Оператор Апокалипсиса. Глава I

  Глава I. Летучий отряд №3

  - Товарищ полковник, разрешите войти, лейтенант Беловодов. – голос лейтенанта звучал слегка неуверенно. Возможно, от волнения, возможно, от трёхчасовой дороги из подмосковного военного гарнизона через вечно не спящую и торопящуюся с работы домой Москву.

  - А, Ярослав, ты приехал. Заходи, присаживайся. – быстро ответил полковник.

  Ему было около 40, осунувшееся и усталое лицо, но живые глаза, блестевшие острым проницательным светом, точно прожигали мозг. Такие глаза смотрят немного исподлобья, считывая информацию быстро и в то же время детально. Таких глаз остерегаются и отводят от них взгляд.

  Прямой строгий покрой формы чёрного цвета. Куртка с накладными погонами без линий и просветов, на которых было по 3 звезды. На груди нашивка - шеврон Генерального Штаба, а на левой стороне воротника-стойки красовался щит и меч; на поле щита был виден государственный флаг.
 
  Перед его глазами на мониторах сновали в неизвестных местностях машины, ходили перед экранами люди. Под картинками неслись потоки цифр и диаграмм, вероятно, шла запись.
 
  «Очень знакомое лицо» - подумал лейтенант.

  Ярослав знал полковника, хотя и никак не мог вспомнить, откуда.
Видел он его очень давно, когда был ещё совсем юнцом, бегал среди гостей, пришедших праздновать его же день рождения.

  И как волной накрыли воспоминания из детства. Долгов Олег – так звали одного из гостей. Так звали офицера, перед которым стоял ничего не понимающий лейтенант. Они с отцом Ярослава были друзьями, учились с первого курса военного училища и служили несколько лет в одном подразделении после выпуска.

  Как-то Олег поехал учиться в Новосибирск, потом снова в Москву. Он всегда хотел служить в «органах», как он сам говорил. Обыденная служба ему была не интересна, он быстро увядал, терял ко всему интерес. У него была натура искателя.
Насколько Ярослав знал, дружба его отца и Олега не прошла, несмотря на то, что судьба развела их по разным дорогам. Он приезжал в гости несколько раз.

  Но где-то в 2000 году он пропал. Просто пропал, все связи оборвались. Отец думал, что он был завербован на работу за границей.

  И через несколько лет он так же неожиданно появился, дал о себе знать.
Остановился он в Москве на тот момент. В телефонной трубке его голос не обращал внимания на удивлённые возгласы и расспросы. Он, как обычно, спокойно и ровно разговаривал, будто и не пропадал на долгие года.
 
  Приезжал одно время в гости. Повзрослевший, молчаливый и угрюмый, очень серьезный, такой же подтянутый и крепкий, в звании полковника. В те времена другие офицеры в его возрасте дослуживались лишь до майоров, в редких случаях – до подполковников. На его кителе красовались три ряда реек, заменявших реальные медали и ордена, большинство из которых, как рассказывал потом отец, были получены за боевые операции. Какие именно не уточнялось, и складывалось впечатление, что Олег эту тему обходит стороной.

  - Ты поступил в 2031 году в Государственный общевойсковой Центр, проходил обучение по программе «Сопровождение боевых операций». В 2034 году закончил. По распределению был направлен в «Звёздный-18». – продолжил полковник после секундной паузы и многозначительно замолчал, переключив внимание на мониторы.

  Ярослав хорошо учился. Можно было с уверенностью утверждать, что он мог за пояс заткнуть многих его же возраста молодых людей в боевой подготовке.
Воцарилось неловкое молчание, Олег, повернувшись к Ярославу спиной, вглядывался в пестрящие экраны, пытаясь уловить одному ему понятные вибрации графиков и диаграмм.

  - Хорошо, – вдруг заговорил полковник, спустя несколько тяжких минут, - кто-нибудь знает, что ты выехал за пределы гарнизона?

  - Непосредственный начальник. Он меня к вам и направил. – ответил Ярослав.
 
  - Отлично, отлично... Считаем, что никто не знает. Свои люди, Ярослав, свои люди... – Олег поднял трубку телефона, на базе которого не было ни одной кнопки. Раздался голос диспетчера. – Волощука мне на связь! – приказным тоном заговорил он.
 
  На линии послышались частые гудки достаточно громко, что можно было услышать в дверях, не меньше чем в десяти шагах от стола. Они прервались, что-то пиликнуло цифровым импульсом и послышался быстрый доклад, по всей видимости, Волощука.
Полковник качнул головой, будто принимая доклад, и заговорил:
 
  – Так, Александр, я тебя попрошу, выйди на «Звездный-18», оперативному дежурному доведи телефонограммой: «Лейтенанта Беловодова откомандировать по служебным вопросам в спец управление №7 ГШ».

