Обломки кораблекрушения. Мопассан

Я люблю море в декабре, когда иностранцы разъезжаются, но, разумеется, моя любовь очень трезва. Я только что прожил 3 дня в том месте, которое называют «летней станцией».
В деревне, которая недавно была полна парижан и была столь весёлой, остались теперь лишь рыбаки, которые собираются группками, тяжело шагают в своих моряцких сапогах, укутав шеи шерстяными шарфами и держа в одной руке бутылку водки, а в другой – лодочный фонарь. Тучи приходят с севера и бешено несутся по тёмному небу; дует ветер. Огромные коричневые сети растянуты на песке, покрывая обломки, вынесенные приливом. Пляж кажется жалким, потому что изящные женские ботиночки больше не оставляют дыр в песке своими высокими каблучками. Море, серое и холодное, с бахромой пены, поднимается и опускается над этой мрачной освещённой пустыней.
Когда наступает вечер, все рыбаки приходят в один и тот же час. Они долго кружатся вокруг больших барок, похожих на гигантских мёртвых рыб, кладут в них сети, хлеб, горшочек сливочного масла, стакан, затем толкают на воду вздыбленную массу, которая вскоре начинает качаться, раскрывает коричневые крылья и исчезает в ночи с маленьким огоньком на мачте. Группки женщин, которые не рассеиваются вплоть до отправления последнего рыбака, возвращаются в спящую деревню, и их голос беспокоит тяжёлую тишину угрюмых улиц.
Я тоже собирался вернуться, когда заметил человека: он был один, закутанный в тёмное пальто, быстро шёл и пробегал взглядом пустое морское пространство, ища другое человеческое существо.
Он увидел меня, подошёл, поздоровался, и я с ужасом узнал его. Он собирался заговорить со мной, когда появились другие люди. Они шли, плотно сомкнувшись, чтобы меньше мёрзнуть: отец, мать, трое дочерей, все завёрнутые в пальто, в древние плащи, в шали так, что были видны только глаза и нос. Отец был обмотан в одеяло, которое торчало у него выше головы.
Тогда одинокий гуляка поспешил к ним, они обменялись крепкими рукопожатиями и начали ходить туда-сюда по террасе Казино, которое теперь было закрыто.

*
Кто эти люди, которые остаются, когда все уехали?
Это обломки лета. На каждом пляже есть свои.
Первый из них – большой человек. Я поясню: большой человек морских купаний. Эта раса многочисленна.
Кому из нас неизвестно следующее: приедешь в середине лета туда, что называется «станцией для купаний», и, не найдя ни одного друга, ни одного знакомого, который приехал бы раньше, начинаешь знать все лица, все имена, все истории, все канканы.
Прогуливаясь по пляжу, вы внезапно встречаете господина, от которого отворачиваются все купальщики. У него очень важный вид: длинные волосы, артистически уложенные под матросский берет, падают на воротник матросской блузы, он переваливается при быстрой ходьбе, у него рассеянный взгляд, словно он предаётся важной умственной работе, и видно, что это позёр.
Ваш спутник сжимает вам руку:
- Это Риволи.
Вы наивно спрашиваете:
- Кто такой этот Риволи?
Внезапно ваш друг останавливается и возмущённо произносит, внимательно глядя на вас:
- Ах, с какой луны вы упали, дружище? Вы не знаете Риволи, скрипача! Ничего себе! Это музыкант высшего ранга, мэтр, таких людей нельзя не знать.
Вы молчите, слегка униженный.
Через 5 минут вам встречается маленький, толстенький, грязный уродец, похожий на обезьяну, в очках и с глупым видом: это Проспер Глосс, философ, которого «знает вся Европа». Это натурализованный немец из Баварии или Швейцарии, чьё происхождение позволяет ему говорить по-французски с насмешкой, похожей на насмешки того человека, чьими шутками он воспользовался, чтобы написать том несусветных глупостей под названием «Смесь». Вы делаете вид, что хорошо знаете этого урода, чьё имя слышите в первый раз.
Вы встречаете ещё двух художников, литератора - редактора неизвестной газеты, затем начальника кабинета, о котором говорят: «Это г-н Бутен, директор в Министерстве общественных работ. Он выполняет самые серьёзные административные поручения, ему доверяют ключи».
Вот они, великие люди! Их реноме блистает исключительно благодаря регулярности их посещений. В течение 12 лет они приезжают регулярно, в один и тот же день, и, так как каждое лето возвращаются некоторые из тех, кто уже был здесь раньше, они из лета в лето укрепляют свою местную славу и становятся настоящими знаменитостями, затмевая всю славу пляжа, который выбрали для себя.
Только одна разновидность людей заставляет их трепетать: академики, и чем  бессмертнее неизвестный, тем страшнее его приезд. Его имя громом раздаётся в морском городке.
Купальщики всегда готовы к приезду знаменитостей. Но известие о том, что приедет неизвестный академик, производит внезапный эффект потрясающего археологического открытия. Люди спрашивают друг друга: «Чем он занимается? Кто он?» О нём говорят, как о загадке, которую надо разгадать, и интерес, который он вызывает, растёт из-за его неизвестности.
Это враг! И между большим чиновником и местной знаменитостью начинается немедленная борьба.

