Дрейфующие земли. Глава 17

КОЛЬЦО

— А здесь светло, — сказала Лоретта, шагнув на разноцветный мох, плотным ковром устилающий дно неглубокого оврага.
Ушедший в бездну не верил своим глазам. Никакого Железного Города. Никаких чудовищ, огня и воды, а главное, никакого тумана! Вокруг спокойно шелестел на ветру лес, пахнущий свежей зеленью и влажной после дождя землёй.
День был тёплый и тихий. Сквозь кроны деревьев просматривалось голубое небо — удивительное зрелище на Сандфлесе! Но солнце пряталось за белым, как снежная гора, облаком, да где-то поблизости шумело ещё не успокоившееся море, и эти, казалось бы, незначительные мелочи не позволяли полностью расслабиться, ощутить умиротворение.
Стоя у выхода из каменной трубы диаметром в полтора человеческих роста, Ушедший в бездну с интересом осматривался. О подземных ходах он знал из старинных легенд, но не представлял, как выглядит подобное сооружение в действительности. Основой для тоннеля, вероятно, стала глубокая пещера, которую продолжили в недра холма и дальше, под прибрежной полосой и морским дном до самого маяка. Сколько лет длилось это строительство? Кому и зачем понадобилось соединять скалистый островок с берегом, и почему тоннель не охранялся?
Лоретта, прищурившись, всматривалась во что-то, находящееся, как видно, на достаточном расстоянии.
— Странно, — наконец произнесла она, переведя задумчивый взгляд на Ушедшего в бездну. — Мы на холме над морем. Маяк далеко внизу. Значит, мы поднимались вверх, но подъёма я не заметила, а вы?
Приблизившись к ней, бродяга увидел сквозь переплетённые ветви часть бухты и островок, вокруг которого взлетала пена разбивающихся волн. От дома смотрителя остались две стены. В башне были выбиты все окна. Огонь на её верхней площадке погас или его затмевал дневной свет.
Ушедший в бездну хотел что-то сказать, но Лоретта порывисто прижалась к нему. Её радость накрыла его, словно тёплая волна.
— Подумать только, мы были там целую ночь… в этом аду… и остались живы! Если бы не вы, я бы не выбралась оттуда!
— Теперь самое время загадать желание, — пошутил бродяга, взволнованный её порывом. — Знаете, о чём я мечтаю сейчас больше всего?
— Откупорить бутылку, которую мы захватили с маяка, и выпить за наше чудесное спасение!
— Это само собой. Но у меня есть и другое желание — отправиться с вами в Эльмборг. Я не люблю путешествовать в одиночестве по чужим дорогам. Мне нужны попутчики, а вам не помешает надёжный охранник.
— И ради этого вы ждали так долго? Такое желание вы могли высказать и на маяке.
— Мог, но боялся спугнуть последние остатки нашего везения. Я чертовски суеверен. — Ушедший в бездну попытался улыбнуться. Он не представлял, что будет делать и куда направится, если Лоретта откажет ему.
Она слегка отстранилась и взяла его за руку.
— И потому вы носите Кольцо Демона? Разумно. Что ещё может помочь против тёмных сил, если не безделушка, отмеченная дьяволом?
— С некоторых пор удача преследует меня, как злая собака, — сказал Ушедший в бездну. Он был не просто поражён словами Лоретты. Сам факт, что она знала о его кольце то, чего не знал он сам, но молчала до сих пор, вызвал у него приступ тихой ярости. Опять та же история: недомолвки, намёки на некую страшную тайну. —  Было бы неплохо, мадам, — продолжил он, совладав с собой, — если бы кто-то мудрый и всезнающий объяснил мне, как это кольцо очутилось у меня.
— Вы не знаете, откуда оно взялось?!
