Попрыгунья-стрекоза

     Маша резко распахнула дверь своей квартиры, и влетела в неё, как бабочка, кружась по прихожей и выделывая лёгкие движения, изученные ей на сегодняшнем занятии по танцам. Бесшумно она закрыла дверь, и птичкой проскользнула в свою комнату. Было одиннадцать часов вечера. Все обитатели дома спали. Упорхнув с середины уроков на тренировку и, вернувшись с неё только к этому времени, уставшая, но очень воодушевлённая, она побежала в душ, выпила кружечку кефира, чтобы не дай Бог не набрать лишнего грамма веса, и улеглась спать. Уроки? Какие уроки? Зачем они вообще были нужны, если учителя и так натягивали ей оценки за выигранные ею выступления, и она была абсолютно уверена, что оценки эти справедливые и точно характеризуют уровень её знаний.
И так было каждый день.
Друзья беспокоились за неё, говорили, мол, тебе ещё надо получать образование, а танцы далеко не вечны, но Маша каждый раз улыбалась и отмахивалась.
- В том клубе, где я занимаюсь, - говорила она, - мне сказали, чтобы я не волновалась насчёт учёбы. За мои хорошие выступления они обещали и так зачислить меня в любой институт без экзаменов.
Друзья качали головой и говорили, что это не похоже на правду, и учиться всё равно надо. Что же Маша? Маша снова улыбалась и отмахивалась.
Прошло время, ребята перешли в девятый класс. Но, по какой-то причине успехи в танцах у Маши резко пошли на убыль, вероятнее всего из-за большого числа умелых конкурентов, занимавшихся танцами ещё серьёзнее, наверное, восемь раз в неделю по двадцать пять часов в день. Родители доверяли тренерам Маши и верили их словам, но всё же попросили её узнать всё про экзамены. С ОГЭ возникла проблема: ей сказали, что экзамен проверяют другие люди в другой школе, но Маша всё говорила, что тренера и по этому поводу что-нибудь придумают, и переживать не стоит.
Друзья упорно советовали Маше бросать танцы и начинать готовиться к экзаменам. Ответ Маши был прежним.
Но, в один день, Маша как обычно пришла на занятие: она прошла в ярко освещённый зал, в котором она проводила всё лучшее время своей жизни. У входа её ждал тренер.
- Маша, мне надо с тобой серьёзно поговорить, - сказала она. - Твои выступления на конкурсах последнее время не приносят результатов. Твои успехи сошли на нет, и ты больше не занимаешь призовых мест. Другие танцоры тебя постоянно обходят и вырываются вперёд. Ты понимаешь, что ты позоришь наш клуб?
- Да, понимаю, - вздохнула Маша, - но я буду стараться ещё сильнее и однажды снова начну побеждать.
- Не надо стараться, - остановила её тренер, - ты же понимаешь, что мы не можем ждать этого "однажды". Мы не можем так жертвовать репутацией клуба. Мне очень жаль, - вздохнула она, хотя по лицу было понятно, что ей абсолютно не жаль, - но мы тебя отчисляем.
- Как так? - Маша долго не могла прийти в себя.
- К сожалению, жизнь такова, - развела руками тренер, - иди занимайся учёбой, - и зашагала прочь от Маши.
- А как же институт? Поступление туда без экзаменов? - опомнилась та, - вы мне обещали!
- Какой институт? - наморщилась тренер, - иди учись! - и ускользнула в свой кабинет.
Пролив немало слёз, Маша всё же кое-как начала учиться. Она решила стать серьёзным врачом, не умея отличать органоиды клетки на уроках биологии друг от друга. Она уже и институт себе выбрала, но с учёбой никак не клеилось. Никак не решалась она сесть и восполнить свои знания там, где у неё были пробелы, видимо потому что такие пробелы были у неё практически везде.
