Вот такая любовь

«Мы не выбираем в кого влюбляться.
Этот выбор не предсказуем,
иногда даже шокирует сильно.Всех"
                Из интернета

«От чего так устроено, что человек,
встретив другого человека, не может
его любить и встречаться. Ведь это
так естественно – делать и поступать
по своим чувствам, а не так, как велят
условности».
                Анатолий Приставкин
                «Солдат и мальчик»

                *   *   *

   Ночь была тёплая и звёздная. Ветерок вяло шуршал в верхушках деревьев. Жёлтый глаз луны висел в чёрно-синем небе. Волшебные звуки разбавляли тишину. Короче, всё было идиллически красиво.
   Двое молодых людей шли по тропинке, взявшись за руки. Девушка нежно склонила голову к своему избраннику, а он приобнимал её за талию. Пара остановилась и начала целоваться. Возбуждение росло с ускоряющейся быстротой. Вот они опустились на траву. Жадные руки блуждали по телу, страсть вскипала. Уже было готово свершиться то что предназначено самой матушкой-природой. И вдруг откуда не возьмись раздался противный звук, звук становился всё сильней и сильней.
   - Рота подъём, форма одежды номер четыре, - нёсся по всему помещению казармы противный голос дневального Карасёва.
    ГГС (громко говорящая связь) продолжала звенеть, а Карасёв всё орал и орал. Сотня осоловелых от сна солдат повыскакивала с нижнего и верхнего ярусов коек в одних трусах и майках. Сержанты – командиры взводов и отделений рьяно подгоняли молодых.
    Юрка открыл глаза. Мозг работал на полном автомате. Рядовой словно пташка, выпорхнул со второго яруса койки, не обращая на невероятный стояк в трусах после приснившегося сна.
    «Бля, такой сон» - с сожалением промелькнуло в Юркиной голове. Он пугливо пробежался глазами по сторонам. Почти у всех, торопливо одевавшихся армейцев тоже так же топорщилось в тёмно-синих трусах.
    - Взвод строится! - орали с сержанты со всех сторон, - Форма одежды номер четыре! Сорок секунд время пошло!
    Низкорослый сержант Тарасов с красной повязкой на рукаве «дежурный по роте», словно маленький фюрер, ходил по проходу до блеска натёртому дневальными армейским ручным полотёром - «машкой» и при этом обильно сдобренной мастикой. Дежурный по роте тоже грозно показывал свою власть над «молодыми»:
   - Шевелись! Етить мать вашу!
   Тарасов хлестал сорванной веточкой себе по голенищу начищенного сапога, аж подпрыгивая от удовольствия, пыжился, хотел казаться неимоверно значимым и от этого выглядел довольно комичным.
   Молодые солдатики, служившие всего полгода, так называемые «бобры» или «духи», первый год - «чайники», на ходу, вылетали в проход в одном нижнем белье, за ними уже не спеша выходили служившие полтора года «черпаки». «Дедушки», служившие последние полгода продолжали нежиться в постели, потому что такая спешка им была не положена по статусу.
    - Ну чё бойцы? Стоит? Это хорошо-о-о ..., – прохаживался вдоль своего отделения сержант Поленов. – У меня вон тоже стоит. Стоит – значит ещё живой. А живой, тогда шевелись скорей! Считаю до трёх, уже два! Время пошло! - подгонял он «молодых.
    «Молодые» натягивали штаны, кое как, торопясь наматывали портянки и наспех совали ноги в кирзовые сапоги.
   - Долгов, твою мать, ты как портянки намотал?! Все ноги сотрёшь к ****е фене. Перемотай быстро, зараза! - орал во всю глотку Поленов.
   Долгов, испуганно таращился на сержанта, дрожащими от волнения руками стал перематывать портянка, но только ещё больше запутался.
   - У-у-у, косорукий, давай быстрее в строй! - не унимался Поленов.
  Юрка, запуганной мышью прошмыгнул и юркнул на своё место в отделении взвода. 
   Взвод построился, вытянувшись во все четыре отделения вдоль своего кубрика. Началась обыкновенная служебная рутина, доклады построения. Опять доклады, опять построения.
   Когда Юрка вместе с сослуживцами выбежал из казармы строиться на зарядку, на улице уже прохаживался зам старшины Маренко, явно рисуясь своим накаченным торсом, демонстративно поигрывая бицепсами.
   Опять команды, опять построения. Наконец, рота, громко топая сапогами побежала по части. На встречу, стуча керзачами двигались другие роты полка. Маренко командовал. Рота бежала, переходила на шаг, делала упражнения, затем опять бежала.
  Юрка – «бобёр» бежал со всеми молодыми. Он уже привык всё делать бегом потому что вокруг только и кричали:
  - Первый год службы солдат должен делать всё бегом!
  Юрка служил всего несколько месяцев. Его, студента второго курса психологического факультета университета забрали, заставив досрочно сдать сессию. В университете не было военной кафедры.  Юрка Мишин - невысокий, сто семьдесят сантиметров парень, при весе всего пятьдесят пять килограммов, темноволосый, с большими серо-голубоватыми глазами, смотрящими на всё с неподдельным ужасом. Родом незадачливый студент был из маленького городка глухой провинции центра страны. Мать ткачиха, отец – сварщик, вечно пьяный и недовольный, прибегавший к рукоприкладству и поэтому маленькому Юрке с матерью часто приходилось спасаться у соседей и ждать, когда папаша протрезвеет и урезонится.
   Юрке всегда доставалось от жизни, поэтому его всё пугало и, поэтому он выглядел таким зашуганным, весь слепленный из различных комплексов. Чтобы как-то избавиться от этого, парень поступил на психологический факультет. С детства привыкший полагаться только на свои силы, Юрка не чурался любого труда. Став студентом, он немножко осмелел, пришёл в себя, даже плечи его расправились. Завёл себе подружку – Ирку, уже мечтал о тихой семейной жизни, жене, детях, но тут свалилась новая напасть, парня забрали в армию, да ещё не со своим призывам, а в девятнадцать лет, и Юрка снова зажался в своих неподдельных страхах, опять смотрел на этот мир большими испуганными, но выразительными серо-голубыми глазами с длинными ресницам, как у девчонки. Но эти глаза были невероятно цепкие и подмечали всё вокруг, любые незначительные мелочи.
    Юрка всегда учился хорошо. Полученные знания по психологии и врождённая интуиция подсознательно, неким шестым чувством, позволяла делать правильные выводы и поступать так как нужно. Вот и сейчас он смиренно бежал, старался отключиться от этой нудной действительности, а вокруг бушевало лето, пели птички и так хотелось быть свободным и счастливым. Но счастье шлялось где-то в другом месте, и Юрка решил:
   - «Нет в жизни счастья».
   Наконец-то эта долбанная зарядка закончилась. Заместитель старшины остановил роту у двухэтажной казармы, заорал:
   - Шестая рота стой, раз два. Подняться в казарму, принять водные процедуры.
   Около сотни человек загромыхали на второй этаж. Тут как тут появился сам старшина – прапорщик Кубриков, выпятил брюшко, вытаращил глупые глаза и заорал противно гнусавым голосом:
  - Ну! Вота! Давай Маренко докладывай, как тута!
  Маренко доложил, Куприков успокоился и скрылся в каптёрке. Новый армейский день начался. Всё пошло предопределённо по расписанию, а самое главное по уставу. Но именно этот день перевернул всю дальнейшую Юркину жизнь вверх тормашками. Если бы он только знал, если бы он только мог что-либо изменить. Но возможно ли изменить саму судьбу, если она за ранее давно распорядилась так, как считает нужным. Только она ведает, что тебе уготовано.
   Банально и обыденно проходил полковой развод. На плацу выстроились в линейку все роты Полевого узла связи Генерального штаба. Опять звучали команды, доклады, играл полковой оркестр. Звучали марши, в том числе любимый Юркин «Гренадёр». Зычным, громоподобным голосом командовал командир части полковник Костров, огромного роста, как говорили в старину, косая сажень в плечах. Однако все обратили внимание на трёх молодых лейтенантиков, стоявших чуть-чуть поодаль. Один из них был под стать самому командиру, такой же здоровенный великан.
   - Ну молодятину прислали, - съязвил «черпак» Генка Бабкин. Он всегда был чем-то не доволен и от этого на всех огрызался. – Бобры! - Генка презрительно сморщил нос, - А, это что за шкаф? Как наш комбат. Хе-хе!
   - Здоровый бугай, - поддержал Бабкина Ермаков.
   Язвительные замечания этих двух солдат готовы были политься рекой, но раздался ленивый голос командира роты, капитана Ползунова:
    - Разговорчики в строю. Бабкин, Ермаков, ваши мнения никого не интересует.
    Бабкин чего-то проворчал себе под нос и утих. Ермаков опустил голову.
    - Полк! Представляю новое пополнение. Выпускники училища связи…, - зычный голос командира эхом нёсся по плацу. - …Полк! На пра-во! Шагом арш!
    Заиграл оркестр и полк парадным шагом сделав круг по плацу, пошагал по казармам. Шестая рота поднялась в помещение, но расходиться приказа не было. Все опять выстроились. И тут все увидели, что идёт капитан Ползунов, а за ним этот бугай лейтенант, за два метра, на целую голов выше и без того длинного командира роты. Бугай не просто шёл, а нёс себя важно, полный достоинства.
   - «Не идёт, а пишет. Как говорила моя бабуля: «Такого на сраной козе не объедешь», - съехидничал Юрка, но его лицо при этом выражало безразличие.
    - Рота! Р-р-вняйсь! Смирно! – тявкнул зам старшины роты Маренко и зашагал докладывать.
   - Вольно, - лениво ответил капитан, – Представляю вам лейтенанта Мишина Михаила Михайловича. Он назначен командиром первого взвода, на место выбывшего старшего лейтенанта Цветкова, который, как вы знаете выбыл в связи с дальнейшим повышением по службе.
  - Рвач, - послышался ехидный комментарий Бабкина.
  - Ни хера себе, бугаина! – послышался шёпот из других взводов.
  Усталый, лениво-обиженный взгляд командира роты пробежался по комментирующим. Они замолчали.
  - Командиры, второго, третьего и четвёртых взводов уводите подчинённых на занятия, первый взвод остаться. Товарищ лейтенант с вами познакомится.
   Лейтенант Мишин остался со своим взводом.
   - Ещё раз представляюсь. Лейтенант Мишин Михаил Михайлович.
   - Хэ! Надо же. Чё у родителей фантазии не было? – съязвил Бабкин. И тут же толкнул Юрку, - Слышь, Миш, ну впрямь как ты. Гы, гы, гы!
   - Это точно, - подхалимно поддержал Генку Ермаков.
   Ромка Ермаков, словно шакал перед тигром поддакивал Бабкину. Они были одного призыва, земляки с одного города и как бы считались приятелями, но Бабкин выглядел коренастее и здоровей, оттого и верховодил Ермаковым.
    Лейтенант услышал, пристально посмотрел на Бабкина, затем на Ермакова, но решил на первый раз промолчать. Он просто оценивал обстановку.
   Взвод то же оценивал своего нового командира. Оценивающе смотрел на своего командира и Юрка. Одетый во всё новенькое и блестящее, со скрипучей портупеей, до зеркального блеска начищены яловых сапогах, массивная, спортивная фигура источала тонкий аромат одеколона, лейтенант казался глянцевой картинкой из журнала.
   - «Пижон. Демонстративный тип, а здоровущий какой», - подумал Юрка и ещё больше сжался, но почему-то в памяти всплыла песенка: «Я пришёл к вам в чёрном фраке, элегантный, как рояль».
   Молодой офицер был действительно здоровенный. Это была какая-то гора мышц, пропорционально сложенная, широкие плечи, узкий таз. Светлые короткие волосы обрамлялись аккуратной скобочкой. Здоровый румянец молодого человека и припухлость щёк выдавали ещё какую-то детскость, но особенно выделялись небывало зелёные глаза.
  - «Глаза-то какие зелёные. Если бы был бы бабой, да ещё жила в средние века, обязательно бы сожгли, как ведьму», - машинально пронеслось в Юркином мозгу.
  Лейтенант держался совершенно свободно, непринуждённо с достоинством. Все его движения показывали, что не смотря на свою молодость и неопытность, он спуску не даст никому.
   - «Ну все-таки, каков пижон, - внимательно рассматривал краем глаза Юрка, но всем видом давал знать, что происходящее ему совершенно безразлично. - Таким по жизни всегда везёт, не то что некоторым», -  солдатик тяжело вздохнул.
  Вздох получился чуть слышным, однако чуть не выдал Юркины чувства. Сослуживцы на это не обратили внимания, но вздох не ускользнул от чуткого слуха и острого взгляда лейтенанта. Он безошибочно определил от куда принеслось воздыхание и пристально посмотрел на Юрку.
   - «Дрыщёнок какой-то», - подумал лейтенант, а вслух добавил.  – Так бойцы, называем фамилию, имя, отчество. Память у меня хорошая, запоминаю быстро.
   Служащие взвода стали представляться по очереди. Начали с первого отделения, постепенно дошла очередь до четвёртого. Юрка громко выкрикнул:
   - Рядовой Мишин Юрий Михайлович.
   - Хм! Однофамилец значит, и почти что тёзка, - слегка удивился лейтенант.
   - Погоняло Миша, - вставил свою ехидную реплику Бабкина.
  Ермаков хотел тоже встрянуть, чтобы не отставать от товарища, но лейтенант строго пресёк разговоры.
   - Рядовой Бабкин Геннадий Фёдорович. Что ещё за тюремный жаргон? Я в ваших комментариях пока не нуждаюсь. Если мне понадобится, то я вас обязательно спрошу.
   Гена посмотрел на невозмутимый взгляд лейтенанта и на огромный сжатый кулак опущенной по швам правой руки, недовольно пробурчал чего-то там и заткнулся. Ермаков вообще побоялся чего-то говорить.
  - Сержант Поленов, ведите взвод на занятия. – скомандовал лейтенант.
  - Давай Полено, веди, - пробурчал Бабкин.
  Лейтенант опять взглянул на вечно брюзжащего солдата и снова посмотрел на своего однофамильца.
   - «Глаза как у девчонки, как у моей Леночки. Шея не солдатская - цыплячья», - отметил лейтенанта, но тут же мысль улетучилась куда-то и совершенно другая заполнила её место в голове.

                *   *   *

   В семействе Мишиных шёл настоящий праздник. Лариса Семёновна, хозяйка дома, вся в заботах суетилась, особенно вокруг ненаглядного Мишеньки. Отец – генерал-лейтенант Михаил Петрович Мишин, огромной горой сидел рядом, с отцовской любовью глядел на сына - надежду и гордость семьи. Первые две старшие дочери были уже замужем, тоже за военными. Зятья сидели здесь за большим семейным столом, и Оленька с мужем капитаном Сергеем, и Наденька с мужем старшим лейтенантом Анатолием. По квартире бегали внучки Наташенька и Викуся и их двоюродная сестра Василиса. Но всё внимание было обращено на младшего сына и брата Михаила. Здесь же был и дядька, полковник Костров Василий Владимирович с женой, дочерью, затем и внучкой. 
  Три огромных мужика, как былинные богатыри восседали во главе стола.
  - Ну как Михаил прошёл первый день службы? – просил отец.
  - Нормально, батя, - жуя ответил сын.
  - А, ты Вася, как считаешь? - обратился генерал к полковнику Кострову.
  - Что я могу сказать? Только один день отслужил, - ответил двоюродный брат.
  - Да всё нормально, дядь Вась, - жевал племянник.
  - Ну вот давай те за то и выпьем. Поднимайте мужики рюмки, - хозяин дома обратился и к зятьям.
  Дружно выпили. Опять начались разговоры.
  - Мишенька, вот пельменчик, твои любимые, - Лариса Семёновна поставила на середину стола огромное дымящееся блюдо с домашними лепными пельменями.
  Хозяйке активно помогала Валентина Никифоровна, супруга полковника Кострова, и все крутились вокруг любимого Мишеньки. А Мишенька не стеснялся, жевал, выпивал, шутил. Наконец наевшись до отвала отвалился на спинку стула, расстегнул китель.
  - Всё! – тяжело прошептал и громко рыгнул.
  - Миша! – строго посмотрела мать
  - Мишка, дурак, - старшая сестра, как раз оказалась за спиной брата и отвесила смачный подзатыльник по его белобрысому стриженному затылку, - Большой вымахал, а ума не нажил, ну никакой культуры.
  Мишка заржал словно мерин, деланно виновато съёжившись.
  - Ха-ха-ха! Хорошая отрыжка – это заблудившийся пук, - выдал виновник торжества.
   Мужики засмеялись.
  - Глупый ты еще братец, -  поддержала сестру серьёзная Ольга.
  - Ой, да ладно-о… - Миша махнул на сестёр рукой, - Вон, своими мужьями командуйте.
  - Ничего, ничего, вот женится, образумится, - с любовью потрепал отец сына по плечу.
  - Везёт тебе Мишка. Всё-то у тебя есть. Всё-то для тебя папа с мамой делают. Вот отец по окончании училища машину подарил. Даже невесту тебе нашли, - сокрушался дядюшка.
  - А чё, дядь Вась, как скажут так я и делаю. Всё по уставу, так батя учил. Он у нас генерал, - оправдывался племянник.   
  - Да, да. У Мишеньки и невеста есть. Леночка. Она не смогла приехать. У неё практика за рубежом. Очень перспективная девушка. Ей ещё год осталось учиться. Она заканчивает МГИМО. Да вы все знаете - дочь генерала Петрова, Мишиного сослуживца, - Лариса Семёновна взглянула на мужа, чтобы не перепутали какого Миши сослуживца, а потом посмотрела на развалившегося сына и добавила, - Мишенька, пельменчиков ещё поешь.
   - Мама, - заскулил огромный сын, -  Больше не лезет. У меня и так, одна пельменина во рту торчит, на другой я сижу.
   Мужики загоготали снова.
   - Мишка, дурак – снова возмутилась старшая сестра, и снова она в этот раз копошилась за спиной брата с дочкой, опять отвесила оплеуху брату-бугаю.
    Мишка заржал конём.
    Так за шутками и прибаутками прошёл семейный вечер. Гости стали расходиться.
    - Подождите, подождите, я сейчас своего водителя вызову, он развезёт, - заторопился генерал-майор.
   - И я своего, – тоже предложил Костров.
   - Вася, вы поезжайте, а я Ларисе прибрать помогу, всё равно все в машине не уместимся, а ты мне потом машину пришлёшь, - сказала Валентина Никифоровна.
   Как всегда, всё шло своим чередом. Гости разошлись.
  - Па, ма, я погуляю, - Михаил не обращая на возмущение матери начал собираться.
  - Мишенька, ты же выпил, да и на службу тебе с утра, - сокрушалась Лариса Семёновна.
  - Ма! Да чего я выпил-то, нет ничего, так грамулечку. А чтобы не пахло я апельсиновой корочкой заем, - сын взглянул на отца, ища мужской поддержки.
  - Пусть, пусть погуляет пока молодой. Женится и гулянки все закончатся, - отец как всегда был на стороне сына.
  Мать всплеснула руками и только спросила:
  - Ночевать придёшь?
  - Да нет, наверное, - ответил Михаил.
  Мать опять вскинула руками и ушла на кухню.
  - Ты к Зое? – спросил отец.
  - К кому ж ещё. Ну да ладно. Пока. Мам пока! - крикнул в кухню.
  Мать выбежала, чмокнула ненаглядного сыночка в щёку. Михаил спрыснул себя одеколоном и выбежал из квартиры. Отец с матерью вышли на балкон посмотреть и ещё раз помахать рукой. Во дворе стояла новенькая «Лада», сын махнул в ответ, сел в машину и укатил.

  Миша лежал в объятиях Зои и отдыхал от бурного секса.
  - Мишка ты просто зверюга, - Зойка нежилась на широченной груди парня.
  - А, ты чего хотела? Я по-другому не умею. Ты же знаешь я привык только ко всему лучшему, - млел Мишка.
  Мишка вообще был баловень судьбы. В семье Мишиных вначале рождались одни девчонки, а Михаилу Петровичу так хотелось сына. Он как-то даже разуверился и боялся, что вдруг опять будет дочка. Ведь старшие дочери Оля и Надя погодки. Только старшая Ольга росла как «атаманка», хулиганистая, задиристая, смелая, бескомпромиссная. Про таких говорят: «Пацанка», а Надежда выдержанная, не сказать, что уж совсем скромная, но серьёзная не позволяющая никаких выкрутасов. Между сёстрами и братом получился какой-то внушительный разрыв в возрасте, поэтому отношения складывались по родительскому типу. Но вот судьба сжалилась и родился сын, настоящий великан. Отец летал от счастья. Когда мать выписали из роддома, то все сразу же заговорили:
   - Вылитый папа Миша.
   Так сына и назвали Михаил Михайлович Мишин.
   Миша был из тех людей, про которых судачат:
   - Родился в рубашке или с золотой ложечкой во рту.
   Ребёнок оказался талантливым во всём. Легко учился, брал вершины в спорте. Играючи закончил школу, чуть-чуть не дотянув до золотой медали. Играючи поступил в военное училище связи. За все годы характеризовался, как отличник боевой и политической подготовки, но до красного диплома опять чуть-чуть не дотянул. Так это чуть-чуть плелось за Мишей всю жизнь.
  Парнем Миша рос видным. Уже в восьмом классе выглядел как десятиклассник, и девки к нему липли как мухи на сладкое, а он этим пользовался и в этом же восьмом классе потерял своё целомудрие. С тех пор и пошло, и поехало, девчонок менял как перчатки. Вот и Зойка была одна из его множественных пассий. 
  Зойка – одноклассница Михаила, подарила ему свою девственность ещё в девятом классе. Потом после школы сразу же выскочила замуж и уже три раза развелась. Вот и сейчас Зойка опять была «свободной», без мужа, поэтому охотно принимала бывшего одноклассника и милого дружка. А Мишка и не против, как он говорил: «Разрядку снять». Переночевав, как он выражался, «у очередной гёрлы», а Зойку он за её масленые и шальные глаза называл «шалавой», новоиспечённый лейтенантик отправился на службу.

                *   *   *

   Лейтенант Мишин рьяно взялся за дело тем более привык выполнять любую работу на совесть, да и самолюбие не позволяло плестись в хвосте. Он уже обратил внимание, что за время отсутствия командира взвода служивые подразболтались, и самой первой задачей стало налаживание дисциплины. Но Мишин не любил рубить с плеча. Он всегда использовал тактику собственного положительного примера, тем более привык всегда быть в числе лучших. Шёл по жизни пока легко, шутя.
   Михаил решил начать со спортивной подготовки, потому что сам был человеком спортивным, без спорта жить не мог.
   Одним солнечным и тёплым, а скорее жарким утром, после завтрака, командир взвода пришёл к своим подчинённым, приказал сержанту Поленову вывести взвод на спортивную площадку.
  - Ну, бля, началось. Теперь на турниках задрючит или на полосе препятствий уморит, - заскулил Бабкин.
  - Да полно тебе Бабкин. Ты и так задроченный, - поддел Генку «черпак» Торопов.
  - Ты чего Тороп, нарываешься, что ли? – забесился Бабкин,
  - Да пошёл, ты! Чего ты мне сделаешь? - отмахнулся от него Торопов.
  - Чего ты, Тороп, на нас лезешь на нас с зёмой, - встрял Ермаков.
  - Заткнись, шавка!
  Торопов отвесил подзатыльник Емакову. Тот заскулил как побитая собачонка. Бабкин не заступился, лишь поворчал, но больше задираться не стал, потому что знал, Серёга Торопов сильней его, а тем более Ромки. Но злость надо было выместить, и Бабкин сорвался на безобидном Долгове, отвесив ему под зад хорошего пендаля. Долгов, аж взвизгнул от полученного пинка. Подлетел Торопов и хотел тоже по-шакальи пнуть исподтишка. Теперь уже вмешался замкомвзвода Виктор Поленов и дал подзатыльник Торопову. Долгов же так и шагал до спортплощадки держась за пятую точку.
  - У-у, дух сраный, - грозил, Ермаков Долгову, но поглядывая в строну сержанта, побаивался ударить слабого.
  На спорт площадке, лейтенант приказал раздеться по пояс и сам скинул китель и рубашку. Пред бойцами предстала гора белых мышц, но не обезображенная бездумным накачиванием массы, а ровными, словно высеченная из дорогого бело-розового мрамора умелой рукой талантливого скульптора, тем более, что кожа лейтенанты была гладкая, без единого волоска. Сильная грудь, пресс живота в ровных квадратах, аккуратный пупок – всё казалось через чур привлекательным.
  Натренированное тело командира сильно контрастировало с разнообразной голой солдатской массой, хотя и среди ребят были спортивные фигуры, как у Торопова или Поленова и ещё у нескольких сослуживцев. Основная же масса тел выглядела либо хило как у Долгова, либо бесформенно, расплывчато, как у Бабкина.
  - «Прямо Аполлон», - втихую рассматривал Юрка красивую, сильную фигуру нового командира. – «Поди чай, велика Федора, до дура», - съехидничал бывший студент и тут же добавил, - «Ба-а, Юрчик, в когнитивный диссонанс скатился. Завидуешь? У самого-то фигурка не ахти, дрыщовая».
  Лейтенант потер руки подошёл к турнику. Ему было достаточно поднять руки и схватился за перекладину. Для удобства Мишин подогнул ноги чтобы повиснуть и легко, совершенно не напрягая мышцы, играючи подтянулся двадцать раз. Он мог бы и больше, но посчитал, что для первого раза хватит.
  Взвод стоял и смотрел разинув рот.
  - Ну, кто следующий? – спокойно без зазнайства спросил лейтенант.
  - Разрешите, я, товарищ лейтенант, - выступил вперёд сержант Поленов.
  - Давай, замкомвзвода покажи класс! – подбодрил своего заместителя Мишин.
  Виктор Поленов подошёл к перекладине, потёр руки, подпрыгнул, основательно повис, затем сначала легко сделал восемь подтягиваний, на девятом – десятом начал уставать, но поднатужился и уже дрожащими руками сделал ещё пяток.
  - Не плохо, не плохо, сержант – похвалил командир, - Следующий.
  Затем вышел Серёга Торопов, подтянулся семнадцать раз.
   - Молодец – дал свою оценку Мишин, - Следующий.
   Сашка Суханов с трудом подтянулся восемь раз.
   - Давай, давай Суханов, старайся потенциал есть. Следующий? Ты Долгов. Ну подходи смелее.
    Витёк Долгов повис как сосиска. Напыжился подтянулся два, с трудом три, постарался сделать четвёртый жим, от усталости обмяк, заболтался тряпкой.
    - Ну что же ты Долгов, - давай ещё разок, подбадривал солдата командир.
    Витька покраснел, как рак надул щеки и громко пыхтя пошёл на пятое подтягивание.
    - Ха-ха! Сейчас в штаны навалит! – ехидничал Бабкин.
    - Что ж, Долгов, пять отжиманий можно засчитать, но работать надо, - по-отечески наставлял лейтенант, затем повернувшись к взводу, громко приказал, - Теперь Бабкин.
   Генка поплёлся к перекладине, подпрыгнул, повис, напряг мышцы подтянувшись шесть раз. Спрыгнул красный, потный, тяжело дыша.
   - Мало подтянулся Бабкин, мало. Придётся заняться твоей физической подготовкой.
  - Поздно уже, - пробурчал Бабкин под нос.
  Чёткий слух Мишина услышал:
  - Ничего не поздно. Заниматься спортом никогда не поздно. Становись в строй.
  Лейтенант обвёл зелёными глазами строй.
  - А, вот он! Давай-ка однофамилец выходи. Покажи на что способен.
  Юрка испуганно вытянул тощую шею, захлопал длинными, загнутыми девчоночьими ресницами. Вышел перёд. Мишин окинул солдата прицельным взглядом. Тощий, волосатая грудь. Однако, присмотревшись, увидел, что он не такой уж и мосластый. Мышцы рельефно видны на руках и груди, волосатый живот расчерчен на кубики.
 - «Надо же», - подумал Михаил, - «Не такой он и хиляк, а волосатый, аж жуть»
  - Давай, давай. Смелее, - подгонял лейтенант.
  Юрка подошёл к перекладине, подпрыгнул, вцепился в металлическую трубу длинными тонкими пальцами, заболтался шлангом.
  - Ха, ещё один шланг, - не удержался Бабкин.
  - По-моему, рядовой Бабкин, Вы уже показали свои способности. Лучше помолчите и не мешайте другим, - теперь уже демонстративно переходя на «вы», съязвил лейтенант. Повернулся к Юрке – Ну что же, Вы, рядовой Мишин так и будете висеть?
   Юрка дёрнулся и легко пошёл вверх. Делал он это свободно, даже сказать, грациозно. Михаил засмотрелся на его широкую спину, выбивающиеся волосы из-под пояса штанов на крестце и на округлые половинки задницы.
   - «Тьфу ты чёрт, нашёл на чего смотреть?» - чертыхнулся в сердцах лейтенант.
   Юрка подтянулся двенадцать раз. Спрыгнул с турника и ждал приказа встать в строй.
   - Молодец, не ожидал, - искренне порадовался за своего подчинённого командир. А еще чего можешь?
  Юрка вопросительно посмотрел серо-синими глазами, нервно захлопал ресницами.
  - «Ну впрямь, как девчонка», - завертелось в мозгу, - «Сейчас заплачет». И почему-то чувство жалости затрепеталось в мощной груди. В слух произнес: - Например, подъём переворотом.
  Юрка подпрыгнул, легко сделал подъём переворотом, спрыгнул на землю.
  - А, выход силой? -  не унимался лейтенант уже с неподдельным интересом.
 Юрка молча сделал и это.
  - А, солнышко?
  Юрка прокрутил солнышко.
  Мишин не переставал удивляться и хвалить своего однофамильца. Если честно, то он не ожидал увидеть от хрупкого паренька такого умения. И это в чём-то задело самолюбие командира. Мишин подошёл к перекладине, несколько раз, без перерыва сделал подъем переворотом, выход силой, прокрутил солнышко. Металлическая труба согнулась и жалобно заскрипела. Михаилу пришлось поджимать ноги, но он уже привык к таким невысоким турникам и соответствующий опыт был наработан.
   - Ща как переломится, как навернётся со всей силы, - ехидничал Генка, но его никто не слушал, все с удивление смотрели, что вытворяет их командир.
  Под конец представления, Михаил провертелся на вытянутых руках, ловко спрыгнул, показав аллюр, встал как вкопанный подняв к верху руки.
  Удивление солдат переросло в восхищение. Некоторые тоже решили показать своё умение, и в первыми вышли Поленов и Торопов.
  В глазах подчинённых авторитет командира резко возрос. Ребята, особенно увлекающиеся спортом занимались с удовольствием.
  - Так, взвод, взяли гимнастёрки, построились. Идём приводить себя в порядок, а за тем в учебные классы на занятия. Сержант Поленов командуйте. Жду вас в умывальной комнате.
   Отдав приказание и сграбастав огромными ручищами, китель, рубаху и ремень, Мишин побежал. Он сам был неимоверный чистюля и требовал чистоты от окружающих.
   Юрка посмотрел на грациозно двигающийся зад и с завистью подумал:
   - «Красив бугай. Наверное девки с ума сходят по такому самцу».

