Глава 25. Новые подробности

    Альбина медленно ходила по храму, разглядывая его вдоль и поперёк. Её рана быстро затянулась и от неё не осталось даже шрама. Только медленно отваливавшаяся засохшая кровь на платье напоминала о смертельном ранении. В каждый иероглиф на стене всматривались красные дымящиеся глаза, полные злобы. Будучи в облике Нуарай, она теперь могла с лёгкостью читать на всех языках мира.
   
    Аля искала глазами нужную ей информацию. С самого низа до самого верха она читала историю Ардоса и Земли, читала про борьбу с Симеоком, с Мораном, о проклятии руат после совершения братоубийства и о многом другом.
   
    Неожиданно её взгляд застыл на одном из пророчеств, выбитых на стене храма. Нуарай принялась читать его с особым вниманием, поскольку там таился необходимый ей ответ.
   
    «Суровые времена сменились неизбежностью Бытия. Проклятое семя Каяра долго будет гнить на Руатай, долго будет скитаться в поисках прощения. Истинное назначение веры в её праведности, в наставлении души и тела на путь истинный. И не важно, сколько пройдёт времени с этого дня, как союз наш рухнул и погрузился во мрак… Однажды руат возродятся. Однажды искупят они свою вину и Тропа Света снова откроется перед ними, засияв во Вселенной. Нет ничего вечного, как нет и ничего постоянного, но есть новое и изменчивое, есть чудеса и магия, которые позволяли многие века жить в мире нашим народам.
   
    Так будет и впредь. Нескоро кончится проклятие, не скоро слово Илсир забудется и исчезнет. Но когда это случится, Великое Чёрное Зло, восставшее из древности, не сможет устоять пред силой праведника, чей разум и сила позволят одержать победу над Нуарай – вечной Тьмой. И пусть не Вахди он и к ардийскому народу отношения не возымеет, но свет его души, чистой души никогда не перестанет сиять, разгоняя черноту мрака. Руат сей – из племени Каярова, потомок через тысячу колен, в один ряд поставлен будет с Вахди для защиты от Тьмы и ужасов ей сотворённых.
   
    Равновесие силы во Вселенной есть неизбежность. Стихия будет существовать вечно, ибо частичка Иллахима в каждой из них таится. Лишь равновесие восстановится, лишь всё придёт на круги своя, битва, величием своим и кровопролитностью не уступающая изначальному сопротивлению силам Симеока, начнётся и закончится именно на Руатай, ибо после искупления всегда следует борьба…»
   
    - Праведник… - прошептала испуганно Нуарай. Она судорожно вспоминала тот момент, когда не смогла убить генерала, не смогла использовать силу против него.
   
    Ужас охватил её, отпрянув от стены, она в панике бросилась бежать прочь. Чёрная дымка окружила Альбину и перенесла к военной базе.
   
    Опустевшее полуразрушенное здание, маяком стоящее посреди безродного, высохшего поля, буравили глаза Нуарай. Никого не осталось на базе, люди покинули это место пару дней назад. Об их присутствии напоминали только оставленная разбитая техника во внутреннем дворе, куча разбросанных бумаг по всему зданию, лужи крови, оставшиеся после битвы и не подлежащее ремонту оборудование в изрешечённых пулями кабинетах.
   
    Альбина ровными шагами медленно шла по коридору базы. Внутри ещё пахло Смертью и порохом. Но совершенно другой запах вдруг ударил в нос. Закрыв глаза, Альбина увидела то, что здесь произошло недавно.
   
    Дракон в сияющей синей чешуе и с венцом на голове, трепал данада, в которого превратился Торлак. Ломая ему все кости и впиваясь в плоть острыми зубами, дракон отшвырнул его и сжёг в белом пламени, дыхнув тёмному волку в насильно раскрытую пасть.
   
    Нуарай ринулась во внутренний двор. Она искала то место, где погиб Торлак. Подобрав подол чёрного платья, она бежала, не разбирая дороги. Она не могла поверить, что его больше нет. Упав на колени перед кучкой обугленных и полу расплавленных костей данада, Нуарай предпринимала безуспешные попытки воскресить Торлака, возродить его из пепла. Она взмахами рук поднимала пепел в воздух, окружала его идущей из рук тьмой, читала заклинание, подсказанное ей тёмной сферой, но ничего не происходило. Торлак безвозвратно потерян для неё. Будучи без души, он, испепелённый дыханием Иллахима, отправился в небытие навсегда. Оттуда даже Тьме не под силу его вытащить.
   
    Злоба в глазах сменилась яростью, которая выжигала Нуарай изнутри. Она жаждала убить всё человечество в отместку за Торлака. Но ещё больше она хотела увидеть, как глаза умирающего Владимира медленно тускнеют, как в них гаснет последний уголёк жизни. Она во что бы то не стало вознамерилась уничтожить и его, и всех, кто ему помогает.



    Владимир сидел на земле, поджав ноги под себя и обняв их руками. Он всё ещё не мог осознать того, что, несмотря на свою невиданную силу, Аля была неспособна его убить.  Он буравил взглядом кочку с пожухлой травой на ней, не в силах понять, что это было.
   
    «Что с тобой такое?» - генерал вспоминал лицо Али, не сумевшей сделать из него кровяной компот. Гнев в её красных очах сменился холодом страха и неизбежности. Она пятилась назад, страшась деяний генерала, страшась его грозного вида.

    Оставшиеся в живых военные приехали на новое место пару часов назад. Заброшенный склад с невероятно крепким подземным бункером быстро был ими занят. Это самое хорошее место, чтобы обосноваться и отражать атаки заражённых тьмой людей. Размещением руководил полковник Толлини. Он в отсутствие генерала давал указания подчинённым, сам помогал в разгрузке техники и чудом оставшегося в живых оборудования, а также созданием медсанчасти для лечения больных и раненых. Он видел, как тяжело генералу даются эти последние недели, видел, сколько скорби в глазах у него, сколько боли он прячет за невозмутимым видом. Не в силах больше смотреть на обречённо уставившегося в никуда командира, полковник пошёл к нему.
   
    - Генерал, - сказал он негромко, чтобы не спугнуть мысли Торжкова, потоком бежавшие в голове. – Вы как?
   
    - Жить буду, - буркнул Владимир, не прекращая мысленно испепелять кочку, покрытую сухой травой.
   
    - Не будете, как и все мы, если не запасёмся провизией и патронами.
   
    - Ты предлагаешь мародёрство? – генерал повернул голову, но так и не посмотрел на полковника.
   
    - Я предлагаю позаботится о тех, кто вам доверяет и служит под вашим командованием, - настоял Франциско.  – Мы все вам верны, но мы не в состоянии будем исполнять свой долг, если будем умирать от голода и останемся безоружными. А действовать без приказа нашего генерала мы не собираемся.
   
    В душе Владимира зарделось пламя надежды. Он понял, что его люди не собираются сдаваться, несмотря ни на что. Генерал Торжков встал и гордо выпрямился. Он втянул носом свежий прохладный воздух. Вздохнув, он повернулся к Толлини и, улыбнувшись, сказал:
   
    - Пошли, зелень ушастая, я вас научу, как пить надо.
   
    - Вы это о повышении? - улыбнулся Франциско.
   
    - А ты думал, как? Я что, так и не обмою новенькие погоны? Ну уж нет.
   
    - Что делать будем, генерал-лейтенант? - не скрывая радости в голосе крикнул полковник.
   
    - Для начала немного поворуем…