Алби-2. Хрупкие грани. Глава XI

В буфете Алби опять встретила Дину Хаулз с чашкой кофе и крошечными бутербродиками. Выглядела подруга жены командира уже не так печально, хотя улыбки на её лице не было. До того момента, как к ней подсела Алби.
— А вот и наша гипнотизёрша! — Дина приветливо помахала изящной ладошкой. — Я уж хотела было сама тебя позвать кофе выпить, ты что-то совсем себя в своей лаборатории замуровала.
— Наметился один интересный качественный сдвиг. — Алби из-под полуопущенных ресниц стрельнула глазами по сторонам. Народу в буфете было немного, кто в лаборатории, кто на задании. Вот и хорошо, их разговор не привлечёт ничьего внимания. Лучший способ врать, это говорить полуправду. — И у меня, и у Пирса. Правда, сейчас "сони" отдыхают, времени свободного стало чуть побольше. Пришлось вкатить им поистине ударную дозу, но оно того стоило.
— А у меня ни сдвигов, ни прорывов. Всё топчусь на одном месте... С самоповреждающими поведениями такое сплошь и рядом, вроде человек в порядке, а чуть отвернёшься — и он уже на грани. Знаешь, мне Дирк вчера прислал сообщение, что командующий переводит его на какой-то новый объект. Учения с новейшим оружием. Как будто у нас какая-то война на границе. Странно, правда? На неопределённый срок, но, говорит, вроде ненадолго, — Дина задумчиво барабанила покрытыми бесцветным лаком ноготками по столу, — что у него за служба такая... собачья. Только-только должен был смениться, и на тебе.
Алби молчала, не зная, что сказать, чтобы не выдать свою осведомлённость об "учениях" сержанта Хаулза. "Лучший способ сохранить тайну — это вообще её не знать". Но Дина сама перевела мысли подруги в другое русло.
— Слушай, может хоть ты мне объяснишь, с какого перепугу наш господин "Клещ" Орс стал и.о. командира? В холле висит приказ, подписанный капитаном и Гельтом Орсом. Куда делся наш командир? Что происходит?
— Дина, — тихо сказала Алби, наклонясь к подруге, — я не знаю, куда он делся. Шарахнул меня "максимальной секретностью", взял "Орф" и был таков. Я... я не знаю. Есть вещи, которые он не обсуждает даже со мной.
Дина Хаулз недоверчиво посмотрела Алби в глаза. Что может быть настолько секретным, чтобы ни словом не обмолвиться даже собственной жене? "Дирк тебе тоже немного поведал..." Творилось что-то уж совсем непонятное, причём одновременно. Капитан Гарт отбывает в неизвестном направлении, его и.о. становится канцелярская крыса, обожающая лимонад, а Дирка направляют в нарушение всех уставов на какие-то учения невесть куда и неизвестно, на сколько, Алби пропадает в лаборатории, как и Трей, даже не выходя на обед... Что-то происходило в сердце "Красного отдела", и Дина совершенно не понимала, что именно.
— Я тебе так скажу. — Алби судорожно просчитывала в голове весь монолог наперёд. Утаить часть правды, сказав очевидное, наверное, лучший вариант в данном случае. — Если капитан и отправился куда-то, то только во Внешний мир. Особенно если учесть "Орф", эта штука даже по нейтральной полосе пройдёт как по хайвею. Рифус Гарт модифицирован. Его создавали для вылазок наружу. Я не знаю, зачем его туда понесло. Он может ничего не сказать даже когда вернётся. Если дело требует максимальной секретности. И если это касается Внешнего мира, то гадать бессмысленно. Надеюсь только, что он отдаёт себе отчёт в своих действиях.
— Он... направился во Внешний мир? В одиночку?
Господи, научи меня врать и не краснеть, взмолилась про себя Алби, а ещё научи не отводить глаза в сторону.
— Может, и не в одиночку. Дина, я не знаю. Я могу лишь предполагать исходя из его особенностей. Я... я места себе не нахожу. — Она непроизвольно шмыгнула носом.
Дина сочувственно погладила её по руке.
— Кажется, мы в сходных обстоятельствах. Наши мужья куда-то подевались, а нам остаётся, как в довоенные времена, сидеть и ждать у порога. Незавидная доля. И он тебе даже не звонил?
— Откуда, из леса? Я, конечно, не знаю, может, он и не в джунглях этих безумных, но ничего другого в голову не идёт. Ну... не знаю.
