Мой проходной двор

Россия. Прошлый век. Столица.
Всегда толпа и вечный шум.
Туда народ не зря стремился,
Там в центре находился ГУМ.
Его и местный и приезжий,
Собравшийся в обратный путь,
Спешили посетить прилежно,
Чтобы купить чего-нибудь.
Я помню совершенно точно:
Не отклоняясь, не юля,
Две улицы вели на площадь,
Тянувшись чуть не до Кремля.
Был переулок между ними.
Не был, а есть там до сих пор.
Сменили только его имя.
С него и начинался двор.

Мне шел, наверно, год девятый,
Я не забыл о той поре
И помню всех, кто жил когда-то
В московском проходном дворе.
Пешком- лишь пять минут до ГУМа
И до Кремля рукой подать.
Мог ли когда-нибудь подумать,   
Что буду двор свой вспоминать?!
Но так бывает, что без спроса
Былое память ворошит.....
Ровесник мой с разбитым носом
Гнусавит вслед мне: «Сашка -  жид!»
Короткий каменный проходик
Между больших домов зажат,
Соседка патефон заводит
В окне второго этажа.
На мостовой, среди прохожих
Идет бескомпромиссный матч.
Когда игрок неосторожен,
В окне звенит футбольный мяч.
Соседи "сверху или снизу"
И из других концов двора
Приходят к нам "на телевизор",
Проводят вместе вечера.

Все в нашем доме жили скромно.
Насколько верно помню я.
Три этажа по тридцать комнат
И в каждой комнате - семья.
На кухню - дверь из коридора,
Хоть помещение мало,
Хватало место  для раздоров
И плит, и кухонных столов.
Все это - времени приметы,
Их крепко в памяти храню.
Известны были все секреты
Страстей соседских и меню.

В подъезде часто мы играли,
Прячась от взрослых и дождя.
С портрета там на нас взирали
Глаза любимого вождя.          
Он обожаем был без меры,
Слывя героем тех годов.
Любой из юных пионеров
Был за него к «борьбе готов».
Я тоже в массовом психозе
Ему хвалу под горном пел.
Мой дед, страдая от морозов,
В то время в лагере сидел.

Считались делом чести драки.
Сейчас решили б - это вздор,
Тогда же трусом звался всякий -
Тот, кто не дрался "двор на двор".
Когда играли или дрались,-
Я помню это, как вчера,-
Мы не играли, а сражались,
Отстаивая "честь двора".
Откуда брали столько пыла?
Что мы делили? Все равны.
Наверно, просто не остыли
От миновавшей нас войны.
Сражались, сколько было силы
За двор, за школу и за класс.
Потом, как ордена, носили
Разбитый нос, подбитый глаз.
Не усидеть, бывало, дома,
И сердце рвалось из груди,
Услышав свист и крик знакомый:
" Скорее, Сашка, выходи!"
Мы бились по своим законам,
Пусть их суды не признают.
Сейчас забыта аксиома:
"Лежачего у нас не бьют".

Всплывают в памяти детали,
Они без прошлой остроты.
Припомнить все могу едва ли,
Только отдельные черты.
Так жили мы в пятидесятых -
Уже далекая пора.
Давно разъехались ребята.
Ушли из старого двора.
Бывает, в мыслях возвращаясь
К послевоенной детворе,
Как  будто снова с ней встречаюсь
В московском проходном дворе.
Иду двором среди прохожих:
Вот мой подъезд, мое окно.
И никого, кто вспомнить может,
Что я здесь жил давным-давно.