23. По пути к плахе

23. По пути к плахе


    Доставить во дворец оказавшегося на проверку далеко не таким уж и простым, как казалось на первый взгляд пленника, капитан Гейвин решил самостоятельно, без помощников. Что он сам не в состоянии, что ли справиться с единственным разбойником, да еще и к тому же скованным цепями? Королевский воин был абсолютно уверен, что ему доставит немалое удовольствие увидеть еще совсем недавно такого лощеного и самодовольного бандита растрепанным и хоть немного растерявшим свое самомнение и браваду после ночи проведенной в тюремной камере, но не тут-то было. Хотя тот и вправду выглядел уже далеко не так блестяще как накануне. Этому, во-первых, немало способствовала, порядком измятая и перепачканная об стену, к которой его приковывали на ночь некогда белая рубаха, щегольской колет и вовсе отсутствовал, а каштановые волосы были слегка присыпаны пылью и живописно растрепаны, но насмешливый блеск в наглых светло карих глазах ни притух, ни на искру. И даже большой яркий синяк украшавший скулу бандита не заставлял того выглядеть хоть в малейшей степени побежденным, признавать себя таковым тот по крайней мере ни в какую не спешил. А во-вторых, капитану вопреки собственным же ожиданиям вовсе не доставило удовольствие видеть побои на лице скованного по рукам и ногам заключенного. Видимо храбрый наглец сумел-таки допечь тюремную стражу, и те решили поучить его уму разуму, невзирая ни на какие приказы. С этим следовало бы разобраться и наказать виновных, но это потом. Король ждет своего арестанта.
- Что капитан, решил лично доставить меня к месту казни? - Неукротимость мерзавца  почти восхищала. - А как же все твои рассуждения, о том, что ты не палач? Кстати о палачах, меня что-то не смотря на все обещания, так и не познакомили с главной страшилкой этих мест. Где же он, самый жуткий пытальщик вашего чудесного королевства?
- Не стоит так необдуманно бросаться желаниями атаман, слишком запросто, поверь, ты можешь попасть туда, куда тебе вовсе не хотелось бы.- Прикованный к стене мужчина иронично изогнул бровь.
- Ты вот сейчас действительно планировал напугать меня что ли, а, капитан?  Убогое ж, однако, у вас королевских псин воображение. Впрочем, - тут же добавляет он словно уже в полголоса, - Ничего удивительного, учитывая, какое оно у того кому вы служите. - На одно мгновение Гейвин почти понял чувства тех, кто вчера так изукрасил наглого пленника. У него и самого отчаянно зачесались кулаки добавить еще пару синяков на другую скулу, для симметрии. К счастью тут подошли арбалетчики, что должны были сопровождать конвоируемого и его конвоира до повозки. Видимо посчитав, что вести разговоры в присутствии таких вот ничтожеств ниже его атаманского достоинства бандит заткнулся. Он проследовал за капитаном по коридору с таким надменно-независимым видом, что если б не кандалы, для постороннего наблюдателя было б не таким уж и очевидным, что это всего лишь перевод  заключенного, а не начальник тюрьмы проводит инспекцию своих владений в сопровождении подчиненных. И причем от увиденного, судя по брезгливо кривящемуся лицу, он явно не в восторге.
   Повозка, приготовленная для перевозки узника, уже ждала их небольшое шествие у самого входа в темницу.  Точнее это была маленькая телега с невысокими, бортами из толстого дерева. Внутри поперек этой телеги, по всей ее длине было несколько деревянных же лавочек, располагавшихся чуть ниже бортиков. В каждой из этих лавок-скамеек, деля доску на три равные части крепилось по два больших и тяжелых металлических кольца, сквозь которые были протянуты толстые кованые цепи. Только это-то, пожалуй, последнее и выдавало предназначение этой повозки, ибо ни ее не крашеные борта, ни полное отсутствие какого либо полога, ни веселенького вида чуть рыжеватая кобылка, бодро трясшая головой в нетерпеливом ожидании поездки, не наводили на мысль о мрачной участи перевозимых ею арестантов. Подойдя к телеге, капитан, прежде чем занять место возницы велел сопровождающим их арбалетчикам устроить своего пассажира как положено, что те и очень сноровисто проделали. У явно не впервые занимающихся подобным мужчин не заняло много времени усадить атамана на одной из скамеечек и закрепить кандалы на его руках в одной из протянутых вдоль повозки цепей. Мужчина, явно ожидавший чего-то совсем другого, возможно чего-то более внушительного, ну или хотя бы зловещего, на какое-то время похоже даже растерял все свое  красноречие от такого очевидного пренебрежения к собственной персоне.
- Это вот что, и есть в твоем с твоим королем-скупердяем понимании карета для последнего путешествия? - Капитан поскорее развернулся к лошадке поспешив тронуть поводья. Мстительной немного злорадной улыбкой пробежавшей по его тонким губам при виде ошарашенности на лице самодовольного наглеца он вовсе не гордился. Но к его глубокому сожалению душевное равновесие возвращается к негодяю очень быстро.