                *   *   *

   Старший лейтенант со рвением взялся за свой взвод. И это дало положительные результаты. По показателям боевой и политической подготовки взвод в роте вырвался в лидеры. Капитан Ползунов не нарадовался, коллеги командиры взводов ворчали:
    - Рвач.
    Им теперь приходилось тянуться за взводом Мишина, а это значит больше работать. А кто же у нас любит работать больше положенного?
    Сегодня банный день. Рота построилась и пошагала в полковую баню. Очередь сопровождать роту и помогать заместителю командиру роты по хозяйственной части прапорщику Куприянову выпало как раз лейтенанту Мишину. Была обыкновенная рутинная работа. Солдаты разделись в предбаннике пошли мыться. Конечно, лучшие места у душевых достались «дедушкам», потом места у кранов занимали «черпакам», а уж что останется «духам» или «чайникам». Всё как положено по иерархии армейского солдатского мира. Старшина, заместители комвзводов, вместе с командирами отделений получали у прапорщика бельё. Их задача заключалась в том, чтобы чистое бельё выдать, грязное сдать. Соответственно они мылись последними в пустой бане в своё удовольствие, потому что на мытьё отводилось совсем немного, намылился, окатился и бегом одеваться, не на гражданке. А последний – сам себе барин, торопиться некуда. Эту сложившуюся традицию старались не нарушать.
    Тоже так же выбирали и бельё. Что получше получали сержанты и «дедушки», потом «черпаки», а остаточки «бобры» или «чайники». Порой попадалось натуральное рваньё. Рваные майки и трусы привозили из прачечной, чистые, но порванное барабанами стиральных машин. И ходил боец в рваных трусах или майке, до следующей бани.
   Лейтенант Мишин начал с этим бороться. Прапорщик Куприянов не спорил. Потому что уже все в части знали кто такой лейтенант Мишин. Куприянов беспрекословно заранее проверял бельё и менял рваное.
  Голые мокрые солдаты выбегали из моечного отделения, вытираясь на ходу получали чистое бельё, одевались и выходили из бани на свежий воздух, кто покурить, кто лясы поточить, пока не прозвучала команда «Стройся!»
  Юрка вымылся и вышел одеваться. На сыром волосатом теле блестели прилипшие водяные капельки. Чёрные волосы слиплись, от чего тело ещё больше казалась волосатым.
  - Ну ты, Миша и орангутанг!  - ехидничал Бабкин, - Тя только в зоопарке держать, народ пугать! Гы-гы-гы.
  Юрка не обращал внимание. Чего с дураков возьмёшь. И к кличке своей привык. Ведь Миша – прозвище совсем не обидное.
  Михаил стоял сзади и смотрел на своего однофамильца.
  - «Не такой он и доходяга. Тощий правда, но мышцы есть, гладкие. Кости не выпирают. Спина широкая. Ноги ровные. Задница округлая, мохнатая, словно персик. Но уж, действительно, сильно волосатый! Видел я волосатых, но этот уж слишком».
   Миша поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть на этого солдата. И с чего бы? Он отвернулся к окну. Захотелось посмотреть ещё. Юрка, повернулся передом, вытирал голову и разговаривал с Долговым, при этом с такой силой её тёр, что всё тело ходило ходуном. Лейтенант обратил внимание как мотаются гениталии бойца.
  - «А хозяйство-то ничего: не большое и не маленькое, аккуратненькое. Да уж. Весь он какой-то ровненький, привлекательненький».
  Очередная хамская шутка Бабкина оторвала от мыслей. Она как будто сама собой ложилась на них.
   - Слышь, Миш, а задница-то у тебя что надо. Гы-гы-гы! Я б тебе вдул по самое не хочу. Гы-гы-гы! – ржал Бабкин.
   - Ты чего Гена, на такое волосатое страшилище позарился? – вмешался Ермаков.
   - В самый раз. Пялишь его, как в волосатый бабский передок засовываешь, - не унимался Генка.
   Вокруг раздался задорный гогот парней.
   - Бабкин – недовольным голосом сделал замечание лейтенант и снова посмотрел в окно, но через минуту повернулся снова.
    Юрка развернулся к лавочке, взял трусы. Они неожиданно выпали из рук. Юрка наклонился, всем показывая свою крепкую мохнатую попку. Глаза лейтенанта непроизвольно выхватили волосатую бороздку между половинками. Юрка путался с трусами, на секунду половинки попы раздвинулись и показали розовый анус. Это машинально отпечаталось в крепкой памяти лейтенанта. Внутри непривычно что-то ойкнуло, сладко защемило сердце. Да ещё Бабкин выкинул следующий номер, подскочил и звонко хлопнул по Юркиной левой мохнатой половинке. Юрка выпрямился как пружина, механически подался вперёд, быстро развернулся и сел на скамейку, при этом опять выронил трусы. Уже не вставая, сидя пытался их поднять. Наконец поднял. Несколько раз провозюканые по мокрому и не совсем чистому полу, тёмно-синие трусы стали грязными.
    - «Ну почему всегда так не везёт», - Юрка от обиды захлопал глазами, готовыми вот-вот разреветься. Лейтенант моментально уловил поганое настроение однофамильца, проникнулся жалостью.
    - Володя! – крикнул лейтенант обращаясь к зам старшине роты Маренко совсем не по уставу – Дай рядовому Мишину другие трусы. А своему однофамильцу приказал, - Рядовой Мишин возьмите у сержанта Маренко другие, чистые трусы,
   Юрка встал, пошёл за трусами. На волосатой половинке краснел отпечаток руки Бабкина. Юрка посмотрел на лейтенанта. В глазах светилась благодарность.

  Весь день пред лейтенантом стояла волосатая Юркина задница, особенно когда он нагнулся и там показалась розовая дырочка.
  - «Да что же это такое. Волосатая задница. Бр-р-р…», - Михаил пытался оторваться от этого воспоминания, получалось плохо, - «Ладно бы бабская, но мужицкая, волосатая. Что я мужских задниц не видел. В училище сколько угодно. Но почему именно эта, волосатая?»
  После службы Мишин приехал домой. Мать как всегда хлопотала, стараясь до сыта накормить любимчика-сыночка. Чего-то всё лепетала и лепетал Сын был рассеянным и отвечал не впопад.
   - Мишенька, ты часом не заболел? – заволновалась Лариса Семёновна, щупая лоб.
   - Нет мам. Просто устал немного, - ответил сын, отстраняясь от материной руки.
   - Вот я всегда говорила, нельзя так рьяно браться за службу, - сокрушалась мать.
   - Чего ты мам, всамделе. Нормально всё у меня, - в голосе сына послышалось раздражение.
   Миша ушёл к себе в комнату, бухнулся на кровать, та жалобно скрипнула. Дурацкое, назойливое воспоминание не проходило. Миша сердился.
   - «Да что ж такое-то? Я нормальный мужик, а тут волосатая мужичья жопа. Как избавиться? А поеду к Зойке. С ней поваляюсь и всё пройдёт».
   Миша вскочил с кровати. Подошёл к телефону. Стал крутить диск. В трубке раздались длинные гудки, но не отвечали.
  - «Чё, дома нет? Облом что ли?» - Миша уже хотел разочароваться и разозлиться.
   - А-лё-ё… - гнусаво-тянуче ответил Зойкин голос.
   - Зойка привет! – обрадовался Миша, - «Значит не облом», обнадеживающе закрутилась мысль, - Чего так долго не подходила?
   - Мишка приве-ет. Я в ва-анной была-а, - кокетливо тянула слова Зойка, того гляди замурлыкает, словно кошка перед котом.
   - «В ванной она была, значит уже готова, подмытая», - настроение у Миши ещё больше поднялось, и он уже начал про себя хулиганить, - Зойка я к тебе сейчас приеду. Жди! - голос Миши был твёрдым и повелительным.
   - При-ие-езжа-ай, - Зойкин ответ тянулся сладко, как ириска.
   - Миша ты куда? – вдогонку полетел мамин голос.
   - Гулять! - только сумел выкрикнуть Миша, перепрыгивая сразу через несколько ступенек вниз по лестнице.
   Лариса Семёновна недовольно выговаривала мужу:
   - Михаил, ты бы поговорил с Мишей. Опять он к этой Зойке убежал, и приедет только утром. Он как ни как теперь на службе. Ты посмотри какой он бледный стал? Неровён час заболеет?
   - Ну что ты Ларочка. Всё нормально. Пусть мальчик натешится. Женится успокоится, - заступался за сына отец.
   Михаилу Петровичу импонировало, что сын рос в правильном направлении. Сердцеед, настоящий ходок по женской части. Поэтому, он снисходительно относился к таким шалостям Мишина младшего.
   - Всегда ты так. А если Леночка узнает? – не унималась мать.
   - Зачем ей знать? – удивился товарищ генерал.
   - Как зачем? Как зачем? Они ещё не поженились, а Миша Леночке уже во всю изменяет?
   - Ой, Ларочка! Вот именно, они ещё не муж и жена. Какая измена? Оставь мальчика в покое
   - Нет, ты совершенно не хочешь меня слушать и понимать. А может у тебя тоже кто-то есть? Говори мне немедленно?
    - Лариса, ты что? Нет у меня некого?
    - А мне кажется, что есть, если ты так защищаешь Мишу.
    Лариса Петровна заплакала и пошла в спальную.
    - Лариса, Лариса. Нет у меня никого. Вот всегда так.
    Огромный генерал-майор с виноватым видом побежал за хрупкой женщиной. В спальной послышались женские всхлипы, жалобные причитания, низкий басистый виноватый голос генерала, потом умиротворение, возня и сладострастные вздохи.

   Мишка сопел и пыхтел как паровоз, ускоряя движения, как поршень, вверх-вниз, вверх-вниз. Шлепки одного голого тела о другое дополняли звуковой ряд. Из-под огромной мужской горы мышц торчали Зойкины ноги. Они то раскидывались во всю ширь шпагатом, то скрещивала над крестцом партнёра, неистово пиная его по ягодицам. Женские руки блуждали по бычьей шее, по широченной спине, царапали. Вздохи экстаза вылетали из-под огромной вспотевшей массы. Мужское тело задвигался ещё быстрее, женщина застонала ещё громче. Мужчина вдруг начал конвульсивно дёргаться, застонал, дернулся ещё несколько раз, приподнялся на рука.
   - А-а-а… - сладострастно вырвалось из раскрытого рта.
   Женщина под ним закричала, забившись в конвульсиях оргазма.
   Мужчина завалился на бог упал, раскинув широко руки и ноги. Женщина вывернулась, бросилась ему на грудь и застыла. Так пара лежала не двигаясь некоторое время, получая истинное наслаждение друг от друга.
    - Мишка, ты самец, - первой пришла в себя Зойка.
    Миша лежал закрыв глаза. Нега обволокла всё тело.
   - Угу, - всё что он только мог ответить.
   - Наслаждайся, Мишенька, наслаждайся. Вот женишься, твоя Леночка не даст тебе такого наслаждения, - капала Мишке на мозги Зойка.
    - Я к тебе буду приходить, - лениво ответил Мишка.
    - Хрен тебе, Мишенька, я тебя тогда не пущу, - ответила Зойка.
    Я тогда к Маринке ходить буду, - всё так же лениво отвечал Мишка, - Она не прогонит.
    - Сволочь, ты Мишин. Какая же ты всё-таки скотина, - Зойка обидчиво стукнула своим маленьким кулачком по мощному бугру мышц на груди парня, демонстративно отвернулась, - Ну и уходи. Прямо сейчас уходи. Проваливай! Скотина!
   Миша повернулся к Зойке, обнял её.
  - Зойка, ты чего? Я же пошутил. Ты мне больше Маринки нравишься.
  - Больше? – Зойка приподнялась и хитро спросила, - А почему?
  - Ну это. Как тебе сказать. С тобой получается всё лучше.
  - Правда?
  - Ну да.
  Довольная Зойка вскочило, ретиво запрыгнула на Мишины бёдра и начала возбуждать его снова. Миша запыхтел, схватил женщину за ягодицы, осторожно насадил на своё большое орудие, задвигал тазом. Зайка вожделенно застонала, предвкушая новую порцию оргазма.
  Вдруг перед Мишкиными глазами предстала Юркина упругая волосатая задница. Пульсирующий сфинктер, то сжимался, то разжимался, предлагая войти в дырочку. Мишка затряс головой, попытался прогнать видение, но оно яростно цеплялось за сознание и не уходило. Миша попробовал прижать Зою по сильней в надежде что она, такая разгорячённая, поможет избавится от наваждения, но это ещё больше распаляло воображение с Юркиным задом.
   Мишка сбросил Зойку и сел на край кровати. Обхватил голову руками.
   - Ой, бля… - тяжело вздохнул лейтенант.
   В этом вздохе послышалось такое страдание, что сначала совершенно недоумевающая Зойка перепугалась и осторожно дотронувшись до Миши тихо спросила:
   - Миш, ты чего?
   - Ничего! – зло ответил Миша, вскочил и начал быстро одеваться.
   - Ты куда?
   Зойка непонимающе хлопала глазами. Так всё хорошо было.
  - К Маринке!
  Миша выскочил из Зойкиной квартиры.
  - Скотина, ненормальный!
  Зойка кинула в след первую подвернувшуюся под руку вещь, упала на кровать и громко заревела.

  Миша не захотел ехать домой, а поехал прямо в часть. Зашёл в казарму. До подъёма оставалось полтора часа. По роте опять дежурил наряд сержанта Сергея Тарасова.
  Бегом сержант подбежал к лейтенанту. Маленький Тарасов доставал здоровяку Мишину только до солнечного сплетения, инстинктивно приподнялся на цыпочки, готовый заорать, как положено по уставу, громко и чётко, докладывая о том, что в роте всё в порядке, никаких нарушений нет. Лейтенант приставил палец к губам:
  - Т-с-с… не кричи Серёга, – спросил, - Всё нормально?
  - Так точно, товарищ лейтенант, - шёпотом, ответил сержант.
  - Какой у нас сегодня день? – спросил Мишин
  - Среда, - недоумевая ответил Сергей
  - Значит сегодня у нас по расписанию строевые занятия. Вот и хорошо. Если что, я буду в канцелярии.
  - Так точно, - прошептал Тарасов, а про себя подумал, - «Чего уж тут хорошего».
  Миша отпер канцелярию. Зашёл в кабинет командира роты, сел на старенький с истёртой кожей диванчик, откинулся на спинку и закрыл глаза. Видения волосатого зада не покидали его.
  - Тарас, Тарас, - зашептал «дедушка» Фролов, - Кто пришёл.
  - Да это бугай, - прошептал в ответ сержант.
  - Тьфу, бляха муха, опять поспать не дадут, - выругался Фролов и повернулся на другой бок.
  Мишин привёл себя в порядок.  За пару минут до подъёма вышел в спальное помещение, встал у окна, чтобы вся казарма просматривалась как на ладони. Особенно хорошо ему была видна Юркина кровать.
  Захрипела ГГС. Противный голос дежурного по части загнусил:
   - Внимание, внимание. Всему личному составу подъём. Форма одежды номер четыре.
   - Рота подъём, - заорал дневальный, стоящий «на тумбочке», - Форма одежды номер четыре.
   - Сержанты выскочили, начали орать, будя своих подчинённых, за одно подходили к старослужащим и трясли за плечи, предупреждая о присутствии «летёхи». «Дедушки» матерно ругаясь, нехотя выползали из-под одеяла, про себя на чём свет матеря лейтенанта.
   Юрка выпрыгнул со второго яруса. В трусах опять предательски торчало. Это не ускользнуло от зоркого взгляда командира взвода. Юрка повернулся задом, наклонился, стал одеваться. Лейтенант пристально смотрел на тёмно-синие сатиновые трусы, плотно обтягивающие две соблазнительные половинки. Из трусов шли две ровные волосаты ноги. Юрка быстро оделся. Лейтенант пошёл вдоль помещения.

   Рота шагала с завтрака. Вредный Бабкин продолжал цепляться к Юрке.
   - Ми-ша! –противно орал он.
   Юрка старался не обращать внимания, но внутри всё кипело от негодования.
  - Ми-ша! Бобёр! – не унимался Бабкин.
  Генку самого больше всего бесило, что этот «бобёр! Не обращает никакого внимания, шагал и шагал себе спокойно.
  Бабкин протянул ногу и подставил Юрке подножку, тем самым сбив строй.
  - Бабкин, забодал ты уже всех! – прикрикнул сержант Поленов.
   Генка скорчил невинную рожу, мол он здесь не причём.
   От подножки Юрка подпрыгнул, но приземлился неудачно, правая нога подвернулась, и резкая боль пронзила всё существо.
   - Уй-я! – вырвалось у Юрки, и от боли навернулись слёзы в глазах.
   Длинные ресница захлопали как крылья бабочки. Солдат продолжал идти в строя, но уже сильно хромал.
  - Ми-ша! Чего шлангуешь. Притворяешься, сука бля! – не отставал Бабкин.
  - Бабкин, ты отцепишься от него или нет, - уже зло закричал на Генку Виктор.
  - Чего он шлангует? – не унимался Бабкин.
  - Это что, твоя забота что ли? – рыкнул Виктор.
  - Да не! – смесь парировал Бабкин.
  - Вот и заткнись. Как баба базарная. Везде суётся, - лицо сержанта пылало негодованием.
   За этими пререканиями дошли до казармы. Нога у Юрки болела сильней и сильней. Он еле доковылял до своей койки. Сел на табуретку. Только боль поутихла, как раздалась команда.
  - Отделение строится!
  «Молодые» бойцы побежали. Юрка встал, острая боль вновь пронзила ногу. От боли он присел.
  - Что бля, опять шлангуеш? – сзади раздался бабкинский голос.
  Юрка получил хорошего пинка в зад, чуть не упал, заковылял быстрей. При каждом шаге боль отдавалась неимоверной силой. Глаза были полны слёз.
   - Рядовой Мишин, что случилось!
   Громоподобный бас лейтенанта на мгновение заставил позабыть боль.
   - А, ну садись. Снимай сапог. Показывай.
   Юрка показал ногу. Она посинела.
   - Сержант Поленов, ведите взвод на занятия. Мы в санчасть, - отдал приказ лейтенант.
   Бабкин стоял, делая вид, что происходящее его совсем не касается.
   Санчасть находилась на другом конце обширной территории полка. Юрка еле ковылял, передвигался очень медленно. Ему было очень больно, но он крепился. Как только пара оказалось в том месте где всеобщий обзор сделался недоступным, лейтенант неожиданно как пушинку поднял рядового на руки и быстрым шагом пошёл к санчасти. Юрка обалдел и лишился дара речи.
    - Тише, тише, тише… - зашептал лейтенант.
   Он нёс Юрку как какое-то бесценное сокровище и это Михаилу доставляло неимоверное удовольствие.
  Юрка машинально обхватил бычью шею командира и непроизвольно прижался к широкой груди, поймал себя на мыли, что ему приятно.
  Миша посмотрел на Юру, на его прикрытые ресницы.
 - «Как девушку несу. Нёс бы и нёс так всю жизнь» - неожиданно поймал себя на мысли.
  Словно пушинку донёс Михаил Юру до крыльца медчасти, осторожно поставил на ноги, помог зайти во внутрь.
   - Садись.
   Из кабинета вышел в белом халате очкастый начальник медицинской службы капитан Когаловский.
   - Привет Миш, - по-свойски протянул лейтенанту руку, - Что у вас, - посмотрел сквозь окуляры на рядового.
  - Привет Валера – лейтенант пожал руку, - Чего-то с ногой.
  - Будем лечить, - обыденно ответил капитан, - Сла-а-авик! – закричал капитан, как у себя в собственной квартире.
 Появился сержант-медик, то же в белом халате.
  - Слушаю, Валерий Александрович!
  - Принимай пациента.
  - «Как у них всё просто, по-домашнему», - удивился Юрка, запрыгал на одной ноге при поддержки сержанта.
   Через некоторое время Когаловский вышел. Михаил нетерпеливо спросил:
   - Что у него там? - голосе послышалась тревога.
   - Ничего особенного. Связки потревожил. Славик сейчас наложит тугую повязку, - спокойно ответил капитан, поправляя очки на носу.
   - Валер, а ты можешь этого бойца немного у себя подержать? – попросил лейтенант.
   - Да не вопрос, - ответил капитан и крикнул, - Сла-а-а-авик!
   Опять быстро появился Славик.
   - Определи бойца в палату. Пусть полежит. Ноге нужен покой.
  - Есть, Валерий Александрович, - сказа Славик и исчез.
  - Спасибо тебе Валера, - Михаил с благодарность пожал руку капитану и вышел.
  - Да не за что, - ответил вслед Когаловский и пожал плечами.
 Юрка несколько дней «шланговал» в санчасти, отдыхал от службы, особенно от этого противного Бабкина.

                *   *   *

   Лейтенант Мишин прохаживался перед построившемся взводом.
   - Так бойцы. По роте среди взводов объявлен конкурс на лучший боевой листок. Кто у нас лучше всех рисует?
    - Миша, ёпть, - как всегда впереди всех высунулся Бабкин.
    - Рядовой Мишин, товарищ лейтенант, - четко доложил сержант Поленов.
    - Значит так. Рядовой Мишин. У писаря младшего сержанта Стёпушкина получите всё необходимое, и чтобы к обеду боевой листок был готов.
    - Так точно, - ответил Юрка.
    - Сержант Поленов, ведите взвод на занятия,- скомандовал командир.
    - У Миша сучара, шланг поганый, - ворчал Бабкин.
    - Ты же, Генка сам его назвал, - удивился Ермаков.
    - Так, кто ж знал, - сокрушался Бабкин, - Ну, он у меня ещё получит.
    - Разговорчики в строю, - прикрикнул сержант Поленов.
    Юра с карандашами бумагой зашёл в Ленинскую комнату. Там уже сидели ребята из других взводов. Громко о чём-то треплись рядовые «чайники» Добров и Шашков, прозванные за свою полноту «кабанами». Они гоготали и постоянно задирали «бобров» Сироткина и Мохова. Юрка быстро развернулся и вышел.
    - Уж лучше я в кубрик пойду чем с этими идиотами сидеть, - проворчал под нос Мишин.
    Он расположился на тумбочке у окошка. Быстро придумал и оформил боевой листок.
    - Вроде бы неплохо получилось. Как говорил Александр Сергеевич: «Ай, да Пушкин, ай да сукин сын!» Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, - пококетничал сам с собой Юрка.
   Время ещё оставалось. Юра начал искать себе занятие. Достал из своей тумбочки блокнот, взял карандаш, решил порисовать. Только вот вопрос, что? Карандаш машинально набросал лицо лейтенанта Мишина. Рядовой Мишин цветными карандашами разукрасил глаза. Еще раз посмотрел, похожи, зелёные, живые.
   - Вот ты где? – раздался голос лейтенанта, - А я тебя в Ленинской комнате ищу.
   Юрка от неожиданности вздрогнул, быстро закрыл блокнот и спрятал за спину.
   - Как успехи? – не унимался лейтенант.
   Юрка боком, боком протиснулся к кровати, подал боевой листок.
   Командир взвода, посмотрел, остался доволен.
   - Молоток! Э-э…, то есть молодец, рядовой Мишин. Какой у тебя красивый почерк, будто женский, ровный, аккуратный.
   Юра покраснел от смущения, захлопал ресницами.
   - «Впрямь, как красная девица», - посмотрел большой Мишин на малого.
   - Чего прячешь. Покажи?
   - Да так.
   - Давай показывай.
   Юра неохотно протянул командиру блокнот. Лейтенант стал листать.
   - У-у, как здорово. Да у тебя талант, - удивился Михаил.
   Тут он увидел свой портрет. Он был нарисован чёрно-белым карандашом и только глаза, живые глаза, смотрели зеленью с желто-красноватыми лучиками, от того казались совершенно живыми.  У Михаила перехватило дыхание. Во рту пересохло. Он сглотнул. Подошёл к Юре. Юрка испугался и съёжился. Миша своей огромной ручищей нежно взял его за подбородок, приподнял пальцев вверх и пристально стал вглядываться в серо-синие глаза. Они были полные страха, слёз и мольбы: «Пожалуйста, не надо».  Красивые ресницы задрожали, бестолково захлопали.   Мише так стало жалко этого зашуганного солдатика, что большое сердце сжалось. Хотелось схватить это хрупкое создание, прижать к могучей груди, защитить и никому, никому, никому не отдавать. Лейтенант еле справился с желанием, вызванного нахлынувшим чувством.
   - Юр, ты чего? – шёпотом спросил Миша.
   Маленький Мишин стоял, не сопротивлялся, как жертва перед закланием, как заяц перед удавом. Только вот у удава глаза были добрые предобрые. Большой Мишин провёл рукой по щеке однофамильца. Бритая щека оказалась колючей.
   - А, вот у меня щетина плохо растёт, - попробовал пошутить лейтенант, при этом подумал, - «К чему я это ляпнул?» - Юр, ты гений. Ты это понимаешь? Можно я этот рисунок возьму с собой. – показав на свой портрет.
  Юра кивнул
  - Можно я осторожно листочек вырву?
  Юра кивнул.
  Лейтенант осторожно вырвал рисунок. Взял боевой листок, ничего не сказав направился в сторону канцелярии.
  В канцелярии сидел писарь младший сержант Стёпушкин и стучал очередную важную бумагу на пишущей машинке.
 - Капитан Ползунов у себя, - спросил лейтенант.
 Стёпушкин, не отрываясь от работы утвердительно мотнул головой. Лейтенант постучал и не дожидаясь приглашения из-за двери вошёл.
  - Разрешите, Игорь Вениаминович.
  - Заходи Миша.
  Лейтенант подошёл к капитану, положил на стол перед ним боевой листок.
  - Игорь Вениаминович, Вы говорили, что нужен новый ротный делопроизводитель, потому что младший сержант Стёпушкин скоро увольняется по истечению срока службы. Посмотрите, это мой рядовой Мишин нарисовал и написал.
   Ползунов внимательно посмотрел, оценил.
   - Не плохо, неплохо. Приводи его. Пусть пока Стёпушкин вводит его в курс дела, обучит.
   -  Можно прямо сейчас?
   -  Можно.
   - Есть!
   - Разрешите идти!
   - Идите!
   Лейтенант просто выпорхнул из канцелярии.
   - «Чего он так обрадовался», - удивлённо пожал плечами капитан.

                *   *   *

      Прошло полгода как Юрка служил в армии. Он уже теперь не «бобёр» - «дух», а чайник. Серёга Поленов, и другие «дедушки» уволились в запас. Бабкин и Ермаков, как только перешли в разряд старослужащих совсем распоясались. Бабкин так вообще Юрке прохода не давал. Как только Юрка попадался Бабкину на глаза, тот орал противным голосом:
     - Ми-ша! Ко-мне!
     Юрка целыми днями сидел в канцелярии, всё дела у него были в порядке, приказы напечатаны, в журнале   зарегистрированы, аккуратно вшиты в папку. Капитан Ползунов удивлялся Юркиной работоспособности и особенно памяти. Юрка помнил весь личный состав по имени-отчеству, когда у кого день рождения, номер военного билета и даже номер автомата, не говоря о всех номерах телефонов в части.
   Капитан Ползунов теперь был без Юрки как без рук. Если что ему было нужно, обязательно спрашивал Юрку и тот, конечно всё знал. Называл Игорь Вениаминович своего писаря только по имени – Юра.

  Однажды Юрка замешкался и не успел ускользнуть в канцелярию. Тут же раздался противный голос:
  - Ми-ша! Ко-мне!
  У Юрки от страха бешено заколотилось сердце. Он обернулся и увидел расплывчатую фигуру Бабкина.
   - Ко-мне! Я сказал, ко-мне! - орал Бабкин.
   Юра стоял, не двигаясь с места, весь сжавшись.
   - Боец! Не понял!? - Бабкин начал терять терпение и лицо его побагровело от злости.
   Посмотреть на начинающееся представление вылезли любопытные. В первых рядах зубоскалили «кабаны» Добров и Шашков. 
  - Строевым шагом! Ко мне! Считаю до трёх! Уже два! – зверел Бабкин.
  Юрка стоял на месте.
  - «Не пойду. Пусть лучше убьёт, но не пойду. Он же тварь, быдло. У него мозги пещерные. Я же умней его. Уж лучше умереть, чем этой скотине подчиняться», - обида душила горло.
   Закрыв глаза, рядовой Мишин ожидал удара. Однако удара не последовало. Воцарилась какая-то неестественная тишина.  Юрка приоткрыл глаза и увидел, Бабкин висел над полом и болтал ногами в воздухе. Поднял взгляд повыше. Лейтенант Мишин на вису держал за грудки одной мощной рукой рядового Бабкина. Генка ухватился двумя руками за правый кулак лейтенанта, лицо от неимоверного напряжения налилось кровью, от удушья глаза вылезли из орбит. Он задыхался захрипел, храпел. Лейтенант смотрел на Бабкина немигающими тёмно-зелёными глазами и был ужасен в гневе. Бабкин перепугался не на жизнь, а насмерть. В организме всё расслабилось. И спереди, и сзади по штанам хэбэ, расползались мокрые пятна, распространяя зловонный запах.
  Михаил готов убить любого, кто покушался на его Юрку, но опомнился, взял себя в руки, поставил «дедушку» на пол, медленно поднял левый кулак. Бабкина присел от ужаса. Зловонный запах под определённый звук снова вырвался наружу. Кулак по величине хорошей пивной кружки застыл на уровне лица, из него отделился толстый указательный палец и погрозил нерадивому солдату, как нашкодившему маленькому ребёнку, чтобы тот больше никогда так не делал. Бабкин очухался, схватился за горло и начал откашливаться, потом под смех тех же «кабанов», опозоренный на всю роту, убежал в туалет.
  Юрка стрелой понёсся в спасительную маленькую канцелярию. Лейтенант пошёл за ним. Юрка стоял в темноте у окна. Всё-таки нервы у паренька не выдержали напряжения. Он горько и навзрыд заплакал. Лейтенант вошёл в тёмную комнату, разглядел у окна хрупкую фигуру рядового. Не говоря не слова, подошёл и обнял. Юрка уткнулся в широкую грудь, давая волю чувствам, ревел как девчонка. Он понял, что только этому человеку может здесь доверять полностью. Миша сграбастал огромными руками хрупкое тельце, стоял и не шевелился. Ему было неимоверно хорошо, нравилось быть Юркиным защитником.
   - Пойдём.
   Мишин старший, потащил Мишина младшего в кабинет капитан Ползунова, бережно усадил на старенький диванчик, налил воды в стакан.
   - Пей.
   Юркины зубы нервно стучали о карай стакан. Он ревел, никак не мог успокоиться. Мишин нащупал в кармане носовой платок, плеснул на него из графина, стал вытирать зарёванное лицо парня. Юра не сопротивлялся, наоборот вытянул шею, доверчиво поставляясь своему защитнику. На душе, как после сильной бури наступало умиротворение.
   Миша швырнул платок на стол, обнял Юру, прижал к себе. Юрка съёжился, беспомощным цыплёнком притиснулся, стараясь раствориться в широченной груди. Миша влажными горячими губами нежно дотронулся до Юркиного лба, спустился ниже до трепетных ресниц, далее до колючих щёк, нащупал губы, поцеловал. Юра не отвечал, но и не отстранялся, лишь крепче сжимал руки на мошной шее. У Миши сладострастно заныло внизу живота. Он начинал терять самообладание, готовы накинуться и растлить этого солдатика прямо здесь, на этом стареньком диванчике. С большим трудом пересилил желание, осторожно уложил Юру на диван.
   - Юрчик, ты отдыхай. Я посмотрю, что там творится…, - махнул в строну спального помещения.
   Миша вышел в канцелярию, встал у окна чтобы успокоиться. В штанах стояло колом и было влажно.
   - Писец какой-то. Ещё не хватало обструхаться как прыщавому подростку и запачкать штанишки.
   Лейтенант сделал дыхательную гимнастику, успокоился. Когда проходил мимо дневального, дежурившего «на тумбочке», обратил внимание, как тот вытянулся по стойке смирно, провожая офицера уважительным взглядом.
    После случившегося происшествия, в подразделении царил образцовый порядок. Новый зам старшины Широков, весь личный состав усадил перед телевизором смотреть программу «Время». Даже «дедушки» сидели и тупо пялились в сторону телеящика. Гробовую тишину помещения нарушал только голос диктора.