— Надо развеяться, — сообщила жена пограничника, — что-то мы с тобой совсем расклеились. Давай после работы посидим в "Канарейке"? Выпьем по бокальчику, авось не так тягостно на душе станет.
Алби покачала головой. В этот раз алкоголь может сыграть с ней злую шутку. Если при Пирсе она могла говорить свободно, то при Дине Хаулз — совсем наоборот. А сейчас достаточно одной неосторожной фразы, чтобы весь режим максимальной секретности полетел к штырькам, а она, Алби, лишилась подруги. Да и шарахаться по барам второй вечер подряд девушке не хотелось.
— Нет, Дин, я, пожалуй, после лаборатории сразу домой. Это Трей может каждый вечер зависать в кабаке, а наутро и не докажешь ничего, а у меня так не получается. И голова всегда потом так болит. Да и настроения, честно говоря, нет никакого. Я тебя... понимаю, но...
— Ой, подруга, ну что ты так распереживалась? Нет так нет, я просто подумала, что тебе тоже не помешает немного встряхнуться.
— Включу дома какое-нибудь дурацкое кино и буду смотреть, завернувшись в плед. Или возьму катер и поеду кататься под луной. Чаек покормлю, хотя они, наверно, ночью спят.
— Тоже дело. А я почему-то боюсь воды. Даже плавать так и не научилась, уж сколько Дирк смеялся надо мной из-за этого... — Дина вздохнула и замолчала. Алби безумно хотелось, чтобы в буфет зашёл Пирс и вытащил её обратно в лабораторию, как в прошлый раз, но до следующего погружения ещё слишком рано. И Пирс в последнее время тоже какой-то странноватый, хотя это, наверно, из-за докладов. Внешний мир лишает дара речи даже на экране передатчика.
— Я пойду, — Дина взяла свой поднос, — иначе просижу тут до вечера. Рада была тебя увидеть, ты хоть звони иногда, когда минутка будет. Может, новости какие расскажешь.
— Обязательно, — Алби кивнула, понимая, что осваивает искусство лжи буквально на глазах, — как только что-то узнаю, сразу дам знать. Ну пока.
Она подождала, пока миниатюрная черноволосая фигурка скроется за стеклянными дверями, и закрыла лицо руками. Щёки у Алби Мирр-Гарт пылали.

*    *    *

Ни смотреть кино, закутавшись в плед, ни кататься на катере по ночному заливу Алби не стала. Она скопировала себе сдвоенную визуализацию в надежде дома, в спокойной обстановке снова изучить её и, возможно, найти в ней что-то, что поможет Рифу и Дирку обогнуть зловещее болото и миновать гигантские завалы. Пирс только головой покачал, но возражать не стал. В конце концов, Алби руководитель проекта и он обязан подчиняться её решениям.
— Тебя подвезти? — Чем чёрт не шутит, как говорится.
— Нет, Пирс, спасибо, сегодня я уж как-нибудь с водителем. Ты и так столько возился со мной, что мне просто стыдно.
— Алби...
— Да, мне стыдно. Я вела себя как полнейшая дура, и это меня не красит. Попробую дома ещё раз глянуть эту запись. Я уверена, что можно найти обходной путь.
— Тебя не только это тревожит, я же вижу. Что ещё случилось?
Алби помолчала. Разговор с Диной Хаулз не шёл у неё из головы.
— Я встретила Дину в буфете...
Пирс напрягся. Алби девушка умная и не болтливая, Рифус Гарт намертво вбил ей в голову, что такое режим максимальной секретности, но где тонко, там и рвётся. А муж Дины сопровождал Рифа в его беспрецедентном броске во Внешний мир, и сохранить это в тайне было сложнее, чем могло показаться на первый взгляд.
— Я надеюсь, вы обсуждали новые тренды в моде?
— Пирс, — Алби обиженно задрала подбородок, — я, конечно, курица, но не до такой же степени. Дине её погранец прислал сообщение, что его переводят куда-то на учения. На неопределённый срок. Естественно, она ничего не понимает и беспокоится. Он должен был на днях смениться и вернуться домой.
— Ну а ты что? — Пирс Трей очень надеялся, что у Алби хватило благоразумия просто посочувствовать подруге, не вдаваясь в детали.