— Не имею ни малейшего представления. Однажды я проснулся и увидел его у себя на руке. В ту пору меня окружало множество людей, и мне по сей день неизвестно, кто именно так странно надо мной подшутил. Как невежественный чужестранец я сначала решил, что тайно дарить подарки — приятный местный обычай, но позже обстоятельства заставили меня заподозрить, что я стал участником весёлой охоты, благородного развлечения знати, когда на жертву надевают приз, выпускают на волю и преследуют с собаками и трубными звуками охотничьих рогов. Чей выстрел будет удачней, тому и достанется не только слава, но и приз. Игру я безнадёжно испортил. Поймать меня оказалось трудно. Как видите, кольцо осталось при мне. Я вообще не люблю отдавать то, что само ко мне приходит, но у вас, мадам, есть преимущество — я подпустил вас к себе достаточно близко, так что титул королевы охоты вы заслужили по праву. И поскольку вам известно, что это за кольцо, будет справедливо, если вы его возьмёте.
— Будет намного справедливее, если кольцо останется у вас, — возразила Лоретта со смесью суровости и насмешки. — Тем более что я — счастливая обладательница точно такого же украшения. До того, о чём вы мне только что рассказали, не додумался бы даже хозяин здешнего побережья, хотя он действительно жесток. Хорошего же вы мнения о наших обычаях! Кстати, охотиться за вами ради развлечения — не самое безопасное занятие, как мне кажется. Если бы кому-то и пришло такое в голову, полагаю, что это была бы глупейшая, и притом последняя в его жизни затея. Вы, разумеется, считаете себя невинной жертвой? Должна разочаровать вас, сударь. Преследовать вас, чтобы отнять это кольцо, могут либо самые обычные воры, которых вы не боитесь, судя по тому, что носите его на пальце, а не в кармане, либо охотники за колдовскими талисманами, а это, к счастью, довольно редкий род безумия.
— Значит, моё кольцо — известный здесь всем, кроме меня, колдовской талисман, и у вас имеется такой же? Прекрасная новость! — Ушедший в бездну не смог удержаться от сарказма. Ярость душила его. Он с трудом подавлял искушение схватить женщину за горло, и сам удивлялся своему состоянию, ведь она не сказала и не сделала ничего, что могло бы привести его в такой гнев. Скорее всего, причина была в кольце. Магические вещи часто проявляют себя агрессивно и непредсказуемо.
Отойдя от Лоретты на несколько шагов, Ушедший в бездну сел прямо на землю. Из такой позиции он уже не смог бы нанести женщине молниеносный удар, даже если бы полностью утратил контроль над собой.
— И какими же свойствами обладает моё кольцо? — спросил он, рассматривая сапфир,  кажущийся очень тёмным и непрозрачным в глубокой тени леса.
— Теми же что и моё — открывает проход в другие миры или сквозь них, если только вы понимаете, что это значит.
Скрестив руки, Лоретта сверху вниз глядела на Ушедшего в бездну. За спиной у неё в просвете между ветвями синела бухта, светился кусочек неба, пока ещё не скрытый медленно наползающим облаком. А вот тоннеля почему-то не было видно, хотя хрупкая фигура женщины не могла заслонить его даже на треть.
Исчезновение тоннеля Ушедший в бездну заметил в тот миг, когда услышал ответ Лоретты — будто получил два неожиданных удара одновременно.
Ленивое белое облако, наконец, закрыло голубой осколок неба, мерцавший  между ветвями. Стало пасмурно. Повеяло прохладой и едва ощутимой тревогой, словно тень великого еретика Джордано, давно сгоревшего на костре посреди площади Цветов в далёком Риме, появилась рядом, и ветер, прошелестевший по листве, был отзвуком призрачных шагов. Ушедший в бездну невольно оглянулся, настолько сильно было ощущение тайного чужого присутствия.
— Откуда вы знаете… — начал было он и тут же забыл, о чём собирался спросить.
