Бункер

С самого начала меня мучил один неразрешимый вопрос. Почему? Точнее, не с самого начала, тогда вообще был сплошной туман. Информация наваливалась снежным комом, и чем глубже я закапывался в пыльное чрево архива, тем больше ее становилось. И вопросов тоже. Но дело потихоньку двигалось. Бумаги цеплялись друг за друга, переплетаясь в замысловатый таинственный узор. Намечались связи, и исчезали неожиданно, порождая новые направления мысли. Потом блеснул свет. Маленькие искорки в узлах и стыках чьих-то судеб. Я стал узнавать и понимать тех давно ушедших людей. Их мотивы и действия. Медленно-медленно, шаг за шагом...  Один за другим рушились бастионы накопившихся вопросов. Благополучно разрешались проблемы, когда-то уже решенные кем-то и тщательно забытые. Ведь нам только кажется, что можно уничтожить или спрятать информацию. Все равно останутся следы или следы следов. Косвенные намеки и ссылки. Воспоминания и легенды. Обязательно!

Наконец, картина окончательно прояснилась. И тогда-то и вылез во всей своей вопиющей неопределенности тот самый вопрос — почему... И все дальнейшие поиски никакого результата не дали. Провал в информационном поле. Ни здравый смысл, ни логика, ни фантазия не помогли. Наконец я решил до времени отложить этот вопрос, а пока попытаться посетить интересующее меня место.  Может быть там... Хотя маловероятно. Для начала надо было найти деньги – основу основ любого серьезного дела. Идти к имеющим их в достаточном количестве с предложением поучаствовать в разрешении столь волнующего меня вопроса было по меньшей мере  глупо и наивно.  Каждый должен сам оплачивать свое любопытство.

Вообще, вести переговоры, особенно если хочешь в итоге получить деньги, надо, как это не парадоксально, с позиции собеседника, а никак не своей. То есть, поняв или угадав его интерес  в предлагаемом деле, эту линию в разговоре с ним же и проводить - настойчиво и энергично. Только в этом случае возникает вероятность быть услышанным и замеченным, иначе говоря, подняться над уровнем шума и стать отдельным сигналом. Поверьте, этого для начала вполне достаточно! Потом уже можно приводить логические выкладки и экономические расчеты, доказывая и убеждая. В моем случае такими аргументами могла стать возможность войти в историю. Это, во-первых - для души. И получить доступ к материальным ценностям скорей всего находящимся в данном месте. Это, во-вторых, как вы понимаете, для тела. Разумеется, как исполнитель, я рассчитывал на небольшую, но достойную долю по всем пунктам. Полное равновесие и баланс интересов. А волнующий меня вопрос как-нибудь да решится по ходу дела – это я уже добавил про себя. Не скажу, что сразу, но идея сработала.  Появились деньги, а с ними и люди. Команда собралась отменная – настоящие профессионалы. Ну и, само собой, соответствующая техника.

А дел было так… Давным-давно правил нашей страной диктатор. Жестокий, коварный и сильный.  А разве другие диктаторы бывают?  Поначалу была от него определенная польза  - порядок навел, мелочь алчную приструнил, более-менее по ранжиру, то есть справедливо, всех построил. А потом, как это обычно и бывает,  все перешло в свою противоположность. И разное началось не то, и виноватыми оказались не те, и польза обернулась бедой. Еще и с соседями он воевать начал. Опять же поначалу по мелочи и с толком, а дальше пошло-поехало… 

Войны следовали одна за другой плавно перетекая от одного края страны к другому. Вражьи орды то у ворот столицы стояли, то послушно рассеивались под строгим взглядом великого полководца. Особенно тяжелая ситуация сложилась незадолго до естественного ухода диктатора из власти. Было даже решение принято для высшего руководства построить особую безопасную резиденцию. Да не роскошный дворец, а подземный бункер!  Что-что, а строить у нас всегда умели: в очень короткий срок в обстановке глубочайшей секретности соорудили такую крепость под землей, каких еще не было раньше. Про комфорт тоже не забыли – бункер, ясное дело, не дворец, но оформили все там весьма достойно. Думаю и по сегодняшним меркам это было нечто грандиозное. Постарались, в общем. Да только ни к чему это уже оказалось – учинили врагу к тому времени форменный разгром. Толком никто резиденцией новой даже попользоваться не успел. Но только стихли победные залпы, как сооружение взорвали – такая поступила строгая команда от высшего руководства. Совершенно непонятная и нелогичная команда.
 
