Ялта! Противостояние! Часть пятая!

   После каникул Артём вернулся в Днепропетровск с чётким желанием переехать в Одессу, и непременно сразу после окончания третьего курса. Когда он вошёл в свою комнату и, устроившись на кровати, он набрал телефон Анатолия, но тот не отвечал. Только с третьего раза он отозвался. Голос у друга Артёма явно был подавленным, он догадался, что с Анатолием не всё в порядке, но допытываться не стал.
   
   Ты когда будешь, дружище? – спросил Артём довольно весёлым тоном, как бы подбадривая его. – Я уже на месте! Ты часом не забыл, что завтра уже на занятия нам?
   
   Тёма! Я немного задержусь, а ты передай там, на кафедре, что я приболел! Через неделю точно буду! И ещё! У меня к тебе будет масса разговоров, поэтому уж наберись терпения заблаговременно! – отозвался Анатолий, и выключил телефон.
   
   Артём помнил, как Анатолий не хотел ехать домой, и как Артём сам его туда пихал, хоть и приглашал к себе в гости. Теперь, лёжа на кровати, он всем своим нутром почувствовал, что с другом случилась беда, но как ему помочь, он не знал.
   
   Господи! – даже перевернувшись на бок, подумал Артём. – Как это я могу ему там помочь? Что за бред! Приедет, тогда и будем обсуждать его проблемы!
   
   Гоняя мысли, Артём невольно в мыслях вернулся в Ялту, к своим родителям. За всю свою не долгую ещё жизнь, у Артёма никогда не было конфликтов со своими родителями. Он каждой клеткой своего организма ощущал тепло своей матери, и добро своего отца, также настоящей мужской дружбы между отцом и сыном. Он всегда так делал, когда оставался один на один со своими мыслями, со своими проблемами. Артём неизменно начинал думать о доме, о Ялте, об отце, который с каждым годом всё больше и больше начинал сдавать, о матери, которая продолжала оставаться очень красивой, ласковой и заботливой. Эти мысли мягко обволакивали его, после чего он успокаивался и, закрыв глаза, невольно улыбался, вспоминая разные эпизоды счастливого детства. Он вспоминал свою любимую Понизовку, базу отдыха, на которой трудился его отец, и где Артём провёл практически всё своё детство. Он вспоминал, как отец бросал его в море на глубокое место, для того, чтобы маленький Артёмка, которому едва исполнилось четыре годика, быстрее научился плавать. Он вспоминал, как отец воспитывал в нём настоящего мужика, настоящего бойца, не боясь никаких препятствий на своём пути. Он был счастлив, что у него есть такой замечательный отец, такая замечательная, прекрасная мама.
   
   Эти мысли как-то отвлекли Артёма от сегодняшней действительности, и он задремал, хотя время было ещё явно не для сна.
   
   Анатолий действительно приехал через неделю, как и обещал. Увидев его, Артём сразу же заметил те изменения, которые произошли с другом. Приехал он около десяти часов вечера, у Артёма сегодня был выходной, а вот завтра ему вновь надо было выходить на работу в кафе, в котором он продолжал подрабатывать себе на жизнь. Анатолий хоть и улыбался, обнимая Артёма, но было заметно, как он волновался. Над левой бровью отчётливо красовался приличный шрам, а на левой руке, вернее, на кисти левой руки ещё были заметны кровоподтёки, которые не успели сойти.
   
   Так! – произнёс Артём, усаживая друга на кровать. – Давай рассказывай, только без дураков! Хорошо?
   
   Да какие дураки, Тёма? – как-то в сердцах, выдавил из себя Анатолий, и в уголках его глаз образовались предательские капельки слёз.
   
   Анатолий закрыл лицо руками, и заплакал, заплакал, как маленький ребёнок, уткнувшись Артёму в плечо. Артём обнял друга одной рукой и прижал его к себе, не проронив ни слова. Он отлично понимал, что если такое случилось с Анатолием, значит беда действительно большая, поэтому просто молчал и ждал, когда его товарищ успокоится, и, наконец-то, выскажется. Именно это в его ситуации было самым важным, чтобы дать новый толчок его сердцу. Чтобы суметь перебороть ту боль, которая явно образовалась в нём после какого-то очень важного события.
   
   Наконец, он отстранился от Артёма и, взяв полотенце, вытер лицо. Повесив полотенце на спинку кровати, он снова улыбнулся и, хлопнув Артёма по плечу, поднялся с кровати.
   