Он прекрасно помнил, как вслед за Лореттой вышел из черневшего, словно широко открытый круглый рот, подземного хода и оказался в глубоком овраге с крутыми стенками. Тогда они были очень высоки. Но теперь он сидел на дне небольшой каменистой впадины, которая, скорее всего, была руслом пересохшего ручья, и видел вдали бухту и маяк.
Ушедший в бездну встал, не чувствуя своего тела, словно оно утратило материальность. «Как ветер», — подумал он.
Лоретта, сидя на корточках, развязывала узел с припасами.
— Откуда я знаю — о чём именно? — небрежно переспросила она. — О свойствах Кольца Демона? Это очень древний талисман, которым в прежние времена стремились завладеть самые безрассудные маги. Но дело-то в том, что завладеть им по собственной воле невозможно. У кольца есть хозяин. Единственный. Именно он решает, на чьей руке блистать его украшению. Как оно попало к вам, мне неизвестно, но это и неважно. Главное, что кольцо у вас и, судя по всему, вы используете его по назначению, даже не догадываясь об этом.
— Не догадываясь? Да, пожалуй. Со мной и раньше происходили всякие необъяснимые вещи, но не настолько часто, как теперь.
— Вы ясновидящий, вызываете духов?
Ушедший в бездну помедлил, не зная, что ответить на этот прямой и, с его точки зрения, опасный вопрос. Он никогда и ни при каких обстоятельствах не говорил на подобные темы с малознакомыми людьми, но мог ли он считать Лоретту малознакомой? Мог ли доверять ей, быть с ней откровенным даже после всего, что они пережили вместе?
С вершины холма маяк, откуда им каким-то образом удалось перебраться на сушу, выглядел сломанной игрушкой. В прошлом остался чудовищный шторм, Город Железных Кораблей, взрывы, море огня в ночи, тоннель, которого не было, да и не могло быть.
— Да, я вызывал духов, — неохотно подтвердил Ушедший в бездну, — и когда-то всерьёз считал себя ясновидящим, но, как показала жизнь, переоценивал свои способности. У меня был весьма необычный учитель. Ему нравилась теория о множественности миров и различном течении времени в них. Он верил в перевоплощения и считал, что учение Христа изначально было совершенно не таким, каким дошло до нас. Простите, мадам, для меня не совсем привычно беседовать о подобных вещах с женщиной…
Лоретта усмехнулась и снисходительно кивнула.
— Это меня не удивляет. Я знаю очень мало мужчин, способных оценить женщину как серьёзную собеседницу.
Ушедший в бездну смутился, увидев, что неосторожным замечанием задел её самолюбие, да вдобавок после того как напросился ей в попутчики. Было нетрудно догадаться, что она получила прекрасное образование…
…Но, чёрт возьми, где дочь бургомистра научилась всему, что знает и умеет Лоретта?! Ведь она даже не аристократка. Откуда в ней столько внутренней свободы, уверенности в себе, неженской храбрости? Её отец, вероятно, богатый негоциант или судовладелец, уважаемый в своей среде, рассудительный, расчётливый, набожный человек. Такие люди воспитывают дочерей строго, учат тому, что необходимо знать и уметь будущей хозяйке солидного дома, почтенной супруге и матери. Еретические теории мятежного священника, лишённого сана, отлучённого от церкви и сожжённого на костре не должны смущать разум невинной девушки. Гореть в аду мерзавцу, познакомившему Лоретту с мистическим учением Джордано Бруно! Впрочем, дочь бургомистра не только не должна интересоваться запрещёнными трудами, но даже знать о них. Не должна она также уметь плавать, управлять лодкой, разбираться в течениях и ветрах, якшаться со всяким сбродом…
Раздражение накатывало волнами, как приступы боли. Ушедший в бездну не сомневался, что женщина солгала ему о себе. Вернее всего, она была связана с компанией богатых молодых бездельников, получивших солидное образование и ради развлечения занимающихся магией. Явным подтверждением этому служил ритуал, который она провела на маяке. Захватывающее, но бессмысленное приключение…
…Чего же стоил человек, по собственной воле согласившийся помогать этой сумасшедшей, а теперь не желающий с ней расставаться?!