  Он положил трубку, посмотрел снова на экраны мониторов и резко повернулся на вращающемся кресле.
 
  - Время…, – продолжил он с какой-то печальной паузой, - его всегда мало, когда надо принять решение, от которого будет зависеть вся твоя последующая жизнь, хотя и результаты этого решения могут проявиться через какое-то время. Вот и у тебя сейчас мало времени, Ярослав. Тебе предстоит принять очень важное решение, которое круто поменяет твою жизнь. Я хочу предложить тебе перевод под моё командование. У меня нет времени объяснять, зачем ты здесь и что будешь делать в будущем, если согласишься принять мое предложение. Но такой специалист… как ты… нам очень пригодится… в скором будущем…

  Время остановилось. Он не понимал, о каких конкретно его качествах сейчас шла речь. Да и это было не главное. Голос полковника звучал так близко и в то же время так далеко, что, казалось, вокруг металлический купол, а звук, отражаясь от его стенок, влетает в одно ухо и, потеряв силу и мощь, выходит из другого приглушённым шепотом, а сознание оседает куда-то в район солнечного сплетения. Он, несомненно, все уже понял.

  Олег придвинулся к столу. Открыл один ящик, порылся в нём, открыл другой. Достал пачку сигарет, очень редких по меркам времени, металлическую пепельницу и зажигалку.

  - Ты извини, закурю. Устал, замотался, а это успокаивает, – заговорил полковник, повернув голову к экранам, вырывая из мыслей сознание офицера. - Ты вот стоишь, думаешь, варианты перебираешь. А не надо думать…– не договорил Олег.

  - Я согласен. – перебил Ярослав. - На новом месте я еще корни не пустил, семьей не обзавелся, ничего меня не держит. Я вас вспомнил, Олег Викторович. Я много слышал о вас от отца, о вашей службе. Да и знаете, учился я не для того, чтобы на командных пунктах сидеть, статистику собирать, анализировать то, в чем я совсем не разбираюсь. Может, у меня нет боевого опыта, три с немногим года обучения, но обучения серьезного, результаты и опыт которого я так и не смог применить на практике. Но я не жалею, что так сложилось.

  И действительно, все могло бы сложиться иначе. И Олег это понимал, он скрупулёзно изучал итоги и результаты каждого года обучения Ярослава, следил за каждым его шагом, о чем тот теперь уже догадывался. И, возможно, полковник приложил руку и к распределению в не боевой гарнизон. Но это была всего лишь мимолетная догадка в голове молодого офицера.

  После минутного молчания, выкурив половину сигареты, полковник продолжил:

  - Здесь и сейчас начинается твой новый путь, Ярослав. В «Звёздный» тебе возвращаться не нужно. Твои личные и самые необходимые вещи будут вывезены и переданы тебе позже. Всем остальным ты будешь обеспечен. Теперь ты часть системы. Для нее ты теперь - часть механизма, которую нельзя изъять. Систему нельзя покинуть. Никогда… - он на секунду остановился, заглядывая исподлобья в глаза лейтенанту в надежде увидеть только ему понятные движения мускул лица. - Это самое важное правило. У тебя долгий путь и он нас еще не раз сведет.
 
  Ярослав только смог кивнуть, поблагодарив. Ни одна мышца не дернулась на его лице. Он сам поражался своей стойкости. В голове вертелись мириады мыслей. Ведь это была совсем иная структура нежели та, в которой он до этого проходил службу. Переводы офицеров на местном уровне в армии занимали долгие месяцы, а сейчас, выйдя из кабинета, он официально будет забыт в Звездном. Вот так просто.

  Открылись двери. В кабинет зашло трое людей в форме управления. Один из них подошёл к лейтенанту и начал снимать знаки отличия с куртки лейтенанта: шевроны, нарукавные и нагрудные знаки, не тронув погоны. Подошёл другой и, видимо заметив глаза ошарашенного офицера, сказал:

  - Процедура, товарищ лейтенант…

  Его вели молча, лишь предупреждая, где надо выше поднять ногу, чтобы не оступиться. Коридоры, двери. Ни голоса, ни постороннего звука. Тишина. Лифт. Двери. В уши ударил гул не спящего города.

  Его посадили в бронированную машину, в которой были затонированы окна с обеих сторон, улицы видно не было, как и водителя через специальную перегородку.

  Машина тронулась, и через некоторое время лейтенант погрузился в сон, провалившись в мягкое кожаное кресло.

