Рукопожатие Абхазии

- 1 -
Абхазия началась для меня в январе 2015г., когда я начала строить пла-ны на отпуск. В этом году отпуск у меня выдался в июне. Мы хотели с под-ругой лететь в начале июня во Вьетнам, но после некоторых тягостных коле-баний я изменила дружбе. Как говорит моя дочка, «летом и у нас в Надыме тепло», а уж на Чёрном море и подавно. Порыскав по Интернету, я останови-лась на Абхазии. Не было ни одного моего знакомого, кто отдыхал в Абха-зии, отозвавшегося плохо об этом крае, более того, все были в восхищении. А я никогда не была на Черноморском побережье дальше Сочи. Это и опре-делило мой выбор. Я стала подыскивать отель себе по карману и останови-лась на гостинице «Айтар» в Сухуме.  ( Гораздо позже я узнала, что «Айтар» по-абхазски значит «Возрождение»). В век современных технологий вопросы бронирования и оплаты решаются мгновенно, и уже через три дня ваучер на одноместный номер в «Айтаре» лежал у меня среди наиболее важных доку-ментов.
- 2 –
Я прилетела в Сочи в двенадцать часов ночи, и, переночевав в бли-жайшей гостинице, в восемь утра уже сдавала ключи дежурному. Спросила у него, как лучше добраться из Сочи до Абхазии.
- А куда вам в Абхазии?
- В Сухум.
- В Сухум?! – воскликнул он, и окликнул молодого кавказца с неболь-шой бородкой, курившего неподалёку около лестницы, - Георгий! Ты когда домой едешь?
- Да сейчас надо ехать. Хотел два дня в Сочи побыть, но только что же-на позвонила, дочки заболели. Надо срочно возвращаться.
- Слушай, подвези бабушку, ей в твою сторону.
Меня, несколько покоробило столь неподходящая, с моей точки зрения, характеристика моей ценной персоны но, приглядевшись внимательнее к мо-им собеседникам, я убедилась, что оба они не старше моей дочки, а, может, и младше. Увы! Приходится мириться с реальностью.
Молодые люди перенесли мои вещи в багажник синей «Хонды», и мы с Георгием тронулись в путь в маленькую южную страну на Черноморском побережье, обретшую независимость только в 1992г в войне с Грузией.
Георгий оказался историком по профессии, он окончил Абхазский Го-сударственный университет в г. Сухуме. Вскоре мы уже непринуждённо бе-седовали, что обычное дело в дороге.
Из этих разговоров я начала открывать для себя Абхазию. Я узнала, что Абхазия – небольшая, но очень древняя страна, со своей историей и культу-рой. Границы её простираются от реки Псоу  на западе - граница с Россией - до границы с Грузией на Востоке, которая проходит по реке Ингур. С Юга  её омывает Чёрное море, с Севера она отгорожена от России и Грузии Главным Кавказским хребтом. Население её составляет 250 000 человек, из них 100 000 абхазов, остальные – народы многих десятков национальностей. Ре-лигия – православное христианство, абхазы приняли крещение в 6-м веке, то есть некоторые племена на территории Абхазии: Апсилы – проживавшие на территории нынешнего Сухума и Сухумского района, Абазины – на террито-рии Нового Афона, Саниги – в районе посёлка Цандракша, ближе к реке Псоу, Мисимиане – в районе города Ткварчала. В древности территория Аб-хазии на западе доходила до сегодняшнего города Туапсе (об этом могут свидетельствовать даже одинаковые корни – Туапсе – Псоу). Кавказская вой-на, которую вела Россия в 19 веке, и которая длилась около 100лет, значи-тельно изменила Кавказские границы.
Так, за разговорами, мы добрались до границы. Прохождение КПП за-няло у меня больше часа – желающих отдохнуть в Абхазии с каждым годом всё больше.
Мы въехали в Абхазию, и вскоре увидели море. Когда мы проехали не-сколько километров, я невольно воскликнула:
- Здесь даже воздух другой!
- Вы заметили? – откликнулся Георгий. – Я сразу чувствую разницу, если я в Москве или в Петербурге, там даже в парках по-другому дышится. Только здесь я могу дышать полной грудью.
Едем вдоль моря. Вдоль дороги – много кустарников с красивыми цве-тами, такие мы с подругой видели и в Греции, но не знали, как они называ-ются. Я спрашиваю у Георгия, что это за цветы:
- Цветёт красным и розовым – олеандр, белые большие цветы на боль-ших деревьях с блестящими листьями – магнолия.
Вдруг Георгий сказал:
- Сейчас отъедем от моря, повернем на объездную.
Мы свернули, и вскоре, после нескольких поворотов, поднялись вверх по горе. Впереди, справа от нас раскинулся красивый белый город на берегу синего моря.
- Гагры. – Отметил Георгий. – Самый шикарный курорт в советское время. Все стремились сюда попасть. Здесь в Гагринском районе на Холод-ной речке дача Сталина, а в Мюссере – дача Горбачёва, туда теперь водят экскурсии.
Проехали Пицунду, Гудауту – курорты, названия которых у меня на слуху с детства. Георгий перечислял, где какие знаменитые люди отдыхали, где какой снимали фильм. Я расспрашивала его обо всём, что видела на пути и что можно посмотреть в Абхазии. По дороге он обратил моё внимание на необычного вида красивые автобусные остановки, где и крыша, и сиденья имеют форму цветочных лепестков. Эти остановки были как огромные цветы на серой асфальтовой дороге.
- Зураб Церетели. – Произнёс Георгий. – Знаменитый архитектор. Это его студенческие работы. Как видите, сохранили.
Въехали в Новый Афон. Моё сердце застучало в волнении. Во-первых, потому что здесь отдыхали мои родители больше полувека назад. Во-вторых, а может быть и во-первых, ещё с того времени я узнала, что в Новом Афоне есть знаменитый монастырь. О нём я узнала раньше, чем о Святой земле Афон. Ещё я слышала, что здесь есть знаменитая пещера, о которой, кроме того, что она знаменитая, я ничего не помнила.
- Обязательно съезжу в Новый Афон на экскурсию, – сказала я.
Когда я собиралась в Абхазию, я предвкушала спокойный отдых с ку-панием в море и лежанием на пляже утром и прогулками по Дендропарку по-сле обеда (в Интернете написано, что отель «Айтар» расположен с ним ря-дом). «Максимум две экскурсии», - говорила я себе. В Новый Афон и в обезьяний питомник. И всё. Насчёт озера Рица я сомневалась, но уговорила себя не ехать, потому что это далеко, туда ведёт жуткий серпантин и вообще, я в своей жизни горных озёр навидалась.
Заговорили о достопримечательностях Абхазии. Я решила уточнить про озеро Рица, так ли уж страшна к нему дорога.
- Нормальная дорога. – Сказал Георгий. – Конечно, есть повороты. Но все ездят. Из Сухума  Новый Афон по дороге, - продолжал он, - за один день можно съездить туда и на озеро Рица.
- А южнее Сухума что-нибудь есть интересное? – Спросила я.
- На Востоке, - уточнил Георгий. – А как же, там Илорский храм, горя-чие источники, в них купаться можно, они целебные.
- А туда можно съездить?
- И туда можно съездить.
И вот, наконец, – Сухум, столица Абхазии, расположенная в самом центре страны. Мне показалось, что это очень большой город.
- Сколько население Сухума? – спрашиваю. – Тысяч двести?
- Нет. Точно не знаю, но, может быть, тысяч пятьдесят-шестьдесят.
Вот тебе на! Наш Надым в пятьдесят тысяч можно за час пешком обой-ти, а тут мы уже полчаса на машине едем, а всё ещё не доехали. «Ага», - со-образила я, - «здесь много частных домов с приусадебными садами, а в На-дыме все дома многоэтажные». Я поделилась своими соображениями с Геор-гием.
- Да, - ответил он, - наши люди предпочитают жить в отдельных домах, у кого это маленький домик, у кого – двухэтажный дом, но у каждого есть сад.
Мы едем по Сухуму. Красивый современный южный город, много зе-лени и цветов.
- Мой любимый город. – Отмечает Георгий. И продолжает: -   Сухум – древнее название Диоскуриада, назван в честь братьев Диоскуров, которые искали новые земли, остановились здесь и основали новый город (2-3 в до н.э.). Он позже стал городом-государством, здесь даже чеканилась своя мо-нета (это было во времена древних греков). Во времена римлян он назывался Сибастополис в честь императора Антония Сибастиана. Во времена итальян-цев назывался Севастополис. С 17 века – Сухум-Кале, это был портовый го-род турков. По-абхазски Сухум называется Акуа.  Красивый город. Только много было разрушено во время войны с Грузией. – Например, ещё не вос-становлен полностью железнодорожный вокзал. Но поезда уже ходят. Есть поезд Москва-Сухум.
Мы подъезжаем к классическому зданию вокзала советского периода – большое двукрылое здание, над центральной частью – традиционный шпиль.
Спустя некоторое время Георгий обращает моё внимание на флаги, ко-торые вывешены на многих домах и объясняет их значение:
- Это Абхазский  флаг. Рука, семь звёздочек на красном фоне в левом углу. Зелёные и белые полоски. Рука – гостеприимство, доброжелательность, рукопожатие. Семь звёзд – семь святилищ Абхазии. Белые полоски – христи-анство. Зелёные полоски – мусульманство. А на Абхазском гербе изображён один из   братьев из народного эпоса, он сидит на коне и стреляет из лука, хочет попасть в звезду.
Едем дальше, и Георгий с гордостью комментирует:
- Вот Республиканская больница, отремонтированная. Вот роддом, то-же отремонтированный.
По пути я замечаю разрушенные здания, от которых остались одни стены с пустыми окнами, жилые дома, на стенах которых видны следы пуль.
- Это война? – Спрашиваю я Георгия.
- Да. – Отвечает он и замолкает надолго.
Его можно понять. Прошло больше двадцати лет после той войны, це-лое поколение молодых людей выросло, а раны ещё не все зарубцевались.
- Да, разрушить – ничего не стоит; построить – нужны годы, десятки, а иногда и сотни лет.
Вот, наконец, подъезжаем к отелю «Айтар». Неожиданно Георгий го-ворит:
- Я вижу, вас заинтересовала Абхазия. Честно говоря, как историку и как абхазу, мне это нравится. Хотите, я покажу вам немного нашу страну?
- Конечно, хочу! - Воскликнула я, не успев удивиться столь неожидан-ному предложению.
- Ну, вот дочки поправятся, я свожу вас в Афон и на озеро Рица.
Прощаемся с Георгием  уже как хорошие знакомые, обмениваемся те-лефонами.