— Зря мы не взяли с собой хотя бы одну кружку, — недовольно пробормотала Лоретта, откупоривая бутыль с травяной настойкой. Справившись с пробкой, она обеими руками поднесла к губам довольно вместительный сосуд с обжигающей жидкостью, сделала несколько глотков из горлышка и протянула бутыль своему спутнику. — Как раз то, что необходимо в дороге. Отсюда нам предстоит идти в Сведенланд, а это неблизко, так что небольшая передышка не помешает.
Принимая бутыль, Ушедший в бездну внимательно глянул на руки Лоретты. Никакого кольца у неё не было, да и не мог он за сутки общения с ней не увидеть такого броского украшения на её маленькой руке.
— Я редко ношу своё кольцо, — пояснила женщина, заметив его взгляд. — У меня прочная духовная связь с моими талисманами. Они прекрасно работают на расстоянии. Это очень удобно, когда находишься в обществе людей, способных отличить ритуальную магическую вещь от обычной драгоценной безделушки. Кольцо Демона всегда находится при мне, на руке моего отражения. И заметьте, это — то же самое кольцо, что и у вас. Оно существует в единственном числе, но при необходимости множится и выглядит по-разному.
— Мне не совсем понятны ваши объяснения, — сказал Ушедший в бездну, присев рядом с Лореттой и отхлебнув из бутыли. Крепкая травяная настойка могла скорее затуманить, чем прояснить, разум. В этом, собственно, и заключалась суть момента, так как вести подобный разговор на трезвую голову было бы неловко и тягостно, всё равно, что беседовать с помешанным.
— Что именно вам непонятно? — Лоретта вновь бесцеремонно завладела бутылью. — Если вы ясновидящий, то не можете не знать, что у всего существующего на земле есть отражения в разных мирах, причём далеко не всегда похожие одно на другое. Мы с вами видели Город Железных Кораблей. В нём живёт женщина, это почти что я сама, но такая, какой я не могу быть здесь, на Сандфлесе. Она носит несколько колец разной формы, и все они — отражения Кольца Демона. Каждое имеет своё собственное значение, но не свойства. Если выразиться точнее, каждое отражение обладает всей силой магии Кольца Демона, но при этом всегда соответствует настроению и платью своей владелицы. Так же как сама она — Железному Городу, а я — Эльмборгу. Поменяться местами мы не можем, но видим и чувствуем друг друга, и наша магия едина там и здесь…
…С того момента как Лоретта заговорила о кольце, Ушедший в бездну перестал ощущать себя в реальности. Опьянения он не чувствовал, но только не совсем трезвый человек мог допустить, что тоннель, ведущий с маяка прямо на вершину прибрежного холма, был ипостасью мифического Кольца Демона. Уже за одну мысль о такой возможности следовало поздравить себя как достойного последователя учения Джордано.
Вопрос состоял в том, где заканчивалась явь и начинались границы иллюзии. Что произошло на самом деле, а что привиделось. Было ли вообще путешествие на маяк или нет?
