Трудно быть богом?

На улице третий день было непогодно. Дождь идет не переставая, то еле-еле морося, то усиливаясь до ливня. Мир вокруг придавленный громадой низких, набрякших влагой, туч был тускл и сер. Настроение у меня нынче было под стать погоде. Затянувшееся ненастье ломало все графики работ, намеченные мною на эту вахту...
Сидя за столом, у окна, я пытался читать то и дело кидая взгляды на улицу, надеясь увидеть там какие-то признаки улучшения, хоть малейшие...
Вдруг, в открытое окно, прямо из тихого шелеста дождя, утробно гудя, в дом влетел какой-то жук. Со всего размаха, на скорости, он врезался в стекло оконной створки и упал на стол, рядом с моей книгой. Упав на спину, он сейчас же предпринял попытки перевернуться на живот. Но делал это как-то неуклюже-бестолково. Зачем-то распустив жесткие подкрылки на спине, еще больше затрудняя этим задачу. Он отчаянно-неумело махал лапками, шевелил усами. Но лишь крутился от этого на спине, не в силах перевернуться.
Глядя на жука, я отстранено подумал: "А ведь и мы вот также... всю жизнь... жужжим-гудим чего-то, летим куда-то...суетимся, строя свою счастливую, как нам кажется и хочется, жизнь. Радуемся, огорчаемся, любим, ненавидим, рождаемся, старимся. Пока однажды... вот так... со всего размаху... да об "стекло". И лежим потом на спине, беспомощно суча ручками-ножками, силясь подняться.
А откуда-то сверху за этими нашими потугами наблюдает кто-то большой и далекий. Величие и масштаб которого мы, в силу узости своего мирка и приземленности своих нужд и желаний,  и представить не можем. Смотрит он и думает, наверное: "Помочь ли? Или сам выкарабкается? Не поможешь - выберется ли? А помогая не навредишь ли?"...
Жук все кружил на спине по столу, не умея перевернуться. Осторожно, кончиком спички, я перевернул его на живот. Несколько мгновений он, не отойдя еще от борьбы, крутился на месте. Затем успокоился, отстоялся и ровно и мощно загудев, улетел в окно.
Куда-то туда... строить свою счастливую жизнь.