой,  срывались
с мест и катились, а затем плавали  в  прибывающей  во-
де. С крыш домов срывалась черепица и  металлические
листы. Вода стала перекатываться через  набережную  и
обходя жилые здания, ринулась на центральную  улицу.
49
   Шторм длился недолго, часа  полтора-два,  но  натво-
рил много бед.
   Когда я приехал к себе в совхоз, то увидел несколько
толстых деревьев, вырванных с корнем и  перекрывших
улицу.
   Мать ничего мне не сказала, только обняла и  прижа-
ла к себе.
   Вечером, за ужином, я рассказал, что творилось в го-
роде, а родители, что происходило в совхозе.
   -Вот это ураган! Я таких не видел и очень испугался!
  -Ты многое в жизни не видел, сказал  отец.  А  боять-
ся надо не урагана,  а  тишины  перед  ним,  когда  зами-
рает бамбуковая роща и перестают петь птицы.
   Не могу не сказать ещё несколько слов о море. О  ве-
чернем море, когда солнце, устав от  своего  пекла  идёт
спать в море, чтобы в нём охладиться. Тогда  оба они,  и
море и солнце похожи  на красивых  любовников,  кото-
рые итак красивы, но при виде  друг  друга,  расцветают
вдвойне.  Глаза  их  светятся  и  блестят,  влажные  губы
50
взволнованно дрожат, груди  вздымаются, руки  тянутся
навстречу друг другу, с губ слетают  хвалебные  воскли-
цания.
   Позднее были написаны два стихотворения о  море  и
солнце, которые вошли в книгу «Поэт и Лира».
А Солнце в море окуналось,
Уходило Солнце спать,
И с природою прощалось,
Утром – рано ведь вставать.
Все русалки - песни пели,
Ветерочек подпевал,
Всюду краски акварели,
Словно красочный был бал.
Солнце пристально смотрело,
Как закат пылал вдали
И ни жарило, ни грело,
Солнце было на мели,
Ноги дна уже коснулись,
Охладило море вмиг,
Солнце в море окунулось,
И поплыло, словно бриг.
Парус огненный светился,
Сделан был из кумача,
Нитью вышитой искрился,
Золотая там – парча.
Этот яркий алый парус,
Ветер ласковый напряг,
В нём капрон и лён и гарус
Для корабликов-бродяг.
             * * *
Мы небо с морем,
Солнце с ветром не заметили,
На рокот моря,
Крики чаек не ответили.
Мы негой томной,
51
Страстью пылкой - так охвачены,
Покорены' и в плен любовный
Мы захвачены.
И на песке, на жестком,
Будто бы, в постели мы,
Друг другом только
Насладиться - не успели мы.
Носится ветер, не злится,
Он только играет,
Чаек целует, хохочут те,
Падают вниз,
Во'лнам на месте
Нисколько уже не сидится,
К берегу мчатся,
Их гонит, подвыпивший бриз.
А мы с тобою на песке
Лежим влюблённые,
Любовной страстью мы больны,
Мы - окрылённые,
Мы небо с морем,
Солнце с ветром не заметили,
На рокот моря,
Крики чаек не ответили.
Мы негой томной,
Страстью пылкой - так охвачены,
Покорены' и в плен любовный
Мы захвачены.
И на песке, на жестком,
Будто бы, в постели  мы,
Друг другом только
Насладиться - не успели  мы.
* * *
   Красиво море и лунными ночами, когда кажется, будто
вода посеребрена или сплошь состоит из  серебра. Тогда
появляется неописуемое поэтическое настроение.
52
   Мне кажется в этот момент, любой человек, даже та-
кой, который всеми фибрами души ненавидит  поэзию, 
смог бы родить стих, а уж из поэта поэтические строчки
сыплются, как из рога изобилия. Примерно так:
Я замок строю из песка,
Вода прибрежная смывает,
Ушла и о тебе тоска
На части душу разрывает.
Поёт о чём-то мне прибой,
Но я его совсем не слышу,
Я мысленно с одной тобой,
Тобой живу, тобою дышу.
Но вот взошла, пришла Луна
И мы вдвоём сидим у Моря
И я уже Луне сполна,
Шепчу о том, какое горе
Досталось мне. Ведь ты ушла…
Луна молчит и лишь кивает,
-Но жизнь ещё ведь не прошла
И от разлук не умирают -
Мне тихо говорит Луна,
Давай мы в Море окунёмся
И над судьбою посмеёмся,
Я тоже ведь всегда одна,
Ах, как мне хочется вина!
От круговерти я бледна…
53
Прибоем Море прошептало,
-Луна, я о тебе страдала,
Волнуюсь я, и ночь не сплю,
Луна, я так тебя люблю!
Ночами без тебя страдаю,
От страсти, слышишь – умираю!
Ты приходи, в меня вонзай
Свои лучи, мне так приятно,
Не покидай меня и знай!
Я жду тебя всегда обратно!
Луна и Море обнялись
И воды Моря заискрились,
Луна и Море вдруг слились
И в бездну страсти погрузились…
Их страсти не было конца,
Их страсти не было предела
Не до меня им, до юнца,
Им до меня какое дело?!
Я понял, что букашка тут,
Когда Луна и Море вместе
Им вместе хорошо! Уют!
И вдруг забыл я о невесте.
Пускай она ушла. Ну что ж,
Влюблюсь и я ещё, быть может
И вырвал я из сердца нож,
Тоска меня уже не гложет.
Я замок строю из песка,
Вода прибрежная смывает,
И убегает вдруг тоска
И душу уж не разрывает.