Лоретта говорила что-то ещё, но её заумные объяснения Ушедший в бездну больше не воспринимал. Если бы не чужая одежда и узел с провизией, он бы легко и с радостью убедил себя, что нынешний день — продолжение вчерашнего утра, когда они с Лореттой искали спуск с холма. Скорее всего, они так никуда и не спустились и присели отдохнуть в удобной ложбинке, откуда был виден старинный разбитый бурями маяк, а страшная ночь, проведённая на этой башне, причудилась им обоим из-за болотных испарений или какой-нибудь иной ядовитой пакости. Такое объяснение было бы самым естественным, но одежда и бутыль с настойкой портили всю картину. Выходило, что какая-то часть ночных событий, связанных с путешествием на маяк, всё-таки была правдой. Возможно, перед самым началом шторма смотритель переправил своих незваных гостей на берег и снабдил всем необходимым для ночёвки в лесу, где их накрыл ядовитый туман, а дождь, ветер и гроза создали прекрасный фон для видений небывалой катастрофы. В таких условиях ничего другого причудиться просто не могло…
Но Железный Город?! Лоретта тоже видела его. Она назвала его так же, как назвал призрак Хёгвальда — Город Железных Кораблей…
Простая мысль не позволила Ушедшему в бездну окончательно запутаться в сомнениях,  догадках и предположениях — какая разница, что было вчера, сегодня и даже прямо сейчас, если он и Лоретта живы и невредимы? Нет смысла вспоминать, как они очутились здесь, на вершине холма, и почему на них чужая одежда, откуда взялась эта бутыль с настойкой, которую они передают друг другу, поочерёдно отхлёбывая из горлышка. И уж вовсе не имеет значения, существует ли где-то во Вселенной Город Железных Кораблей, и живёт ли в нём женщина, носящая несколько колец — отражений Кольца Демона.
Лоретта встала, отряхивая юбку.
— Надо идти. Поговорить мы успеем в дороге.

***
Шли медленно, часто останавливаясь, чтобы передохнуть и оглядеться. Тропинки, едва различимые среди высокой травы, были незнакомы Лоретте. Ушедший в бездну не мог помочь ей с выбором пути, не зная, где находится Сведенланд. Временами приходилось поворачивать назад или продираться сквозь чащу. Шум прибоя давно уже не был слышен. Запах моря полностью растворился в запахах сырости и прелой листвы.
По мере того как облака затягивали небо, тени становились прозрачнее и наконец совсем исчезли. В полумраке леса только мох, которым густо поросли стволы деревьев с северной стороны, полностью совпадающей с направлением вглубь острова, служил более или менее надёжным ориентиром.
Ближе к вечеру вышли к широкому оврагу. По его дну текла речка, не особенно быстрая и бурная, но довольно глубокая. Впрочем, перейти её вброд было можно: кое-где сквозь мутную воду виднелись камни. Спуск осложняла не столько крутизна стенок оврага, сколько их непрочность. Мягкая земля осыпалась под ногами. Пройдя сначала вправо, потом влево по берегу в надежде найти более удобное место для перехода, путники оба раз уперлись в бурелом и были вынуждены вернуться на тропинку. Лоретта с мрачным видом заявила, что другой дороги нет. Здесь прежде был брод, это видно по тому, что на противоположном краю оврага тропинка продолжается, и она хорошо утоптана. Река разлилась из-за вчерашнего дождя, но овраг необходимо перейти.
Ушедший в бездну не знал, злиться ему или смеяться. В минувшие сутки он по милости своей спутницы вдоволь накупался в отнюдь не тёплом и не ласковом море, теперь же она предлагала продолжить это развлечение в горной речке, где вода была значительно холоднее. Развести костёр и обсушиться они не могли, так что дальше им предстояло идти в мокрой одежде под набирающим силу вечерним ветром.
— Можно раздеться и перенести одежду вместе с остальными вещами, — невозмутимо сказала Лоретта.
Ушедший в бездну только пожал плечами. Эта идея посетила их обоих одновременно, но воспитание не позволило ему предложить её женщине, пусть даже такой авантюрной и — чего уж там скромничать — близкой, как его спутница. А она сделала это так легко и просто, будто они прожили вместе целую жизнь, а не два сумасшедших дня. Ему не оставалось ничего другого как согласиться.
Дальнейшее напоминало пьесу об изгнании первых людей из эдема, в которой актёры, нанятые развратным вельможей, играли не на сцене, а на лоне природы. Спустившись в овраг, путники устроились на выступающем из воды валуне, чью плоскую вершину покрывал толстый слой мха, разделись донага и завязали в узел одежду и обувь вместе с прочими вещами и провизией.