Друзья настаивали на том, чтобы она усердно готовилась к ОГЭ, брала репетиторов и навёрстывала упущенное. Маша уже почти решилась на это, но внезапно, в один день она столкнулась с какой-то учительницей и разговорилась с ней. Это было какое-то важное лицо в школе, о котором Маша до этого дня не слышала, и у которого стояла цель "выпроводить" из школы после девятого класса как можно больше учеников в связи с переполнением школы. И, разумеется, она начала в красках описывать Маше все преимущества учёбы в колледже, вместо окончания 10-11 класса. Она говорила, что в колледже Маше будет учиться гораздо легче, что будет там заниматься только тем, чем нужно и что после него она сразу поступит в институт. Причём рассказывала она это так правдоподобно: не слишком красочно и не слишком длинно, с выражением искренней заинтересованности в наилучшем будущем каждого учащегося и беспокойства за его дальнейшее благополучие. И Маша тоже искренне верила каждому её слову, как верили и её родители.
И опять же, только Машины друзья, что были хороши и в учёбе и в человеческих качествах, говорили, что всё это не правда, что колледж - это совсем не здорово и, тем более, не престижно. Они также знали и рассказывали, что главными или просто серьёзными врачами после окончания колледжа не становятся.
На это Маша только грубо отвечала, - Да что вы понимаете! Это же вам не ПТУ какое-то, а колледж!
Друзья терпеливо пытались объяснить, что колледж - это то же ПТУ, только переименованное красиво, на американский манер, но Маша ничего не хотела слушать.
Тогда друзья объясняли, что и после колледжа ей придётся сдавать то же ЕГЭ, только после большого перерыва между окончанием школы и поступлением, из-за которого она забудет половину того, чему её учили и не сможет этого написать на экзамене. Поэтому всё же стоит начать как следует учиться, идти в 10 класс и к экзамену быть полностью подготовленным.
Какой же на это был ответ Маши? Конечно же: улыбка и отмашка, - Вот, когда после колледжа придётся сдавать ЕГЭ, тогда и подумаю. А сейчас не стоит заморачиваться - пыталась отделаться от них она.
В школе тебя будут готовить к этим экзаменам, а в колледже - нет! -  в последний раз пытались вразумить её друзья. Но, увы, как всегда безуспешно: Маша так и не начала серьёзно заниматься учёбой. Кое-как она окончила девятый класс, еле-еле сдала ОГЭ на тройку и ушла в свой колледж.
С тех пор прошло много времени. Близилась пора окончания колледжа, но Маше уже так не хотелось дальше учиться, тащиться ещё и в институт, получать высшее образование. Эта перспектива уже не влекла её за собой, как раньше, не воодушевляла её, но всё равно, это было нужно, чтобы стать врачом. На носу была сдача ЕГЭ перед институтом, от которой ей никак не удалось отвертеться, но как было готовиться к русскому языку и математикам, которыми она уже не занималась несколько лет! Вспомнить всё это было практически невозможно, потому что голова уже была загружена другим! Как это всё было мучительно! Маша приходила домой и плакала, сидя сутками за книгами. Ей предстояло за такой короткий срок всё познать, наверстать, впитать в себя. Как ей было тяжело!  Она мучилась, она страдала. У неё случались то нервные срывы, то истерики. Путь был непреодолимо сложен. Она ненавидела свою судьбу, ту учительницу, колледж, материалы, которых в нём не давали, но которые спрашивали на экзаменах. Она снова плакала, кричала, раскидывала книжки по комнате и снова садилась за них. Бросала всё, ложилась спать, но просыпалась посреди ночи и снова бралась за учёбу, потому что днём не хватало времени! Она проклинала всё, стонала, чуть ли не билась головой об стену...
А не проще ли было прислушаться к советам друзей, которым она не была безразлична, в отличие от тренеров и учителей, советовавших ей не напрягаться и идти в колледж, и которых её дальнейшая жизнь совсем не волновала. Не надо ли было вместо того, чтобы жалеть, пытаться не нагружать себя и отмахиваться от всего, подумать над сказанным. И спросить себя: а вдруг это действительно так? А вдруг тот, кто беспокоится и переживает за меня прав? И какой бы горькой не была правда, она такова?

Видимо, не проще, видимо - слишком сложно. Всем сложно, а понимание приходит только с бедой.