Чудесные родники Сенно

      Деревушка Сенно располагается в десятке километров от Тихвина, и в трех километрах от трассы  Петербург - Вологда. И никогда я бы не узнал про эту деревушку из  двадцати домов,  если бы не проезжал по этой трассе в вологодскую глубинку.   "Ревущие"  90-е годы.   Время ломки и пересмотра духовных и нравственных ориентиров всего общества. Не избежал и я ревизии собственных взглядов. И после философского знакомства с мировыми религиями у меня появился неподдельный  интерес к  православию, не только как к вере моих предков, но и как наиболее полной и стройной системе взглядов на построение нашего мира. Другие религии мне показались если не бессмысленными, то несколько ущербными с многочисленными логическими нестыковками. Чувствовал себя  в это время  в некоторой степени неофитом.    А во времена неофитства, всем известно, и встречаются ошеломляющие тебя чудеса. Приоткрывается завеса над тайнами нашего бытия. Приоткрывается совсем чуть-чуть, но и этого бывает достаточно, чтобы сердце навсегда приросло к  этому ощущению неземной силы и красоты.
       Как только подумаешь о чудесах они тут как тут,  сразу и проявляются.  Главное вовремя заметить, не пройти мимо.  Вот и тогда  несусь на своем жигуленке  и размышляю сложностях нашего мира под скрипичный  концерт Моцарта из магнитолы.  Вдруг вижу на обочине монахиню в черном одеянии, небольшого роста. Спокойно идет в сторону Тихвина. Картина по тем временам, да и сейчас,  несколько фантастичная. Я притормозил и предложил подвезти. Она охотно села в машину. 
       Это оказалась  энергичная женщина  лет около пятидесяти    с веселыми глазами и лицом полным достоинства.  Разговорились. Познакомились. Ее звали странным именем Тавифа. Я даже не смог сразу его запомнить, настолько экзотично звучали эти звуки. Это потом я многое узнал про  Тавифу  первых веков Христианства. Она была очень активная милосердная христианка. Внезапно умерла,  и Апостол Петр своими молитвами ее воскресил  по многочисленным просьбам опекаемых ею бедняков и больных. Сидевшая рядом, Тавифа тоже производила впечатление женщины духовно обновленной для новой жизни в монашеском обличии.
     В разговоре моя попутчица призналась, что из Питера. В миру ее звали по другому,  но там уже ничто не держало. Дети выросли, а сил еще много на хорошие дела.  Подвязалась при Тихвинском Монастыре, приняла монашество и упросила тогдашнего игумена отца Александра (Гордеева)  дать ей возможность возродить Троицкий скит в деревушке Сено*. 
        - Там такие шикарные храмы были до революции один каменный, другой деревянный. И прекрасно сохранились. Заезжайте, посмотрите. Но никто не служит в них. Требуют ремонта. Но по сравнения с другими руинами – это удивительно, - рассказывала Тавифа.
- Наверное, деревушка маленькая ни мародерам, ни властям ломать храмы было не интересно - предположил я.
- Да деревушка маленькая, но раньше со всей округи туда съезжался народ на богослужение – продолжала Тавифа.
Я на ходу жевал бутерброд и раздумывал:
 - может быть и правда заехать.
Предложил бутерброд Тавифе – она отказалась.
- Может монахи не едят бутерброды, – подумал я.
- А что они едят?
Предложил банан. Тавифа перекрестила банан и спокойно съела.
- Ага, значит монахи едят фрукты, – догадался я.
Мне становилось все более интересно и хорошо от этого общения.
- Заеду, передохну. Все равно надо где-то отдохнуть в пути.
- А еще у нас есть родники под горой и вода там чистая и вкусная, – прервала мои размышления Тавифа.
- Родники - это заманчиво.
В то время я любил набирать воду из лесных  родников и привозить в городскую квартиру.
- Хорошо заедем к вам на часок полюбоваться вашими красотами.