И убегает вдруг тоска
Луна тропинку освещает.
* * *
     Ещё одно стихотворение
связанное с морем и луной:
Южная ночь
54
Нас с тобой опьянила!
Южная ночь
Нас с тобой сберегла!
Покрывалом из звёзд
Нас легонько укрыла,
Лунный свет,
Нам в придачу,
Пригоршню дала!
Эта южная ночь-
Наше счастье с тобою,
Мы откинули прочь!
Весь отринули мир!
Окунулись в любовь
И в мечту, с головою,
В эту южную ночь
Мы устроили пир!
Южная ночь -
Королева печали!
Южная ночь -
Ты принцесса любви!
Нас на лодке с тобой
Волны тихо качали
И мерцали огни
Теплоходов вдали.
Южная ночь
Нас с тобой опьянила!
Южная ночь
Нам любовь сберегла!
Покрывалом из звёзд
Нас легонько укрыла
И зарю золотую
Напоследок дала!
* * *
   Жизнь делится на: части, отрезки, периоды, как  угод-
но их можно назвать. Это не обязательно: детство, юно-
сть, зрелость и старость. Иногда старый человек - душой
55
и всеми своими действиями - ребёнок. А иногда ребёнок -
уже глубокий старик. Примеров тому – масса.
   Наше поколение в основном, даже в старости остаёт-
ся детьми, глядящими на мир  с удивлением. Во  многом
это  зависит от воспитания и образа жизни.
   По сути дела нас никто не воспитывал. Мы воспиты-
вались сами, потому что родителям было не до  нас. Как            
я уже говорил выше, в  пятый  класс  я  пошёл в  другую
школу,  десятилетку. Учителями,  были  русские,  грузи-
ны, но большую  часть  составляли  греки.  Директорами 
школы  были  два  брата  грека, которые  менялись через 
год, два. Чем это было вызвано, я не знаю и как они ква-
лифицировались, как администраторы -тоже, но как вос-
питатели они были прекрасны. И как люди – тоже.
   За шесть лет моей учёбы в школе, родителей вызыва-
ли – один раз, когда я прогулял, целую неделю. Справок
мы никаких не приносили, верилось на  слово,  если  бо-
лел, но директор  видел  меня  вовремя  занятий,  гуляю-
щим по посёлку с школьной сумкой. Если бы  на  следу-
ющий день я пришёл в школу, он не стал бы вызывать отца,
а  расправился сам, как он это классически  проделывал.
   А поступал он следующим образом.
   После уроков к нему в кабинет приглашались, прови-
нившиеся с одного  или разных  классов, независимо  от
возраста, но зависимо от проступка. Директор  выстраи-
вал всех в один ряд по росту  и, без  всяких  моралей да-
вал увесистую пощечину первому, тот или орал от боли или
кривился.
   -Больно? Спрашивал директор у второго  и  если  тот
отвечал «нет», он говорил:
   -Ах,  тебе  не  больно?  Сейчас  будет  больно!  Затем
влеплял ему пощечину и спрашивал у третьего:
   -Больно?
   -Да, да орал третий, хотя его  ещё  не  били – Больно!
Больно!
56
   -Ты ещё не знаешь, как бывает больно?  На, получай!
А тебе больно? Переходил он к четвертому  и т. д., или
снова к первому, но бил уже по другой щеке.
   Сделав, круга два-три, он вставал  посередине строя,
как командир перед взводом и говорил:
   - А что вы такие румяные на обе щёки.
   - Мы играли в футбол, хором  орали провинившиеся,
зная, что лучше получить пару-тройку  пощёчин  от ди-
ректора школы, чем порку от родителей и выслушивать
часовую мораль.
   -Молодцы! Говорил директор. В футбол надо играть,
не срывая уроки учителей. Свободны!
   Вся, школа знала, что директор лупит учеников у се-
бя в кабинете, но ни разу, за время моей учёбы никто
не пожаловался на него.
   Хорошо это или плохо? Я и сейчас  не  могу  судить,
но мне  кажется, это  была  настоящая  демократия,  был
выбор,  или  тебя  отлупят  родители,  или  слегка,  муж-
ской рукой погладит директор. Кто не хотел, чтобы  его 
«футболил» директор, не шёл  к нему, а  на  следующий
день приводил родителей. Таких  было  мало – единицы.
   А вообще что такое демократия?
   Демократия –  проститутка!  Кто  её  оплачивает, 
тот и имеет!!!
   Разве не так? Возьмите западную  демократию.  Она
имеет две изнанки, два  стандарта, одна для  них, другая
для стран третьего мира, к которому относимся  мы. По-
чему, потому, что многие наши руководители и полити-
ки   вылизывают   задницы,  у  тех  бездушных  воротил.
Хранят свои накопления  в валюте  и  сознательно  под-
держивают вонючий доллар. Дайте ему рухнуть  и  рух-
нет  вся  западная экономика.
   В  Финляндии   отнимают  детей   у  тех   родителей
если  узнают, что  те  их  слегка наказали. Кому от этого
57
хорошо? Детям? Я сомневаюсь.
   О правах  человека сейчас говорят  все,  даже  сопля-
ки.
   Попробуй, в  его 11-13  лет,  отбери  у  него  бутылку 
пива или сигарету и он завопит о правах человека.
   Или же попробуй пятнадцатилетнего бугая заставить
уступить место старушке в автобусе? Это будет наруше-
нием его прав! Это, по-вашему, демократия?
