Самый близкий друг тумана

Девятнадцатое июня, наступило время первого экзамена. Алан сдал на отлично, Растин так же получил высшую отметку. В добром настроении, они вышли на утренний моцион. Обширный кампус университета покрывал золотой солнечный плед, уголки которого цеплялись за острые крыши неприступных учебных корпусов. Листья на зеленых пышных ветвях плавно выводили кисточкой по чистому голубому небу, вырисовывая зигзаги, но не оставляя за собой следов. В одном месте многочисленные ржавые арматуры кусками отрезков возвышались из бетонных блоков стен еще не построенного здания.

- Помнишь, как тебе приходилось читать нам вслух Данте? - спросил Алан.
- Замечательно тогда провели время.

В воспоминаниях Алана кружила та февральская суббота, когда они также вдвоем шли в гости домой к их общему другу. Как и полагается зимним суткам, ближе к вечеру уже было окончательно темно. Пасмурная погода, кромешная мгла, обильные клубы испарений вдоль улиц. Растин озадачил Алана вопросом: "Как думаешь, кто самый близкий друг тумана?" Алану думалось, что это свет. И так ему отвечал.
- Правильно, фонарь, - поправил его приятель.

Растин был высокого роста, имел хорошее сложение тела, любил Уайлда, обладал карими глазами и всегда стригся на лысо. Что-то в нем было от аристократического течения. Первое впечатление, которое он мог бы произвести на постороннего зрителя - это высокомерие, кротость и гибкий ум. Последующее взаимодействие с ним позволило бы пролить свет на практичность и дальновидность. А что для Алана являлось крайне странным, так это то, что он до сих пор не знал где Растин живет. Зачастую различные его предположения оказывались не иначе как правдивыми, а догадки со временем становились истиной. От него не раз можно было услышать конструктивную похвалу, а теплые слова в свой адрес он умел принимать воздержанно, что непременно связано с человеком достойным. Ко всему прочему ему были подвластны беспримерное красноречие и драгоценное умение с пристальным вниманием выслушивать собеседника. Два приятеля уже дошли до поворота, где им по обычаю следовало прощаться. Перед тем как пойти в разные стороны, они стояли и созерцали город.

Алан спросил:

- Почему следовало бы человеку избавляться от зависимостей? Если предполагать неминуемую смерть через 20-30 лет, а вместе с тем осознавать бессмысленность всякой выходки, совершенной личностью, то к чему затевается все это предприятие? Зачем сдерживать себя, ограничивать или стремиться к саморазвитию? Разве ты не согласен с тем, что перед наступлением конца стоит попробовать все?
Некоторое время Алан пребывал в ожидании ответа на свой вопрос. Долго друзья еще наблюдали за проездом машин, ходом пешеходов, движением облаков.

Растин нарушил тишину:

- Ограничение твоих эмоций, желаний, страстей, энергий не означает отказа от них, что скорее повредило бы тебе, оно означает направление их в одно русло, чтобы после того, как ты мягко укротил их, они работали на высшие цели. Все это ведет к трезвой жизни, еще проще, к жизни, наполненной дарами, потому что теперь своим собственным хозяином становишься ты, а не твои эмоции, желания и страсти. Они больше не диктуют тебе, как следует поступать. Одновременно с этим процессом ты будешь очищать себя и подготавливаться к достойному завершению своей роли. В целом это дело каждого, быть больше похожим на то, с чем он хочет себя связать.
 
Они протянули друг другу руки.

- Счастливо, - произнес Растин.
- Пока, - попрощался Алан.

19 февраля, 2015 год.