Война

Как ни странно, но мы прибыли на место точно по графику – и это притом,  что маршрут был весьма замысловат и большей частью проходил в стороне от налаженного механизма обжитых магистралей. Должно быть, сказался определенный опыт поездок подобного рода.  Ведь многократное повторение одних и тех же ошибок приводит, в конце концов, к требуемому результату - умению не только не наступать на грабли, но и использовать их по прямому назначению.  Немаловажную роль сыграло и дружеское участие  облеченных властью  должностных лиц и простых граждан.  Впрочем, мы ехали не на пикник и целей своих не скрывали.  А может быть нам просто повезло...

Для начала надо было узнать расписание поездов местного назначения, что само по себе требует определенных навыков и связей, потом  правильно состыковать пересадки с одного на другой – тут самое главное дать точную поправку на возможные опоздания, потому как нет ничего печальней для путешествующего, чем подпрыгивающий на стыках хвост ушедшего поезда. С другой стороны слишком большой запас времени приводит к продолжительным и бессмысленным посиделкам, а то и ночевкам в местах к тому мало приспособленным.  Ведь захолустный вокзальчик постройки начала века – вещь вполне романтичная и симпатичная, но только если смотришь на него из окна проезжающего поезда. 

А потом  началось наше многотрудное движение по разработанному маршруту итогом которого был подъем в немыслимую рань, когда еще не только солнце пребывало в предрассветной, приятной дреме, но и проводники нашего славного поезда с трехзначным номером и разношерстным подвижным составом.  Побриться, пытаясь попасть в такт с раскачивающимся под ногами полом, помыться ледяной водой – ух, освежает! Чайку из термоса испить – иного кипятку в такое время ни за какие деньги не сыщешь, а без чая день начинать все равно, что без штанов. И некрасиво, и неудобно, и холодно.
 
Тут и самое время подошло готовиться к высадке. Те, кто пишут  в расписаниях: “Стоянка поезда одна минута”, по-моему, сами в подобных авантюрах никогда не участвовали.  Особенно если помимо собственных персон надо выгрузить из вагона несколько десятков рюкзаков, мешков и ящиков – тут тебе и продукты, и палатки, и инвентарь, и прочая,  прочая, прочая…

А проход тесный, дверь узкая, платформа низкая, ступеньки скользкие, проводник, злой спросонья, что-то свое бубнит…  И поезд вот вроде только остановился, а уже лязгает буферами и гудит – все мол, отъезжаю, кто не успел, так я не виноват! Последнее место багажа и последнее усилие – уже на ходу, и вот вся наша команда облегченно усаживается на сваленные в кучу вещи. Перекур! А мне самое время к начальству местному идти, если таковое, конечно, успело пробудиться и на рабочее место прибыть. Предварительная договоренность-то у нас была, но одно дело по телефону прокричать: “Добро! Поможем! Такое дело!”, а совсем другое реально найти транспорт, определить с кем из местных поговорить имеет смысл, в картах покопаться, чтобы особенности и ориентиры показать. Короче, оказать реальное конструктивное содействие, требующее не только своевременного провозглашение правильных лозунгов, но определенных расходов сил, времени и материальных ресурсов. Но все, как я и говорил, получилось нормально. И вот уже к полудню мы прибыли на место и приступили к разбивке лагеря.

Эту замечательную полянку на краю леса присоветовал тракторист, вытаскивавший предоставленный нам грузовик из бездонной колеи, коварно затаившейся на пути. С одной стороны полянку ограничивал симпатичный ручей, можно сказать даже маленькая речка - с игрушечными перекатами, тенистыми заводями размером с ванну и желтыми полосками песка на поворотах, а с другой — густой, но светлый сосняк. Кора вековых деревьев цвета темного янтаря к вершинам светлела и золотилась. Промытые недавними дождями кроны зеленели на фоне голубого неба совершенно по-весеннему. Место было не только живописное, но и удобное. И до проточной воды недалеко, и от дороги,  по которой мы приехали,  идти, а главное вещи тащить всего ничего.  Но это все были не более чем бытовые  детали, а суть дела скрывалась за плотно стоявшими деревьями. Вот она, совсем рядом. Ведь здешние леса хранили еще много ненайденного...

