На Арбате. Осенняя Москва

Стою посреди Арбата. Стою и молчу. Оглядываюсь, смотрю по сторонам. Ищу тебя и не нахожу. Глаза замучились глазеть и выискивать тебя в толпе бесконечно выбегающего метро. Замёрзла. Замёрзла как в середине января, а может быть, просто устала ждать. На дворе октябрь. Москва нынче не греет. Я снова ёжусь от холода и мысленно достаю из кармана томик Окуджавы. Иду и читаю вслух:

Арбат беру с собою - без него я ни на шаг, -
Смоленскую на плечи я набрасываю,
И Пресню беру, но не так, чтобы так
А Красную, Красную, Красную …
 
Остановилась. Что-то отчётливо и близко толкнуло. Впереди "синий троллейбус" стоит и ждёт меня. Не думая, я сорвалась. Бегу, оставив тебя на потом. Не дождалась! И "в синий троллейбус сажусь на ходу, последний, случайный...".
 
Легенды об Арбате ходили всегда и ходят до сих пор. Тайны, покрывшиеся плесенью старины по-прежнему живут в узких переулках и дышат там зловонной пылью чердаков. Стихи летают в воздухе, они слышны издалека. И вот видится  "Литературный особняк". Есенин! Есенин бывал здесь ни раз. Он читал столько всего, не перечесть. Но "Пугачёва" тогда читал впервые. Маяковский из соседнего "Арбатского подвала" кутил и ругался на Есенина, а ему было всё равно. Это Есенин! Строки слышны из старых стен и по сей день. Из-за за угла пахнет "птичьим молоком". Тем самым "птичьим молоком" из "Праги". Дворянский запах остался в прошлом, исчез вместе с конницей. Остатки былой интеллигенции выхолостили последними современными закусочными и прочей городской суетой. Но музыка и стихи здесь по-прежнему живы. Они вечны. На стене Цоя написано: "Бессмертен".
 
Мысленно тяну тебя за руку. Понарошку, потому что не встретились. Сегодня ты опоздал и оставил меня одну. А может быть, просто не пришёл. Я не переношу слово "забыл". Это поистине гадкое описание того, чего ты на самом деле не хотел. Оставил в одиночестве мёрзнуть в такой холод и морось без чашки чая. А на Арбате установили качели. Те самые качели, на которых мы с тобой катались у Маяковской. Ты помнишь? Как было холодно, но задорно тем промозглым июньским утром. Чашка мятного "рафа" согревала мои озябшие пальцы рук без перчаток. Шёл дождь. Дождь моросил так лениво и нехотя, будто заставили, а он вовсе этого не хотел. Я как обычно была легко одета и без зонта. Я редко беру его с собой. Да и зачем брать с собой зонт, когда тебе этого совсем не хочется? Странно. Странно от того, что все вокруг с зонтами, а я нет. Осенью хочется умыться. Дышать ей глубоко и непрерывно, прямо до надрыва лёгких. И в этом её главная особенность. Здесь всё вдруг приобрело иной смысл. Качели эти закружили всех, словно новая, диковинная карусель. И не остановиться.   
Нет, не Глинка там слышится с Никитской, и даже не Шопен. Это Скрябин. Печальный, осенний Скрябин. Он ведёт меня по Старому Арбату. Я словно заглянула в прошлое, откуда всё ещё веет чем-то настоящим, истинным! Нет, я не уйду. Я буду идти улыбаться и раздражать всех своим ярко-жёлтым плащом. Вокруг одни хмурые лица в сером пальто. Они под чёрными зонтами скрывают свою сущность. Бегут и прячутся от дождя. Ну просто невыносимо смотреть! Дождь - это мелкое обстоятельство. Пустяк. Важнее одиночество, то чувство, которым ты меня сегодня извёл. И я дрожу. Без тебя я вся покрылась мурашками на этом сумасшедшем ветру. Я слышу запах кофе. Бумажный стакан из Старбакс выпал из рук мимо проходящего и растёкся по моей голове оттенком карамели. Нет, невозможно как съедает эта щемящая тоска, рвёт душу на изнанку в этой холодной без тебя Москве...
 
Случайно столкнулись. Я смотрю на вас. Вы смотрите на меня, глазеете. Ничего не происходит. Это называется "гляделки". Сейчас в них уже не играют. А раньше заглядывались. Сидели вечерами и заглядывались. Иногда за полночь, иногда до утра. Теперь не модно. А вы не расстраивайтесь. Я вообще мало кому улыбаюсь по-настоящему. Мой портрет нарисуют для вас на Арбате за смешную цену, если хотите. И вам больше ничего не понадобиться, чтобы иногда меня вспоминать, как таинственную незнакомку, случайно выскочившую на вас из октября.
 
Вдруг что-то стало неважным. Слабо кольнуло и отпустило. Тут же, без слёз и иных переживаний. Промахнулось. Как будто кто-то рассказал совсем нечуткую историю и прошёл мимо. В памяти осталась тень. Неважно. Скучно. И я в одиночестве свернула в первый попавшийся переулок. Осень - пора взросления и длинного кутающего шарфа обязательно яркого цвета, если рядом нет добрых и согревающих рук. А ещё крепкого, ароматного кофе, который пробивает всё внутри до мозга костей и заставляет забыть об одиночестве, так не вовремя случившемся здесь на Арбате в бесконечной толпе незнакомцев с леденящими взглядами, без толку бродящих с безвкусным чаем в модных, бесполезных перчатках и под чёрными зонтами без тепла в душе и в сердце. Так ограниченно и мимо. И в томном ожидании я сегодня без порции мятного "рафа". Теперь до следующего октября.