Действия в условиях неопределенности

- Не сочтите за дерзость, просто хочу узнать. Можно я присяду?
Она оторвала глаза от книги и откинула голову к нему, приоткрыв рот:
- Да?
Мужчина сел напротив нее, со скрипом отодвинув стул:
- Слушайте, так неловко. Как у людей получается бесшумно вставать и садиться на стулья? Двигать мебель вряд ли учат на курсах этикета.
- Ну почему же, учат. Я сама точно не знаю, но уверена, что знания и по-страннее присутствуют в программе обучения, - женщина усмехнулась. - Что вы хотели узнать?
Он отвернул голову и сконфуженно скривил губы:
- Вы простите мое любопытство, но почему пионы?
- Вы о них? - она в недоумении махнула рукой в сторону букета, лежавшего на столе рядом с ней.
- Ну да. Вы каждый четверг приходите сюда, берете том Достоевского и садитесь читать его с пионами. До этого был Лермонтов и астры, а еще перед этим Диккенс и лилии. Бог с ними с цветами, это место уничтожит любой запах своим титаническим напором бумаги, но, Боже, как вы выбираете, какой автор чему соответствует?
Она рассмеялась.
- У вас систематизация не складывается? Не выходит составить картотеку моих цветов?
- Я попросил бы не шутить по поводу моей профессии, - раскраснелся он. - Дело не в том, что все нужно сложить во взаимосвязи, а в том, что я считаю ваши ассоциативные связи крайне занимательными и желаю в них разобраться. Феноменально для меня видеть столь нестандартное решение охарактеризовать автора и его произведения.
- А вы много начитались здесь. Слова-то какие высокопарные! - уголок ее рта приподнялся в ухмылке. Она откинулась назад в кресле и поцокала ногтем по подлокотнику.
- Я же попросил вас! - воспылал он.
- Когда заканчивается ваш рабочий день? - прищурив глаза, спросила она.
- Осталось около получаса до закрытия, - он наклонил голову. - Что вы хотите узнать?
- Не согласитесь ли вы выслушать ответ на ваш вопрос через полчаса? Я подожду вас, мы прогуляемся, и я вам все расскажу, идет?
Она придвинулась к столу и вопросительно смотрела на него. Мужчина буравил ее взглядом в ответ, то и дело покусывая губы, что-то старательно вырисовывавший дробью пальцев по столу.
- Хорошо! - выпалил он, вновь покраснев. - Вы можете подождать перед входом у фонтана, я запру зал и могу быть к вашим услугам.
Он вскочил, горделиво смерив женщину взглядом, и пошагал к своему столу, то и дело оборачиваясь на нее, думая, что она этого не заметит.