Пока народ ставил палатки, разбирал имущество и заготавливал дрова для вечернего костра, я позволил себе немного прогуляться по самому краю леса. Хоть предварительная подготовка - по архивным материалам и опросам, делалась, причем делалась достаточно серьезно, но волнения и сомнения оставались всегда. Правильно ли определено место? Вот я и не выдержал. И тут же, буквально через несколько шагов, наткнулся на проржавевший до неузнаваемости остов какого-то автомобиля.  Понять, что это - грузовик или легковая, было решительно невозможно. Не говоря уж о марке и модели. Еще бы - за столько лет под открытым небом железо стало тоньше бумаги, а прочие конструкционные  материалы просто перестали существовать, да и деревья, проросшие сквозь раму, довершили разрушение. Любая техника без ухода быстро погибает. Гораздо быстрей, чем мы привыкли думать... А вон еще один! Или одна? Непонятно, как правильнее сказать. Наверное, они - останки. Дальше – больше. Похоже, здесь накрыло целую колонну. Я осторожно углубился в лес, старательно обходя ржавые, застывшие в предсмертной судороге останки автомобилей и заплывшие землей, заросшие воронки. Пахло разогретой смолой и хвоей, как пахнет только в солнечном сосняке. Под ногами золотистым ковром пружинила опавшая хвоя. Пели птицы. Высоко над головой чуть слышно шумел ветер, болтая о чем-то с мерно раскачивающимися вершинами деревьев.  И трудно было представить, что много лет назад на этом самом месте рвались снаряды и свистели пули. Бой, видимо, был нешуточный...

А вот и то, ради чего мы оказались здесь. Вон там, между густых кустов бузины. Я осторожно раздвинул ветки и увидел побелевший костяк. Форма давно истлела, только каска осталась и ржавый ствол там где когда-то была рука. Непохороненный солдат давней войны. Воин без имени и звания. Забытый  всеми в далеком лесу...

 Я надломил ветки вокруг - так легче будет  найти его завтра утром, когда наш отряд выйдет в лес, чтобы предать земле то, что давно уже должно было быть погребено. Мы занимались этим почти каждое лето, уже много лет. Да и не мы одни. Но  слишком дорого далась та далекая победа...
Задуло сильнее, тревожно зашумели вершины, и порыв ветра принес тонкий аромат дыма и запах разогреваемой тушенки. Пора было возвращаться. Ведь завтра предстоит большая работа. Пометив надломанными ветками еще два места: возможно, там было по несколько человек, - я двинулся к лагерю. Хорошо, все-таки, что с выбором места не ошиблись!

С рассветом мы приступили к делу. Самые опытные и внимательные шли цепью тщательно прочесывая кусты и стараясь не оставлять без внимания ни одной мелочи, ни одного квадратного метра. В таком деле самое главное действовать пунктуально, потому как  ходить по одному месту по несколько раз никакого времени не хватит. Тут уж если прошел и осмотрел - значит все, больше здесь делать нечего.  Остальные грузили найденное в пластиковые мешки, откапывая по необходимости и по возможности сортируя, затем переносили к выбранному для захоронения месту невдалеке от лагеря. Там мелькали лопаты и вырастали в ряд аккуратные холмики  свежей земли.

А еще в местах былых боев легко наткнуться на неразорвавшийся боеприпас – снаряд или мину, поэтому следовало проявлять особое внимание к каждому шагу, к каждому движению.  Осторожность и бдительность – неизбежные и, я бы сказал, жизненно необходимые   спутники наших поисков.  Кроме того, опережая цепь на несколько шагов, шло несколько человек имевших   соответствующее оборудование и опыт. Впрочем, заниматься извлечением найденных опасных находок мы не имели ни права, ни опыта, ни желания, поэтому в случае малейших подозрений  просто  ставили вокруг опасного места вешки и двигались дальше. Но пока, к счастью, все было тихо. К вечеру мы завершили погребение произнесением соответствующих слов и ружейным салютом.