- 3 –
В отеле встречают приветливо, быстро оформляют документы и дают ключ от номера.
- Вот, второй корпус, рядом, - говорит администратор, - 414-й номер.
- Это четвёртый этаж, - проявляю я свою сообразительность. – Лифт есть?
-  Лифта, к сожалению, нет. - Смущается администратор.
Ну что поделаешь, это вам не Турция. Волоку свой чемодан на четвёр-тый этаж, проклиная себя за то, что, как всегда, набрала много вещей. С уси-лиями, но всё-таки добираюсь до номера. Первым делом выхожу на балкон, и… мои страдания стократно вознаграждены: перед балконом растёт боль-шая магнолия, совсем рядом, рукой можно достать – два прекрасных белых цветка. Я никогда раньше не видела, как цветёт магнолия, а так близко её цветы – и подавно. Лихорадочно достаю планшет, и прекрасные цветы запе-чатлены для потомства.
Раздаётся стук в дверь и входит молодая симпатичная улыбчивая жен-щина.
- Меня зовут Биана, я горничная. Всё в порядке? Если что не так, гово-рите.
Забегая вперёд, скажу, что Биана – хорошая горничная. Я убедилась в этом в последующие дни. У меня постоянно всё было не так: раз шесть пере-горала лампочка на балконе и в комнате; падал карниз, потому что я умудри-лась сесть на штору. Ко всем моим неуклюжестям Биана относилась спокой-но, с улыбкой. Только один раз спросила: «Почему у вас всё время лампочки перегорают?»
- Я пишу по ночам, - пришлось признаться мне. – Записываю то, что видела, про Абхазию пишу.
- А… Если про Абхазию, тогда вызовем электрика ещё раз.
После этого электрик безропотно менял лампочки на балконе, только девочки – горничные, помощницы Бианы, здороваясь со мной по утрам, не-изменно спрашивали:
- У вас ничего не сгорело? Не обвалилось?
 
В первый день погода в Абхазии ввергла меня в уныние – после обеда разразился настоящий тропический ливень. Я успела разобрать и погладить вещи, поспать, а он всё не кончался. Только к ужину шум дождя за окном прекратился, и я решилась идти в столовую без зонтика.
Во время ужина я оказалась за одним столом с женщиной чуть моложе меня, она тоже отдыхала одна. После того, как она принесла тарелку с едой, она на минутку отлучилась куда-то и вернулась с бокалом белого вина.
- Здесь и вино дают? – заинтересовалась я, на мгновенье забыв о том, что после недавно перенесённой болезни дала себе слово никогда не упот-реблять алкоголь.
- Да, только за деньги. Вот вино «Диоскурия», фирменное, называется в честь древнего Сухума – Диоскуриады. Семьдесят рублей стакан. Но быть в Абхазии и не выпить вина? Это же нонсенс.
Я вспомнила слова из нашего разговора с Георгием. Когда я сказала, что моя дочка совсем не пьёт вино, у Георгия на мгновение лицо стало удив-лённым, потом он утвердительно сказал: «Приедет в Абхазию – выпьет».
Тогда я не придала этим словам значения, но после слов Ларисы (так звали мою новую знакомую), моё твёрдое слово, данное себе, значительно пошатнулось.
После ужина иду обозревать территорию отеля. К моему удивлению, здесь есть всё, что я хотела бы найти – и киоск сувениров, и аптека, и палат-ки, где продают абхазский мёд, варенье, чай, специи, и лоток с овощами и фруктами. Присматриваюсь к фруктам – бананы, персики, всё такое же доро-гое, как у нас. С самого края скромно лежат совсем дешёвые плоды – жёлтые, круглые, с матовой кожицей, размером с грецкий орех.
- Что это? – спрашиваю продавщицу.
- Мушмула, у нас растёт, попробуйте.
Невиданные плоды на вкус оказываются сладко-кислыми, очень вкус-ными, напоминают мне какой-то тропический фрукт, название которого я за-была.
- А как она растёт? На дереве? Дерево высокое?
- А вот, посмотрите, - и продавщица кивает головой чуть в сторону.
Совсем рядом с фруктовым лотком стоит дерево мушмулы, сплошь усеянное плодами.
Благодатный край. Плодовые деревья растут, как у нас берёзы – прямо на улице, и никто не замечает их, и не рвёт сладкие плоды.
Покупаю полкило мушмулы.
Гуляю дальше по территории отеля, набредаю на пацху – так называ-ются абхазские национальные «кафе», в данном случае – это плетёный домик с расставленными рядом под крышей скамейками на открытом воздухе. Изу-чаю меню. Среди вин нахожу «Домашнее вино». 1,5 л – 350 рублей. Ведь это гораздо дешевле, чем в столовой! Говорят, домашнее вино в Абхазии самое хорошее. Была не была! В конце концов, действительно, быть в Абхазии и не пить вино, - это надо быть или смертельно больным, или круглым идиотом. Покупаю полтора литра домашнего вина  и отправляюсь спать, надо отдох-нуть после дороги.

- 4 –
День 2-й, 17.06.15.
С утра небо ясное, но после завтрака затягивается лёгкими облаками. Самое то, что надо, для первого дня загара.  Завтракаю в числе первых и от-правляюсь на море. Пляж рядом, через дорогу (кстати, есть подземный пере-ход), пройти каких-нибудь триста метров. Как ранняя птичка, успеваю полу-чить лежак и устраиваюсь под зонтиком. Конечно же, сразу – в море. Нако-нец-то пьянящие мечты 2015 года сбылись!  Захожу по колени и чувствую, что вода в море отрезвляющая, бодрящая. Но не возвращаться же на берег! Захожу по пояс, проплываю «собачьим стилем» свои десять метров и быстро возвращаюсь на берег. Да, Абхазия во второй половине июня, это не Греция во второй половине июня! Но зато, утешаю я себя, море чистое, вода про-зрачная, видны все камушки на дне. И, главное, - море такое же синее и со-лёное, одно слово – Мировой океан.
На пляже есть все курортные развлечения – играет музыка, диктор объ-являет температуру воздуха и воды, тренер показывает упражнения аква-аэробики, молодёжь выезжает купаться в открытое море на «банане», и, что немаловажно для меня, есть кофе. Самый настоящий, чёрный, сваренный на специальном тигле.

После обеда – экскурсия в Дендрарий. Он совсем рядом, пойдём пеш-ком. Собираясь в Дендрарий, беру планшет и задерживаюсь в размышлениях: брать с собой шляпу или нет. День жаркий, солнечный, и я решаю взять её с собой на всякий случай, чтобы не хватил солнечный удар.
Группой подходим к запертым железным воротам, на которых большая надпись: «Резиденция президента», и мелкими буквами «Дендрарий Ботани-ческого института Академии наук республики Абхазия» . Выходит охранник, и экскурсовод предъявляет билеты. Входим в калитку, нас пересчитывают по головам. Вот тебе и прогулки по Дендропарку ежедневно после обеда, о ко-торых я мечтала зимой!
Выходит  научный сотрудник Дендропарка  и ведёт нас мимо памятни-ка. Останавливаемся под тенистым деревом. Экскурсовод начинает с исто-рии. Вот что я запомнила:
Основатель Сухумского Дендропарка – Николай Николаевич  Смецкой (1852-1932). Приехал с женой, которая болела туберкулёзом, проехал по по-бережью Абхазии и вернулся в Сухум где стала лечиться его жена. Он собрал огромную коллекцию тропических растений. Сухумский дендропарк самый большой на Черноморском побережье, один из крупнейших в мире. В 1916 году парк был передан государству. В годы Гражданской войны был запу-щен, зарастал сорными растениями. В 1922 году в Сухум приехал Дзержин-ский. Смецкой показал ему Дендропарк, рассказал о его значении. Дзержин-ский обратился в Москве в соответствующие инстанции, и Дендропарк был передан в ведение Сухумского ботанического института. Но в 30-х годах прошлого века здесь была дача Сталина, позже – резиденция Грузинского правительства, после Абхазско-Грузинской войны 1992 года – резиденция Президента Абхазской республики. Дендропарк многие годы был закрыт для посещения. Первый президент Абхазии Владислав Ардзинба жил здесь. Ны-нешний президент Абхазии Рауль Хаджимба не живёт здесь, и с 2014 года в Дендропарке проводятся экскурсии для отдыхающих. Дендропарк снова пе-редан в ведение Сухумского ботанического института.
В настоящее время здесь 900 видов растений со всего мира – пальмы, бамбук, гигантская секвойя, гортензия и сотни других. Бамбуковая роща. Ал-лея слоновых пальм.
Мы идём по тенистым дорожкам Дендропарка, любуемся диковинными и знакомыми прежде растениями, экскурсовод про них рассказывает. Но всё запомнить невозможно, а записывать не хочется. Хочется без конца любо-ваться бесконечной зеленью парка и нескончаемой синевой моря со смотро-вой площадки или смотреть на пальмовую аллею – невероятно высокие паль-мы, вонзающиеся в небо, и неправдоподобно прямая аллея, ведущая вниз, как кажется, прямо к морю.
Я, как и все экскурсанты, много фотографирую и фотографируюсь на фоне красивых растений; моя шляпа, сложенная вдвое, мешается бесполез-ным грузом в полиэтиленовом пакете – она более чем не нужна, - здесь не просто тень, но освежающая прохлада.

Вернувшись в «Айтар», я решила посмотреть, что продаётся в сувенир-ных киосках и купить себе воду. Сначала иду за водой. Продаётся несколько видов. Беру маленькую бутылочку. Обращаю внимание, что вода тоже абхаз-ская – «Кодор».
- Вот, - говорит продавец, - заметив, что я рассматриваю этикетку с на-званием. – Смотрите, в Сочи на конкурсе – первое место заняла. – И он тычет пальцем в этикетку.
Ему очень важно, чтобы я заметила изображённую там золотую медаль «Знак качества XXI века» и её оборотную сторону «Сочи».
Сувениры в киоске меня особо не заинтересовали, и я уже собиралась уходить, но вдруг заметила в углу полотенце с изображённой нём картой Аб-хазии. Немножко постояла в раздумье и всё-таки решила купить. Девочка лет шестнадцати, которая продавала сувениры, прежде чем отдать мне полотен-це, преклонила одно колено и поцеловала его.