- Эй, капитан, я задал тебе вопрос. У вас там с вашим королем что, ничего получше не нашлось? Или вы тут так пообносились со своим праздником, что пришлось уже и тюремное имущество распродавать, чтоб казна не обнищала окончательно?
- А с чего ты мразь решил, что стоишь большего? - Бросает капитан не оборачиваясь. Гейвин старается не раздражаться, в очередной раз, напоминая себе, что мерзавец, конечно же, делает это специально. Ведь другого оружия кроме длинного языка и наглости у него сейчас нет. Злость-то ведь и угрозы от человека, везомого на казнь, выглядели бы, по меньшей мере, и жалко и смешно, но даже и его терпение начинало давать все большую трещину, и, причем далеко не одну. 
- Ну, не знаю, капитан. Вот попади ты ко мне в гости, я бы обязательно расстарался для тебя на что-нибудь получше.
- Например, клетку с цепями, да? Заткнись уже, наконец, дай хоть немного в тишине проехаться! - Все-таки срывается за предел терпения бравый гвардейский капитан, повернувшись в пол оборота к своему неуемному пассажиру, и тут же едва не скрипнул зубами при виде явного удовлетворения расцветшего на лице бандита. "Ничего, ничего", с вернувшейся мстительностью думает не сдержавшийся гвардейский капитан, "Сейчас уже скоро подъедем к главному зрелищу, приготовленному для тебя нашим скудным на фантазию королем. Посмотрим, как ты запоешь тогда". И хотя Гейвин и сам прекрасно понимает, что просто успокаивает себя, он-то был почти полностью уверен, что реакция у этого храброго мерзавца будет далеко не такая, на какую рассчитывал пока еще не знакомый с негодяем лично Эдуард. Однако все же эти мысли помогали ему сдержаться и не наговорить наглому выродку того, на что тот всеми силами нарывался.
- Впрочем, ладно. Может оно и к лучшему, - не унимался меж тем бандит, которому то, что ему удалось-таки вывести из себя его невозмутимого конвоира, похоже вновь вернуло все его бодрое нахальство. - Раз уж у вас не нашлось денег даже и на полог, то может, устроишь мне на прощанье небольшую экскурсию по вашей чудесной столице? А то жил тут, понимаешь, жил, и так ничего толком и не увидел. Уверен, у вас тут найдется пара другая достойных внимания мест, даже если не отклоняться от этой унылой дороги. Жалко тебе что ли? - С шутовским разочарованием протягивает он в ответ на молчание успевшего вновь взять себя в руки капитана. - Последнее желание, между прочим, закон.
- Ты свои желания на две жизни вперед истратил, да и зачем тебе оно? У нас ты тут по улочкам уж точно больше никогда не прогуляешься. - "А что, я не солгал" тут же уверяет себя Гейвин. "Тут ему точно уже не погулять. Вот передадим это счастье его королю, которому он так срочно понадобился и пускай уже у Его Величества Рихарда голова болит, что с этим фиглярствующим душегубом дальше делать". - Поняв что экскурсии он не получит, мужчина видимо решает развлечь себя сам и приподнимается со своей лавчонки на сколько позволяют ему его короткие цепи. Что конкретно он там хотел рассмотреть, Гейвин понять не успевает, поскольку именно в этот момент какой-то злосчастный камень умудряется попасть под колесо и подпрыгнувшая телега едва не сбивает с ног своего застывшего в шатком положении пассажира.
- Сядь ты уже атаман. Не прыгай, а то в следующий раз точно рожу себе разобьешь.
- А тебе будет жалко? Влюбляешься капитан? А что на это твой разлюбезный Луис скажет?
- Да нет, просто я обещал доставить тебя в товарном виде, как раз ему и обещал, а тут приезжаем, а у тебя вся морда в крови. Поди потом докажи что это не я тебя разукрасил.
- А что Луис тоже будет там, куда мы едем? Не выдержал сладкий мой, решил все же проводить старого друга. Как интересно... - И действительно возвращаясь на лавку, бандит скрещивает на коленях скованные руки, подперев ими голову и затыкается, наконец, с предельно мечтательным выражением на лучезарно улыбающейся капитану роже.