  ***

  Он шёл по коридору, длинному и светлому. За стёклами справа и слева сновали люди, раздавались крики, офицеры в чёрной форме бежали по проходам с оружием в руках. На экранах мониторов мигали непонятные знаки, в комнатах горели красным светом табло, и воздух сотрясался от гудков серены, сменяемых предупреждениями из мегафонов, которые он не мог разобрать.
 
  Он шёл вперёд и, дойдя до зала командного пункта, почувствовал запах гари: в зале в специальных корзинах сжигали, вероятно, рабочие бумаги, справочники, литературу, диски – всю документацию. Дойдя до помещения главного зала, он остановился. Перед ним была огромная круглая металлическая дверь с силовыми запорами, поворотными механизмами, которые приводили их в действие. Справа от неё была закреплена стойка с экраном для сканирования отпечатка ладони.
 
  Рука сама легла на холодную поверхность. Линия теплого света плавно потянулась вниз по экрану, дойдя до конца, исчезла, и так же вышла перпендикулярная ей, сканируя ладонь в другой плоскости. Затем замигали огоньки под подушечками пальцев поочерёдно от большого до мизинца.
 
  Раздался глухой удар, поворотный механизм сорвал с места многотонные запоры, которые поползли в разные стороны от центра двери. Засвистели струи технического газа, вырвавшиеся из сопел газоотводов пневматического механизма, открывшего спустя мгновение дверь.

  Зал был пуст. Закрывшаяся за лейтенантом дверь погрузила его в полную тишину. Документы уже были эвакуированы или уничтожены. Компьютеры безжизненны, и носители информации изъяты из их утроб. Из всего множества мониторов, висевших по периметру обширного зала, горел один, центральный. Звука не было. Шла трансляция какого-то центрального канала неурочного, как казалось, по времени выпуска новостей. Чем дольше он стоял и вглядывался в происходящее по ту сторону экрана, тем сильнее бежали мурашки по спине: это была какая-то улица Москвы.

  Изгибались, дотягиваясь своей листвой до земли, деревья кланялись. Ветер был ураганный. Из окон окружающих и видимых в кадре домов валили густые облака чёрного как смоль дыма, изредка прорывался через них оранжево-красный яркий до рези в глазах огонь.
 
  Бежали люди. Все в разные стороны. Сразу подумалось, что так не спасаются от одного очага какого-либо происшествия или стихийного бедствия. Создавалось такое впечатление, что люди были замурованы в этой циклической картине. В круговороте они бежали в стороны, но в конечном итоге возвращались в одно и то же место, туда, куда упорно был направлен объектив камеры, вещающей свой страшный репортаж без комментариев в абсолютной тишине.
 
  Картина стала меняться. В эфир вонзились помехи, рассыпая рябь по глади жидкокристаллического дисплея, картинка стала съезжать в стороны, колеблясь волнами.

  Невидимый удар подбросил бегущих людей, она падали. Многие вскакивали и бежали, опрокидываемые новыми ударами воздуха. В кадре стало темнеть.

  Стали видимы волнообразные сферические потоки воздуха, которые пульсировали в центре улицы, принося всё новые динамические удары в спины бегущих, вновь и вновь опрокидывая их.
 
  Пульсация продолжалась с явным увеличением амплитуды волн воздуха до какой-то предельной точки, и в один миг всё вокруг задрожало, отражая со своих поверхностей неизвестные земной физике волны. Они сходились, вливались друг в друга, усиливая. Весь этот хаос вращался против часовой стрелки с поразительной точностью. Каждый изгиб волны соответствовал такому же изгибу другой волны - идеальный резонанс тысяч расходящихся в разные стороны от разных предметов волн.
Очередной удар из центра пульсирующей сферы огромной силы создал светящиеся оранжевым светом волны, которые, повторяя такую же последовательность движения, вобрали в себя все другие волны, и с неистовой скоростью вонзились в родителя, рассекая её на тысячи мелких осколков.
 
  К центру поползла плазма, размывая за собой пространство.
 
  Полная непроглядная чернота. Круг тьмы, вязкой и зыбкой, колыхающейся в воздухе, стал погружаться в асфальт, землю, пожирая, не оставляя за собой и микрона материи.

  Образовался провал, дна которому не было видно. И здесь изображение затрясло. Камеру бросало, трясло, переворачивало. Пейзажи начали меняться с такой стремительностью, что создавался эффект карусели. Её сорвало с места, где она была упрятана, и наклонило в сторону черного провала.

