СЫН. Молитва о сыне. Илья Базарсад или История мгн

Повесть
СЫН
Молитва о сыне
(ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ)
Часть первая

«Убит 34-летний известный предприниматель из Петербурга, совладелец ООО «Сиэйчэм» и «Коллекшн-Хаус», генеральный директор компании «Меланж Групп», бизнес-консультант, в прошлом генеральный директор консалтинговой компании "МВD-групп" и «МСА», бизнес-тренер; организатор и арт-директор выставок известных и подающих надежды живописцев на Украине, создатель «Шоу-Динозавров» Ильи Базарсада» в Санкт-Петербурге, Москве, Екатеринбурге, Баку, Самаре … - убит Илья Базарсад. Московские следователи и полицейские раскрыли зверское убийство. Тело молодого мужчины было найдено в одном из столичных парков…»
(СПАРК-Интерфакс, NEWSru.com, MKRU, БЕЗФОРМАТА.RU, Московский Комсомолец, NewsRbk.Ru, Украина Криминальная…ТВ канал Россия, НТВ...)


ЧАСТЬ 1
Глава 1


МОЛИТВА О СЫНЕ
(1) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь) Ч.1, Гл.1

Все началось с рождения: небеса разверзлись, и в жизнь на планету Земля вкатился маленький беззащитный комочек самой любимой на свете сущности.
Женщины всех времен и народов прекрасно знают, как рождаются дети, но каждый раз – это чудесная новость.


Появился Илья или Илюшенька – это маленькое трогательное создание, не смотря на мой преогромный живот (как оказалось, там просто бытийствовал океан воды) весило всего 2 кг 700 г. Ни тогда, ни потом, ни сейчас любимее, дороже, роднее нет ничего у меня.


Надо отметить некую особенность, некую отличность этого мальчика от других младенцев. Появление таких детей до сих пор в некоторых этносах принимается за что-то из ряда вон выходящее.


Его мама, то есть я, русская, а папа – монгол, причем оба - типически и на ментальном уровне, и внешне - весьма яркие представители своих национальностей.


Оба также числились не на последнем месте в списке проявлений яркости, самобытности и силы характеров, завидной с точки зрения эмоциональности, мощной энергии, дарящей бурный темперамент каждому. Яркая индивидуальность, одаренность немалыми талантами, а также дерзость и амбиции молодых организмов - все тут присутствовало.


И поэтому каждый достиг своего определенного уровня осмысления жизни и положения в обществе. Кстати, общества у нас разные: Базарсадын Жаргалсайхан (так зовут отца Ильи) – в Монголии, и там он знаменитая личность - государственный деятель, потом - министр, баллотировавшийся на должность президента, организатор и лидер демократической партии, а также известный бизнесмен: фабрика у него, производящая высококлассную, люксовую продукцию из кашемира; а я – в России.


Мальчику дали имя ИЛЬЯ, как бы намекая на Илью Ефимовича Репина, - так решил мой родной брат, архитектор и художник, а я и бабушка Илюшеньки Капитолина Аверьяновна, моя мать, не возражали: пусть будет художником, тем более, по мужской линии в моей семье - это почти семейная традиция. Поэтому тяга к прекрасному во всех его проявлениях, которую только что появившийся мальчик пронес через всю свою мгновенную жизнь, родилась вместе с ним.


(Продолжение следует)
 

МОЛИТВА О СЫНЕ.
(2) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.1
(Продолжение)
 А между тем, за окном, радостно сверкая своими всепроникающими веселыми лучами и лучиками, уютно расположилось весеннее солнце. Наслаждаясь ярким светом и первыми весенними деньками, проснулась природа, восторженно-наивно открытая всему новому и прекрасному.
За окном пробудилось утро 15 марта 1981 года. Воскресенье. Это было незабываемое утро. Палату роддома заливал солнечный свет, не оставляющий ни капельки надежды спрятаться или утаиться хотя бы какой-то тьме или нечисти. Все вокруг, как момент истины, сверкало и блестело.
И в 11 часов 05 минут раздался самый любимый и самый долгожданный, родной и желанный, самый главный крик в моей жизни.  Так заявил о себе новый  человек. И в ту же секунду с криком новорожденного младенца сконцентрировалось еще одно маленькое Солнышко. Солнышко по имени Илья. А как иначе. Не могло же  большое Солнце породить Тьму. Природа была счастлива.
 Этот младенец был поцелован Богом в макушечку. Я, мать, чувствовала, я ощущала всеми фибрами своей души это легкое Божественное прикосновение.
«Солнышко мое Илюшенька»,- твердила я, очарованная и собранная в одно только и имеющее суть бытия чувство – материнская любовь.
«Солнышко мое Илюшенька», - твердила я, не умеющая еще без трепета справиться со своим новыми,  волнами накатывающими этими материнскими чувствами. Мне непременно и непосредственно  тут же и сейчас  страстно хотелось этот маленький комочек, родной и беспомощный, с чистым легким дыханием, защитить, оградить от всех бед и пропастей. И, конечно, я как одержимая, прижимала его к груди, я его вдыхала, я в нем растворялась, боготворила его, я его любила… Ну что может быть дороже этого комочка в моей жизни?
Все те же женщины все тех же времен и народов веками переживали и испытывали подобные чувства. Переживают и испытывают до сих пор.  Вечно. И писано об этом переписано. Читано-перечитано. Но это был мой «комочек», моя плоть, мой мальчик, мой сын, мой Илья. Мой золотой Илюшенька.
И это трогательное любимое созданьице в 49 сантиметров росточком  заменило мне все. Все. И давало мне все, обогащая новыми неизведанными доселе чувствами, ощущениями, мыслями. Что такое любовь, теперь я точно знаю. Знаю, благодаря этому маленькому божественному произведению,  благодаря моему сыну Илье.   
(Продолжение следует)
 
