Вещица на память

(написано в качестве упражнения #500слов в tg-группе @WriterStuffSchool)

Я Джастис Франклин Гаррет - сторож на кладбище Святого Николаса в нижней части города. Но все меня зовут мистер Джи, а кто постарше - и вовсе просто Джи, без всяких мистеров. Я живу на местном кладбище, на его окраине. Наверное, поэтому, а может из-за стеклянного глаза, меня боятся все местные мальчишки. Хотя это не мешает им доставать меня поздними вечерами, бросая камни и обломки веток в стекло.

Я вижу мёртвых. Точнее, вижу их, пока они ещё живы, но вот-вот собираются помереть. Не знаю, как это вообще получилось – после ранения я просто стал видеть их. Они будто приходят и говорят мне: «Мы знаем, что ты видишь. Нам пора. Позаботься о нас». И просят взять что-то на память из вещей, что родня кладёт в гроб. Я и беру. Вроде, нехорошо, я и отказывался поначалу. Но они снова приходили и мешали спать, поэтому пришлось соглашаться. Им будто только и надо, чтобы тут что-то осталось, иначе, вроде как, их совсем забудут. А так хотя бы я буду помнить.

Первым был мой товарищ, с которым мы протопали пол-Европы. Незадолго до окончания войны он как-то припёрся ко мне весь бледный и смотрит. Я в охранении стою, а он подошёл и молча пялится. «Ты чего, - говорю, - без оружия-то? Дурак что ли, мало ли немцы…» А он смотрит так, не моргая, и молчит - даже жутко. И только теребит свой нагрудный карман. А потом просто ушёл, не сказав ни слова. В общем, было очень странно. Ровно до следующего дня, когда он подорвался на мине и фактически умер у меня на руках. Те пару минут, пока он был в сознании, он смотрел на меня и теребил нагрудный карман, в котором лежала маленькая записная книжка. В общем, хотел, чтобы я её взял. С тех пор так и повелось. Они приходят и просят что-то взять на память. А иначе мучают меня по ночам.

Чтобы иметь возможность выполнять их, если можно так назвать, просьбы, мне пришлось устроиться на эту работу. В ночь перед погребением, всех мертвецов оставляют в часовне на территории моего кладбища, поэтому я спокойно мог забирать их скромные подарки. Но я брал только то, что они велели, и ничего лишнего. Так что не подумайте плохого, господин комиссар. Все их вещи я храню в нижнем ящике стола. Он будто притёрся и совсем не открывается, но на самом деле, его надо просто пару раз стукнуть по днищу.


У меня пересохло в горле. Я иду в маленький закуток на другой половине ветхой кладбищенской сторожки, на мою, вроде как, кухню, наливаю стакан воды и пью жадно, как в последний раз. Сдаётся мне, что это и есть последний раз. Уж коли зудит у меня поведать эту историю кому-то – видать, и моё время пришло.
Мне кажется, что меня кто-то ждёт снаружи.
- О, миссис Мапкин! - я кричу в открытое окно. - Мы уже виделись с вами пару лет назад, зачем вы пришли снова?
Хотя я, кажется, уже знаю ответ.

Пожилая соседка в  прекрасном зелёном платье годов эдак 50-х смотрит на меня, не мигая, и мне становится как-то безмятежно и хорошо.
- Минутку, миссис Мапкин, - радостно кричу я в окно, - мне нужна всего минутка, чтобы собраться.
 

Так вот, господин комиссар, два раза хлопните его по днищу и спокойно вынимайте. Можете раздать родственникам, если найдёте, или выбросить: я в любом случае не смогу забрать их с собой. Только оставьте себе эту записную книжицу – всё какая-никакая память обо мне. Считайте это как завещание и не поминайте лихом: ничего плохого я не хотел.
8 мая 1976
Джастис Ф. Гаррет