       Только когда они едва ли не вплотную приблизились к упомянутой Его Величеством Эдуардом плахе, с надменного лица бандита наконец-то исчезает уже начавшая порядком раздражать Гейвина слащаво самодовольная улыбочка.  Признаться честно, именно на такой эффект и надеялись король и его верный капитан, когда планировали эту небольшую поездку-экскурсию своему арестанту. Как раз именно поэтому-то Гейвин и велел тюремщикам приковать бандита не к закрытой наглухо телеге, как, в общем-то, было и положено, если следовать всем заведенным правилам, а к вполне обычной повозке с невысокими бортиками, из которой открывался отличный обзор на минуемые пленником и его сопровождающим окрестности. И вот, похоже, эта растрескавшаяся, насквозь пропитанная засохшей и почерневшей кровью своих прошлых «посетителей» колода с глубоко вбитым в нее самого зловещего вида огромным топором произвела, наконец, должное впечатление на чересчур уж безмятежного негодяя. Ну, по крайней мере,  хотя бы отчасти. Мрачные, укрытые плащами и глубокими капюшонами высокие фигуры палача с помощниками,   что в ожидании назначенной работы пока что мирно беседовали о чем-то промеж собой, должны были по идее усилить производимое впечатление. Правда,  все портил плавающий в неподвижном утреннем воздухе слабый, но все же отчетливый запах свежего перегара. Похоже, не слишком-то сознательный головорубитель успел уже угоститься бодрящим напитком даже не смотря на такую рань. Ну, уж такие-то мелочи, как надеялся не одобрявший ни малейшего нарушения дисциплины строгий королевский капитан, проникшийся драматизмом момента пленник заметить не должен. Может хоть сейчас соизволит озаботиться размышлениями о бренности жизни и собственной дальнейшей судьбе. Как очень быстро выясняется, надежды эти оказываются совершенно напрасными.
- Эй, капитан, - и в правду выныривает из своего созерцательного спокойствия бандит и устремляет уже далеко не такой безразличный светло карий взгляд на открывшуюся живописную картину. Вот только страха в его голосе к тайной досаде сопровождающего нету и в помине, а праведного возмущения куда больше чем даже обычной тревоги. – Это что, для меня, что ли приготовили тут? Это что еще за вариант для бродяг и оборванцев? Что значит, этот нелепый трухлявый пень и ржавый тесак, который не удосужились даже тупо вымыть с прошлого использования, не говоря уже о том, чтоб как следует вычистить? Вы что, никогда не слышали об эстетике с обычной гигиеной? – Сковывавшие пленника тяжелые цепи глухо звякнули. Наверное, не будь мужчина накрепко прикован к прочной цепи закрепленной в не менее прочных кольцах, он бы просто-напросто вскочил бы от переполнившего его негодования. – Я кто вам там, по-вашему, с твоим королем? Карманник из подворотни или пьяница, зарезавший соседа за кусок гнилой брюквы? Я, да будет тебе известно, дворянин и чужестранец, между прочим. Я не подданный твоего замшелого королевства. Между прочим, я граф, и не захолустный какой-нибудь, а один из знатнейших, имеющий милостию короля Рихарда право изображать на своем гербе символ королевского величия – корону. Так что имейте в виду со своим невеждой королем, я имею полнейшее право рассчитывать на большее чем кусок гнилушки на заплеванной мостовой вместо нормального, возведенного по всем правилам эшафота и нормального палача вместо пьяного болвана с украденным у лесорубов колуном!  – Сидевший на козлах и, в отсутствие помощников, самостоятельно правивший этой повозкой Гейвин  не поворачиваясь немного устало прикрывает глаза и молча, радуется что, не смотря на всю настойчивость тюремных дотошных служителей, он наотрез отказался от дополнительных сопровождающих. От всех робких протестов и упреждений старательных служак  воин просто напросто отмахнулся собственной не малой в этом королевстве властью и повелением Его Величества. Теперь вот у этого фарса не оказалось хотя бы лишних свидетелей. Фарса, впрочем, вполне в глубине души ожидаемого капитаном, уже понявшим, что за фрукт ему достался на этот раз. Прав был Луис,  ох прав. Как бы ни относился к пленнику сам капитан, как бы ни не нравился ему бандитский выродок, а все же малыш действительно прав. И самоуверен мерзавец до безрассудства и храбр, так что даже оторопь берет. Такого так просто не согнуть и тем более не сломать. Свою судьбу он успел видимо принять сразу же, как только понял, что смыться в этот раз не удастся и сейчас всеми силами делал то, что еще мог. Показывал своим пленителям, что ни в грош не ставит  ни их самих, ни то, что они могут с ним сделать. Ну вот, опять!
- Слышишь капитан?  Я протестую, в конце концов! Так и передай своему королишке! Я благородных кровей! И хотя вы даже не удосужились как следует доказать свои нелепые обвинения, но даже и до ваших упертых голов должно же дойти, что меня следует если не судить, то хоть уж казнить-то по всем правилам. Как минимум на эшафоте. И не на простом, а на парадном. В присутствии, как и положено празднично разодетой радостной толпы самых уважаемых жителей здешней расчудесной столицы. Что бы потом хоть было кому засвидетельствовать моему горячо любимому королю Рихарду, что с его подданным вы напоследок обошлись со всем должным уважением, надлежащим мне согласно моему рангу и положению. Слышишь ты меня там? И палач тоже должен быть не меньше чем в королевской ливрее, а не…
- Заткнись атаман, а? – Бросает, не выдерживая, наконец, капитан все больше распалявшему собственное явно нездоровое воображение пленнику, почти беззлобно прерывая, этот подзатянувшийся балаган. - Вот можно подумать, что на твоего собственного короля тебе когда-нибудь было наплевать хоть немного меньше, чем на моего. Или на любого другого если уж на то пошло. Так что заткнись. Заткнись и расслабься. Никто тебя казнить не будет. Не в этот раз, по крайней мере.  – Играть в игры, не смотря ни на какие просьбы и пожелания Эдуарда, капитану надоедает. Тем более все равно ведь и так понятно уже, что все это бестолку. Мерзавец бесстрашен и непрошибаем а если  в глубине его паскудной души и дрогнуло хоть что-то, то негодяй скорее сдохнет,  чем позволит это хоть кому-нибудь увидеть, но похоже свой предел все же был и у него.