   В общем, так, дорогой мой товарищ, друг и брат! – начал он. – Ты у меня действительно один на всём белом свете, а история моя такая, что хоть стреляйся! Приехав домой, я старался вообще не говорить о политике, о выборах и прочей болевой теме, чтобы не теребить родителей, так они наоборот меня достали своими нацистскими лозунгами! Я молчал, старался отшучиваться, но ситуация на львовщине, Артём, такая, что диву даёшься! Куда всё подевалось? Сплошная злоба, вроде русские являются для них всех основной заразой, которая не даёт им жить! Я опять сказал отцу, что ты, мол, русский, и как ты можешь такое говорить, так он на меня наорал, кстати, по-русски, и сказал, что мы все украинцы, так как произошли от Киевской Руси! Это, мол, русские присвоили себе это название, а они все выходцы из Орды! С ума сойти! Но это ещё не всё! В середине августа, я уже хотел ехать к тебе в гости, произошёл случай, после которого я послал своих родителей к чертям собачьим после очередного их выпада, но тут меня услышали местные националисты, мы с ним были в парке тогда! Они на меня накинулись, и стали избивать, а отец им ещё говорил, чтобы больнее били! Я, конечно же, сопротивлялся, но их было четверо, результат на лице! Была с ними и дивчина, прямо красавица, мини юбка, блузка белая, а из неё прямо груди вываливаются, и в туфлях на высоченных каблуках! Я бы от такой точно не отказался! Знаешь, я, когда отмахивался от них, вспомнил о тебе и даже улыбнулся, что их ещё больше привело в ярость! В итоге я попал в реанимации, там пролежал две недели, а затем у своего товарища, друга детства ещё две недели отлёживался, после этого и приехал сюда! Вот такая моя история!
   
   Закончив говорить, Анатолий вновь грустно улыбнулся Артёму и, взяв полотенце, вышел из комнаты, отправившись в санузел.
   
   Рассказ Анатолия ошарашил Артёма до такой степени, что он не мог найти себе места, бродя по комнате. На подсознании он чувствовал приближение беды, но он ещё не понимал, что необходимо было предпринимать в этой ситуации. Конечно, будь он рядом с Анатолием, то тем отморозкам бы сильно не поздоровилось, но кто мог бы поручиться в том, что они бы смогли тогда выжить. Вряд ли. Вот это вряд ли его в этот момент меньше всего беспокоило, его беспокоило то, что вот такие парни, как Анатолий, как Артём, да и как многие их соплеменники, их товарищи по Академии, да и просто обычные парни и девчата могли этому противостоять. В основном нормальные люди не сбиваются в какие-то организации, какие-то шайки недоделков, а продолжают жить обычной жизнью, отстаивая свою позицию опять же нормальными методами. У них не было злобы, как у этой своры обезумевших людей националистического толка. Как правило, они всегда сбивались в какие-то небольшие группки людей, в которых присутствовали и девчата, и бродили по городу в поисках очередной жертвы. Люди их ненавидели, но люди же панически их и боялись, понимая, что за ними следом идёт безнаказанность.
   
   Когда Анатолий вернулся, Артём, сидя за столом, тут же спросил. – Послушай, Толя! Шрам на лице это понятно, а что же с руками, левая вон вся в кровоподтёках?
   
   Руки? – воскликнул Анатолий и, подойдя к Артёму, показал ему обе руки.
   
   Только сейчас Артём увидел, что правая рука, вернее кисть руки, была прострелена пулей. Он перевёл взгляд на друга, задавая немой вопрос, который Анатолий отлично понял.
   
   Это ещё мелочи, Тёма! – с горькой улыбкой, произнёс Анатолий. – Когда меня сбили с ног, то сначала стали каблуками бить по моим рукам, а затем переключились на всё тело, особенно досталось ногам, я больше недели не мог встать на них из-за дикой боли в мышцах! Слава Богу, хоть не было переломов!
   
