Сарабьев

Сарабьев был старше меня на один год, Овен по знаку зодиака, не терпит, когда его ставят "меж двух огней", разумный и вообще очень хорош собою, словом, вербный херувим. Исключительное чувство музыки, не привык избегать острот, голубые глаза под длинными ресницами угрожали уверенностью в себе. Он был из числа тех людей, от присутствия которых мне становилось легче.

Единственный раз судьба предрекла мне очную ставку с Сарабьевым. До чего интересная персона; как-то раз мужская компания собралась в "Пенной гавани" преследуя никакую другую цель кроме отдыха, а может быть и была не прочь поучаствовать в распивной деятельности. В этой компании находился как я, так и он. Ближе к ночи должностные дела и тяга ко сну фильтром прошлись по воде общего состава, пощадив лишь двух человек, ну конечно же меня и Сарабьева.

- А знал ли ты, - завел звонкую песнь Сарабьев, - почему напитки рекомендуют пить охлажденными?
- Так уж не задумывался, может из-за...
- Так вот я сейчас и объясню тебе, дорогой товарищ! - перебил меня Сарабьев, - есть один общий эффект, который касается употребления всех холодных напитков. В практике советских рентгенологов в 1969-м году был такой случай. Надо было добиться удержания бариевой каши в желудке на время, необходимое для рентгенологического исследования. Но оказалось, что если кашу давать без предварительного подогрева, то есть сразу из холодильника, ну ты понял? - я кивнул, и он продолжал, - Если из холодильника, то каша покидала желудок быстрее, чем рентгенологи успевали настроить свою тогдашнюю аппаратуру. Ты слушаешь? - снова прервался Сарабьев; я опять кивнул, - рентгенологи вот и заинтересовались этим фактом, провели эксперименты и, выяснили, что если запивать пищу холодными напитками, например, содовую со льдом, то время пребывания пищи в желудке сокращается с 4-5 часов до 20 минут. Ты представляешь?.. Это, во-первых, прямой путь к ожирению, так как такой пищей невозможно насытиться и чувство голода наступает очень быстро. Во-вторых, так и начинаются гнилостные процессы в кишечнике, потому что нормального переваривания, как такового и не было. Делаешь выводы-то уже, сынок? Это же тот путь, на котором представители фаст-фуда и заработали себе огромные деньги. Запивая еду типа сэндвичей, гамбургеров, хот-догов ледяными напитками. Человек никогда не может наесться, а значит, придет перекусить еще и еще раз, - на последнем "еще" Сарабьев сделал особенный акцент, - при этом на горячие напитки - чай, кофе - устанавливается достаточно высокая цена и они не включаются в комплексные наборы, зато ледяные напитки стоят копейки! Так что чтобы избежать проблем с пищеварением, никогда не запивай еду холодными напитками! - закончил Сарабьев, резко взял в охапку несколько ржаных сухарей и начал громко хрустеть, а другой рукой потянул запотевший бокал пива к губам.

- Буду знать-с, - только и ответил я, придумывая виртуозный оборот для смены темы. Вспомнился мне один случай.
- Ты когда-нибудь с бездомными перекидывался парой слов? - спросил я его.
- Да как-то не приходилось, знаешь ли!
- Так вот я тебе и расскажу о своем опыте, коли тебе интересно. Раз, встречая поздно ночью однокашника своего на ж.-д. вокзале, мне встретился по его словам бывший полковник милиции, служивший в Чечне. Также по его словам он не спал три дня и любезно предложил мне стакан сухого вина. Я отказался и задал ему вопрос:
- Какой смысл вообще в жизни?
Он ответил:
- Должны быть цари и евнухи.
Мне стало интересно и следующее:
- А как здесь работаете? Кушать что-то нужно все равно.
- Ты не с налоговой фирмы случайно?
Позже он еще спросил меня: "Где тут можно отойти?" и я показал на ближайший угол. На этом наше совместное времяпрепровождение было окончено.
Сарабьев помотал головой и вымолвил:
- И что же тебе в голову приходит от этого?
- Наверное, нечто вроде сострадания, уж больно жалко мне его, - ответил я.
- И что же ты думаешь о своем сострадании? - Сарабьев прищурил глаза и лукаво приблизился ко мне чуть ближе, облокотившись сложенными руками на столик.
- Право, я даже не знаю, что...
- Так нужно ли сострадание?! - снова перебил меня Сарабьев.
- Нужно!
- Так и какая в оном польза, ты ж мне пояснять станешь или нет?