- Не казнят? Вы что, не собираетесь казнить меня? - Удивленно озадаченный тон на мгновение сменяет насмешливые возмущения.
- Нет, не казнят. Не буду врать, что не хотелось бы, но не казнят. Можешь прямо сейчас начинать считать себя самым везучим сукиным сыном в обоих королевствах, и в этом и в своем собственном.
- А это тогда что? - Бандит мотает головой в сторону лобного места, подле которого Гейвин следуя первоначальному их с королем плану, приостановил свою повозку, словно это и было целью сегодняшнего путешествия.  - Чего умолк? Что это? Спектакль? - В глазах бандита жарко полыхнула злость. - Любишь поглумиться над пленными барбосина ты королевская?!
- Предупреждение атаман, - словно ни в чем не бывало  спокойно и ровно отвечает королевский капитан. - Всего лишь предупреждение, правда, уже самое последнее. - Несмотря на явную подначку, капитан был невозмутим, и даже едва заметно улыбнулся. Не то чтоб за эти пару дней пикировки с бандитом начали доставлять ему хоть малейшее удовольствие, но хотя бы больше не бесили как прежде. То ли он уже привык к манере разговора  своего пленника, и дерзкие и язвительные выпады того больше не раздражали его так же сильно как в самом начале. А может, и это, скорее всего, дело было в том, что сейчас капитан абсолютно точно знал как на удивление нежно и даже трепетно относился бандит к его Луису, как раз за разом бросался, спасать, хотя и совершенно неудачно. Ну и, конечно же, в том, что, не смотря на все это сердце юноши, выбрало не этого влюбленного бандита, а именно его, капитана. – Можешь считать это напоминанием о том, что с тобой однажды произойдет, если и в этот раз ты не одумаешься. Мы с моим королем вначале имели огромное желание отправить тебя в самые глубокие шахты с киркой наперевес, да и забыть о тебе на как можно дольше, но ты и тут вывернуться умудрился.
- Неужели же это Луису удалось убедить вас обоих, и тебя и твоего короля-палача?  Красавчик  имеет такое влияние? Или это вы сами осознали всю бредовость ваших ничем не подтвержденных обвинений?
- Не искушай судьбу атаман, король может и не передумает. Эдуард очень серьезно относится к своему слову, а вот я могу и не сдержаться и свернуть нечаянно шею. – Вопреки словам злости Гейвин по-прежнему не чувствовал. Может если бы им довелось общаться немного подольше, он бы даже научился разговаривать с мерзавцем и без малейшего раздражения. Но к счастью общаться подольше им не придется. Ни как с пленником, ни как с заключенным, ни вообще, никак. Его Величество Рихард пожелал заполучить в свое королевское пользование негодяя, даже не пожалел поистине королевского выкупа, вот пускай у Его Величества Рихарда теперь тот свои выкрутасы и демонстрирует. И все же Эдуард прав, интересно, откуда такая привязанность к простому бандиту? Пусть даже и к такому знаменитому?
- Ну ладно, казнить тебе меня не велели – Вот же зараза неугомонная, невольно думается капитану. Ни подумать, ни в тишине посидеть. Не молчится ему! Все-таки удастся мерзавцу довести сегодня своего конвоира. Может, стоило Луиса с собой прихватить для разбавления напряжения? Правда тогда все задуманное Эдуардом запугивание мерзавца полетело бы псам под хвост, хотя можно подумать оно и так туда не полетело.  - В шахты тоже значит, не отправите, - никак не хотел униматься бандит, - Так куда мы тогда сейчас едем? В кабак обмывать мое счастливое освобождение? Тогда почему цепи не сняли? И почему я еду с тобой один? Что, неужели вашим ищеечкам кроме меня и поймать больше никого не удалось? Мне может приятнее будет праздновать с другом, а не с твоей кислой рожей, не жалеешь что так легко единственного второго пленника отпустили?  – Гейвин едва не смеется вслух. Ну, вот ты и подобрался атаман к самому главному, не так уж и безразличен тебе твой парнишка?
- Луис не смог догнать твоего паренька, – капитан, развернувшись на козлах, внимательно смотрит в лицо своему пленнику. – Не нашел, но я надеюсь с ним все в порядке, я велел своим людям быть внимательнее к слухам в городе, если узнают что кто-то из чужаков попал в переделку мне тут же и доложат.