   Демократии   никогда  не  было!  Нет!  И  никогда 
не будет! Это моё твёрдоё убеждение. Потому,  что  лю-
ди жили, живут и, всегда будут жить в зверином  общес-
тве. И если даже будет  всеобщее  изобилие,  благополу-
чие,  всё равно будут завистники и подлецы. Будет зави-
сть на здоровье, красоту, улыбку и так далее.
   Может быть, Вы доживёте до демократии? Дай то Бог!
Я умру непонятно при каком строе. Наверное: Феодало-
Крепостническо- Буржуазно- Бандитско- Собственичес-
ко-Бесправном.
   Мои раздумья обо всем, об этом приводили к написа-
нию  различного  рода  стихотворениям.  Одна  из  моих
книг так и называется: «Раздумья о жизни».  Вот  паро-
чка стихотворений об этой самой демократии и полити-
ки из выше названной книги:
Я бы «Челси» прикупил
И летал в Канары,
Только, видно, я - дебил!
Родом из Самары.
Не могу я воровать!
От стыда - краснею...
Честен я, как моя мать,
Грыжу лишь имею.
От работы дохнет вол,
А осёл тем паче!
И поэтому я - гол,
А как ещё иначе?
За работу платят - пшик!
58
В час - по десять центов,
А у босса зато - шик!
Золотая лента.
Можешь цепью называть!
Цепь, но не - цепочка!
Он - умеет воровать!
Он и его дочка.
У неё есть - «Мерседес»
И ещё - «Тойота»,
Я ж худой, больной я весь,
Да от работы - рвота!
Целый день я колочу
Вручную по болванке,
А потом рад - калачу,
Да и пиву - банке!
Босс икру ест и балык,
Ходит в рестораны,
Ну, а я - душою сник,
Как и те бараны,
Что со мной, рядом сидят,
Задарма ишачат,
Лук с картошкою едят
И слезами плачут!
Эх, мильярд я украду!
И рвану в Канары!
Ну, а если попаду?
Загремлю на нары!
---   ---   ---   ---   ---   ---
«Эх, раз ещё раз!
Ещё много, много раз!»
Коль подумаю о «Челси»?
Дать мне хочется - им в глаз!
«Эх, раз ещё раз!
Ещё много, много раз!»
Коль подумаю о «Челси»?
Дал бы Роме сразу в глаз!
59
Дал бы Роме сразу в глаз!
* * *
Чуть-чуть политики без секса,
Хотя политика вся - секс!
Я, для дворняги своей - Рекса,
Пеку, порой слоёный кекс,
Чтоб он, придурок - больше лаял,
Чтобы соседей всех пугал,
Чтобы язык для лая - драил,
А не бежал - на сеновал.
Собакам кус дают - для лая,
Властям - казённую мошну,
Чтоб хапать - деньги выгребая,
Чтоб разорять - страны казну!
* * *
   Учёба в школе, помощь дома родителям по  хозяйст-
ву, работа  на  чайной  плантации,  купание  в  море, 
не заслоняли мечты юного человечка о  большой  и  краси-
вой любви.
   Я удивляюсь сегодняшним нравам, когда днём, у по-
дъезда, в котором  живёт, малолетка  в 12-13  лет  сидит, 
у такого же малолетки на коленях и он её  целует,  засу-
нув руку под юбку. Взрослые молча, делают вид, что не 
замечают, проходят мимо. А что  скажешь?  Я, однажды поп-
робовал вмешаться, и меня  обругали  таким  матом, что
вяли уши. Прогресс.
   В наше время,  чтобы  взять  девочку  за  руку, нужно
было полгода «дружить», то есть  писать  любовные  за-
писки, мечтать, вздыхать, но зато как было романтично.
   А чтобы поцеловать, нужно было затратить не мене  го-
да.
   Первый раз я влюбился в пятом классе. Сразу как пе-
решёл в новую школу.
   Звали её – Люба. Таргамадзе Люба. Отец  у  неё  был
грузин, а мать русская, но с отцом они не жили. Как пра-
вило от смешанных браков всегда рождаются красивые
60
дети. Она  была  привлекательна. Многие  мальчишки  с
нашего класса, и не только, «ухлёстывали» за  ней. Я им
был не конкурент. Так, как был  низкорослый, не  очень
симпатичный,  по сравнению с грузинами, греками и ар-
мянами – мальчик. Моё  преимущество  перед  другими,
было то, что у меня почти все списывали  домашнее  за-
дание, но она сама училась на четвёрки. То есть  шансов
у меня не  было никаких  и  я, молча, пережёвывал  своё
говно в  одиночку. О моей  тайне,  как  мне казалось,  не
знает никто, «хотя рыбака и влюблённого дурака» видно
издалека – говорит пословица.
   Случайно прикоснуться к ней было для меня  счасть-
ем. Я думал, что больше никогда в жизни  никого так не
полюблю. Но жизнь расставляет свои  точки  по-своему.
Это длилось до 9  го  класса. После  чего  моя  влюблён-
ность изменила своё русло.
   В Кобулети проводили спортивные соревнования сре-
ди школ района по  многим  видам  спорта. Я, хотя  низ-
кого роста - хорошо играл в волейбол и меня взяли игра-
ть за сборную школы.
   За сборную  команду  по   волейболу  школы,  посёлка
Чакви, находившегося между Кобулети и Батуми, в жи-
вописнейшем уголке, возле  Батумского  Ботанического
сада, болела группа девочек, среди которых, выделялась
одна, с большими чёрными глазами.