  Изображение нормализовалось, показывая бездну, бесконечный тоннель, космос... На самом дне зарождался свет. Точка света, всего квант, капля в океане черноты, поднимаясь по жерлу, словно, лава поднимается по жерлу вулкана, гонимая невообразимым давлением, набирая силу, выплёскивала наружу огромное количество энергии. И набрав неистовую силу, изверглась огромным гейзером раскалённой плазмы.
 
  Всё вокруг снова затряслось и завертелось. Теперь уже невозможно было уловить, что происходит. Картинка внезапно пропала, а в уши врезался гул серены, вещавшей о немедленной эвакуации...

  ***

  Ярослав резко дернулся и проснулся. Машина не двигалась, прерывисто просигналив. Тонировки окон уже не было, она при необходимости менялась водителем. Было темно. Часы показывали «22:05». Вокруг лес, а впереди одноэтажное бетонное строение, которое напоминало бомбоубежище: по бокам с земляным валом, а с лицевой стороны - бетонный заезд.
 
  - Третий летучий отряд! Повторяю, третий летучий отряд! – заговорил один из сопровождающих. Издал пикающий звук радиопередатчик. На другом конце электромагнитной волны воцарилось шипящее молчание.

  - Проезд открыт. Система защиты отключена. Добро пожаловать. – заговорил хрипящий, пропадающий голос в тангенте.

  - Приехали, товарищ лейтенант! – обратился сопровождающий к Ярославу.

  Далеко вдаль горели фонари дальнего света автомобиля. Они ехали по скатывающемуся вниз тоннелю, бетонные своды которого переплетались со стальными сваями под потолком. В каких-то местах тоннель выпрямлялся, расширялся до целых залов, отстойников, в которых стояла подготовленная боевая техника: грузовые и боевые бронированные машины, а так же несколько танков, что очень удивило Ярослава. Затем снова уклонялся вперед, вглубь.
 
  Время от времени под потолком виднелись стволы крупнокалиберных пулемётов, запаянных в сталь, или другой метал, скорее всего, бронебойный.

  Встречались и посты с часовыми, которые заранее открывали на миниатюрных блокпостах укреплённые тяжёлые ворота. На таких постах было по четыре человека минимум.

  По пути можно было увидеть системы коммуникаций, канализации, водоснабжения и другие неизвестные магистрали проводов и труб, вгрызавшихся в бетон по направлению движения отряда.

  Прошло ещё несколько томительных минут, сколько километров они проехали, он так и не понял. Впереди показался свет прожектора, вперивший своё око в лобовое стекло машины. Скорость движения уменьшилась и сошла практически на нет перед очередным блокпостом уже на ровной площадке.

  В расширении тоннеля дорога расходилась на две колеи, разделённых отбойником. Перед литыми дверями въезда в само сооружение по обе стороны находились две постройки квадратной формы, вроде КПП перед въездом на объекты производства. В них находились вооружённые люди. Рядом, на выходе, стояли светофоры, горящие красным, а в их основании показывали свои дула из металлических укрытий всё те же крупнокалиберные пулемёты, встречавшиеся уже раннее на их дороге.

  Машина подъехала справа к одному из КПП. Из двери вышел крепкого сложения офицер с автоматом в руках и квадратной формы электронным прибором на плечевом ремне. Он подал какой-то знак и все сидящие в машине зашевелились, стали выходить, становясь в шеренгу. Каждый достал документы и, показывая их рослому офицеру-контролёру, прикладывал ладонь к маленькому портативному сканеру отпечатков ладони. А когда очередь дошла до лейтенанта, контролёр остановился, повернулся к старшему отряда, забурлив глухим басом:

  - А, этот по приказу Долгова? – старший кивнул. – Хорошо. Его уже ждут. На первом уровне пусть сдаёт старую форму, получает новую. После этого представляется начальнику объекта. У него получите дальнейшие инструкции. Добро пожаловать! – продолжил офицер, отдавая документы всем членам летучего отряда №3, который привёз Ярослава в новую жизнь.

  Переодевание и приведение себя в порядок не заняло большого количества времени. Черная форма была удобной, лёгкой, но в то же время тёплой. Из какого материала она была сшита, лейтенант так и не понял, но этот материал разительно отличался от того, из которого была сшита его прежняя штатная форма. Размер, который ему дали идеально подошёл. На прикрепляемых погонах красовались две плоские звезды. Чёрный берет, удобные боевые ботинки. Остальное обмундирование обещали доставить в его личные шкафы для экипировки через отдел укомплектования, когда поступит соответствующая команда.
 
