Мои родственники в войне. Часть 4 Тесть

  Отец жены.
  Артемов Василий Алексеевич 1917 года рождения.

   Призывался Сосновоборским РВК  в 1938 году. Отсрочка от призыва ему была дана для окончания  средней школы в селе Николо-Барнуки  Сосновоборского района, Пензенской области.
    Был направлен в пограничные войска НКВД.  Поначалу служил на демаркационной линии на границе с Румынией. В 1939 году участвовал в боевых действиях по освобождению западных областей Украины и Белоруссии в составе ударного пограничного батальона. А после окончания боевых действий вновь заступил на охрану границы  в районе Перемышля.

    А как только произошли события связанные с присоединением прибалтийских областей, то их отряд был переведен в Литву в район городка Кретинга, что на границе с Германией (Восточная Пруссия).
     Здесь он был принят кандидатом в члены ВКПб и  назначен на должность заместителя политрука заставы.  Непосредственно принимал участие в многочисленных задержаниях нарушителей границы,  за что имел несколько объявленных благодарностей от командования и денежные премии. Награжден нагрудным знаком «Отличник РККА».
   22 июня 1941 года наступающие немецкие части отсекли их заставу, оставили ее в своем тылу и быстро пошли дальше.

   
   Примечание – С моим дорогим тестем мы провели много времени в волжских путешествиях. И где-нибудь у ночного костра под ароматную  ушичку и добрую стопочку я слушал его воспоминания. Что характерно на своей  родине в Сосновоборске,  он ни при каких обстоятельствах никогда не касался темы своего плена. Как он однажды мне намекнул – подписка о неразглашении бесед со следователем помнилась ему всегда.
   Уже после его кончины в мой архив попала  собственноручно написанная им автобиография. Конечно, она была «причесанная» и приукрашенная . Ценного в ней лишь имена его командиров и товарищей по службе и плену. А так же географические названия мест, где происходили те события.   
    И здесь  реконструкция его рассказов по  воспоминаниям наших бесед. Время в 70-80 х было  не совсем то, что бы делать какие-то записи. Да и  работал я тогда на режимном предприятии.

    - «Под командованием  начальника заставы лейтенанта Алексеева и младшего политрука Котолевского в окружении мы продержались почти десять суток. А после того, как подошли к концу боезапас и продовольствие  пошли на прорыв. Вырваться-то  смогли, но в живых нас осталось всего пять человек. Понимая, что спасения нет, я закопал в землю партийные документы, комсомольский билет и свои знаки различия.
   В той безвыходной ситуации мы попали в плен, но мои товарищи не выдали немцам, что я был политработник.

   Поначалу нас перевозили из лагеря в лагерь,  названий которых я не запомнил.
   А потом мы оказались  в  лагпункте  около города Лимбург, что был недалеко от бельгийской границы.  Конечно, мы постоянно думали о побеге, но тут все наши надежды  рухнули. Отсюда до своих   было точно не добраться.
 
   В этом лагере формировали группы человек по 300 – 400 и отправляли по разным направлениям. Моя команда попала в лагерь недалеко от города Мангейм.  А потом до самого конца войны я и был всего в двух лагерях – здесь в Мангейме и под городом  Франкфурт, что тоже на  западе Германии.
 
   Эти лагеря были не очень большие и их контингент специализировался на восстановлении железнодорожных путей, разрушенных бомбежками союзников. Работа была тяжелая, но выжить там  все же можно было, хотя за разные нарушения приходилось и в карцерах посидеть. Мы были, в сущности,  обученной командой по восстановлению железнодорожных путей и мостов.  Так я и дотянул до 45-го.

    Происходили с нами и необычные случаи.   К концу войны союзники  сильно бомбили железнодорожные узлы почти каждую ночь. И бывало, что охрана, без доклада своему начальству, выводила нас из лагеря небольшими группами с  малым сопровождением до предполагаемых мест ночной бомбежки. Там мы ждали налета,  и когда охрана того объекта  пряталась в убежищах мы быстро выбегали на пути и искали разбомбленные вагоны с продуктами питания. Риск был двойной – попасть под бомбы или пули охраны. Не все возвращались оттуда живыми и здоровыми, но мне везло. Потом охранники выдавали нам толику  из принесенной добычи и  разрешали отдохнуть днем до следующего ночного похода. Конечно, об этом я после возвращения домой никому ни слова. Вот только тебе первому.

    А потом при быстром наступлении союзных войск пошли слухи, что при отступлении немцы расстреливают военнопленных. Ждать этого не стал и с моим другом Василием Новиковым во время работ по восстановлению путей мы убежали.  Помог нам дневной налет бомбардировщиков.  Хоронились в каких то развалинах около недели, а тут и американцы пришли.

   Вскоре советская миссия во Франции на территории занятой американцами в городе Хайдельберг создала формировочный пункт, которым руководил представитель  миссии майор Голиков.
 
   Узнав об этом мы с товарищем. теперь уже  из американского лагеря для перемещенных лиц,  не раздумывая явились на этот пункт и через некоторое время с одним из эшелонов отправились на Родину. Эшелон следовал без какой-либо охраны на нашем самоуправлении.
   В Советской зоне в городе Цетхайм  в фильтрационном  пункте я  успешно прошел проверку и был оставлен  в штабе батальона  по работе с репатриированными гражданами. Т.е фактически был мобилизован на военную службу. Сейчас понимаю, что я там нужен был как агитатор по возвращению военнопленных на родину.  Но я очень старался. Вспомнил свои навыки политработника.
   Но в ноябре  1945 года,  согласно указа Советского правительства о демобилизации старших возрастов,   был уволен с воинской службы и отправлен домой. Надобность в таких как я,  с не очень хорошим прошлым, отпала.

    Конечно, соответствующие органы, по приезде домой,  меня в покое не оставили. Несколько лет  регулярно вызывали в райотдел МГБ и я рассказывал или письменно описывал следователям  разные детали   своего нахождения  в плену. Все это время я не мог устроиться на нормальную работу. Приходилось в деревне в доме своего тестя валять валенки на продажу, трудиться рабочим в конторе «заготскот» и на других случайных  должностях.

     И однажды  я попросту не выдержал и во время очередного вызова и надоевшего переливания из пустого в порожнее заявил следователю: « Или сажайте меня или оставляйте в покое! Уж сколько лет вы меня дергаете!»
    И меня оставили в покое! Больше никаких вызовов в ту контору не было и в 1949 году я, наконец, устроился на работу в электроцех нашей суконной фабрики.

     Дополнение. В дальнейшем мой тесть до самой пенсии проработал  в электроцехе фабрики. Был там старшим мастером. Восстановился в партии. Избирался на должность освобожденного председателя поселкового Совета. А в начале 80-х после неоднократных запросов получил удостоверение участника ВОВ и все положенные льготы, как участник боевых действий.

   Ушел из жизни в 1985 году.
   
  На фото: Я и мой тесть во время нашего путешествия по Волге. 1977 год.

   Продолжение -  http://www.proza.ru/2016/09/25/2092