Ч. 26 Не вернулись с войны

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2016/09/16/1695

Много моряков гражданского флота погибло вместе со своими судами в первый год войны. К ним предъявлялись те же требования, что и к военным морякам, и ответственность у них была такая же.

Разница заключалась в том, что гражданские  суда не имели вооружения, часто шли без конвоев. Мужественные люди плавали на тех судах.

Минное оружие – самое секретное. Тем более, в глубочайшем секрете хранились карты расположения минных полей. Капитаны гражданских пароходов и транспортов таких карт не имели.

Для проводки по фарватерам на гражданские суда на время перехода назначались военные лоцманы, которые были недостаточно подготовлены для такой службы.

В результате, в 1941 году одиннадцать гражданских судов погибли на своих минных заграждениях. Больше половины транспортов шли без охранения, флот не имел возможности его обеспечить. Восемнадцать судов потопила фашистская авиация. Два теплохода захватили немцы при взятии Николаева.

Черноморский флот понёс потерю боевых кораблей:
крейсер «Червона Украина», лидер «Москва», эсминец «Быстрый», эсминец «Совершенный», тральщик «Т-504», тральщик "Егурча", подводная лодка «Д-6» (в доке).

Подводная лодка Щ-209  вышла на боевое дежурство 22 июня 1941года. Последний раз вышла на связь 28 июня. Существует несколько версий её гибели, но, ни одной достоверной. Достоверно только то, что на базу она не вернулась.

Подводная лодка М-58 предположительно погибла от взрыва румынской мины в октябре 1941 года.

Подводная лодка М-59 предположительно погибла от взрыва румынской мины в октябре – начале ноября 1941 года.

Подводная лодка М-34 предположительно погибла от взрыва румынской мины в ноябре 1941 года.

Подводная лодка С-34 погибла в ноябре 1941 года, предположительно на болгарском минном заграждении.

Подводная лодка Щ-211 погибла в ноябре 1941 года. Нет даже предположений о причинах её гибели.

Подводная лодка Щ-204 потоплена в декабре 1941 года предположительно болгарским самолётом.

Гибель каждого судна всегда трагедия, сопряжённая не только с гибелью корабля, но и людей. Подводные лодки гибли вместе со всем экипажем.

Понёс потери и противник. На минных банках, выставленных подводными лодками, подорвались два румынских минных заградителя, и потоплены торпедными атаками пять судов.

Морские потери противника не идут ни в какое сравнение с потерями Черноморского флота. В ноябре во время перехода из Севастополя в Туапсе отстал от конвоя и бесследно исчез ледокол «Макаров». Выяснить его судьбу не удалось даже после войны.

Часть боевых кораблей Черноморского флота требовала ремонта, а предприятия судоремонта, несмотря на напряжённую работу, не успевали их ремонтировать. Мешало и нарушение материально-технического обеспечения. Вот почему нельзя было использовать весь флот.

Интересна роль разведки Черноморского флота. Командующий флотом получал сведения от флотской разведки, которой руководил полковник Дмитрий Багратович Намгаладзе, а из Москвы командующему присылали агентурные сведения.

Сведения разведки, как выяснилось впоследствии, вводили в заблуждение командование Черноморским флотом и армейское командование.

Разведка постоянно сообщала о готовящихся десантах противника, в результате, имея превосходство в силах, советское командование распыляло их на охрану побережья Крыма, а затем и Кавказа, что позволило противнику успешно действовать против наших войск и обернулось трагедией в Крыму.

При любви наших руководителей к тайнам мы ещё долго не узнаем, в чём была причина доклада такой информации командованию, которое на её основе принимало ошибочные решения, дорого обошедшиеся во время войны.

 Была ли это умелая дезинформация немецкой разведки, или просто недобросовестная работа наших разведчиков, бездарность занимавшихся этим людей, трудно сказать. Без архивных материалов мы можем судить только по результатам.

Десанты, высаженные на Керченский полуостров, понесли огромные потери в процессе высадки, десант в Феодосии был разгромлен противником. Десанты в Евпатории и три десанта в Судаке полностью уничтожены.

В конце января 1942 года под нажимом немцев наши войска отступили на Ак-Монайские позиции. Ак-Монайский перешеек находится в самой узкой части Керченского полуострова. Его ширина меньше 18 километров. Манштейн в мемуарах называл его Парпачским перешейком. Вот как оценивал сложившуюся ситуацию командующий войсками противника:

«Таким образом, командование армии оказалось вынужденным отказаться от полного использования успеха и ограничиться тем, чтобы отбросить противника к Парпачскому перешейку. Здесь армия могла отсечь Керченский полуостров в его самом узком месте между Черным и Азовским морями.
 
Конечно, не робость руководила нами, когда мы решили, таким образом, ограничить свою цель. Мы понимали, что после всего того, что нам пришлось потребовать от войск, новые несоразмерные требования могли бы привести к тягчайшим неудачам».

Против тринадцати советских дивизий оборонялись три немецкие дивизии. Крымский фронт имел, практически, двойное превосходство в численности войск. Ставка Верховного главнокомандования потребовала начать наступательную операцию 13 февраля 1942 года, но командование фронтом смогло приступить к наступлению только 27 февраля.

Манштейн предполагал наступление советских войск: «Мы установили, что противник подтягивает новые силы на Керченский полуостров. Располагая «Керченской ледовой дорогой», он не особенно пострадал от потери феодосийского порта.

Воздушная разведка постоянно обнаруживала большие скопления сил противника в портах Черноморского побережья, а также на аэродромах Северного Кавказа». Его войска хорошо подготовились. Начавшееся наступление, встретив ожесточённый огонь противника, сразу захлебнулось.

Продолжение http://www.proza.ru/2016/09/24/1405