   А это не пуля, про что ты изначально подумал! – добавил он, покрутив кисть правой руки перед Артёмом. – Не поверишь! Эта самая красавица, действительно красавица, просто на загляденье, подошла ко мне, когда я уже готов был отрубиться, и наступила шпилькой на кисть руки! Я взвыл от дикой боли оттого, что шестнадцатисантиметровый каблук пронзил руку до самой земли и выскочил с обратной стороны, а затем, покрутив ногу, выдернула каблук! Тебе надо было посмотреть, как она хохотала надо мной, как хохотали и эти отморозки, а мой отец стоял в стороне и смотрел на меня! После того, как потерял сознание, я его больше не видел! В больницу приходила мать, посидела возле меня и всё, хорошо хоть принесла мою сумку с вещами, да с документами! Представляешь? И вот какая у меня к ним должна сохраниться сыновья любовь? Одно меня радовало, что скоро учёба, а здесь я оклемаюсь, окрепну и в Одессу! Больше я во Львов не ездок, да и семьи у меня больше нет! Вот так-то, дорогой мой товарищ!
   
   Артём молча обнял друга и, достав с сумки бутылку крымского, креплёного вина, поставил её на стол. Приготовив что-то типа бутербродов с колбасой и сыром, Артём разлил по стаканам вино.
   
   Давай, дружище, выпьем вина! Успокаивать я тебя не собираюсь, так как любые слова доставят тебе очередную порцию боли! Просто давай выпьем, да начнём с тобой новую жизнь! Хочу тебе сказать, Толя, что если с тобой случится какая беда, ты просто мне позвони, и я приеду к тебе хоть на край света! У меня до сих пор тоже не было брата, а теперь есть, и это ты! – произнёс Артём и, чокнувшись с другом стаканами, молча выпил содержимое своего стакана.
   
   Анатолий от слов Артём снова прослезился, но свою порцию вина выпил тоже молча.
   
   Время уже приближалось к полуночи, в общежитии шум в коридорах стал затихать, только кое-где ещё слышался весёлый смех девчат, и говор парней.
   
   Ладно! – вновь произнёс Артём и, посмотрев на часы, добавил. – Давай спать, а завтра продолжим свой путь! Пока что он у нас с тобой идёт параллельно и это здорово, дай Бог, чтобы наши пути не пересекались!
   
   Наши пути, Тёма, переплелись! – ответил Анатолий и, хлопнув Артёма по спине, завалился на свою кровать.
   
   Отвернувшись к стене, он затих. Артём понимал, что у него сейчас на душе, ему хотелось как-то поддержать своего товарища, но он не находил нужных слов для этого. Да и не нужны здесь слова, в такие моменты, как правило, разговаривают души людей. Их энергетика передаётся друг к другу без всяких слов, и когда человек начинает ощущать тепло ближнего, он начинает согреваться. Он как бы оттаивает душой. Обычно, если это женщины, то они плачут навзрыд, а если парень, то он замыкается, и его нельзя трогать в этот момент, иначе он может сгореть. Боль друга жгуче ощущал и Артём, она передалась ему с этой самой энергией его души, отчего он долго не мог уснуть. Только после того, как в общежитии воцарилась полная тишина, Артём тоже уснул. Он даже не уснул, а как бы провалился в пустоту.
   
   Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, Артём увидел смеющееся лицо друга и, радость от того, что Анатолий вновь стал тем, кем он и был все эти годы, стала заполнять его сознание.
   
   Ну, ты и спишь! – засмеялся Анатолий, натягивая на себя водолазку. – Я тебя звал, а ты не отвечаешь! Давай, поднимайся, а то опоздаем на лекцию!
   
   Артём быстро поднялся, хлопнул рукой по руке друга, как бы приветствуя друг друга и, взяв полотенце с принадлежностями, отправился в санузел, а Анатолий в это время готовил неприхотливый завтрак из яичницы с колбасой, и, конечно же, с чаем.
   
   Артём очень обрадовался, что Анатолий вновь стал тем же весельчаком, хотя отлично понимал, чего это ему стоило.
   
   Ничего! – думал он, приводя себя в порядок. – Время и не такое лечит, дай Бог и это зарубцуется!
   
   Сегодня вечером Артёму снова надо было выходить на работу, а завтра наступали выходные. В воскресенье, в Днепропетровск, приезжала симферопольская «Таврия» на игру с «Днепром», и Артём очень хотел посетить этот футбольный матч. Он попросил хозяина, чтобы тот достал ему два билета, и он должен был сегодня передать ему эти билеты. Анатолию Артём пока ничего не говорил, хотел сделать ему сюрприз. Он и сейчас, вернувшись из санузла, ничего ему не сказал, а быстро позавтракав, вместе с Анатолием, убежал на занятия.
   