  Путь до начальника объекта пролегал через узкие тоннели, в которых под потолком вились линии коммуникаций, обеспечивающих жизнедеятельность этого муравейника. Ни окон, ни выходов на улицу видно не было, но сквозняки дули по коридорам ощутимые, ледяные. Система вентиляции работала на все сто.

  Технологические помещения, которые сменяли проходы тоннельных коридоров вскоре закончились и начались своего рода офисные помещения. Отделённые друг от друга перегородками работали десятки людей, звонили телефоны, работали факсы, печатали принтеры. Мирная работа обычного офиса сменилась системой залов, отделённых переборками, которые представляли собой проход из двух дверей, между которыми при их закрытии производилась герметизация. В залах были специализированные плацы для построений и тренировок, комнаты отдыха, уборные, спальни, классы для проведения занятий. Целый подземный город. Настоящая войсковая часть, дислоцированная под землёй, информации о которой не было нигде. Секретность была предельная, а обитатели этого места, видимо, умели хорошо хранить тайны.
Когда очередная переборка закрылась за ними, они оказались в длинном, широком, просторном и хорошо освещённом холле. Стены были отделаны деревом тёмного цвета, свежий запах древесины заставлял окунуться в ностальгические мысли.

  Справа и слева были кабинеты за металлическими дверями всё с теми же пресловутыми сканерами для отпечатка ладони. На каждой двери имелись таблички с номерами: справа чётные, слева нечётные. Здесь деятельность, которая бурлила в кабинетах, слышна не была и никаким образом себя не выдавала. Было тихо, даже слишком; только звук шагов нарушал это спокойствие, никакой звук не прорывался через плотные заслоны монолитных дверей.

  Коридор повернул, по бокам кабинетов больше не было, а прямо перед ними в темноте тонул металлический блеск другой конструкции, возвышающейся к бетонным сводам трёхметрового потолка. Круглая испещрённая поворотными механизмами и змейками дверь была защищена сходящимися к центру запорами круглой формы.
Лейтенант смотрел и никак не мог понять, где же он мог видеть подобную конструкцию. Или он когда-то здесь уже действительно был? Он потряс головой.

  Один из сопровождающих подошёл, приложил руку к экрану. Прошло несколько секунд, и дверь со вздохом выпускаемого технического газа подалась навстречу отряду.

  Они вошли в обширный зал, который уходил ступенями вниз, размещал на своеобразных огромных ложах столы, за которыми работами люди. Огромное количество стоек аппаратуры, мониторов, проецирующих устройств. На каждом столе имелось стеклянное подобие перегородки, на которое проецировалось изображение сотен огоньков и линий: путей коммуникаций, схем вентиляции и всего жизнеобеспечения объекта. Этажом ниже, на очередном ложе стояли такие же столы, но изображения на планшетах уже были другого характера: участки дорог, тоннелей, городских улиц, части сооружений и, в конечном итоге, - материков планеты, представали в трёхмерном изображении с линиями, перечёркивающими всё это многообразие форм разными цветами. Бежали цифры, строились и менялись диаграммы.
На третьем, последнем уровне столы стояли кругом в центре. И самое главное место в этом пейзаже занимал огромный монитор, простирающийся почти от пола до потолка, а это добрых 10 метров, и занимающий ширину в добрую половину округлой формы зала, повторяющий изгибающиеся формы стен. Состоял он из слотов: сотен отдельных мониторов, каждый из которых показывал одну лишь частичку всей огромной картины.

  - Видите полковника? – спросил один из сопровождающих.

  - Вижу. К нему представляться идти? – встречно спросил Ярослав.
 
  - Да. Мы будем Вас ждать здесь.

  Лейтенант пошёл по ступеням вниз, на третий уровень. Те, кто вёл его всю дорогу, остались на первом уровне у самой двери, выстроившись один за другим в порядке эскадрильи – один ведущий, два ведомых, перегородив собой дверь.
 
  - Товарищ полковник, лейтенант Беловодов прибыл в Ваше распоряжение по приказу полковника Долгова! – отчеканил молодой офицер, подойдя строевым шагом к столу своего нового начальника.

  - Добро пожаловать на объект. – он был намного старше Олега. Седые волосы, выраженные веки. - Итак, ты прибыл на службу в место, про которое ты нигде не найдешь информации. Здесь проходят подготовку и обучение наши кандидаты. Пройдя вступительные испытания, кандидат становится агентом нашей структуры, становится частью нашей большой семьи. Однажды войдя сюда, ты навсегда становишься частью её. Выйти из нее нельзя! Здесь проходил обучение полковник Долгов, ты с ним уже знаком, здесь проходили обучение преданные люди нашей страны, многие из которых встали у рычагов правления, встав за штурвал нашего огромного корабля, давая надежду мирным гражданам на спокойное и мирное будущее. Наша структура существует уже не первое десятилетие, и мы с полковником Долговым стояли у его истоков, а такие как ты продолжают и будут продолжать становление нашего дела. – закончил начальник объекта и поднялся со своего места.