Наконец-то, настал долгожданный мир. Отстраивались  по новой разрушенные  города. Восстанавливались с усердием дороги и мосты. Приводилось в порядок поврежденное имущество. Только кучка расколотого бетона и покореженной ржавой стали на месте взорванной резиденцию осталась без внимания. Небольшая такая кучка, почти незаметная. Ведь сооружение  под землей располагалось – наверху только вход был.  Очень странно...  Вокруг строительство и ремонт, а тут полное запустение. То, что никто ничего  не восстанавливал понятно – зачем нам взорванный бункер? Что у нас других нет  - в полной целости и сохранности. Но вот зачем именно этот, особенный, уничтожили?  Почему? Казалось бы силы потрачены, средства вложены, а что война – так эта кончилась, другая начнется. Зачем же собственное творение уничтожать?
 
Тем более, что такое мощное, капитальное  сооружение полностью  уничтожить невозможно – максимум вход взорвать и пару верхних уровней. Ну, может, затопить частично. Но никакие действия предприняты не были, более того, по косвенным признакам сложилось впечатление, что не просто убили  это место, но и  убедительно порекомендовали никогда в дальнейшем, сколько бы времени не прошло, ничего не трогать и никуда не лазить. Я даже документы соответствующие нашел. И вопрос превратился в целый вопросище. Ответ на который я получить не мог...

Прибыв на место, мы для начала разбили капитальный лагерь – неизвестно сколько вся эта история продлится, а жить и работать надо с комфортом.  Интересующий нас район представлял собой не слишком густой, немного всхолмленный  лес, с просеками и полянами.  Остатки взорванного входа давно исчезли под слоем земли и выросшими деревьями, но по имеющимся материалам, в основном описаниям очевидцев, когда-то кем-то случайно сделанным, его местоположение мы установили. И даже покопались там немного довольно быстро наткнувшись на искомый колотый бетон и обрывки стальной арматуры. Это была первая точка на нашей карте.  На самом деле какой-то реальной схемы или плана сооружения у нас не было и быть, естественно, не могло. Может, конечно, где-то они и сохранились, но мне эти архивы были недоступны. Такие вещи имеют высший гриф секретности, да и слишком давно все это было. Тут даже большие деньги не помогут.  А вот косвенная информация, правильно воспринятая и обработанная, логика и воображение имелись у нас в избытке.  Плюс специальная современная аппаратура способная буквально видеть сквозь землю.
 
Пока на место работы подвозили материалы и технику, я с небольшой группой специалистов, сгибаясь под тяжестью многочисленных гудящих, мигающих и попискивающих приборов совершенно фантастического вида бродил по окрестностям. Вечером все данные обрабатывались на мощном компьютере, старательно рисовавшем объемное трехмерное изображение на большом экране установленном в штабной палатке. Вначале там была одна картинка – вход, условно изображенный в виде кубика. Потом появились отдельные точки, линии, фигуры в разных точках экрана. Смотрелось это здорово: белая мерцающая плоскость с отдельными, каждый день увеличивающимися и усложняющимися рисунками. Тем более, что размеры экрана позволяли отображать сооружение целиком и видеть его сразу, а не просматривать частями. Постепенно отдельные куски и кусочки стали срастаться,   проникать друг в друга, подтверждая правильность измерений, сливаться в более понятные объекты - схема обретала объем и смысл. Конечно, полученный нами результат давал самую поверхностную информацию об исследуемом объекте, но его общая структура и расположение перестало быть для нас загадкой. Чего нельзя сказать о моем вопросе – в его решении я не продвинулся ни на шаг. Будем надеяться, что все еще впереди… 
 
Наконец, мы  наметили путь возможного проникновения. Смысла идти напролом не было не малейшего. Как никак, а парадный подъезд серьезно, там все завалено и разрушено. Если затапливали, то тоже скорей всего места возможного проникновения. Ведь были и другие входы – запасные.  Такие  небольшие и малозаметные колодцы – их расположение мы примерно определили, но их, разумеется, тогда тоже уничтожили. Впрочем, в силу скромных размеров они не были замечены даже в то время – мало ли воронок после войны остается, даже в глубоком тылу. Также, вполне возможно, что было проведено  минирование верхних уровней.  Как говорится, привет археологам! Поэтому решили, используя землеройную технику, пробить шахту в стороне от входа. Причем сразу на один из нижних уровней. Они-то должны были полностью сохраниться. И стены там, наверняка, потоньше.  Так получалось гораздо проще и безопасней…

Работа закипела. В конце концов, что такое сотня метров вглубь в податливой ковшу и лопате каменистой земле? Лес в нужном месте срубили, поставили прожектора, дорогу временную для отвоза грунта по имеющейся просеке обустроили. И вниз... Правда, сперва промахнулись на несколько метров, и пришлось пробить боковую штольню. Но когда очередной срубленный слой земли осыпался, обнажая старый бетон, стало понятно, что дело делалось со знанием дела. Вот оно!  Используя алмазные фрезы, мы прошли многометровый слой поражаясь прочности арматуры. Все-таки те ребята знали толк в строительстве.  И попали внутрь...