   То ли на  меня  подействовала, запрещённая в то время
песня  Петра  Лещенко «Ах, эти чёрные глаза»,  накану-
не услышанная впервые, то ли усталость  от  моей  безот-
ветной любви к  однокласснице, то ли ещё  что  то,  но  я
сразу «втюрился» и по самые уши.
   Мы познакомились, иногда встречались. Я  несколько
раз был у неё дома.
   Она была очень умной и серьёзной девочкой и  что-то
подспудно говорило мне, что эта  девочка  не  для  меня.
   И сейчас, глядя на её фотографии,  убеждаюсь  в этом.
   Мы, С Людой  долго  переписывались, года  два, пока
61
не появилась другая Люда, однокурсница  в  техникуме,
но об этом - ниже.
   Уже в седьмом классе, я скатился на «тройки», а в де-
вятом и десятом, попал в число безнадёжно  отстающих.
   Отец у меня был полуграмотным. Еле-еле, «как  кури-
ца лапой писал»,  прочитывал в год по одной две  книги.
Но зато это был поэт от бога. Говорил  он  почти  всегда
стихами. Если бы он попал в другую среду,  мне  кажет-
ся  наверное, стал бы поэтом.
   Мать была безграмотной. Я сознательно брал любую книгу,
садился читать, говоря ей, что делаю уроки.
   Мы с Резо, у которого мать тоже была не  грамотной, а
отца не было, начиная  с 8-го класса, постоянно  прогу-
ливали занятия, а в середине учебного года вызвали  его
мать и предложили ему перейти  в  вечернюю  школу. Я уже
в 1962 году закончил техникум, а он  всё ещё ходил
в10й класс вечерней школы, но так его и не закончил.
Когда Резо бросил дневную школу и перевёлся в вече-
рнюю, я перестал прогуливать занятия,  потому  что  од-
ному гулять было неинтересно.  Но  стать  успевающим
учеником у меня уже не вышло.  Я  слишком сильно от-
стал от программы, особенно, по  алгебре. По  русскому
и литературе у меня  всё равно были пятёрки, да ещё  по
физкультуре, а по всем остальным жиденькие тройки.
   Натянутая тройка у меня была даже  по  грузинскому
языку, который я хорошо  знал и,  хотя затем всю жизнь
прожил в Татарстане, грузинским владею неплохо.
62
   Грузинский у нас преподавала старая грузинка, кото-
рая,  в  основном,  ставила  хорошие  оценки за  правило,
которое мы, хорошо знающие  язык,  никогда  не  учили. 
Особенность грузинского языка  в том, что  на  нём,  как 
говорят, так и пишут, не как в русском говорят «карова,
а пишут «корова», поэтому,  правила  там  незначитель-
ные. Трудность языка в произношении.
   Преподаватели  же немецкого языка   менялись  очень
часто,  потому  что  моё поколение пошло учиться сразу
после окончания войны,  когда  немцев  все  ненавидели.
   Я закончил школу, не зная толком даже немецкого ал-
фавита, зато в техникуме половина времени у меня ухо-
дила на изучение немецкого языка,  а  поступая  на заоч-
ное отделение в  Казанский  университет, я  получил  на
экзамене за него – четвёрку.
   С Резо мы  ежедневно  общались. Иногда  он по утрам
увозил меня в школу на моём велосипеде, который я ку-
пил на собственные деньги, заработанные во время  сбо-
ра чая. Это была, для тех времён - большая роскошь. От-
везя меня за четыре с  половиной  километра  до  школы,
Резо целый день катался, пока не пошёл работать.
   Однажды утром, мы поехали в школу. Резо сидел на ра-
63
ме (тогда безрамных велосипедов не выпускали), а я  си-
дел  на  сиденье,  крутил педали и играл на  губной  гар-
мошке,   которую  привезла  из  ГДР5,  моя  двоюродная 
сестра, Надя, жившая там с мужем,  в  военном  городке.
Я научился, как мне казалось, играть  мелодию  «Чижик-
Пыжик» и всё время наигрывал её. А Резо  говорил, что 
я играю мелодию на мотив  грузинской  песни  «Сулико» и
мы постоянно спорили на эту тему, так как  слуха ни у
меня, ни у него не было.
   Проезжая через верхнюю  часть  посёлка  Очхамури, 
где дорога круто уходила  вниз,  велосипед  развил  при-
личную скорость. И надо же на беду нам, местный  Донжуан 
петушок ринулся, за курочкой, а она, не зная  правила 
дорожного поведения побежала через дорогу,  под колёса
нашего «лимузина». Хоть курица  была  дура-дурой,  но 
успела  прошмыгнуть  перед  самым  передним  колесом,
а Петя попал под заднее. Лежавший  на  багажнике школьный 
чемоданчик  от  резкой  встряски  упал,  раскрылся и из
него веером  разлетелись  книги  и тетради. Я затормозил, 
остановился и бросился собирать школьные принадлежности.
   Петух, которого «потоптали», полежал ещё несколько
секунд лапками вверх, а затем встав, хромая,  вновь  ри-
нулся в сторону курицы. Вот  это  настоящая  любовь!
   Собрав книги, мы поехали дальше, надрывая  животы
от  хохота,  теперь  уже  Резо сидел в  седле, а  я  держал
руль. Внимание наше притупилось  от  хохота, а  дорога
всё  бежала  вниз,  круто   делая изгиб в форме буквы Z.
После первого  поворота,  на  небольшом  отрезке  из-за
второго  в  гору,  навстречу  нам,  поднималась  машина
«полуторка», поравнявшаяся с двумя  девушками  и  па-
рнем, шагавшими в школу.