                *   *   *

   Несколько дней лейтенант Мишин не мог ни чём больше думать, как о рядовом Мишине, как нежно его обнимал и целовал. При одном только этом воспоминании в штанах становилось через-чур тесно, и одежда до боли врезалась в напрягшуюся плоть. Постоянно приходилось чем-то прикрываться, а потом в трусах становилось противно сыро.
  - Я сдохну от спермотоксикоза, если в кого-то не разряжусь, - бесился Михаил, - Надо что-то делать. Завалиться к Зойке. Она больше не пустит. Конечно, если хорошенько попросить, она даст. Не зря говориться: «Нет не дающих, есть плохо просящие». Но к Зойке не хотелось. Да и надоела она порядком. Заняться онанизмом? Это смешно. Я что подросток-пубертат? А если к Маринке? Действительно, позвоню-ка я Маринке. Правда Маринка болтливая, но если хотса, аж жуть… Была не была», - метался в сомнениях Михаил. Наконец решился и набрал номер, - А-а-лё!
  - Я слушаю.
  - Мариша, приветик! – ласково замурчал в трубку Мишка, прикидываясь пушистым котёночком.
  - Мишка, ты чёли? Какими судьбами?
  - Так, просто соскучился – жалобно-просящим голосом загундил «котёночек».
  - Ой ли? Ты ж с Зойкой теперь, - иронизировал голос на другом конце провода.
  - Ты что, Мариночка, я уж давно с Зойкой не встречаюсь,- изображая искренность оправдывался кавалер.
   - Да-а-а? А чего от меня надо?
   - Мариночка, может встретимся, -  мурлыкал Мишка.
   - Встретимся, – скептический голос нёсся из трубки, - Зная я всю твою встречу, Мишенька. Поматросишь и бросишь.
   - «О, Мишенька! Так ласково! Рыбка клюнула» - радостно закрутилось в мозгу, и Мишка как хищный паук-ловец с ещё большим азартом продолжил раскидывать сети соблазнения.
 
    Через некоторое время Михаил лежал в Маринкиной постели выслушивая её безостановочно-счастливую болтовню, кивал и только отвечал:
    - Угу... Ага... Да... Наверное...
   Преследующие воспоминания о объятьях и поцелуях с Юркой не исчезали. Только Мишин-офицер закрывал глаза, как перед ним возникал Мишин-рядовой. Мишка чтобы отвлечься набрасывался на Маринку и брал её который раз с новой силой.
   - Мишка, ненасытный медведь. У тебя, что так долго женщины не было? – млела Маринка.
   - Я просто по тебе соскучился? – подхалимничал Мишка.
   - Я лучше Зойки? - приставала Маринка.
   - Ты моя королева! – Мишка льстил без стеснения, - «А то не даст в другой раз», - хитро думал про себя, пристально посмотрел на Маринку - «Баба как баба, болтлива, уболтала в дупель», - Конечно, Мариночка лучше. В сотню раз лучше.
   - Может в тыщу! – Маринка, аж выгнулась от удовольствия.
   - Ну хочешь, будет в тыщу.
   Мишке Маринкина болтовня уже порядком надоела, да и получил он неё всё что хотел. Пора было, как говорится, «делать ноги».
   - Ой Мариночка, так бы вот и остался с тобой на всю жизнь. Но у меня служба. Я, ведь знаешь, человек военный.
    Мишка вылез из кровати стал одеваться.
   - А ты ещё придёшь? – Маринка капризно надула губки.
   - Мариночка, я тебе позвоню.
   Мишка чмокнул очередную пассию в лобик и стремглав побежал от неё как от чумы.

   Однако образ рядового Мишин не переставал терзать лейтенанта Мишина. Тем более рядовой всегда смотрел на него глазами полными благодарной любви за спасение от идиота Бабкина. Мишка от этого взгляда сходил просто с ума.
  Юра тоже не переставал думать о лейтенанте. До сих пор ощущал его нежные прикосновения, закрывал глаза и тихо трогал лоб, ресницы, щёки, губы, куда целовал Михаил.
  Мишка истомился неимоверно. Разум больше не поддавался регулированию. Чтобы полностью «не слететь с катушек», Мишка решил действовать. Даже разрабатывал неимоверный план Юркиного совращения. Но как всегда всё произошло необычно и спонтанно. 
  Было обыкновенное армейское воскресение. Часть личного состава ушла в увольнение, другая часть смотрела кино в армейском клубе. Юрка не хотел ни одно, ни  другое. Сидел за столом работал в канцелярии с документами.
   Лейтенант Мишин в свой выходной не мог сидеть дома. Ему необходимо было во что бы то ни стало видеть предмет своих вожделений. Он приехал в часть. Поднялся в казарму. Зашёл в канцелярию. Юрка как положено по уставу, когда входит старший по званию, встал.
  - Юр, ты чего? – удивился Миша, - Мы же договорились.
  - Я забыл, - тихо произнёс Юрка.
  Он взглянул на лейтенанта печальными серо-синими глазами, захлопал красивыми ресницами, сел, продолжил работу. Жизнь научила его всегда держать дистанцию.
  От Юркиного взгляда защемило в груди:
   - «Как я хочу его. Больше нет сил», - Миша чуть не завыл, с трудом сдерживал желание. Зашёл в офицерскую комнату. Снял шинель. Одна мысль страшным паразитом пожирала мысль, - «Что делать?»
  Миша вышел в канцелярию. Юрка продолжал работать. Посмотрел на лейтенанта, замешкался, уронил шариковую ручку. Ручка упала на пол и закатилась под стол. Юрка полез её искать. Встал на четвереньки, как специально, прогнул спину выставив зад. Солдатские штаны натянулись, подчёркивая все рельефные прелести, особенно две соблазнительные половинки. Мишка пожирал их глазами. Сердце запрыгало ещё сильней.
  - «О боже! Я не выдержу!» - чуть не взвыл здоровяк, - «Как хочется их схватить».
  Жуткое напряжение в штанах ставило в неловкое положение. Лейтенант отошёл к окну, уставился непонятно на что, пытался отогнать крамольные мысли и успокоиться.
  Юрка вылез из-под стола с ручкой, уселся снова за работу. Но работа больше не шла на ум. Засмотрелся на широкую спину лейтенанта.
  - «А она красивая», - промелькнуло в голове, - «Вообще фигура обалденная». Поймал на мысли, что лейтенант его чем-то влечёт. Захотелось встать подойти и прижаться к этой спине, но усилием воли поборол желание.
   Миша немного успокоился, повернулся к Юре. Юра быстро уткнулся в бумаги, но лейтенант заметил, что тот на него смотрел.
   - «Значит тоже хочет», - промелькнула надежда, - «А может нет?» - сомнения начали свою новую борьбу, - Юра, дай мне, пожалуйста, ключ от кабинета Игоря Вениаминовича, - слова лейтенанта прозвучали нежно, вежливо.
   Писарь даже не спросил: «Зачем?». Протянул ключ. Миша подошёл взял, на несколько секунд задержал Юрину руку с ключом в своей руке. Большая рука показалась Юре очень горячей, влажной.
  - «Волнуется», - скользнула и улетучилась догадкой мысль в голове рядового Мишина, взгляд непроизвольно упал на ширинку лейтенанта. Она предательски топорщилась, - «Да у него стоит. Неужто на меня?»  - Юрка стушевался, покраснел, виновато опустил пушистые ресницы долу.
  - «Нет я больше не могу этого вынести», - Миша сходил с ума.
   От разыгравшихся чувств, он долго не мог попасть в замочную скважину, наконец отпер дверь, забежал в кабинет, захлопнул за собой дверь и не помнил, как плюхнулся на старенький диван. Мишу бил озноб. Он снял китель, повесил на командирский стул, отстегнул галстук-регат, опять сел.
   - Бля опять все трусы намочил, как сучка во время течки.  Надо было взять запасные, - ругал себя Михаил.
  Миша откинулся на спинку дивана, схватил голову руками, закрыл глаза.
  - Ну приди, приди, - тихо завыл.
  Если бы это была женщина он давно бы сломал все её «защитно-непреступные бастионы» и вовсю пользовался плодами победы, а это был мужик. Он тоже мужик. Как быть в данной ситуации - не знал. Веками сложившиеся традиции сурово осуждали и наказывали такие однополые отношения. Это табу он не как не смел нарушить. То, что он не может вести себя с Юрой как с женщиной, приносили неимоверные страдания. Он боялся начать первым. Боялся что об этом узнают, и тогда… Страшно было подумать, что тогда.
  - Ну почему я не живу в Древнем Риме? Почему? - Миша раскачивался из стороны в строну в полном отчаянии и шептал, - Приди, приди.
  Вдруг он открыл глаза. Перед ним стоял Юра, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, весь в комплексах, хлопал ресницами. Весь его вид говорил: «Я пришёл. Возьми меня».
  - Юрочка, миленький, ты пришёл, ты услышал меня.
  Миша сграбастал хрупкое тело, жадно целуя жаркими губами ненаглядное лицо. Своим языком вовсю водил у солдата во рту. У Юрки от такого напора аж перехватило дыхание. Парень сначала опешил, но потом начал отвечать на поцелуи всё смелей и смелей. Его подружка Ирка всегда говорила: «Юрка, ты замечательно целуешься». Вот Юрка и показал, что умеет. Лейтенант Мишин ещё больше потерял голову, на столько возбудился, что всё дела как на автопилоте. Он уложил Юрку на диванчик, стал торопливо раздевать. Буквально пара минут, и одежда валялась на капитанском столе. Следом полетела одежда лейтенанта.
  Обезумев Миша гладил упругое волосатое тело, целовал, сосал, лизал, никак не мог насладиться. Его орудие стояло во всей красе красным прапором. Юра бросил взгляд на эту мощь и обалдел.
  - Мама, он мне всю жопу порвёт, - испуганно прошептал солдат.
  - Не бойся, Юрочка я буду очень осторожен, - шептал Миша, переворачивая любовника на живот.
  - Больно, - чуть не заорал во весь голос Юрка.
  Действительно адская боль пронзила его.
  - Потерпи Юрочка потерпи сладенький, ты лучше расслабься, - шептал Миша.
  Как только Юра расслабился, выгнул спину, дырочка раскрылась и полностью впустила в себя огромны агрегат. От острой боли солдат опять готов был закричать, но лейтенант зажал ему рот ладонью.
  Прямая кишка плотно обхватила член, сфинктер пульсировал, словно сигнальная красная лампа на пожарной машине. Миша двигался размашисто, напоминая машину-насос. У Юрки из глаз текли слёзы и падали прямо на огромную лапу лейтенанта. От постороннего предмета в кишке захотелось какать, но это желание быстро прошло.
   - Потерпи, миленький, - шептал Миша.
   Он ещё никогда не получал таких необычных ощущений. Внутренности Юрки пульсировали, были тесными, горячими. От этого члену было необычайно комфортно. Юрке же казалось, что у него внутри ходит огромный поршень, и вот-вот через рот вытолкнет наружу все его кишки. Интуитивно, чтобы облегчить страдания, он как можно сильней прогибался, расслаблял задницу. Боль потихоньку затихла и, неожиданно появилась даже некоторая приятность.
  Миша распалился не на шутку. Огромный член входил в Юрку по саму мошонку и с чавканьем вырывался обратно. «Адамовы яблоки» шлёпали по волосатым округлостям, издавая характерный плюхающий звук. Юрка больше не плакал, хотя оставалось довольно больно. Он смирился со своим положением. Глаза, полные страдания, занавесились пушистыми ресницами, и только слёзы не переставали бежать по щекам.
   Неожиданно Миша надавил внутри на какие-то точки. Юркин член задёргался и без помощи рук начал выстреливать спермой на живот. Киселеобразная масса поливала ляжки, кожаный диван. Юрка застонал. Этот стон ещё сильней возбудил Мишу. Фрикции участились. Вдруг лейтенант сам сильно задёргался, извергая семя прямо во внутрь солдату.
  - О-о-о…- зарычал Миша медведем, теряя силы повалился на диван, придавливая собой Юрку.
  Юрка закряхтел под рухнувшей грудой мышц, жалобно застонал:
  - Ой, ой! Не хватало чтобы ты меня ещё и раздавил.
  - Прости Юрок.
 Миша тяжело дышал. Тесно прижимая Юрку к паху повернулся на бок.
  Юрка хотел соскочить. Мишкины лапы держали парня мёртвой хваткой и насаживали обратно. 
  - Пожди ещё маленечко, - умоляюще шептал Лейтенант.
 По мощному телу пробегали конвульсии, одна, вторая…, потом всё стихло. Железная хватка ослабла. Юрка вывернулся ужом. Натянул прямо на голое тело штаны, босые ноги без портянок сунул в сапоги, накинул куртку, схватил со стола, приготовленную для капитана Ползунова газету, стремглав выскочил в туалет и еле успел усесться на очко, как с громким выстрелами из парня полезла растревоженная внутри гадкая масса.
  - Что, Ми-ша, обосрался, сучий потрох? – прозвучал до боли знакомый издевательский голос.
  - «Тебя, идиота только здесь не хватало», - Юрка задрал голову к верху.
  Рядом стоял Бабкин и звонкой струёй поливал соседнее очко, злобным взглядом, пробуравил парня. Но теперь Генка боялся приставать в рядовому Мишину, тем более в подразделении был его защитник лейтенант Мишин.
  Юрка подождал, когда уйдёт Бабкин.  Натянул штаны незаметно прошмыгнул назад в канцелярию. Весь низ тела пылал пожаром, весь зад казался развороченным в дребезги. 

                *   *   *

   Лейтенант Мишин получил что хотел, но облегчение в душе не на ступало, наоборот там поселилось чувство вины. Миша неимоверно терзался глядя на то, что что он натворил. Он видел страдающее лицо рядового, корил себя за ту боль которую ему принёс, не мог смотреть ему в глаза.
   Первые дни Юрке было действительно плохо. Внутри пылал адский огонь, больно было ходить. Но Юрка привык всю жизнь что-нибудь да терпеть, и поэтому терпел, боялся выдать свою боль.
   Миша, стремясь загладить свою вину, окружил рядового заботой, а сделать это было не так-то просто, чтобы остаться незамеченным на виду в любое время дня и ночи перед сотней зорких глаз. Лейтенант достал обезболивающие мази и таблетки. Это позволило быстрей залечит раны. Оставшись наедине, лейтенант всегда походил к рядовому виновато говорил:
  - Юр, тебе больно? Прости, меня пожалуйста. Ты не сердишься?
  Юра не отвечал только кивал головой. Но осадок в душе оставался.
  Раньше с Михаилом такого не было. Он всю жизнь привык быть центром семьи. Родители, сёстры, бабушка не могли надышатся на единственного, ненаглядного сына, брата, внука. Это было солнце, вокруг которого вращалась вся семейная жизнь. Миша привык только брать и ничего не давать в замен, хотя по натуре человеком вырос добрым, отзывчивым. Отец старался сына не баловать, потому что кроме военной карьеры, для него не видел никакой другой, а армейская служба суровая. Сёстры иногда отвешивали расшалившемуся братцу подзатыльник, так не сильно, любя, а Мишка не сердился, только смеялся, потому что был незлоблив. Но это не умаляло исключительное положение единственного мальчика в семье. Такая ситуация воспитала в человеке некий эгоизм и безалаберность. Ну натворил, ну и что. Всё как-то сходило с рук. Жил легко, воспринимая случившееся как должное. Приказали поступить в военное училище – поступил. Приказали на Леночке женится, - женюсь. А тут пришлось отвечать. Отвечать за порученный ему взвод, солдат, за обиженного рядового. Что-то перевернулось в душе. Почему? Миша сам ещё не мог разобраться, но совесть, подлая, замучила совсем.
   Оставшись наедине, молодые люди стояли с виноватым видом друг перед другом, боясь посмотреть в глаза. Юрка, как всегда опустил взгляд к низу, прикрылся длинными ресницами. Нащупал своими тонкими пальцами большую руку лейтенанта. Мише стало приятно. Юра привстал на цыпочки и поцеловал Мишу в щёку.
   - «Простил», - облегчённо вздохнул и тут же опять чертёнок сомнения ехидно завертелся, - «А если нет?»

  В субботу, после завтрака, Миша радостно шепнул Юре:
  - Юрик, у меня для тебя сюрприз.
  Юрка вопросительно взглянул, серо-голубые глаза излучали страх.
  - Юра, не бойся. Я больше ничего тебе не сделаю. Ты мне веришь? - Радость на лице Миши сменилась виной, а за тем страданием, - Веришь? Да?
  Юра утвердительно кивнул.
  - Юр посмотри я для тебя увольнительную выпросил у капитана Ползунова на два дня. Одевайся скорей.
  - А, куда мы поедем? – прошептал рядовой.
  - Юр, потом узнаешь, давай быстрей.
  Они вышли из части через КПП, сели в «Ладу», понеслись по улицам города. Остановились у шестнадцатиэтажного панельного дома с голубыми лоджиями. Лейтенант радостно тащил за собой рядового, который шёл с видом жертвенного агнца. Они поднялись на лифте. Миша отпер дверь.
  - Во, Юрок, заходи, - втолкнул рядового.
  - Чья, это квартира?
  - Да какая тебе разница. На два дня она наша.
  Юрка съёжился от страха.
  - Да не бойся ты. Я сказал не трону, значит не трону.  Раздевайся давай.
  Юрка покорно снял шинель и обувь.
  - Проходи Дорогой друг Карлсон, ну ты проходи, - Миша весело шутил, показывал квартиру, - Это кухня, тут комната, это спальня.
  Лейтенант, как гид водил солдата по квартире. В спальной Юрка увидел на стене в деревянной рамочке под стеклом, нарисованный им портрет Миши, подошёл начал рассматривать.
  - Значит это твоя квартира?
  - Да, - в Мишином голосе звучала гордость, - Это подарок на нашу свадьбу с Леночкой. Правда она ещё не знает.
  - «Везёт же некоторым. Всё-то у него есть, и машина и квартира, а тут живёшь то коммуналке, то в общаге».
  Юрка печально вздохнул, но то что Миша нарисованный портрет повесил в спальной, потешило тщеславие.
  Лейтенант Мишин Вертелся перед рядовым Мишиным, разливаясь рекой с кисельными берегами.
 - «Вину хочет загладить, поэтому как разливанное море. А помучаю ка я его», - съехидничал Юрка и продолжал строить из себя принцессу недотрогу,- «Однако, только бы не переборщить. Ну ладно. Пожалею лейтенанта. Как никак он хороший малый. Тем более я сам виноват. Зачем повод давал? Да просто нравится он мне. Нравится даже после того что он со мной сделал. Бли-ин! Это стокгольмский синдром какой-то. Так, что, Юрочка расслабься и получай удовольствие».
  Они сидели за столом ели, пили вино. Миша с удовольствием ухаживал за гостем.
  - Юрок, ты ешь. Я сам по себе знаю, как солдату постоянно есть хочется. Я, когда курсантом был постоянно жрать хотел.
  От выпитого, с непривычки у Юрки закружилась голова.
  - «Долго не пил», - подумал Юра, отдаваясь блаженному состоянию.
  Он начал хмелеть, и уже совсем по-другому смотрел на этого здоровяка, его лица, сильные руки и грудь. От огромной фигуры веяло покоем, а главное защитой.  Юрка поймал себя на мысли:
  - «А ведь этот бугай, однозначно, мне нравится».
  Юрке вдруг захотелось залезть к Мише на колени, прижаться к нему крепко, крепко.
  - «А будь, что будет, - Юрка вспомнил Симонова, - Держись мой мальчик: на свете два раза не умирать, ничто нас в жизни не может вышибить из седла, такая уж поговорка у майора была. Да и ты Юрка не майор, и Мишка пока, что лейтенант!»
  Юрка встал, подошёл к Мише, залез к нему на колени и словно девушка, обнял за крепкую шею и прижался к широкой груди. Миша обалдел от такой выходки, сидел, не знал, что делать.
  - Ну что, Михал Михалыч, отобрал ты мою невинность. Теперь я твоя верная шлюха. Бери, пользуйся,- ёрничал Юрка.
  - Юрка, ты чего, - удивился Миша.
  - Чего, чего, обними меня, бугай хренов, - потребовал Юрка.
  Миша обнял.
   - Теперь поцелуй.
   Миша поцеловал, с начала неуверенно, но Юрка жадно впился в губы лейтенанта, нагло засунул ему в рот свой язык, начал им обследовать полость рта, потом вытолкнул Мишин язык к себе в рот и начал выделывать такие штуки, что ошарашенный лейтенант чуть не задохнулся, но такой напор явно ему понравился. У Миши бойко забилось сердце, в штанах напряглось. Юрка отпрянул и взглянул в зелёные глаза.
   - Ты где это мерзавец, маленький, так здорово целоваться научился? - Миша тяжело дышал, этот жадный поцелуй привёл его в восторг.
  - А Вы, сударь, что думали? Мы тоже не пальцем деланные и кое что могём, - лукавые серо-голубые глаза хитро смотрели на Мишу.
  - Давай ещё, - не задумываясь попросил Миша.
  - А, чего мне за это будет? – Юркины глаза уже не скрывали издёвки.
 - Ах, ты шлюшка, - Миша крепко обнял Юрку и начал целовать.
 Юрка закрутился.
 - Ты чего? – удивился большой Мишин.
 - Я ни чего. Это ты чего-то всё медлишь, - издевался маленький Мишин.
  - А, чего, медлю-то? – удивился лейтенант.
  - Ну, ты тормоз! Трахаться неси! - приказал Юрка.
  Как пушинку, Миша подхватил своего дорогого любовника и быстро побежал в спальную. Ещё ни разу с ним не было такого. С женщинами он обычно не церемонился, брал их как полновластный хозяин, а здесь вдруг стушевался, оробел, такое произошло в первый раз и это новое чувство подсознательно доставляло массу удовольствий.

  С этого дня Мишина квартира стала своего рода любовным убежищем. Почти каждую субботу и воскресенье Миша забирал Юрку, и они предавались всевозможным утехам. Иногда Мише становилось не по себе. Трезвая мысль терзала разум:
  - «Ведь это неправильно. Мужик любит мужика. Это противоестественно. Ведь это 121 статья Уголовного кодекса за мужеложество. Пять лет светит».
  Миша гнал от себя эту мысль. Для пущей надёжности ездил и к Зойке, и к Маринке, доводил их до умопомрачительного оргазма, тешил самолюбие, но душой стремился к своему Юрке. Да Мише нравились женщины, но Юрка ему нравился тоже. На других парней Миша смотрел обычно, как на обыкновенных особей своего поло, но вот Юрка вызывал в нём какое-то необъяснимое желание, и им хотелось обладать бесконечно. 
   После очередного жаркого секса, Миша лежал, раскинувшись на широкой кровати, или как он иронично называл «сексодроме», с закрытыми от удовольствия глазами. Юрка как всегда примостился на своём млеющем гиганте и ёрзал.
  - Ты чего всё возишься, словно жук навозный, никак не можешь успокоиться? - лениво спросил Миша.
 - Да, тебе хорошо. Насовал мне во все пихательные и дыхательные дырки, теперь балдеешь, - заскулил Юрка.
   - А, ты чего, Юрок, не кончил что ли? – не открывая глаз, вяло блаженно спросил Миша.
  - Сволочь, ты Мишка, - продолжал ёрзать Мишка, - Осеменил меня сверху донизу, а я мучаюсь.
  - Ты в ручную попробуй. Ха-ха! - из Мишки нехотя вылетела пара смешков.
  Юрка уселся Мишке на грудь и заскулил снова.
  - Миш, а Миш.
  - Ну.
  - Миш, а Миш. Возьми в ротик.
  - Не-а, - Мишка отрицательно мотнул головой.
  - Ну почему? Я же твою ялду беру.
  - Это потому, что я старший по званию и по возрасту, - Мишка лениво, не шевелясь отвечал с закрытыми глазами.
  - Ну Миш, ну чуть-чуть, - Юрка осторожно провел своим эрегированным членом лейтенанту по губам.
  - Сейчас стукну, - не открывая глаз и не шевелясь, всё так же с ленцой ответил Мишка.
  Юрка посмотрел на расслабленную лапу друга и подумал:
  - «Если бы захотел давно бы с себя скинул и ударил бы, а так лежит, зараза, балдеет».
  Юрка с большей настойчивостью стал приставать к лейтенанту. Тот блаженно улыбался, неожиданно высунул язык и лизнул головку раз, потом ещё и ещё. По Юрке пробежала электрическая дрожь. Он потерял контроль и с силой запихнул Мишке в рот свой член. Мишка не шевелился, но открыл рот во всю ширь, а Юрка загнал дружку по самый корень. Мишка засопел, начал давиться, из глаз покатились слёзы, но даже пальцем не трогал Юрку, который сладострастно пыхтел, наконец, огромной струёй выстрелил партнёру в рот и отвалился как насосавшийся крови клещ. Было сорвано ещё одно табу.
  Юрка млел и думал:
  - «Вот ещё я Вам Михаил Михайлович, в Ваш гладенький зад засуну, и будем мы квиты».
  На следующий раз секс был более раскрепощённым. Теперь они, не стесняясь, делали друг другу минет, но Юрка не позволял себе кончить. Мишка как всегда уморившийся, блаженно раскинулся на «сексодроме».
  - Признавайся моя шлюшка, чего задумал в этот раз? – Мишка растянул ленивым голосом и как будто специально, перевернулся на живот.
  Юрка полез к Мишке, стал гладить его спину, спускаясь всё ниже и ниже. Мишка в этот раз не стал противится, подогнул под себя колени, выставив во всей красе упругий белый зад, гладкий, без единого волоска, с розовым венчиком анального кольца, демонстративно предлагая себя.  Увидев такие бело-розовые прелести, Юрка аж обалдел и как хищник с остервенением набросился на свою жертву.
   - Стой, зараза! – грозным окриком Миша остановил распалившегося Юрку.
    Юрка испугался, весь сжался, ожидая удара.
    Миша продолжал лежать с закрытыми глазами, оттопырив зад и лениво добавил:
    - Крем возьми.
    Юрка быстро соскочил, схватил тюбик с кремом, обильно обмазал лейтенанта, перемазался сам, и весь, дрожа от желания, стремительно вошёл в оттопыренный зад.  Мишка взвыл от решительного вторжения, но затем застонал от необычно-сладостных ощущений. Секс получился умопомрачительным. Они долго по очереди брали друг друга, а потом в изнеможении уснули.
  Теперь страстных любовников ничего не останавливало. Их любовь получалась совсем необычной. Они, совсем голые, совершенно не стесняясь, ходили по всей квартире, занимались сексом в любом месте: на полу, на столе, на кухне, в ванной. Полёту сексуальных фантазий не было границ. Молодые люди отпускали в адрес друг друга скабрезные шуточки, боролись, дурачились, и от этого им было несказанно хорошо.
   Миша и Юра даже придумали некий шутливый слоган-девиз для своих необычных отношений.
   - Почему Миша любит Юру? – спрашивал один.
   - Потому что Юра любит Мишу, - отвечал другой.
   - А почему? – смеясь, с лукавым прищуром задавали вопрос хором.
   - Да потому что мы всегда хотим, у нас голова не болит, и у нас нет критических дней! Ха-ха-ха! – задорно ржали они молодыми жеребцами, при этом как бы демонстративно обнимались и целовались. 
   Друзья-любовники вытворяли и позволяли себе всё то, что никак не могли позволить в силу своего воспитания, с женщинами и от этого отношения их становились ещё крепче. Они находили точки соприкосновения в музыке, литературе, спорте. Мишка был заводилой во всех шалостях и сексуальных фантазиях. Здесь лидером был он, а Юра и не сопротивлялся.
    «Ну, хочется ему командовать, пусть командует. Ведь есть компромиссы и компромиссы. В чём-то ты уступишь, а в чём-то возьмёшь своё», - рассуждал Мишин рядовой.
    Сам Юрка слыл человеком начитанным, много знающим, поражал товарища своими обширным интеллектом. Он мог найти ответ почти на все вопросы. Михаил так его и называл: «Ходячая энциклопедия». С Юрой было необычайно интересно.  И наконец, несмотря на то, что между парнями была однополая мужская любовь, они не переставали болтать о женщинах. Получался своеобразный оксюморон, когда эти парни, безумно любя друг друга, обсуждали при этом женские прелести и слабости.
    Таким образом, между двумя Мишиными сложилась определённая симфония – созвучие душ, не смотря на то, что они были столь разные, непохожие друг на друга, но именно эта непохожесть притягивала их, как магнит. Это было необычайное созвучие столь разных голосов. Амплитуда их эмоциональных переживаний с поразительной точностью  накладывалась и создавала невероятное созвучие, поэтому, чтобы они не делали, получалось согласие и удовлетворение. Миша и Юра даже  поругаться не могли. Даже если они были не согласны и спорили. Юра как-то сразу уступал Мишиному напору, отступал назад, и взаимоотношения вновь приобретали гармонию. Поэтому, вдвоём им было необычайно хорошо. Их невероятно притягивало друг к другу. Они уже не представляли себя друг без друга. С нетерпением ждали того момента, когда окажутся вдвоём. И чем дольше было ожидание, тем слаще и желаннее была встреча, выплёскивающаяся в необычайно бурное свидание.
   Любовь получалась невероятно изнуряющей. Необузданным сексом они доводили себя до изнеможения, но желание не только не исчезало, но нарастало с новой силой. Потные, тяжело дышавшие, они больше не могли двигаться, но каждый продолжать шептать:
   - Я хочу тебя ещё.
   - Але! Щванц нихт штайн! Всё! Член не стоит! – шептал по-немецки запыхавшийся от бурного соития Юрка. Он вообще любил немецкий язык ещё со школы и в особых случаях для себя переходил на этот язык. – Абер виль ийхь нох! Но я хочу ещё.
  - Юрка! У меня тоже, самое, - тяжело дышал Миша, - Тоже аналогично, нихт штайн. Я сейчас умру от счастья. Я хочу тебя съесть.
  - Ах ты, каннибал, хренов! – и Юрка с жадностью впивался в губы любовника.
  Они снова возбуждались и занимались сексом снова и снова. Так продолжалось до тех пор, пока парни не отключались от полного изнеможения и засыпали в сплетении собственных рук, ног и тел.