— Что "я"? Я как бы с её мужем и не знакома вовсе. Я вообще не знаю, что эти пограничники делают там у себя, на рубежах. Вообще ничего не знаю. Поутешала её, как могла, типа, учения это не Внешний мир, да и служба такая, чего уж там. Но Дина, как и все мы, видела внизу приказ о назначении Орса "и.о.". И вот тут я крутилась, как уж на сковородке. Кто поверит, что я не знаю, куда делся мой муж и наш командир? Это Гельт не имеет права задавать нам вопросы, а остальной личный состав вполне себе может. Я такую чушь сочиняла, Пирс... Просто адскую фигню. До сих пор уши горят.
— И что ты ей наплела?
— Что наш капитан съехал во Внешний мир за неизвестно каким хреном.
— Ты с ума сошла? — Пирс даже очки снял, нервно вертя дужку в пальцах. — Ну ты молодец...
— А что я, по-твоему, должна была сказать? Куда может деться человек, да ещё модификант, в режиме максимальной секретности? Да, он отчалил вовне, и не наше собачье дело, зачем. Командир не обязан перед нами отчитываться. Возможно, это поручение канцлера. Возможно, дело касается государственной безопасности. Всякое возможно, лейтенант Трей. В наше интересное время.
Пирс удивлённо смотрел на свою напарницу. В принципе, она нащупала верный тон. В особой бригаде не было принято обсуждать решения командования, так что даже Алби могла быть не в курсе всех действий командира. Да... наверно, она правильно всё представила этой Дине. Вот ведь подстава, и почему именно Дирк Хаулз обнаружил этого злосчастного штырька?
— Что ж, надеюсь, ты врала достаточно убедительно. Так тебя точно не подбросить?
— Нет, не надо. Пора переходить в нормальный рабочий режим. Кстати, Дина приглашала меня в "Канарейку", но я не осмелилась. Мало ли что...
— И правильно, — кивнул Трей, — минимизировать риски — одна из основных наших задач. Ладно, подруга, до завтра. А я, с твоего позволения, пропущу пару рюмок. Мне проболтаться некому.
Он опечатал лабораторию, помахал Алби на прощание рукой и спустился на парковку. Сегодня надо выбрать заведение с максимально свободными нравами.

*    *    *

Алби Мирр-Гарт уже в десятый раз прокручивала на настенном мониторе запись сдвоенной визуализации. Она устроилась в кресле с ногами, заварила чай, закуталась в пушистый плед с кисточками, так что со стороны могло показаться, что молодая женщина настроилась посмотреть какую-нибудь лирическую комедию или душещипательную мелодраму. Но на экране вместо смешных диалогов или любовных сцен мелькали кадры, достойные самого именитого режиссёра фантастических фильмов.
"Должен быть проход. Обязан быть. Внешний мир населён весьма густо, и далеко не все его обитатели умеют летать. А значит, им, как и Рифу с Дирком, приходится ходить ногами по земле. Через эту трясину не переберётся ни одно живое существо, кроме болотных тритонов и лягушек с коготками, водяные змеи не в счёт. Волки, вараны, да и все остальные будут её обходить. Как? Бурелом густой, но и он не бесконечен. Риф, конечно, уже выучил наизусть все детали этой карты, ну а вдруг..." Девушка пристально вглядывалась в картинку. Интересно, когда они достигнут точки "исхода"? Пока что Рифусу Гарту и его напарнику практически не попадались местные зверушки, но это везение не навсегда. Рыжего волка Гарт убьёт, это само собой, а стаю? Смогут они отстреляться от несущейся стаи саблезубых хищников, "королей леса", как называл их Риф? Алби непроизвольно поёжилась. Однако, дилемма, и дилемма неожиданная, девушка как-то совсем упустила этот момент. Что же получается: либо пытаться форсировать непролазные завалы из тысяч мёртвых деревьев, изобилующие самыми коварными ловушками, либо искать более удобный путь, который отыщет и вся внешнемировая фауна, стремящаяся навстречу двум безумцам из-за Грани. Алби закусила губу. Но таков Внешний мир, в нём нет права на ошибку. Риф должен сам решить, что безопаснее: животные или растения. Завтра она поделится своими соображениями с Пирсом перед его докладом. А сейчас пора спать.