- Заодно и пообедаете с нами, - улыбнулась Тавифа.
     Я никогда не обедал  в каком-то загадочном ските.
- И еда в ските,  наверное, полезная заряженная святым духом, тем более надо заехать, – подумал я.
     Проскочили Пикалево вот и еле заметный указатель поворота  на Сенно.
Промелькнуло несколько домов и открылся небольшой но достаточно красивый храм, окруженный вековыми деревьями. Здесь и остановились. За храмом сразу начинался крутой склон на живописные луга.
- А на лугу мы пасем корову и козу. Молока они дают много и очень жирного, – услышал я за спиной голос Тавифы.
- Еще бы не жирное давали  по молитвам монахов, – подумал я.
- Там же под горой и наши родники. А сейчас пойдемте в храм.
Храм носил следы свежего ремонта. На стенах было уже много икон, пахло ладаном и чем-то еще неуловимым, но очень приятным.
- А кто ремонтирует? -  поинтересовался я.
- Мы и трудники из добровольцев во славу Божию.
- А сколько вас живет здесь?
- Трое насельниц, но монахиня я одна и жить нам пока негде. Будем строить дом. А пока в старой избе или в коморке при храме. И это хорошо. В соседнем мужском скиту дом есть, а храма нет – негде служить. Вот они там маются.
- А как же вы без попа служите? – удивился я.
- Зовем батюшек по праздникам, а в будни монашеским чином обходимся. Вот отец Александр по немощам за штат выведен, его к себе приглашаем окормлять нас. Без батюшки туго приходится.
- Так вы три женщины поднимаете сами это хозяйство?
- Две. Третья совсем еще девочка. А нам Бог помогает и власти и предприниматели. Кто бревен привезет, кто цемента. Так потихоньку и строим*.
Да чудеса. Тут дачу мужикам никак не построить, а тетки поднимают два храма и келейный дом заложили. Потом я узнал у местного клира, как именно Бог помогает Тавифе.  Местные батюшки  грустно шутили:
- Там где Тавифа прошла по  организациям нам  делать нечего.  Все излишки материалов во славу Божию выпросит,  и транспорт найдет и благотворителей настроит  поднимать свой скит. Огонь кипящий.
    Наступило время  обеда.  Прочитали молитву, я тоже пытался повторять вместе со всеми. Старался максимально погрузиться и понять мир скита. Когда выпадет еще возможность. За столом собрались несколько человек. В основном помощники по строительству. Еда была простая, но очень вкусная. Первое, второе и компот. Еще огурчики из кадушки. Во время трапезы молодая девушка из насельниц  читала  «Житие святых».  Тавифа видно старалась как можно быстрее возродить не только постройки, но и быт, и дух скита.
Прочитали благодарственную молитву, и вышли на воздух из старого полуразвалившегося дома, который служил и трапезной и жильем.
- А теперь я вам покажу родники – пригласила меня Тавифа на прогулку.
Под горой било два родника. Удивительно, что друг от друга они находились в двух метрах, а вода у них была разная и по цвету и по вкусу. Один родник – побольше, с желтоватой водой - другой поменьше с голубоватой.

- Хочу устроить здесь купальню – рассказывала мне Тавифа.
- Родники эти целебные и вкусные, люди будут приезжать из Петербурга и Тихвина окунутся прохладную воду, исцелят   душу и тело.
    Я принес пластмассовые бутыли из машины и набрал голубоватой воды. Она мне показалась вкуснее и приятнее на вид.  Вскоре распрощались. Я пообещал заглядывать в Сенно, если буду проезжать мимо по шоссе и отправился в путь.
   Я ехал и думал:
- Надо же в одной поездке столько интересных встреч. Столько информации.  Ну,  просто чудеса.