У подножия валуна река была неглубокой. Войдя в неё, Ушедший в бездну содрогнулся. Вода была нестерпимо холодной. Дно устилали крупные скользкие камни. Сделав шаг к противоположному берегу, он сразу окунулся по грудь. Чувствуя себя лягушкой в замерзающей под зиму запруде, он двинулся дальше и через пару шагов очутился на мелководье. Выбравшись на берег и растирая онемевшие ноги, он оглянулся на Лоретту. Она сидела на валуне, опираясь локтями на согнутые колени и подперев щёки ладонями. Ни дать ни взять Ева, втянувшая Адама в дрянную историю с яблоком. Собравшись с духом, Ушедший в бездну двинулся обратно. На сей раз ему повезло — он нашёл место, где глубина была меньше. Лоретта подала ему узел с вещами, взяла бутыль и храбро вошла в воду. Оскальзываясь на камнях, преодолели реку и выбрались из оврага. Миг  — и бутыль уже лежала на траве. Четыре руки, посиневшие от холода, покрытые гусиной кожей, принялись жадно развязывать узел, вытаскивать одежду, натягивать её на мокрые, дрожащие тела.
Одевшись, путники сели рядом на бревно, укутались шерстяной накидкой и по очереди приложились к бутыли. Сухари и галеты тоже не остались в забвении.
— Факелы мы забыли в подземелье, — сказал Ушедший в бездну, когда почти все припасы были съедены, а бутыль опорожнена на две трети, — так что дальше пойдём в темноте или заночуем здесь.
— Надо идти, пока видно тропинку, — решила Лоретта. — Ночевать в лесу слишком холодно.

***
Смеркалось. Возле речки было ещё довольно светло, но лес вокруг понемногу превращался в сплошную тёмную массу. Ветер приносил гнилостный запах стоячей воды. Очевидно, где-то неподалёку находилось большое болото.
По эту сторону от реки лиственные деревья перемежались с хвойными, словно кто-то нарочно посадил их вместе. Но пройдя совсем немного, путники оказались в сосновом бору. На скудной почве, устланной хвоей, не росло ни травинки. Ровные стволы напоминали колонны. Между пушистыми кронами светилось вечернее небо, предвещающее дождь.
В лесу немного потеплело. Ветер внезапно стих, и в воздухе повисло напряжённое выжидательное безмолвие. Путники прибавили шаг. Хвойный участок леса вскоре сменился смешанным, а затем лиственным. Идти стало труднее. Тропинку с обеих сторон обступили заросли. В густой траве что-то шуршало, напоминая о змеях, которых в этих местах было довольно много.
Лес впереди наконец поредел. Среди ветвей блеснул край восходящей луны, окружённой низкими косматыми облаками.
Продравшись сквозь кусты, путники очутились на поляне и увидели ветхий заброшенный дом. Он напоминал огромный уродливый гриб, выросший среди дремучего колдовского леса. Остатки давно развалившейся ограды и кусты шиповника окаймляли маленький дворик и огород, заросший высокими травами. Ушедший в бездну присвистнул, узнав неказистое строение, приютившее его и Фогеля во время ночного дождя. Казалось, что с тех пор здесь стало ещё более дико и уныло.
— Вы знаете этот дом? — шёпотом спросила Лоретта.
— Да. Я ночевал в нём несколько дней назад. Там наверху есть кровать, но самое главное, на двери сохранился засов.
Облака сомкнулись и полностью скрыли луну. Сорвался ветер. Всё вокруг зашевелилось, зашепталось, зашелестело.
— Дождь, — сказала Лоретта, протянув перед собой руку ладонью вверх. — Мы успели вовремя.