  "И ни слова о том, чем же все вы здесь занимаетесь" - с досадой подумал Ярослав.

  - Всему свое время... - как бы невзначай бросил полковник.

  Лейтенант опешил, но не подал вида, списав это на совпадение.
 
  - Спасибо, товарищ полковник, за оказанную честь. Я постараюсь оправдать ваши надежды.

  - Каждый сам творец своего счастья или несчастья. У тебя есть, с чего начинать. – ответил полковник, протягивая руку лейтенанту. Тот в свою очередь с уважением пожал руку и кивнул.

  - Я дал команду отделению укомплектования, тебя примут в спальном помещении, разместят, а с завтрашнего дня для тебя начнётся курс переподготовки. Летучий отряд номер три будет твоим вверенным личным составом. Все вопросы по обустройству можешь задавать им. Эта боевая группа, после завершения твоего обучения, будет тобой возглавлена. Это твои друзья, родственники, самые близкие люди здесь на время твоей службы. А может и на всю жизнь. И так бывает, что летучие отряды, сформированные здесь, проходят службу одним составом в течение многих лет, а то и до конца... Так что знакомься и привыкай. Ты для них начальник. Удачи, лейтенант! – сказал полковник, сел на место, поднял трубку телефона, похожего на тот, какой стоял у Олега в кабинете и начал раздавать распоряжения.

  Ярослав выполнил воинское приветствие, приложив руку к чёрному берету, развернулся и направился к своему отряду. Те, завидев его, поднялись со стульев, стоящих около двери для ожидающих, и вытянулись перед ним по стойке. Поведение их отличалось относительно момента их первой встречи. Они соблюдали субординацию. Теперь он был одним из них, став в одночасье командиром.
Лейтенант остановился. Ни шевеления, ни звука. Идеальные солдаты.

  Двое из трех примерно одного роста, крепкого телосложения, светловолосые, с рублеными лицами, испещренными шрамами, смотрели прямо в глаза, следили за каждым движением, не моргая. Третий уступал значительно по комплекции и был намного моложе.

  Взгляд упал на маленькую квадратную нашивку «3-1» на груди стоявшего ближе всех солдата. Этот был старшим среди них и носил звание «сержант», это он разговаривал с контролёрами по рации на въезде в тоннель и с басистым офицером перед воротами объекта. Сколько ему было лет, сказать сходу было трудно. Не слишком стар, но и не молод. Под грубой кожей лица, имеющей не один шрам, трудно было различить истинный возраст.

  - Вольно, вольно. – смущённо начал лейтенант, а когда стойки «смирно» сменились расслабленностью в коленях, продолжил. - Как вас зовут, товарищ сержант?

  - У нас нет имен. Только установленные на объекте позывные. Мой позывной «Бурислав». – ответил тот.

  При обращении старшего его стойка снова приобрела напряжение, вытягивая его как струну.

  – Внутри отряда «тридцать первый». Старшина отряда, вверенного вам, штурмовик.

  Вопросительный взгляд лейтенанта упал на солдата, стоявшего без погон вовсе в полушаге от своего старшины. Его лицо мало чем отличалось от лица сержанта (возраста он был примерно одного). На левой стороне лица выделялся большой шрам неправильной формы, пересекающий практически все лицо со лба до подбородка, вгрызаясь в мякоть щеки, стягивая кожу так, что уголок рта был приподнят. Создавалось впечатление, что он улыбался, но как-то неестественно.

  - «Боримир», «тридцать второй», техник-подрывник. – кивнув, глухо проговорил солдат.
 
  - «Ратибор», – не дожидаясь вопросов, начал третий, – «тридцать третий», специалист по электронным системам. Лицо, не тронутое шрамами, вбирало в себя опыт едва ли 25 лет от роду. По комплекции он уступал своим товарищам и был примерно одного роста с лейтенантом.

  Новый командир пожал всем руку. Воцарилось молчание, которое было прервано именно в тот момент, когда нужно что-то говорить, а слова не могут протиснуться сквозь зубы, словно, при встрече абсолютно разных людей, один из которых слишком стеснителен, а другой чрезмерно горд.
 
  - Товарищ лейтенант, нам поручено вас сопроводить в спальный комплекс, люди из отдела комплектования доставили ваши личные вещи.

  «Оперативно работают» - только и мог подумать Ярослав.

