Валюта рабочее

Самая главная в жизни валюта - это люди. Люди продают людей ради людей.
Поколение "пепси" долгое время жило в уверенности, что деньги - мерило всему, пока следующее не показало, что есть нечто более ценное - информация.

А сегодня каждый питается только одним энергетиком - эмоцией. Богатые, имеющие доступ ко всему в мире, люди поняли, что они по-настоящему голодные.

Масс-медиа, кино, театры, даже наши близкие люди - спекулянты. Мы идем на каждодневный бартер - улыбка, молодость, обещание того мира и места, которого не может быть.

***

Из-под ног сыпалась известь, а верхушка горы приближалась все ближе. Он не желал останавливаться или замедлять свой ход, ведь если он поднимет ногу на миллисекунду позже или разрешит себе долгий вдох, а потом выдох, то станет тяжелее.

Ноги под приливом азарта боли не чувствуют, хотя совсем скоро, когда он придет вечером домой, то вспомнит,что у него вообще-то есть и кости, и мышцы, и пальцы, и ногти. Натертая кроссовками кожа будет болеть в некоторых местах, а большой палец ноги, который сейчас силой инерции упирается в носок, почти онемеет.

На пути вниз стопы почти одолевают судороги и спускаться приходится медленнее, чем обычно.
До марафона осталось несколько дней, отдых - слабость, но позволить себе окончательно разувериться и заболеть - непозволительно.

В термосе теплая вода, у нее привкус бутылки и еле слышный запах пластика. Глоток - в животе ощущается, как нечто инородное, ведь тело горячее, быстрое, раззадоренное. Ноги готовы бежать до смерти. Не нужны ни вода, ни еда. Нужна красная лента на финише.

- Билл, - хлопает по плечу запыхавшийся товарищ, - Билл, ты машина. Я тебе завидую.

Лицо Била расплывается в сдержанной и стеснительной улыбке. Он не хочет этой похвалы, но приходится терпеть, ведь бегать в одиночестве невыносимо скучно. Некого оставить позади.

Его лучший друг - Пол, - даже не замечает того, как его умело используют. он верит, что если будет бегать вместе с Биллом, если будет время от времени наступать не его тень, то украдет частичку его успеха.

По правде говоря, Полу не нужен тот успех, в каком смысле его понимает Билл. Для Пола успех - это несколько новых номеров в записной книжке, дружеское рукопожатие от финансовой шишки Гонконга или чек в несколько сот долларов, выписанный той же шишкой в якобы благотворительный фонд.

Другими словами, для него уже успех - бежать "за", бежать "рядом", бежать "после" Билла. Это устраивает всех.

Билл вешает на шею полотенце и вытирает лоб. У него белые зубы, белые волосы и серые глаза, которые мало что выражают. Обычно он старается смотреть в пол или отворачиваться, наклонять голову или сворачивать шею куда-то в сторону, хотя он никогда не горбился и имел значительный рост.

Билл - был призом, Пол был награжденным. Это в одной вселенной, в другой же существовал только Билл, а Пол приравнивался к гравию под его ногами. Он не мог сказать любит он его, или ненавидит, он затруднялся даже дать ему хоть какую-то характеристику. Полное безразличие в сочетании с властью и ослепительной внешностью - страшная смесь, способная подорвать любого - или любую несчастную.

Пол много сделал, чтобы заполучить Билла: на последние деньги родителей выучился в блестящем университете, научился казаться в доску своим на званых вечеринках, общаться на шести языках и производить впечатление мецената, не имея в кармане денег даже на те кроссовки, которые были сейчас на Билле. Однако это его никогда не останавливало, потому, что не это он считал главным в своей жизни.

- Отец звонил, приглашал тебя и твоих друзей на аукцион в доме Мюррей, - сказал Билл, смотря в стену. Они оказались в уборной рядом со шкафчиками и душевыми, следующая остановка - спортзал.

Пол приободрился, именно эту фразу он ждал все утро.

- Я очень тебе благодарен, Билл, с меня причитается.

Билл нахмурился и махнул рукой в сторону, словно отгоняя невидимую муху. Зато Пол теперь смог расслабится настолько, чтобы отправиться вместо зала в сауну и не испытывать угрызении совести за то, что сидит в одиночестве и не пытается получить выгодного человека или сделку.

У него началось свободное утреннее время на отдых, поскольку весь прошлый вечер он провел в караоке с начальником ХХ-моторс, а в обед ему предстоял обед с давно невиданным, но очень нужным знакомым.

***


День близился к позднему обеду, больше напоминающему полдник. Солнце уже не сеяло такие густые тени, небо смягчилось - на улицу потихоньку выползали выпивохи, любящие подолгу спать, но это было отнюдь не про наших двух собеседников.

Между ними обещал завязаться короткий, но существенный разговор, призванный изменить судьбы некоторых людей, включая их собственные.

- Мистер Петерсон, - Полл заискивающе улыбнулся, привлек его в сдержанные объятья и легонько похлопал по спине. - Как поживайте?

Он указал ладонью на пустеющее кресло за ним, предлагая Петерсону сесть, и после него тоже опустился на свое место.

Встреча проходила в уютном ресторанчике в центре города.

К ним тут же подошла официантка и выложила перед каждым меню. Накрахмаленные белые скатерти, аккуратно сложенные "в лебедя" салфетки - на колени. Тут же принесли два кофе.

- Очень неплохо, мистер Ньюберт, мне ли жаловаться, - улыбнулся Петерсон. - А вы, я слышал, тоже. Слышал, что вас тоже позвали к Мюррэю.