                *   *   *

    Лейтенант Мишин Михаил Михайлович лежал счастливый и довольный на широкой кровати в своей новой квартире, которую родители собираются подарить ему на день свадьбы с невестой Леночкой. Огромное сильное тело валялось расслабленным, зелёные глаза полузакрыты. Полуоткрытый рот с ровными зубами цвета белого жемчуга выдавал довольное ровное дыхание. Всем своим видом молодой человек показывал, что получил удовлетворение от хорошей еды и обильного секса, как в данный момент ему неописуемо было хорошо, и он сегодня чрезмерно счастлив.
   Сверху на большом теле сидел рядовой Мишин и ёрзал по Мишкиным бёдрам. Его худая фигура контрастировала с мощным телом партнёра. Эрегированный орган торчал пистолетом. Успокоения и удовлетворения в отличие от партнёра, в душе не было.
   - Миш! Ну, чего ты лежишь? – скулил Юрка и теребил здоровяка.
   - Ну-у…, – лениво отвечал Миша, - Отстань!
   - Вот всегда ты так! Давай поиграем, - упрашивал Юрка.
   - Да, ну-ка…, - Мишке совсем не хотелось шевелиться, потому что  так было хорошо.
   - Вредный, ты Мишка. Я на тебя обижусь, - Юркины губки капризно выпятились вперёд.
   - Ну-у, - промычал Мишка, недовольно сморщив нос.
   - Чего ну? Не запряг ещё? Вот как тебе так подавай сразу и без промедления! Натешился и сразу же отвалился. Ты эгоист! Вот ты кто! – Пухлые губки ещё больше надулись, крыльями бабочки нервно захлопали  пушистые ресницы. 
    - Ну ладно, уж! Давай! Чего там придумал, - еле выдавил из себя Мишка, при этом даже не пошевелился и не открыл глаз.
     - Вот представь, я гоголевская панночка из «Вия» и сейчас тебя…, - таинственно начал Юрка.
    - Ты! Панночка! – вдруг перебил Мишка, - Такая волосатая! Ой, не смеши меня! Ха-ха-ха! – а потом Мишка зашёлся от хохота, - Ха-ха-ха! Нет, я больше не могу. Он панночка, такая волосатая, страшная. Точно фильм ужасов. Ха-ха-ха! Ты свою жопу волосатую видел? Ха-ха-ха! Нет! Я больше не могу! Ха-ха-ха!
    Юрка поначалу хотел обидеться, но Мишкин смех был таким заразительным, что Юрка не мог удержаться и расхохотался от души. и оба парня смеялись уже вместе.
    - Ха-ха-ха! Ну  тебя, Мишка-дурачок! Ха-ха-ха! У меня даже упал, - Мишка ткнул пальцем между свои ног.
    - Ой, Юрок! Я больше не могу! Ха-ха-ха! Как в анекдоте про болгарские  сигареты «Стюардесса» и «Опал»! Ха-ха-ха! Ну что потянем «Стюардессу»? Извините, у меня «Опал»! Ха-ха-ха! У меня даже слёзы потекли, - Мишка размазывал кулачищами слезинки по раскрасневшимся щекам.
   - Мишка! Ты гад и сволочь! – смеясь, обозвал друга Юрка, - Вот тебе за твой «Опал», - схватил его за обмякший орган и задёргал словно рычаг, который тут же среагировал и начал надуваться.
  - Ах ты, прыщ недодавленный! За то, что Вы, рядовой Мишин, обозвали старшего по званию нехорошим словом, немедленно проговариваетесь к суровому наказанию, сажанию на кол.
  Сильными ручищами Миша легко приподнял Юрку и ловко насадил на свой разъярённый агрегат.
  - Ах, ты так! – наигранно, понарошку, обиделся Юрка, - На! Получай!
  Он энергично, словно всадник, начал скакать вверх-вниз на дружке. Мишка запыхтел, задвигал бёдрами в такт Юркиных скачков и буквально, через пару минут начал бурно выстреливать в товарища.
  - «Скорострел», - вывел про себя Юра, - «Но так ведь, опять он кончил, а я нет».
  Мишкино тело изгибалось в экстазе, пульсировало, пошло волнами. После каждого выстрела эякуляции, Мишку било, словно электрическим током. Он кричал от удовольствия. По телу ещё раз пробежали волны сладострастия, потное тело дёрнулось и затихло. Мишка лежал в изнеможении.
   - Мишка, ты гад! – теребил его Юра.
   - Ох, отстань, - Мишка тяжело дышал.
   - Давай, переворачивайся! Я ведь тоже хочу, - Юрка тряс Мишку. Оплодотворил меня по полной программе, того гляди забеременею.
   - Юрок, слыхал наверное? Один американский миллионер мужику, который родит, миллион долларов обещал, так что поделишься. Я ведь тоже в этом принимал участие. Ха-ха! – лениво и со смешком съязвил Мишка.
   - А вот хрен бы Вам Михал Михалыч, большой и толстый, -  Юрка сунул Мишке под нос кукиш.
   Мишка отмахнулся.
   - Большой и толстый у меня уже есть. Если только второй. Хе-хе!
   Похоже, у Михаила было игривое настроение. Он начал ёрничать фантазируя.
   - Юрик! Ты только представь! Два хрена! Я бы тебя тогда ублажал сразу же в два ствола! Ха-ха-ха! Представляешь! Ха-ха-ха! – Мишка опять заржал задорно, жеребцом.
   - Мишин! – разозлился Юрка, - Ты извращенец. Такое уродство в природе называется дифаллия.
  - А что, и в правду есть? – удивлённо переспросил Миша.
  - Ты мне зубы-то не заговаривай, ты мне зад подставляй, - злился Юрка.
  - Юрок, не кипятись. В ручном режиме давай, - издевался Мишка.
  - Мишка, сука, давай говорю, а не то укушу, - Юрка аж от злости заскрежетал зубами и шлёпнул Мишку по груди.
   - Ну, какой же ты нудный. Прицепился, как банный лист к заднице, - ругался Мишка, - Точно прыщ на попе.
   - Вот задницу и подставляй! – не унимался Юрка.
   - Ведь не отцепится, - ворчал Мишка переворачиваясь на живот.
   Он вытянул, руки вперёд, повернул голову на подушке в бок, поджал ноги под себя, всё сделал так, чтобы партнёру было удобно, выставился во всей красе. От такой красоты, Юрку заколотило. Он схватился за обе половинки ягодиц, начал их неистово мять, лизать и целовать. Мишка замурчал, словно кот. Неожиданно Юрка сунул свой тонкий палец Мишке глубоко вовнутрь и завертел. Мишка ойкну. Юрка засунул уже два пальца. Мишка взвизгнул, но лежал не двигаясь. Юрка нащупал простату и начал массировать. Мишка застонал. От избытка эмоций стал кусать подушку. Юрка распалился и вошёл по настоящему, на всю мощь. Мишка обмяк и уже не реагировал, лишь иногда постанывая. Юрка действовал жёстко. Он поймал себя на мысли, что такие грубые действия по отношению к партнёру ему нравятся и доставляют наслаждение. От этого двигаться хотелось быстрее, напористей. А потом началась эякуляция, долгая, пульсирующая, обильная.
     Юрка успокоился, сел на подогнутые под задницу ноги и стал смотреть на пульсирующий Мишкин сфинктер, как он сокращается и выбрасывает наружу белую жидкость. Мишка не шевелился.
    - «В отрубе», - подумал Юра, - «А ведь в период оргазма, он совершенно теряет над собой контроль, а я всегда контролирую себя. Что это? Полная уверенность в себе? Сильная нервная система? Да я нейротик. Я эмоционально неустойчив. Сколько усилий мне требуется, чтобы  не показывать свои слабости. Всегда чего-то боюсь, поэтому всегда держу себя под контролем. Но палка о двух концах. То что Мишка такой импульсивный, этим можно воспользоваться. Таким образом, можно манипулировать человеком. А это не плохо», - холодная, расчётливая искорка сверкнула в серо-голубых глазах и моментально занавесилась пышными ресницами, спряталась где-то там внутри.
     Юрка выставил длинный тонкий указательный палец и обвёл им вокруг розового отверстия. Мишка не реагировал.
     - «Да уж! Отключился!».
     Юрка обмакнул палец в киселеобразную жидкость и стал рисовать круги на белых Мишиных ягодицах. Это снова возбудило рядового Мишина, и он с новым остервенением стал брать лейтенанта Мишина. Лейтенант нечленораздельно мычал и неистово двигал задом. Это была неимоверно бурная страсть, неподдающаяся ни какому описанию.
     Юрка выдохся. Он распластался по всей поверхности Мишиного мощного тела. Примостил свою голову ему на левую лопатку у плеча, руки вытянул вдоль мускулистых сильных рук своего любовника. Свои ладони положил сверху на его большие кисти, а длинные пальцы поверх его сильных пальцев. Ноги вытянул вдоль Мишиных ног. Ему было приятно ощущать этого великана под собой. Рядовой Мишин начинал осознавать, что может манипулировать лейтенантом Мишиным, но как-то не хотелось этим пользоваться, просто в силу того, что лейтенант был хороший и добрый малый. В таком положении оба друга уснули, проспали невесть сколько времени, довольные и счастливые.
    Миша и Юра сидели в машине. Выходные пролетели незаметно. Пора было возвращаться в часть. Мишка сидел и ёрзал.
   - Блин, попа болит, - потирал он зад, - Юрка, у тебя как?
   - Нормально, - буркнул Юрка, испуганно взглянул на друга и виновато опустил газа долу.
   - Ну, ты шлюха, - не вытерпел Миша и нежно поцеловал Юрку в губы.
  Юрка ответил.
   - «Пусть помучается». – подумал Юра, - «Узнает каково мне было в первый раз», - и тут же побежала предательская мысль, - «А ты оказывается, мстительный Юрчик! А я и не знал. Но это тоже хорошо. Не позволяй кому попало вытирать о себя ноги». – и тут же проснулась совесть, - «Но он же у тебя хороший! Он же тебя любит! А ты сволочь?...»  -  Да, дилемма, - вздохнул вслух.
   - Ты что-то сказал, Юрик? -  спросил Миша поворачивая ключ зажигания и нажимая на педаль газа.
   - Нет, нет! Ничего Мишуль! Поехали! – ответил Юрка.
   - О, Юрок! Это что-то новенькое! Ты меня ещё ни разу так не называл. Как я тебя хочу и люблю, - у Мишки учащённо забилось сердце и захотелось неимоверно секса.
   - А чего больше? Хочешь или любишь? – съязвил Юрка.
   - И того, и другого, и можно без хлеба! – шутя вздохнул Мишка, понимая, что его желание в данный момент совершенно неосуществимо.
   - Да поехали уже! Бугай! – прикрикнул Юрка.
   Машина послушно двинулась с места и выехала со двора.


   Пару дней Миша ощущал дискомфорт, но потом всё наладилась, и он бегал довольный и счастливы. С нетерпением ждал новых выходных и предстоящей встречей с дорогим ему человеком.
   Мишка до того обнаглел, что наедине, тайком от посторонних зажимал Юрку в углу, жарко целовал,  а один раз даже разложил на стареньком диванчике в кабинете командира. Миша позабыл Зойку и Маринку, почти не вспоминал невесту Леночку, лишь иногда, когда о предстоящей свадьбе напоминали родители.
  Лейтенант Мишин был на седьмом небе от счастья. Это счастье светилось у него прямо изнутри. Всё-то у него получалось легко и непринуждённо. Командир части, полковник Костров не нарадовался племянником, о том какие положительные характеристики ему выдавал капитан Ползунов.
   В таком приподнятом настроении Миша бежал по улице.
   - Миша! Привет! Так бежишь куда-то, что ничего не видишь! – кто-то окрикнул парня.
   - А, Зоя! Привет! – остановился Михаил.
   - Куда ты пропал? Ни звонишь. Ни заходишь. Совсем забыл, - сетовала Зоя.
   - Да всё как-то некогда. Служба. Вот и сейчас, извини, некогда. Я тебе позвоню! Слышишь! – и Мишка побежал дальше, пробурчав, - Да ну её к чёрту.
   Зоя смотрела в след убегающему лейтенанту, а про себя думала:
   - «Как же, служба у него. Сам прямо светится от радости. Женское сердце не обманешь. Поди чай, нашёл кого-нибудь. Так выглядит мужик, который  трахается каждый день. Сперма-то скоро из глаз бесстыжих, зелёных брызнет. Меня не обманете Михал Михалыч. Не первый год замужем. Наверное, к Маринке бегает. А она, зараза, ведь даст. Позвоню ка ей».
   Виляя бёдрами, Зоя направилась к телефонной будке.
   - Алё…, Мариночка…, Приветик…, Дело есть про нашего общего друга… Маринка! Ну ты чё…, дура? Конечно он…, кобель… Короче, давай приходи. Разговор есть серьёзный. Я тебя жду в кафешке, на углу, у метро. Ты знаешь где. Короче, давай! Жду!
    Зоя сидела в кафе за столиком, заказала чашечку кофе и потягивала сигарету.
     - Не скучно такой симпатичной девушке сидеть одной? – раздался мужской голос.
     Зоя подняла голову вверх. Перед ней стоял, нахально улыбающийся, белобрысый парень.
     - «Молокосос какой-то», - оценивающе окинула опытным взглядом Зойка, а вслух резко и грубо отшила незадачливого ухажёра, - Вот чего лезешь? Видишь, на свидание пришла! Так что, вали отсюда по добру поздорову!
    - Зачем же так грубо, девушка? – обиделся белобрысый.
    - Вали, вали, тебе говорят, - Зойкина ярость была готова дать отпор любому, хотя в душе она оставалась довольной, что привлекает к себе мужчин.
    - Да, ладно, - махнул на неё парень и пробурчал, - Шалава!
    - Чего ты сказал?! А ну повтори?! – начала задираться Зойка.
    Тут появилась Марина.
    - Ох, Зойка! Опять ввязалась в какую-то историю? К гадалке не ходи, где скандал, там ты, - насмехалась Маринка, подставляя щёку для приветственного поцелуя.
    - Да лезут всякие молокососы. Совсем проходу нет, - ворчала Зойка, фальшиво расцеловываясь с Маринкой.
    - Так радуйся, что прохода не дают. Значит ещё ого-го! Готова этим кобелям мозги запудрить, - шутила Маринка.
    - Вот сейчас про одного такого кобеля мы с тобой и поговорим, - серьёзно заявила Зоя.
    Молодые женщины уселись, заказали мороженого, по бокалу сухого вина, закурили и начали сплетничать.
     - И вот ты представь, - эмоционально рассказывала Зойка, - А  глаза его зелёные бесстыжие так светятся, как у кота, который сметаной обожрался. Я сначала подумала, что он с тобой шуры-муры крутит.
    - Да ты чего, Зой? Он уж у меня, я даже и не помню, когда и был-то, - оправдывалась Маринка.
    - Значит завёл себе кого-то! Факт! – подытожила Зойка.
    - Слушай, Зой! А тебе-то что? Не всё ли равно с кем Мишин спит? – спросила Маринка.
    - Маринка! Ты дура!  - Не сдержала эмоций Зоя, - Я хочу, чтобы эта сволочь, Мишин, только со мной спал. Поняла! А вот ты не хотела бы?
    - Ой, Зой, не спрашивай лучше, Я ведь тебе честно признаюсь. Люблю его, - вздохнула Марина и от отчаяния махнула рукой.
    - Вот и я люблю. Почему я три раза замужем была и разводилась? Да потому что без этого кобелины жить не могу, - Зойка даже прослезилась.
    - Ну и как делить этого кобеля будем? – спросила Маринка.
    - Чего делить шкуру неубитого медведя. Надо сначала выяснить с кем он сейчас путается, - вспылила Зойка.
    - А ведь у Мишки невеста есть. Я слышала, свадьба намечается, – озабоченно вставила Марина.
    - Ленка что ли? – Зойка сморщила презрительную гримасу, - Эту наивную девчонку я беру на себя. Стоит мне ей рассказать о всех Мишкиных похождениях, ни какой свадьбы не будет.
    - Это да, - согласилась Маринка.
    - Вот это-то нам и следует выяснить. Как говорится военным языком, выработать единую стратегию и тактику, - усмехнулась Зойка.
    - А тебя я вижу, Мишин хорошо обучил, - поддела подругу Маринка.
    - Я зря, что ли его обихаживаю, - проговорилась Зойка и осеклась.
    -  Чего замялась-то, а то я девочка-дурочка наивная, не знаю, что он к тебе бегает, - съязвила Маринка.
     - Вот если ты такая умная, так и давай подумаем, как этого кобеля удержать, - заявила Зойка.
     - Чтобы лучше думалось, закажем-ка мы по коньячку. Не против? – предложила Марина.
     - Не против! Давай! – махнула Зойка.
     Подружки заказали себе по сто граммов коньяка и продолжали плести интриги против лейтенанта Мишина Михаила Михайловича.
   
                *   *   *

   Генерал-лейтенант Мишин сам вёл машину и разговаривал с сидящим рядом двоюродным братом, полковником Костровым.
   - Вон, видишь Вась, новую шестнадцатиэтажку.
   - Вижу, это кажется новый жилищный кооператив.
   - Вот в этом кооперативе Мише квартиру купил. На свадьбу ему с Леночкой подарю. Правда пока только двухкомнатная, но ничего, детками обзаведутся, расширятся.
   - Ох, балуешь. Ты Мишку, балуешь.
   - Да чего ж не баловать-то. Как ни как единственный продолжатель династии Мишиных. Вот у тебя одни девки, а тут всё-таки мужик. И какой!
   - Это точно, какой. Он у меня в лучших офицерах ходит. При чём заметь. Всего сам добивается.
   - А, вон кажись Мишина машина на стоянке стоит. Чего бы ему в квартире понадобилось? Давай заглянем. Заодно и квартиру посмотришь.
  - Да не удобно как-то.
  - Ничего, мы быстро.
  - Ну давай.
  Офицеры поднялись на лифте. Подошли к двери. Дверь оказалась не заперта. Из ванной доносился какой-то непонятный грохот.
  - Чего он там делает? – удивился отец.
  Он открыл дверь в ванную, и лицо его от удивления вытянулось, а потом покраснело от гнева. Стоя в ванной Миша толкал в зад Юрку. Закрыв глаза, ни на что не обращая внимания, оба вожделенно стонали. Миша открыл глаза и о ужас, на него в ярости смотрел отец, а за ним более спокойным взглядом стоял дядя Вася.
  - Папа? – тихо пролепетал сын, - Дядя Вася?
  Старший Мишин готов был разразиться страшной бурей, но брат вовремя подхватил его.
  - Миша, Миша! Тихо, тихо! Пошли, пошли.
  Полковник быстро вытолкал генерала из квартиры. Разъярённый генерал, лишённый дара речи от увиденного, не помнил, как оказался в машине и куда-то ехал.
   - Как он мог? Как он мог? – только и было слышно из уст Михаила Петровича.
  -  Миша, поехали ко мне. Валентины дома нет. У меня есть бутылочка армянского коньячка. Посидим, обсудим, - ровный голос полковника Кострова немного успокаивал.
  Миша с Юрой судорожно одевались.
  - Бляха муха! Это пипец! – Мишка был в шоке, - Ладно бы один увидел, а тут оба сразу и батя, и дядя. Они мне яйца оторвут! Это однозначно!
  Юрка с перепугу не знал, что делать. Весь его щуплый вид напоминал затравленного зверька. Испуганные сине-серые глаза готовы были разразиться потоками слёз, красивые длинные ресницы трепыхались как крылья бабочки, насаженной на булавку.
  Миша быстро пришёл в себя, посмотрел на Юрку. Юрка был в полуобморочном состоянии и лейтенанту стало жалко этого солдатика.
  - Да ладно, Юрок, не боись, прорвёмся, где наша не пропадала.
  Миша обнял трясущегося Юрку. Тот всем своим телом прижался к широкой груди ища в ней поддержку и защиту. Миша привык, что все шалости сходили ему с рук. И в этот раз он был уверен, что всё обойдётся.
  - Херня, война, главное маневры. Поехали в часть. Только рожу сделай по веселей, а то на неё смотреть тошно. Ты то здесь не причём. Это я виноват, мне и выкручиваться. Батя молчать будет, дядя и подавно. Им такие инциденты не нужны.

  Генерал-майор и полковник сидели и пили коньяк. Михаил Петрович не унимался и бушевал, брат его успокаивал.
  - Миш, ты перестанешь или нет. Мальчику захотелось новых впечатлений. Чего пристал.
  - Но нет! Ну ладно с бабой, но с мужиком? – громыхал Мишин.
  - Слушай, ты, праведник хренов! – не выдержав возмутился полковник, - Когда у тебя женилка выросла, ты как меня отодрал? Я несколько дней в раскорячку ходил.
  - Ну, так, это…, - замешкался генерал, - Но всё равно! А если бы его в зад? – и снова гнева его не было границ.
  - Чего в зад? Ну ка вспомни, как я тебя в зад, ты даже обосрался! Ха-ха-ха!
  - Ну, а, вот, э-э-э…, - Мишин развёл руками.
  - Вот и успокойся. Побесится, мальчик, женится успокоится. Даже Иван Грозный имел в зад своего фаворита Федьку Басманова. Так, ради новых ощущений.
  - Ты думаешь, всё будет нормально?
  - Конечно. Давай лучше выпьем.
Братья выпили. Однако Михаил Петрович не унимался.
  - А, кто это, ну, которого Миша…?
  - Кстати, твой однофамилец, Мишин.
  - Чудно получается? Мишин Мишина, - уже успокоился генерал.
  - Говорят толковый парень, студент психологического факультета университета, дисциплинированный.
  - То-то я и вижу, что дисциплинированный, - ехидно улыбнулся старый Мишин.
  - Нет, я на полном серьёзе. Служит делопроизводителем, аккуратный, исполнительный, память замечательная.
  - Это хорошо… - задумался генерал, - Хорошо, что студент психологического факультета… Вот, что! Заберу-ка я у тебя этого бойца на некоторое время, думаю, он мне подойдёт в очень серьёзном деле, а своих архаровцев я светиться не хочу. Сам знаешь в какой конторе служу. Уж дело-то очень щекотливое.
 - Да не вопрос, - быстро согласился Костров, - Только что я в полку скажу на исчезновение бойца?
 - Скажешь, что заболел, в госпитале лечится. Документы мы подготовим. Ну а если и «спишем», мало ли чего бывает в нашем деле, скажешь, что комиссовали.
 - Для защиты Отечества, надо, так надо, - вздохнул полковник.
 - Вот, что Вася, - Мишин на полном серьёзе обратился к брату, - Ты уж с Мишей поговори. Я сделаю вид что ничего не было. Ладно… Пусть пока голубки потешатся.
  Миша и Юра первое время ходили, как в воду опущенные, выглядели как нашкодившие щенки, но со временем увидели, что их никто не трогает, и отец и дядя ведут себя так, как бы вовсе ничего не случилось. Вот тут-то ненасытные любовник и развернулись на всю свою мощь порочных фантазий, и выдумкам их не было границ.

                *   *   *

  Новый армейский день начался обыденно и скучно. Подъём, зарядка, завтрак, развод. Юрка сидел в канцелярии копошился с бумагами. Слышал, как зазвонил телефон в кабинете капитана Ползунова. По его чётким и отрывистым ответам, понял, что звонил командир, полковник Костров. Затем капитан вышел и отдал приказ своему писарю, но как всегда, в голосе капитана была скорее просьба.
 - Юр, позови мне лейтенанта Мишина.
 - Есть, Игорь Вениаминович!
 Юрка выбежал и через некоторое время вошёл вместе с лейтенантом. Лейтенант зашёл, к ротному как положено по уставу, Юрка засел за бумаги. Сквозь дверь слышал, как командир роты, давал задание взводному с частью бойцов отправиться на железнодорожную станцию и получить очередной груз.
  Миша бодро вышел из кабинета, посмотрел, что в канцелярии никого нет, подскочил сзади к Юрке и шаловливо отвесил ему лёгкий, по касательной, подзатыльник. Юрка схватился за затылок, потом показал Мишке кулак и хотел дать сдачи. Мишка, увернувшись отскочил и по-хулигански показал язык. Юрка схватил со стола ластик и запустил в Мишку. Мишка быстро выскочил за дверь. Ластик ударился в дверь и упал на пол. Юрка встал, быстро поднял стирательную резинку и сел снова за работу. Лейтенант за дверью принял степенный и важны вид, одёрнул китель и как ни в чём не бывало пошёл к своему взводу.   
   Через некоторое время в кабинете капитана Ползунова опять затрещал телефон, сухой и чёткий ответ.
  - «Опять комбат звонит», - подумал Юрка.
  Открылась дверь и вышел капитан Ползунов.
   - Юр, быстренько приведи себя в порядок и марш в штаб к командиру части.
   - «Это ещё зачем?»  - пронесло в голове рядового.
   У Юрки нехорошо стало на душе. Ещё хуже стало, когда он у видел рядом со штабом чёрную «Волгу» с за тонированными стёклами.
   - «Это не машина полковника», - у Юрки засосало под ложечкой.
   - Товарищ полковник! Рядовой Мишин по вашему приказанию прибыл! – четко отрапортовал рядовой.
  Его меткий глаз сразу же заметил незнакомого щеголеватого капитана, сидевшего за столом полковника.
  - «Гебист» - определил солдат по цвету формы и от этого стало ещё хуже, - «Неужели Мишкин папочка добрался. Как он всё здорово придумал. Мишку из части, а меня в это время хвать за задницу».
  - Документы при себе? – спросил полковник.
  - Так точно! – громко ответил Юрка, а у самого в коленках пробежал мандраж.
  - Так, рядовой, поступаешь на неопределённое время в распоряжение капитана.
  Капитан, встал, козырнул полковнику, а к Юрке небрежно сказал, словно швырнул.
  - Я жду в машине, рядовой.
  Капитан ещё раз высокомерно взглянул и вышел. Полковник, подошёл к стоящему не живым не мёртвым солдату, по-отечески похлопал его по плечу.
  - Юрий, ты главное не волнуйся. Тебе поручается очень важное дело. Выполни его и всё будет хорошо. Не подведи, сынок.
  Последнее обращение: «сынок», вселило в Юрку какую-то надежду. Он ехал в чёрной «Волге», смотрел в окно, старался запомнить, улицы, дома, людей, а может видит-то это всё в последний раз. Когда машина въехала во двор знаменитого серого дома, Юрка от страха чуть не расплакался, но усилием воли сдержал себя. Он не помнил, как вышел из «Волги», поднялся по лестнице, очутился в большом кабине со светлой полированной мебелью и портретом «железного Феликса» на стене, словно на автопилоте отрапортовал. И только до Юрки дошло:
  - «А ведь это Мишкин батя»
  - Капитан, свободен! – зычным голосом рыкнул генерал.
 Капитан щеголевато, щёлкнул каблуками, козырнул и вышел. Мишка стоял не жив не мёртв. Генерал подошёл и начал со всех сторон осматривать рядового.
  - «Словно лошадь на торгах осматривает» - мысль отчаяния немного развеселила.
   - Где учился, рядовой?! – рявкнул генерал.
   - На психологическом факультете университета! – Юрка старался отвечать чётко, не показывая волнения. - «Зубы заговаривает. Сам, наверное, уже знает всё. Его ищейки давно всё вынюхали и доложили» - ехидно думал Юрка, но лицо делал непроницаемым.
  Генерал ещё чего-то спрашивал, Юрка так же чётко отвечал.
  - Ну что же, рядовой, молодец, что не показываешь страха, ценю. Наверное, все поджилки трясутся? Отвечай! – неожиданно рявкнул генерал.
  - Так точно! – выпучив глаза, рявкнул в ответ Юрка.
  - Молодец. Выдержка есть, - и тут генерал похлопал Юрку по плечу, - Вот что рядовой! Тебе поручается очень ответственное задание. Выполнишь, честь и хвала тебе, нет, ушлю туда, куда Макар телят не гонял. Понял! – генерал пристально уставился в серо-синие глаза рядового.
  - Так точно! – звонко ответил Юрка, стараясь выдержать тяжёлый генеральский взгляд.
  - А, ресницы-то у тебя как у девчонки, - генерал отошёл к столу и нажал кнопку вызова.
  В кабинете появился всё тот же щеголеватый капитан.
  - Капитан! Рядовой Мишин поступает в ваше распоряжение, готовьте.
  - Есть товарищ, генерал!

  Лейтенант Мишин приехал с бойцами со станции, отдал команды подчинённым и чуть ли не бегом отправился докладывать ротному о выполненном задании. Уже в канцелярии он заметил, что на привычном месте нет Юрки.
  - «Вышел, наверное, куда-нибудь» - промелькнуло само собой в голове. 
  Докладывая капитану, лейтенант заметил, что с ним что-то не так, какой-то он весь потерянный.
  - Что случилось Игорь Вениаминович? – не удержался и спросил лейтенант.
  - Вот срочно Юру увезли в госпиталь. Приступ какой-то с ним случился не с того не с сего. Ну как это всё не вовремя. Работы не початый край, а теперь ещё и нового делопроизводителя ищи, - посетовал капитан.
  - Куда? В какой госпиталь? – Миша так растерялся, аж даже потеряв субординацию сел на стул, потом опомнился быстро встал.
  - Да я откуда знаю, - зло ответил капитан и ворчал как старый дед. – В какой-то госпиталь.
  - Надо спросить у начальника медицинской службы капитана Когаловского, - не унимался лейтенант.
  - А, вот этого, я Вам, товарищ лейтенант, категорически не советую! - вдруг резко ответил капитан, пристально посмотрел на лейтенанта и тот всё понял, а капитан продолжил ворчать про себя, - Чёрт знает что? Всё то у нас через одно место. Ну где, где эти бумаги. Слышь, Миш, ищи мне нового делопроизводителя.
  - Есть искать, товарищ капитан, - козырнул лейтенант.
  - Миш, я тебе ничего не говорил, – Ползунов ещё раз посмотрел на Мишина, - Спроси у дяди. Иди.
  Лейтенант козырнул и стремглав понёсся в штаб.

  Дома Миша спросил отца.
  - Бать, куда Юрку забрал?
  - Ну блин, проболтались уже. Велел же молчать? – возмутился генерал.
  - Бать, ведь это человек, а не какая-нибудь безделица, - злился Миша.
  - Нужен он мне, - отец начинал уже злиться, -  Для очень важного дела нужен. И вообще, ты бы лучше помолчал.
  - Батя, это же не честно и не справедливо, - возмущался Миша.
  - Не справедливо? Да что ты можешь знать о справедливости, щегол ты этакий, привык жить на всём готовом. О справедливости он заговорил! – громовой голос раскатом ударил по всей квартире.
 Миша ничего не ответил, встал хлопнул дверью и ушёл. Ещё никогда отец не разговаривал с ним в таком тоне. На суровый крик мужа вбежала Лариса Семёновна.
  - Миша, что случилось?
  - Ничего! – буркнул. генерал
  - А где Мишенька? – заволновалась жена.
  - Не знаю! – резко ответил старший Мишин и ушёл к себе в кабинет, громко хлопнув дверью.