Она выпила перед сном рюмку бледно-жёлтой настойки, чтобы уж наверняка, чтобы вырубиться и не видеть ни единого сна, потому что сны для Алби Мирр-Гарт уже давно не ассоциировались с волшебным полётом расслабленного сознания. Ещё немного, и она вообще перестанет засыпать без этого чёртова пойла... И сколько ночей ей предстоит метаться по широкой кровати, путаясь в простыне и дрожа от внутреннего холода. Алби не первый раз спала в одиночестве, но именно сейчас она прочувствовала его каждой клеточкой своего организма, прочувствовала до горьких спазмов в горле. Она и мысли не могла допустить, что Риф с Дирком могут вовсе не вернуться из этого опасного марш-броска, но мерзкий внутренний голос иногда шептал ей: "Они всего лишь люди, а Внешний мир не создан для людей... Ты не боишься остаться вдовой в двадцать пять лет?" Алби вздохнула и перевернулась на другой бок. В комнате словно стало темнее.

*    *    *

— Так, судя по карте, это не просто бурелом, а настоящая западня. — Гарт сидел на поваленном бревне и, прищурившись, изучал покрытое мхом и лишайниками нагромождение мёртвых стволов, веток, корней и листьев, и всё это великолепие густо поросло синевато-серыми мясистыми сапротрофами, разрушающими древесину и делающими путешествие по лесному завалу предприятием крайне опасным. Близость к болоту делала бурелом ещё более непроходимым. Кое-где мох был настолько пропитан гнилой влагой, что ступни погружались в него почти полностью с неприятным хлюпанием. Дирк только зубами скрипел, не решаясь выражать эмоции при своём киборге-напарнике, но мысли капитана пограничник всецело разделял. Западня ещё не то слово. Это только кажется, что забраться на ощетинившуюся ветками и трутовиками стену из деревьев легко и просто, знай себе хватайся за уступы. Рифус Гарт быстро развеял все дирковы иллюзии, запустив увесистое корневище прямо в центр этого нагромождения. Часть бурелома со слабым стоном зашевелилась и грузно рассыпалась сырой трухой вперемешку с перегноем, откуда немедленно полезли с большой скоростью какие-то мерзкого вида многоножки и толстые белёсые гусеницы. Как Хаулза не вывернуло наизнанку прямо там, он и сам не знал.
— Либо провалишься, либо тебя укусит какой-нибудь здешний гад, либо нечаянно дотронешься до этих сизых грибов и всё, привет. М-да. Есть два пути, — Гарт повернулся к сержанту, внимательно изучавшему гриб-древоед, присосавшийся к ближайшему стволу. Синеватый гриб буквально на глазах разрушал мокрую ксилему старого исполинского дерева, превращая её в буроватую слизь. — Первый. Мы осторожно продвигаемся вдоль этого заграждения в надежде найти звериную тропу. По карте эти завалы всё-таки не бесконечны, но крюк придётся сделать изрядный. И второй. Как бы не дико это звучало, можно попробовать просочиться по границе болота и бурелома, если будем начеку, то и не утонем, и не будем засыпаны ветками. Репеллента у нас пока много, может, и не пойдём мошкаре на обед.
— Ты спятил? — вытаращился Дирк, не скрывая оторопи. Этот модификант, кажется, думает, что он бессмертен. — Пройти вдоль болота?! Ты же сам говорил, что это самое гиблое место.
— До самого гиблого мы ещё не дошли. Слушай, ну хватит на меня так таращиться, я не рыжий волк и тебя не съем. Может, ты и прав, надо доискаться конца этого завала. Тогда мы угробим ещё дней пять-семь минимум. Это всё фигня, жратвы у нас много, боеприпасов тоже хватает... пока. Только учти, когда мы минуем эти заграждения, то окажемся лицом к лицу со всей здешней фауной. В эти буераки не каждый варан полезет, вдоль болота нам угрожает гнус, но, повторюсь, репеллента много. В трясине полно и других живчиков, но они мелкие, типа тритонов или головастиков этих с маникюром. Вот даже и не знаю, что лучше. Волки или мошкара. Тебе кто больше нравится?
Дирк не знал, что и ответить. Любой из перечисленных Рифусом вариантов таил в себе больше опасностей, чем преимуществ. Но пограничник решил положиться на решение капитана. В конце концов, Рифус Гарт уже не раз навещал эти покинутые богом земли, пусть сам и выбирает. Что до Дирка, то он мечтал поскорее закончить это немыслимое путешествие и вернуться обратно в Ойкумену. То, что Внешний мир прекрасно себя чувствует без людей, сержант Хаулз понял как-то сразу и очень хорошо.