   Резо быстро схватил руль руками,  но  резко  тормози-
ть не стал, иначе со  сто  процентной  вероятностью  мы
попали бы под колёса машины. Слегка притормозив,  он
64
попытался проскользнуть мимо крайней девушкой и ма-
шиной, но инстинктивно,  как  он  мне  потом  рассказы-
вал, держался ближе к людям.
   Избежать столкновения  не  удалось. Велосипед  заце-
пил девчонку рулём.  Она  упала  и  стукнулась  головой
об асфальт. Я вылетел со своего места на раме и отлетел
метра на полтора, протерев на  плече,  первого  в  жизни
костюма, которым я так гордился, широкую полосу.
   Резо, упав под велосипед, сломал  мизинец  на  правой
руке, но сильнее всех пострадала девушка,  ученица  де-
вятого класса. Ей пришлось две неделе пролежать в  бо-
льнице, так как у неё было сотрясении мозга.
   Я целый месяц жил в страхе, боялся, что меня посадят
и собирался уже убегать к брату, который жил в Донбас-
се на Украине. Но меня даже не вызвали в милицию. Ви-
димо потому, что родители девушки никуда не заявляли, 
да  и я был ещё несовершеннолетним.
   Это событие сильно  повлияло  на  нас. Резо  сразу 
пошёл работать, а я стал постоянно  ходить в школу,
вести себя прилежнее и лучше учиться.
* * *
   Об одном из событий, происшедших в начале октября,
когда я учился в 9м классе,я не могу не упомянуть. Уж
очень оно было ярким и повлияло в дальнейшем на твор-
ческую деятельность.
   В школе  запланировали  поход  старшеклассников  в 
горы, почти  на  высоту 1,5 тыс. метров над уровнем мо-
ря. Меня, как  отстающего  не  брали,  но  мне всё-таки 
удалось уговорить преподавателя физкультуры,  у  кото-
рого я  был на хорошем счету, взять меня.
   Руководителем похода был преподаватель физкульту-
ры, проводником Костя Чилингариди, грек, с которым я
сидел за одной партой. Он  жил  в греческой деревне, в
горах,  выше  города  Кобулети  метров  на  400.
   Греки, соблюдая древние обычаи, поклонялись богам и
65
ежегодно приносили  им, в  частности  верховному  богу
Зевсу, жертвоприношения в виде коровы.
   Вот к этому месту в горах, на высоте 1,5 тыс. метров и
должен был  сопроводить  нас  Костя,  который  бывал  там
много раз, с самого детства.
   Октябрь месяц был  выбран  не зря,  потому  что  это 
время «бархатного сезона», когда не жарко и  не  бывает
ни одного дождя.
   Но  готовились  мы  основательно.  Костя  предупре-
дил, что путь будет нелёгкий, в горах, особенно  ночами –
холодно и, хотя ночевать мы будем в хижинах,  на  месте
жертвоприношений, тёплые вещи надо взять.
   Рюкзаков тогда не было, и мы  приспособили под  них
обычные мешки, которые назывались вещмешками .
   Одна треть группы состояла из девочек.
   Утром на  автобусе, добытом  директором,  нас  довез-
ли до подножия гор, а оттуда мы потопали ножками.
   Когда мы проходили Костину деревню, многие  жители
вышли на нас посмотреть.
   Ещё до этого Костя  рассказал,  что  его  дед,  один 
из главных во время жертвоприношений, не зная  русского
66
языка, очень своеобразно ругается по-русски, по поводу
и без повода.
   У одного из домов, где стоял  крепкий здоровый ста-
рик, Костя  остановился,  поздоровался  по-гречески, об-
няв старика, затем о чём – то  стал  с ним говорить, на
греческом языке.
   Мы  тоже  остановились.  Поговорив,  Костя  пошёл,
обернулся и что-то сказал старику. Дед заорал:
  -Аллюра, нэпе, аллюра! То стомас нагамо!
Свалоч! Ёф тваи мат!
   Первая  строчка  означает: - Быстрее,  друг  быстрее!
   А вторая строчка понятна и без перевода.
   На краю деревни возле одного из домов стояла очень
красивая девушка, гречанка, описать которую я пытался
много раз, но такую красоту описать невозможно.  Я  до
сих пор помню её образ.
   Она стала прообразом Персефоны, жены подземного
царя Аида, родного брата громовержца Зевса, из древне-
греческой мифологии – в моей книге «Олимп».
 
(Для читателей "ПРОЗА.ру". Можете прочитать в
"СТИХИ.ру")

И тут из леса дева вышла -
Необычайной красоты!
Цвела она, как в мае вишня... 
В  руках - несла она цветы.    
Губы – две вишенки,
Глаза – два алмаза,
Такой красоты
Я не видел ни разу,
Волосы - цвета
Спелой пшеницы...
Женщина эта -
Ночами мне снится.
Полночи её
Всё к себе зазываю,
Полночи я косы
Её расплетаю,
67
Под утро,
Как только её раздеваю,   
Будильник звенит
И я просыпаюсь.
А днём, как чумной,
На работе хожу,
На женщин красивых
Пытливо гляжу,
Вдруг встретится
Женщина мне наяву,
Ночами которую -
Страстно люблю.
А женщин красивых
Проходит «армада»,
Но просто красивых –
Мне женщин не надо!
Мне нужно лишь ту,
Что приходит ночами
С большими, большими,
Большими очами
И с кудрями - цвета
Спелой пшеницы...
Ах! Где ж эта женщина?
Чтобы влюбиться!
Так вот эта женщина!