Там было темно и тихо. Вполне сносный воздух. Затхлый, конечно, застоявшийся. Но дышать можно. Анализ, во всяком случае, ничего опасного не показал. Я возглавил первую группу, и, оснастившись всем необходимым вплоть до запаса продуктов, мы вошли туда, куда нога человека не ступала уже очень и очень давно. В прошлое. В самую его суть...
 
Коридор уходил налево и направо от пролома. Аккуратный такой коридорчик, прямоугольного сечения, с ровным сухим полом. Достаточно широкий для прохода двух человек. Судя по нашей схеме он соединял более крупные части, но не являлся магистральным – в тех, как было написано в одной найденной мной бумаге могли спокойно разъехаться два автомобиля. Так что мы попали в небольшой переулок. Ну и хорошо, нам цветов и ковровой дорожки не надо! Пока мы осваивались с обстановкой прибыло ответственное лицо от финансировавших раскопки, я им как раз вчера вечером звонил с отчетом и сообщил, что возможно завтра состоится первое проникновение. Вот они и выслали своего человека для контроля. И это правильно, потом не будет лишних вопросов куда, что делось и было ли оно вообще.

 Мы включили фонари и, оставив позади уменьшающийся с каждым шагом светлый квадратик входа, двинулись налево — основные сооружения должны были располагаться именно там... Только шуршание шагов нарушало тишину. Время от времени мы останавливались, чтобы осмотреться, прислушаться и сделать необходимые анализы. Но все было спокойно и безопасно. Если не считать собственных ощущений. А нам всем было почему-то страшно. Просто страшно. Как в детстве в темной комнате. И с каждым пройденным метром становилось все хуже и хуже.

“Привал...” — скомандовал я, неприятно удивившись собственному севшему голосу. Впрочем, моим спутникам было определенно не до изучения моих тембров. Мы присели у стены, ощетинившись фонарями, и обсудили ситуацию. Судя по созданной нами схеме и пройденному расстоянию, мы давно уже находились в самом центре подземного города. Но видели все тот же аккуратный коридор. Все тот же серый шершавый бетон. И вход, уже давно невидный светлый квадратик, казался далеким и недостижимым выходом...

Передохнув и подкрепившись, решили пройти еще километр. Не больше. А потом вернуться и разобраться в схемах и координатах. В конце концов, наша задача сделать все хорошо и правильно, а не быстро, но плохо. Тут-то нас и повязали. Все случилось с такой неожиданностью и быстротой, что мы даже удивиться не успели. Вот мы только встали — и вот уже лежим. Руки за спину, лицом вниз. А вокруг несколько фигур в темной, похожей на военную форме и при оружии. Один чуть в стороне, наверное старший, вытащил рацию и тихо, так, что не удалось даже понять, на каком языке он говорит, доложил о происшедшем.

Потом нас жестко поставили на ноги и повели куда-то. Мы все были настолько растерянны и удивлены случившимся, что даже не пытались переговариваться. Хотя, наверное, каждый про себя судорожно соображал, кто эти странные люди в форме. Откуда они. И, самое главное, какую судьбу они нам готовят. Но разве подумаешь толком, когда в спину упирается ствол, а вокруг темнота. Потому что фонари наши остались лежать у места нашего недолгого привала, а местные уверенно ориентировались в темноте. Ни свет не включали, ни фонарей своих не имели.

Да так и должно быть, если они столько времени под землей провели! Стоп. Это абсолютно невозможно, что они — те самые, с тех времен – охрана или еще что. Даже если здесь время как-то сильно замедлилось... Все равно они в очень солидном возрасте уже были бы. А на немощных старцев, скорей, мы сейчас смахиваем в беспредельной своей растерянности. Дети детей тех? Полный бред — откуда им взяться!

А может быть специально так сделано: секретный объект в уцелевшей части   взорванного бункера? Отличная маскировка! Тоже бред — дали бы нам так просто раскопки начинать. Так кто же? В это момент идущий сразу за мной споткнулся обо что-то в темноте – то ли выступ какой, то ли просто от волнения в ногах запутался, и, судя по звуку, упал. Да так резко, что следовавший в непосредственной близости конвоир на него налетел и, видимо, о твердый край  рюкзака с приборами крепко ударился. И я совершенно четко услышал вполне естественное в такой ситуации слово, хотя и произнесено оно было тихо, почти про себя. Это было родное и привычное слово! Именно то,  которое в данной ситуации произнес бы и я. Только, пожалуй, гораздо громче. Но ведь мне и маскироваться не надо. Значит можно, по крайней мере, утверждать, что это соотечественники! Но кто!? И что это для нас означает?