А потом был день второй, третий, четвертый, пятый… Погода стояла замечательная, сухая и теплая, даже комары сильно досаждавшие нам в первые дни куда-то исчезли. Ответственный по кухне наладил взаимовыгодные отношения с местным населением и свежие сельхозпродукты  заняли достойное место в нашем рационе, построенном в основном на привезенных консервах. Короче, работа шла без особых осложнений.

К концу третьей недели к нам заехали соседи. Они разместились по другую сторону  леса, между старой дорогой и  болотом.   И, как оказалось, уже закончили свою работу. Да и у нас, похоже, дело близилось к концу. А еще они сказали, что, судя по всему, в этих краях  делать  больше нечего и ехать на будущий год особого смысла нет. И это правильно - ведь не впустую мы столько лет тут трудились.  Когда-то все должно было завершиться. Не бывает ведь ничего бесконечного. А иначе не стоило и браться...

Но мне казалось, что мы еще не все сделали, хотя обшарили уже весь лес. Каких-то конкретных аргументов я привести не мог, но и уехать вот так, с ощущением незавершенности не мог. Посовещавшись, решили остаться еще на один день и для собственного успокоения пройтись по лесу последний раз. Вдруг кого-то действительно пропустили...

А ночью мне приснился очень странный сон. Наверное, образы какие-то выползли из закоулков сознания, или деревья, все еще страдающие от застрявших осколков, нашептали. Или сама земля, которую мы позволили себе побеспокоить, пусть и с благородной целью, нарушила привычное молчание. Трудно сказать, но я увидел тот давний бой. Причем не своими глазами, а как бы изнутри. Глазами его участника...

Я лежал между деревьев, чуть в стороне от лесной дороги по которой мы несколько минут назад спокойно ехали к месту дислокации, лежал, вжавшись всем телом в пружинящий золотистый ковер опавшей  хвои. Все случилось так быстро и неожиданно, как случается только на войне. Да это и была война...

Вот только мерно урчали моторы грузовиков, похрустывал под колесами валежник, пахло разогретой смолой и хвоей, как пахнет только в солнечном сосняке. Пели птицы. Высоко над головой чуть слышно шумел ветер, болтая о чем-то с мерно раскачивающимися вершинами деревьев. Мы сидели плечом к плечу на длинных шершавых досках наспех установленных поперек кузова, покачиваясь в такт ухабам, обмениваясь табачком и шутками, щурясь от солнца, думая о своем…

А вот уже  не стало ни тишины, ни солнца, ни мыслей. Пространство вокруг меня раскалывалось от грохота взрывов. Осколки или пули, не разберешь, свистели со всех сторон, лязгая по раскаленному металлу горящих машин или расщепляя стволы — еще тонкие и податливые свинцу. В клубах дыма метались бойцы. Не все успели вовремя сориентироваться во внезапно начавшейся атаке, да и не слишком опытные командиры растерялись. А вот я даже сумел занять неплохую позицию и уже держал на прицеле самый конец прогалины, откуда скорей всего должны были появиться грязно-зеленые фигуры. Обычная тактика нападения из засады - сперва обстрел, потом атака.  Ага! Вот и они... Длинная очередь отдала в плечо, и блестящие гильзы веером посыпались на землю. Есть! Попал! Теперь переползти в сторону, как учили. И снова огонь! В такой ситуации главное чтоб кто-то начал, пример показал, а дальше дело пойдет. Первая очередь вроде за мной была, а теперь вон со всех сторон стреляют. Да! Не ожидали гады сколько-нибудь организованного отпора. Теперь отойдут, обстрел продолжат, если надо - еще артиллерию подтянут. Стало быть,  самое время найти место понадежнее. Окоп-то рыть некогда - слишком коротка  передышка.

Осторожно приподняв голову, я осмотрелся в поисках возможного укрытия. И увидел совсем рядом свежую воронку. Чуть-чуть до меня недолет получился, а я и не заметил в пылу боя! Прижимаясь поплотнее к земле, я быстро преодолел открытое пространство и сполз, почти скатился в спасительную глубину. Известное дело - снаряд два раза в одно и то же место не попадает!
 