Встретились где мы…
Сверкает на солнце
Её диадема.
И женщина эта,
Как солнце сверкает,
Мне обручем сердце
От счастья сжимает.
Да, женщина эта
Сама как весна,
Теперь мне уж точно
68
Совсем не до сна.
Как будто я снова
Природой рождён...
Да нет, ерунда!
Просто снова влюблён!
          * * *
   Мы поднимались в горы весь день по широкой, года-
ми  протоптанной  тропе,  по  которой  ходили  местные
греки, ведя на заклание бедное животное.
   Если у коровы есть душа, она сразу попадала  в  рай,
за вынесенные муки. Мы, молодые, привыкшие  скакать
по горам, с трудом  волочили ноги. А  каково  было жи-
вотному?
   Чтобы как то отвлечься от трудной дороги, стал сочи-
нять. Это помогло. Так родилось стихотворение:
Умчи моя мечта меня за горы!
Умчи туда, где моря - синева!
Где белый парус с ветром вечно спорит
И режут волны - скалы-острова.
Умчи меня, умчи моя мечта,
Умчи быстрей, отбрось свои сомненья!
Где сказочная вечно красота,
Души моей - извечное стремленье.
Умчи туда, где пальмы-амазонки,
Где кипарисы-юноши стоят,
Дельфины, где - устраивают гонки
И где тунцы - ракетами летят.
                * * *
   Дойдя до хижин и начав обустраиваться, вдруг обна-
ружили пропажу. Не  хватало  одной  девушки,  десяти-
классницы Тани. Таня потом рассказывала:
   -Я специально стала идти замыкающей. Зашла за кус-
ты по  малой нужде, «посидела»,  встала  и увидела на
кустах ягоды. Они были такие сочные и вкусные, что  я
не удержалась, решив немного полакомиться, увлеклась,
69
постепенно отошла в сторону, а  когда  очухалась  и  ки-
нулась догонять, не нашла тропу.
   В лесу не самое страшное потерять тропу.  Страшнее
потерять  голову  и  начать  паниковать.  Хотя  основная
масса  женщин  – паникёры,  эта  оказалась  смышлёной.
   -Покричав определённое время  и  не  получив  отве-
та, я не стала метаться  из стороны в сторону, а нашла 
поблизости высокое, сучковатое  дерево,  подвесила  ве-
щи на один из суков и забравшись, насколько могла  на-
верх, стала время от времени кричать.
   Обнаружив пропажу одного  из  участников  похода,
руководитель, преподаватель по  физкультуре,  Костя  и
ещё один парень,  тоже  грек  Алик,  который  присоеди-
нился к нам в Костиной деревне,  бросились  на  поиски.
Часа через два, когда уже  стемнело,  они  вернулись
вместе с «беглянкой», которая стыдливо опускала глаза.
   Ужин уже был готов.
   Алик достал из своего  заплечного  мешка  лепёшки,
козий сыр и большой  бурдюк  с  красным  натуральным
виноградным вином. К нему стали добавляться бутылки
с вином, взятые парнями с собой.
   Вечер удался на славу. Разгорячённые от вина  и  ко-
стра, от необычной обстановки  и  чудесной  погоды,  от
горно-лесного пьянящего воздуха,  от  отсутствия  роди-
телей, все веселились, пели, рассказывали, при препода-
вателе, анекдоты с «картинками» и  хохотали  до  упада.
   Рядом  с  двумя  деревянными  домиками-хижинами,
сделанными из круглого дерева,  в  виде  русского  дере-
венского сруба, только маленьких размеров, находилась
полукруглая площадка, по-гречески  Агора,  для  риту-
ала жертвоприношения.
   Кто-то из ребят в шутку назвал отставшую Тану – жи-
вотным для жертвоприношения и её хором потащили на
Агору для заклания.  Она не  обижалась и подыгрывала.
   Туалета в этом ритуальном месте  не  было  и  каждый
находил свой туалет сам, на природе.
70
   Утром, отошёв метров на пятьдесят, присел и стал при-
слушиваться к лесу.
   В лесу тишины никогда не бывает: то  ветка  хрустнет,
то птичка  засвистит,  то  возникнет  ещё  какой-то  шум.
Верхушки деревьев, качаясь от ветра, тихонько шумели.
Недалеко   от  меня  послышался  шорох.  Появилась
мордочка ёжика. Заблестели его чёрненькие хитрые гла-
зки.
   Так, как я сидел тихо, он видимо принял меня за нео-
душевлённый предмет. Но что-то во мне его привлекло.
Он резво топая ножками,  подошёл  и  стал  обнюхивать
мои ботинки. Я  протянул  к  нему  руку  и  он,  испугав-
шись, побежал. Так  родилось  ещё одно  стихотворение:
Я проснулся на заре
И росой умылся...
На поляночке ко мне
Ёжик подкатился.
Он, колючий колобок,
Глазками всё косит
И кусает мне носок,
Словно пищу просит.
Я ему - сухарь дарю!
Мордочку воротит,
Не привык он к сухарю,
Глазками поводит.
Дал я яблоко ему,
Головой кивает,
Словно знает - я пойму,
Он то - понимает!
На иголки наколол,
Яблоко большое,
Поклонившись,
В куст пошёл...
Надо же такое?!
* * *
   На следующий день, уже без вещей, с небольшим за-
71
пасом еды мы все, кроме  грека Алика, рано утром уше-
дшего домой, полезли в  гору  выше  и  чуть  в  сторону.