    Но чудеса были еще впереди.  Прошла неделя. Я начал замечать, что со мной что-то не то происходит.  Иногда вечерами дома за ужином для аппетита пропускал рюмку водки  или коньяку.  Это  помогало  отключиться от нервного напряжения рабочего дня.  Я никогда об этом не задумывался, так как пил спиртного мало и, по мнению окружающих, считался почти трезвенником. А тут только я расположился у миски с дымящейся  картошечкой предвкушая «праздник живота» и огурчик соленый заранее приготовил. Опрокидываю рюмочку холодной водочки. А она обратно.  Как говорится  - не в то горло пошла.  Прокашлялся. Но повторять не стал.
     На следующий вечер. Уже осторожненько беру рюмочку и мелкими глотками пытаюсь одолеть. Не тут то было. Такая неприятная горечь  обожгла горло. Хуже любого лекарства. Думаю:
- Может, у меня в организме что-то заболело, не принимает больше крепкие  напитки.
     Но не придал этому значения.       Прошла еще неделя.  С друзьями вечером сидим в пивном баре. За разговорами незаметно идет время. Уже полночь, а  я с удивлением обнаружил, что за несколько часов  не смог выпить до дна стакан пива. Каждый глоток давался с большим усилием, как будто в меня предварительно влили бочку воды. Это уже меня не на шутку встревожило. Наверное, появилась какая-то аллергия. Может, съел что-то не то. Какие-нибудь новые генетически модифицированные продукты.  Начал перебирать в памяти, что употреблял в последнее время. Вроде обычная еда, пил обычные напитки. Разве что воду пил не такую как всегда.  Двадцатилитровый баллон воды из деревушки Сенно был уже наполовину пуст. 
    Поизучал я воду с пристрастием. Вода как вода. И по вкусу и по цвету лучше водопроводной.  Но интуиция подсказывала, что  вода только с виду простая.
С трудом дозвонился в Сенно. Тогда мобильная связь еще не охватила тот регион.
И осторожно спрашиваю Тавифу:
- А что за водичка в вашем родничке. Та, которая голубая.
-  Вкусная водичка?  Мы над родником молебны против наркотиков служим и поим наркоманов ею, чтобы избавлялись от пагубного пристрастия.
- Что же вы не предупредили, я тут случайно потерял не очень пагубное пристрастие к пиву.
- Ну, потеряли и Слава Богу. Господь лучше знает, что нам полезнее. 
  После разговора во мне проснулось любопытство исследователя.   Но каков же механизм воздействия? Я понимал, что  вода  только кажется одинаково жидкой. Каждая    вода отличается собственной структурой.
- Может быть, меняется структура воды под воздействием молитв, - ломал я свою ученую голову.
 - Может быть вода несет  в мозг структурный код и происходит кодирование от спиртного. И надолго ли воздействует или навсегда.
     Но так ни к чему и не пришел.   Только спустя многие годы, потраченные на прочтение некоторых   богословских книг,   появился простой ответ. Вероятно,  Дух Святой в освященной воде вместе с водой заполняет человеческий «сосуд» вытесняя пороки и страстишки немощного  тела.
     Через три месяца после антиалкогольного шока вроде отпустило, снова смог умеренно употреблять. Но интерес к дегустации вин и коньяков потерял навсегда. Пропало ощущение изысканного вкуса. А с ним исчезла и потребность  наслаждаться тонкостью букета  или  сложностью купажа этих  неоднозначных напитков. После родников Сенно спиртное уже воспринимались как веселящая или расслабляющая микстура.
      А купальню Тавифа, все-таки, над желтым родником построила. И я в ней, конечно, окунулся, когда ездил в октябре месяце в Тихвин в монастырь  приложиться к вновь обретенной из Чикаго чудотворной иконе Тихвинской Божьей матери. Холода не чувствовалось. Только облегчение. С водой уходило напряжение от долгих трудов и тяжелых мыслей.

 А через пятнадцать лет Тавифа покиеула родники и скит - стала игуменьей Тихвинского женского Введенского монастыря, который ей как обычно достался в развалинах.