На берегу...

 Она сидела на краю скалы, поджав под себя ноги, словно задумчивая  статуя, очень красивая и неподвижная. Набегающий с моря ветерок, забегая то с одной, то с другой стороны, словно играя, нежно шевелил её волосы, рыжеватые сами по себе, в лучах заходящего солнца они пылали и переливались, словно расплавленный огнено-красный металл, а  строгое, но очень красивое лицо окрасилось в золотисто-розовый цвет...
- Как же она фантастически  красива, - подумал он. Интересно, кто она, откуда здесь, ведь явно не местная, отдыхает наверно, - вопросы рассеяно плавали в его голове, ответов не требовали, да и к чему они, эти ответы. Он сидел, наслаждался закатом и её, не совсем земной красотой, потом, словно что-то вспомнил, открыл  походный альбом для зарисовок, достал карандаши, и быстрыми штрихами стал рисовать лицо незнакомки, потом ещё и ещё, стараясь достичь, как можно большего сходства. А она сидела недвижно, словно чувствовала это, словно давала ему возможность ещё  раз взглянуть, сравнить и исправить...
  - Всё не то, не то, опять не то, опять чего-то не хватает, но что же, что, - вертелось в его голове, он всматривался в неё, и ни как не мог ухватить недостающего звена, той малости, что оживит, заставит по другому сиять уже почти готовый портрет этой прекрасной незнакомки...
- Души, не хватает, - прозвучал в его голове незнакомый голос.
- Точно, -  души не хватает в портрете, он чуть не подскочил словно от внезапного озарения, а портрет без души — это всего лишь рисунок, это всего лишь клочок бумаги и всё. Но где он, где тот кусочек мозаики, что оживит...
- Смотри на меня внимательнее, - услышал он опять этот голос внутри себя, и замер от неожиданности, а потом осторожно стал поворачивать голову, словно боясь спугнуть резким движением, то непонятное, что находилось совсем рядом, но не давалось ему в руки.
- Смотри на меня, - услышал он ещё раз, и увидел её глаза, они смотрели на него в упор. Глаза, словно два ярких изумруда, светились в тени заходящего солнца, они пронизывали его словно два зелёных луча, то затухая тлели будто угольки, то разгорались с новой силой...
  Он замер словно в прострации, его будто парализовало, а руки сами нащупали нужные карандаши и стали наносить недостающие портрету штрихи...
- Вот и всё, - опять услышал он, а ты волновался...
Незнакомка медленно поднялась,  взглянула  на горизонт, потом на него, вздохнула и пошла в сторону посёлка...
- Ну что сидишь, словно статуя, очнись, смотри, что нарисовал,  - опять услышал он тихий голос, но уже с улыбкой.
  И действительно, на него с листа смотрела, словно живая, незнакомка.
- Точно, глаза, - пронеслось в голове, как же я сразу не понял, глаза — это душа человека, глаза, это душа портрета...
- Ты кто, милая незнакомка, - крикнул он в след уходящей, не решаясь её догнать.
- Я Ветер Странствий, - услышал он в ответ. Я Нежная Улыбка Вселенной, я Ласковое Прикосновение Вечности. Выбирай, кем ты хочешь меня видеть, только смотри, не ошибись, - звучало у него в ушах, летало вокруг, и вибрировало во всём теле... Не ошибииись — продолжало звучать, я улыбка... не ошибииись...
- Я хочу тебя увидеть, ты слышишь меня, я хочууу  увидеть...
- Зааавтрааа, зааавтраааа, зааавтрааа , — звучало у него в ушах и эхом отдавалось в голове. Её уже не было видно, а эхо всё звучало и звучало...
- Странно, очень странно - подумал он, несколько успокоившись , всё это очень странно. Словно наваждение какое-то. Нежная Улыбка Вселенной, и придумать, не придумаешь, а красиво, как чертовски красиво звучит...
