Исповедь российского добровольца. Часть 24

         "АЛЛАХ АКБАР".

- 13 февраля 2015 года. Два часа ночи. Ломоватка-Дебальцево.

- Всем подьём! Общее построение через 5 минут! - кричит нам Албанец, и включает свет в комнате.
   Мой организм, спустя секунду, тут же подбрасывает меня в вертикальное положение.
   Долго одеваться мне не приходится, я и так - сплю в одежде. Время уходит только на то, что бы быстро натянуть и завязать берцы. Пока завязываю шнурки, оглядываюсь по сторонам. Все уже повскакивали и занимаются тем же, что и я.
   Хватаю автомат и выбегаю из нашего класса в коридор школы, где базируется наш "Призрак". Там уже во всю суета. Идет построение бойцов, кто дислоцируется в здании Ломоватской школы.
   Мы сами в строй не вступаем. У нас другая задача - охрана Мозгового. Поэтому ждём, когда он выйдет из класса, где расположен штаб.
   Ждать долго не приходится. Через пару минут Борисыч выходит и обращается, к уже стоящим в строю бойцам.
- Короче так. Довожу до вас сложившуюся на данный момент обстановку.
Нашей передовой группе ДКО, во главе с Аркадичем, ещё днём удалось прорваться в Дебальцево и закрепится в районе "Восьмого марта". Положение у них там тяжёлое. Они запрашивают подкрепление. Несколько наших ДРГ уже туда оправилась.
   Далее комбриг доводит боевые задачи командирам силовых групп, стоящим в строю.
После чего добавляет:
- Пароль между собой - "Аллах Акбар". Отзыв - "Во-истину Акбар". Пароль всем ясен, задачи понятны?
- Так точно, - слышны ответы из строя.
- Тогда вперёд.
    Обвешанные "мухами", "шмелями", "калашами" и б\к, парни покидают расположение в направлении Дебальцево. Для кого-то из них эта ночь, возможно, станет последней в жизни!
    Но сейчас мы об этом даже не думаем. Сейчас для нас главное - это взять Дебальцево. Всё остальное - уже потом. В том числе и страх перед возможной смертью.

    После построения, "Крым" раздаёт нам всем, кто в охране Мозгового, белые маскхалаты.
    Нас восемь человек, две четвёрки: Я, Албанец, Аякс, Рок, Корж, Смелый, Москаль и Косой. Плюс ещё Ласточка, наш санинструктор. Часть бойцов грузится в "Секвою", с Борисычем. Остальные - в "Соболь"(Швыдку Допомогу). После чего, наша "автоколонна" так же выдвигается на передовую.
    Едем до Конокрадовки. По прибытии, оставляем свой транспорт там.
- Ты останься, - говорит Борисыч Коржу. Живой водитель нам будет нужнее и полезнее, чем мёртвый. Возможно, придётся вывозить раненых.
    Дальше уже двигаем своим ходом. То есть - пешком.
В авангарде группы - Косой. За ним - Аякс и сам Мозговой. Мы с Албанцем - по краям от Борисыча. Замыкающие - Москаль, Смелый и Ласточка. На плече у неё санитарная сумка. В своём белом маскхалате, в белой каске на голове, она похожа на маленького снеговика, который потерялся после нового года. И который сейчас семенит за нами, боясь снова отстать среди бескрайних, снежных полей Донбасса.
    Мы и сами похожи на снеговиков. На каждом бронежилет, что добавляет дополнительных объёмов нашим фигурам. Приплюсуйте к этому ещё разгрузку с магазинами и гранатами, каски, автомат, масхалат...И вы получите готовый отряд боевиков-снеговиков, который спешит поздравить укропских мальчиков и девочек с "Днём святого Валентина".
    Вот только "валентинки" у нас калибром 5.45, а у кого-то и 7.62. Не самый конечно радостный набор для украинских ребят, но как сказал один мудрый воин-сепаратист, залезая на броню БТРа - "Чем богаты, да по РАДЕ".