Презрение в его словах вызвал у меня совсем не дружеский attitude, голова моя загорелась, а речи в защиту самого себя так и захотели сорваться с уст и удариться о его хамское высокомерие.

- Сострадание - это самое светлое чувство, что способен извергнуть из своего душевного мутного болота жалкий-прежалкий человечишко! От того у нас в России и беды, что ни перед бездомными у нас нет жалости, ни перед сиротами, ни перед бедствующими, калек и того больше презираем! Я убежден, что без развитой составляющей сочувствия у народа жаловаться на политический строй - на себя пенять! Ты смотри как среди сонм жалующихся появляются многие споры словно младенцы в Азии, об экономической сфере, об политической деятельности, беседы и различные диалоги без подтекста, рожденные в социальной среде, которые концентрируются в одну и ту же точку, отрезками и лучами сходясь в один конец. Не секрет и дураку: потребности и желания в наше время упираются во всеобъемлющее определение капитализма. Большая часть человечества перестала стремиться к открытиям, неизведанному. Чувство любопытства, которое есмь двигатель прогресса!.. Которое как бур на протяжении истории человека помогало грызть граниты и алмазы различных областей наук, а теперь с каждым годом все сильнее атрофируется. Ты вспомни "Ашан", люди стали потребителями! Что же им нужно для счастья? Каждый из них ответят тебе: "Деньги". А еще лучше, чтобы их было больше. И только с возрастом человек начинает понимать, что финансовая составляющая, достаток - не самое главное в жизни. Но к тому моменту он уже не в силах, этот человечишко, не в силах ничего изменить. Все беды: и частные и глобальные - все от неимения искры в сердцах. Никто не желает пересмотреть свои маленькие недостатки и обратить их в силу, но каждый хочет пол шара земного по экватор изменить, там ледники восстановить, там парниковый эффект предотвратить, озоновые дыры зашить! Вот так вот-с.

- Твоя точка зрения справедлива, но я считаю иначе. - с ехидной улыбкой парировал Сарабьев.
- А как же ты считаешь? - пристально глядел я в его глаза.
- А считаю я, что сострадание твое - бесполезнейшая вещь. Вот так. От того у нас и твой пресловутый капитализм наблюдается, что люди на Руси весь век жалкие. Всякий жаждет другому помочь, дай шанс и приютит в дом мерзкого беженца, кинет монету в шапку глухонемому, которого паче всего кх-х! - произнося этот звук, Сарабьев провел большим пальцем, торчащим из костлявого кулака по своей шее, - того, ну это, лучше всего. Эпидемия сострадания может привести только к основательной деградации нации, мозг у всех усохнет, понимаешь? Кому нужно это твое сочувствие? Полковнику милиции в Чечне?
- Бывшему полковнику милиции в Чечне, - поправил я.
- Та какая разница... Так нужно тому полковнику милиции твое сочувствие? Едва ли! Работает себе, знает прославляет Бахуса, спит на вокзалах, а до твоей жалости ему нет ни малейшего дела, знаешь ли. Что ж ты этих бомжей то жалеешь, ну скажи на милость? Предположим, остался я сам без дома, без родни. Так что же я сделаю? А пойду обокраду кого-нибудь! Меня в тюрьму-то и посадит полицейский дядька. А в тюрьме и почищусь, тренировки буду проводить, если зависимость есть какая, так в трех стенах и решетке избавлюсь, куда денусь, ну! А следом за тюрьмой надлежит как? Тебя на работу отправляют, какую-никакую, а работу! Вольюсь в коллектив социальный и буду составлять полноценную ячейку, хотя бомжом был пару лет назад. Не хватает им смелости - нищим-то этим, выход есть всегда, а они в свою очередь, что, пользуются этим шансом? Одно знают жалуются да напиваются «вусмирть» одеколонами тройными. Грех таких существ жалеть, от того и сострадание твое - пустое место!
- Послушай, друг мой, я и сам циничен, однако твоя позиция меня до того поразила, что голым себя чувствую и изувеченным. Не этого ли болвана высокомерного ты наслушался, что слабого с утеса столкнет? Я, может, и согласился бы с тобой, однако не ласкают твои речи слух мой. - обиженно сквозь зубы процедил я.