- Нежная Улыбка Вселенной, -  ещё раз в слух произнёс он, глядя с восхищением  на  портрет.
  Уже темнело...
  Южная ночь, она опускается очень быстро, только что был вечер, только что горизонт пылал ярким закатом, только-только  показался краешек огромного диска вечерней луны, ярко-жёлтой, с розовыми краями, и словно занавес в театре - опускается ночь.
  Южная ночь, её очарование не передать словами, её надо видеть, в ней надо находиться, что б почувствовать, что б впитать в себя всю красоту и романтику.
  Южная ночь, она слепая и всё видит, она глухая и всё слышит, она немая и кричит.
  Южная ночь, она густая словно кисель, сквозь неё не пройти, сквозь неё надо продираться спотыкаясь о невидимые преграды, но остановись, и постой с открытыми глазами и ты увидишь её...
  Южная ночь, она светла своими звёздами, всё небо заполнено  ими, словно бисер мелких лампочек, рассыпанный по скатерти чёрного неба. Одни просто светятся, другие мерцают и переливаются разными цветами, и все они живут своей звёздной жизнью, движутся словно живые, и уже кажется, это не ты смотришь на них, а они рассматривают тебя и перешёптываются между собой...
  Южная ночь, её немая тишина поражает, словно ты оглох, но посиди  немного, помолчи, и прислушайся, и гомон ночных жителей тебя просто поразит своим многоголосьем. Тут и цикады, и сверчки, и древесные лягушки, их стрекотание подчас оглушает, крики ночных птиц, шевеление в кустах каких-то животных, скрип деревьев и шелест невидимых ящериц, всё это сливается в единый гул.
Южная ночь...
  Домой, вернее в свой номер, он шагал думая о прекрасной незнакомке, кто она, как зовут, ведь ясно же, что Нежная Улыбка Вселенной — это не серьёзно, а просто пошутила, посмеялась, а вдруг завтра не увижу, а вдруг что-то случится, а вдруг....
Он шёл, и ругал себя за нерешительность, ведь мог же догнать и проводить до дома, и договориться о встрече на завтра, а может и сегодня вечером на берегу моря. Он так прекрасен, этот ночной берег, укрытый от чужих глаз  тёмным покрывалом южной ночи и подсвеченный сверху миллиардом разноцветных звёзд, которые смотрят, всё видят, мерцают и молчат. А наполненный ароматами морского бриза воздух, пьянит и чарует, зовёт и требует, и не оставляет ни какого шанса увернуться, или спрятаться, он окутывает всё вокруг и вместе с тихим шелестом полного штиля, этого молчаливого провокатора, несёт вас, и бросает прямо в объятия любви, такой по южному горячей, коварной и не предсказуемой...
  Лёгкий ужин и душ, немного расслабили и отвлекли  от незнакомки. Читать не хотелось, телевизор не интересовал, решил лечь раньше обычного, что б утром быть уже на берегу во всеоружии, и рисовать восход, ведь он за этим сюда ехал. Рисовать, рисовать и рисовать, ну и ещё загорать и купаться, так говорил когда-то его учитель.
- Тренируй руку, больше рисуй, пейзаж, композиция, у тебя талант, а всё остальное вторично...
  А ночью снился сон, что он на берегу и смотрит в даль за горизонт, в чёрное небо, смотрит  туда, где мерцает маленькая звёздочка, такая далёкая и неприметная. Смотрит и не может понять, почему такая тоска заполняет его грудь, что его тянет туда...
- А ведь это моя родина, - слышит он сквозь сон, там я родилась...
- Зачем ты мне это говоришь ?
- Что б ты знал , что я всегда буду тосковать по ней, - услышал он в ответ. Всегда...
- И что теперь делать?
- А ничего, ничего не сделаешь, мне остаётся только ждать...
- Ждать чего?
- Ждать прилёта ...
- Прилёта кого?
- Прилёта моих родителей...
- Откуда, - спросил он.