- С чего ты капитан взял, что меня это волнует? Уверен, что я говорил о крысенке, а не о Луисе?
- Прекрати атаман, наконец – Гейв против воли морщится, - Все никак не уймешься? Может, хватит уже пытаться убедить меня, что ты идиот законченный и так до сих пор и не понял, что с Луисом вам вместе не быть?
- Да понял я, понял, - похоже, и бандит тоже утомился своими играми, и хоть наглая улыбочка и кривила яркие губы, но глумливость попритухла  в вызывающем тоне. – Остынь капитан, да и не нужен мне больше этот королевский щенок. Похоже, тебе удалось испортить его окончательно. Очень скоро из парня выйдет отменная гвардейская псинка на радость вашему королю живодеру, так что можешь оставить его себе.
- Надеюсь, это значит так же, что ты не собираешься больше осложнять ему жизнь? Не вспомнишь еще года через три, что он тебе что-то задолжал?
- Как будто у меня будет такая возможность, – пожимает широкими плечами бандит.
- Будет, - повозка снова трогается и пора уже объяснит негодяю, чего тому ожидать. Хотя бы ради Луиса, тип мальчику дорог, не стоит рисковать, чтобы бандит, думая, что ему все еще не чего терять, вздумал дерзить Эдуарду. Король вряд ли это потерпит и, плюнув на все выкупы, запихнет его напоследок хоть вон к Вергу, чтоб ума разума в упрямую голову вбить. – Будут у тебя все возможности, молись своему бандитскому счастью или не знаю, кому там еще кому ты за него свою душу продал. После разговора с королем отправишься на все четыре стороны. - Что бы ни хотел высказать язвительный бандит, при последних словах капитана он аж громко подавился очередной колкостью от неожиданности. Пользуясь случаем, Гейвин поспешил закончить, пока наглец не прокашлялся. – Сможешь снова честным людям кровь пить, но только в своем королевстве. Еще хоть раз в наше свой нос с дурными мыслями сунешь и все получишь, все, о чем так мечтал, и плаху и зрителей и палача в ливрее. А так, через границу тебя переплавим под конвоем, а дальше пусть твой король сам решает, что с тобой делать, раз уж так сильно возжелал тебя выкупить. А кстати, не поведаешь, чем ты ему вдруг оказался так дорог?  Мне вообще-то по большому счету наплевать, но немного признаться любопытно, что же надо сделать такого чтоб сам король не пожалел ни времени ни сил, связаться через аж магов с соседним правителем. Да еще и наплевав на интересы страны заплатить поистине королевский выкуп за жизнь и свободу того, кто грабил и его же собственных подданных тоже? Ты приворожил короля Рихарда колдовством? - Бандит широко и злорадно ухмыльнулся. Эх, жаль, конечно, что неудовлетворенное любопытство не лишит на так уж много ночей покоя и сна этого кровожадного вояку, но хоть ненадолго удовольствие от поимки бандита оно ему испортит. А может, если повезет, то не только ему а и его королю тоже. Тому ведь тоже хочется наверняка понять, что происходит, а старый лис видимо напустил по обыкновению тумана, сумев и на своем настоять и никому ничего не прояснить толком.
- Ну, мой король ведь не посчитал нужным сообщить вам, почему поступил так, как поступил, верно? - Продолжая ухмыляться, желает он подтвердить свои догадки.
- Нет, - вынужден признаться капитан, не признававший лжи даже и с врагами.
- Вот пускай так и остается капитан. Я не собираюсь раскрывать тайны своего короля, хоть и не сильно его как ты думаешь, уважаю. А на твое любопытство мне и вовсе плевать. И все же…. Вот не думал, что однажды скажу спасибо Его Величеству.
- Ты должен ему гораздо больше обычного "спасибо" учитывая, что он отвалил за тебя немалый кусок своего королевства. Кусок, который столько лет предпочитал считать своим. 
- Кусок земли? - Широкие каштановые брови удивленно поползли вверх по открытому откинутыми назад волосами лбу.
- Ну да, большой такой кусок земли, и не менее большой кусок леса, горы и реки, если быть совсем уж точным. Представляешь атаман? - Настала очередь королевского капитана злорадно ухмыляться. - А в придачу еще и большой такой замок, который один очень предусмотрительный бандит когда-то отлично укрепил, и  даже не поленился снабдить продуктами, водой, оружием и припасами, в общем, всем необходимым чуть не на год безбедной жизни. Богатое приданое за простого головореза вроде тебя, ты не находишь? Все это теперь целиком и полностью принадлежит моему повелителю. Причем на вполне законных основаниях. Король Рихард уже прислал бумаги с официальным отказом от любых притязаний и претензий.