    Ночь темна. На небе нет ни звёзд, ни луны. Плюс надвигающийся туман, довершает картину полного конца света. "Радуют" только звуки и шелест канонады, что раздаётся в паре километров от нас.
    Мы двигаемся вдоль "железки". На её рельсах стоит железнодорожный состав с уже давно развороченными, от мин и снарядов, вагонамми. Где-то рядом, в Дебальцево, закрепились наши.
- Первый, первый. Это пятый. Приём, - слышится голос из рации, что висит у Мозгового на плече.
- Первый на связи. Приём, - следует ответ.
- Продвинулись примерно на километр вперёд. Дальше движение затруднено. Плохая видимость. Туман. Приём.
- Понял тебя, пятый. Там "Талиб" должен быть с права от вас.
- С ним нет связи. Повторяю - нет связи. Приём.
- Оставайтесь пока на месте. Дальше не суйтесь. Конец связи.
    Дальше, Борисыч пытается связаться уже с "Талибом":
- Это первый. Как, слышно меня. Приём. Повторяю. Это первый. Приём.
Рация шипит, но ответа нет.
- Ох, не нравится мне это всё, - говорит комбриг. И тут же добавляет:
- Надо поторопится выйти "на ноль". От туда уже свяжемся с "Талибом", по другой рации.
     Наша группа ускоряет шаг.
В тумане выплывают две фигуры бойцов - часовых.
- Аллах Акбар, - кричат они нам.
- Во-истину Акбар, - отвечает им Косой, идущий впереди нашей группы.
     Подходим к ним. Здороваемся.
- Всё нормально тут у вас? - спрашивает Мозговой. Перед нами ещё группа проходила?
- Да. Они вперёд ушли, - слышим ответ парней и двигаемся дальше.

- Первый, первый. Это четвёртый. Приём, - снова оживает рация.
- Слушаю тебя четвёртый. Приём.
- В лесополосе видим движение группы людей. Но из-за плохой видимости не можем определить, кто это. Приём.
- Понял тебя четвёртый. Оставайтесь на месте. Огонь не открывать. Повторяю - огонь не открывать. Возможно это ДРГ "Талиба". У него, что-то со связью. Приём.
- Вас понял. Огонь не открывать. Конец связи.
     Ещё минут через десять выходим "на ноль". Там, под железнодорожным мостом, греется у костра большая группа наших бойцов. На вскидку, человек 30-40. У меня в голове сразу же всплывает картинка времён Великой Отечественной и слова из песни:  "Бьётся в тесной печурке огонь". И если их подкорректировать, то получалось: "Бьётся в тесном тонеле костёр..."

- Ну, что "призраки", замёрзли, - улыбаясь обращается к ним Мозговой.
- Никак нет, Алексей Борисыч. "Призраки" не мёрзнут. - слышен ответ.
- У кого рация хорошая? Моя, что-то не тянет. Похоже батарея садится.
Кто-то из бойцов передаёт ему свою рацию.
- Тавр, держи пока у себя мою, - говорит он мне.
Забираю у него рацию и засовываю к себе в разгрузку.
- "Талиб", это первый. Как слышишь меня? Приём.
- Это "Талиб". Слышу вас хорошо. Приём.
- Ну, наконец-то. Ты, где находишься?
Талиб называет свои координаты и добавляет:
- Двигаться вперёд не могу. Большой туман. Видимость плохая. Приём.
- Возвращайся на базу. Только аккуратней, там за тобой ещё одна наша группа. Не перестреляете друг друга. Приём.
- Вас понял. Выдвигаюсь на базу. Конец связи.

    Бойцы, что сидят у костра, сразу оживаются. Кто-то спрашивает:
- Алексей Борисыч, так что там с наступлением?
- Да на хера мне такое наступление? Я вас на убой в этот туман не поведу. Как я потом вашим жёнам и матерям в глаза буду смотреть?
- Так там же наши, на "восьмом марте" закрепились.
- Разберёмся. А пока отбой, - говорит он всем. И добавляет по рации:
- Четвёртый. Это первый. Приём.
- Четвёртый на связи.
- Там, рядом с вами "Талиб". Он возвращается. Вам тоже отбой. На сегодня всем отбой. Передай пятому. Возвращаемся на базу.
- Вас понял, первый. Возвращаемся на базу. Конец связи.