*
Когда купальщики уезжают, большой человек остаётся. Он остаётся до тех пор, пока на станции остаётся хотя бы одна семья, один человек. Для этой семьи он ещё несколько дней – большой человек. Этого ему хватает.
И всегда остаётся одна семья, бедная семья из соседнего города с тремя дочерьми на выданье. Они приезжают каждое лето; девицы Ботане так же знамениты в этом месте, как и большой человек. Уже 10 лет они проводят лето в поисках мужей (никого не находя, впрочем), как матросы проводят сезон в ловле сельди. Но они стареют; люди из народа знают их возраст и жалеют их девство: «Однако они всё ещё очень пригожи!»
И вот после бегства элегантной публики, каждую осень эта семья и знаменитый человек встречаются лицом к лицу. Они остаются там месяц, два месяца, видятся каждый день и не решаются покинуть пляж, где живут их мечты. В семье о нём говорят, как о Викторе Гюго, и он часто ужинает с ними за одним столом в грустной и пустой гостинице.
Он не красив, не молод, не богат. Но это г-н Риволи, скрипач, местная знаменитость. Когда его спрашивают, почему он не возвращается в Париж, где его ждёт такой успех, он неизменно отвечает: «О, я отчаянно люблю дикую природу. Этот край нравится мне тогда, когда становится пустынным!»

*
Ко мне подошёл знакомый матрос. Рассказав о рыбной ловле, которая не была успешной, так как стало рождаться меньше сельди, и о количестве привозимой трески, он показал мне глазами на прогуливающихся и добавил: «Вы знаете, г-н Риволи женится на младшей девице Ботане». Действительно, парочка шла поодаль от остальной семьи.
У меня сжалось сердце, когда я подумал об этих обломках круговорота жизни, об этих грустных потерянных людях, об этой свадьбе, когда сезон давно закончился и все надежды испарились, об этом высоком человеке в токе, которого, как залежалый товар, приняла эта бедная девушка, которая без него скоро бы стала среди женщин тем, чем становится солёная рыба из свежей.
И каждый год после завершения сезона в покинутых курортных деревеньках образуются подобные союзы.
«Скорей, скорей, о девы молодые,
Ищите вы мужей на бреге волн морских…» - писал поэт.

*
Они исчезли в темноте.
Взошла луна, которая сначала была совсем красной, затем бледнела по мере продвижения по небу и бросала на пену волн бледные отблески, которые гасли, едва зажигаясь.
Монотонный шум прибоя отуплял мысль, и мной овладела огромная печаль из-за бесконечного одиночества земли, моря и неба.
Внезапно меня встряхнули молодые голоса, и я увидел двух высоченных девушек, которые неподвижно смотрели на океан. Их распущенные волосы трепал ветер, и девушки в своих узких резиновых серых плащах были похожи на телеграфные столбы, у которых выросли гривы.
Я узнал англичанок.
Из всех обломков кораблекрушения, эти – самые стойкие. Их встречаешь в каждом уголке мира, во всех городах, откуда уехала публика.
Они смеялись своим серьёзным смехом, и я спросил себя, какое особенное удовольствие  могли испытывать эти высокие девушки, которых встречаешь повсюду: на пустынных пляжах, в густых лесах, в шумных городах и в больших музеях, полных шедевров, - когда они рассматривают картины, статуи вдоль меланхоличных аллей и волны под луной, совершенно не разбираясь во всём этом.

9 декабря 1881
(Переведено 20 сентября 2016)


Рецензии