***

- Не будьте таким важным, вы походите на гуся, - рассмеялась она, заметив его, подходящим к фонтану. - Вам незачем держать себя так манерно, это вам не к лицу.
- Простите, - сконфузился и как-то сразу осунулся он, - но, если вам будет проще видеть мою откровенность, то, как вы можете догадаться, это просто нервы и стеснительность.
Вздернув нос, он отвернул голову. Она взяла его руку и подергала его рукав:
- Ну не бойтесь, я не обижу. Верьте мне, - она улыбнулась. - Идемте же! Я помню свое обещание.
И она потащила его за собой, звонко стуча каблуками по брусчатке.
- Так вот, о цветах. Вопрос ваш очень интересен, конечно, - она повернулась к нему. - Вы задавали когда-нибудь себе вопросы, на которые нет ответа?
- Ну, знаете, как вы уже поняли, я на подобных оборотах собаку съел, - хмыкнул он. - Не существует вопросов без ответа, поэтому, в свою очередь, ваш вопрос ко мне является не более чем фигурой речи для меня. Даже на самые древние и подчас кажущиеся неизведанными вопросы мироздания можно найти ответ. Ведь иначе не было смысла подобным вопросом задаваться, я считаю.
- Интересно, - улыбнулась она, глядя на мостовую; они направлялись в городской парк. - И что же вы еще думаете о вопросах?
- Единственное, к чему я пришел, так это к тому, что есть вопросы, на которые не получится ответить очевидно. Или которые потребуют слишком много времени на раздумье, не приведя к нужному результату. Эдакие дилеммы, понимаете?
- Понима-аю, - протянула она. - И все же ваш вопрос не дилемма, а впрочем и часть от нее кроется в ответе. Ведь дело вот в чем: нет никакой связи между писателем и моими цветами. Ровным счетом. Мне не покупают букеты тайные обожатели, пионы не завозят случайным образом во все цветочные лавки, а лилии не будят меня своим ароматом по утрам, заставляя покупать их снова и снова. Понимаете... Присядем?
Она остановилась у серой скамейки в тени раскидистой ивы. Солнце орошало траву своими розовыми брызгами и бросалось в глаза бликами от вечерней росы. Они сели, и женщина повернулась, поджав ногу под себя.
- Я такой человек. Вот уже сорок три года я не вижу никакой связи в том, что происходит в моей жизни. Все мелочи случаются без причины. Порой мне кажется, что все это одна большая кража.
- Кража чего? - взволновано спросил он.
- Кража смысла из моей жизни! Как будто, начав с детства вывозить его тачками, сейчас из меня утекают причины по трубопроводу, а эшелоны поездов везут их в покупателям. Ведь другие люди понимают, "зачем?"
- Я бы с вами не согласился, - он одернул пиджак и закинул ногу на ногу. - Смысл довольно субъективен, как и мнения о действиях различных людей. Кража денег аморальна для того, у кого эти деньги крадут!
- Но неужели вы думаете, что вор не считает преступление аморальным? - возмутилась она, удивленно отстранившись.
- Дело не в том, что он считает, а в том, какой смысл вкладывать в действия. Смысл кражи для вора - обогащение, в отличие от того, у которого крадут; для него смыслом является утеря. Поступки рассматриваются с разных сторон, успех же найти правду вряд ли вероятен.
Она расхохоталась:
- Но ведь тогда и в вашем вопросе о цветах нет никакого смысла, ведь до правды вы не докопаетесь с подобным мировоззрением.
- Я получу вашу правду, а затем сравню ее со своей. Чем больше версий, тем вероятнее найти верный вариант.
- Господи, какая чушь, - покачивая головой, она отвернулась. - Вы же запутаете сами себя, ища сокрытый смысл в огромном количестве доводов и утверждений, но так и не выслушаете человека и не поймете его. Пропуская мои слова через себя, вы даже не пытаетесь понять ту "мою" правду, о которой так яростно говорите! В случайностях и беспочвенности моих поступков вы видите лишь противоречие своему мнению, отстаивая свой ответ на вопрос, который вы задали мне, но не получили тех слов, которые ожидали. Вы не пытаетесь достичь смысла, вы только эгоистично разбиваете чужое мнение о свое!
Она глубоко вдохнула и выдохнула. Положив руки на колени, она ссутулилась и опустила голову. Он заметил, что, даже при видимом раздражении, ее глаза горят азартом разговора и спора. Женщина скосила на него глаза и расплылась в загадочной улыбке.
- Я могу привести вам пример, который однозначно обозначит и укрепит аргументами мою позицию.
Мужчине стало неудобно. Она щёлкнула замком сумочки и достала сигарету и, прикурив, задумчиво выпустила дым:
- Вы очень кстати упомянули о преступниках и преступлениях. Известно ли вам, а может сталкивались ли вы сами с подобными прецедентами?
Он покачал головой, пристально смотря на ее силуэт, который начали окутывать сумерки. В парке проснулись цикады, и их треск пронзал иглами теплый воздух. Деревья затаили дыхание, держа в себе эти вечерние гаммы жара и сочности прошедшего дня, выделяя кожей листов события и видения, накопившиеся под солнцем. Наступала ночь, время тайн и их раскрытия.
- Каждое правонарушение, - начала она, - происходит неслучайно. Всему есть начало, всему есть конец. Мысль, родившаяся в нарушителе, должна найти выход наружу в том или ином виде, и она покажет себя рано или поздно. Работа судьи очень сложна, ведь каждый должен понять, что за мысль натолкнула преступника на совершенное. И была ли эта мысль вообще? Что таилось в голове у обвиняемого, и есть ли повод для суда? Это крайне сложное умственное заключение, поверьте мне. Ведь дело все вот в чем: не всегда удается раскрыть мотивы преступлений. Самые сложные, на мой взгляд, дела для суда - это те, где подсудимый признает свою вину. Ведь необходимо понять мотивы, а также проработать версии возможного сговора и "страдания за другого". Вы далеки от этого, но я нет.
- Вы были в суде? - встрепенулся мужчина.
Она хмыкнула и затянулась. Уголек сигареты сиял ярче солнца, ушедшего за горизонт.
- Суд вели надо мной.