- А вон, видишь эту планету, что в созвездии  Альдебарана ? И он увидел, другую, сначала маленькую точку, потом больше, больше, точка увеличивается в размерах и вот это уже голубой с проседью шар, величиною с глобус. Глобус растёт, раздувается, и вот он уже похож на голубую с желтизной планету с морями и материками, облаками и спутниками. Она, эта не знакомая планета висит прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки. Он даже чувствовался незнакомый запах, или это ему казалось.  Желание потрогать этот шарик, было на столько велико, что он не задумываясь протянул руку и дотронулся, и..., ничего не случилось, рука провалилась в пустоту...
- Она не настоящая, - услышал он усмешку, это проекция, по вашему 3D.
- Понятно, - озадаченно произнёс он, и не понятно. А ты, как же ты, раз они улетели?
- Заболела, отец принял решение оставить меня здесь, а на обратном пути забрать. И вот я здесь, а они где-то там...
- А ты ждёшь, - зачем-то произнёс он...
- Да, я жду, и тоскую...
- А твоё имя, ты не сказала...
- Ты сам сказал, ты угадал.
- Таких имён не бывает, у нас не бывает...
- Я знаю, зови меня просто Надежда. Надежда, что они прилетят, Надежда, что дождусь, Надежда, что снова увижу свою родину. Надежда, пока только Надежда...
- Ты очень красива, Надежда - немного помолчав, произнёс он. Очень красива, как Нежная Улыбка Вселенной. Теперь я знаю, как она выглядит, эта Нежная Улыбка Вселенной...
  Вдруг, его что-то словно  толкнуло, он открыл глаза и увидел портрет и мерцание в темноте зелёных глаз его незнакомки, они смотрели на него в упор, и словно подсвечивали всё лицо, отчего создавалось впечатление, что она живая, что она говорит, что она улыбается ему...
- Нежная Улыбка Вселенной, - зачем-то, совсем  не произвольно, произнёс он в слух.
- Завтра, завтра, - услышал он в ответ, завтра на том же месте. Он увидел, как вспыхнули и погасли глаза...
  Сон, как будто рукой сняло, разве уснёшь после такого, сразу же вспомнился  портрет Дориана Грея. Он встал, прошёлся по комнате, выпил воды, подошёл к портрету,  зачем-то понюхал его, потрогал пальцем, потом посмотрел на свои руки. Нет, ничего не изменилось и опять лёг в кровать.
- Спи, всё завтра, - опять прозвучала  у него в ушах её улыбка, спи и не волнуйся ...
- Хорошо, буду спать, надеюсь Надежда, - прошептал он и провалился  в глубокий сон.
  Первые лучи восходящего солнца и нетерпение ожидаемой встречи разбудили его раньше обычного...
  Месяц пролетел незаметно...
- Видишь, кристалл светится, произнесла она.
- Что это значит, - спросил он.
- Это значит, что они уже рядом, они летят сюда...
- Так может они далеко, он ведь только начал светиться?
- Нет, светится уже почти два дня...
- А почему молчала? Он взял кристалл в руки и стал его рассматривать. Кристалл как кристалл, больше похож на кусок зелёного стекла с ровными краями. Внутренние прожилки светились мягким мерцанием, какие-то искорки-вспышки пробегали через них, отчего создавалось впечатление мягкого свечения, ни кнопок, ни выключателей, размером с сигаретную пачку...
- И что это значит, - спросил он, возвращая.
- Это значит - они рядом...
- А почему молчала, - он повторил свой вопрос.
- Не хотела расстраивать, да и сомневалась, так слабо светился, совсем немного...
Теперь молчал он.
- Ну не молчи, скажи что-нибудь...
- А что я скажу. А может быть это не они?
- Это они, у моих родителей такой же. Это своего рода передатчик. Вот, смотри, и она провела пальцем по кристаллу, и перед нами вспыхнул зеленоватый свет, словно монитор.
- И что дальше?