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(3) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.1
(Продолжение)
Весна, весна! как воздух чист!
Как ясен небосклон!
Своей лазурию живой
Слепит мне очи он.

Весна, весна! как высоко
На крыльях ветерка,
Ласкаясь к солнечным лучам,
Летают облака!...
(Баратынский Е.)

На момент  такого красивого рождения Ильи его бабушке, Овсянниковой Капитолине  Аверьяновне, моей матери, исполнилось 45 лет. И всю свою мощную нерастраченную энергию к 45-ти годам она направила на Илью – своего первого и, как водится, самого любимого, внука. 

Она была красивая женщина.  Высокая,  статная, сильная, в смысле характера, конечно, и породистая. 

Порода таких женщин всегда выделяет их из любого десятка других;  ее, эту породистость, не испортишь ничем:  ни тяжестью быта, ни временем, никакими  житейскими перипетиями или, как говорится, ударами судьбы.

 Роскошные темно-каштановые волосы живописно обрамляют белое, без тени смуглости,  лицо, на котором замечательно выделяются большие темно-голубые, а к вечеру – совсем синие,  глаза,  красивые и умные.  Лицо с высокими скулами  выточено великолепно. Ровные ряды крепких зубов, здоровых, кстати, до ее последних дней, украшали улыбку, обезоруживая любого собеседника. Редкое лицо.

Одним словом, внешность, физика и энергетика моей матери были на редкость безупречными: здоровыми, красивыми по-настоящему и завидными, чему она, впрочем, не придавала  никакого особого значения никогда.

Это принималось как данность и не более того. Сейчас уже невозможно встретить женщин такой породы, такой силы энергетики. Но что более всего поражало и, одновременно, очаровывало в ней,  так это какая-то первозданная нравственная чистота и правдивость, граничащая с прямолинейностью и не терпящая никаких компромиссов, когда они схожи с хитростью, лукавством, лестью или, уж, тем более,  ложью или предательством – этого она не терпела.

 Эта женщина  была беспрецедентно преданной, надежной, жертвенной для своих детей, внуков, как тысяча подобных бабушек вместе взятых. Сильная, эмоциональная,  и артистичная, она обладала таким же сильным голосом и абсолютным слухом. Как она пела.

Поклонники ее пения, став порой невольными слушателями,  увеличивались в геометрической прогрессии. Ах, если бы она сделала это своей профессией, я уверена, ей была бы обеспечена мировая слава. Однако, и это воспринималось ею как естественная данность и не более того. 

Русская женщина. Им же, русским женщинам, нужно на ноги Советскую Родину  «поднимать», вечно падающую  и на этих самых ногах не стоящую, трудиться надо в поте лица, забыть о себе, о своих «прихотях» и талантах,  ибо  баловство все это. 

Идеология Советов, как религия, если веришь, то идешь до конца преданно и верно. А уж с преданностью в любом деле с моей матерью мало кто может сравниться. И она трудилась на благо Родины своей. Оставим за скобками тот факт, чем и как Родина ее отблагодарила за преданность и верность.


С появлением Ильи жизнь обрела для нее новый смысл, новое звучание, новую прекрасную мелодию. И ему, своему любимому Илюшеньке, лучшему, что только могло быть в ее жизни, теперь она была предана и верна бесконечно, готовая пожертвовать собой ради него в любую секунду своей жизни. Она была счастлива.