***

- Я откроюсь вам только потому, что вы не верите в суть нашего спора о возможности отсутствия связи и логики вещей. Слушайте же: в двадцать шесть лет я совершила убийство.

***

- Почему вы так напряглись? Неужели я первая убийца на вашем жизненном пути? - она расхохоталась. - Вы видите убийц каждый день, в толпе прохожих ни на ком нет штампов. Насильники, педофилы и извращенцы - вы просто не знаете, что же являют собой эти люди. Каждый из нас чертовски болен, и боль проявляется по-разному. Мою боль вы знаете, что до вашей - ее также легко прочитать.

***

- Слушайте же. Я знала мужчину, он ухаживал за мной еще со школы, наверное. Не сказать, что я любила его, не уверена, что я могла бы быть с ним как с любовником, нет, но симпатия - да, пожалуй, симпатия была у меня к нему. Совершенно обычный мужчина, он был добрым и отзывчивым, но, как любят говорить, хоть это и мерзко и однобоко, а в большинстве случаев и однообразно и безындивидуально, он был мне "просто другом". Просто в один момент я поняла, что я могу отдаться ему минимум на одну ночь. Знаете, как будто меня вдруг ударило током - а вдруг после стольких лет игнорирования его ухаживаний у нас что-т да получится? Да, я не чувствовала к нему ни любви, ни желания, но, возможно это был эгоизм, я вдруг поняла - а почему бы не дать ему шанс? Вдруг? Вдруг я не давала ему даже возможности показать его таким, каким он хочет для меня быть? Вдруг я все это время не понимала, что за сокровище я не замечаю? Я решилась в тот день и согласилась на встречу. Он позвонил мне и спросил, может ли он навестить меня. И я согласилась, не раздумывая: я давала возможность, шанс. Мы договорились, что он придет ко мне домой, что обязывало его быть ответственным и готовым ко всему. Да, и на секс я тоже рассчитывала. Вы понимаете, алкоголь и разврат идут рука об руку. В общем, этот день настал. Все шло ровно так, как я и предполагала - он приехал ко мне с бутылкой виски, в костюме и обдушенный своим лучшим одеколоном. Мы сели и начали говорить обо всем подряд: о друзьях, о знакомых, работе и увлечениях, об актерах и музыке, о каждой ипостаси нашей жизни, слова лились из нас реками, и каждый и думать не мог, что может быть настолько интересным оратором для другого. После двух третей бутылки я отпросилась в дамскую комнату. Я стояла перед зеркалом и думала, что же я делаю. Все показалось мне обманом самой себя, спектаклем, который я сама и ставила на сцене. Жизнь вдруг стала картонной, веревочки и нити выплыли из тени ширм: я оказалась чертовски недовольна всем, что происходило со мной и тем, что я позволила. Все пошлости, которые он отмочил за вечер, как будто тут же открылись передо мной. Невозможно, немыслимо, как человек может опротиветь за секунды. Я стояла и копила злобу на человека, которого часы назад готова была полюбить. Нет, не было причин, никаких, только предрассудки, только личности, только отчаянное желание действий. План сам родился в голове. Страх витал в моей голове, сковывал мои руки, все тело наливалось тяжестью - я шла на верную смерть. Я вернулась на кухню, где мы сидели. Спросила, не хочет ли он льда в виски. Он согласился. Он был пьян, да, он никак не мог подозревать в моих действиях что-либо дурное. Холодильник стоял прямо за ним, и я была за его спиной. Я взяла нож для колки льда. Думала ли я