Вечер второго дня. Я пью горячий кофе и сажусь на балконе в пляжном халатике с твёрдым намерением записать, что увидела. В саду гремит диско-тека, но она не мешает мне сосредоточиться. Постепенно темнеет, и я чувст-вую, что воздух становится прохладнее. Устраиваю себе перерыв и переоде-ваюсь в бриджи, футболку и ветровку. Ничего более тёплого я с собой не взяла, вспоминая, как я возила с собой бесполезные джемпер и брюки в Таи-ланд и Грецию. Перекусываю мушмулой с домашним вином и продолжаю писать, благо на балконе есть свет.
Два часа ночи. Нет, это положительно холодно! Захожу в комнату, на-деваю единственные длинные брюки и соображаю, что бы надеть потеплее на верх. В отчаянии обвожу комнату взглядом, с тоской вспоминая два джемпера, которые висят у меня дома, и – вот счастье! – натыкаюсь взглядом на махровое полотенце с картой Абхазии, разостланное на кровати. Это же настоящая удача! Я накидываю его на плечи, в очередной раз выпиваю не-сколько глотков домашнего вина, которое, как считают абхазы, в жару утоля-ет жажду, а в холод согревает, в праздник веселит, а когда надо работать - просветляет ум, -  и продолжаю работать. Меня греет карта Абхазии, меня греет вся Абхазия.

-4 –
День третий 18.06.15.
Утром – пляж, море до одиннадцати часов. После обеда – фотосессия на территории отеля.
Брожу по прекрасному парку, в котором расположен отель, и фотогра-фирую всё подряд. Здесь высоченные сосны, которым, наверное, больше ста лет, несколько магнолий, плодовые деревья. Впервые в жизни увидела, как цветёт гранат – красными небольшими, но изящными цветами. Здесь же в парке  есть кафе и пацха, о которой я уже упоминала, и даже действующий православный храм Георгия Победоносца, местные жители говорят, это очень старый храм.
Ложусь рано и сплю до утра, как убитая.

- 5 –
День четвёртый 19.06.15.
И вот наступил вторник, 19 июня – день большого путешествия по Аб-хазии – в Новый Афон и на озеро Рица.
Георгий подъехал к отелю в десять утра, как договорились накануне, и началось наше путешествие.
Ехали через Сухум, по знакомой уже дороге. По пути Георгий расска-зывал об истории Древней Абхазии.
- Абхазия всегда была «под кем-то» – с горечью говорил он. –Все при-ходили сюда с оружием – и арабы, и турки, и русские; только греки приходи-ли мирно, как торговцы. И всегда народ Абхазии с оружием вставал против захватчиков. До сих пор народ помнит Анакопийское сражение.
И Георгий рассказал историю этой знаменитой победы абхазского на-рода.
В древности на территории Абхазии были разные племена, в том числе большое племя абасгов. Во главе абасгов во времена Византийской империи стоял царь Леон. В это время было великое нашествие арабов, которое воз-главлял главнокомандующий Мурван Глухой (так его называли грузины за то, что он всё уничтожал на своём пути – не щадил ни женщин, ни детей, уничтожал даже красивые растения). Грузинские цари бежали на территорию Афона к Анакопийской крепости ( в начале 8 в до н.э.), их встретил царь Ле-он, он их пустил в крепость. Они рассказали царю Леону, что творили арабы. Царь Леон был готов к отражению арабов в Анакопийской крепости. Эта крепость – одно из самых больших сооружений на Северном Кавказе, - нахо-дится на высокой Иверской горе, это Святое место. Крепость укреплена своими стенами, башнями. Арабы осадили крепость, они рассчитывали, что жители погибнут от жажды и голода. Но эта крепость имеет тайные подзем-ные ходы, и жители её могли ходить за водой, на охоту, был выход к морю. Арабы же находились около Чёрного моря, на болотистой местности, среди них началась малярия, многие воины заболели, ослабли и не были готовы к сражению, другие и вовсе умирали.
Одному из грузинских царей приснился сон, ему явился Ангел и ска-зал: «Сразитесь с Агарянами, и победа будет за вами». Этот царь рассказал свой сон царю Леону. Арабов было 40 000, христиан – 3000. Но царь Леон решил выступить против арабов. Состоялось Анакопийское сражение, в ко-тором воины царя Леона одержали победу, и арабы были изгнаны с террито-рии Абхазии.
Византийская империя не могла оказать помощь Абхазии, так как име-ла свои внутренние проблемы, но Византийский император направил на по-мощь Абхазии полководца Льва Исавра с воинами. Когда Исавр прибыл на территорию Абхазии, битва была окончена. Византийский император дал ца-рю Леону титул Царя Абхазов, потому что царь Леон консолидировал все аб-хазские племена. С этого периода начинается Абхазское царство ( 8 – 10 в н.э.)
Вскоре мы подъехали к Иверской горе, на которой расположена Ана-копийская крепость. Она была видна издали, её высокие стены, сохранились до сих пор. Дух захватывало от мысли, что этому величественному сооруже-нию больше тысячи лет!
Немного времени спустя мы доехали до Нового Афона. Георгий сказал, что надо прежде всего осмотреть пещеру, так как там всегда очередь.
- Может, тогда не надо пещеру? – Сказала я. – Пещера она и в Африке пещера, я в своей жизни видала пещеры, и сталактиты, и сталагмиты.
- Нет, надо посмотреть, - ответил Георгий, - такого вы не видели.
Вход в пещеру оборудован как маленький вокзал, что меня немало удивило, я подумала, что это сделано как туристический трюк. Когда наша группа вошла в этот «вокзал», внутри оказалась самая настоящая маленькая станция метро, напоминающая станцию «Новослободская» в Москве. Такие же колонны со светящимися, разрисованными сторонами. Мы рассаживаемся в вагоны самого настоящего поезда с маленькими вагонами (такие поезда я видела когда-то на узкоколейной железной дороге на Урале). Поезд трогается и увозит нас в глубину горы.
Входим в первый зал пещеры, и я замираю от неожиданности. Мы на-ходимся в огромном подземном зале, превышающим по площади и высоте хороший большой спортивный зал. Я не только не была в таких пещерах, я не могла представить, что такие могут существовать на земле.
Экскурсовод рассказывает нам об открытии пещеры. Оказывается, она была открыта только в 1961 году. В горе было отверстие, которое вело вниз и называлось в народе «бездонной ямой». В 1961 году местный житель, 16-летний Гиви Смыр спустился в эту «бездонную яму» на глубину 35 метров, обнаружил пещеру, но не достиг дна. Позже он спустился с группой спелео-логов, и была открыта огромная пещера, в которой 9 залов.  Наша группа ту-ристов прошла 7 залов (остальные закрыты для посещения), один другого больше и краше. Все красоты пещер – сталактиты, сталагмиты, натёчники, подземное озеро, - всё есть в этой пещере. Маршрут по семи залам пещеры – полтора километра. Для экскурсантов оборудованы специальные дорожки с перилами, залы пещеры освещены, и наиболее привлекательные участки их дополнительно подсвечиваются. Всё сделано для того, чтобы посетители могли полюбоваться природной красотой подземного царства. И всё же во время этой экскурсии нас не оставляло чувство подспудной жути: женщины в группе то и дело ахали – как было не страшно мальчику спускаться одному в такую глубину под землю в полной тьме. Этот бесстрашный мальчик, как я узнала позже, теперь является директором пещеры.
Несмотря на неописуемый восторг перед величием Природы, охватив-ший меня  в пещере,  я вздохнула с облегчением, увидев снова подземную «станцию метро» и, наконец, выйдя на белый свет. Там уже ждал меня Геор-гий.
Итак, следующая остановка в нашем путешествии – Новоафонский мо-настырь. Золотые купола его храмов видны издалека, мы их видели ещё в первый день, когда проезжали Новый Афон. Этот монастырь основали мона-хи из русского монастыря святого Пантелеймона, что находится на Святой земле Афон, и в честь неё назвали это место Новым Афоном. Монастырь мужской, действующий. Центральное место в нём занимает храм Пантелей-мона Целителя, величественный и строгий, как все православные храмы. Я вошла в храм. В нём было мало туристов, стояла спокойная тишина, распола-гающая к мыслям о Вечном. Помолилась, поставила свечи, купила иконки Николая Чудотворца и Пантелеймона Целителя.
Когда я вышла из монастыря, Георгий отвёл меня на несколько шагов в сторону. С горы, на которой стоит монастырь, открывался великолепный, ве-личественный вид на зеленый город Афон и синее море далеко внизу…  Да, не зря афонские монахи выбрали такое красивое место для нового монасты-ря, наверное, оно напоминало им Святую Землю Афон. Полюбовались видом с горы и поехали дальше.
Путь наш лежал по трассе до реки Бзыбь. Именно по Бзыбскому уще-лью идёт дорога на озеро Рица. Дорогу строили после войны военнопленные немцы.
По пути до Бзыби заехали полюбоваться водопадами. Недалеко от них находится музей Абхазского царства, перед входом – щит с портретом царя Леона – мужественное, волевое лицо воина и правителя. Георгий сказал, что если идти от водопада вверх в гору, можно дойти до кельи  Симона Канонита – это один из апостолов Иисуса Христа, он пришёл сюда проповедовать хри-стианство  и умер мученической смертью ( по разным легендам – забит кам-нями язычниками или обезглавлен римлянами).