  Без Юрки Миша ходил как сам не свой. Всё валилось из рук. Дома не появлялся, чтобы не видеться с отцом. Как-то в роту позвонил полковник и вызвал лейтенанта к себе. Миша явился и как положено по уставу доложил:
  - Товарищ полковник, лейтенант Мишин по вашему приказу прибыл.
  - Ну заходи племянничек, садись, - полковник Костром жестом указал на стул
  Лейтенант стоял не шелохнувшись.
  - Ну перестань бычиться, садись.
  Миша продолжал упрямо стоять по стойке смирно.
  - Садись! Етить твою мать! – рявкнул дядя, - Как ребёнок маленький, одним словом!
  Миша покорно сел.
  - Ну задание у твоего Юрки секретное. Какое-то? Ни мне ни тебе знать не положено. Выполнит, и вернётся твой Юрка.
  У Миши отлегло на сердце.
 - А мне сказать, что-нибудь могли или я для него, что, пустое место? - Миша имел в виду отца.
 - Миш, как тебе не стыдно, ведь отец всё для тебя делает, - Костров постарался успокоить племянника.
 - Конечно, ведь я щегол и живу на всём готовом, - возмущался лейтенант.
 - Какой же ты всё-таки упрямый и глупый, - Возмущался дядя, - Ведь дороже тебя у отца нет никого. Он и живёт лишь одной мыслью о тебе. А ты так о нём.
 - Дядя Вась, но ведь он хотя бы мне мог сказать? – не унимался Миша.
 - Значит не мог. Служба у него такая, - Костров по-отечески похлопал племянника, - так что уж ты Миша помирись с отцом.
 - Ладно, - неохотно протянул слово Миша, а потом вскочил, козырнул, - Разрешите идти!
 - Иди уж, оболтус, - дядя махнул рукой на племянника.

                *   *   *

  Миша постепенно начал свыкаться с тем что Юрки больше нет. Но ему было всё равно как-то не по себе видеть каждый день нового писаря в канцелярии, рыжего рядового Борьку Резникова. Миша заходил и ему казалось, сейчас он увидит своего Юрку, они перекинутся взглядами, а если никто не видит, то и пошалят, на выходные он заберёт его к себе, но чуда не происходило и за столом сидел всё тот же рыжий Борька.
   По роте распространили слух, что рядовой Мишин серьёзно заболел и попал в госпиталь на лечение.
   - «Вот хорошо придумали, на лечение, а там если что, так скажут комиссовали Юрку», - разгадал тайный умысел отца Михаил.
    Чтобы как-то позабыться, Миша снова таскался то к Зойке, то к Маринке. Но перед газами маячил его Юрка. Встречался с невестой Леночкой. Ходил в спорт зал, остервенело занимался борьбой, заваливая любого противника или в исступлении колотил боксёрскую грушу, хотел выбить из себя всю хандру, но она не поддавалась и заползала в душу всё глубже и глубже.

    Зойка решила осуществить свой план и расстроить свадьбу Миши и Лены. Она специально ездила к институту, выслеживала свою соперницу и, наконец, решилась действовать.
    - Привет, Леночка, прекрасно выглядишь, - немного с ехидством поздоровалась Зойка.
    Леночка поняла, что от Зойки ничего хорошего ждать не придётся, но так как она без пяти минут дипломат, решила показать этой выскочке на что она способна и спокойно ответила:
   - Здравствуй Зоя. Ты тоже на высоте.
   - Так ведь мужчина, хороший есть, для него и цвету, - прихвастнула Зойка.
   - Очень рада за тебя, - холодно ответила Леночка.
   - А, ты знаешь, кто? – не отставала Зойка.
   - Нет, мне это не интересно, - Леночка попыталась побыстрей отделаться от неприятной собеседницы.
   - Мишенька, твой меня хорошо ублажает, вот я выгляжу такой, а ещё он к Маринке ходит, - Зойка внимательно уставилась на Леночку и стала ожидать ответной реакции.
   - Новость тоже мне сообщила, - ехидно улыбнулась Леночка.
   - И тебе всё равно? – удивилась неподдельно Зойка.
   - Конечно. Ну потаскается Миша с тобой, да с Мариной, а женится-то он в итоге на мне, - спокойно ответила Леночка и добавила, - Я вот только не пойму, зачем ты это мне рассказываешь. Настроение мне не испортишь. Миша-то всё равно мой.  С такими как вы, мужчины гуляют, а на таких как я женятся. Поняла. Прощайте Зоя Сергеевны. Недосуг мне, - При чём слово «сук» многозначительно выделила.
    Леночка величаво проплыла мимо Зойки, села в свой «Москвич» и укатила.
     - Вот змея, - зло прошипела в след раздосадованная Зойка.
     Ей так хотела посмотреть на расстроенную физиономию Леночки и испортить предстоящую её свадьбу, но не получилось.
     - Гадина, - ругалась Зойка и свою неудачу решила выместить на Мишке, - Хрен тебе Мишенька! Больше к себе не пущу ни за что. Вот увидишь!  Спи теперь со своей Леночкой. Я ещё Маринке сейчас позвоню. Чтобы тебе и там обломилось, кобель.
    Зойка решительно направилась к телефонной будке.
    - Алё! Мариночка… Это я Зоя… Чего звоню?.. А ты знаешь, что Мишка Мишин со мной спит?..  В курсе… А ты знаешь, что его Ленка знает про все его шуры-муры с нами?.. Какая Ленка?.. Ты чё дура?.. О чем мы с тобой говорили? Невеста Мишкина! … Давай Мишке бойкот устроим... Зачем, зачем! Ну ты сама подумай! Пусть этому кобелю уроком послужит… Договорились?..  Ладно пока.
    Зойка зло сунула трубку в аппарат и с чувством исполненного долга пошла по тротуару, виляя аппетитными бёдрами. Молодая женщина специально заставляла оборачиваться встречных мужиков. Сейчас ей очень захотелось отомстить всем этим кобелям, которым только одного и надо от несчастных женщин. Пусть побесятся, по облизываются.
     Этим же вечером Зойка билась в оргазме от Мишиных ласк. Отдавалась самозабвенно, ненасытно. Она забыла про всю свою месть, и уязвлённую гордость, и сговор с Маринкой, и про Леночку, а всё потому что этот «кобель» был её и только её, пусть даже на одну ночь.
  Следующим вечером Зойке позвонила Маринка.
  - Зойка, у тебя Мишин был?
  - Ты чего, Маринка? Мы же договорились, что устраиваем ему бойкот.
  - Ну, ну. Ты смотри меня не обманывай.
  - Не, Марин, кода я тебя обманывала?
  Маринка повесила трубку и побежала в спальную, где бесстыдно раздвинув мощные ноги и бесцеремонно выставив на показ все свои прелести развалился лейтенант Мишин. Маринка скинула халатик и оставшись в костюме прародительницы Евы словно кошка начала ластиться к своему коту. Мишка возбуждённо засопел, обхватил её своими ручищами и подмял под себя.
  Зойка после Маринкиного звонка задумалась. Ходила по квартире, разговаривая сама с собой.
  - Чего-то она мне позвонила? Поди, чай не спроста. Да и Мишки сегодня нет. Сказал, что он в наряде. А в наряде ли? Ах он кобелина такой! Он у Маринки. Точно у Маринки. Чего бы она позвонила тогда? Тоже змея подколодная. Вот и верь после этого людям.
  Зойка в злобной запальчивости схватила со стола чашку, и что есть силы швырнула об пол. Чашка жалобно звякнула и брызгами разлетелась на мелкие кусочки, но Зойке от этого не полегчало. Она упала на диван и горько зарыдала.

                *   *   *

  Генерал-лейтенант Мишин звонил полковнику Кострову.
  - Привет, Вась!
  - Здорово, Миша!
  - Забирай своего бойца, молодец справился. Он сейчас в госпитале. Сделай так, чтобы всё было без лишних вопросов. Да, и ещё вот что, дай им отпуск на недельку. Пусть в деревне к маме Тане съездят.
  - Есть товарищ, генерал-майор! Всё будет сделано в наилучшем виде.

  Лейтенант Мишин ехал на службу. С утра шёл обычный летний дождь. Прохожие бежали нахохлившись как мокрые курицы, прячась под зонтами. Настроение было поганое. Тоска по Юрке не унималась, росла с новой силой. Бойцы во взводе тоже стали замечать, что с их лейтенантом творится что-то не то. Рядовой Зайцев подошел к лейтенанту и спросил:
  - Товарищ лейтенант, можно…
  - Можно, козу на возу и Машку за ляжку, - жёстко оборвал его Мишин.
  Зайцев растерялся, Мишин посмотрел на него, понял, что ляпнул что-то не так, даже не выслушав просьбу махнул рукой:
  - Можно, Зайцев, можно, - и пошёл дальше.
  Рядовой пожал удивлённо плечами.
  «Старички», наблюдавшие за этой сценой зазубоскалили:
  - Гы-гы-гы! А ещё можно телегу с разбегу. Да уж, совсем с нашим лейтенантом творится чего-то не то.
  В казарме появился прапорщик Кубриков и о чём-то уже орал своим противным голосом.
  - Заяц, Заяц, - шёпотом позвали «духа» «кабаны», - Иди сюда, тебе говорят!
  Зайцев подбежал.
  - Слышь, Заяц, подойди к «куску» (так называли презрительно прапорщиков) и скажи ему, что ты пенис потерял, - кабаны заржали.
  Зайцев стушевался и попятился назад.
  - Ну! – «кабаны» пригрозили кулаками.
  Зайцев с обречённым видом поплёлся к старшине, озираясь на Доброва и Шашкова, которые махали увесистыми кулаками. Выворачивая назад голову, Зайцев не заметил, как сам налетел на прапорщика, уткнувшись в его округлый живот.
  - Чё те! – заорал старшина.
  Зайцев моментально выпрямился по стойке смирно и заорал:
  - Товарищ прапорщик разрешите обратиться!
  - Ну, - самодовольно позволил старшина.
  - Товарищ прапорщик, я пенис потерял! – на едином дыхании выпалил Зайцев и уставился на «кабанов», которые с неподдельным любопытством наблюдали, что же произойдёт дальше.
   - Ну вот! В нишах ищи, - прапорщик ткнул пальцем в сторону где висели солдатские шинели, а под ними в нишах лежали солдатские тапочки из кожзаменителя.
  На мгновение в казарме воцарилась тишина, а затем раздался гомерический смех. Кубриков глупо хлопал глазами и ничего не понимал.
  Лейтенант Мишин подавил в себе смех, на полном серьёзе сказал старшине:
  - Пенис, товарищ прапорщик, мужской член.
   - Чегой-то? Как это-то? – старшина ничего не понимал.
   - Хер это, прапорщик, хер! – Миша не выдержал и сам засмеялся.
   - Ах ты! – изо рта прапорщика полетели страшные матюги, и он отослал рядового Зайцева в наряд вне очереди, драить туалет.
  Лейтенант механически шёл в канцелярию, а за чем и сам не знал. Неожиданно ему на встречу выскочил капитан Ползунов, пробегая мимо, как бы невзначай, на ходу, как всегда по-домашнему, обронил:
   - Миш, зайди в штаб, дядя звонил. – и недовольно проворчал, -Совсем с этими делами всё на свете скоро забуду.
  Капитан побежал вниз по лестнице. Лейтенант нехотя, не спеша поплёлся в штаб.
  - Разрешите, товарищ полко-о-ов-ник…, - последнее слово Миша растянул от неожиданности, и рука застыла у козырька фуражки. 
  За столом сидел его Юрка. Миша не верил своим глазам. Юрка повернулся к лейтенанту. Лучезарная улыбка светилась на его лице.
  Полковник, схватил фуражку.
  - Я на пару минут, - заторопился к выходу из кабинета, подойдя к племяннику, шепнул, - У вас пятнадцать минут.
  - Юрка, это ты? – Миша сграбастал своего друга и как самую большую ценность прижал к себе.
  - Тише, ты, бугай, раздавишь, - Юрка обвил руками мощную шею.
  - Как же я по тебе соскучился, - Миша готов был задушить милого дружка в объятьях. 

  Вечером на Мишкиной квартире Миша и Юра наслаждались друг другом. Миша смотрел на Юру и находил, что что-то в нём всё-таки изменилось, а что изменилось понять никак не мог. Его Юрка был всё тот и не тот.
  - Юр, ну расскажи, чё за задание было-то? – любопытствовал Миша.
  - Чё, чё? Хрен через плечо. Сказал тебе. Не велено рассказывать, значит не велено, - сердился Юрка.
  - Ну Юр, я ж могила, никому, - конючил здоровый бугай, как маленький ребёнок.
  И только теперь, Мишка заметил, какое изменение произошло. Юркин взгляд стал жёстким и холодным. Уже не было тех испуганных глаз, прикрытых пушистыми трепетными ресницами. Эти же самые ресницы прикрывали взгляд уверенный и нагловатый.
  - Юрка, ты меня пугаешь. Давай выкладывай. Что у тебя было за задание, - более настойчиво спрашивал Миша.
  - Пристал, как банный лист к заднице! Прицепился не оторвёшь. Мистера одного надо было соблазнить и скомпрометировать, - сердито пробурчал Юрка, чтобы только от него отстали.
  - И он тебя того? ... – ревниво спросил Миша.
  - Да, того! – ответил раздражённо Юрка.
  - Ну ты шлюха, - обиделся Мишка и презрительно взглянул на Юру, как на изменника.
  - Ой, надо же мы какие, чистенькие! Не будь ханжой! Мир суров и жесток и совсем не такой каким нам рассказывают на политинформации. Кругом одни хищники, только успевай увёртываться, - Юркины серо-голубые глаза горели дьявольским огоньком.
   - Юрка, а ведь это я во всём виноват, - Миша виновато покаялся.
   - Да ладно, проехали. Я сам хорош. Не захотел бы, так и не было бы ничего, - Юрка в знак примирения обнял своего товарища, - Хочешь, я тебя покажу одну штучку, - страстно, словно выдавая страшную тайну прошептал лейтенанту в ухо.
  - Да! – тоже как заговорщик прошептал Миша.
  - Ну, тогда переворачивайся, расслабься и не сопротивляйся, - Юрка шептал своему великану в ухо, легонечко его покусывая.
  Мишке ещё никогда не было так хорошо. Он полностью находился во власти своего маленького друга, который вытворял с ним не весть знает что. Огромный бугай, от того что ему было так хорошо, плакал, словно маленький ребёнок, а Юрка возвышался над ним и это приносило ему несказанное наслаждение.
  - «Так вот как можно повелевать могучими людьми. А всего-то ничего - человеческие слабости. Ай да генерал. Вот какую службу он задумал. Вот на его сыночке и опробуем, - но тут же другая мысль вмешалась, - Это низко и подло. Что ты делаешь? Он же тебе нравится! – Юрка испугался, - Опять! Уж не шиза ли это?» – но Дьявол победил, Ангел оказался повержен.
  Ночью Миша проснулся. Лунный свет пробивался сквозь оконное стекло и падал непосредственно на, спавшего безмятежным сном Юрку, свернувшегося калачиком под боком могучей фигуры друга. Лицо его выглядело спокойным, умиротворённым. Миша смотрел и не мог насмотреться. Но опять мятежные думы начали будоражить голову.
  - «Как можно было влюбиться в парня? Уж не из этих ли я? Да нет…
Мне же нравятся женщины. Другие же мужики меня не интересуют. Но почему же мне так нравится Юрка? Сколько много всяких почему, голова идёт кругом. Однако, как он мне нравится. Вот смотрю и не насмотрюсь. Ну почему людям нельзя просто так любить друг друга. Мы ведь никому ничего плохого не делаем. Ну кто придумал, что так нельзя? Что в этом плохого? С ума сойти можно. Нет лучше не думать. Пусть думают лошади, у них голова большая», - Миша нежно улыбнулся, осторожно обнял друга и заснул.
  Миша проснулся ни свет, ни заря. Яркое солнце билось в окно и обещало хороший и жаркий день. Мишка вскочил и уже делал привычную для него зарядку.
  - Вставай, соня! Всё на свете проспишь! – тормошил он Юрку.
  - Отстань! Жаворонок хренов, - недовольно бубнил Юрка, забираясь с головой под одеяло.
  - Вставай, тебе говорю! Рота подъём!
  Мишка не унимался. Содрал с Юрки одеяло, сграбастал тонкое тело в охапку, как пушинку подкинул и закружил на руках по спальной.
  - Положи там, где взял, медведь, - Юрка крепко обхватил Мишкину бычью шею.
  Миша поставил Юрку на пол, хлопнул его по голой заднице.
  - Давай делать зарядку. Мне поручили заняться твоим физическим воспитанием. Понял!
  - Дай хоть трусы надену, - ворчал Юрка.
  - А, зачем? Оно и так ничего, - смеялся Миша.
  После завтрака Миша заговорщически заявил:
  - Жди меня, я скоро, - и вылетел из квартиры.
  Он вернулся через час. В гражданке, в джинсах, кожаной куртке и рюкзаком на плечах. Юрка ещё никогда не видел Мишу в таком виде. Джинсы плотно обтягивали сильные ляжки, выделяли упругий зад, гульфик соблазнительно топорщился. Куртка ладно сидела на спортивной фигуре. Юрка аж даже засмотрелся и в паху предательски напряглось.
  - «Вот это самец-красавец!»
  Миша заметил и ехидно заулыбался.
  - Быстро одевайся и поехали! Не хер глазеть, всё твоё будет! Всё тебе достанется, шлюшка моя.
  В Юрку полетел рюкзак.
  - Куда? – Юрка поймал рюкзак.
   - На кудыкину гору, кудыков ловить! – съязвил Миша и шутливо добавил, - И вообще рядовой, приказы старших по званию не обсуждаются.
   - А Вы, товарищ лейтенант вообще-то в гражданке, - съехидничал Юрка.
   - Вот договоришься у меня, я тебя точно стукну, - Мишка погрозил своим огромным кулаком.
   - Да уж. С таким аргументом не поспоришь, - вздохнул Юрка и начал вытаскивать из рюкзака одежду.
  Там оказались фирменные джинсы, рубашка-батник и курточка. Юрка обалдел. У него ещё никогда в жизни не было таких модных шмоток.
  - Это всё мне? – Юрка смотрел и не верил своим глазам.
  - Нет, дяде! Ну, конечно тебе.
  Юрка быстро оделся. Джинсы были в обтяжку, рубашка и куртка легли точно по фигуре.
  - Ну впрямь, как по мне, - Юрка с благодарностью смотрел на Мишу.
  - Ну так, глаз алмаз, - гордо ответил Миша и опять прикрикнул, - Да пошли уже, путо. Собираешься, как сваха в Москву.
  Они выскочили из подъезда.
  - Во! Гляди, - хвастливо показал большой Мишин на стоящий красный мотоцикл «Ява» с высоким защитным стеклом.
  - Охренеть! – от восхищения разинул рот Мишин маленький, - Я на таком никогда не катался. Сбываются мечты идиота.
 - Садись, «идиот», - сыронизировал Мишка и сунул Юрке в руки красный шлем.

 «Ява» летела по шоссе. По бокам мелькали деревья. Со свистом проносились встречные машины.
  - У-ху-ху! – орал Мишка, - Ветер в харю, а всё еду-у! У-ху-ху! Ветер в харю, а я всё шпарю!
  Юрка намертво уцепился в Мишкину талию, уткнулся в его широкую спину.
  - «Как же это здОрово!»
  «Ява» свернула с шоссе на просёлочную дорогу, затряслась на ухабах. Мишка продолжал орать как оглашенный.
   - У-хо-хо! Держись, Юрок, крепче! У-хо-о!
   - Ты из м-м-ня, всю-ю д-д-ду-шу вы-тря-сешь! – Юрка ещё сильней вцепился в лейтенанта.
   Наконец приехали в деревню. Мишка с шиком подкатил к крайнему дому у реки. Из окна высунулась старушка, закачала головой и исчезла. Мишка, как заправский хозяин закатывал мотоцикл во двор. Дверь дома распахнулась, на крыльцо выбежала та же старушка, такая маленькая, в беленьком в чёрную крапинку платочке и цветастом переднике. Она радостно вскидывала руками и прижимала их к груди.
   - Мишенька! Мишенька, мой приехал! Радость-то какая!
   Старушка обхватила Мишу за талию, выше не доставала.
   - Здравствуй баба Таня, - забасил внучок, - Вот приехал, с другом к тебе погостить, - Миша кивнул в строну Юрки.
   И началась деревенская жизнь. Баба Таня откармливала гостей блинами со сметаной, пирогами с капустой, грибами, да яйцом и луком. Оба Мишиных ходили на речку, парились в баньке, истопленной по-чёрному. Миша обучал Юру приёмами самообороны. Юрка скулил, сопротивлялся, ему не хотелось, а Миша упрямо его заставлял учиться. По ночам друзья располагались на сеновале, где их никто не тревожил. Днём они подправляли бабе Тане, то забор, то курятник, латали крышу. Юрке было необычно видеть Мишу, такого сноба в заштопанных штанах, в галошах на босу ногу. Он ходил как обычный деревенский парень, то с молотком, то с топором, а Юрка всюду был у него на подхвате. Сегодня они пилили брёвна, чтобы потом наколоть их на дрова.
   Бабушка Таня не могла нарадоваться на своего внука, не знала, как ему угодить. Баба Таня Мишина почти всю жизнь воспитывала одна своего единственного сына Мишу. Муж Пётр был здоровяк, а она такая маленькая. Но как говорят в народе: «Скрипучее дерево скрипит, да стоит, а здоровое дерево валится сразу. Так и здесь, в одночасье свалился Петя и помер. Осталась Татьяна вдовой с маленьким сыном. А тут ещё новая напасть. У сестры Мани тоже помер муж Володя, а потом и она сама завяла и ушла на тот свет, оставив сыночка Васеньку круглым сиротой. Не могла тётка бросить племянника, тем более был он менее чем на годочек младше Миши. Так и росли братья вместе, не разлей вода. Васенька так и звал тётку Таню мамой.
  Распилив последнее бревно Мишка вытер пот со лба, его голый мощны торс блестел на солнце от пота.
  - Поехали Юрок на озеро купаться, я там одно укромное местечко знаю.
  Миша уже выкатывал свою «Яву», и друзья неслись по колдобинам лесной дороги. Действительно это было небольшое озерцо, спрятанное в лесной глуши. На дне озера били ключи, вода была чистая, прозрачная и холодая.
  Мишка скинул с себя одежду и со всего маху бросился в воду, разбрызгивая веером тучу брызг.
  - Юрка! Иди ко мне! – орал Мишка и не дожидаясь, мощными гребками поплыл на середину.
  Юрка боязливо потрогал воду.
  - Бр-р-р! Больно холодная. Ну его нафиг, посижу немного.
  Неожиданно раздался треск сучьев и на берег озера вывалила четвёрка развязных парней.
  - О, Прыщ, ты глянь, тут какой-то фрайер с мотоциклом.
  - Точно! Да он ещё и голый! Ща мы его оприходуем, - заорал прыщавый.
  - Эй, ты!
  Один из них подскочил к Юре, бесцеремонно схватил за шею. Попытался наклонить голову и ударить лицом об колено. Юрка напрягся, умело вывел голову из-под руки и резко стукнул наглеца пальцами под рёбра.
  - Уй, су-ка..., – зашипел наглый. И согнулся в три погибели.
  - Ты падла! - заверещали подельники согнувшегося дружка и попёрли стеной на Юрку
  Юрка отскочил в сторону. В это время из воды, словно ураган выскочил Миша. Он был похож на разъярённого бизона, даже зелёные глаза потемнели от ярости. Его огромные кулаки словно мельница закрутились в воздухе, и троица моментально разлетелась в разные стороны.
  - Них… себе! Откуда этот бугай взялся, - скулил валяясь на земле прыщавый.
  - Атас, делаем ноги! – верещал другой.
  Миша не останавливался и молотил руками и ногами.
  - Господи, да он же убьёт их, - Юрка с ужасом смотрел на разъярённого друга, - Убьёт, посадят ещё.
  Он побежал, прыгнул Мише на спину.
 - Миша, Миша, остановись!
 Миша ничего не соображал и попытался скинуть с себя Юрку. Юрка вцепился словно клещ.
 - Миша, успокойся! Это же я Юра! Миша!
  Наконец Миша услышал и остановился. Он тяжело дышал. Стоял совершенно голый, мокрый, красный как рак, агрессивно наклонив белобрысую коротко стриженную голову к груди и исподлобья сверкал полными ярости тёмно-зелёными глазами, а на нём сидел вцепившись намертво Юрка.
  По треску ломающихся сучьев было слышно, как бежала со всех ног незадачливая четвёрка.
  Мишка отдышался, пришёл в себя. Юрка спрыгнул, обнял Мишу.
  - Юра, они ничего тебе не сделали? Как я за тебя испугался, - Миша прижимал к себе друга как самое бесценное сокровище, - Поехали от сюда Юра, - тихо прошептал, - Как я тебя люблю.
  - И я, - еле слышно сказал Юра, - и крепко поцеловал.

                *   *   *

   Осеннее солнце дарило последние тёплые деньки. Прощальные пёстрые краски тихо радовали взгляд перед однообразной зимней белизной. Короткое бабье лето цвело во всей красе. В роту, с самого утра, на подъём явился командир со всеми офицерами и прапорщиками. Проверяли как выполняется распорядок дня и весь учебно-воспитательный процесс.
   Противная ГГС хрипела и визжала. Дневальный орал на всю казарму:
   - Рота подъём! Форма одежды номер четыре!
   Прапорщик Кубриков ходил по коридору, подгонял личный состав:
  - Стройся! Голый торец! Голый торец!
  Капитан Ползунов не вытерпел и поправил старшину:
  - Кубриков, не торец, а торс!
   - Вот я и говорю торец! – не понимая в чём дело, хлопал глазами прапорщик.
  - А-а, - Ползунов безысходно махнул рукой и пошёл к себе в кабинет.
  На полпути к командиру роты обратился лейтенант Мишин:
  - Товарищ капитан, разрешите провести утреннюю зарядку!
  - Валяй! – капитан снова махнул рукой и скрылся за дверью канцелярии.
  Мишка с фигурой древнегреческого бога пружинисто легко бежал по дорожкам части, а за ним топала вся шестая рота. Впереди стучал кирзачами по асфальту первый взвод, где в первых рядах бежал его тайный друг Юрка. Лейтенант иногда поворачивал голову и как бы смотрел на подчинённых бойцов, хотя в первую очередь его интересовал только его любимый однофамилец. От того что Юрка бежит рядом, придавало чувствам уверенность и покой, отчего подсознательно захотелось немного по выпендриваться.
  Юрка точно уловил Мишкино настроение и с удовольствием наблюдал за движениями мощного тела, как оно от неторопливого бега плавно покачивалось и перемещалось сверху вниз.
  - «Всё-то в нем движется синхронно, красиво. До чего хорош самец», - восхищался про себя Юрка.
  Широкая мускулистая спина разделялась ложбинкой позвоночника на две половинкой и сексуально уходила вниз в брюки. Стройные мощные ноги, обтянутые офицерским галифе слаженно сгибались в суставах немного подкручивались бёдрами. Каждый мускул рельефно выделялся. От этого аккуратные полушария ягодиц, совершая ненавязчивые движения, эффектно прорисовывались сквозь ткань армейских брюк, заманчиво играя половинками. Казалось, что аппетитная попка специально вальсирует и пышет соблазном.
   Юрка засмотрелся на это чудесное творения, представил какая она белая, скрытая там, в штанах, с тонкой линией расщелины и чудной ямочкой у копчика. От такого воспоминания в паху начался сладостный зуд. Рядовой замечтался, споткнулся, потерял равновесие и чуть не упал.
  - «Зараза Мишка! Чтоб тебя! Специально крутит своей аппетитной задницей. Ну я потом тебе за это отомщу. Ты у меня попрыгаешь. Будешь подо мной вертеться, как уж на сковородке. Я тебе покажу райскую жизнь», - в мыслях Юрка ругал Мишу и демонстративно отворачивался в сторону, - «Ещё не хватало, чтобы встал прямо здесь», - но не смотреть на атлетическую фигуру это получалось с трудом и Юрка продолжал коситься на своего «змея искусителя». Можно сказать, зарядка была проведена блестяще.

   Рядового Мишина недавно перевели писарем в штаб части. Он аккуратно выполнял свои обязанности, и начальник строевого отдела майор Макаров был им доволен. Уже несколько раз приезжала чёрная «Волга» и увозила Юру на несколько дней. Лейтенант Мишин теперь относился к этому спокойно. В части все знали, что рядового Мишина возят в Генштаб работать над чертежами и поэтому лишних вопросов больше никто не задавал. По возвращении Юрки, Миша забирал милого дружка, и они выходные пропадали на заветной квартире предаваясь всевозможным мужским утехам. Но эти утехи с каждым разом утрачивали молодецкую бесшабашность, приобретая серьёзный характер. Одно не давало покоя - приближение неизбежного расставания. Весной у Юры дембель, и конец их отношениям. Миша боялся об этом думать и гнал эти мысли от себя как страшную заразу. Однако тревога продолжала терзать душу.
   - «Ну почему всё в этом мире так непонятно устроено? Почему нельзя любить того, кого хочется? Кругом одни условности. Где справедливость? Убивать грабить, насиловать это как бы нормально, а любить кого хочешь – это страшное табу. Общество такие поступки категорически осуждает и клеймит отступника позором на всю оставшуюся жизнь, да ещё обзовёт нелестным, обидным словом. На всё то у общества есть свои термины. Ну влюбился я в парня. Но ведь остальные мужики меня не интересуют. Мне нужен только мой Юрка. Почему я не могу с ним встречаться открыто? Э-эх судьба-злодейка! Вот уж не думал, что в такое дерьмо вляпаюсь».

   В очередные выходные Мишка развалился на своём «сексодроме», лежал на спите, закинув руки за голову, закрыв глаза и млел от полученного удовольствия. Юрка, как всегда, сидел на его бёдрах и гладил друга по широкой груди, ласкал соски, наклонялся, легонько проводил языком по уязвимым местам шеи.
  - Миш, - Юрка лукаво прищурил глаза, - Хочешь, одну штучку покажу?
  -  Знаю я твои штуки. Опять сморозишь чего-нибудь эдакое. – не открывая глаз, ленивым котом проурчал Миша.
  - Ну Миш…, Ну Мишуш, - жалобно заскулил Юрка.
  - Да ну тебя… Отстань… Не подмазывайся.
  Юрка продолжал канючить и ёрзать задом.
  - У тебя чего там, шило что ли? Сидишь, как скипидаром намазанный, - бугай млел не шевелясь.
  - Ну Миша-а…, Что тебе, жалко? - упрашивал Юрка.
  - А, жалко-то, Юрок, у пчёлки в жопке и у лисички в сичке, - издевался Мишка.
  - Вот ведь ты какой вредный! Как тебе надо, так давай без промедления. Как мне так, фиг, - обиделся Юрка.
  - Ладно уж показывай, разрешаю, только не ной…, - последовало милостивейшее позволение.
  - Вот спасибо, благодетель, - оживился и съехидничал Юрка.
  Он ловко подсунул руку, ухватился за Мишкин увядший член и начал его возбуждать.
  - Тебе что, шлюшка ненасытная, мало что ли? – довольно замурчал большой кот.
  - Я тебе, Мишенька, покажу как китайские императорские шпионки-проститутки необычно отнимают жизнь у своих клиентов.
  - Ты это, чего же, проституточка эдакая, убить меня хочешь? – Мишка приоткрыл один глаз.
  - Лежи, дурень! Не мешай. Расслабься и получай удовольствие, - Юрка со знанием дела, почти что профессионально продолжал возбуждать друга.
  Он осторожно надел себя на эрегированный кол и начал потихоньку двигаться постепенно ускоряя темп. Миша запыхтел, сладострастно замычал. Юрка поднимался и опускался, но полностью не соскальзывал с партнёра. Он сжимал и разжимал ягодиц, доставляя другу неописуемое наслаждение. Миша задёргал ногами, выгнулся, хотел сильно обхватить Юрку своими лапищами, прижать, но тот молча показывал, что не надо. Миша полностью подчинялся воле партнёра, наконец забился в конвульсиях оргазма и громко застонал. Юрка лизнул, а затем легонько укусил друга в область сонной артерии.
  - Юрка, чего это было? –отпрянул Мишка ничего не понимая.
  - Так дружочек убивают людей. Проститутка прячет у себя во рту остро заточенное лезвие и в момент наивысшего наслаждения, перерезает жертве сонную артерию, а бедняга даже не соображает, что с ним произошло. Вот такая счастливая смерть! - Юрка опять лизнул горло друга.
  - Это тебя там, научили таким штучкам? – на полном серьёзе спросил Михаил.
  - А, ты как думаешь? Догадайся с трёх раз? – съехидничал Юрка.
  - М-да! – Миша задумался и больше ни о чём не спрашивал.