Входная дверь была открыта. У порога лежал черенок от лопаты. Откуда он взялся? Возможно, в прошлый раз его принёс и оставил Фогель, а может быть, в заброшенном доме уже побывал кто-то другой. Прихватив эту толстую и довольно тяжёлую палку в качестве оружия, Ушедший в бездну первым шагнул в комнату-кухню.
Дом был пуст. Тишина внутри него не нарушалась ни писком мышей, ни шорохом насекомых. Прямоугольники узких окошек тускло выделялись на фоне непроглядной тьмы. Пошарив черенком лопаты на полу возле двери, бродяга отыскал котёл, выплеснул остатки не успевшей высохнуть воды и выставил его под дождь.
— Будем собирать дождевую воду? — удивилась Лоретта. — Но где-то рядом должен быть ручей.
— В прежний свой приход я его не нашёл, — сухо отозвался Ушедший в бездну, не желая говорить об убитых, на которых набрёл тогда.
Пропустив Лоретту вперёд, он закрыл дверь, нащупал и задвинул засов. Вместе с ветром в окна летели крупные холодные дождевые капли.
Пользуясь черенком лопаты как посохом слепого, бродяга отыскал приставную лестницу, поднялся наверх и скинул узел с вещами на край деревянного ложа. В оконце спальни глядело дымное тёмное небо.
— Я лезу к вам, — предупредила внизу Лоретта.
Не дожидаясь помощи, она взобралась по скрипучим перекладинам-ступеням. Ушедший в бездну протянул руку, чтобы поддержать её, и наткнулся на скользкий неровный бок плетёной бутыли.
— Надо поставить это где-нибудь поближе, чтобы можно было легко дотянуться, — распорядилась Лоретта, вручая плетёнку своему спутнику.
— Вы могли упасть, — недовольно сказал он, утвердив бутыль в изголовье кровати подальше от лестницы. — Неужели так необходимо было самостоятельно тащить эту тяжесть наверх?
— Ну, положим, упасть могли и вы, если бы несли на себе две ноши вместо одной. Где там наш узел? Вы сможете развязать его вслепую?
— Я уже развязал. Между прочим, мы сделали большую глупость, взяв с собой только одну накидку. Надо было забрать обе. Сейчас бы постелили одну и укрылись второй, а плащом я бы завесил окно от дождя.
— Что тут за кровать? — рассуждала сама с собой Лоретта, ощупывая деревянную конструкцию, занимавшую две трети чердачной каморки. — Прочная. Доски не сгнили. Насекомых вроде бы нет… Да, вы правы, мы с вами напрасно не захватили вторую накидку, но я была уверена, что нам даже эта не пригодится, и не хотела тащить с собой лишний груз. Если бы я не заблудилась, мы бы сегодня ночевали в Сведенланде…
Среди вещей, унесённых с маяка, были два ножа разной величины и холщёвый мешок довольно больших размеров. Лезвиями ножей Ушедший в бездну приколол верхние углы мешка к полусгнившей оконной раме, и хотя ветер нещадно трепал эту импровизированную занавеску, она всё же заметно сократила количество воды, проникавшей в каморку сквозь маленькое окно. Ночь не обещала быть тёплой. Путники легли в одежде и обуви прямо на голые доски, сделав себе подушку из свёрнутой валиком накидки и накрывшись плащом.
— Представляю, сколько вокруг нас ползает разной живности, — вздохнула Лоретта, прижавшись к Ушедшему в бездну, — но мне всё равно: я жутко устала.
Он поцеловал её в висок, обнимая, как ребёнка, но она вздрогнула и приподнялась, опираясь на локоть:
— Слышите?!
Непогода разыгралась не на шутку. Снаружи шумело так, словно где-то неподалёку низвергался водопад. И в этом неумолкающем шуме ветра и воды поднялся, разрастаясь, далёкий вой. Страшный в своей исступлённой жалобе равнодушному небу, исполненный кладбищенской жути, он придал ненастной ночи мрачный мистический колорит.
