Крылья и колючки

Чёрная ворона кружила над неустойчивыми барханами пустыни, надеясь крыльями разогнать устоявшийся за много веков раскалённый воздух. Редкий кактус осмелился здесь вырасти, и еще более редкий- дорасти до возраста, до которого дожил Константин. Он происходил (вернее даже произрастал) из довольно знатной семьи, и посему воспитан был отменно- чета любому принцу. Вот только одна проблема: рядом не было ни-ко-го. Некому было уступить дорогу в узком коридоре, не перед кем снять шляпу при встрече, не на кого не обратить внимание, когда тот толкнул тебя плечом. И посему кактус Константин сидел и бранно высказывался по поводу сложившейся ситуации (ведь осудить его за столь непростительное поведение для столь воспитанного сэра было опять же некому):
-Идиотская пустыня. Тупая ворона. Вонючие пески.
Перебирал Константин все известные ругательства, которые он услышал от дворовых верблюжат. К сожалению, на этом список раздражающих факторов кончился, но Константин не отчаялся и, немного поразмыслив, пошёл по второму кругу, немного изменив комбинации и последовательность:
-Идиотская ворона. Вонючая пустыня. Тупые пес...
Тут он осёкся. "Как пески могут быть тупыми, неуч?",- укорил он себя. Претерпев неудачу в сквернословии, кактус решил заняться математическими вычислениями, чтобы не сойти с ума со скуки. Если, конечно, это не произошло раннее. Но и здесь он упёрся в непреодолимую стену обстоятельств: получалось, что один кактус плюс одна ворона- это сытая ворона с колючками в носу, одна ворона плюс одна пустыня- это обложка "National Geographic", а один кактус плюс одна пустыня- это невыносимое одиночество. Кактус уж решился заскучать, но этого он сделать не успел...
Близилась ночь. Ночь всегда близилась очень быстро, поэтому насладиться закатом, как нормальный человек, он не мог. Миг назад лучи солнца играли в колючках Константина, отпрыгивая обратно сотнями, тысячами бликов, а сейчас- таинственный полумрак вокруг и нестерпимый холод, пробирающий до корней, угнетали нежную сущность несостоявшегося сапожника и учёного. Ворона, безмолвно, и оттого ужасающе, продолжала нарезать круги над барханами, лишь изредка издавая пронзительный крик, полный тоски и отчаяния. Колючий романтик вскинул взор на ночное небо, и с неприкрытой завистью глубоко вздохнул. Ах, он бы всё отдал, лишь бы вспорхнуть так же, лишь бы занять её место! Лишь бы покинуть эту осточертелую, эту обыденную постоянность!»
По абсолютно случайному стечению обстоятельств ворона в это время подумала своим крошечным мозгом (она ведь вам не кактус) следующее: "Как же мне надоел этот воздух, это бесконечное бесцельное кружение! Как бы я хотела занять место кактуса, остепениться, осесть на одном месте и никуда не лететь. И её желание можно было понять. Все женщины по линии её матери были воронами. Впрочем, и по папиной лини- тоже, но это лишь делало ситуацию вдвое печальнее. Вся жизнь черной птицы заключалась лишь в одном - в полёте. Хочешь есть- лети. Хочешь пить – лети. Хочешь жить- лети. А ей бы сесть на бархан, да впитывать в себя полезные минералы, подобно нашему герою, а от врагов и колючки защитить могут. «Мне бы в небо»- думал кактус… «Мне бы в песок», - думала Ворона.
И тут, по закону жанра (ведь это сказка), какая-то неведомая и всемогущая сила пустыни услышала мольбу несчастного растения, и решила вознаградить его за все те мучения, кои пришлось претерпеть кактусу здесь за сто тридцать лет!... Константин вдруг почувствовал в своем теле какую-то несвойственную его колючему телу лёгкость, он почувствовал себя парашютиком одуванчика, искрой костра! Холодный песок пустыни наконец-то разомкнул свои сухие объятья, отпустив натерпевшиеся корни на волю! Как же радостно было на душе у кактуса! Он всё летел и летел, расставаясь навсегда с этой огромной, а потому и пустой пустыней, он расставался с ней не прощаясь, подставив встречному ветру зелёное лицо. Он рассекал воздух острыми колючками, презрев все законы физики, он двигался все дальше в путь, все выше в небо, все глубже в мечту, все шире в перспективы!
Но, казавшаяся еще неокрепшему уму глубокой, мечта оказалась мелкой, что твой брод. А перспективы, как тот коридор, в котором его никто не задевал плечом. Движение не могло быть бесконечным, а управлять им кактусу было просто-напросто нечем. Предел полёта окончился одновременно с компетенцией атмосферы и Константин оказался в бесконечном, а оттого и пустом, космосе, и оттого еще одинокее.. одиночее.. оттого еще сильнее одиночество сжало его хрупкое зелёное тельце, и лишь одна мысль мелькнула в его голове: "Хочу в песок...". Но было уже поздно. Горький сок брызнул во все стороны, мелкими капельками отправившись исследовать новые просторы, и только безмолвные колючки напомнили о погибшем за мечту герое. Только кому напомнили? И о какой мечте?
А в холодном песке, потрёпанная и умирающая от жажды, торчала несчастная Ворона. Крылья её уже онемели от постоянной попытки взлететь, а горло охрипло от воя. Чёрный Ворон В Белом Плаще явился несчастной птице и взмахнул своей кривой, белоснежной косой. И только одну мысль оставила после себя ворона в этих песках: "Хочу в небо..."
А великая и всемогущая сила пустыни безмолвствовала, потому что два желания за одну ночь не выполняют даже самые добрые духи.
Мораль сей притчи такова: Если есть у тебя почва, которая питает тебя влагой и нет крыльев с хвостом, которые помогли бы тебе направить свой полёт, то значит зачем-то ты нужен в этом песке, сиди молча и не топырь колючки, а если тебе дали крылья и хвост, то не для того, чтобы впиться костлявыми лапами в жадную почву, а чтобы, подобно черной молнии, рассекать воздушное пространство, выполняя пусть маленькую и незначительную, но роль. Роль в общем сценарии. Знайте своё место, друзья! Не летите без крыльев и не сидите с крыльями! Не вечно же великой и всемогущей силе всё за вас решать.