  Двоюродные братья генерал-майор Мишин Михаил Петрович и полковник Василий Владимирович сидели, пили коньячок с лимоном и вели неспешную беседу.
  - Знаешь Вася, а твой солдатик, мой однофамилец оказался проворным малым. Все задания выполнил, ну просто блестяще, - восхищался генерал.
  - Я же тебе сразу говорил, что он толковы, - гордо ответил полковник, жуя кислую дольку лимона.
  - И самое главное, Вася, у него очень хорошая мотивация к обучаемости и очень высокая познавательная активность. Немецкий знает довольно-таки сносно. Именно такие кадры мне нужны для создания нового отдела, - продолжал хвалить рядового Михаил Петрович.
  - Я же говорил, тебе хороший парень, наш, из простых, из рабоче-крестьянских, - гордился за своего подчинённого Василий Владимирович.
  - Однако ж не такой он и простой, как кажется на первый взгляд.  Есть в нём некое тщеславие.  Не любит он, когда ущемляют его самолюбие, кипит в нём скрытая злость мщения, но это он тщательно скрывает, с плеча не рубит, а продумывает каждый шаг, а это в какой-то мере похвально, не натворит глупостей. Это ох как важно в нашей работе, держать ум холодным, а сердце горячим - пояснял генерал.
 - Так кто ж это любит, когда на него плюют. Нормальное явление, - развёл руками для убедительности полковник, - Без самолюбия, человек – тряпка. Все об него будут ноги вытирать.
  -  Вот и я говорю. Есть, есть в этом парне уровень притязаний. При чём здоровая толика. Это хорошо. Такие кадры нам нужны, - как бы подвёл своё резюме генерал. 
  - Ну Миша, видно действительно этот рядовой тебе понравился. Я-то уж знаю, как трудно из тебя вытащить похвалу. Если он тебе так нужен, так забирай его. Давай оформляй все документы и пусть парень учится в вашей школе, - жевал лимон Василий Владимирович.
 - Вот и я об этом думаю. Ведь ему осталось служить с гулькин нос, а мы в свою школу охотно берём армейцев, - по новой разливал коньяк в специальные бокалы - снифтеры генерал.
  Братья выпили, закусили. Михаил Петрович продолжал говорить.
  - Ты представляешь, Вася, эти буржуины нам готовят новую заразу, и мы должны быть во все оружие.
  - Да, уж, с этими империалистами всегда надо держать ухо востро, - соглашаясь кивал головой брат.
  - Вот оно и то. У них расцветает новая мода на так называемых геев, - не унимался генерал.
  - Что ещё за геи? – любопытствовал командир части.
  - Слово-то переводится как беззаботный, театральный, яркий, а по-нашему так пидарас, - Михаил сморщился не то от кислого лимона, не то от произнесённого слова.
  - Вон оно что, - неподдельное удивление нарисовалось на лице полковника.
  - Эти люди были всегда, но как-то себя не высовывали, а теперь ну везде. Это какое-то помешательство. Особенно среди этого, как его…, бомонда и богемы.
  - Ну бомонд. Он же высший свет, всегда выпендривался, а эта богема… Цыганщина, она и есть цыганщина. Хотя цыган люблю. А чего они хотят-то?
  - Вот и мы пытаемся разобраться во всей этой хрени, - генерал поднял бокал, - Не даром ещё знаменитый римский юрист Кассиан Лонгин Равилла говорил: «куй продэст, куй боно». То есть кому может быть это всё выгодно.
  - И как ты думаешь, кому? – спросил Василий, сделав глоток из своего снифтера.
  - Да не ходи к гадалке, власть им удержать надо. А для этого людей надо оболванить, превратить в управляемое быдло. Для этого необходимо сломать вековые традиции, обычаи, навязывать безнравственность, разлагать, растлевать молодёжь. И в первую очередь сломать семейные ценности. Ведь семья - это ячейка общества, хранительница и воспитательница. Сломай семью и нет вековой морали. Вот они и начали с пропаганды однополую любовь. Создают какие-то организации, движения. А это стоит не малых денег. Поэтому нам надо знать об этом всё.
  - Да, ради власти, эти мерзавцы на всё готовы, - полковник покачал головой.
  - Да, да! И ещё повторю. Ведь недаром говориться: «Чтобы бить врага надо идти в его сторону». А для этого нам нужны там свои люди. Этот Мишин хорошо подходит.
  - Тогда понятно, чего ты в него так вцепился. Хороший парень. Забирай, - полковник Костров сделал снисходительный широкий жест, - Я с тобой согласен, врага надо знать в лицо и бить его в морду.
  - Ха-ха-ха! Это точно! Бить в морду! – засмеялся генерал.
  Братья выпили ещё коньяку.
 
  В субботу замполиту роты, капитану Яценко вздумалось срочно провести комсомольское собрание о том, как решения партии и правительства воплощаются в жизнь и как этому содействуют бойцы-комсомольцы. Лейтенант Мишин планировал, как обычно, на выходные «смыться» с рядовым Мишиным на заветную квартиру, а тут, нате-пожалуйста – облом, и ему как командиру взвода, да ещё и комсомольцу пришлось присутствовать на мероприятии.
   Лейтенант Мишин был человеком военным не только по призванию, но и по происхождению и поэтому приказ есть приказ, а приказы не обсуждают. Михаила с детства приучили рассматривал всё случившееся обыкновенным житейским событием, воспринимать все трудности, как объективную реальность, не пасовать и стойко их преодолевать.
   Весь личный состав загнали в Ленинскую комнату. Небольшое помещение оказалось переполненным. За столами сидели по трое, иногда и по четверо. Из спального помещения принесли табуретки и расставили в проходах. Но такая скученность замполита не смущала. Главное, здесь присутствовали все атрибуты наглядной агитации, и самое важное – гипсовый бюст основателя Советского государства. На собрании пришёл секретарь комсомольской организации части, старший лейтенант Гривцов.
   Первый ряд занимал первый взвод, второй ряд, словно мошкара, облепил, второй взвод и так далее до четвёртого. Юрка сидел на так называемой «Камчатке», болтал с сослуживцами и иногда бросал взгляд на мощную фигуру лейтенанта Мишина, который с другими командирами взводов опершись задом на подоконник наблюдал то за своим взводом, то за общей обстановкой. царившей в помещение, перекидывался репликами с офицерами, и тоже иногда косился на своего однофамильца.
  Замполит поставил пластинку на проигрыватель «Аккорд» и скомандовал:
   - Рота, встать!
   «Союз нерушимый республик свободных…», - торжественно и плавно полились звуки хора из колонок, постепенно заполняя помещение и залетая в душу каждого бойца, поражая аж до мурашек, вызывая чувство единения и гордости за свою мощную державу.
   - «Всё-таки такие массовые мероприятия объединяют», - подумал Юра. – «Хотя большинству солдатиков такие собрания, как мне кажется, за частую были просто по барабану».
   Гимн закончился. Яцинюк приказал сесть.
   - А, сейчас прослушаем речи Ленина «Что такое Советская власть?», - Юрка скорчил рожу и передразнил замполита.
    Рядом сидевшие сослуживцы тихо прыснули от смеха.
    Замполит поставил на проигрыватель новую пластинку и сказал:
    - Сейчас мы прослушаем речь Владимира Ильича Ленина которую он произнёс в Москве на параде войск всеобуча 25 мая 1919 года. «Что такое Советская власть?».
    На галёрке откровенно захихикали. Недовольный взгляд Яценюка выцепил смеющихся и запоминающее посмотрел, типа «я всё припомню». Хихиканья оборвались. Из колонки послышался треск строй записи и картавый бодрый голос начал вещать:
    - Что такое Советская власть? В чём заключается сущность этой новой власти…
    Каждый делал вид, что слушает грампластинку, но думал о своём. Комсомольское собрание тянулось нудно и скучно. Вёл собрание, под чутким руководством замполита, комсорг роты сержант Славик Балов. Он как положено, первому предложил слово секретарю Гривцову, который вещал прописные истины о долге, чести и патриотизме. Потом выступал сам. А вернее прочитал бумажку, написанную замполитом. Затем по таким же бумажкам выступили представители каждого взвода. Затем голосовали, автоматически поднимая красные книжечки комсомольских билетов если звучало: «За!» и опускали при словах: «Воздержался» и «Против». Всё было отработано до автоматизма. Под звуки гимна собрание закончилось.
    Мишка с Юркой наконец-то освободились. Рядовой Мишин переоделся в «парадку» – парадную форму одежды и «Лада» унесла друзей прочь от части.
  На квартире, как всегда скинув с себя всё до нитки Миша и Юра остались в чём мама родила.
  - Мишка мы с тобой как два нудиста, - Юрка хулиганя прыгнул другу на спину.
  - Это ещё что за хрень? – лейтенант ловко перехватил рядового, перетащил его на перёд и вместе с ним плюхнулся в кресло.
  Кресло жалобно скрипнуло.
  - Тише, бугай, всю свою мебель поломаешь, - Юрка обвил руками мускулистую шею, - Нудист, то есть голый. Мебель бы пожалел. С дуру-то и сам знаешь, что сломать можно, - и ткнул для убедительности Мишке пальцем в лоб.
  - А в этом ты будешь виноват, - Миша крепко прижал к себе друга.
  - Ну ни фига себе! Это уже, Мишенька, экстрапунитивная реакция на фрустрирующую ситуацию, - сумничал Юрка.
  - Чего, чего? Какая ещё там ситуация? Где это ты слов таких нахватался, умник?
  - В университете? – съехидничал Юрка.
  - Так мы образованные! Правда, шлюшка моя? - Миша стал щекотать Юрку.
  Он знал, что Юрка боится щекотки. Юрка завизжал, стал вырываться, но мощная хватка лейтенанта не давала никаких шансов. Тогда Юрка изловчился и что-то сделал такое, что Мишка даже не понял, а только вскрикнул от очень резкой боли.
  - Ой, зараза, такая!
  Цепкие клешни на мгновение ослабли и Юрка скользким угрём вывернулся прочь.
  - Где ты научился этому, сморчок? - Мишка с недоумением посмотрел на Юрку, потирая место в которое получил неожиданный удар.
  - Вот так вот, Михал Михалыч! Я же тебе говорил, что не пальцем деланный! – Юрка подбоченился, гордо встал перед «поражённым противником».
  - Ладно уж, иди ко мне, больше не трону.
  - Точно? – недоверчиво спросил Юрка.
  - Ну я сказал, ты что уже мне не веришь? – в голосе Миши послышалась обида.
  Юрка быстро уловил изменившуюся тональность в голосе.
  - «Не переборщить бы. Как мне не хочется его обижать. Он такой хороший», -  Юрка испытал лёгкое чувство вины.
  Он прыгнул к Мише на колени. Кресло снова жалобно скрипнуло. Жадно обвил шею друга и страстно впился поцелуем в губы. Поцелуй получился долгим, жадным, возбуждающим.
  - Ух, зараза такая. Как же ты здорово целуешься, - довольный Мишка отдыхивался и ещё крепче прижимал милого дружка к себе.
  - Мишь, ты на меня не сердишься, - Юрка виновато заскулил, - Я не хотел делать тебе больно. Так получилось. Ты же знаешь, я безумно боюсь щекотки.
   - Нет, Юрок, это я виноват. – оправдывался Миша, - Я схожу от тебя с ума. Мне хочется тебя так сильно к себе прижать, зацеловать, защекотать, что я теряю голову.
   - Мишенька, так это же обессивно-компульсивное расстройство. Я тебя начинаю бояться, - Юрка шаловливо заглянул товарищу в глаза.
  - Юрка, перестань мне пудрить мозги своими умными словами.
  - Ну, это по-русски, «одержимое принуждение», когда человек от страстной любви готов причинить боль и страдания любимому и даже его кокнуть. Впрямь как у Островского в «Бесприданнице»: «Так не доставайся же ты никому!», - Юрка снова поцеловал Мишу, но уже без страсти, легко.
  - Тебе смешно, а я боюсь тебя потерять. А придётся. Уже всё ближе и ближе тот день, когда мы с тобой расстанемся. Как я без тебя буду жить? Ума не приложу. Ты для меня друг, и не просто друг, а ещё и любимый человек, - Миша говорил и качал на руках Юрку как младенца.
 - Да, да, Мишенька, со мной не только дружить можно, но ещё и трахаться, - съязвил Юрка.
  - Вот опять ты за своё. Ну как же тебе это объяснить, - в Мишином голосе опять послышалась обида и он ещё сильнее прижал Юрку.
  - Да не обижайся ты, дурачок. Я тоже не знаю, как буду без тебя, - Юрка стал легонько покусывать друга за ухо, потом целовать в щёку, шею, - Женишься на Леночке, и она тоже так же будет тебя целовать в ушко, шейку.
   - Нет, Юрок. Это не то. С ней уже не пошалишь. С ней надо будет себя вести как с дамой, - Мишка сжимал и ослаблял объятья. Ему хотелось тискать друга без конца, - Только с тобой я почувствовал себя свободным, раскованным. Спасибо тебе, Юрочка, что ты есть. Спасибо тебе за то, что ты был со мной.
   - Как это всё странно получается. Я встретил тебя. Мы полюбили друг друга как мужчина и женщина, только другой запретной любовью, мужской. Во истину сказано: «Любовь зла, полюбишь и козла», - Юрка тёрся свой колючей щекой о гладкую щёку друга и рассуждал.
  - Я не понял! – громко возмутился Миша, - Так значит я козёл?
  - Отстань, дурак, не утрируй. Ты не козёл, ты бык. Мощный бык. Таких ещё повстречать надо. Ты самый классный самец, - Миша извиняясь успокаивал друга.
  - Это правда? Я тебе нравлюсь? – Миша посмотрел в Юркины серо-синие глаза.
  - Ну конечно. Ты лучше всех, - Миша в ответ утвердительно взглянул в зелёные глаза друга, - Вот такая я у нас с тобой любовь.
  - Юра, что же нам дальше-то делать? Как жить? – не унимался Миша.
  - Жить, Мишенька, жить, - успокаивал Юра, - Ты женишься. Я поступлю в школу твоего папеньки. В свой университет и тем более в этот Мухосранск я ни за что не вернусь.
  - Это почему же?
  - А потому. Я мечтал об обыкновенной жизни… Работе, жене, детях… Теперь этого не будет. Всё будет по-новому.
  Серо-голубые глаза рядового Мишина приобрели жестокий металлический оттенок.
  - Ты не отчаивайся, Юрок. У тебя всё будет. Вот увидишь, - Миша попытался успокоить друга.
  - Нет. Прощайте наивные мечты, - Юрка улыбнулся через силу, - А, знаешь Миша, когда у тебя родится сын, назови его Юрой. Будет новый Юрий Михайлович. Назовёшь?
  - Обязательно назову. В честь тебя назову, - искренне заверил Миша.
  В тот вечер они просто сидели обнявшись, разговаривали, мечтали вспоминали и им было несказанно хорошо.
  Через несколько дней за Юрой приехала чёрная «Волга» и больше рядового Мишина Юрия Михайловича никто не видел.

                *   *   *

  В старинном особняке культурного представительства страны за рубежом шёл очередной приём. Присутствовала элита, бизнес, прочие вечно тусующиеся элементы, без которых не обходится не одно светское мероприятие.
  Военный атташе посольства майор Мишин Михаил Михайлович в чёрном фраке, при бабочке стоял рядом со вторым секретарём посольства Горским Арием Самуиловичем, с бокалом шампанского, задавая ему вопросы по поводу присутствующих гостей. Супруга Михаила Михайловича, Елена Аркадьевна, пресс-атташе посольства в элегантном вечернем платье скользила между гостями, зорко следила, чтобы всё было на высшем уровне, потому что от этого зависел престиж великой страны. Она иногда поворачивалась в сторону мужа-великана, мило улыбаясь. Лучезарная улыбка источала покой и благополучие. Муж это непременно улавливал и посылал жене ответную улыбку полную любви и благодарности.
  - Какая милая пара, - говорили вокруг, - Он такой видный огромный, богатырь, настоящий русский медведь, а она такая стройная, изящная, просто красавица. Удивительная пара.
  Арий Самуилович пояснял коллеге:
  - Этот господин - новый директор оперного театра. А вон, посмотрите, это - сынок недавно почившего в бозе миллионера. Ему достались папенькины деньги и заводы. Думаю, к новому хозяину стоит присмотреться как следует. Его предприятия наши давние стратегические партнёры.
  - А, это кто? Весь такой щеголеватый? – Михаил Михайлович указал на молодого элегантного человека, в шикарном костюме, сшитого по эксклюзивному заказу от ведущего дома моды.
  - Это который же? – переспросил секретарь.
  - Вон тот, который весело болтает с директором театра. У него ещё на безымянном пальце золотой перстень в виде черепа с кровавыми рубинами в глазницах, - уточнял Михаил.
  - А, этот… Это маркиз Джеймс де Плесси. Великосветский жигало, - объяснил Горский.
  - Странно, маркиз. Как в историческом романе, - удивился Мишин, - Уж только имя-то у него не французское.
  - Да, говорят он из американского истеблишмента. Старый маркиз Шарль-Анри де Плесси перед смертью усыновил этого американского жигало и оставил земли, поместья, замки, виноградники. Короче, стал Джеймс маркизом, да и к тому же чертовски богатым, - с интересом рассказывал Арий Самуилович, - Но родственники старого маркиза с этим не смирились и постоянно судятся. но пока безуспешно.
  - Надо же. Воистину гнилой Запад, - с иронизировал атташе.
  - Гнилой-то, гнилой, но пахнет не дурно, - Горский засмеялся, но тут же осёкся, поймав себя на мысли, что ляпнул что-то не то, взглянул с верху вниз на великана Мишина.
  - А, чем он занимается? – зелёные глаза военного атташе впились в молоденького маркиза и поэтому слова коллеги пролетели мимо ушей.
  - Так, ничем. Болтается по свету. То в Нью-Йорке, то в Лас-Вегасе, то в Сиднее, не давно, говорят, из Гонконга прилетел. Обыкновенный прожигатель жизни, - пояснил второй секретарь.
  - Надо же. Кого же он мне напоминает? - тихо, сам себя спросил Михаил.
  - Что? – переспросил Горский.
  - Нет, ничего. Это я так, - Миша уже не обращал внимания на слова коллеги, продолжал с интересом рассматривать маркиза.
  - «Так всё же, кого же он мне напоминает», - мысль въелась в сознание и не отпускала.
  Импозантный маркиз, с длинными вьющимися волосами тёмно-пепельного цвета, подстриженными ступеньками и слегка прикрывающими уши, с аккуратной бородкой восточного типа на скулах, ходил непринуждённо между гостями и свободно общался то на французском, то на немецком, то на английском. Вот он легко перешёл на итальянский с итальянским послом. Его серо-голубые глаза лукаво сверкали.
  - «Стоп! Это же Юрка!» - у Миши бешено заколотилось сердце.
  Лишь усилием воли он не выдал себя, только залпом осушил бокал шампанского.
  - «Не-ет… Юрка не такой. Этот слишком молод. Юрка мне же почти ровесник, старше будет маркиза годков этак на десяточек. У Юрки взгляд был вечно испуганный. А у этого глаза наглые, самоуверенные, нахальные и похотливые. Нет это не Юрка. Хотя у Юрки последнее время тоже взгляд изменился. Волосы не те. Правда волосы можно выкрасить. Причёску изменить», - мысли Миши метались в растрёпанных чувствах, - У этого маркиза утончённые аристократические манеры, а сколько языков он знает. Нет, это всё-таки простое совпадение».
  Елена Аркадьевна подошла к маркизу. Перекинулась с ним парой фраз по-французски, предложила взять её под руку. Маркиз с удовольствием это сделал, наклонился к уху дамы и что-то прошептал, она засмеялась.
  Миша увидел, что его супруга ведёт к нему этого маркиза. Сердце учащённо забилось, готовое выпрыгнуть из грудной клетки.
  - «Не надо подавать вида», - мысленно запаниковал Михаил.
  - Позволь представить тебе, дорогой, маркиз де Плесси, - Лена подвела маркиза.
  Маркиз протянул руку. Миша легко пожал. Рука оказалась тёплой, мягкой, ухоженной. Маникюр, бесцветный лак на ногтях и золотой перстень-череп сверкал тёмно-красными рубинами.
  - Бонсуар, месье! – раздались слова и словно нож воткнулись в сердце.
  - «Боже мой! Это его голос. Да, это его голос. Не может быть», - во рту пересохло.
  Маркиз что-то болтал, Леночка переводила. Миша по-дурацки хлопал глазами, а у самого в голове крутилось только одно:
  - «Он? Не-ет! Не он?»
  Вдруг кто-то толкнул маркиза. Маркиз налетел на большую фигуру майора, как на скалу, на секунду обхватил его и взглянул в зелёные глаза своими серо-голубыми. Электрический ток пробежал по могучему телу.
  - «Юрка!» - чуть не вырвалось у Миши, но он с трудом себя сдержал.
  - Скюзми! – маркиз весело засмеялся и затараторил по-английски с каким-то сконфуженным джентльменом.
   Леночка тоже засмеялась и словно птичка защебетала на языке Шекспира. Обстановка была лёгкой, весёлой. Маркиз опять обратился к Мишину, что-то говорил, Леночка переводила, но Михаил ничего не слышал и не понимал. Супруга под ручку с маркизом удалились.
   Мишу прошиб пот. Он сунул руку в карман, чтобы достать носовой платок и обтереть мокрый лоб и нащупал клочок бумажки. Миша испугался посмотрел на стоявшего рядом Ария Самуиловича.
  - Я сейчас, - промямлил Миша и чуть ли не бегом направился в сторону туалета.
  Горский недоуменно пожал плечами.
  - Странно.
  В туалете никого не было и это обрадовало Мишина. Он достал записку. Сердце заколотилось ещё сильней. Это был его почерк, ровный, аккуратный, как у девчонки. Одна строчка, только адрес и ничего больше. Миша впился в него глазами и отпечатал в мозгу написанное на всю жизнь. Далее сунул записку в рот и стал жевать. Во рту пересохло, и бумага никак не жевалась. Миша подошел к крану с водой. Запил. Посмотрел в зеркало. Привёл себя в должный вид. Сделал дыхательное упражнение, успокоился. Вернулся в зал. Но как он не пытался отыскать глазами маркиза, ни где его не было видно. Мише стало грустно. Появилось чувство, как будто он потерял что-то важное. Одно успокаивало, запомнившийся адрес и это подстёгивало нетерпение, некий зуд ожидания долгой встречи.
  - «Когда же этот приём закончится?» - терзался Михаил.
 
  Дома Миша не находил себе места, мучительно искал повод как бы вырваться, прыгнуть в машину и во весь дух мчаться к тому месту, которое жгучими буквами свербело в голове.
  Леночка сидела перед зеркалом, перед сном накладывала на лицо вечернюю косметическую маску.
  - Как тебе приём? – чтобы разрядить молчаливую обстановку, задала дежурный вопрос.
  - Так ничего. Приём как приём, - растерянно ответил Миша и вдруг сам того не ожидая спросил, - А, как тебе маркиз?
  - Интересный молодой человек. Прилетел не так давно из Австралии. Рассказывал про кенгуру, - Леночка говорила не отрываясь от зеркала, очищая ватным диском лицо.
  - А, мне сказали из Гонконга, - машинально ответил Миша.
  - Что? – переспросила супруга.
  - Так ничего, - ретировался Миша.
  Елена оторвалась от зеркала и пристально посмотрела на мужа.
  - Миш? У тебя всю нормально?
  - Нормально, - Миша не выдержал взгляда и отвернулся.
  - Странно, - Лена опять уставилась в зеркало.
  Она привыкла во всём доверять Михаилу. Тем более, со дня свадьбы он не давал жене повода усомниться в своей верности, разом позабыв про всех своих многочисленных подружек и особенно про Юрку. Она привыкла, когда Миша неожиданно уезжает на несколько дней по службе, терпеливо, его ждала, как верная жена.
   - Мне надо уехать, - наконец-то решился сказать Миша и стал ждать реакции жены, - По службе надо уехать, - тяжело сглотнул. Было тяжело врать жене.
    - Ну надо, так надо,отчёт о приёме я сама напишу, - как-то легко отнеслась к этому жена, - Когда приедешь?
    - Не знаю! – на ходу крикнул Миша.
    Словно на автопилоте, он запрыгнул в автомобиль, повернул ключ зажигания, надавил на газ. Машина взвизгнула и понеслась в ночную темноту за город.

    Машина летела по ночному городу в тот район, где находились фешенебельные особняки богачей. Вот и та вилла. Машина подъехала к воротам, притормозила. Ворота автоматически отодвинулись. Шурша колёсами по асфальту машина въехала во внутрь и поехала вдоль ночных силуэтов деревьев парка. Вот она вилла. Машина остановилась у подъезда. Михаил вышел, подошёл к двери. Она оказалась открытой. Миша вошёл. Полумрак огромного холла настораживал. Глаза постепенно начали привыкать в к темноте и уже различали богатую обстановку.
  - Чего стоишь? Проходи! – властно раздался голос за спиной.
  Миша быстро повернулся и только теперь он заметил массивное кресло с высокой спинкой и силуэт человека, спрятавшегося там, в глубине.
  - Юрка! Это ты? – не вытерпел Миша, - Ты? Нет?
  - А, ты догадайся с трёх раз, бугай хренов! – до боли знакомый голос нёсся навстречу Мише.
  - «Это мой Юрка?» - радостно забилось сердце.
  Миша не помнил, как подскочил к креслу, наклонился и впился газами в тёмную фигуру, в лицо. На него смотрел маркиз де Плесси.
  - «Нет, это не Юрка», - сомнения снова закрались в душу.
  - Да я это, я, дурачок, - гибкие руки обвили сильную шею, резко притянули к себе и жаркие влажные губы впились в пересохшие губы растерявшегося Миши.
  Да то был его поцелуй. Так только он один целуется. Сколько раз мечтал Миша об этом поцелуе.
  Мишка аж задохнулся, глубоко вздохнул, сгрёб Юрку, как пушинку подбросил и закружил по огромному тёмному холлу.
  - Юрка, это ты! Как я по тебе соскучатся. Ты бы только знал?
  - Положи на место. Уронишь, - командовал Юрка.
  - Тебя? Нет! Ни за что!
  - А помнишь? За что Юра любит Мишу? - лукаво спросил Юрка.
  - За то, что Миша любит Юру! – быстро сообразил и включаясь в общую игру, ответил Мишка.
  - А почему? – хором спросили они весело друг у друга и тут же хором ответили, - Да потому что мы всегда хотим, у нас не болит голова, и нет критических дней! Ха-ха-ха! – заржали они весело, задорно, как тогда много лет назад.
  - Да, да! Это ты! Это мой Юрка! - закричал Миша от радости.
  - Ну тогда неси в спальню, - командовал Юра.
  - Как я мечтал об этом, когда ты, как в первый раз тогда у меня на квартире, скажешь, чтобы я отнёс тебя на наш «сексодром», - в словах Мишки было столько счастья, - А, куда нести-то? Где спальня-то?
  - Неси на верх. Выбирай любую. В этом доме спален много. 
 
  Разомлевшие от бурного секса друзья лежали на огромной кровати. Миша блаженно раскинулся, а Юра, как всегда валялся на его мощном теле.
  - А, я всё про тебя Мишенька знаю. Я ведь тоже, как и ты майор. Знаю, что у тебя две дочки, - Юрка нежно водил длинными и нежными пальцами по Мишиному лицу.
  - Вот только сына не могу родить. А ведь обещал в твою честь назвать, - повинился Миша.
  - Ничего, ещё всё впереди. Какие твои годы. Будет у тебя сын. Только уговор дороже денег. Не забудь его Юрием назвать, - напомнил Юрка.
  - Ой, Юрок, твоими бы устами да мёд пить, - Мишка тяжело вздохнул.
  - Вот и пей, - Юрка сладко, сладко поцеловал Мишу.
  - Ах, шлюшка моя, но до чего ты здорово целуешься. Аж дрожь по телу и в самый конец отдаёт, - Мишка засмеялся.
   - А кто ж меня шлюхой-то сделал, да ещё международного значения. Сначала ты, потом твой батюшка, теперь мой непосредственный патрон. Нет у меня ни семьи, ни детей, один лишь долг перед Родиной. И подставляю я свой мохнатый зад направо и налево во имя светлого будущего. Сломал ты мне целку на жопе и с тех пор ударился я во все тяжкие, - Юркины глаза сверкнули страшным хищным огоньком.
   - Юр, ты чего. Я же тебя так долго искал. А ты? ..., – недоумённо загнусил Миша.
   - А я тут Мишенька был. Под крылом твоего папаши, - хищные серо-голубые глаза злобно сверкнули.
   - Юрка, не пугай меня? – в голосе Мишки раздались железные нотки.
   - А мы что, такие боязливые стали? – издевался Юрка.
  - Юр, ты чего? …, – Миша опять недоумевал
  Юрке стало его жалко.
  - Ладно Миша, проехали. Тот, кто прошлое помянет, тому газ вон.
  - Да, да, а кто забудет, тому оба, - не выдержал Миша, обидчиво закряхтел и попытался сбросить с себя Юрку, - Да пошёл ты в пень. Я тебя так долго искал, а ты выдрючивашься.
  - Ладно, ладно. Надулся мой бычок. Я же тебя люблю. Сильно, сильно, - гибкие руки обхватили шею и губы впились поцелуем, - Ну так в пень-то идти или обождать?
  Миша запыхтел, обхватил Юрку и стал возбуждаться.
  - Гад, ты Юрка.
  - Миш, а хочешь я тебе одну штучку покажу, - серо-голубые газа лукаво сощурились.
  - Знаю я твои штучки-дрючки, - Мишка внешне продолжал сопротивляться, но его зелёные глаза с нетерпеливым вожделением ждали этой штучки, - Давай уж показывай, - заявил, как бы с неохотой, делая великое одолжение.
  - Миш, ты смотрел мультик «Золотая антилопа»? – неожиданно спросил Юра.
  - Ну, смотрел. С девчонками своими всегда смотрю. Это их любимый мультик. А ты это к чему, - недоумевал Миша. 
  - Я тебе покажу штучку, - начал Юрка
  - Поди чай штучка не простая, а китайская, - передразнил Мишка
  - Да. А ты слушай. Я буду мучить тебя до тех пор, пока ты не скажешь: «Довольно», как в мультике. Глаза у тебя будут закрытыми. Не открывай. Ты должен сказать это слово, - Юрка целовал друга, губами трогал веки, не давая глазам открыться, - Не забудь, скажи, а то плохо будет.
   - Ладно уж давай, а то я обсикаюсь и обкакаюсь от страха, - Мишка продолжал ехидничать.
   - Ну смотри, - Юрка начал своё колдовство.
  Мишка застонал. Попробовал открыть глаза. Юрка легонько дотрагивался губами, не давая разомкнуть веки. Сладострастная буря постепенно захватывала всё могучее тело, кружила и куда-то несла. Мишке становилось удивительно хорошо. Хотелось стонать.
  - Расслабься Мишенька, не стесняйся. Стони. В доме нет никого.
  Мишка застонал. Но волна восторга с новой силой всё набегала и набегала.
  - Мишенька, тебе хорошо.
  - Да! Да! – кричал Мишка.
  Он уже не стеснялся, орал во весь голос. Глаза уже не хотели открываться. Неописуемое ощущение уносило ввысь. Сердце учащённо стучало.
 - Мишенька, может хватить?
 - Да! Да! – кричал Мишка как заведённый механизм.
   Миша тяжело дышал, метался, над ним колдовал Юрка. Уже не было сил кричать. Только шёпот вырывался из жарких уст:
  -Да, да…
  - Мишенька, может хватит? – спрашивал Юрка, продолжая доводить друга до безумия.
  - Да, да… - шептали губы.
  - Миша, скажи: «Довольно».
  - Да, да…
  - Миша! Сердце не выдержит. Скажи: «Довольно»
  Сердце готово выпрыгнуть из груди, губы еле слышно шептали:
   - Да, да…
   - Миша скажи, прошу тебя, без этого слова я не остановлюсь. Прошу тебя.
    Мишка нечленораздельно мычал. Изо рта понеслись хрипы.
    - Миша, довольно, слышишь Миша!
    Огромное тело забилось в конвульсиях.
     - Мишка, слышишь. Довольно!
     - А! А! А-а-а! – закричал Мишка.
     - Мишка, сейчас сердце разорвётся!
     - До-во-ль-н-о-о… - шипение вырвалось из груди.
     Юрка, как насосавшийся крови упырь, отвалился, скатился на бок. Оба моментально уснули.