— Ну, раз ты стесняешься выразить своё мнение, то пойдём вдоль трясины. И припасы сэкономим, и время, и собственные нервные клетки.
— Может, всё-таки поищем тропу?
Гарт сел на корточки и задумчиво начал ворошить веткой кудрявый серый мох, насквозь пропитанный влагой.
— А будет она, эта тропа? Завтра Пирс выйдет на связь, возможно, им с Алби удалось рассмотреть на визуализации что-то, что ускользнуло от нас. Но это маловероятно. Я читаю эту "карту снов" всяко лучше, чем они. Тропа может быть, а может и не быть. А может быть, на нас выйдет стая рыжих волков. Они одиночки, но перед лицом опасности могут сбиться в кучу. И не рассчитывай, что их всех сожрут хвощи. А боеприпасы нам надо растянуть и на обратную дорогу. Значит, так. Уже темнеет. Что смотришь? Мой суточный цикл сбоев не даёт. Перекантуемся здесь, как ни странно, но тут довольно безопасно. Нам ещё минимум неделю здесь так и бродить, пока сновидцы не совершат очередное погружение. Ладно... Достань пожрать.
Дирк Хаулз вынул сухпаёк и один орех. Ему самому есть не хотелось, зрелище расползающихся сороконожек и мокриц надолго отбило у бравого сержанта аппетит, но Гарт не считал этих тварюг поводом отказывать себе в ужине. Капитан уплетал сочную бледную мякоть и в ус не дул. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.

— Дождёмся завтрашнего доклада и после него окончательно решим, как лучше двигаться. В принципе хрен редьки не слаще. Иногда мне кажется, — Гарт умолк на мгновение, — что оба варианта равноценны по опасности. Но третьего не дано, мы вошли в лес с такой стороны, куда не захаживают ни беглецы из Ойкумены, ни мои люди. В других частях джунглей у нас есть даже нечто вроде перевалочных баз и схронов с оружием и сухпайками. Так выжить значительно легче. Но мы забрались в самую глушь, и единственное, что нас направляет, — это навигаторы-сновидцы. Полной карты Внешнего мира нет и никогда не было. Скажу честно, я не люблю зависеть от внешних и неподконтрольных мне факторов, но сейчас приходится наступить на горло собственной песне. Спешить нам некуда, судя по докладам моего лейтенанта, наше волшебное пятно ведёт себя относительно прилично и вроде бы не распространяется дальше, по крайней мере, пока. Так что отдыхай, сержант. Дыши полной грудью. Я смотрю, ты уже хорошо адаптировался к здешней атмосфере.
— Иногда в глазах темнеет, — признался Дирк, — но уже реже.
— Пройдёт. Потом заново будешь привыкать к Ойкумене. Даже я по первости не сразу перестраивался.
Дирк кивнул и задумчиво уставился на непроходимый бурелом. Он с тоской подумал о Дине. Да, конечно, он, по совету Гарта, прислал ей это нелепое сообщение об учениях, Дина умница, она всё понимает, но... Кто знает, сколько времени займёт у них с капитаном эта вылазка? И вернутся ли они вообще из этого царства безумия, где на каждом шагу подстерегает смерть и смерть мучительная?
Рифус Гарт искоса наблюдал за пограничником. Не надо быть менталистом, чтобы понять, что так терзало бравого сержанта.
— Мне надо было брать с собой неженатого напарника. — Голос капитана настолько внезапно врезался Дирку в уши, что тот чуть не подскочил. — И вдобавок круглого сироту. Но так уж вышло, что штырька обнаружил и подстрелил ты, а режим секретности не позволяет мне привлекать посторонних к операции. Твои родители живы?
— Да, они на заслуженном отдыхе... — Дирк Хаулз всё ещё приходил в себя от внезапного окрика Рифуса.
— Понятно. М-да, не повезло тебе. Я в том смысле, что часть твоих мыслей всё равно с женой и родными. Я понимаю. Но постарайся меньше забивать себе голову. Сейчас это может только повредить и отвлечь твоё внимание.
— Ты сам женат, — напомнил Дирк Рифусу.
— У меня другая ситуация. Я значительно лучше контролирую свои эмоции, а моя жена знает, за кем замужем. Она знает, что я модифицирован для Внешнего мира.