   В воскресенье, в шесть часов вечера они уже были возле стадиона, стоя в огромной очереди, которая живой змеёй ползла в пасть великолепного стадиона.
   
   Таких змей было больше десятка, и везде стояли вооружённые люди, внимательно всматриваясь в лица проходивших между ними болельщиков. Артём не любил такие мероприятия, где в основном бесчинствовала недалёкая молодёжь, но это был особый случай, играла его любимая команда. Артём, будучи в Ялте, всегда ездил в Симферополь на матчи своей команды, поэтому он и сейчас рискнул пойти на этот огромный стадион поболеть за своих футболистов. Артём также знал, что в центральной, особенно в западной части Украины крымчан недолюбливают, но чтобы так, как это произошло на стадионе, он даже и представить себе этого не мог.
   
   После того, как футболист Таврии отправил мяч в ворота Днепра, Артём подпрыгнул от радости, и тут же в него запустили банкой из-под пива. Банка пролетела мимо, слегка задев его по волосам. От неожиданности Артём даже присел и, повернувшись в ту сторону, откуда прилетела банка, он увидел массу озлобленных малолетних придурков.
   
   Артём, посмотрев на них, снова уселся на своём месте и, наклонившись к Анатолию, произнёс. – Толя! Минут через десять, когда игра вновь проглотит болельщиков, тихо встаём и уходим со стадиона, иначе будет рубка, а нам с тобой это сейчас ни к чему!
   
   Анатолий лишь посмотрел на Артёма, и ответил. – А я тебе что говорил, когда ты меня сюда тянул? Это тебе не кафе с тремя-четырьмя отморозками справляться, здесь их десятки тысяч, так что мигом под раздачу попадёшь!
   
   Они действительно, перед окончанием первого тайма, незаметно для других, покинули стадион и направились в сторону общежития. Их просто прозевали фанаты, иначе произошла бы беда, так как Артём никогда бы не поднял руки, он бы воевал до последнего вздоха.
   
   Да! – отойдя от стадиона на приличное расстояние, произнёс Артём. – Ты знаешь, я ведь никого не боюсь, но там мне реально стало страшновато! Какие мерзкие рожи! Да они бы нас затоптали бы в один миг, и никто бы никого не искал!
   
   А как ты хотел? – воскликнул Анатолий, взъерошено посмотрев на него. – Они же отморозки, их специально готовят для всяких провокаций, а если попадутся в руки милиции, то отпускают, так как деточки! Они же все малолетки, лет по пятнадцать-шестнадцать, а то и моложе, но выходки у них такие, что и фашисты позавидовали бы! Я же тебе пытался это вбить в голову, а ты не может быть! Теперь не сомневаешься? То-то! На хрен тебе этот стадион? Сел бы, да смотрел телик, всё тоже самое, только ещё можно спокойно пивко потягивать, или, как ты, чаёк бы пил с пряниками!
   
   После этого он засмеялся и, хлопнув Артёма по спине, добавил. – Пойдём лучше в твоё кафе, да там посидим спокойно, попьём пиво с рыбкой, а потом и домой!
   
   Не! – категорически произнёс Артём, и даже остановился. – Да меня же хозяин убьёт! Я его просил, чтобы он мне два билета достал, а тут я сам явлюсь! Нет уж, уволь! Лучше давай в кино, какое сходим!
   
   Да ну его! Пойдём тогда к себе, а пива мы и по дороге возьмём, что-то дюже захотелось свеженького пивка с рыбкой! Давай возьмём одну скумбрию копчёную, да по паре бутылок пива, вот и посидим спокойно у себя в комнате! Если честно, то мне хочется уединения, наобщался до отрыжки!
   
   Так они и сделали. Просидев в комнате часов до двух ночи с пивом, они переговорили о многом. И дело было не в пустой болтовне, а в том, что эти два, молодых парня, твёрдо определились по какой дороге им идти в это неспокойное время. Время, которое диктовало свои правила игры, игры злой, где нет места жалости, сострадания, или вообще какого-то понимания той действительности, которая их окружала.
   
   Эти два молодых, здоровых и красивых парня выходили на дорогу жизни, смутно понимая, как им поступать в тот, или иной момент своего пути. Но, что было самым важным, так это то, что они определились с направлением своего движения.

                20.09.2016 год.

http://www.proza.ru/2016/09/22/534