Вот и поворот на озеро Рица по Бзыбскому ущелью. Дорога лежит вдоль реки, по сторонам – горы, скалы, временами дорога идёт через длин-ные туннели, пронизывающие горы. Первая остановка по дороге на Рицу – у кафе-музея «Бзыбское ущелье». Георгий удивительным образом договарива-ется, что экскурсовод проведёт экскурсию для меня одной. И вот, впервые в жизни, экскурсовод проводит меня по музею не в группе туристов, а одну, как особо важную персону. В музее «Бзыбское ущелье» представлены рабо-ты одного мастера – скульптора по дереву (красного дерева, капа). Автор ра-бот – Скрыль Виталий Петрович, он родился в этих краях, учился в Москве, вернулся на родину, много работал, и вот теперь организовал музей, в кото-ром выставлены его произведения. По форме – это барельефы, темы разно-образны – от народных абхазских мотивов до шаржей на видных политиче-ских деятелей Абхазии и России. Завершают экспозицию три работы, на ко-торых обозначены важные для истории Абхазии даты: Начало Отечественной войны Абхазии с Грузией за независимость  - 14.08.1992г, конец войны - 30.09.1993г и день признания Россией Абхазии независимым государством – 26.08.2008г.
В завершение экскурсии мне предложили дегустацию местных абхаз-ских вин. Первое название я запомнила – белое вино «Белая лебедь», но я так сильно увлеклась дегустацией, что остальные названия выпали у меня из па-мяти. Купила для друзей в Надыме вино под названием «Киндзмараули» - красное полусладкое, с неповторимым вкусом саперави.
Осмотрев музей, двигаемся дальше. Я не успеваю смотреть по сторо-нам – кругом горы, покрытые густым лесом, отвесные скалы, где-то внизу вьётся горная быстрая река.  Проезжаем пещеру, в которой, как сказал Геор-гий, была обнаружена стоянка первобытного человека.
Георгий останавливает машину в глубоком каньоне. По обеим сторо-нам дороги – высочайшие отвесные скалы, где-то высоко наверху видны де-ревья. Голова кружится, когда смотришь вверх. Кажется, что скалы по сто-ронам каньона вот-вот сомкнутся. Это знаменитый Юпшарский каньон. Я беру планшет. Георгий разговаривает с кем-то в стороне. Молодой мужчина – абхаз, торгующий сувенирами, предлагает: «Давайте сфотографирую!» И делает несколько снимков.
Нафотографировавшись и насмотревшись на Юпшарский каньон, едем дальше. Дорога петляет горным серпантином. На одном из поворотов левая сторона огорожена металлической решёткой. За решёткой – пустота, почва обрывается. Страшно смотреть в ту сторону. Георгий сбавил скорость.
- Этот поворот называется «Прощай, родина», - говорит он. – Во время строительства дороги в этом месте несколько десятков немцев ушли в про-пасть. Все погибли.
За поворотом построена смотровая площадка, видны горы скалы, пря-мо внизу – глубочайшая пропасть. Невольная мысль приходит в голову: «Что думали люди в свои последние мгновения в чужой стране, стремительно па-дая в бездонное пространство, где одни камни и смерть?».
Теперь уже недолгая дорога, такая же живописная, как весь путь на озеро Рица, и вот, наконец, открывается само озеро.
Я в своей жизни видела не так уж много горных озёр, пожалуй, только Иссык-Куль на Тянь-Шане и Агул на Саянах. Несколько безымянных, но от-того не менее замечательных озёр на Кавказе, на Урале – не в счёт. В моём представлении любое горное озеро прекрасно просто потому, что оно нахо-дится в горах, а нет ничего прекраснее, чем горы. Но Рица!..  Его надо уви-деть хоть раз в жизни! Не зря сюда специально прокладывали дорогу, и на противоположном берегу расположена дача Сталина. Этот тяжёлый, проти-воречивый человек умел ценить красоту Кавказа.
Полюбовавшись Божественной красотой (налюбоваться вдоволь ею не-возможно – не хватит жизни), мы вернулись к заботам земным. Пора было задуматься об обеде – время около четырёх часов. Георгий предложил отве-дать национальную еду, и мы поднялись по выложенным камнями ступеням в апацху.
Встретили нас, как и везде, очень доброжелательно, мы уселись на де-ревянные скамейки за крашеные деревянные столы. Я растерялась в выборе блюд. Георгий предложил взять комплексный обед – мамалыгу с сыром, коп-чёное мясо и домашнее вино – недорого и вполне традиционно. Ждали не-долго, и вскоре уплетали вкусную кукурузную кашу с ароматным сыром и копчёную говядину, на удивление, очень мягкую, с лёгким привкусом дыма.
Обратный путь мне показался короче. Георгий упоминал все экскурси-онные достопримечательности, где мы останавливались; в промежутках бол-тали о том, о сём. Из всего этого мне запомнились только его слова: «По су-ществу, мы, народ, абхазы, никому не нужны – ни России, ни Америке, ни китайцам. Всем нужны только наши земли…». И я подумала: «Неужели эти горькие слова – правда?».

- 5 –
День пятый. 20.06.15.
С утра собираюсь в центр Сухума – посмотреть обезьяний питомник. Доезжаю до филармонии, как мне советовали в отеле, спрашиваю, куда мне идти и двигаюсь в указанном направлении. Возле филармонии много цветов, высокие деревья, памятники деятелям культуры Абхазии. Очень скоро дохо-жу до красиво оформленного входа в парк, но это не обезьяний питомник, это Ботанический сад. Вот куда ещё надо сходить, но потом. У меня сегодня конкретная цель, иду дальше. На тротуаре по обе стороны бесконечные лавки с сувенирами. Стараюсь не смотреть по сторонам, но всё-таки останавлива-юсь около прилавка, где продаются ножи. Один нож очень красивый, с рез-ной ручкой, с рисунком по лезвию, где изображены волки. Не удерживаюсь, покупаю его в подарок брату. (Лучший подарок мужчине в Абхазии – хоро-ший нож, как узнала я за эти дни). Дальше иду прямо, довольно далеко, на-конец, дохожу до лестницы, ведущей на гору. Решительно поднимаюсь по ступенькам, уверенная, что подъём будет один – два пролёта, игнорирую скамейку на площадке и иду вверх. Женщина из молодой пары, спускающей-ся вниз, мне участливо советует: «Вы отдохните на скамейке, ещё долго под-ниматься». Следую доброму совету и снова наверх. Я никак не ожидала, что попаду на такой долгий подъём в гору. На одной из площадок останавлива-юсь: пожилая женщина продаёт корм для обезьян. Корм для обезьян продают то там, то здесь, начиная с Ботанического сада. Раз его так много продают, значит, обезьян, действительно, нужно кормить. Покупаю пакетик корма, от-дыхаю на площадке и разговариваю с женщиной.
- Вы будьте осторожны, - говорит она, - снимите очки, часы. Иначе, за-зеваетесь, обезьяны могут сорвать.
Очки я снять не могу, так как без них просто ничего не увижу, а часы испуганно снимаю и кладу подальше в сумочку.
- А обезьяны в клетках или гуляют свободно? – Уже почти в панике спрашиваю я, сомневаясь, стоит ли вообще подниматься дальше.
- Конечно, в клетках. Но несколько лет назад был ураган, клетки сло-мались, и обезьяны разбежались. Потом их ловили. Я тогда продавала вот так же корм, подняла глаза, смотрю, а вот здесь, прямо рядом, мартышка сидит, на меня смотрит. Голодная, видно. Я ей кинула пакет, и бежать. Испугалась тогда.
Наконец, добираюсь до цели. Перед входом в питомник большой па-мятник человекообразной обезьяне. Как я узнала позже, это памятник реаль-ному павиану – гамадрилу, его звали «профессор», он был очень умный, до-жил до глубокой старости.
Покупаю билет, присоединяюсь к экскурсии. Оказывается, питомник создавался вовсе не для развлечения отдыхающих. Здесь была лаборатория экспериментальной патологии и генетики, исследовались болезни человека, ставились эксперименты на обезьянах, здесь получали вакцины от различных болезней. Лаборатория переросла в Научно-исследовательский институт. В настоящее время институт не существует, но лаборатория продолжает рабо-тать. Экскурсии по питомнику проводят научные сотрудники лаборатории.
Посмотрела обезьян. Питомник не очень большой, кормить разрешают не всех обезьян, а только в нескольких клетках. Прослушала экскурсовода, покормила макак. Они так забавно хватают своими ручками корм, но едят не всё, видно, их закармливают посетители. Правда, что не съедают крупные обезьяны, подбирают обезьяны помельче и малыши.

- 6 -
День шестой. 21.06.15.

Сегодня решила отдохнуть ото всех экскурсий, просто погулять по пар-ку пансионата.
После завтрака иду в храм Святого Георгия, который на территории пансионата, на утреннюю службу. Храм открыт каждый день, но батюшка проводит службы там только по субботам (вечерняя) и воскресеньям (утрен-няя). Сегодня воскресенье. Захожу в храм. (Он маленький, но очень древний). Несмотря на солнечное, «пляжное» утро, храм до отказа заполнен верующи-ми. Видно, что здесь не только отдыхающие, но и местные жители. Только начинаю вслушиваться в слова священника, читающего молитвы, как у меня звонит мобильник. Как некстати; я забыла отключить его, никак не думала, что мне могут позвонить. Быстро выхожу из храма и беру трубку. Звонит Та-ня, моя подруга из Тюмени, журналист, поздравляет меня с Днём медицин-ского работника. Я совсем забыла, что сегодня наш профессиональный праздник. Моё молитвенное настроение перебито, и я иду к фонтану с крас-ными рыбками. Опять звонок. Теперь – Ольга, моя подруга, соседка и колле-га. Она тоже в отпуске, отдыхает с мужем в Краснодарском крае. Болтаем о том, о сём.  Потом – ещё несколько звонков, звоню я, звонят мне.
Где-то в первом часу, думая, что служба закончилась, и верующие ра-зошлись, возвращаюсь в храм. Но служба ещё идёт, священник читает про-поведь. Слушаю проповедь, потом покупаю свечки. Служительница церков-ной лавки доверительно мне сообщает: «Сегодня в три часа соборование. Приходите».  Смущаясь от своей неграмотности, спрашиваю: «А что такое соборование?». Она объясняет примерно так: «На исповеди отпускаются те грехи, которые ты называешь сам. А на соборовании – те, которые ты забыл открыть на исповеди».
Мне стыдно. Я считаю себя верующей, но никогда не ходила на испо-ведь, редко хожу в церковь. Наверное, наше поколение, выросшее в атеизме, в основном, никогда не будет истинными христианами.
Весь день ясный, солнечный. В четыре часа отправляюсь на пляж. На море ветер, море волнуется. Поскольку не умею плавать, не решаюсь захо-дить глубоко. Глядя на нескольких молодых мужчин и многочисленных ре-бятишек, ложусь в воду у самого берега, волны катают меня к берегу и об-ратно, приятно омывая тело. Вода уже гораздо теплее, чем раньше, и я лежу долго, пока не остываю. Выхожу на берег и отдыхаю на солнышке. Скоро пора идти в пансионат, готовиться к ужину. Когда в номере снимаю купаль-ник, из меня высыпается не меньше двух килограммов мелкой гальки – ре-зультат моего катания на волнах. Вот горничной будет работа!

