Сноровка

     Ракетный дивизион августовским ранним утром занял позиционный район на незнакомой местности для отработки учебно-боевых задач. Стартовые батареи, ракетно-технический взвод расположились на значительном расстоянии от штаба, согласно требованиям боевого устава и личный состав которых приступил к устройству укрытий и оборудованию позиций.
     Местность представляла собой неширокую, слегка заболоченную долину реки Нарва, впадающей в Амурский залив Тихого океана и берущей своё начало в сопках недалёкого Китая. Река медленно катила свои воды, была неглубока, на перекатах урча, ласкала гладкие, словно отшлифованные камушки, в ней хорошо были видны, сновавшие вверх против течения небольшие стайки форели. Вода холодна и чиста. И её чистоту изредка нарушали, проезжавшие с одного берега на другой военные машины, но поднятая со дна муть, тут же исчезала в светлом потоке. Оба берега густо заросли ивняком и ольхой.
     Дивизион расположился на левом берегу, так как на правом, метрах в ста, начинался заповедник "Кедровая падь", на территорию которого категорически было запрещено даже заходить, там водились очень редкие виды животных: уссурийский тигр, леопард, пятнистый олень, гималайский медведь, харза. А из птиц обитали на берегу залива: чёрные аисты и белоплечие орланы. С двух сторон на долину наступала много километровая череда сопок, покрытых густой хвойно-лиственной растительностью, среди которой выделялись свечки кедровых сосен, взмывавших в небо, заросли, воспетого в песнях багульника, да китайский лимонник, как гигантский удав, переплетающий стволы деревьев, там же произрастает очень ценное, но редкое многолетнее, травянистое растение-женьшень, обладающее сильным тонизирующим свойством, бесконтрольный и варварский промысел, сделал его ещё недоступнее.
     Над устьем реки низко кружила серая тучка, готовая в любой момент пролиться дождём, воздух был насквозь пропитан влагой, что затрудняло дышать, а если случалось получить в тех краях даже царапину на теле, то она не заживала годами.
     Климат на юге Приморья муссонный, а это обильные осадки летом и сухой, жёсткий, пронизывающий ветер с малым количеством снега зимой.
     Как только были решены все вопросы с размещением, в штаб дивизиона пришёл егерь из заповедника и довёл до офицеров основные правила и особенности поведения на этой местности и ещё предупредил, что в ближайшем распадке живёт кошка, так называют в Приморье уссурийского тигра, с двумя котятами и что категорически запрещено появляться кому бы то не было(в то время группа учёных и операторов изучала жизнь, повадки полосатых хищников и вела телевизионные съёмки). Мне очень хотелось увидеть тигрицу, но днём была боевая учёба, а ночью очень опасно.
     К вечеру пошёл мелкий, сеющий дождь, а затем сплошной стеной. Сразу стало темно, с залива подул шквальный ветер, деревья застонали, с сопок в реку понеслись потоки грязной воды, увлекая за собой коряги, деревья, камни. Технику срочно пришлось убирать от берега на возвышенные места, только ракетно-технический взвод во главе со своим командиром лейтенантом Белоусовым В. оказался отрезанным, образовавшимся вторым руслом реки, на небольшом островке. Все понимали, что затея с эвакуацией бесполезна, ни к чему хорошему не приведёт. Личный состав укрылся в кабинах машин. Так как установленную палатку сорвало ветром и унесло водой. Организовали дежурство, да прожекторами пусковых установок светили в сторону попавших в беду людей, с одной стороны, чтобы знать обстановку, в с другой, чтобы они не отчаивались, верили, что про них не забыли.
     Наступило утро, за ним другое, постепенно ветер утих, дождь почти прекратился. Приехал начальник штаба ракетных войск и артиллерии армии, посмотрел
на людей с техникой на островке и сказав, что надо ждать спада воды и уехал. А меня словно осенило, что могу помочь хоть чем-то, по воле случая, оказавшимся в роли робинзонов людям, ведь они больше двух суток не принимали пищу, а молодые организмы требовали своё. Я сбегал на кухню, взял три банки тушёнки, благо командир хозяйственного взвода был прапорщик понятливый и снова оказался на берегу. Разделся до трусов, у присутствующих вызвал нескрываемый интерес: что это он задумал и разбежавшись, метнул банку на островок, та пролетев метров пятьдесят над бурлящим потоком, благополучно упала в траву. Я никогда не слышал такого восторга, солдаты и их командир, как дети запрыгали и закричали:"Давай ещё!". Принесли ящик, содержимое которого я удачно перекидал голодным, те развели костёр и принялись утолять голод. А с нашего берега в их адрес отпускались колючие шутки.
     Пришёл командир дивизиона, похвалил меня за находчивость. Просто он не знал, что я ещё со школьной скамьи всегда участвовал в соревнованиях различного уровня по метанию гранаты на дальность и имел в этом хорошие физические навыки, которые, как оказалось, помогли в трудную минуту.
     Прошло ещё три дня, вода совсем спала и за напряжённой, боевой учёбой всё постепенно забылось. Но когда через месяц мы вернулись в гарнизон, жена лейтенанта Белоусова, Валентина пришла ко мне домой и поблагодарила, за то, что не дал её мужу умереть от голода, уж очень он у ней любил покушать.