- Демоны! - Похоже, до бандита, наконец, доходит о каком именно куске земли и о каком именно замке речь. И восторга ему это понимание явно не доставляет. Все остатки веселья, напускное оно там было или искреннее мигом слетают с посерьезневшего негодяя. По нахмурившемуся лицу не так уж и трудно прочесть, что мужчина мучительно размышляет, пытаясь угадать в какую же цену обойдется ему эта неслыханная щедрость его короля. И, похоже, к каким бы выводам он в итоге не пришел радости они насмешливому бандиту совершенно не приносят. Задумавшийся разбойник наконец-то затыкается, полностью уходя в себя и довольный результатом, чем бы он там ни был вызван, Гейвин не видит ни какого смысла его тревожить. Тем более что Эдуард уже наверняка заждался пленника умудрившегося до такой степени заинтересовать обоих королей-соседей.
   Во дворце Гейвин с облегчением избавляется, наконец, от успевшего уже поднадоесть свыше всякой разумной меры подопечного, передавая его с рук на руки нескольким явно поджидавшим именно их стражникам. Эдуард естественно при этом не присутствовал. Ну, правильно, не станет же король, не смотря на все свое любопытство, самолично встречать каждого бандита. Налюбоваться на него у Его Величества чуть позже времени будет вдоволь. Приговор-то предстояло огласить мерзавцу далеко не маленький, и капитан ни мгновенья не сомневался в том, что оглашать его Эдуард будет сам. Так же как и не сомневался он в том, что король ждет отчета о том, как прошла их небольшая поездочка и как отреагировал пленник на заготовленную королем воспитательно-показательную меру. Прекрасно зная, где именно можно сейчас найти своего короля Гейвин немедля отправляется в так хорошо знакомую ему комнату для приватных бесед Эдуарда с друзьями. Пленник пока мест подождет, благо в замке тоже хватало и темных комнат с крепкими дверями и надежными засовами и часовых умеющих обращаться с какими угодно опасными злодеями, а вот король ждать естественно не должен. Его Величество действительно находится там, где и ожидал встретить его, его друг и солдат. Сдвинутый к стене пустой стол с креслами и король просто стоящий лицом к дверям яснее ясного давали понять, что в этот раз разговор ожидается предельно короткий.
- Ну как? - С легким нетерпением спрашивает монарх и тут же сочувственно улыбается при виде скривившей лицо друга нарочито кислой физиономии. - Неужели все прошло так плохо?
- Плохо? Да нет, просто хуже не куда. Впрочем, я ведь предупреждал тебя, помнишь твое величество? Поверь, я не раз и не два успел пожалеть, что обещал кое-кому с твоего позволения, конечно, что негодяй в этот раз выживет. Только это обещание и удержало меня от того чтоб придушить мерзавца пару так десятков раз. - И Гейвин не мешкая, пересказывает королю, как прошла его поездка с бандитом, опуская правда совсем уж с его точки зрения неважные детали их занимательных переговоров. Слушая, монарх то хмурил густые каштановые брови, то сочувственно улыбался, то качал головой и снова хмурился.
- Занимательный тип, - подытоживает он, наконец, рассказ старого друга. - Ты уверен, что мы не совершаем ошибки, отпуская его, вот такого?
- Я уже ни в чем не уверен Эдуард, - качает головой капитан. - Но ты уже пообещал Рихарду, а я как ты знаешь Луису. Так что если ты не решил передумать...
- Нет, не решил, слишком уж богатое приданое отдают за эту невесту. К тому же дав слово, забирать его обратно будет как-то не по-королевски. Но думаю беседовать мне с ним, пожалуй, как я вначале планировал не надо. Ляпнет еще, не дай духи, чего лишнего, а я далеко не такой сдержанный как ты мой капитан. Четвертую его за неуважение к своей уважаемой особе, ну и за все хорошее остальное конечно. Оправдывайся потом перед соседом. - Эдуард улыбается, но вопреки всем обычным привычкам короля глаза его при этом были совсем не веселы, давая понять, что шутка это только отчасти. - Твоего пересказа мне довольно, а то, что я не досмотрел, на суде досмотрю. Пошли. Тут  уже послы извелись в ожидании своего ценного приза, не будем их мучать.