Дошли до места, откуда  была  видна  небольшая  речка,
разделявшая нашу и турецкую землю. Недалеко от реки
был турецкий аул, из домов тридцати.
   Как потом оказалось, за  нами  наблюдали  наши  по-
граничники, но мы их не видели.
   Мы, были высоко в горах. На вершине, но не  на  са-
мой высокой. Здесь у нас ещё  были  кое-где деревья,а
уже соседняя вершина, сплошь состояла из скал.
   Туман рассеялся, но  так  длилось  не  долго.  Вскоре
появились облака, но они проплывали не над  нами,  как
обычно, а двигались рядом с нами, а некоторые и  под нами. 
Зрелище  незабываемое.  Здесь  у  меня  родилось третье
стихотворение:
Мы в горы шли,
Мы в горы шли
Под тяжестью,
Давили на нас
Грузом рюкзаки!
Наши глаза,
Наши глаза
Искрились радостью,
Мы от комфорта
Стали далеки!
Куда несёт?
Куда несёт
Вас, милые?
Там разряжённый
Воздух, пустота!
Там скалы лишь
Безлюдные, унылые,
Но красота,
Какая красота!!!
Мы в горы шли,
72
Нас горы уже ждали,
Хотя ещё вершина
Далека.
Туманы нас
Любовно обнимали
И целовали страстно
Облака.
Мы поднялись,
Мы на вершине
Встали
И смотрим вниз
Мы гордо свысока.
Туман и облака
Теперь под нами,
А ветры обдувают
Нам бока.
Если вершину покорил
И у тебя потеря сил,
На снег ты падай,
Не стыдись! Лишь улыбайся!
Если ты горы полюбил?
Если ты их боготворил?
То крикни им!
В любви своей признайся!
* * *
   Спустившись, когда уже стало темнеть,  мы  застали,
вернувшегося Алика, нанизывающего мясо на  веточки,
какого-то дерева, вместо шампуров. А  когда он  принёс
из хижины, снова полный бурдюк с  вином,  радости  не
было предела.
   Переночевав ещё одну ночь, мы стали возвращаться.
Немного  не  доходя  до  своей  деревни,  Костя  предло-
жил:
   -Давайте заночуем у меня!
   Алик, перебивая, приглашал к себе. Мы все  с  радос-
73
тью согласились, но физрук сказал:
   -Ребята, я тоже за! Руками и ногами. Только  древние
греки пили вино, разбавляя водой, а сегодняшние всегда
знают  меру,  а  кое-кто  из вас,  я убедился к «зелью»
не равнодушен и как  он  поведёт  себя  за  гостеприимным
греческим столом, не знаю, а мне нужно вас всех  доста-
вить живыми и здоровыми и в хорошем состоянии.
В  деревне  людей  вывалило  на  улицу  ещё  больше,
чем в прошлый раз, но той девушки красавицы не было.
   Костя, подойдя  к  деду,  видимо  сознательно  сказал
по-русски:
   -Здравствуй, дедушка!
   -Здрасти, здрасти, свалоч, ёф тваи мат.
   Многие втихаря хихикали.
   Дед что-то крикнул по-гречески и из  дома  две  жен-
щины, мать и старшая сестра Кости,  вынесли  две  трёх-
литровых банки с вином, стаканы и сочные груши.
   Выпив по стакану вина и взяв по  груше,  поблагода-
рив деда, мы пошли. Костя остался дома.
   Кто-то вдогонку крикнул деду:
   -Калимеро, дедушка! (Приветствую тебя)! греч.
   -Калимеро!  Калимеро!  Свалочь!  Ёф   тваи   мат, 
ответил дед и мы все заржали.
   Так  закончился  наш  великолепный  поход  в  горы,
впервые столкнувший меня с древнегреческими мифами
и подтолкнувший меня затем, на написание книг.
* * *
   Итак,  после  той   велосипедной  аварии,  я  меньше
стал контачить с Резо и лучше учиться, но аттестат  я
 со всеми не получил, так как меня оставили на переэк-
заменовку, на осень.
   Какие наивные преподаватели?! Они думали, что я всё
лето буду заниматься алгеброй, дома, один.  Не  тут-то 
было. Я даже не открывал учебник.
   Осенью, придя на  переэкзаменовку  я  вёл  себя  бодро,
зная что я её – завалю.
74
   Смело вошёл в преподавательскую.
   На повторном экзамене была преподаватель по алгеб-
ре и новая завуч, вреднющая баба.
   -Ну, что Капцов,  ты  основательно  подготовился?  В 
её  взгляде,  как  мне  потом   казалось,  были:  язвитель-
ность, презрение,  и немного жалости.
   -Наверно нет! Потому что мне в  алгебре  многое  не-
понятно и самому было трудно разобраться.
   -Надо было прийти  ко  мне!  Сказала  преподаватель 
по алгебре.
   -Я работал, сказал я и показал пальцы,  которые,  как 
у заядлого курильщика, становятся  жёлтыми, а  у  сбор-
щика чая – чёрными и грубыми.  Специально  их  непод-
делаешь.
   -Что ж, давай попробуем. Бери билет.
   Я вытащил один  из, лежащих на  столе  нескольких 
билетов,  посмотрел  на  него,  как  бестолковый баран и 
уже  хотел  положить обратно.
   -Сядь! Подготовься!
   Через минуту завуч вышла, а преподаватель,  до сих
пор не могу вспомнить её имя, подсела ко мне и мы вме-
сте с ней решили задачу.
   Получилось  как  в  той  присказке.  Муха  рассказы-
вала подружкам, как она пахала с волом. Пахал то вол, а
она сидела на нём.
