Пчёлы и трутни

    В самый разгар лета, когда жара перевалила за тридцать, и люди на улицах передвигались короткими перебежками, ускоряя шаг на солнцепёке и замедляя его в тени, когда мороженое и прохладительные напитки шли нарасхват, я шёл на почту райцентра.   Специально приехал, только отсюда, из районного "главпочтампа" можно было сделать перевод за рубеж, в деревенском отделении связи  это исключено, таков закон. Дурацкий закон.
   Больше всего я боялся застать здесь толпу  изнурённых зноем, потных, потому раздражённых людей, вынужденных томиться в ожидании своей очереди, чтобы оплатить услуги ЖКХ, и добоялся: перед стойкой оператора переминалась стайка пенсионеров... Нет - стая. Огромная, человек в 20. И я в тоске подумал, что это на час или около того. Но отступать было некуда.
   В огромные, от пола до потолка  окна, а вернее, в стеклянные стены, превращавшие зал в подобие аквариума, струился нестерпимый зной, отчего в голову приходили тяжёлые мысли о грешниках в аду, крематории и Орлеанской Деве на костре...
   Старики сочились потом, предлагали друг другу валидол и нитроглицерин, вздыхали и терпели. Оператор за кассой, в насквозь промокшей и потому почти прозрачной блузке, терпела тоже. Работала она виртуозно, но очередь двигалась медленно: сдачу бабульки пересчитывали дотошно и кропотливо, ошибались, и пересчитывали снова...
   Они доверяли оператору, я знаю, просто за их спинами стояли 90-е, нищие годы, и известная фраза, пережившая крепостное право, капитализм и социализм: "Копейка рубль бережёт" - довлела над ними.
   Подошла и моя очередь. Я протянул бланк и...  В общем, мои мозги перегрелись ещё по пути на почту: заполняя  проклятую форму, я сделал все ошибки, которые мог. Которые не мог - тоже сделал.  А так же позаботился о том, чтобы сделать  все ошибки, предстоящие  потомкам, их детям и внукам.
   Оператор посмотрела на меня, как на диковинку, высоко подняв брови, но даже не улыбнулась:
- Жара?.. - и сочувственно кивнула головой (капельки пота брызнули на бланки).
- Жара... - мне было ужасно стыдно.
- Давайте паспорт, я сама всё заполню, вам останется расписаться только.
   ...Здание я покинул на полусогнутых. 
   Притормозил на крохотном пятачке тени под козырьком над входом, с наслаждением закурил, расстегнул пуговицы на рубашке ровно настолько, насколько позволяли приличия (или неприличия?) и вдруг понял, что трёхэтажка районного узла связи... негромко и монотонно жужжит.
    Вскинул голову. У каждого окна второго и третьего этажей еле слышно шуршали ящики кондиционеров, обеспечивая начальственные кабинеты вожделенной прохладой. И тихое их шуршание сливалось в ровный гуд гигантского улья.
- Пчёлы, - подумал я и сплюнул. - Какие пчёлы? Полное здание трутней!
   Пчёлы трудились в духоте сортировки и раскалённом операционном зале, тащили на себе под палящим солнцем тяжеленные сумки с газетами и письмами, терпели жалобы одиноких стариков, когда приносили им пенсию.
   А в прохладе кондиционированных кабинетов  сидели жиреющие трутни, и не было им числа и меры...
.
Февраль 2016