— Она в курсе, куда ты направился? — удивился сержант.
— Да. Но только потому, что вместе с лейтенантом Треем работает над нашей навигацией. Если бы она была занята в другом проекте, например, с Диной, она не узнала бы ничего. И не осмелилась бы задавать вопросы. Она знает, что такое режим максимальной секретности.
— Скажи ещё, что она не волнуется за тебя.
— Волнуется. Психует, сколько бы мне не врал в глаза её напарник. Но у меня нет времени думать об этом. Иначе я вообще могу к ней не вернуться.
Дирк Хаулз слушал и качал про себя головой. Он вспоминал ту молодую блондинку, которая вместе со своим очкастым напарником слушала его доклад капитану Гарту. Симпатичная девушка, только уж больно худенькая, совсем тростинка, на такую дунь — упадёт. Странный выбор для командира особой бригады, хотя это вообще не его, Дирка, дело. Если этой девочке нравится приказной тон в отношениях и немигающие глаза, то не забывайте, это "Красный отдел", там сплошные психи повсюду и удивляться нечему. Сержант Хаулз помотал головой, отгоняя ненужные мысли, и поинтересовался:
— И где нам тут располагаться на ночлег? Здесь даже прогалины никакой нет.
— На этих брёвнах. Мох только обдерём и сделаем заграждение. — Гарт выудил из рюкзака странного вида баллончик. — Не бог весть что, но от этих мокриц должно помочь.
Он нажал на кнопку, и из пульверизатора вырвалась россыпь опалесцирующих брызг. Через секунду поверхность около брёвен покрылась тонким слоем мельчайших пузырьков, похожих на мыльные, только размеров не больше крупинки соли.
— Курение вредит вашему здоровью, — сообщил Рифус, закончив обработку, — и может стать причиной смерти. Неоникотиноиды это то немногое, что гасит этих гусениц враз и наповал. Завтра с утра тут будет россыпь дохлых сороконожек и прочей нечисти. А за более крупными гостями придётся следить самим. Но я надеюсь, что обойдёмся одним инсектицидом. А теперь бери нож и срезай мох с бревна, ещё гамак вешать. Я искренне не советую тебе сегодня спать на земле.

*    *    *

Кит Тригг лежал в изолированном стерильном боксе, опутанный сетью капельниц и датчиков. "Радиант-плюс", закачиваемый в него уже который день, вызывал тошноту и головокружение, а после очередного переливания крови у него начался зуд во всём теле. Кит постоянно находился в полуобморочном состоянии несмотря на то, что его организм уже адаптировался и к электромагнитной стимуляции, и к воздействию изотопа. В лазарете Отдела было только самое лучшее оборудование, и Кит не мог бы умереть в любом случае, система жизнеобеспечения не позволила бы этого, но ни одна, даже самая мощная установка, не смогла бы справиться с отсутствием желания жить. Кит Тригг мечтал умереть, мечтал о смерти, как о спасении, избавлении от того бесконечного кошмара, в который превратилась его жизнь три года назад. Когда лейтенант Пирс Трей впервые увидел в глазах своего подопытного эту тусклую искру отчаяния, он немедленно распорядился подключить Кита к системе жизнеобеспечения и практически поселил бывшего лаборанта в палате лазарета. Кит Тригг Пирсу нужен был живой и здоровый, пусть и в клинической депрессии. Стимуляция мозга позволяла достигать результатов независимо от душевного состояния подопытного, сойти с ума и погрузиться в благословенный водоворот шизофренических видений Киту не удалось бы при всём желании — антипсихотики вливались в него в таких же объёмах, что и "радиант-плюс". И Кит, помимо воли пребывая в здравом рассудке, мечтал о том, как в один прекрасный момент Трей не рассчитает частоту или дозу, и он, Кит Тригг, бывший сотрудник Института, а ныне подопытная крыса очкастого изувера, наконец умрёт. Он был согласен даже на смерть в мучениях или под пытками, он уже не помнил, что такое отсутствие боли, он был согласен на любой вариант ухода из жизни, даже если бы ему пришлось для этого посетить пепельную долину. Но бездушная аппаратура продолжала приводить его в чувство, а непримиримый инстинкт самосохранения в самый последний момент удерживал от рокового желания выдернуть все капельницы и навсегда покинуть этот проклятый богом мир. Проще говоря, Кит мечтал, чтобы его кто-нибудь убил.