   Решала учительница, а я сидел и только поддакивал.
   Всё было противно и гадко в этой истории.
   То ли меня пожалели, то ли у них уже  всё  было  ре-
шено заранее, но мне поставили худую  тройку и  выда-
ли  заветный  аттестат,  на  который  я  взглянул  как  на 
обычную бумажку и совсем не был от  него  в  восторге.
   Вручая мне аттестат, завуч школы, ехидно улыбаясь
сказала:
   -Да, Капцов, жаль мне  тебя! Ты с такими  знаниями
никогда не поступишь в институт и никогда не  станешь
настоящим человеком. Вечно тебе собирать чай на план-
75
тациях, или копать лопатой и ломом траншеи.
   Я не стал ничего возражать, но мысленно решил до-
казать, не себе, а ей, что я когда-нибудь всё-таки  посту-
плю в институт.
   Родители знали, что меня оставляли на осень и  ког-
да я вернулся  из  школы  с  аттестатом,  мать  спросила.
   -Ну, что ты теперь будешь поступать в институт?
   -Уже поздно! В сентябре в институтах  уже  начина-
ются занятия, а я только получил аттестат.
   -Знаешь что, сынок, сказал  отец, а  поезжай-ка  ты 
к брату, в Донбасс. Может он поможет. Он всё-таки боль-
шой начальник. Директор таксопарка. Деньги на дорогу
ты заработал, да и мы с матерью  подкинем, так  что, да-
вай, собирайся и поезжай.
   Мысль – повидать что-то неизведанное, новое, слов-
но током стукнула меня по мозгам. Внезапно вспомнился,
услышанный анекдот про петуха, бегущего за курочкой:
   -Не догоню, так согреюсь.
   Я знал, что никуда не  поступлю,  но  зато  развеюсь.
   Так закончилось, моё, как мне кажется сейчас, безза-
ботное детство.
   Детство кончалось, но наступала пора, когда ты  уже
не ребёнок, но ещё  не  взрослый. Как  у  деревьев:  пора
набухания почек и цветения. Пора полового созревания.
Когда каждая, прошедшая мимо тебя  девушка – богиня!
И о ней хочется написать стихотворение:
Не люблю комаров я и мошек
В летний тихий вечерний час...
Но ты прошла, в белом платье в горошек,
И с тебя не спускали все глаз:
Твои волосы - цвета пшеницы,
Голубые, как небо глаза,
Брови - дуги, а крылья - ресницы,
Твоя талия - прутик, лоза,
76
Твои ножки - прекрасной газели,
А походка - экранной звезды,
На тебя все мужчины глазели
Но напрасны их были труды!
Каблучками стуча, ты спешила,
На свиданье к кому-то неслась!
Может быть, ты - ещё не грешила?
И любимому - не отдалась?
Ты прошла в белом платье в горошек
И растаяла, словно дымок.
Не тебя целовал я, а мошек,
Да и сердце, вдруг сжалось в комок.
Ты прошла в платье белом в горошек
И растаяла, словно туман,
Не тебя целовал я, а мошек
И, вдруг понял - мираж ты, обман!
* * *
   Мне захотелось найти свою  дорогу  в  жизни.  Отыс-
кать и оседлать  коня  белой  масти – символа  счастья.
Белый конь, золотистая грива,
По степи ты галопом летишь,
По пригоркам несёшься игриво,
С ветерком легкокрылым шалишь.
Ты свободен, как певчая птица,
Что в саду, на рассвете, поёт...
Нет! С уздою тебе не смириться!
Всяк, кто видел тебя, тот поймёт.
Но тебя оседлать так хочу я!
На тебе, хоть разок, проскакать!
И поэтому, в жизни кочуя,
Я пытаюсь тебя отыскать.
Белый конь, белый конь - символ счастья!
Ну, скажи! Где тебя мне найти?
Мне так холодно - всюду ненастье...
Постарайся ко мне ты прийти!
77
   А чтобы найти своё счастье, нужно не сидеть на  ме-
сте и ждать, когда оно придёт. За счастьем нужно  идти!
Куда?  Одному  Богу  известно. И я поехал  искать его.
   Это стихотворение я написал уже в зрелом возрасте.
Что для жизни человеку надо?
Малость пищи, кров над головой...
Небосвод над ним - уже награда-
Синий-синий или голубой.
А ещё пожар большой зарницы,
Серебристо-розовый закат,
Чтобы голосили, пели птицы,
Да в постель путану, напрокат.
И в придачу - пенистое пиво,
Красное янтарное вино,
От него становится игриво,
Жизнь тогда шикарна, как в кино,
Жизнь красивой бабочкой летает,
Вертолётом, стрекозой стоит,
Песней звонкой в небо улетает
И струной гитарною звенит.
Только жизнь мы никогда не ценим!
И слепы, глухи мы ко всему,
Воду в ступе мы толчём и пеним
И всегда несчастны потому.
Мир богат. Десятки тысяч красок
Предлагает нам - мы не хотим!
Ищем приключений, драм и встрясок
И от стрессов - внутренне горим.
Бьёмся мы за землю, имидж, моду,
Бьёмся мы за деньги и за власть,
А затем в могилу сразу, сходу,
Отдаёмся червякам мы всласть.
Я, как будто, что-то уже по'нял!
Может быть, я жизнь уже поня'л?!
Ночью я не сплю, хотя и соня,
В небо мчусь на звёздный карнавал.
              * * *
78
Продолжение № 4 следует.
Заходите на мой сайт:
WWW.kapczov-stihi.ru