- Не о Фридрихе ли ты так едко отзываешься? Ну, знаешь ли, как бы ты не считал, труды Ницше я уважаю. И ты же, нигилист последний и осуждаешь великого мыслителя, разве я не прав?
- Не прав.
- Ай, знать нигилист ты, а если нет, так вскоре им будешь! Тебя же касается, сколько я таких встречал, что становлением пытаются достичь великого единства, утонуть в этом единстве пытаются. А становления нет! Нет и не спорь, становлением ничего не достигается. В предоставленной дилемме ты станешь осуждать весь мир этого становления и побежишь в другую сторону, сторону метафизики и будешь считать ее за истинную. Дальше горечь и ужас, в котором ты станешь убеждаться, что новый мир в который ты прибежал, да из которого пришел - твой собственный, а создал ты его только из потребностей своих, что ты не Бог и не имел на это создание никакого права. Придет пора и ты вообще решишь запретить себе веру в истинный мир...
- Вздор! - воскликнул я, так как не хотел больше слушать эту ахинею.
- Ай что? Правда-то колит, колит-то...
- Ничего мне не колит, потому что ты...
- Так ты дослушай, коли не больно сердцу и ушам, - перебил мое оправдание Сарабьев, - что произойдет с тобой, если так и будешь рассуждать о своих светлых чувствах. А произойдет не иначе как осознание отсутствия всякой ценности, понимание, что ни целью, ни единством, ни истиной не может быть истолкован общий характер бытия. Все, посредством чему ты сообщал миру ценность изъемлется тобой же, мир кажется обесцененным, а ты погибшим.
После этих слов наступила гробовая тишина. Сарабьев наслаждался моим молчанием и победно хрустел сухарями.

- Ладно уж, забудь, - сказал он, - и в правилах иногда наблюдаются исключения. Не слышал ли о "демократии шума"? Занимательная вещица должен сказать-то!
- Не слышал, - бездушно ответил я, все думая о его злых словах.
- Так вот слушай! Наткнулся я однажды на занимательную статейку как я понял вырванную из книги, автором являлся С. Кара-Мурза, а название книга носила "Манипуляция сознанием". Так вот там и говорилось, цитирую: "Чтобы предотвратить возможность появления собственных групп элиты в массе управляемых, её нужно лишить тишины. Так на Западе возникло явление, названное "демократия шума". Создано такое звуковое и шумовое оформление окружающего пространства, что средний человек практически не имеет достаточных промежутков тишины, чтобы додумать до конца связную мысль. Не может сосредоточиться — вынужден хвататься за подсунутую ему трактовку. Это - важное условие его беззащитности против манипуляции сознанием. Элита, напротив, высоко ценит тишину и имеет экономические возможности организовать свою жизнь вне "демократии шума"."
- Зерно в этом определенно есть, возможно, что так и есть в действительности.
- А как же!