о чем-либо, об ответственности, об аморальности, об ужасе? Нет. Я не думала ни о чем. Это был порыв, желание, которое я не могла обуздать. Я развернулась и всадила нож прямо в его голову. Вынула и вставила снова. И снова, и снова. Он всхлипнул, так странно и так недоуменно. За что? Лн не понимал. Он не был ни в чем виноват, он умирал на моих руках просто так, без причин и поводов. Как же ему было обидно. Если бы я видела его глаза, я бы точно рассмотрела жалость и обиду. Как мне было его жалко! Да! Я не монстр, но тогда я стала личным палачом ни для чего, но для кого. Когда он обмяк на своем стуле и упал, я поняла, что натворила. Я просто села и зарыдала, прижимая свой окровавленный нож к лицу. Его холод был спасен теплотой кровью моего несостоявшегося мужчины. Я плакала и выла наверное с полчаса. А затем все встало на свои места. Я встала и оттащила труп к стене. Села напротив него и долго смотрела в его глаза. На его разбитую голову и струйки крови, обвившие его лицо. Я облизала кровь с его щек, а затем поцеловала его крепко и долго. Его язык еще сохранял тепло, рот все еще пах виски, он был, а на самом деле его не было. Я раздела его. Господи, что на меня нашло в тот момент? Я разрывала на нем одежду и целовала его грудь, живот. Я вновь села рядом и смотрела на труп. Затем я встала и взяла в руки свой нож. Я поцеловала его в шею и вспорола его брюхо как рыбе. Я била и била, пока не превратила его в мясо. Я упала и вытерла кровавыми руками пот со лба. Я сидела и смотрела. И тут мне стало мало. Я просунула руки в его живот и начала тащить его внутренности, рвать его изнутри так же, как разрывала его любовь ко мне. Его кишки покрывали пол моей кухни, а я сидела и полыхала от ужаса, но никак не могла прекратить. Меня стошнило прямо на его штаны. Я стащила и их. Его член, мягкий и безропотный, смотрел на меня. Нет. Теперь уже никогда. Теперь у тебя не получится, думала я. Просидев еще с час рядом с ним, я поняла, что я натворила. Я бросилась в кровавые лужи рядом с ним, я рвала на себе одежду и обнимала его тело. Рыдала. А потом просто начала орать. Орать от ужаса того, что сотворила.

***

- Дверь выломали соседи, прибежавшие на крик. Полиция тут же приняла мои признательные показания. Суд прошел быстро, ведь доказывать ничего не нужно было - я была согласна хоть на электрический стул. Я отсидела положенный срок в колонии. Я вышла на свободу и прошла курс реабилитации. Да, я отбыла наказание, но поняла ли я, зачем? Нет. Смысла я так и не поняла. Это все шутка. Просто прихоть. Никакого смысла, ничего. Поворотный, конечный момент, доказавший мне: моя жизнь ничему не подчинена. Вот и все.

***

- Вы же понимаете, зачем я с вами заговорил и чего я ждал? - острожно спросил мужчина. - Все просто: я влюблен в вас. Господи, но то, что вы говорите мне сейчас - все это просто шокирует, так ведь? Боже мой, я смогу понять, я смогу.
Она смотрела на него, а окурок ее сигареты тихо дотлевал у нее под ногами. Она разрыдалась и провалилась в его объятия, а он целовал и целовал ее, не выпуская из крепких рук.

***

Ива шумела все так же, а цикады, засыпая, дребезжали все тише. Но даже если бы они орали во все горло, что уж там, ничего бы не изменилось. Нельзя ничего спрятать, даже в ночи. Хлопок. Тихий вздох.

- Это за Кевина, тварь. Это за Кевина. За него, за него.