  Между тем,  движение наше прервалось у большой двери. Ее размеры и то, что это именно дверь, мы осознали по движению побеспокоенного воздуха. Потому что она открылась. Совершенно бесшумно. И неожиданно стало светлее. Чуть-чуть. Как безоблачной звездной ночью. Впрочем, возможно, мы просто привыкли к темноте...
 
И был зал. Огромный настолько, что даже эхо наших шагов не имело сил вернуться к нам от слишком далеких стен и потолка. И был голос. Негромкий, но четкий. Голос, даже не спросивший наших имен, лишь поинтересовавшийся, зачем мы здесь и чего хотим. Знал бы, я, конечно, ответил. Но пришлось ограничиться общими словами, что мы исследуем историю и ищем ответ на один интересующий нас вопрос. Почему? И далее объяснил подробнее.  Повисла чудовищно длинная пауза. Слышно было прерывистое дыхание моих спутников, да и мое собственное. А пленившие нас странным образом исчезли. Растворились как-то в призрачной темноте. Я еще раз огляделся — мне показалось, что слишком тихо становится с каждой секундой. И точно — я стоял один, совсем один. И уже только мое дыхание нарушало вязкую тишину. Вот те раз! А где все? Я так и спросил у этого странного невидимого голоса. Почему-то кажущегося мне уже знакомым - по очень далеким уголкам спящей памяти, где до времени пылится читанное и виденное, но забытое: книги и фильмы, фотографии и хроники.

“Да что тебе в них”, — задумчиво ответил голос. — “Ответ ведь интересовал только тебя. И тех, кто тебя послал”.
 
Я запротестовал — мол, сам интересуюсь. С детства любопытен и пытлив. Книжки читаю... Мне показалось, что сейчас моя судьба и жизнь зависят только от этого голоса и решения, которое примет его, уже почти узнанный мной, хозяин. Но мысль моя была столь нелепа, что я гнал ее, убеждая себя в странных слуховых галлюцинациях. Может, мы просто газом каким отравились или кислорода недостаток...

“Да ты, я гляжу, ответ уже понял”, — более дружелюбно отметил голос мои душевные метания. — “И не посылал тебя никто — верю. Только сам понимаешь...”

“Понимаю”, — быстро ответил я в надежде хотя бы отсрочить мгновенье. — “Готов служить. В меру сил. От всей души. По велению сердца”. Я с максимальной быстротой уже почти выкрикивал в густеющую темноту спешно подбираемые и составляемые фразы. Потому что сейчас, — и только сейчас,  — у меня был очень маленький шанс - крохотный, призрачный, но шанс: привлечь внимание к своей персоне и попытаться выжить. И меня услышали. Опять забрезжил тусклый свет, и голос, звучавший только что из туманного далека, вернулся.

“Служить, говоришь... Да вы там все наверху без меня служить разучились. Только болтаете, да хапаете. Кто сколько унесет. Какая уж тут служба. Одно безобразие”.

“Научимся, обязательно научимся! Если надо - старым опытом воспользуемся. Народ-то уже исстрадался по...” — я попытался подобрать слово, чтобы правильно назвать моего собеседника. Имя? Да в нем ли дело... Должность, звание? Совсем мимо! А ошибиться нельзя. Вон опять темнеть стало, и ветерок ледяной по ногам повеял... И, наконец, почти крикнул:
“По Хозяину! Исстрадался-то народ в ожидании... Без присмотра и призора столько времени уже мучаемся!”

Стало тихо. Видно, задел я что-то в его душе. Разбередил... Может, простит любопытство мое? Тем более, что  ответ на волновавший меня вопрос я теперь почти знал, несмотря на его полную невероятность и невозможность. А свобода...

“А свобода, с ней как?” — точно прочитав мои мысли, спросил голос. Крепчающий с каждой секундой и уже, кажется, сотрясающий ставшие слишком тесными своды и стены.
 
“Да что с ней, проклятой, делать! На пустой-то желудок. Главное, чтоб миска полная была. И цепи хватало до нее дотянуться. Вот это — свобода!”
“Ладно, сейчас выйду к тебе — поговорим... Видно и вправду, засиделся я здесь”.

Наконец я все понял! И это понимание сделало все бывшее “до” – вопрос,  мучивший меня, усилия по поиску денег и организации раскопок, вообще, всю мою жизнь – настолько мелким и ничтожным по сравнению с  возможным “после”, что я просто растерялся: а мне-то что теперь делать? А мечущееся сознание уже представляло будущее. В нем я увидел себя совсем другого – огромного и могучего, почти всесильного, осененного тенью Великого… Бесстрастного вершителя его Воли…
 
Рука сама нащупала во внутреннем кармане холодную ребристую округлость. Эх, не зря я взял ее с собой! А ведь и подумать не мог... Так, прихватил на всякий случай. И когда темная фигура четко обозначилась во внезапно возникшем прямо передо мной сияющем проеме, выдернул чеку...