   Поспав пару часов, Юрка вскочил как ни в чём не бывало, но уже холодным и расчётливым маркизом Джеймсом де Плюсси. Приняв души выпив чашечку крепкого кофе он отправился в потайную комнату. Она была утыкана подслушивающей и подглядывающей аппаратурой. Посмотрел несколько кассет с записью, язвительно ухмыльнулся.
   - Манифик! Жё сюли дезоле месье женераль!
   Он профессионально смонтировал новое видео, запечатал в конверт для отправки.

    Мища лежал распластавшись не жив и не мёртв. Маркиз в шикарном шёлковом китайском халате подошёл, небрежно ткнул пальцы к сонной артерии товарища, уловил нитевидное колебание.
    - Трэ бьйэн.
    Вышел прочь. 
    Сколько проспал, Миша не помнил. Проснулся днём. Голова раскалывалась, словно после тяжёлого похмелья. С трудом открыв глаза. Мишин не сразу вспомнил где он, что произошло. Когда восприятие начало совпадать с реальностью, заметил, что лежит совершенно голый в богато обставленной спальне на широченной кровати. Вскочил, сел, обхватил голову руками.
     - «Юрка. Маркиз де Плесси. Штучка. У чёрт! Влип! Кошмар!» – слова галопом проносились в голове, - «Да я ещё голый! Где одежда?»
    Дверь в спальную открылась. Вошла служанка в сером платье и накрахмаленном переднике. В руках держала отутюженный Мишин костюм. Вежливо сделала книксен.
    - Энтшульдиген бите.
    - Во ист…? - попытался было спросить Миша.
    Не обращая внимание на обнажённого человека, словно привидение, горничная прошла, положила костюм и также вежливо присев, исчезла. Миша сидел, хлопал глазами, ничего не понимал. Затем появилась вторая служанка, принесла чистое нижнее бельё, третья принесла начищенную до блеска обувь, словно фантом проплыла и растворилась.
    Мишин вскочил, дрожащими руками начал одеваться, потом со всех ног бросился вон из богатого дома. Машина стояла у подъезда. Миша нажал по газам и понёсся по аллее к выходу. Механические ворота плавно отъехали в сторону.
     Месье маркиз стоял у окна мансарды, смотрел на убегающего атташе посольства:
     - О рёвуар мон шер! О плэзир дё ву ревуар! – послал воздушный поцелуй вдогонку уносящемуся автомобилю, легонько помахав длинными пальчиками и добавил – Вот такая любовь.

      Дома Миша не мог смотреть в глаза жене, а она, будучи женщиной тактичной, ничего и не спрашивала. По внешнему виду поняла: «Что-то произошло и в этом происшествии мужу пришлось не сладко». Она доверяла Мише как себе, была уверена в его порядочности, тем более с верху сообщили: «Военный атташе выполняет особое поручение». Когда Мишин вернулся, ни каких вопросов ему не задавали, тем самым избавив от вранья. даже дали несколько выходных дней. Миша был ошарашен.
     - «Кто же теперь Юрка, если даже здесь, с моим начальством ему удалось договорится», - эти мысли настораживали и пугали.
     Ощущая такое расхождению с тем, что произошло на самом деле, чувство вины ещё больше обострялось. Миша впал в депрессию.  Ночью он лежал поджав под себя ноги, отвернувшись от жены. Леночка ничего не говорила, лишь обнимала мужа прижавшись к его большому, сильному, но оказалось такому уязвимому телу. Одна мысль мучала Михаила:
     - «Считать ли то что он натворил с Юрой изменой Лене».
     Однако время лечит и та забота, которой милая жена окружила любимого мужа, прогоняла хандру прочь. Душевная боль постепенно ослабляла свою хватку. Однажды ночью, когда Лена прижалась тонкой и стройной фигурой к Мишиному телу, вдруг вернулось вожделение. Он повернулся к жене, обнял, начал целовать. Брал страстно, неистово. Лена стонала, билась в оргазме. После этой ночи она забеременела мальчиком.

                *   *   *
    Генерал-полковник Мишин Михаил Петрович получил почту. Серый конверт в грифом «Совершенно секретно» и «Конфиденциально», особого внимания не вызвал. Мало ли таких пакетов приходит чуть ли не каждый день. Генерал вскрыл пакет, там была кассета, новомодного изобретения – видеомагнитофона. Новое изобретение сразу же по достоинству было оценено и приобретено для нужд учреждения. Аппарат стоял в кабинете на видном месте. Товарищ генерал вставил кассету и начал смотреть. На экране, как сначала показалось, шла обыкновенная однополая порнография. Два мужика удовлетворяли друг друга.
   - Фу, гадость какая! – хотел уже выключить, но тут, - Что это? Не может быть. - Во весь экран сладострастно стонало лицо его ненаглядного Михаила.
   Генерал впился в экран. То, что он увидел в дальнейшем повергло его в шок. Его любимого сына пользовали как немыслимую шлюху во все отверстия, а он не только не сопротивлялся, ему даже нравилось. О ужас! Он получал удовольствие.
   Генералу стало дурно. По привычке рука потянулась к кнопке вызова, но отпрянула назад как ошпаренная кипятком.
   - Нет ни в коем случае. Этого видеть никто не должен. Такой позор. Какой кошмар. Хорошо, что в кабинете нет никого.
   На экране его сын кричал от неописуемого удовольствия. Глаза были закрыты. Рот похотливо открыт. Тело дёргалось и изгибалось.
  - Кто, кто этот мерзавец, который насилует моего сына? – задавал вопрос генерал, - Почему сын не сопротивляется? Ведь он такой сильный. – и тут страшная мысль пришла на ум, - Не может быть! Значит он из этих…
  Генералу стало плохо. Лицо побледнело. Он полез в ящик стола, достал лекарство. Руки тряслись. Таблетки рассыпались. Кое-как подобрал несколько штук и засунул в рот. Откинулся на спинку кресла. Стало трудно дышать, сильно защемило в груди. Мишин ослабил галстук, расстегнул ворот. Дышать стало по легче, в гуди немного отпустило.
   - Мерзавец, ой какой мерзавец. Это, наверное, этот… Да это он.  Это его волосатая фигура. Но как он его нашёл? Он же завалит всё задание?
   Действительно лица человека, который совершал с Михаилом развратные действия не было видно. Но генерал быстро догадался, кто этот второй. Крупным планом на экране член скользил в анусе.  Генерал от увиденного зажмурился. И, как довершающий аккорд, который окончательно добил отца, это кадр во весь экран, пульсирующий сфинктер и вытекающая из него белая жидкость.
   Михаил Петрович дотянулся до графина, трясущейся рукой налил в стакан воды, выпи. Плёнка кончилась, экран почернел, затем зарябил чёрно-белыми точечками. Усилиями воли Михаил Петрович пришёл в себя, встал, выключил видеомагнитофон, спрятал кассету в сейф.
  - Видно, что это монтаж. Значит оригинал у этого мерзавца. Этим он хочет мне сказать, что будет держать меня на крючке. Но мы ещё посмотрим, молокосос, кто кого. Я ему в глаза хочу посмотреть. В зенки его бесстыжие, - генерал ходил по кабинету, разговаривая сам с собой.
  Такое с ним случилось впервые. Впервые он ощутил тремор в руках. Впервые так сильно защемило в груди. Он бывалый офицер, не вытерпел и сорвался.
   - Это нонсенс. Однако произошло, то что произошло. Мерзавец как раз и добивался, чтобы я сорвался, занервничал. Для этого он прислал эту кассету. Спокойно. Спокойно.
  Генерал немного успокоился, окончательно справился со своим эмоциональным состоянием, пришёл в себя. Демонстративно уселся невозмутимым барином в кресло за широким столом. Деловито нажал кнопку. В дверях появился капитан.
   - Срочно ко мне вызвать майора Мишина Юрия Михайловича.
   - Но, агент, по кличке «Жигало» готовится к очень важному заданию, товарищ генерал, - осторожно возразил капитан.
  И тут генерал сорвался снова. Лицо его побагровело. Он заорал
  - Я, по-моему, ясно сказал, вызвать! -  и что есть силы ударил огромным кулаком по столешнице.
  На столе от такого удара всё запрыгало и зазвенело. Капитана словно ветром сдуло из кабинета.

   Чёрная «Волга» летела в управление, везла важного пассажира.
   - «Да уж не «Мерседес» и не «Роллс-Ройс», и даже не «Ситроен»,- мысленно куксился пассажир.
    В «Волге» сидел майор Мишин Юрий Михайлович. От того бонвивана маркиза ничего не осталось. Коротко подстриженный, гладко выбритый, с иголочки одетый в отутюженную военную форму. Майор внешне был само спокойствие. Он даже с каким-то садистским наслажден ожидал встречу с генерал-полковником, стремился увидеть его разъярённое лицо. В душе был полнейший «штиль».
  - «Увы, Юрочка, неужели ты эмоционально выгорел или наступила наивысшая точка тревожности, как это мы учили в университете - «полное спокойствие». А, впрочем, что будет, мне всё равно. Вот академический пример на самом себе. Устал. Определиться бы к одному концу, не важно к какому. Осточертело», - сумбурно роилось в голове.
  Он смотрел в окно, на проезжающие мимо машины, убегающие назад здания, вечно спешащих куда-то горожан, и ему было всё так сказать «на три буквы». Вдруг вспомнилось, как его везли в эту «контору» тогда, первый раз, как ему было страшно, как он испуганно смотрел словно в последний раз на те проезжающие мимо машины, ускользающие назад дома и бегущих по своим делам людей. Ощущение было такое, что жизнь кончилась. Теперь же всё равно, внутри тишина, пустота.
    Неожиданно в Юркиной голове вспыхнула какая-то совершенно несвойственная ему мысль:
     - «И не жалко генералу средств меня таскать туда-сюда. А в прочем, чего их жалеть-то. Всё равно эти денежки не его – народные. Впрямь, как в песне: «Всё кругом моё, всё кругом колхозное». А если посудить, сколько я своим задом стране валютки принёс обирая похотливых буржуинов. Ой! И не сосчитаешь! Да и с какой стати меня стали посещать благородные думы? – Юрка мысленно запел, - Странно это, странно это, странно это, быть беде! … Что тут странного не знаю. Тут, пожалуй, запятая. Тут у нас конец куплета».
    За разными думами майор Мишин не заметил, как чёрная «Волга» въехала во внутренний двор большого здания. 
  Мишин уверенно поднялся по лестнице. Секретарь-капитан учтиво распахнул перед ним двери кабинета и посмотрел таким взглядом, полного сожаления, словно на приговорённого обвиняемого, идущего на эшафот.
  - Товарищ генерал-полковник! Майор Мишин по вашему приказанию….
  Юра не успел доложить, как услышал громоподобный голос.
  - А-а! Явился голубчик!
  - Так точно! – выпалил майор.
  Подчинённый Мишин стоял перед Мишиным - начальником как модель прет-а-порте. Подсознательно Юра копировал ту картину, которая осела в мозгу на всю жизнь. Это когда он увидел впервые своего однофамильца, лейтенанта Мишина. Новую форму, ладно сидящую на его мощной фигуре, кожаную портупею, до блеска начищенные сапоги. Поэтому Юра всегда стремился в этой лощёности, подражать своему другу. Вот и сейчас, это был не майор Мишин, а некий манекен, без единой эмоции на лице, безупречной, подтянутый, источающий тонкий мужской парфюм, отвечающий на все генеральские вопросы:
  - Так точно! Ника нет! Не могу знать!
  Генерал бушевал, словно огромный океан. Но его разрушительные волны девятого вала натыкались на умело выбранную тактику защиты, непробиваемого утёса. Ведь майор понимал, что предстоит выполнить очень важное задание. А кто кроме его может это сделать?
  - «Ничего-то Вы мне, товарищ генерал сделать не можете. Ведь не Вам свой зад подставлять. Вы же прекрасно знаете, что если задание будет провалено, полетят звёздочки с погон словно смахнутые со стола крошки, и тогда…, в лучшем случае, отправка на пенсион неизбежна, в худшем - лучше об этом не думать», - язвил про себя Юрка, но внешне совершенно не выдавал ни эмоции, ни жеста, ни взгляда, а только иногда опускал и поднимал пушистые девичьи ресницы.
  Прооравшись, генерал немного успокоился. Подошёл в плотную к майору, так, что ощущал его спокойное и ровное дыхание. Взглянул в ничего не выражающие серо-голубые глаза. Пушистые девичьи ресницы иногда опускались и поднимались.
  - «Чего же ты задумал, прохвост ты эдакий? Может просто попугать решил? Как держится. Научился же. Ничегошеньки-то по внешнему виду не понять. Выдержка отменная», - размышлял генерал.
  - «Что съел, товарищ генерал. Хрен тебе старый хрыч. Все равно ничего не увидишь. Зря только сюда тащил. Нужен я тебе, ой как нужен», - издевался про себя Юрий.
  Генерал понимал свою полную зависимость от этого щёголя.
  - «Вон, как хвост-то распушил, щёголь сраный! Ещё бы такой не нравился.Есть в нём какая-то притягательная сила, некая харизма. Не зря все эти пидоры к нему липнут как мухи на говно".
  Злоба кипела в Мишине, как в отце.  Он продолжал пристально глядеть  в ничего не выражающие глаза майора Мишина. Неожиданно там промелькнула и быстро погасла дьявольская искорка, и этого было достаточно, чтобы старый опытный чекист уловил в ней хищное, страшное, безжалостное. Он понял, что этот "Жигало" ни перед чем не остановится.
  - "Ради поставленной цели этот негодяй пойдёт по головам никого не пощадит, даже мать родную", - ужасная мысль закрутилось в голове начальника, - "Это всё этот хлыщ придумал. Это он соблазнил сына, а потом прислал компромат,чтобы я,старый вояка, сидел у него на крючке, сидел и не рыпался. Но не на того напал. Ты ещё салага по сравнению со мной. Как мне хочется всадить тебе пулю в лоб, но ты мне нужен, ой как нужен. Ладно, я потом с тобой поквитаюсь,а сейчас, ну тебя к чёрту". Убирается на все четыре стороны», - проорал в генерал слух, - Чтобы задание выполнил идеально, а не то отправлю туда, куда Макар телят не гонял. Я тебя из-под земли достану. Пошёл вон!
  - «Повторяетесь, товарищ генерал. Вы мне уже говорили и про Макара, и про телят. Я не забыл», - мысленно перепирался с начальником Мишин, но козырнув, гаркнул, – Есть, - словно заведённая, механическая кукла развернулся на сто восемьдесят градусов и вышел.
  Другая «Волга», такая же ведомственная, но уже жёлтая с шашечками такси, неслась в аэропорт. Майор Мишин сидел во всём гражданском, напоминал модного иностранца, в темных солнцезащитных очках модного стиля «Мона Лиза».
   - «Чего вызывал? Самолюбие потешить? Ну потешил, старый козёл. А всё-таки, ты Юрка молодец. Месть, блюдо, которое следует подавать холодным», - мысленно тешил себя Юра.
  Самолёт «ИЛ-62» авиакомпании «ЧСА», разогнавшись, легко оторвался от земли, большой серебряной птицей взмыл в небо, взял курс на Прагу. Оттуда господин Иржи Дутинка отправится в Вену, где снова превратится в маркиза Джеймса де Плесси.

   В большой ванной комнате, стены которой представляли одно большое зеркало. Маркиз совершенно голый придирчиво обозревал себя со всех сторон. Тоненькая стройная, атлетически сложенная фигура была привлекательной. Правда чрезмерно волосатая. Ну и что. Хорошее, дорогое вино тоже немножко горчит, это придаёт ему изысканный вкус. Так и волосатая фигура выглядит изысканной, для особых эротических гурманов.
  Маркиз пришлось сменить причёску на более короткую. От этого он стал выглядеть даже моложе. Тоненькой ленточкой круг лица обвивала бородка, а над пухлыми губами усики.
  - Чертовски красив, - пококетничал маркиз, - Теперь можно и в атаку.
   Здоровый образ жизни, фитнес, массаж, дорогая косметика и парфюмерия делали своё дело. Работа у маркиза была такая: соблазнять, совращать, дискредитировать и с помощью этого извлекать нужную информацию.
  Барон посмотрел на нос, пальцем потрогал кончик, поелозил им вверх и вниз.
  - Сделать более курносым или так сойдёт? Надо подумать, - любовался собой маркиз, - Ну впрямь как Нарцисс. Уж не влюбиться ли в собственное отражение. Что ж, очередной эротический вампир готов к бою.
  Вдруг в глазах маркиза промелькнула какая-то грусть, с большого зеркала глядел не гламурный гей-жигало, а простой, натуральный, только очень уставший Юрка Мишин.
  - А ведь могло быть всё по-другому. Ведь я нормальный мужик, люблю женщин, хочу жену и детей. Хочу любить нормальную бабу, нашу, пышнотелую, а не эту фрау или вуман, насквозь вульгарно-эмансипированную и анерексичную до неприличия. Как же хочется тихого семейного счастья! Вот Мишка, счастливый человек. Любимая супруга Леночка, обаятельные дочурки. А у меня нет никого. Как мне надоели эти похотливые извращенцы с их вялыми членами. Это ты Мишенька виноват, это из-за тебя я стал невесть кем! Задоподставителем и минеточмокателем.
  Юрка разозлился и хотел что есть силы ударить по зеркалу, но вовремя спохватился, взял себя в руки, кокетливо улыбнулся и уже в зеркале снова красовался маркиз де Плесси, готовый к любым аморальным подвигам, «по заданию партии и правительства», как любил издевательски говорить майор спецслужб Мишин Юрий Михайлович.
  Вообще у майора Юрия Михайловича было поразительное чутьё. Из любой передряги он умел выйти сухим из воды. Иногда даже казалось, что дело провальное, агент «Жигало» будет раскрыт и разоблачён, но профессиональная изворотливость и какое-то шестое чувство позволяло свалить вину на другого, порой совсем невиновного человека. Сначала Юру угнетало, что из-за него зря страдает, а иногда погибает другой человек, но со временем душа очерствела, и все жертвы воспринимались как неизбежные издержки производства. «Во всём есть своя выбраковка», - цинично говорил майор. Подсознательно он вымещал на других свою месть за  изуродованную душу. Юрка начинал мстить, и месть его была беспощадной и жестокой.

  Серебристый «Роллс-Ройс» ехал по улице в направлении к дорогому отелю. Толстый господин тискал на заднем сидении маркиза де Плесси. Маркиз безудержно хохотал. Толстяк на столько распалился, что готов был растлить молодого человека, прямо здесь, в автомобиле, только смущение перед шофёром не давало это сделать, хоть он и был отгорожен специальной перегородкой.
  «Роллс-Ройс» бесшумно подкатил к отелю. Выбежал швейцар, любезно открыл дверцу. Толстяк и маркиз весело выскочили из авто и почти бегом направились в номер. Толстяк пытался ущипнуть аппетитный зад маркиза, не стесняясь посетителей. Маркизу было весело. Он шаловливо увёртывался, чем ещё больше раззадоривал толстяка.

  Через некоторое время в управление к генерал-полковнику Мишину пришло донесение о безукоризненно выполненном задании. Сам генерал от вышестоящего начальства поучил благодарность. Дружба маркиза с толстяком принесла много полезной и нужной информации.

  Городской оперный театр давал спектакль Божественного Моцарта «Ди заубэрфлётэ» - «Волшебная флейта». Весь свет и бомонд были приглашены на премьеру, потому что это скорее было новое прочтение и видение самого популярного и модного режиссёра.
  Новый директор театра разослал пригласительные билеты так же представителям посольств. Присутствовала чета Мишиных. Они сидели в ложе первого яруса. Михаил со скучным видом вертел в руках программку. Супруга Леночка чтобы как-то развлечь мужа переводила ему написанный текст. Миша махнул рукой:
   - А, всё равно белеберда какая-то!
   - Ну не скучай. Я знаю, ты не любишь классическую музыку, но не забывай,  мой дорогой, положение обязывает, так что терпи, - Леночка обворожительно улыбнулась и чмокнула сердитого мужа в щёку, предварительно прикрывшись программкой,чтобы никто не видел их нежности, - На, горе моё бинокль и рассматривай публику, - подала мужу прибор, достала платочек и стёрла следы помады с Мишиной щеки. 
    Миша вздохнул, и со страдальческим видом стал наводить окуляры на публику в зрительном зале. Он пробежался взором по партеру, потом стал рассматривать чопорных господ, сидящих в ложах. Прямо напротив  он увидел, как в ложу вошла роскошная рыжеволосая дама в меховом боа и в бриллиантах, а сопровождал её маркиз Джеймс де Плесси. Михаил заволновался, сердце в груди учащённо запрыгало.
    - Юрка! – еле слышно прошептал Миша.
    Он просто пожирал светскую пару глазами. Погас свет, началось представление, но Миша смотрел больше в ложу напротив, чем на сцену.
    - Так она же ему в матери годится, - не сдержав эмоций, вскрикнул Миша.
    - Тс-с-с! – сердито посмотрела на мужа Елена Аркадьевна.
    Военный атташе посольства с нетерпением дождался антракта.
    - Леночка, я пройдусь, ноги разомну, затекли, - сказал он жене и выбежал в фойе.
    Там уже толпился народ. Юрки не было видно, зато он заметил Горского Ария Самуиловича и тут же подумал:
    - «Пойду, спрошу у него. Уж этот вездесущий сын земли обетованной, точно всё знает».
    Михаил Михайлович и Арий Самуилович прохаживались по роскошному барочному фойе театра. Миша, как дипломат сначала поговорил ни о чём, потом поделился впечатлением о постановке и  только потом как бы невзначай спросил:
   - А скажите-ка, многоуважаемый Арий Самуилович, с кем это сегодня маркиз де Плесси?
   - Маркиз с баронессой фон дер Вальдберг, - не задумываясь, без обиняков, ответил словоохотливый Горский.
   - Это что, его новая любовница? Эта моложавая фрау маркизу в матери годится! – удивлялся Миша.
   В голосе его послышались нотки, то ли обиды, то ли ревности.
   - Как я слышал, - объяснял без задних мыслей второй секретарь посольства, - баронесса и маркиз просто друзья. Дело в том, что с недавних пор баронессу постигло несчастье. Её сын Рудди, как вам сказать…, тронулся умом. Говорят у них, в роду Вальдбергов, это наследственно. Баронесса очень переживает. Единственное чадо поместила в дорогущий закрытый психиатрический пансионат. А Джеймс де Плесси чем-то похож на Рудольфа. Вот он и скрашивает одиночество мадам, ну может быть и утешает. Кто их там разберёт?
 - Да уж, нравы…, - не удержался, удивляясь Миша.
 Горский не обратил на эту реплику внимания, продолжал рассказывать:
  -  Я однажды видел Рудольфа, на каком-то приёме. Он ещё считался здоровым, но даже тогда отличался эксцентричным поведением, напился, чего-то там разбил, с кем-то повздорил, чуть не до драки. Правда Рудди тощий, рыжий, конопатый, курносый очкарик. Не знаю, чего баронесса в этом маркизе нашла?
  - Вы же сами сказали, утешение, - ответил Миша.
  - Может быть, может быть…, - философски протянул Арий Самуилович, Хотя, в свете ходят слухи, молодой барон идёт на поправку.
  - Всё то вы Арий Самуилович знаете, - с лёгкой иронией сказал Мишин.
  - Должность обязывает Михаил Михайлович, - ответил Горский и неожиданно спросил – А вам-то на что сдался этот маркиз?
  Михаил растерялся не зная что ответить, но тут из динамиков зазвучал приятный женский голос, приглашая зрителей на продолжение оперного спектакля.
  - Майнэ дамэн унд хэрен, геен эи битэ  ин ден цушауэрраум…
  - Ах! Вот второй акт начинается. Пойдёмте в зал, - ловко вывернулся Михаил.
  И опять Миша смотрел не на сцену, а в ложу напротив, а маркиз делал вид, что поглощён полностью своей спутницей и вовсе не замечает пялившегося на него Мишина.

                *   *   *

  Чета Мишиных собиралась на очередной великосветский приём. Михаил Михайлович в чёрном фраке, Елена Аркадьевна в шикарном красном платье, с оголёнными спиной и декольте, в красных гловелеттах.
  - Елена Аркадьевна, - официально в полушутливом тоне обратился муж к жене, - Вы у меня как дива революции будете блистать на этом вечере, среди чёрных буржуазных смокингов, - и Миша показал на свой чёрный костюм.
  - Разумеется, - с кокетничала Лена, завязывая мужу галстук-бабочку, - Наверное, одеваю эту пролетарскую красоту в последний раз, а то скоро перестану влезать в платье.
  Елена провела по животу, напоминая мужу, что находится в интересном положении.
  - Ох, как я не люблю все эти светские приёмы, - Миша сердито нахмурился.
  - Перестань кукситься мой бычок, - Лена легонько ткнула мужа пальчиком в лоб, - Ты же знаешь, что шефа вызвали в МИД на консультацию, Арий Самуилович занят. Приходится нам с тобой представлять великую державу. А сделать мы это должны на высоте. Так что перестань дуться, улыбочку сотворил по шире. Мы изображаем радость и веселье, сердитый медвежонок, - и она чмокнула мужа в щёчку, - Вот опять я тебя вымазала помадой.
   - Ах, Ленка! Я бы сейчас всю помаду съел с твоих губ, - Миша сграбастал жену огромными ручищами, - Как я люблю тебя!
   - Отпусти, медведь, платье помнёшь, - наигранно сердито  возмущалась Елена, а сама была счастлива, что муж её так любит.