- Ну что, все успели перекурить? - обращается комбриг уже он к нам.
- Да, все.
- Тогда двигаем дальше.
    Выдвигаемся. Мозговой, как обычно по центру, а мы во-круг. По ходу движения меняемся с "Албанцем" местами. Теперь я с лева, он с права.
Вообще-то, мы с Албанцем ориентировались всегда, что называется - "по-ходу дела". Я к тому, что Мозгового важно было не только прикрывать, но ещё и не потерять. Потому что перемещался он всегда стремительно. Как ртуть. Поэтому, кто из нас будет от него слева, справа, впереди или сзади, значения не имело. Главное, что бы мы передвигались с ним синхронно. Что мы, собственно, всегда и делали.

    После "ноля", мы выдвинулись уже непосредственно "на передок".
Туман усилился. Близилось утро. Слева поле, справа лесополоса. Прямо передовая и дорога на Дебальцево. Меся берцами грязь, вперемежку со снегом, минут через 15-20 выходим на передовую линию. Канонада к тому времени ослабевает. Укропы то ли из-за тумана, то ли из-за экономии снарядов, огрызаются уже не так интенсивно, как два часа назад.
    Пробыв там около полу часа, возвращаемся обратно. Нам на встречу из тумана, в колонне по одному, выплывает группа вооружённых до зубов бойцов.
- Это, кто же такие, интересно, - размышляет Борисыч вслух.
- Аллах Акбар, - кричит Косой, идущему первым на нас бойцу.
- Во-истину Акбар, - слышим тихий отзыв.
    Когда колона поравнялась с нами, комбриг спрашивает у проходящего мимо нас бойца:
- Ребята, вы кто?
В ответ - тишина.
Боец, не поворачивая головы, проходит молча мимо нас.
- Ребята, вы кто такие? - задаёт он снова свой вопрос следующему бойцу.
Та же картина и тот же ответ.
Третьего "прохожего" Мозговой решает уже сам остановить и глядя на него, снова спрашивает:
- Боец, вы кто?
Боец останавливается. Смотрит в упор на Мозгового и выдаёт:
- А вы сами, кто?
 После чего, молча, продолжает свой путь в сторону Дебальцево.
- Всё понятно. Это похоже вагнеровские. У этих свои задачи. - говорит Борисыч.
После чего, наша колонна продолжает свой путь назад - "на ноль", и дальше на базу.

    Ещё через полчаса - начинает светать. Идти становится легче, но опаснее. Укропские ДРГ ведь тоже на зря свой хлеб едят. и нарваться на них тогда, в прифронтовой полосе, можно было вполне реально. Да и снайперов их никто не отменял. Поэтому - не растягиваемся и вертим головами на 180 градусов, в случае неожиданной атаки противника.

    Когда уже совсем рассвело, мы вернулись в Конокрадовку.
Заходим во двор одного из частных домов. Борисыч, уверенным шагом заходит во времянку, расположенную рядом с домом. Я - за ним. Там "Ростов"(Шевченко), наш начальник штаба и ещё пара человек с ним.
- Подождите меня снаружи, - говорит мне Мозговой. - Перекурите пока.
    Располагаемся во дворе дома. Курим, общаемся. Делимся впечатлениями о проведённой ночи. Не смотря на усталость и уже хронические недосыпания, мой адреналин бьёт через край. Снимаю каску. С головы идёт пар. Заглядываю во внутрь каски. Там уже плавает скопившийся конденсат пота. Я сижу, курю и чувствую, как по спине бегут ручьи воды. Потом, чуть позже, когда мы уже все благополучно вернёмся в Ломоватку, я долго буду сушить свой бронежилет. В прямом смысле этого слова. (Если к бронежилету можно вообще применить подобное выражение). Он после той нашей "прогулки" был мокрый, как и вся одежда, на сквозь.

      Продолжение следует...