Голопупов и Разувалов

            
  Голопупов и Разувалов были похожи, как две капли друг на друга. Были с серыми, заскорузлыми, заросшими щетиной лицами. Оба по утрам не умывались, не любили эти процедуры, боялись воды, чтобы не смыть старину, прятавшуюся в них. Даже после работы, вылезши из шахты, они скинут робу, под краном руки и лицо холодной водой помочат, тряпкой утрутся и пошли домой. Жили на краю посёлка только с разных сторон, и ходили и зимой и летом в шахтёрских заношенных резиновых сапогах, за что и прозвали их чунями. Одежду предпочитали ветхую засалено-заношенную, выцветшую. Выгоревшая на солнце, она отбивает брезгливостью охотников к ним приблизиться. Водочкой баловались, но были тихие незаметные и в драках не участвовали. Все скандалы обходили стороной, не ввязывались в эти шумные и спорные мероприятия. Выпьют и уйдут в себя, в молчаливую думку, плавно переходящую в спячку. Закуклились скудоумием от мирского лихолетья и не хотят сбрасывать с себя старый дух жизни. По посёлку прохаживались с чёрными брезентовыми сумками. Сумки брали с собой на всякий случай. Вдруг по дороге что-нибудь попадётся, так хоть есть куда положить, про запас будет. Они были горды своей необычностью и простотой своего существа. Они не доверяют этому миру, чуждаются его. Они уверенны, что только они несут в себе сокровенную истину и правоту бытия. Их неприхотливость есть неуловимая щекотинка. И только в них прячется сладенькая девственность нетронутых чувств и бережётся пьянеющим запахом горькой терпкости.
   А то, что к ним пристала дуракавалялка. Ну и что, они любят её. Это их жизнь и без неё они никто.
Они – что два брата, но между собой не знаются. Не признают друг друга. Считают, что на принадлежащей территории должен быть кто-то один.
   Когда Голопупов чихнёт, то чих летит через весь посёлок и долетает до Разувалова. Разувалов, подхватив чих, отзывается уже кашлем.