20. Алонсо. Таинственный наниматель

     20. АЛОНСО. ТАИНСТВЕННЫЙ НАНИМАТЕЛЬ
    
     Солнечный луч, как мелкий воришка, проник сквозь дырку в тяжёлых пыльных шторах и золотистым пятнышком упал на лоб спящего человека.
     По мере того, как солнце всё выше поднималось над горизонтом, пятнышко опускалось всё ниже – достигло левой брови, заплясало в уголке прикрытого веком глаза. Ресницы задрожали, человек издал неопределённый, но явно выражающий неудовольствие, звук и не просыпаясь прикрыл глаза рукой, по локоть вылезшей из широкого рукава ночной сорочки.
     Пятнышко света поползло дальше, скользнуло по щеке и принялось карабкаться по крылу горбатого аристократического носа. Человек звонко чихнул и проснулся.
     Утро ещё даже не успело до конца вступить в свои права, а под окнами уже кто-то ругался. Алонсо различил хриплый баритон хозяина, визгливое квохтанье кухарки и приглушённые выкрики кого-то третьего, чей голос показался ему знакомым.
     Он отвёл рукой штору (в воздухе тотчас закружились мириады мельчайших пылинок), прислонился лицом к мутному стеклу окна, щурясь от яркого света и попытался определить по какому случаю ругань. Впрочем, жителям Солёной Гавани причина для ругани была не нужна: озлобленные запретом правительства на торговлю с Песчаными островами и пугающей близостью Проклятых земель – они вспыхивали как сухая солома по самому малейшему поводу, а то и вовсе без всякого повода.
     Но в этот раз повод, видимо, всё-таки был: в почтенное заведение - одно из лучших в городе, куда не побрезговало бы поселиться даже лицо королевской крови, случись ему ненароком оказаться в этой дыре – ломился совершеннейший бродяга, которому место разве что под забором, где он, судя по его виду, и ночевал.
     Вокруг бранящихся уже начали собираться зеваки, а в отдалении показался полусонный после ночного дежурства стражник. Алонсо спешно распахнул оконную раму.
     - Милейший! – обратился он к хозяину, стараясь перекричать уличный гвалт. – Этот человек пришёл ко мне. Будьте так любезны посадить его на кухне и накормить горячим, а я сию минуту спущусь вниз.
     Хозяин тотчас же перестал драть глотку и, поклонившись Алонсо, брезгливо взял бродягу под локоток и увлёк за собой. Продолжающая ворчать кухарка отправилась следом за ними, разочарованная толпа быстро рассеялась, а зевающий блюститель порядка повернул в сторону Сторожевого замка.
     Алонсо накинул на плечи красный бархатный халат, сунул ноги в разношенные домашние туфли без задников и, аккуратно расчесав перед зеркалом усы, спустился в общую залу. Хозяин, уже поджидавший у подножия лестницы, с благодарностью принял от него полреала и проводил на кухню.
     Аль-Саади сидел у самого края разделочного стола и, с нескрываемым удовольствием, шумно хлебал густое варево из щербатой глиняной миски.
     Несмотря на то, что вчера Алонсо выдал ему деньги на новую одежду, на том по-прежнему был его безобразный, скроенный из лоскутов плащ. Очевидно все деньги ушли на выпивку: несмотря на гладко выбритые щёки и аккуратно причёсанные чистые волосы, на его лице явственно читались последствия бурной бессонной ночи.
     - Дон Алонсо… - Аль-Саади поспешно проглотил недожёванный кусок. – Я должен вам срочно кое-что рассказать…
     Алонсо подсел напротив и стал молча дожидаться пока мятежный поэт торопливо подберёт куском хлеба остатки ароматного месива из мяса и овощей.
     - Вы оказались чертовски правы насчёт «Счастливой жемчужины», – вполголоса затараторил тот, тщательно облизывая ложку. - Ночью в порту действительно была облава и наш приятель Гильермо имел глупость сунуться туда несмотря на ваше предостережение.
     Алонсо втайне возликовал, но ничем не выдал своей радости.
     - И вы решили, милейший, что меня хоть сколько-то интересует судьба этого болвана? – надменно спросил он, выпрямляя спину и сплетая руки на груди.
     - Но ведь его вздёрнут… – Аль-Саади был растерян. – Весь город уже увешан прокламациями [13] с указом о предстоящей публичной казни!
     - А мне то что до всего этого? От сделал свой выбор – туда ему и дорога!
     - Но мы же сидели с ним за одним столом, делили хлеб… Он без малого наш боевой товарищ… И ведь не станете вы отрицать, что его воинское мастерство и опыт контрабандиста могли бы здорово пригодиться в нашем походе?
     - Но, милейший Аль-Саади! Вы же своими ушами слышали его слова: он отказался участвовать в экспедиции.
     - Если вы поможете ему освободиться, то я уверен, что из чувства благодарности он примет ваше предложение.
     - Такие люди как сеньор Гильермо не умеют быть благодарными. К тому же, что я теперь могу сделать? Сторожевой Замок можно взять только штурмом. А я в любом случае не стану ничего предпринимать – у меня на этот город ещё имеются некоторые виды и ссориться с местными властями я пока не собираюсь.
     - Когда я добирался до вас, то кое-что услыхал в толпе… - Аль-Саади придвинулся ближе к Алонсо и понизил голос. – Я узнал, что команду капитана Мигеля, который по слухам является зятем коменданта Морского Бастиона дона Ансельмо, не повели в Сторожевой Замок, а заперли до поры в арестантской при этом самом бастионе, куда обычно сволакивают нищих и бродяг. На рассвете все эти бедолаги были выгнаны из бастиона взашей, чтобы освободить казематы для новых заключённых. Мне это рассказал один попрошайка у Северных Ворот.
     - И вы считаете, милейший, что штурмовать Морской Бастион будет легче, чем Сторожевой Замок? – ехидно осведомился Алонсо.
     - Я считаю, что команду «Счастливой жемчужины» засадили отдельно, чтобы успеть отделить овец от волков, то есть незаметно освободить тех, кто ещё нужен капитану Мигелю, а остальных…
     - Я понял метафору. - холодно отрезал Алонсо. – Что конкретно я должен предпринять?
     - Если сунуть на лапу кому нужно (а я уверен, что вы знаете нужных людей), то одного волка можно будет незаметно обрядить в овечью шкуру…
    
     __________________________________________________
     13. Прокламация (от лат. proclamatio – всенародное объявление) - провозглашение, торжественное обнародование, воззвание.

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2016/09/25/1075