— Бродячие собаки, — прошептала Лоретта. — Нам повезло, что мы нашли этот дом…
— Соседство у нас неприятное, — согласился Ушедший в бездну, — но бояться нечего — сюда они не заберутся. Кстати, помнится, кто-то недавно говорил мне, что здесь, на острове, нет других хищников.
— Да, но и собак вполне достаточно. В этой части побережья их особенно много. Для их уничтожения господин Фридаль вынужден время от времени нанимать охотников. — Лоретта снова опустилась на импровизированную подушку и натянула на себя край тяжёлого широкого плаща.
Снова послышался вой. На этот раз явно ближе.
— Возможно, это воют цепные псы в Сведенланде? — предположил Ушедший в бездну.
— Нет, не думаю. Ладно, будем спать. В дом собаки не попадут. Мы же заперли дверь.
Долгий протяжный вой прервался громким яростным лаем сразу нескольких животных. Собаки приближались стаей.
— Они идут по нашим следам, — тихо сказала Лоретта. — Чёрт бы побрал этих тварей!
— Вы не побоялись ночью добраться вплавь до маяка и провести ритуал вызова бури, — напомнил Ушедший в бездну, чтобы подбодрить её. — А теперь вас пугает стая бродячих собак. Если они мешают вам спать, прогоним их!..
— Вы помните наизусть заклинания, прогоняющие бродячих животных?
— Я не знаю таких заклинаний, да и вообще почти никаких, но если вы мне поможете, мы объединим силы и заставим собак уйти, как вашего знакомого, одетого в медвежьи шкуры, от которого мы с вами прятались вместо того чтобы честно свернуть ему шею.
Лоретта тихонько рассмеялась.
— Да-а, это было забавное приключение! Между прочим, охотился он не только за мной, но и за вами тоже!
— Зачем я ему? Ни моя бесспорная мужская красота, ни роскошь моих лохмотьев не интересуют это простое дитя природы, не знакомое с прелестями содомского греха. Вы — другое дело. Чистейшая белизна рубашки, скрывающей ваши точёные формы, была неотразимым зрелищем на диком берегу на фоне погибшего корабля. Кто бы устоял перед таким соблазном?!
— Сударь, вы нахал.
Ушедший в бездну ощутил лёгкий толчок коленом и довольно улыбнулся.
— И, тем не менее, хоть вы и ведёте себя крайне неучтиво, — строго продолжала Лоретта, — я считаю своим долгом предупредить, что вам не следует расслабляться, когда простое дитя природы, облачённое в плащ из собачьего — заметьте! — собачьего, а не медвежьего меха, находится поблизости от вас. Ибо этот дикарь, как ни странно, один из самых яростных защитников Города Железных Кораблей… даже нет, не самого Города, а того нагромождения обстоятельств и ложных верований, благодаря которым появились такие города. Представьте — он не имеет понятия о том, что именно защищает. У него масса собственных претензий к судьбе. Но через него действуют те, к кому он обращается в своих молитвах, а он весьма набожный человек! Его руками нас будут пытаться убить.
— Весёленькое пророчество… Что ж, если всё это — правда, значит, любитель собачьего меха, несмотря на свою набожность, недолго задержится на свете. Кстати, тогда на корабле я видел одного из тех, кто натравливал его на нас, но не совсем понял, что это было за существо — дух или призрак.
— Вы видели его?! — оживилась Лоретта. — В таком случае, вы понимаете, о чём я говорю.
— Хотел бы я ещё понять, за какие грехи на меня свалилось столько неприятностей сразу.
 Но лучше займёмся собаками. Не люблю чувствовать себя в осаждённой крепости. Вчера на маяке я был вашим помощником, теперь ваша очередь. Мой ритуал и проще и безопаснее. Вы умеете очерчивать себя магическим кругом мысленно?
— Разумеется, умею. Вы полагаете, что такой защиты будет достаточно от стаи голодных собак?
— Посмотрим. Нас ведь двое.