- 7 –
День седьмой. 22.06.15.
С утра еду в Ботанический сад. Десять часов. Экскурсий ещё нет, так что буду рассматривать растения самостоятельно. На всякий случай покупаю путеводитель, но честно признаюсь, в него не заглядываю. Просто гуляю среди диковинных растений – деревьев, цветов и кустарников, часть из кото-рых я видела и запомнила в Дендропарке. В какой-то момент ловлю себя на том, что заблудилась – многочисленные дорожки переплетаются, пересека-ются так, что можно потеряться в центре города, как в лесу. Но всё-таки я выбралась; я осмотрела, как мне кажется, большую часть парка. Счастливые жители Сухума! Могут просто так гулять среди тропических растений в лю-бое время года!
Возвращалась в отель я через книжный магазин. Георгий назвал мне несколько классических произведений абхазских писателей, и мне захотелось увезти с собой в Надым хоть что-нибудь. Признаюсь в своём невежестве, но кроме Дмитрия Гулиа, о котором я скорее слышала, чем читала его, я ни о ком из абхазских литераторов не знала.
Мне повезло – в магазине продавалось новое издание классического романа Баграта Шинкубы « Последний из ушедших» - исторический роман выдающегося абхазского поэта о судьбе народа убыхов, вынужденного по-кинуть свои земли во время русско-кавказской войны и за короткий срок  во-все исчезнувшего. Когда я прочитала короткую аннотацию, мне вспомнился роман известной ненецкой писательницы Анны Неркаги «Молчащий». Не знаю, может быть, в них нет ничего общего.
Купила ещё две книжки абхазских авторов. К сожалению, в тот момент в магазине не оказалось стихов абхазских поэтов в русском переводе. Я спро-сила у продавщицы, переводят ли на русский язык стихи абхазских поэтов. Эта немолодая абхазка прямо взвилась от возмущения моим невежеством: «Наших поэтов переводили и Римма Казакова, и Евгений Евтушенко, и Белла Ахмадулина, и многие другие! Я сама сидела на коленях у Константина Си-монова…»
До сих пор жалею, что не поговорила подольше с этой женщиной, судя по всему, образованной и начитанной (её слова: « Я читаю все книги абхаз-ских авторов»), с необычной, как впрочем, у каждого человека, судьбой; на-верное, она рассказала бы мне много интересного.
После обеда устроила себе «сиесту» - в жару ничего не хочется делать.
Сразу после ужина обзорная экскурсия, проще говоря, прогулка по ве-чернему Сухуму. Экскурсовод – молодой абхаз по имени Давид, как и все абхазы, влюблённый в свою страну. Он рассказывает об истории Сухума, кое-что я уже знала от Георгия.
Городу Сухуму более 2,5 тысяч лет, он основан в восьмом в до н.э. сы-новьями Зевса братьями Диоскурами, которых звали Кастор и Поллукс. Но город Диоскуриада в 1-м в до н.э. ушёл под воду, вероятно, в результате зем-летрясения. На месте древней Диоскуриады археологи находили древнегре-ческие амфоры, в Сухуме считают, что именно абхазы познакомили греков с вином.
Прошлись около филармонии и Абхазского краеведческого музея. От-дали дань памяти воинов Отечественной войны Абхазии 1992 – 1993гг – в центре города большой мемориальный комплекс – памятник погибшим, из-вестным и безымянным, братские могилы.
Перед закатом поднялись на смотровую площадку, откуда виден боль-шой столичный город Сухум и бескрайнее Чёрное море. В завершение экс-курсии – прогулка по вечерней набережной и, наконец, знаменитые цветные фонтаны возле Государственного Абхазского драматического театра. На ка-кой-то миг охватывает досада, что наш отель расположен где-то на выезде из города, и что нет возможности каждый вечер бродить по набережной, смот-реть, как переливаются струи в фонтане…
Вернулись в отель уже затемно, и я стала готовиться к следующему дню – большому путешествию по Восточной Абхазии, куда я осмелилась по-просить Георгия свозить меня..

- 8 –
День восьмой. 23.06.15. Восточная Абхазия.
Выехали, как и на озеро Рица, в десять часов утра. Едем в сторону, про-тивоположную Сочи, в сторону Грузии. Я немножко волнуюсь, ведь я упро-сила Георгия свозить меня в гости к местным жителям, живущим в горах, и он, подумав, согласился:
- Хорошо, я свожу вас к своему дяде по материнской линии, который живёт недалеко от Ингурской ГЭС, в горах. Только эти мои родственники не абхазы, а мингрелы. У них близкая культура, но язык разный. Мингрелы – это древний народ. В 15-м веке, во времена князя Мамиа Дадиани был рас-цвет Мингрельского царства, оно простиралось от Кутаиси до Бзыби. Суще-ствует мнение, что мингрелы – потомки древних колхов – жителей большого государства, которое простиралось от города Трабзона (на территории со-временной Турции) до реки Бзыбь. ( Но это спорный вопрос, у историков есть и другие мнения).  Племя колхов упоминается ещё до нашей эры. Это было очень развитое государство, в нём даже печатались свои монеты – кол-хидки.
На территории Колхиды было золотое зуно в городе Поти ( Северная Грузия), его увезли греки. Но ни одной битвы за него не было. В Колхиде была царица Медея, она была колхидкой. Когда греки приплыли на террито-рию Колхиды во главе с Ясоном, Медея влюбилась в Ясона, и помогла ему завладеть золотым руном.
Мингрелов сейчас около двух миллионов человек только в Грузии и Абхазии. Георгий считает, что его фамилия – Колбая – происходит от назва-ния племён колхов. У Георгия отец – абхаз, мать – мингрел.
Мы проехали поворот на Сухумский аэропорт. В советские времена это был крупнейший международный аэропорт на Северном Кавказе, теперь он разрушен, не работает, принимает только военные самолёты и правительст-венные делегации, а о восстановлении гражданских терминалов речи пока не идёт. Я вспоминаю слова мужчины из Новосибирска, сказанные на экскурсии по Сухуму: «Если бы восстановили Сухумский аэропорт, в Абхазию приез-жало бы раз в десять больше туристов».
Доезжаем до реки Келасур. Георгий рассказывает:
- В этих местах проходит Келасурская стена, имевшая такое же значе-ние как, например, Великая Китайская стена. Она строилась много веков – с 4-5 веков до 17 века. Её строили с 2-х  сторон – мингрелы против абхазов и абхазы – против персов и турков. Её протяжённость больше 160 км.
Вскоре мы доехали до курортного местечка Черниговка. Оно находится близ родной деревни Лаврентия Берия – деревни Меркеул.
Мы вышли из машины и стали подниматься по специально оборудо-ванной дорожке с перилами вверх по речке. Действительно, все красоты гор-ных рек Кавказа можно увидеть там – и быстрый стремительный поток, и во-допады, и словно специально выдолбленные «ванны» в скальной породе. Кругом зелень, даже в самый жаркий день здесь свежо и прохладно, не хо-чется уходить. Но впереди у нас длинный путь, и, прогулявшись по дорожке до конца, мы возвращаемся в машину.
- Удивительно,  - говорю я, - как в таких красивых местах мог родиться такой плохой человек, как Берия.
- Я вам расскажу, почему он стал плохим, - сказал Георгий. – Его жизнь таким сделала. У Берия мать была мингрел, а отец абхаз по фамилии Лакор-ба. Но Лаврентий родился вне брака, и отец не взял в жёны его мать, посчи-тав, что она непутёвая женщина, шлюха. Берия Лаврентий Павлович вырос без отца и возненавидел всех абхазов. Заняв высокий пост при советской вла-сти, он преследовал абхазов, хотел истребить их как народ, стереть с лица земли. Только Сталин тормозил его, говоря: «Оставь этот народ в покое, эти люди нам ещё пригодятся». Хоть Берия и был абхаз по отцу, но был нехоро-шим человеком, я так считаю, - закончил Георгий. – В деревне Мерхеул со-хранился дом и сад Берия, но люди туда не заходят, считают это место про-клятым.
Проезжали посёлок Агудзяри, большую реку Кодор. В этих местах до-бывается питьевая вода «Кодор», которую мне так нахваливал продавец в «Айтаре». Путь наш лежит на Илор – одно из Святых мест Абхазии. Там на-ходится знаменитый Илорский храм Святого Георгия Победоносца. Именно в этих местах ставил свою палатку сам Святой Георгий. Илорский храм – очень старый, 11-го века.
Георгий говорит:
- Здесь очень сильный батюшка. Меня крестили в этом храме, дядя крестил, он был начальником ОБХСС, коммунистом, тайно меня возил, что-бы не узнали на работе. Время такое было. Дядя верующим был, хоть и ком-мунист. Я тоже детей своих хотел крестить в этом храме, но так получилось,  сто я крестил детей в другом храме.
- У вас сколько детей?
- Две дочки-близняшки, Тамара и Арина.
- У абхазов и русских одинаковые имена?
- Нет, у меня жена русская. Москвичка. – С оттенком гордости добавил он. – Абхазские имена другие: Ассиат, Рица, Астанда, Амра. Амра по-абхазски означает «солнце».