    На судебном допросе от пленника ничего сверх уже сказанного выяснить, тоже не удалось. Ни об украденных королевских дарах, ни об остальных его делишках, ни о связи с вообще какой либо бандой. Ни, разумеется, о том, чем же он так ценен своему королю. Правда, осознав, что казнить его сегодня и впрямь все-таки не будут, и терять ему по-прежнему есть что, бандит к собственному счастью потрудился прислушаться то ли к голосу здравого смысла, то ли к инстинкту самосохранения и немного усмирить свой язык при беседе с Его Величеством Эдуардом. И хотя держался мерзавец все так же крайне вызывающе, но все же грань дерзости у него хватило ума так и не перейти. И обвинение, оглашенное в более чем приватной обстановке, где присутствовали только, сам обвиняемый, король, это самое обвинение зачитавший, верный королевский капитан, да несколько часовых больше напоминавших застывшие в позе вечного караула статуи и последовавший за этим обвинением приговор, суливший долгий, очень долгий срок упражнений в крушении скальных пород в королевских рудниках, бандит выслушал к счастью молча. Он лишь время от времени невозмутимо похмыкивая, да вздыхая в легкой снисходительности демонстративно закатывал к потолку глаза. Гейвину даже пару раз всерьез хотелось схватить безрассудного наглеца за плечи, или, что еще  лучше, за горло и как следует встряхнуть, чтобы привести в чувство. И только понимание того что подобная выходка легко могла бы разрушить и без того уже хрупкое терпение Эдуарда удержало капитана на месте не дав совершить еще большую глупость и перебить своего повелителя и друга. Собственное помилование Натан выслушал точно так же как и все остальное. Словно ему не о его дальнейшей судьбе сообщали, а рассказывали презабавнейшую, но давным-давно всем известную и до оскомины уже надоевшую придворную байку. И только при известии  о том, что похищенные его людьми и вроде бы благополучно переправленные через границу дары с Эдуардовской коронации были с помощью придворных колдунов найдены, что с готовностью и подтвердил Эдуарду соседний король, невозмутимость покинула, наконец, надменного бандита. Услышав, что король Рихард сумел благополучно разыскать и вернуть все украденное законному владельцу, а виновников и отловить, и распихать уже по собственным темницам Натан не смог сдержать злой досадливой гримасы, исказившей его красивое лицо. Но на удивление, быстро сумев взять себя в руки, бандит вновь улыбнулся и лишь философски пожал плечами, так и не проронив больше ни единого слова. Похоже, проигрывать с достоинством было еще одним из многочисленных талантов бандитской гадины.
   Наконец и с этим импровизированным судом, на котором судьи были куда серьезней обвиняемого, было покончено. По знаку Эдуарда один из часовых приглашает войти иноземную делегацию, которая, по-видимому, располагалась где-то совсем рядом в ожидании своего часа. Они вошли в залу едва ли не быстрее, чем успел вернуться посланный за ними солдат. И возглавлял это высокое посольство, состоявшее из четверых разодетых в пух и прах по случаю приема у властителя сопредельной державы посланцев,  конечно же, упомянутый Его Величеством Рихардом лорд канцлер соседнего короля, неплохо известный и в этом королевстве тоже, барон Ликос Войк. Гейвин был наслышан о немного темной и много таинственной репутации этого приближенного к соседскому монарху человека, но вот так, лицом к лицу он видел его впервые. И первое что сразу же бросилось бравому капитану в глаза это странное, почти мистическое родство того с его другом-приятелем Адамом Вергом. Что-то было такое, что роднило этих двоих словно очень близких родичей. Что-то толи во взгляде льдисто безразличных светлых глаз, толи в высоких аскетичных фигурах, толи в чем-то там еще. Хотя самое главное, конечно же, было далеко не во внешности. Самое главное заключалось  в том бесстрастно равнодушном безразличии, которое окутывало обоих, отбивая любому незнакомцу малейшую охоту говорить с ними без дела. В ауре непонятной неуловимой угрозы, которую, не смотря на вежливую доброжелательность, мгновенно чувствовал любой, кто оказывался их собеседником. Той самой ауре, что неизменно подавляла волю даже у самых сильных людей на кого она бывала направлена, заставляя исполнять то, что от них ждали эти двое или искать немедленной возможности оказаться как можно дальше от этих людей. Адам Верг был главным королевским дознавателем, и эти качества вроде были ему необходимы по роду службы. А вот этот непойми вообще кто, толи действительно просто канцлер, толи тайный советник, а толи, если судить по слухам и вовсе исполнитель негласных королевских приговоров выпестовал ее в себе не пойми для каких темных целей, но похоже и ему эти умения так же были необходимы, раз уж он их в себе развил. Степенно пройдя к королю Эдуарду этот человек почтительным изысканно изящным жестом, вновь напомнившем Гейвину его друга дознавателя, с поклоном вручил тому стопку бумаг. Это видимо и были обещанные королем Рихардом документы на владение пресловутым замком. Волне справедливо посчитав, что он уже сообщил  подсудимому все, что считал нужным, король отправляется в соседствующее с этой залой небольшое помещение в последний раз проверить присланные соседом бумаги, прихватив с собой и господина Ликоса Войка. Небольшая делегация, оставшись временно  без своего главы, тоже покидает залу в те самые двери, в которые только что и вошла. В комнате остаются лишь капитан Гейвин, пленник да с пол десятка стражей, совершенно бесстрастно наблюдающих за происходящим, пока это происходящее хоть как-нибудь не осмелится нарушить волю их короля. "Похоже, это и есть тот единственный шанс исполнить просьбу Луиса", думается бравому капитану. Он быстро подходит к застывшему в самой независимой позе пленнику и без слов вручает ему полученный от своего любимого кошель. Увидев протянутую ему вещицу, бандит кажется настолько удивленным, что, похоже, во второй раз за день теряет дар речи.