Пирс всё-таки решил перед уходом навестить своего подопытного. Он знал о суицидальных мыслях бывшего лаборанта, но относился к этому философски. Кит Тригг хотел посвятить свою жизнь науке — что ж, это ему удалось сполна, пусть и под немного другим углом. Покончить с собой блондинчик не сможет, система приведёт его в чувство, не спрашивая, а для радикальных шагов у Кита Тригга кишка тонка. Мечтать о смерти всякий может, не всякий бестрепетно выпьет яд или вскроет вены. Тригг всегда был нюней и слабаком, и единственная его ценность заключалась в таланте сновидца. А стимулированный сон не зависит от желаний подопытного, и Пирс Трей совершенно не беспокоился за состояние своего "добровольца". Хотя неплохо бы озаботиться поисками резервного испытуемого. Вид Тригга нагонял на лейтенанта тоску, а бесконечный скулёж и заплаканные глаза попросту выбешивали. "Уж будь мужчиной до конца, Кит. Думаешь, мне охота с тобой возиться? Но приказ есть приказ. Пока ты жив, будешь служить Ойкумене, проекту "Гипнос" и лично мне. У тебя мозги просто созданы для погружений. Вот и погружайся, а самоубиться всегда успеешь. Но не раньше, чем станешь для меня бесполезен. Ну что, как ты там, узник лазарета?"
Кит проследил из-под прикрытых век за вошедшим "красногалстучником". Трей сел на корточки около стены и воззрился на койку с пациентом через блестящие стёкла очков.
— Хватит изображать умирающего лебедя. В тебе столько стимуляторов, что мог бы пойти на рекорд  по выживаемости.
— Когда... вы... уже закончите... это...
— Отставить нытьё. У тебя королевские условия. Я думаю, за здоровьем премьер-министра не следят так пристально, как за твоим. В тебе нет чувства благодарности, Кит Тригг. Я мог бы, во исполнение желания капитана, устроить тебе такую весёлую жизнь, что только аппаратура спасала бы тебя от смерти из-за болевого шока. А я этого не делаю. Я забочусь о тебе, заморыш, мне ты нужен живым и бодрым. А ты тут тюленя изображаешь. Бери пример с Дора, он после реабилитации ещё и по кабакам успевает пошататься, с девочками позажигать. А ты... Если бы не приказ капитана, хрен бы я выбрал тебя в подопытные. Слушай внимательно. Нам предстоят очень важные погружения. Важные настолько, что и передать трудно. Ты должен быть в форме. Потому что сейчас тот редкий случай, когда я готов применить к тебе "усиленные меры воздействия", если начнёшь скулить и закатывать глазки. Ты меня понял? Ты просто мало знаешь о боли, чтобы фантазировать насчёт своей смерти во множестве форм. Не забывай, я хороший менталист. Я все эти твои измышления наизусть знаю. Будешь выёживаться, — Пирс встал и подошёл вплотную к постели Кита, — кластерная головная боль тебе обеспечена. На три часа. Я могу и больше, мне не жалко. Так что подумай хорошенько. — Он глянул на мониторы и нахмурился. — В следующий раз тебе перельют кровезаменитель. У тебя какая-то странная реакция на последнее переливание. Всё, Кит, набирайся сил, кушай хорошо, отдыхай и помни о моих словах.
Пирс ещё раз пристально оглядел своего подопытного, хмыкнул и вышел из лазарета. Кит Тригг медленно закрыл глаза. Даже его мысли не принадлежат ему, чёртов менталист читает их, как раскрытую книгу. Пирс Трей читает его мысли, аппаратура и медикаменты поддерживают в нём жизнь, Рифус Гарт санкционировал применение к нему "усиленных мер воздействия", а Алби превратила проект "Гипнос" в чудовищное орудие власти над людьми. И он, Кит Тригг, был всему первопричиной. Молодой человек всегда это знал и гнал от себя предательские мысли. Сейчас от него не зависит ничего. Его жизнь и его смерть целиком в руках инквизиторов в чёрных костюмах и алых галстуках. Видимо, ему суждено остаток своих дней провести в стерильно-белой палате лазарета, ничего не помня о своих погружениях и не имея возможности на что-то повлиять. Как только Кит додумал эту мысль, ему в вену впрыснулась новая доза антидепрессанта.




Продолжение: http://www.proza.ru/2016/10/01/59