- Они тоже должны включиться.
Экран зарябил и послышался голос, мелодичный, гортанный, с присвистом. От неожиданности она даже привстала, а глаза стали светиться словно два изумруда. Она что то произнесла, голос ответил, она улыбнулась, кивнула головой и экран погас.
- Что они сказали?
- Они видели, что я не одна и решили не показывать себя тебе.
- Что, - не понял он, они меня, что, стесняются, - эта мысль его очень развеселила...
- Нет, что ты, они не стесняются, просто пока не хотят, что б ты их видел, может потом, может завтра...
- Так они прилетят уже завтра, - спросил он.
- Завтра, или послезавтра, - ответила она и пристально посмотрела на него.
- Что, я что-то не так сказал?
- Нет, всё так, просто.., - она замолчала.
- Что, что, скажи, - потянулся он к ней, и обнял за плечи.
- Грустно, очень грустно расставаться...
- Тогда может не надо расставаться, - улыбнулся он, ведь всё так просто, ты скажешь им, что останешься со мной и будешь жить здесь, а они будут прилетать к нам в гости, - эта мысль его развеселила и он рассмеялся. Ты совсем скисла...
- Я уже думала об этом, - произнесла она, но мне нельзя. Понимаешь, я другая. Мы с тобой разные.
- Ну прям так и разные, точка, точка, два крючочка, ротик, носик оборотик... - начал было он, но увидев её грустные глаза, замолчал.
- Мы совсем разные, мы другие...
- И чем же мы разные, ааааа, понял, ты женщина, а я мужчина?
- Нет, не совсем так, просто мы другие. Я пойду, - помолчав, произнесла она, ты не ходи за мной. И прежде чем он ответил, она выскользнула из его комнаты и скрылась в ночи, оставив  его сидеть в полной растерянности. В голове было пусто, думать не хотелось, да и о чём думать, о том, что она улетит, куда-то туда, к себе, на какую-то другую планету, в другой мир, и будет там жить, а может выйдет замуж, родит детей, а он буду здесь, на земле — ерунда какая-то лезла в голову.
Спать лёг рано, но сон не шёл, долго ворочался с боку на бок, потом встал,  попил воды, опять лёг...
Сон пришёл неожиданно...
Ночь. Они рука об руку стоят на краю их скалы, а перед ними ангелы. Они зовут и она бросается им навстречу широко раскинув руки, ангелы подхватывают её и начинают плавно подниматься вверх...
- Стоооой, - кричит он. Стоооой, а как же я?
- Не надо, - отвечает она. Не надо, мы разные...
Но он уже разгонался, что есть силы оттолкнулся от края скалы, и прыгнул вслед за ней, беспорядочно махая руками, словно пытаясь взлететь, догнать, задержать, остановить их. Но всё тщетно, земля, приближается с неимоверной скоростью, он сжимается в пружину, ждёт удара, ещё мгновение... И просыпается.
С портрета на него смотрят её глаза, словно два ярких изумруда...
- Мы разные, - звучит в голове её голос, мы разные, и я не могу остаться, и вспыхнув ещё раз, портрет погружается в темноту.
Остаток ночи он пролежал глядя в потолок...
Рассвет только зарождался, на улице ещё только начинало сереть, а он не выдержав, оделся и направился к морю, ноги сами привели его к скале...
Она стояла на самом краю лицом к морю.
- Не подходи, - услышал он её голос.
Он молча направился к ней, надо ещё раз поговорить, вертелось в его голове, надо найти нужные слова, надо объяснить, убедить, что ему без неё ни как нельзя...
- Не подходи...
Откуда-то сверху стал опускаться туман.
- Туман, - начал он...
- Это за мной, они здесь, не подходи, я не хочу, что б ты видел...
- Что видел, - спросил он. Туман сгущался, он уже был не белый, а больше жёлтый, он направился туда, в туман, где стояла она.