Свернули на объездную дорогу города Очамчира.
- Я здесь родился, - сказал Георгий.
- Так мы едем в ваши родные места?
- Да, едем в деревню Цкелкари. Там жил мой дедушка. Там я учился. В деревне, где жили мои родители, школу во время войны разрушили, и я жил у дедушки, учился в соседнем селе, пешком ходил в школу. У нас учитель-ница была очень хорошая, русская. У неё был муж, бывший боксёр, Петя. Учительницу звали Инна Кирилловна, она преподавала русский язык и лите-ратуру, держала небольшой магазинчик в селе. Петя был пьяница и умер от вина. Они приехали в Цкелкари в начале 60-х годов, ещё в Советское время. Пока Петя был жив, всё было нормально. А когда он умер, учительницу уби-ли – то ли мингрелы, то ли абхазы, неизвестно. За что – тоже непонятно. Вре-мя было такое, хотя это было уже после войны.
Скоро мы доехали до Илорского храма. Туристов сегодня, кроме нас, почти нет – около храма всего две-три машины. Вхожу в калитку, Иду по до-рожке. Недалеко от входа – колодец, как сказал Георгий, там святая вода. Храм сравнительно небольшой, внутри – иконы, старинные и новые, очень старые росписи на стенах. Несмотря на жаркий день, здесь прохладно, и как-то удивительно покойно, тишина.
Ставлю свечки. Покупаю небольшую иконку Георгия Победоносца.
Перед тем, как ехать дальше, мы с Георгием набираем себе святой воды.
- Место Илори находится на реке Галидзга. - сказал Георгий. – Большая река. У нас горы высокие и реки бурные, поэтому и народ бурный; в России равнина, реки плавные и народ спокойный. Какая природа, такой и народ.
Проехали город Гал, село Уакум. Здесь в 1851 году была открыта пер-вая в Абхазии школа.
Мы ехали быстро по трассе, но то и дело Георгий сбавлял скорость и делал виражи, объезжая коров и телят, которые гуляли по дороге, как свя-щенные коровы в Индии. Им ничего не стоило выстроиться в ряд поперёк дороги, и тогда Георгию приходилось останавливать машину и сигналить, чтобы «почти священные» животные соблаговолили тронуться с места.
Мы доехали до заставы на Абхазско-Грузинской границе. Здесь машин было немного, ходили несколько пограничников в форме. Было время обеда, и мы зашли в единственное в этих местах кафе «Кутол». Маленькое, вполне современное, уютное кафе. Деревянные крашеные столики и лавки, на стенах – картины с видами Абхазии, натюрморт. Хозяйка – Изольда, два года дер-жит это кафе. Родом из этих мест. Георгий заказал солянку, я – суп-харчо и голубцы. Суп очень острый, в нём плавают стручки красного перца и боль-шой кусок говядины. Поняла Георгия: можно наесться одним супом. Голуб-цы обычные, вкусные. Кофе чёрный. В Абхазии любят кофе, привозят из Турции. За всё Георгий заплатил 450 рублей, потом заметил: «В Москве кое-где за один кофе надо столько заплатить».
На границе – остановка, стоит маршрутка, садятся местные жители. Они перешли границу со стороны Грузии. Вообще-то граница Абхазии с Грузией закрыта, но жителям близлежащего района разрешено по докумен-там переходить границу, ездить к родственникам.
Дорога до Грузинской границы хорошая, а дальше - на Ингур – ГЭС очень плохая, не ремонтировалась 30 лет. Ингур – ГЭС сильно пострадала во время войны 1992-1993гг. Восстанавливали её немцы и англичане со стороны Грузии, большой вклад внесла фирма «Сименс». Ингур – ГЭС – так называе-мая перепадная ГЭС. Вода падает на турбины с большой высоты. Плотина её находится в Грузии, в Джвари, а турбины –  в Абхазии. Проезжали мимо од-ного из входов в тоннель, ведущих к агрегатам. Перед железными воротами мирно паслись козы.
После Ингур - ГЭС поднялись на гору. Эта дорога называется местны-ми жителями «дорога ворона». Полюбовались видом с горы. Здорово! На об-ратном пути видели большую птицу, кружащую над горами, похожую на яс-треба, Георгий сказал, что её местное название «падальщик».
От Ингур – ГЭС, по местным меркам, недалеко до деревни «Цкелкари», куда мы едем в гости к Мажаре Лагелава, дяде Георгия. В селе Цкелкари со-рок пять дворов, живут братья и сёстры Лагелава, все родственники. Ведут род от прадеда Гюлгоры, который пришёл в эти места и обосновался здесь. Тут жил дедушка Георгия по материнской линии, теперь в доме деда живёт его младший сын. У Мажары Лагелава другой, свой дом -  добротный, двух-этажный. Мы приехали в будний день, хозяина не оказалось дома, он на ра-боте. Нас встречает невестка хозяев, Софико – молодая женщина лет двадца-ти пяти, с округлыми чертами лица. Она здоровается с Георгием, они обни-мают и целуют друг друга. Затем она так же обнимает и целует меня, будто я самая дорогая её родственница. Мы проходим в первый этаж дома, в зал. В зале стоит фортепиано, компьютерный столик с компьютером, диван, кресла, стулья; посередине комнаты очень длинный, капитальный деревянный, по-крытый скатертью стол, на столе цветы. Садимся на диван. Георгий и Софи-ко разговаривают на мингрельском, я осматриваюсь. Чувствую себя ужасно неловко – ввалилась чужая тётка в дом без приглашения. Софико приносит фото в траурной рамке, на нём – молодой красивый парень. Георгий поясня-ет: это фото троюродного брата Ираклия, который погиб в автокатастрофе в Москве. (Единственный сын двоюродного дяди, который живёт в Москве бо-лее двадцати лет. Имел высшее образование, собирался получить второе выс-шее). Ещё не прошло сорока дней со дня его гибели. В знак траура Георгий не бреет бороду – таков обычай.
Проходим на кухню, кухня очень большая, там газовая плита (баллон-ный газ), длинный стол, на котором вся кухонная техника – комбайн, муль-тиварка и прочее. Большой холодильник. Георгий, заметив мой взгляд, гово-рит: «В большоё семье всё надо». Софико угощает нас арбузом. Я удивлена: «Откуда в июне арбуз?» Ответ: «Из Грузии, а там, наверное, из Турции». По-даёт мороженое в вазочках. Ну, это уж слишком!
- А мороженое где берёте? Его и в Сухуме не всегда найдёшь.
- Брат привозит на машине из города, везёт килограммами, чтобы всем хватило.
Софико сварила хороший кофе, подала с пирожным, и ещё подала ха-чапури – кукурузную лепёшку с сыром.
Мы с Георгием ели угощенье, и они с Софико разговаривали на мин-грельском языке. Георгий пояснял:
- Говорим о троюродном брате, который погиб в Москве. После его смерти мы ещё не виделись.
Георгий выходит, мы разговариваем с Софико. Она родом из города Галл, работает в магазине, двое детей – мальчик и девочка. Мальчика зовут Луко, девочку Анано. Ещё у них в гостях сын дочки хозяев дома – Эмзико. Мужа Софико зовут Гия (полное имя Георгий), он работает на Ингур – ГЭС. Спрашиваю: «Со свекровью – то хорошо ладите?» «Очень хорошо», - отвеча-ет Софико.
Заходит мальчик, я пытаюсь с ним заговорить, он смущается, не отве-чает. Софико поясняет: «Он живёт в Грузии. Дочка хозяев этого дома заму-жем в Грузии. Эмзико учится в грузинской школе и не знает по-русски».
На кухню заходит хозяйка дома. Её зовут Луиза. Она также обнимает и целует Георгия, а потом меня. Присаживаемся за стол, начинается разговор.
Луиза плохо знает русский, говорит по-мингрельски, Георгий перево-дит.
Она спрашивает меня, откуда я, есть ли у меня дети, внуки. Я отвечаю, что у меня одна дочка, она не замужем. Луиза спрашивает про мужа. Узнав, что муж мой умер двадцать один год назад, и что мы вдвоём со свекровью растили дочку, сочувственно кивает головой. Потом говорит:
- Пусть дочка приезжает к нам, выдадим её замуж за мингрела. Мин-грелы – хорошие люди.
- Я вижу, – отвечаю я.
Высказываю восхищение домом, в котором они живут. Она отвечает:
- Мы всё сделали своими руками. Здесь ничего не было.
( До этого Георгий подводил меня к одному окну и показывал, что с этой стороны дома выдолблена скала, чтобы был ровный фундамент, земля – камень наравне с окном).
- Сколько же лет вы строили этот дом? - спрашиваю
- Мне было семнадцать лет, когда начали строить.
- А сейчас сколько?
- А сейчас пятьдесят три. Выходит, тридцать шесть лет.  Много лет дом был одноэтажным, лишь в последние годы надстроили второй этаж. Женился сын, семья стала большая, надо было расширять дом.
Луиза спрашивает, понравилась ли национальная еда – хачапури. Я от-вечаю, что всё очень вкусно.
- Сыр, муку готовили сами. Вот этими руками. – И она показывает на-труженные руки крестьянки. – Труд, постоянный труд, - прибавляет она.
Я спрашиваю, работает она или на пенсии.
- Ещё нет пенсии, нет 55 лет.
- А кем работали?
- Не работала, всегда была домохозяйкой, - переводит Георгий её ответ.
Я обвожу взглядом кухню, вспоминаю, какой большой участок при до-ме и соглашаюсь, что вести такое хозяйство – это большая работа.
Георгий мне говорил до этого, что дядя Мажара, муж Луизы, работает на Ин-гур – ГЭС. Спрашиваю, скоро ли муж пойдёт на пенсию
- Нет, не скоро. Ему 57 лет, а пенсионный возраст для мужчин в Грузии 70 лет. Ингур – ГЭС принадлежит Грузии.
Потом Луиза предлагает посмотреть видеозапись на компьютере, как танцует Анано. Она ходит в музыкальную школу и в кружок национальных танцев. Все переходим к компьютеру, включают запись. Оказывается, Анано, маленькая худенькая девочка десяти лет, танцевала в составе взрослого гру-зинского ансамбля танца, ездила с ансамблем в Грузию – в Батуми и в Тур-цию – в Анталью, выступала там с ансамблем на конкурсах, у неё три дипло-ма победительницы. Действительно, по записи видно, что девочка танцует замечательно, даже солирует в ансамбле. Танцы очень динамичные, живо-писные, я смотрю с удовольствием, и, не сдерживая восторга, хлопаю в ла-доши. Затем Софико показывает мне фотографии своей семьи и родственни-ков на компьютере. Я отмечаю, что все эти люди внешне очень красивы.