- Я обещал малышу, что верну тебе это, - поясняет, не дожидаясь вопросов, или чего доброго новых комментариев капитан. - Парень был очень огорчен, что у тебя не останется хоть чего-нибудь на память о нем. - Видя с каким лицом бандит, протянув руки, берет эту самую память, Гейвин неожиданно даже для себя добавляет. - Ты дорог ему атаман, дорог даже не смотря на то, что ваша любовь с ним давным-давно закончилась. Он хотел попрощаться с тобой лично, но сам же видишь тут ничего бы не вышло, вот я и согласился передать тебе его прощание.
- Спасибо! - Это было первое нормальное, человеческое слово услышанное капитаном от пленника. - Тот словно устыдившись этой слабости, тут же умолк быстро спрятав кошель куда-то под рубаху. Порядком удивленный, что это необычное по любым меркам прощание,  как ни странно проходит вовсе  не так плохо как могло бы быть, Гейвин вновь удивляет самого себя, решая дать совет тому, кому буквально пару мгновений назад от всего сердца желал бы (и наверняка снова пожелает через следующие пару мгновений) провалиться в самую глубокую бездну, ну или в лучшем случае сломать обе ноги посреди безлюдного болота.
- Послушай доброго слова атаман. Нашел бы ты своего мальчишку. Нашел бы и извинился, он простит тебя. Ты же и сам это прекрасно знаешь. Перестань пытаться утопиться, доставая отражение луны в колодце, когда у тебя уже есть в руках настоящая. - И вновь бандит удивляет Гейвина, когда вместо сарказма раздается тихий ответ.
- Возможно, я именно так и сделаю, капитан.
   Наконец из соседнего помещения возвращаются вполне довольный Эдуард с лордом соседским канцлером. Колдуны подтвердили и подлинность бумаг, и подписи Рихарда на них. Так же как и то, что в документах нет ни малейшего намека на подвох. Пленника можно передавать. Все тот же солдат вновь отправляется за временно покинувшей своего вожака делегацией, что бы сообщить им это. Наверняка успевшие уже заждаться послы немедля возвращаются, правда теперь уже  в немного более многочисленном составе и лорд Мрачный канцлер тот час же вновь занимает место в их главе. Первым делом он чуть ли не требует снять кандалы с Натана. Гейв делает часовым знак, те исполняют. Внезапно за спинами послов  капитан с облегчением замечает чуть перепуганную мордашку живого и, похоже, совершенно невредимого вчерашнего паренька. Точная копия молодого Луиса явно изо всех сил прячется от своего атамана, заодно стараясь и лишний раз не отсвечивать и перед глазами всех собравшихся тут важных господ, к общению с которыми, он явно не привык. Поняв, что вот теперь и его дела тут все уже сделаны, гвардеец в свою очередь покидает залу, почтительно пропустив вперед своего короля.
    Отойдя всего на пару шагов от закрывшейся за их спинами двери, Эдуард внезапно останавливается и разворачивается к своему капитану одаривая того веселой и довольной улыбкой человека разрешившего какую-то хитрую загадку.  Остановившись подле своего короля Гейвин уставляется на того с немым вопросом во взгляде. Хитро прищурившись монарх показывает своему старому другу то, что, как заметил внимательный Гейвин, вертел в пальцах, с того самого момента когда вернулся в залу во второй раз и сообщил что пленника можно уже отдавать. Так заинтересовавшая короля вещица оказывается всего лишь монеткой. Золотой монеткой соседнего королевства с вычеканенным на ней гордым профилем соседнего монарха, увенчанным высокой старомодной короной. Эдуард вновь с загадочным видом вертит ее в пальцах, то выставляя на льющийся в окно солнечный свет, то поднося к самым глазам и поворачивая и так и этак под разными углами.
- Знаешь, - начинает он, глядя на приятеля с самым заговорщицким видом. - Похоже, я все-таки разгадал эту загадку. Ну, по поводу нашего милого Рихарда и этого мерзавца. Разгадал. И, кстати, заметь, без помощи твоего беспамятного Сокровища. - Капитан лишь безмолвно смотрит на короля, все еще не понимая в чем тут дело, а Эдуард продолжает, явно веселясь своей догадливости. - Вот не такое уж он у тебя и Сокровище, как видишь. Толку от него в тайнах! Впрочем, - тут же прерывает он сам себя, - пожалуй, маркизеныш твой тут все-таки ни при чем. Такие тайны обычно не выдают ни кому, будь ты хоть трижды сокровищем.
- Да в чем же дело Эдуард? - Наконец поняв, о чем речь не выдерживает капитан. Он ведь не менее короля был заинтригован загадкой, и если друг ее разгадал, то и он тоже хотел бы знать на нее ответ. - Что ты понял, скажешь, уже может быть?
- Ну, уж нет. Не так быстро... - прячет в карман золотой кругляш король.
- То есть ты не скажешь и даже не намекнешь мне, что все это значило?
- Не так быстро мой капитан, - Эдуард еще раз от души смеется, - Я дам тебе время попробовать догадаться самому, а вот если у тебя не получится, тогда так уж и быть, скажу.