Курай старого Камиля или Тост на юбилей газеты

Отцам районов, городов и стран посвящается.
 
– Слух о тебе, как о правдивом сказителе, проник во все концы степи и даже достиг наших ушей, – молвил великий хан, призвав ко двору старого Камиля, – Отчего же ты такой голодный и оборванный, как жалкий дервиш? Смотри, как благоденствуют мои придворные акыны и поэты, которые высокими словами воспевают благодатные дни моего правления! Можешь ли ты так же великолепно и красноречиво рассказать о своём мудром повелителе и о счастье жить во времена его божественного правления?  Начинай, старик, но помни:  понравится мне твоя песня – озолочу, в противном случае – порву уста, сказавшие неверные слова!

Старый Камиль вынул свой курай – простую камышовую дудочку. Свист ветра слышался в песне курая, ржание угоняемых табунов и хрипение предсмертное раненых джигитов,  пылало яростное  солнце и скрывалось в дымах пожарищ, скрипели колёса разбитых кибиток, покидающих родные кочевья, слышался плач осиротевших детей, рыдания и стоны  овдовевших женщин и проклятия матерей убитых воинов, и дикий хохот ханской челяди, делящей добычу – последнее имущество ограбленной степи.
 
Замерли в страхе слуги и придворные. Великий хан в бешенстве замахнулся ятаганом, но, вспомнив, что старик не размыкал уста, –  выхватил курай, разломав его на части, растоптал в горячей пыли и велел вытолкать сказителя в шею. И старый Камиль-кураист опять побрёл на берег реки, чтобы срезать новую камышинку.

Так выпьем же за то, чтобы нашим доблестным СМИ для слов правды не пришлось изводить  камыш на берегах реки Бейсужек!