После этого выходим во двор. Я прошу Георгия сфотографировать нас с Луизой на память на планшет. Он делает несколько снимков, Луиза просит посмотреть, что получилось. Я замечаю, что в кадр вошла витая лестница, ведущая наверх, красивая, как в санатории. Она предлагает мне подняться по лестнице, посмотреть второй этаж. Поднимаемся, входим во второй зал – там роскошная, немного старомодная мебель в стиле «ампир», картины на стене, ваза с цветами на столе. Везде очень чисто и просторно. Ещё на втором этаже находятся спальни, но я не наглею до того, чтобы осматривать все комнаты и углы, и мы спускаемся во двор, где очень много цветов. Луиза ведёт меня в огород, показывает грядки. Затем мы фотографируемся с Софико и детьми. В это время Луиза отходит куда-то в глубину двора на несколько минут и воз-вращается с веткой дерева, на которой цветущие розы и дарит мне её. На вет-ке шесть-семь распустившихся цветов и ещё больше бутонов. Розы алые, очень нежные. Я беру ветку и натыкаюсь пальцем на шип, невольно ойкаю. Луиза предупреждающе замечает: «Осторожно, у розы красивые цветы, но острые шипы».
Пора отправляться в обратную дорогу, уже вечер, а нам ехать до Суху-ма. Прощаемся с Луизой, как подруги, обнимаемся, целуемся, то же – с Со-фико. Мы с Георгием садимся в машину, отъезжаем, Луиза и Софико машут нам вслед.
Едем домой. Я думаю о том, что вот чужая старуха, из чужой страны, не знающая ни языка,  ни обычаев, а может быть, и правил приличного пове-дения, ввалилась в дом без приглашения, просто так, из любопытства, свали-лась как снег на голову, а её и встретили, как близкую родственницу, и об-ласкали, и накормили самым вкусным, что было в доме, и дом показали, и на прощанье ещё цветами одарили. (На следующий день я оценила, что стоило Луизе просто так, голыми руками сломать ветку дерева розы. Когда, меняя воду, я попыталась «освежить срез», я не могла своим остро отточенным хо-рошим складным ножом её обрезать – такой твёрдой оказалась древесина. А Луиза приложила все усилия и сломила ветку с острыми шипами, чтобы по-дарить её мне, непрошеной гостье).
Сколько достоинства, доброжелательности, гостеприимства, внутрен-ней культуры в этой простой мингрельской женщине, прожившей всю жизнь в горах, и всю жизнь работавшей на благо своей семьи. На ней не было ника-ких украшений – ни серег, ни колец, ни браслетов, оно и понятно, - украше-ния мешают работе. Наверняка они есть, и надеваются по праздникам; но будни есть будни, и мингрельская женщина работает. Они с мужем вырасти-ли детей, посадили десятки деревьев, построили прекрасный просторный дом, который останется детям и внукам.
Надо сказать, везде, где мы ездили по Абхазии, практически все дома добротные, в основном, двухэтажные. Абхазы и мингрелы строят свои дома основательно, на века, чтобы в них жили их дети, внуки, правнуки.
Когда мы возвращались в Сухум, и я выразила своё восхищение родст-венниками Георгия, тем, как они меня приняли, он сказал:
- Европейцы думают, что мы богатые люди, потому что, когда они при-езжают, мы накрываем богатый стол. А мы люди не богатые, просто у нас так принято: если пришёл гость, всё лучшее, что есть в доме, выставляется на стол. Европеец поставит чашку кофе с сухим печеньем, тем и ограничится, а абхаз, мингрел накормит, напоит гостя досыта. Вот и тётя мне сказала: «Надо сварить мамалыгу». -  Еле я её остановил, объяснил, что времени мало, нам надо ехать.
На обратном пути Георгий показал деревню, откуда родом Луиза, она называется Соберио. Такие же двухэтажные, добротные дома, большие зе-мельные участки вокруг домов, много цветов. Но по дороге попадались и разрушенные, запущенные дома. Георгий пояснил:
- Это во время войны и после войны мингрелы бросали свои дома, уш-ли в Грузию.
Я расспрашивала Георгия про его семью. Он рассказал:
- Наш прапрадед, его звали Ива Лагелава, прожил 110 лет. Дедушка славился гостеприимством, богато не жил, богатством его было гостеприим-ство. Вот вы обратили внимание, в зале у тёти большой длинный стол, так он ещё раздвигается; когда собирается родня, места всем хватает. А на свадьбу у нас собирают минимум 200 человек. В Сухуме свадьбы на 800 человек бы-вают, до тысячи. Когда я женился на русской, тётя сокрушалась. Не потому, что невеста русская, а потому что тётя не знает русского языка: «Как же я с ней буду разговаривать?», - говорила она. Я смеялся: «Учи русский язык».
Мы доехали до погранзаставы уже в сумерках. Отсюда начинается трасса, хорошая асфальтированная дорога. Георгий сказал, что дорога от ре-ки Псоу до Грузинской границы отремонтирована лишь два года назад, за счёт средств Российской Федерации. Разговаривали о разном. Так, Георгий рассказал, что выделяют мингрелских абхазов, которые живут ближе к горо-ду Мингрела, и гудаутских абхазов. Мингрелские абхазы владеют мингрель-ским языком. Мамалыга у мингрелских и гудаутских абхазов разная: у мин-грелских – крупа и мука, у гудаутских – только мука. Георгий себя относит к мингрелским абхазам. Потом он прибавил: «Вы не пишите это. Я не хочу, чтобы вы разделяли людей. Абхазы есть абхазы». Потом Георгий добавил: «Я забыл вам сказать, река Ингур знаменита тем, что там тоже было важное историческое сражение». И он рассказал мне про Ингурскую битву.
- На реке Ингур была битва во время Крымской войны (1853 – 1856гг.). Когда адмирал Нахимов потопил весь Турецкий флот, Англия и Пруссия встали на сторону Турции. В Чёрное море вошли английские пароходы. У России и у Турции в то время были только парусные корабли. На английских пароходах турецкие командующие пошли тогда на Крым. У России в то вре-мя были внутренние проблемы, шли восстания крестьян. Российский импе-ратор направил основные силы своей армии против своих крестьян, и в итоге в Крымской войне Россия проиграла, Крым был сдан туркам. Турецкий паша хотел заодно захватить Абхазию. Он думал, что высадится в Сухуме, и мест-ное население поддержит его. Вдоль Абхазского побережья стояли русские воинские гарнизоны. Командующий русской армией, получив информацию, что высадится турецкий военный десант, отвёл войска к реке Ингур, вместе с ним были абхазские ополченцы. Турецкий паша хотел через Абхазию пройти к крепости Карс, за которую турки много лет боролись. Крепость Карс нахо-дится на территории между Турцией и Арменией. Но турецкий паша получил сильный отпор у реки Ингур. Командующий русскими войсками и его воины вместе с абхазами погибли в этой битве. Однако турецкий паша не смог в дальнейшем продвинуться к крепости Карс и оказать помощь своим соотече-ственникам в захвате этой крепости. В итоге это повлияло на возвращение Крыма России. Крепость Карс была впоследствии отдана туркам, но Крым был возвращён.
Быстро стемнело. Нам предстояло ещё заехать на горячий источник. Я устала от впечатлений дня и предложила Георгию не заезжать туда, а воз-вращаться прямо в Сухум. Тем более, что о горячих источниках я имела представление по Таиланду – вода в них была такая горячая, что я со своей гипертонией побоялась в них залезать.
- Нет,  - сказал Георгий. – Вот вы устали, а сейчас искупаетесь в источ-нике, и вам будет хорошо.
Похоже, он мне хотел показать как можно больше, что есть в Абхазии. Я подумала, что, наверное, вода, действительно, освежит меня, тем более, что путь до Сухума предстоял ещё не ближний, и согласилась. Вскоре мы свер-нули с трассы на село Киндги, где расположен источник. Подъехали к нему в полной темноте, но у входа стояло много машин. Как сказал Георгий, источ-ник обслуживается круглосуточно, и немало желающих искупаться в нём но-чью. Мы спустились по дорожке к нескольким большим бассейнам с водой, каждый – размером с небольшой плавательный бассейн. Там плавали не-сколько человек. Группы людей в купальных костюмах стояли под навесом. Я прошла к небольшой железной кабинке, где было совсем темно, переоде-лась и босиком, без очков, почти на ощупь, вернулась к бассейнам, которые были освещены.
- Ну, теперь выбирайте ванну и плавайте, - подбодрил меня Георгий.
Я спустилась в один из бассейнов. Боже! Какое это было блаженство! Вода приятно – тёплая, самой комфортной температуры, купаться в ней – од-но удовольствие, никогда бы не выходила. Но всё-таки рационализм взял верх, и я с огромной неохотой вылезла из бассейна. И только тут разглядела, что под большими трубами, выходящими из горы, из которых лилась вода, установлены скамейки, и на них лежат люди. Я не преминула пройти туда, уселась на одну из скамеек и подставила свою спину под струю воды. Под действием необыкновенной силы «каскадного душа», спина сразу начала вы-прямляться  Я подставляла то один бок, то другой, и жалела только о том, что мы не приехали на источник на целый день. Наконец, пробудилось чувство совести, подсказавшее, что Георгий тоже устал, а ему ещё провести за рулём не меньше часа. Я вышла из-под «душа» и пошла переодеваться. И как раз вовремя. Как только я вошла в кабинку, хлынул сильный ливень, началась гроза, прямо надо мной гремел гром, моя кабинка через отверстия под кры-шей то и дело освещалась светом молний. Я не спешила переодеваться, на-деялась переждать ливень.
Через 10-15 минут гроза ушла, ливень превратился в небольшой дож-дик. Я вышла из кабинки. Георгий ждал меня под навесом, и мы вместе по-шли к машине. Программу сегодняшнего путешествия мы выполнили полно-стью, и теперь нам предстоял прямой путь в Сухум.
Мы ехали по трассе на хорошей скорости. Дождь то стихал, то усили-вался до проливного. Георгий сказал: «Мокрый асфальт. Трудно вести ма-шину. Опасно». Но я не заметила, чтобы при этом он сбавил скорость.
Он включил кавказскую музыку. Зазвучала грустная, очень мелодичная песня.
- Что это за песня? – Спросила я.
- Народная. Грузинский певец поёт.
Разговаривали уже мало. Ехали и слушали музыку – абхазские, грузин-ские песни. К «Айтару» подъехали в десятом часу. Я возвращалась из путе-шествия в Восточную Абхазию с алыми розами от Луизы Лагелава.