- Я просила тебя не подходить, ну зачем ты, - с болью в голосе произнесла она.
А он уже рядом, всего шаг, один только шаг, и он обнимет её, уже протянул руку, и резко отдёрнул. Передо ним стояло что-то страшное, совсем не похожее на ту за которой он шёл. Серая чешуя вместо кожи, наросты с боков и спине, вместо лица мерзкая морда без губ и носа смотрела на него, и только глаза, ярко-зелёные и грустные светились в этом густом тумане и напоминали о ней. Морда приблизилась к нему в плотную, словно нюхая, он в ужасе замер и окаменел от увиденного. Короткие лапы с толстыми узловатыми пальцами дотронулись до его руки, потом шеи, потом лица, было противно и мерзко.
- Мы разные, я  же говорила..., я не хотела..., зачем ты пришёл...
- Я не хотела, я не хотела, что б ты видел, - с горечью звучал в его голове её мелодичный немного гортанный голос, но вот теперь ты знаешь. Вижу, тебе противно. Не бойся, мы такие, мы другие, но это ведь ничего не меняет. Хотя меняет, тебе противно...
Он стоял и молчал. В голове вспыхивали картинки, яркие, словно в кино...
Первая встреча, и его первые слова, и её портрет...
Первая ночь под южным звёздным небом, и его восторг...
Поцелуи, разговоры, опять поцелуи...
- Ты всё ещё хочешь, что б я осталась, - услышал я её немного ироничный вопрос...
Он молчал...
- Вот видишь... И опять усмешка. Я знала, что так когда-нибудь будет, и поэтому я улетаю, прощай. Туман стал сгущаться сильнее, и он уже был не жёлтый, а больше зелёный и плотный. Это был уже не был обычным туманом, а какая-то густая субстанция, она сначала медленно, потом быстрее стал вращаться вокруг них, и он почувствовал, как какая-то неведомая сила выталкивает его, словно одинаковые полюса магнита отталкиваются друг от друга. И тут он словно очнулся:
- Стой, - закричал он, стой, а как же я?
- Мы разные, мы другие...
- Ну и что, возьми меня с собой...
- Нельзя, ты другой...
Она медленно стала подниматься вверх. Преодолевая силу, он ухватил её за лапы и попытался остановить.
- Не надо, не делай этого...
- Я с тобой, или останься здесь, ты должна остаться. Почему ты такая стала... Он чувствовал, что не удержит её.
- Мне нельзя было быть другой здесь, я должна была быть как вы, как люди. Я так долго была в вашей шкуре, и жила вашей жизнью, что мне это даже стало нравиться...
- Останься... Он упал на землю, а она медленно стала подниматься выше и выше, вся такая мерзкая и родная, словно две противоположности и только милые сердцу глаза смотрели в него, в его душу, и тянули за собой его сердце...
Туман улетучился вместе с ней, также быстро, как и опустился. Он лежал на скале, на том самом месте, где они любили сидеть под звёздным небом. Где любили мечтать и встречать рассветы, где он любил тонуть в её глазах, бездонных, словно омут и нежных словно зелёный бархат.
Ещё некоторое время он лежал в оцепенении, потом поднялся, в руке был тот самый кристалл, он мерцал зелёными огоньками, словно приглашал к беседе.
Машинально провёл по нему пальцем и кристалл ожил. Зелёный свет осветил всё вокруг, стали мелькать картинки их встреч, каждый миг, каждый день, словно кино в быстрой перемотке...
Потом показалась она, но он видел только глаза, они смотрели на него не мигая, и голос:
- Я вернусь, через год по вашему, если не передумаешь, жди на этом месте. Кристалл держи рядом, смотри не потеряй, он, наша с тобой связь...
Она смотрела на него,  она заглядывала в его душу, а он видел только её глаза, такие нежные и родные. Те глаза, которыми он был сражён на повал. Из-за которых готов был лететь на край света, даже не своего, а чужого, неведомого ему мира...