Как обычно в "Пенной гавани" был включен телевизор, показывали хоккейный матч. Хоккей я не любил и вскоре уже собирался отправляться домой, так что хотел закончить нашу беседу на дружелюбной ноте. Выбрав нейтральную тему, я непременно обратился к Сарабьеву:
- Послушай, если бы ты взял на себя ответственность разобраться в высказывании известного французского философа Поль Валери, что «наука – это истина, помноженная на сомнение», то что со своей точки зрения смог бы возразить?
- Ну-с, чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо знать, что же из себя представляет эта наука.
- Так разве я поймал тебя на незнании?
- Не знать не стыдно, стыдно не спросить-с!
- Слушай же, наука есть сфера деятельности выработки и систематизации объективных знаний о действительности.
- И так что же?
- Те теории и гипотезы, которые подтверждаются фактами или опытами, формулируются в виде законов природы или общества. И я хочу у тебя спросить, как же человек может сформулировать научным языком все те необъяснимые явления, которые происходят в нашем мире?
- Что же в нашем мире может произойти такого необъяснимого? - возразил Сарабьев.
- И здесь ты ничем не подкреплен? - с усмешкой обвинил его я.
- Да катись оно все пропадом! - досадно объявил он.
- Прости, друг мой, попробую объяснить. Допустим, возьмем за точку опоры самый популярный пример - Бермудский треугольник, который является виновником исчезновения примерно сотни крупных морских и воздушных судов за последние сто лет. Кроме исчезновений, сообщается об исправных судах, брошенных экипажем, и о других необычных явлениях, таких как мгновенные перемещения в пространстве, аномалии со временем и другие, необъяснимые с точки зрения науки, происшествия. Также не могу не упомянуть проблему веры и религии, которая, по моему мнению, является ключом от врат замка тайны, которые я пытаюсь тебе открыть. В число самых знаменитых чудес религии можно вписать те нетленные тела святых, которые чудесным образом не распадаются через целые века, стигматы, плачущие и кровоточащие иконы святых. Все это позволяет нам допустить весомое сомнение в нашем молодом и научном мировоззрении.
- Ну-с, несомненнейшим образом, - вдумчиво произнес Сарабьев, - наука объясняет множество проблем и решает колоссальное количество задач. С этим утверждением спорить бессмысленно. Но нет ничего абсолютного. Так и наука не справляется с объяснением всего в нашем загадочном и полном тайн мире. И, опираясь на те факты, которые ты описал, думаю, что останусь не в силах спорить о полной универсальности науки как средства для познания мира. Все-таки, по приведенным тобой примерам, человек иногда может побаловать себя фактами, основанными на вере.
- Так к чему же мы пришли? Согласишься хотя бы с мнением Поля?
- Право, как не согласиться.
- Ничто не истинно. И наука не исключение. Так?
- Так.
- И какой вывод?
Почесав затылок, Сарабьев ответил:
- Так думается мне, по твоим словам слаб тот, кто смотрит на мир сквозь призму научно-критического окраса. Тем самым он с твоей точки зрения, наверное, лишает себя возможности по-детски порадоваться чудесам, поправь меня или останови, коли не прав. Должно быть по-твоему, что полноту объема картины созерцает только исключительный и многогранный человек, способный различать красоту и насыщенность большинства красок. Какой же вывод сделать из всего? Вселенная бесконечна, вариантов развития событий неисчислимое количество и было бы грешно утверждать, что в мире, помимо эмпирических основ, нет места и сомнениям, которые так или иначе будут возникать в наших с тобой умах или умах других и разрешаться либо холодным научным методом, либо чувствами, данными от природы, либо всем этим в совокупности. Надеюсь, что смог удовлетворить интерес.

Я встал из-за стола, задвинул стул, отнес пустую тарелку для закусок в ведро и, попрощавшись с Сарабьевым крепким рукопожатием, пожелав ему доброй ночи, ретировался к дому. Проведенным вечером я остался доволен. Более чем.

17 февраля, 2015 год.