- 9 -
Дни девятый и десятый. 25.06.15. – 26.06.15.
«25.06.16. состоится Концерт органной музыки», - так значилось в на-звании экскурсионного маршрута. Я была наслышана, что в Пицунде в храме хороший орган, таким образом можно было убить двух зайцев: послушать орган и, главное, посмотреть Пицундский храм, который, как сказал Георгий, является одним из семи Святых мест Абхазии. Поэтому я записалась на экс-курсию одной из первых.
Выехали из «Айтара» сразу после обеда. Ехали по уже знакомой трассе через Сухум по направлению к Сочи. Экскурсовод Юля по дороге рассказы-вала нам о тех местах, которые мы проезжали. И опять я услышала много но-вого и интересного о Сухуме, о Новом Афоне. Надо сказать, по одной трассе можно ездить по Абхазии много раз с разными экскурсоводами и каждый раз услышать много нового – каждый гид добавляет что-то, чего ты не слышал раньше. Объединяет их одно – они говорят о своей Родине с бесконечной любовью. Надо сказать, такой уровень патриотизма я нигде не встречала раньше. Видимо, не-патриоты уехали из Абхазии во время Отечественной войны 1992-1993гг., которая объединила всех оставшихся.
Часа через полтора мы подъехали к Пицунде и вскоре оказались возле храма. Пицундский собор является одним из древнейших в Абхазии, дату его постройки относят к 9 – 12 вв. В настоящее время храм не действующий. С учётом его необыкновенно замечательной акустики, в 1972 – 1973гг в нём был установлен орган, с тех пор там проводятся концерты классической му-зыки. Несмотря на то, что мы приехали больше, чем за два часа до начала концерта, у храма было уже много автомобилей. Юля сказала, что нам не-обыкновенно повезло – мы попали на открытие юбилейного 40-го сезона.
Поскольку у нас оставалось свободное время, мы отправились гулять по набережной. Посмотрели знаменитый пицундский пляж. Кто-то мне гово-рил, что в Пицунде волны на море меньше, чем в Сухуме, так как она распо-ложена в бухте, но я этого не заметила, может быть, из-за погоды - надвига-лась гроза.
Концерт превзошёл все наши ожидания. Звучал не только орган, но и симфонический оркестр, и хоровая капелла Абхазии, пели лучшие солисты филармонии (голоса – дай Бог лучшей столичной сцене). Зал был полон. Два с лишним часа прошли как одно мгновение. Я жалею только об одном – на входе не продавались программки, записывать имена мне не пришло в голову – всё внимание было приковано к сцене. Но всё хорошее имеет свойство бы-стро заканчиваться. Пора возвращаться в Сухум.
Только отъезжаем, экскурсовод сообщает: «Последняя новость. Но-вость последнего часа. Затопило Сочи и Адлер. Самолёты не летают. Поезда в воде». Экскурсанты тревожно переглядываются. Полный мужчина из Но-восибирска обнадёживающе говорит своей жене: «Ну, у нас ещё три дня, всё должно восстановиться». Но от этих слов никому не становится легче. Едем в грозу: впереди небо чёрное, то ли от быстро наступающей на Юге ночи, то ли от грозовых облаков. Начинается дождь, постепенно переходящий в ливень. То и дело сверкают молнии, грохочет гром. Слава Богу, проехали Новый Афон. Ливень немного стихает. Вот, наконец, Сухум. Страшно долго едем по Сухуму. Давно проехали центр города, а по сторонам всё тянутся тёмные до-ма. Экскурсовод замечает: «В городе нет света…» Тут только понимаю, что дома тёмные, потому что в окнах нет света, лишь изредка кое-где изнутри слабое свечение, наверное, там жгут свечи. Тревога нарастает. Нащупываю в сумочке маленький фонарик, который всегда ношу с собой. Едем по глубо-ким лужам: у встречных машин колеса полностью покрыты водой, значит, и у нас тоже. Я невольно стараюсь не шевелиться, словно этим могу помочь водителю. Возглас радости раздаётся в автобусе, когда въезжаем в район, ос-вещённый электричеством. Господи, какое счастье видеть горящие фонари и освещённые окна. Может быть, и в «Айтаре» есть свет…  Ещё пять минут, и мы подъезжаем к отелю, открываются ворота, водитель подвозит нас к само-му крыльцу второго корпуса. Мужчина из Новосибирска командует: «Экс-курсоводу – спасибо. Водителю – аплодисменты!» Все счастливо хлопают в ладоши.
В «Айтаре», несмотря на проливной дождь, всё как обычно: на танц-площадке гремит музыка, в киоске продают сувениры, ходят весёлые отды-хающие. Я поднимаюсь к себе в номер, принимаю душ и, хлопнув полтора стакана вина, ложусь спать: что ещё делать в такую погоду? Ночью несколь-ко раз просыпаюсь и всё время слышу шум ливня за окном.
После завтрака уже тепло, хоть и пасмурно, птицы поют, как ни в чём ни бывало. Настроение чемоданное, хоть впереди ещё пять дней. Иду поку-пать подарки друзьям, родственникам. Каждому по чуть-чуть, получается це-лый пакет специй. Это лучший подарок из Абхазии. Ещё лучше, конечно, ви-но, но везти в самолёте двенадцать бутылок вина (это необходимый minimum) - нереально. Погода уже хорошая, в гостиницу идти не хочется. Вместе со специями иду на море – не на пляж, конечно, а в ресторан «Айтар» - он на самом берегу, с его открытой «палубы» видно море, оно совсем ря-дом. Заказываю кофе по-восточному. Девушка – официантка извиняется: «У нас нет света». Я сильно расстроена, и умоляюще: «Ну, посидеть-то у вас можно?» Девушка охотно соглашается: «Пожалуйста, сидите, отдыхайте. Может, и свет дадут».
Смотрю на море. Оно сегодня бурное, волны высотой не меньше метра, накатываются на берег в каком-то своём завораживающем ритме. На пляже людей мало, почти никто не купается. Лишь несколько ребятишек играют с волнами, окунаясь в них с головой, а волны то отбрасывают их на берег, то тащат в море. Дети вскрикивают от восторга при каждой большой волне. Смотрю на детей, на волны, и не замечаю, что уже прошло больше часа. Официантка приносит кофе – значит, дали свет. Кофе горячий, обжигающий. И мне долго ещё не хочется уходить с этой «палубы», и я смотрю и смотрю на детей, на волны, на горизонт. Из-за туч появляется солнце, море из тёмно-свинцового превращается местами в лазурное, местами в бирюзовое, перели-ваясь различными оттенками голубого. Время обеда. Но мне тошно от мыс-ли, что я должна идти в столовую, где куча народа, стоять в очереди за едой (она, конечно, движется быстро, но это же очередь!), мне противно, что я опять из жадности наберу и фрикадельки, и рыбу, и суп, и овощи… «А что, я – рабыня своего желудка что ли?» - думаю я и прошу у официантки меню. Выбираю жареную форель с картофелем, мороженое и ещё один кофе.  Заказ жду долго, похоже, форель жарят специально для меня. Подают в специаль-ном блюде в форме рыбы.
Форель на меня не производит особого впечатления – обычная речная рыба, только в отличие от карася, не такая костлявая. Мороженое меня раду-ет значительно больше. Выпиваю второй кофе и чувствую себя обязанной хоть немножко поработать – полдня я провела в полном расслаблении. Рас-считываюсь и иду в гостиницу на свой балкон – писать.
Честно пишу с двух до четырёх. В четыре делаю перерыв, день совсем распогодился. Солнце сияет вовсю, на небе редкие облачка. На танцплощад-ке усердно тренируются дети из секции художественной гимнастики, прие-хавшие с тренером из Иваново. Вокруг фонтана гуляют пенсионеры с внука-ми. Моё рвение к работе испаряется, как лужи на дорожках. В конце концов, ради чего я приехала сюда? Я бросаю блокнот и ручки в чемодан, быстро на-деваю купальник и сарафан, нахлобучиваю шляпу, и через пять минут я – на пляже. Солнце греет, будто бы грозы и ливня никогда не было, жара, как два дня назад. Сбрасываю сарафан и бегу к морю. Но море такое же бурное, как утром. На пляже много народа. Теперь уже многочисленные дети с востор-гом барахтаются в волнах. Я захожу в воду по щиколотки. Волны окатывают меня то по колено, то по пояс. Так хочется зайти поглубже. Но боюсь не ус-тоять, упасть, и не встать самостоятельно, придётся звать на помощь. Тогда стану посмешищем всего пансионата: старая толстая старуха, не умеет пла-вать, а залезла в бурное море, ну, точно, сумасшедшая. И я стою по щиколот-ки в воде, пока не замерзают ноги, напоследок умываюсь солёной морской водой и выхожу на берег. Сижу в тени, выставив ноги на солнце, так приятно греет вечернее солнышко. До заката ещё далеко, и не хочется уходить с пля-жа. Но – увы! – наступило время ужина, надо идти.
После ужина минут десять сижу на скамейке у фонтана. Надо идти ра-ботать, а не хочется. Всячески оттягиваю время. Потом, наконец, поднима-юсь к себе и как раз вовремя: начинается страшный ливень – вода сплошной стеной льётся за балконными перилами. Отдыхающие, застигнутые врасплох в парке и на танцплощадке, толпятся под козырьком первого корпуса. Соби-раю свои только что разложенные блокноты и иду в комнату. Ливень то ос-лабевает до лёгкого накрапывающего дождика, то разражается с новой си-лой. И также волнообразно приходит и уходит чувство тревоги: от «неужели долго будут сильные ливни» до «сейчас дождь кончится, и будет хорошая погода». Мне до отъезда осталось четыре дня из пяти, которых я оставляла для «чистого отдыха».

- 10 –
Дни двенадцатый – пятнадцатый. 26.06.15. – 30.06.15.
«Чистый отдых»! Слоняюсь по парку отеля и по пляжу, купаюсь в мо-ре, сижу в ресторане «Айтар», пью кофе и ем мороженое, дописываю свой абхазский дневник. Я надеюсь когда-нибудь привести эти записи в порядок и опубликовать в Интернете, чтобы их прочитали те, кому интересно хоть не-множко узнать об Абхазии. Я не ставлю себе целью заменить разнообразные путеводители и многочисленных эрудированных экскурсоводов, - это просто мои впечатления от короткой поездки по стране, на флаге которой – откры-тая ладонь, что значит «Рукопожатие, гостеприимство, доброжелательность».

16 – 30.06.2015.
г. Сухум.
Абхазия.

P.S. Выражаю благодарность за большую помощь в создании этих записок Георгию Колбая -  историку и патриоту Абхазии.