   Посольский «Мерседес» подкатил к особняку, где проходил приём. Изящная пара Мишиных, опять всех поражала.
   - Эти русские такая замечательная пара, - шептали вокруг.
   - Она, наверное, специально надела красное платье.
   - Действительно, цвет коммунизма.
   - Но как идёт ей этот цвет.
   - А он такой мощный, - с восхищением дамы отпускали реплики в сторону Михаила.
   - Этот смокинг сидит на нём как влитой.
   - Элегантная пара!
   Приём шёл обычным чередом. Миша скучал, стоял в сторонке с бокалом шампанского, проклиная про себя великосветские сборища. Ему не нравились все эти смокинги, фраки, костюмы.
   - Лучше военной формы нет, - ворчал он про себя.
   - Мишка, ты как поручик Ржевский в фильме «Гусарская баллада». Помнишь, он тоже говорил про свою гусарскую форму: «По мне так лучше голубого нет!», - подтрунивала Елена Аркадьевна над мужем.
   Миша от этого ещё больше хмурился. Тем более, он не очень-то хотел учить иностранные языки, поэтому ничего не понимал, о чём говорят все эти люди.
   Леночка же была на высоте. Она бабочкой порхала по залу, весело болтала то с одной группой гостей, то с другой, иногда подходила к мужу, утешала его и тихо напоминала:
   - Медвежонок, улыбайся. Не делай свою чудесную физиономию кислой, похожей на лимон. Не забывай, мы должны создавать положительный имидж державы.
  Она снова куда-то упархивала, а Миша глупо улыбался, оставаясь  в одиночестве, стоял, скучал, ругался про себя, обзывая  нехорошими словами весь этот приём. Чтобы как-то развлечь себя слушал игру небольшого камерного оркестра, нанятого для придания приёму светского классического характера.
  Неожиданно в зале зашептали. Миша завертел головой. Вошли маркиз де Плесси и баронесса Вальдберг. Они выглядели необычно: молодой, лощёный маркиз, этакий франт, щегол, и стареющая, словно увядающий бутон розы баронесса. Необычная пара сразу приковала внимание всех собравшихся. Маркиз ни чуточку не смутился. Кажется, он везде чувствовал себя как рыба в воде. Он с обворожительной улыбкой, обладая удивительной харизмой, со всеми болтал, моложавая баронесса умилённо улыбалась на своего спутника.
  - «Ах, Юрка! Ах, зараза!» - ругался мысленно Миша, - «Ах, жигало!»
  Тут Михаил заметил, что Юрка и баронесса о чём-то весело болтают с его женой. Леночка смеялась, закидывая красивую головку. Юрка не стесняясь, кокетничал с ней, не обращая внимания на баронессу, которую такое поведение маркиза ни сколько не удивляло и не волновало. Какая-то ревность завертелась в голове у Миши.
  - «А если Юрка соблазнит Леночку?» - вскочила коварная мысль, но Мишка постарался прогнать её прочь, - «Не-ет. Юрка не способен на такую подлость», - но коварная мысль продолжала сверлить мозг, - «Откуда ты знаешь? Вот возьмёт и соблазнит», - Мишка чертыхнулся, - «Тьфу! Чертовщина какая-то. Юрка этого не сделает!»
  В зале опять зашушукались. Раздались аплодисменты.
  - Битэ! Битэ! Зинген зи!
  Оркестр перестал играть. Баронесса уселась за рояль и заиграла ноктюрн Шуберта. Маркиз запел.
  - Лайзе флэен майнэ лидер
    Дурьхь ди нахт цу дир.
  Елена Аркадьевна подошла к мужу.
  - Какой приятный баритон у маркиза, - шепнула она.
  - Да уж! Я и не знал, что он ещё и поёт, - буркнул Мишка.
  - А ты, что знал, что он поёт? – удивилась Леночка.
  - Да нет, это я просто к слову сказал, - оправдывался Мишка.
  - А-а…, - ответила Леночка, продолжая слушать маркиза.
  - Хорст ди нахтигален шлаген?
     Ах! Зи флэен дихь,
     Мит дер тонэ зеэн клаген
     Флэен зи фюр михь.
     Голос маркиза был приятным. Мишка слушал и внутренне возмущался:
    - «Как поёт, мерзавец! Я даже и не знал, что он умеет петь».
    - Бебен хар ийхь дер энтгэгэн!
      Комт, бэглукэ михь!
      Маркиз закончил петь и слегка поклонился. Зал зааплодировал.
    - Вундербар!
    - Пэрфект!
    Раздалось со всех сторон.
    - Мишенька, как тебе? – спросила Леночка.
    - А что это за песня? – Миша не отрывал восхищённых глаз от самодовольного Юрки.
    - Мишка, ты дремучий медведь. Это же «Вечерняя серенада» Франца Петера Шуберта, - возмутилась на мужа супруга, - Ты мне не ответил. Тебе понравилось?
   - Да, - выдавил из себя Мишка.
   - Тогда, пойдём моё ненаглядное сокровище, я тебя познакомлю с маркизом и баронессой, - Леночка подхватила Михаила под руку и попыталась сдвинуть с места.
  - А может не надо, - запаниковал Мишка.
  - Так, я не поняла? Это что ещё за упрямство? Так надо! – Лена толкнула упрямого мужа в бок, и он вынужден был подчиниться.
  - Дарф ийхь форштелен, майн ман Михаэль, - представила Леночка Мишу.
  - О! Вас фюр ейн ризе, (какой великан) - удивилась баронесса, протягивая руку.
  - Очень рад! Зер цуфриден, - Михаил поцеловал руку фрау.
  - Наконец, хоть что-то сказал по-немецки, - прошептала в ухо мужу Елена, - Выучил.
 Юрка услышал это и ехидно улыбнулся. Мишка заметил и сверкнул на него недовольным взглядом.
   - «Всё ведь зараза понимает, только притворяется».
   - Ийхь бин аух зэр фро. Вир фрагэн унс айн маль ауф ирэм эмпфанг. (Я тоже очень рад. Мы уже встречались один раз на вашем приёме), - маркиз де Плесси протянул Михаилу руку.
  Мишка схватил Юркну руку и стал трясти.
  - Мишка, ты что, перестань трясти руку маркиза и отпусти, так нельзя, - зашипела жена на мужу.
  - Энтшульдигэн зи биттэ, - сконфузился Мишка.
  - Нихьт эс, комт фор (ничего, бывает), - перевёл всё в шутку маркиз
  Леночка защебетала пташкой, легко и непринуждённо, иногда задавала вопросы мужу, переводила. Беседа получилась славной. В итоге баронесса снова протянула Михаилу руку:
  - Ви шён вар эс ойхь кэнэн цу лернен, - вожделенно смотрела на богатыря.
  - Как приятно было с вами познакомиться, - перевела Лена.
  - Ийхь хофэ, вир трэфэн унс нох, - протянул для рукопожатия маркиз.
  - Надеюсь, встретимся ещё, - перевела Леночка.
  - Я, натюрлихь, - ответил Миша, а про себя подумал, - «Конечно, зараза такая встретимся, ещё бы не встретились», - теперь он не тряс юрке руку, а пожал совсем вяло.
  Они разошлись. Маркиз взял старую фрау под руку и с насмешкой спросил:
  - Ви гефален дэр русише барбар, майнэ либэ? (Как тебе эти русские варвары, моя дорогая?).
  - Нихьтс, люстигэ. (Ничего, забавные), - ответила баронесса.
  - Эс вар, альс об ди ротэ Мадона (Она была будто красная Мадонна), - не унимаясь язвил маркиз по отношению Мишиной супруге.
  - Ду вист нихьт герехьт. Эс ист сюсс. (Ты не справедлив. Она миленькая), - заступилась за Елену баронесса.
  - Вас дэнкст ду дэн? (Ты так считаешь?) – переспросил барон с полнейшим безразличием в голосе.
  - Я, майн фройд! – графиня млела от своего спутника.
  - Вир мюсэн, зи айнладен. Вас майнст ду? (Надо их пригласить в гости. Как ты считаешь?), - как бы между прочим предложил маркиз.
  - Ихь бин мит дир айнфэрстандэн, либер, (Я с тобой согласна дорогой), - старая фрау с теплотой посмотрела на своего молодого спутника, и представила, как вновь увидит русского великана.
  - Зэр гут, - ответил маркиз.
 
  Дома Елена поинтересовалась у мужа.
  - Ну, как приём?
  - Скучища, - скуксился Мишка, сидя в кресле перед телевизором.
  Он тупо смотрел на экран, ничего не понимая, о чём там говорили, следил только за картинкой.
  - Перестань, медвежонок, - Леночка забралась к мужу на колени, обнимая за богатырскую шею и упираясь своим лбом в его массивный лоб – Всё прошло хорошо. Какие они музыкальные люди. Как играла баронесса. Как пел маркиз.
  - Баронесса, маркиз, - ухмыльнулся Мишка.
  - А вот некоторые, у нас даже язык выучить не могут, - подтрунивала над мужем Елена.
  - Ну, зачем мне этот язык, когда ты у меня есть, - Мишка с нежностью обнял жену.
  - Привык за счёт меня ехать. Вон маркиз несколько языков знает, - укоряла жена.
  - Ох уж этот маркиз. У него, поди чай, гувернантки различные были. Всю жизнь на всём готовеньком жил, - специально язвил про маркиза Мишка, а сам удивлялся, как Юрка всему этому научился, - Такой молодой, а со старушкой спутался. Вот они нравы загнивающей западной цивилизации.
   - Ой, Мишка, отстань! У нас тоже такие геронтофилы есть, - ответила Лена.
  - А это ещё кто такие? – переспросил Миша.
  Сразу вспомнилось, какими замудрёнными словечками удивлял его Юрка, а теперь ещё родная супруга туда же.
  - Это мой дружочек, те, которые старичков любят, - Леночка пальчиком нажала Мишке на нос как на кнопочку.
  - Ну, надо же? Извращенцы какие-то? - сморщился Мишка, а у самого промелькнуло в голове, - «О-о, если бы ты только знала. Какими непотребствами мы с этим маркизом занимались. Даже представить жутко», - и подумав, добавил, - Пойдём-ка лучше спать.

  От баронессы Вальдберг и маркиза де Плесси в посольство пришло приглашение супругом Мишиных на светский вечер. Мишка по возмущался, по возмущался, но смирился с доводами жены и недовольный  сел в «Мерседес».
  Всё было как обычно, приём, ужин, светская болтовня. Правда, гостей было поменьше. Баронесса выказывала особое расположение Михаилу. Он чувствовал себя неудобно, поведение его было скованным. Он постоянно стеснялся, не знал что ответить, часто попадал впросак, сидел красный как рак от смущения. Баронессу это забавляло и веселило.
   Как назло, Леночка была поглощена беседой с маркизом. В отличие от мужа, она чувствовала себя вполне комфортно, даже громко смеялась, а маркиз заливался перед ней соловьём.
   - «Юрка, скотина, он что так и хочет соблазнить мою жену? Убью, зараза!» - злился Мишин, - «Да ещё эта старая вешалка прицепилась. Чего ей надо?» - страдал Мишин от пристального внимания баронессы.
    - Тут мир… ляйд… ийхь мус… геен. (Извините мне нужно выйти), - неуверенно промямлил Мишка.
    - Натюрлихь, - милостиво улыбнулась баронесса.
    Мишка чуть ли не побежал, спросив шёпотом у официанта.
    - Во ист ди тоилете? – спросил Мишка.
    - Фольген Зи мир бите, - ответил официант.
    Он проводил Михаила по коридору и указал рукой на дверь. Мишин забежал в туалетную комнату, уставился на себя в зеркало, стараясь успокоиться.
   Дверь туалета открылась, и вошёл Юрка.
   - Ну, здравствуй! – протянул он руку Михаилу.
   - Да пошёл ты, - злился Мишка, но руку пожал.
   - Вот ни хрена себе! – вскрикнул Юрка, - Я к нему со всей душой, а он нате, пожалуйста…
   - Ты зараза, чего к моей жене пристаёшь? – Мишка готов был разбушеваться не на шутку.
   Юрка, видя такое состояние друга, вместо того чтобы его успокоить стал ещё больше подначивать.
    - Соблазнить хочу.
    - Вот как дам по башке! – Мишка выставил большой кулак.
    - А вот и не дашь! – Юрка подошёл вплотную к Мишке одной рукой обхватил его за шею, другой схватил за задницу, - Или дашь? – произнёс последнее слово с далеко идущим намёком.
    - Уйди от меня гад, - рычал Мишка, но стоял как вкопанный.
    - Ути, мы какие! – словно с маленьким ребёнком сюсюкал Юрка, - Руссо туристо, облико морале, - ехидно прищурил серо-голубые глаза.
    - Юрка отпусти меня, - Мишка уже не злился, а просил, - Ты же знаешь, какой я легко возбудимый.
    - Ах, да! Трусики обмочим, - съехидничал Юрка, отходя от Мишки, и уже на полном серьёзе начал говорить, - Так, Михаил Михайлович, вот этот футлярчик, - показал пластмассовую коробочку, похожую на губную помаду, - надо передать в контору твоего батюшки. Ты знаешь, как это сделать. Здесь ценная информация. На Родине её очень ждут.
    Вмиг лицо майора Михаила Мишина сделалось очень серьёзным. Он взял футлярчик из рук майора Юрия Мишина и быстро спрятал в карман.
   - И ещё, Миша, мне очень нужна твоя помощь. Я буду тебя ждать по этому адресу через три дня, - Юра показал бумажку с адресом, - запомнил?
  Миша утвердительно кивнул головой. Юра достал зажигалку, зажёг бумажку, бросил в раковину, подождал, пока она не превратится в пепел, открыл кран, смыл.   
   - Мишь, на встречу приедешь на такси. Свою машину не свети. Понял? Оденься тоже не броско. Мы поедем за город. Необходимо залезть в один домик. Он находится за городом в лесу. Соответственно оденешься. Понял. – Юра командовал как заправский командир, говорил убедительно, чуть ли не приказывая.
   Огромный майор Мишин полностью подчинялся и лишь утвердительно кивал головой.
   - Ну, вот и хорошо. А теперь я тебя поцелую, но в щёчку, - Юрка опять начал дурачится, - Пойдёмте господин военный атташе. Не забывайте, мы говорим по-немецки, ферштеен зи!
   - Яволь! – отчеканил по-военному майор Мишин Михаил.
   - О-о! Зер гут! – ответил майор Мишин Юрий.
   Они оба весело вошли к гостям.
   - Вот вы где? А мы вас потеряли! – Леночка быстро подошла к мужу и взяла его под руку.
   - Господин барон показывал мне особняк, - оправдывался муж.
   - Как же вы изъяснялись? Ты же не знаешь языка? – удивилась Леночка.
   - Ир ман ист айн интэрэсантэр гэшпрахшпартнэр. (Ваш муж интересный собеседник), - мило улыбаясь, ответил барон.
   - Ферштеен Зи русиш? – удивлённо спросила Елена Аркадьевна.
   - Нур манхмаль, влос (немнго, чуть-чуть), - скокетничал маркиз.
   - Ах, да, зи ист полиглот, - усмехнулась Лена.
   Возвращался Михаил со званного вечера весёлый, возбуждённый. Даже мурлыкал себе под нос какую-то мелодию.
  - Мишенька, зайчик мой, что ты такой весёлый? – любопытствовала супруга, - Ты смотри, про барона де Плесси ходят сплетни, что он не обычный мужчина, а из этих…, - Елена Аркадьевна игриво погрозила мужу пальчиком.
  - Из каких из этих?...  -  не понимая переспросил муж.
  - Из тех, кто больше любят мужчин, а не женщин, - разъясняла жена.
  - Да ладно тебе! – удивился Миша, а потом сердито добавил, - А, сама-то с ним как кокетничала?
  - А ты что, ревнуешь? – Леночка хитро прищурила глаза.
  - Представь себе, ревную, - на полном серьёзе ответил Михаил.
  - Мишка! Правда! Ревнуешь, значит любишь! – Леночка кинулась мужу на шею.
  - Люблю, люблю. Не мешай. Видишь, машину веду! -  бурчал Мишка, а сам был чрезмерно довольный.

  Через три дня Миша приехал точно к тому месту указанным Юрой, вышел из такси, расплатился, стал озираться по сторонам, ища товарища. На другой стороне улицы, на обочине дороги одиноко стоял маленький голубенький трёхдверный «Опель-кадет» купе класса. Миша присмотрелся и увидел в машине Юру, быстро перебежал дорогу, сел к нему.
  - Привет! – протянул руку.
  - Привет! – ответил Юра, - Не боишься?
  - Юр, не начинай, а, - обиженно ответил Миша.
  - Да ладно тебе. Это я шучу, - улыбнулся Юрка.
  - Вот и не начинай! Поехали лучше, - Миша демонстративно смотрел вперёд, - «Почему я терплю все его колкости?» - мысленно спросил сам себя.
  - Ну, поехали, так поехали.
  Юрка завёл машину. Они тронулся с места. Машина выехала за город, свернула в лес по просёлочной дороге. Юра остановил автомобиль, достал сложенную в четверо бумагу, развернул.
  - Смотри сюда. Вот план дома, в который нам надо проникнуть. Вот здесь…, - Юра ткнул пальцем, - Где-то здесь, спрятана одна папочка с интересными бумажками.
   - Их надо найти, - перебил Миша.
   - Молодец Мишенька! Очень догадливый мальчик! – не мог без шуток Юрка.
   - Вот сейчас как дам по шее! Перестань издеваться, - Мишка не удержался и прикрикнул.
  - Да что ты, я и не думаю, а дашь ты мне потом. Я обязательно возьму, - Юрка продолжал ехидные шуточки.
  - Слышь! С тобой невозможно работать, - злился Мишка.
  Юра не обращал на это внимания, начал объяснять.
  - Этот охотничий домик Вальдбергов. Старший братец моей ненаглядной Матильдочки – Конрад был штандартенфюрером СС, что соответствует оберсту, то есть полковнику Вермахта. Раньше, во временя Рейха, в этом домике часто собирались офицеры СС. После войны господин оберст куда-то исчез, а домик забросили, но некоторые важные бумажки там остались. Бабулька-баронесса к старости стала неосторожно болтлива. Я узнал… Твоему бате доложил… Он приказал найти… Теперь задача понятна?
    Миша слушал внимательно, молча соглашался.
    - Ну, если понятна, тады вылазь!
    - Зачем? – вытаращил глаза Миша на Юру.
    - Ну, ты тормоз, - удивился Юрка, - Не можем же мы вот так подкатить к дому! А вдруг там кто-то есть? Так мы сразу засветимся. Мы с тобой бегом, через лесок, незаметненько… Понял, голова – два уха?
    Миша стыдливо кивнул, а про себя подумал:
    - «Юрка профессиональный шпион. Не буду спорить».
    Они бежали легко, свободно, непринуждённо, словно спортсмены-легкоатлеты. Юра остановился, спрятался за дерево,  махнул рукой Мише, чтобы тот сделал то же самое.
     - Вот этот домик, - прошептал он Мише.
     - Не хрена себе, домик, - так же шёпотом удивился Михаил.
     Двухэтажный особняк с мансардой и башенкой был обнесён высоким кирпичным забором. По дому было заметно, что в нём давно никто не живёт, однако сильного запустения не наблюдалось. Это свидетельствовало о том, что изредка в особнячок кто-то наведывался. 
   Юрий сделал знак, и они подбежали к забору.
   - Высоко, прошептал он.
   - Залазь на меня, - предложил Михаил.
   - Ну, ты умник! Я же тебя потом не втащу наверх. Силы не хватит! - Юра покрутил пальцем у виска, - Давай забирайся на меня, потом на забор, потом меня втащишь.
   - А ты меня выдержишь? – недоверчиво спросил Миша.
   - Придётся. И не таких выдерживал, - вздохнул Юра и подошёл в плотную к забору, - Давай лезь быстрей.
   Миша быстро запрыгнул Юрке на плечи.
    - Ой, блин, слон, - хрипло выдавилось из Юрки.
   От сильного напряжения ноги у него затряслись. Миша это понимал и как мог, быстрее подтянулся и вот…, он уже сидел на заборе.
   - Фу, чуть кишки наружу не вылезли, - прохрипел Юрка.
   - Давай руку, - Миша протянул свою огромную лапу, и буквально через пару секунд оба Мишиных сидели вместе на заборе, не сговариваясь, спрыгнули вниз, побежали к дому. Юрка хорошо ориентировался, вёл товарища сразу же к хозяйственному, чёрному ходу. Вытащил ключ и отпер дверь.
    - У тебя даже ключ есть, - удивился Миша.
    - Спрашиваешь, - скептически ухмыльнулся Юрка, - Что я зря что ли с моей бобулькой шуры-муры кручу.
    Михаил только развёл руками. Они вошли в дом.
    - Так…, это, наверное, здесь…, вот сюда…
    Юрка вёл Мишу в подвал. Из сумки он достал фонарик стал освещать путь. Перед ними появилась очередная дверь. Юра попытался её открыть. Дверь упрямилась и не поддавалась. Он попросил друга-здоровяка.
    - Миш, напрягись.
    Сильный Мишин поднажал плечом, дверь распахнулась.
    - Во, молодчина Михаил Михайлович, - похвалил друга Юрка.
    Он провёл рукой вдоль стены, чем-то щёлкнул.
    - Надо же, даже электричество есть, - удивился Юрий, - Вот, наверное, где эти бумажки, - он указал на железную дверь с большой ручкой колесом посередине, - Вот это сейфик…, - удивлённо протянул слова.
   Юра подбежал к сейфу, быстро обшарил его своими тоненькими длинными пальчиками, стал набирать код, затем схватился за колесо, пытаясь его повернуть. Колесо не слушалось. Юра приложил усилия, даже покраснел с натуги, колесо стояло на месте.
  - Миша, помоги.
  Подошёл Михаил взялся за колесо. Ничего не получалось.
  - Юр, а может ты код неправильно набрал?
  - Я всё правильно сделал, верти давай, - зло приказал Мишин младший.
   Миша поднажал. Никак.
  - Мишенька, миленький, ну поднатужься, - Юрка умоляюще упрашивал друга.
  Миша старался во всю, был красный как рак, со лба капал пот, но вот колесо поддалось, повернулось, и дверь тяжело отъехала.
  - Мишенька, ты чудо! Я знал, что у нас всё получится! – радовался Юрка, - Дай я тебя поцАлую.., -  трубочкой выпятил губы и протянул руки.
  - Иди на хрен! - Миша наклонился вниз, ухватившись руками за коленки, тяжело дышал.
  Юра уже вовсю рылся в бумагах.
  - Так! То ерунда. Фи! Какая чушь. Это про «Аненербе!» Не люблю мистики, - бегло пробегал документы глазами, комментировал вслух и бесцеремонно бросал листки на пол, - А вот это уже интересно! Это мы заберём с собой. О! Это про то как большой брат из-за океана давал денежки «Крыльям защиты»… Я думаю, в дипломатической игре сгодится…, - несколько папок стал совать к себе в сумку.
  - Юр! Ты бы не раскидывал всё так, - сделал замечание Миша.
  - Отстань! – отмахнулся от него Юрка, словно от надоевшей мухи, - Не учи папу маму любить!
  - Вот какая же ты сволочь! Так бы и врезал тебе!
  Миша обиделся и отошёл подальше от ничего не замечающего вокруг себя Юрки. Тот действительно, сильно был поглощён документами.
  - Вэр хир?! – неожиданно раздался чей-то голос
  Дверь открылась и в проёме появилась фигура человека.
  - Вэр зи?! Вас махст ду хир?! – спрашивал с тревогой в голосе незнакомец.
  Михаил испугался и не знал куда спрятаться. Юра оторвался от бумаг, поднял голову. Его серо голубые глаза веяли страшным холодом. В них блестела какая-то нечеловеческая жестокость.
  - Нихьтс. Вир хир нихьтс тун (Ничего. Мы здесь ничего не делаем), -  спокойно ответил Юра.
  Вдруг он выхватил пистолет и выстрелил. Человек с дыркой во лбу упал.
  - Юрка, ты же убил его! – закричал Миша.
  - Не ори! – леденящим тоном прикрикнул Юра.
  Он подошёл к убитому, наклонился, внимательно осмотрел труп.
  - Познакомьтесь, майн фройнд, это штурмбанфюрер СС Конрад фон Вальдберг, - Юрка тыкал пистолетом в сторону убитого, - Да! Как он постарел. На фотографиях, что я видел у Матильдочки, он такой бравый полковник.
  - Юрка! Ты же убил человека!
  Мишка трясся не-то от страха, не-то от нервного напряжения. Он никогда ещё не видел в своей жизни как по настоящему убивают человека, тем более перед ним лежал совсем безобидный седой старичок, с маленькой дыркой во лубу, а из-под затылка вытекала лужа из крови и мозгов. Михаилу стало дурно, начались рвотные позывы.
  - А ну престань! – кричал на него Юра, - Чего ты нюни распустил, словно баба?! Быстро взял себя в руки! Лучше помогай мне! 
 Юрий засунул нужные папки в сумку. Все бумаги выбросил из сейфа. Достал зажигалку. Чиркнул ей и бросил в ворох из  листов. Огонь занялся быстро, перекинулся на сухие деревянные вещи.
   - Ну, а теперь Михаил Михайлович, делаем ноги.
   Юрка схватил друга за руку и начал выталкивать из помещения.

   Друзья сидели в машине, уже в черте города. Юра специально остановился, чтобы Михаил мог успокоиться и прийти в себя.
   - Юр! Я всё-таки не понимаю, на хрена ты убил старика? – не унимался Миша.
   - Пойми, голова твоя садовая, в облике этого безобидного старичка скрывается садист и убийца. У него руки по локоть в крови, а может быть и больше. Не забывай, он штурмбанфюрер СС, то есть шутцштафельн, так называемых «Крыльев защиты». Они все убийцы. Выходит, вот где сестричка долгое время укрывала своего братика. А мы его кокнули. – Юрка уже начал шутить и теребить друга – Слышь, Мишка, медведь ты этакий, мы это сделали!
  - Отстань! Ты убийца! Причём хладнокровный убийца! – не унимался Миша, закрывая лицо руками.
 - Слушай сюда, ты, чистоплюй! – Юрка раздражённо повернулся к Мише, - Ты представляешь, что бы было, если бы мы его отпустили? Получился страшный международный скандал, и многие бы головы, там, наверху по слетали, в том числе и твоего папеньки. Я просто вынужден был его убрать. Я понимаю, профессиональный разведчик редко прибегает к оружию. Выстрел для него характерен провалу. Ну что ж поделать, если по-другому нельзя. Я ведь в первую очередь твою шкуру спасал, неблагодарный.
  - Но что же тогда будет? – спросил Миша.
  - А это уж не твоя забота. Твоя забота содержимое этой сумки отправить куда надо. Понял? Кстати, на-ко возьми её.
  - Юр! Ты часто убивал? Много? – не унимался Миша
  - Ну, на моём счету, так трупиков с десяточек, - шутливо ответил Юрка.
  - И ты так спокойно об этом говоришь? – Мишка удивлённо хлопал своими зелёными глазами.
  - А чего мне теперь, плакать что ли? – Юрка специально начал сгущать краски, - Кого пристрелил, кого отравил, а кого и прирезал.
  - Так ты серийный убийца? Я начинаю тебя бояться, - Миша даже инстинктивно отодвинулся подальше.
  - Не бойся. Тебя не трону. Такой большой, а слабый. Поехали лучше.
  Юра завёл свой «Опель». Он довёз Мишина до определённого места, открыл ему дверцу.
  - Вылазь! Пройдёшь здесь между домами и выйдешь к своей «конторе». Спасибо за помощь, без тебя бы я не справился.
  Юра взглядом провожал Михаила. Он смотрел на удаляющуюся большую фигуру друга и думал.
   - «А ведь кроме его на белом свете у меня нет никого. Он единственный для меня человек, которого я люблю. А то, что я с ним себя так веду, так это моя неуверенность в себе, мои комплексы. Но по-другому я не могу. Прощай Мишка. Вряд ли ещё увидимся».

   Матильда фон Вальдберг плакала, маркиз Джеймс де Плесси как мог её утешал.
   - Это они, они убили моего дорогого Конни, - всхлипывала баронесса.
  Джеймс стоял рядом со стаканом воды.
  - Кто, моя радость?
  - А ты, что не догадался? Это же «Моссад». Они как ищейки рыщут по всему свету. Столько лет прошло, никак успокоиться не могут. Что им сделал мой брат? Он был таким чудесным и добрым человеком. Как это всё не справедливо!
  Перед маркизом сидела старая беззащитная женщина, сгорбленная под тяжестью свалившегося на неё горя.
  - Успокойся, дорогая. За эти злодеяния Бог покарает их, - старался утешить маркиз.
  Матильда фон Вальдберг сильно переживала утрату брата. Сердце её не выдержало, и старая женщина умерла. Соответственно маркиз де Плесси попал под подозрение полиции. Однако у блюстителей закона не оказалось веских оснований для ареста, а ещё высокопоставленные покровители посодействовали, и маркиз, как всегда вышел сухим из воды. В свете ему даже соболезновали.
  Маркиз завёл дружбу с сыном баронессы, Рудольфом. Частенько навещал больного в пансионате. Рудольф стремительно шёл на поправку.

              *   *    * 
 
  Маркиз де Плесси блистал в свете. Но случилось неожиданное. Маркиз пропал. Полиция сбилась с ног в его поисках. И о, ужас в реке было выловлено посиневшее, изъеденное рыбами тело. Труп на столько был обезображен, что невозможно было узнать кто это. Только по золотому перстню, в виде черепа, с одним кроваво-красным рубинчиком в глазнице, второй выпал и потерялся и по обширной растительности на теле, предположили, что это маркиз де Плесси. Газетчики на перебой изгалялись в версиях, одна экстравагантнее другой, в причинах гибели маркиза.

  Военный атташе посольства, майор Мишин Михаил Михайлович завтракал, ел приготовленные женой с пылу-жару блинчики, пил кофе и жевал бутерброды. Супруга стряпала для любимого муженька, суетилась у плиты.
   Мишка был несказанно рад. Семейство ожидало пополнения. После двух дочек – красавиц, так хотелось парня – наследника, и как сообщали медики, действительно получалось, что будет мальчик, хоть это и было пока под вопросом.
  По телевизору транслировали последние новости, но так как они были не по-русски, Миша их смотрел не внимательно, в полглаза Его супруга Леночка часто за это попрекала:
  - Надо бы языком заняться. Сколько лет живёшь за границей, а языка не знаешь.
  На что Миша недовольно отвечал:
  - Да, ладно. Успею ещё.
  Вот и сейчас, он мельком взглянул на экран. Яркая блондинка, скорее похожая на куклу говорила:
   - Унд видер юбэр гехаймнисвилен тод дес маркюис…
   Во весь экран выплыла фотография молодого человека с короткой стрижкой, аккуратной восточной бородкой и лукаво улыбающимися серо-голубыми глазами.
  - «Так это ж Юрка», - моментально промелькнуло в голове
  У Миши ёкнуло внутри, учащённо застучало сердце.
  - Леночка, ну-ка послушай, о чём там говорят?
  - Вот я говорила, учи язык. А ты упрямый до невозможности, - недовольно проворчала жена. Не отрываясь от сковороды, не смотря на экран, а только слушая голос, машинально стала переводить:
  - Вот уже несколько дней прошло с тех пор как было выловлено тела маркиза де Плесси. Однако полиция до сих пор не может дать однозначного ответа, было это убийство или несчастный случай…, - она прервала перевод и с сожалением в голосе добавила от себя, -  Какой ужас, маркиза Плесси убили, а такой был приятный мужчина.
  - Что, Плесси мёртв? 
  У Миши выпала чашка из рук, звякнула и разбилась. Чёрный кофе разлился по белой скатерти. Рот от полученной новости раскрылся, а из него вывалился недожёванный бутерброд.
  - Миш, что с тобой? – удивилась Леночка.
  Она ещё никогда не видела мужа с таким обескураженным лицом. Он как-то в одну секунду осунулся, вдруг стал выглядеть жалким и побитым. Неожиданно, вдруг, невообразимо тяжёлое горе свалилось на его могучие плечи, и эти плечи, словно сильные крылья орла обмякнув, поникли. Ничего не говоря Миша встал и вышел. Он сидел в машине и не стесняясь плакал как женщина. Впервые в своей жизни он напился вдрызг.
  Сама Леночка тоже была удивлена смертью маркиза.
  - Такой милый молодой человек, - Леночка говорила с грустью.
  Но вскоре забыла этот инцидент как рядовое происшествие. Вот и газеты пошумели, пошумели и перебросились на очередное страшное событие.
  - «Катастрофа века», «Авария века», «Трагедия человечества», - кто кого перещеголяет в громких заголовках, верещали «акулы пера» и «мэтры» телевизионного искусства.
  Случилась страшная железнодорожная авария. Столкнулись два пассажирских поезда. Погибли несколько сотен человек. Различного рода борзописцы накинулись на это событие словно стервятники на мертвечину. Деструктивная новость специально накаляя обстановку, вытеснила сообщения о смерти маркиза де Плесси. Так уж устроен мир, что плохие новости продаются гораздо лучше, чем хорошие.

  Широкофюзеляжный двупалубный пассажирский самолёт «Боинг 747» называемый «Джамбо Джет», что обозначает «Неуклюжий великан с реактивным двигателем», летел высоко над облаками. На второй палубе «Боинга» в «Бизнес классе» сидел барон Рудольф фон дер Вальдберг, в переводе - свободный мужчина по имени Красный волк из Горного леса.
  На голове барона торчала коротко ассиметрично остриженные тёмно-рыжие волосы, образуя причёску стиля «а-ля воронье гнездо», на курносом конопатом носу поблёскивали тоненькие очки в золотой оправе.
  Вежливая стюардесса принесла бокал шампанского и пару бутербродов с осетровой икрой, поставила на откидной столик.
   - Бите хэр барон.
   - Данке фильмальс, - барон улыбнулся своей обворожительной улыбкой.
   Стюардесса мило ответила
   - Айнен гутен флюг.
   Барон не спеша перекусил и уставился в иллюминатор. Ярко светило солнц. Внизу величаво проплыли белоснежные облака.
    До дорогого курорта на экзотическом острове в океане было ещё далеко. Там барона ждали друзья. «Ди гольдене юнге» - «золотая  молодёжь» решила неплохо провести время.
    Умиротворённость и покой поселились в душе. Барон опустил шторку иллюминатора, надел на глаза тёмную повязку, откинул кресло и задремал. Полученная новость несказанно радовала. У очень хорошего человека родился сын. Как и договаривались, мальчика хороший человек назвал именем своего лучшего друга. Барон счастливо улыбался во сне.

(См. продолжение "Любовь не умрёт никогда")