Воронка оказалась что надо - настоящий окоп полного профиля. Отстегнув лопатку, я быстро, в несколько движений, пробил в  земляном валике образовавшемся  при взрыве щель для стрельбы, но стрелять пока было не в кого. Как и следовало ожидать, противник отступил, чтоб не попасть под огонь собственной артиллерии. Значит сейчас начнется... Не ослабляя внимания, я свернул папироску и, прикрывая ладонями огонек, прикурил. Дыму вокруг и без меня было столько, что демаскировка не грозила, а от горьковатого, едкого табака стало как-то спокойнее.

Вспомнился родной дом - большая рубленая изба на краю деревни, у самой дороги. В три окна с резными наличниками, под новой тесовой крышей - бело-желтой, еще не вымоченной дождями, не выжженной солнцем. Сам перекрывал аккурат перед войной. Сперва подумал - еще годик старая да черная постоит, а потом вдруг взял да сделал. Как знал, что уходить придется. А то бы сейчас переживал, как там домашние от протечек мучаются.

Потом поля вспомнил - бескрайние, под легким ветерком золотыми волнами переливающиеся. Островки желтеющих деревьев среди них. Ведь уходил я осенью. Посеять то посеяли, а убрать не успели. Чуток бы еще подождать, да разве война будет ждать? На то она и война...  Давно это было. И далеко отсюда. Но когда-нибудь я вернусь туда. Обязательно вернусь!

Откуда-то из-за леса ухнул крупный калибр. Низкий гул приближающегося снаряда заполнил, казалось, всю вселенную. Я прижался к земле, но огненная вспышка уже поглотила меня, сокрушая безмятежное спокойствие сна.

Я проснулся в холодном поту. Рассвет близился, и где-то уже приветствовали его птицы. Чувствуя предательскую дрожь в ногах, я вылез из палатки, прошелся по лагерю, постоял у курящегося тонкой почти незаметной дымной ниточкой вчерашнего вечернего костра и, наконец, вышел к реке - еще укрытой плотным  одеялом утреннего тумана. Значит, одного мы все-таки пропустили. Завтра же, в смысле уже сегодня, пойдем искать. Тем более  что место я себе хорошо представляю...

Мы действительно нашли его там, где он должен был быть. Точно в том месте, которое я видел во сне. Воронка была почти засыпана землей и заросла сильно. Неудивительно, что мы столько раз прошли мимо и ничего не заметили. И когда я понял, что не ошибся, на душе стало как-то легче. Беспокойство ушло. Наконец-то мы нашли всех. Во всяком случае, в этом лесу. Наша  работа закончена.

Мы похоронили его у самого берега. Грохнул залп. Последний залп. Можно было отправляться домой...

А где-то далеко ветерок пронесся над низким кустарником и лебедой забытого поля - легкий, почти незаметный. Задумчиво качнул березы, выросшие между почерневших крестов старого погоста - точно поклонился.    Вздохнул о чем-то, помедлил мгновенье. И скатился со склона в темнеющий вечерними сумерками провал пустой безмолвной улицы давно брошенной деревни. Покосившиеся черные дома с осевшими крышами и мертвыми провалами окон окружили его, но он не испугался. Только гулко хлопнул кривой ставней, аж последняя петля заскрипела, да звякнул  осколком стекла в  качнувшейся раме. Потом скользнул по верхушкам камыша в заболоченной низине, как рукой по взъерошенным волосам провел. Замер между старых яблонь заросшего сада, прислушиваясь к чему-то, и вновь вырвался на околицу. Последний дом стоял у самой дороги - большая рубленая изба, в три окна. Ветерок обогнул его, точно осматриваясь и узнавая, а потом вдруг растаял, точно и не было его вовсе. Только дверь скрипнула давно не смазанными петлями, а за ней следом, в тон, тихо прошептали половицы, словно кто-то легким шагом ступил через порог. И в пустом, давно разграбленном доме чуть заметно, в полвздоха, затеплился огонек перед потемневшими ликами...

Последний солдат наконец-то окончившейся войны вернулся домой...