  Отряд зашагал по коридору. Тоннели сменялись герметическими переборками, другими тоннелями, коридорами, техническими и офисными помещениями. И за вновь открытой дверью одной из нескончаемого множества переборок можно было узнать спальный комплекс. Длинный проход справа и слева имел множество стальных дверей гильотинного типа, которые с выдохом пневматической системы, похожего на шуршание, бесшумно скользили вверх внутрь стены. Открыты они были практически все, а за ними находились сами спальные помещения, рассчитанные на разное количество человек в зависимости от подразделения.

  Без должной подготовки или электронной карты выбраться отсюда самостоятельно было невозможно.
 
  Любопытные взгляды устремились на прибывший отряд, гомон стих. Тишина начинала давить на уши, хотя на лейтенанта смотрели сотни глаз. В одних он читал за доли секунд мимолётного взгляда и удивление, и добродушие, и безразличие. Или ему это только казалось?

  Эти сотни глаз были опытными солдатами, которым приходилось не раз участвовать в боевых операциях, которым изо дня в день с первых дней службы прививали навыки ведения боевых действий, секретных операций, навыки выживания в условиях, где жизнь просто невозможна. Из них делали настоящих солдат, способных выполнять задачи в любых условиях, в любое время, в любой местности. За годы постоянных тренировок они становились совершенными, безотказными. Они так же стали частью системы, которая поглотила их, перемолола и выпустила переродившимися.
 
  А кто он такой? Откуда взялся? Без подготовки, без долгой процедуры естественного отбора. Какой-то юнец, который возглавил боевую группу.

  Ему казалось, все вокруг настроены против него и не принимают в свои ряды. Мысли становились громче тишины, будто, он говорил вслух всё, о чём думал. Но вокруг царила тишина. Ярослав больше не смотрел в глаза окружающим, он шёл за спинами своего отряда.

  В такой же комнате за стальной дверью, открывшейся после распознавания отпечатка ладони, был его новый дом, и он не знал, на какое время.

  В молчании снял верхнюю одежду, в молчании сложил её и лёг на свою кровать. Слишком многое нужно обдумать, слишком радикальные перемены, слишком быстро, не дав времени на подготовку.

  ***

  Он шёл по полю. Высокие колосья били по лицу и груди, настолько высоки они были. Ветер играл в волосах, его порывы приносили запах свежескошенной травы. Лето слепило своим ярким солнцем, запахами цветущих цветов, листвы и тёплой земли. В тело вливалась жизнь, было тепло и спокойно, глаза слепило солнце, пробивавшееся сквозь пальцы руки, поднятой над глазами. Было тихо. Не было слышно пения птиц, насекомых, любых других жителей леса.
 
  Вязкое чувство тревоги сменило благодатное спокойствие. Солнечное сплетение словно свернуло в комок, заставив тело согнуться. Перехватило дыхание, хотелось вдохнуть глубже, распрямиться, дать доступ кислороду, но, будто, судорогой свело мышцы груди. Крик безысходности потерялся в горле, выходя изо рта шумным выдохом. Он упал на колени, обхватив голову руками. И в ту же секунду удушье прошло, отпуская разум из тумана.
 
  Он поднялся с колен, выпрямился, часто вдыхая тёплый воздух. Глаза устремились к горизонту, где небо, на котором не было ни единого облачка, стало молниеносно затягиваться чёрными тяжёлыми тучами. Словно, водоворот образовывал на небе закрученные образы свинцовых облаков, испускающих сетки молний по окрасившемуся в считанные мгновения горизонту. Чувство ярости ворвалось в сознание. Не своей, совсем чужой, необузданной ярости, которая терзала землю в том месте, где на неё сходил закрученный поток облаков. Грома слышно не было, ни одного звука окружающего мира не проникало в мозг, лишь шумное дыхание, заключённое в герметичное пространство разума, звучащее эхом где-то внутри.

  Вспышка ярко-белого света ослепила, обдала лицо нестерпимым жаром, заставила прикрыться руками. По полю ему навстречу бежали люди, путаясь друг у друга под ногами. Они падали, поднимались сами и поднимали тех, кто не мог сам встать, несли на руках обессиленных. Они не были похожи на современных людей.

  Высокорослые, выше Ярослава вдвое, а то и втрое, крепкие мужчины, как вековые дубы, и тонкие, грациозные, как молодые берёзы, женщины. Непонятная одежда более походила на старинную, из давно забытой культуры: просторные балахоны и рубахи из светлого материала с вышитыми рисунками и символами, перетянутые узорчатыми ремешками и поясами. Волосы их были длинны, убраны атласными лентами разных цветов у женщин и обручами из светлого металла у мужчин. Они спасались бегством от невиданной напасти по бесконечному, уходящему за горизонт полю.