- Совершенно верно, - довольно залился краской Пол.

Нахождение в доме Мюррея открывало практически все нужные Поллу двери и развязывало ему руки, - разумеется, если он будет общаться с мистером Мюрреем с должной осторожностью и уважением, что Полл мог и умел.

- Вы молоды... амбициозны, - продолжил Петерсон и лукаво взглянул на него из-под крохотной чашки кофе. Во вкусом допив его, он поставил эспрессо назад. - Это очень ценно.

Петерсон соврал, в своем собеседнике он ценил только изворотливость и подвижный ум, и пожалуй - беспринципность, приобретенную если не в Гарварде, то в негритянском районе Нью-Йорка, где Пол родился и провел детство.

- Спасибо большое...
- И я хотел бы вам помочь, - с нажимом в интонации продолжил Петерсон. - Если вы поможете мне.

Петерсон не любил попросту терять время, - именно поэтому они с Полом встречались так редко. Таких людей как он,большой босс и владелец крупной компании предпочитал держать на расстоянии.

По известной наивности, которая приносила Полу обычно больше, чем отнимала, он решил выслушать своего знакомого с большим вниманием. Он взял со стола печенье, которое прилагалось к кофе и начал медленно его пережевывать, смотря Петерсону в глаза, пока тот объяснял дальше:

- Вы верите в любовь? - спросил Петерсон и выждал почти театральную паузу. Пол перестал жевать, - тут же соринка от печенья сама закатилась к нему в глотку, так что пришлось долго откашливаться, прежде чем выдать из себя сиплое:

- Не то чтобы...
- А вот одна молодая особа нуждается в надежном плече. Моя хорошая знакомая, подруга.
- Ваша?... - с почтением спросил Пол и запил печенье глотком кофе.
- Моя?.. Нет, что вы, просто друг, - покачал головой Петерсон. - Она молода, красива, но ей не везет. Я хочу ей помочь, а для этого мне нужна ваша помощь, понимайте?

Пол начал судорожно просчитывать в голове один вариант за другим: что же это за особа, из какого она круга и самое главное - кем все же она приходится Дженсену Петерсону, миллионеру и владельцу корпорации Х.

В нерешительности он медленно промямлил:

- Знайте, я никогда таким не занимался, и я не уверен, что могу быть свахой.
- От этого я вас избавлю, - рассмеялся Петерсон, показывая не по-старчески белые зубы, он потрепал напряженного Пола по плечу, будто бы сделка уже была у него в кармане. - Жених давно известен, он вас будет зависеть только то, чтобы ему стала известна моя протеже.

Пол продолжал смотреть на Петерсона и в его лбу зарождалась та сверлящая маленькая боль, которая появляется только от напряженности мыслей. Он было открыл рот, чтобы отказаться...

- Послушай, Пол, друг, - Петерсон перешел на "ты". - Дело плевое, но от него, поверь, многое зависит.

Дженсен приблизил через стол свое морщинистое лицо к лицу Пола, на молодом лбу которого наметилась едва заметная линия:

- Подумай о том, чего ты больше всего хочешь - я тебе это дам.

Он откинулся на спинку кресла: - Но, для начала, дай мне Билла.

***

С протеже Петерсона Пол назначил встречу в гольф-клубе, куда ее заботливо привез шофер. Однако она появилась в белой короткой юбке, будто собралась на теннисный корт. Да и гольф она играла препогано: махала клюшкой, лишь бы не стоять без дела и не выбиваться из спокойного стоя играющих.

- Я правда больше люблю тенис. Просто Джен попросил пообщаться с тобой, он не смог.

Она поправила белую кепку и, громко хлюпая жвачкой во рту, снова безуспешно замахнулась. Пол оценивал ее шансы попасть ему в глаз больше, чем по мячику, однако Веронику, как она сама представилась, это не смущало. Она возомнила, будто это она на самом деле нянчится с Полом, а не он с ней.

Тем временем Пол прикидывал у уме каким образом Это, с позволения Петерсона, сокровище, могло быль хоть как-то вхоже в дом Билла. Немудрено, что сам Дженсен с ней не появлялся на людях. Девчонка была красива, но глупа и нахальна как все провинциальные фифы. Только этого было недостаточно.

В другой половине дня Пол повел ее в картинную галерею, пытаясь выудить какие-то познания в живописи как из своей, так и из головы Вероники. Получалось плохо и они оба с облегчением вздохнули, стоило только выйти на воздух.

-Дорогуша, если хочешь сделать мне приятное, поступай как все нормальные мужчины - кино, цветы, вино.

Теперь она придумала, будто бы нравится Полу. Только так можно было объяснить, зачем он таскает ее весь день за собой и заставляет заниматься странными вещами.

На этом моменте Пол окончательно отчаялся и поспешно ретировался домой.

Позже, лежа в постели, он испытал некоторое озарение.
Ведь Билл хорош собой! Что, если взять Веронику с собой к Мюрреям и показать "товар лицом", а потом аккуратно намекнуть ей, что он, Пол, сможет ей помочь. Только надо "слу-ша-ться" - он с удовольствием прокрутил эту фразу у себя в воображении, - и, желательно, держать рот закрытым до предполагаемой свадьбы. Это же не сложно? Билл тот еще засранец, но свежее мясо он любит.

Пол тяжело вздохнул - такая затея могла дорого обойтись его репутации и потом еще долго ходить в виде светских слухов, но Дженсен Петерс был сильной фигурой, заслуживающей риска.

С головой завернувшись в одеяло, дитя негритянских районов - Пол Ньюберт - заснул крепким сном.