  Яркий свет погас. И в глазах Ярослава безмолвная картина резко прогнулась в сторону горизонта, словно, появившаяся складка увлекает за собой противоположные стороны развернувшегося листа бумаги. И так же резко выпрямилась, выпуская из своего эпицентра видимые, словно жидкие, волны колеблющегося воздуха. За ней поднималась волна пламени, высокая, пологая с острым основанием, хлынувшая в сторону человеческого потока, а спустя мгновение следом поднялась ещё одна, скрывая собой весь чернеющий небосвод.

  Он попятился, но не смог сдвинуться с места более чем на шаг. Его ноги слились с поверхностью земли. И в этот миг он услышал крик на незнакомом, но в то же время таком родном, будто давно забытом языке. Голоса слились в один, переходя в протяжный гул, рокот, больше похожий на звук разрываемой земной плоти при извержении вулкана. Ударило по барабанным перепонкам, зазвенело в голове.

  Огненная стена приближалась, и её смертоносное дыхание чувствовалось на коже.
Бегущие люди мелькали мимо Ярослава, не замечая его. И когда на поле осталось несколько отставших, стена огня нагнала их и накрыла вместе с ним. Его резко дёрнуло, тряхнуло, всё вокруг завертелось, он потерял контроль над своим телом.

  И так же резко вернуло на место.
 
  Вокруг всё было в оранжево-красных оттенках, преобразившееся и неузнаваемое. Поля не было как такового. Это была выжженная пустыня с обугленными залысинами земли, которые дымились, горели, испарялись. Всё вокруг полыхало, колыхалось, подёрнутое дымкой, окрашенной в багряные цвета.

  Все бегущие были обращены в пепел, как и всё вокруг.
 
  Горячий ветер нес искры и частички обугленной земли туда, где небо и земля слились одним огненным круговоротом, вращавшимся в виде огромного колеса, спицы которого были огненными струями пламени, рвавшимися из эпицентра катаклизма.

  Запах серы бил в нос...

  ***

  Ярослав открыл глаза. В комнате пахло гарью, едкий дым колол горло. За дверью приглушённо завывала серена, объявляя о пожарной тревоге. Света не было, только оранжевая лампа аварийного освещения. Растолкав подчинённых, лейтенант начал одеваться.

  - Кто-нибудь может объяснить, что происходит? – обратился ко всем командир.

  - Тревога, товарищ лейтенант, пожарная тревога. Аварийное освещение горит, значит основную подстанцию вырубило. – ответил Ратибор.
 
  Остальные закивали, бубня себе под нос что-то несуразное.

  - Дверь не открывается, заклинило. – резко бросил Бурислав.

  Голова гудела, глаза резало, дышать становилось все труднее.

  - Ратибор, открывай дверь! – загудел сержант.

  - Есть! – мгновенно отозвался тот, доставая из-под своей кровати квадратного вида кейс, который в мгновение был разложен в рабочее положение нажатием на специальные турникеты. В ней лежали инструменты, приборы, назначение которых только одному ему было известно.

  Время потянулось в молчании. Как успел заметить Ярослав, его новоиспечённое подразделение не отличалось особой разговорчивостью.
 
  Дверь никак не поддавалась. При нажатии кнопки экстренного открытия дверей пневматический запирающий механизм выпускал технический воздух, фыркая, но поднять дверь и не пытался.

  - Недостаточное напряжение на плате аварийного открытия двери. – заключил Ратибор.
 
  Он подключился каким-то прибором с широким шлейфом к основной плате сенсорного монитора, сняв крышку с блока. Основная плата давала доступ к системе управления запорами и к распределителю мощности пневматических приводов. Долго бил пальцем по дисплею, распаивал тут же лазерным резаком какие-то контакты. Потом припаял переносной источник питания и снова принялся бить по дисплею. На все ушло около 10 минут. Ярослава поразило, как быстро, четко и профессионально он работает. Ни одного лишнего движения.

  Где-то в стене раздался хлопок, фыркнул в очередной раз привод, цепляя петли в соответствующих пазах балки двери. С усилием проём начал освобождаться от ползущей вверх литой стали.

  - Готово! Выходите быстрее, пока мощность не упала в распределителе. Основную подстанцию выбило, пришлось подключаться к дальнему щиту в обход основной сети. – заговорил Ратибор.
 
  На центральном проходе бегали с оружием люди, серена глушила, по сторонам мигали красные и оранжевые лампы.