Эмоциональная, страстная, и, как я отметила,  артистичная натура,  бабушка между тем умела так «завернуть» словцо, так по-актерски талантливо  и с юмором его преподнести, что, я уверена, экспрессия множества артистов с мировыми именами, блистающих на киноэкранах и сцене, резко поблекла бы по сравнению с уровнем накала и выразительности ее экспрессии. 

Этот дар, кстати, унаследовал и любименький ею внук. Илью она любила самозабвенно, то есть, больше своей, да и всех других жизней на земле. Илья был для нее Богом.  Бог есть, если есть Илья. Вот что этот мальчик для нее значил. Он был судьбоносным подарком от Большого Бога. Подарком Вселенной.

В такой атмосфере абсолютной любви и обожания родился и рос ребенок по имени Илья. А как иначе? И, конечно, на протяжении всей своей земной жизни он был, и не мог не быть, он остается любимцем не только для нас но и многих других женщин, когда-либо с ним соприкасавшихся.


(Продолжение следует)
 

Глава 2

МОЛИТВА О СЫНЕ.
(4) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.2
(Продолжение)

Иду в молочную кухню. Молочные кухни 80-х годов прошлого столетия, если кто помнит,  – это просто гастрономический рай для нежных желудочков младенцев. Никто не сомневался в качестве и, как сейчас говорят, экологичности,  этих  продуктов. Это так и было. Молочко, творожок, кефир, сливки… - все натуральное и вкусное. Мы с Ильей также были участниками этой гастрономической необходимости.

- Привет, Галочка, - издалека выкрикивает Рита, моя одноклассница, встретившаяся по пути.


- Привет, Рит.  Куда спешишь? Так рано?

- Ой, Галя, сегодня будут импортные  босоножки, такие - на гейше, о которых я мечтала, я говорила, помнишь? – надо сказать, что  Ритина мама работала товароведом в промтоварном магазине. И это в те времена очень многое объясняло, а именно: такие босоножки просто так невозможно было купить, если не было блата, то есть, выгодных связей.  Я ей молча позавидовала. Одеваться модно и красиво было  моей  любимой страстью.  Впрочем,  кто этим «не страдает», тем более, в молодости?


- Рита, мне нужно поторопиться в молочку, пока Илюшенька с бабушкой еще спят.


- Кстати, как там наш вундеркинд развивается? Также посылает всем красивые улыбочки! – если бы она знала, как права насчет вундеркинда, подумала я, но промолчала.


- Знаешь, Галь, а ведь дети сами выбирают себе родителей еще там, на небесах, когда они только ангелы, желающие спуститься на землю. Это я недавно где-то прочитала. При том, что не у каждого  получается, нелегко пробраться на Землю.


А я тотчас  же красочно представила себе, как мой Ангел-Илюшенька примечает меня  на дискотеке,  где я -  блондинка с длинными,  вьющимися по плечам  волосами, совсем юная студентка филологического факультета, красивая, высокая, стройная, улыбаясь своей замечательной белозубой улыбкой, танцую под громкую музыку какие-то современные тогда танцы, ни о чем не задумываясь…

 А Илья меня уже приметил.
 

Студенческая дискотека, которую в нашем университете организовали друзья-журналисты, создав ее на одном лишь энтузиазме, была одной из первых в городе. Это симпатичный подвальчик, оборудованный по последней тогда европейской моде, где ребята «крутили» такую же  модную, но запрещенную музыку, которую и купить-то можно было тоже по блату, как и импортную одежду (например, американские джинсы) только на специальной барахолке,  где фарцовщики сбывали свой товар.

Дискотека (а сейчас это бы называлось клубом, наверно) пользовалась популярностью и была новым, неким демократичным символом свободы и продвинутости. О «свободе» все говорили, но четко-то и не представляли, как она должна выглядеть, это было веяние свежих ветров заманчивой неопределенности. Свобода – это значит слушать запрещенную музыку, танцевать заграничные танцы и одеваться в фирменные одежды и, прежде всего, в американские фирменные джинсы, которые ценились на вес золота.

 Продвинутая и денежная (фарцовщики) молодежь до этого времени могла развлекаться только в ресторанах, которые в Советское время  работали  до 9 или 10 часов вечера, и которых было не так-то много, по крайней мере, приличных,  и попасть в них вечером зачастую было можно   тоже только по блату. Ну  а бедные студенты кучковались по общежитиям и свободным на время от своих родителей «хатам». По крайней мере, так было у нас, в Иркутске.


И вдруг на дискотеке появляется очень высокий (а для монгола это не очень характерно),  сухощавый, одетый по последнему слову тогдашней моды, как могли одеваться только фарцовщики, молодой человек.

  Все было на нем не советского производства,  начиная от косыночки вокруг шеи и заканчивая джинсами и кроссовками, о которых вообще тогда мало кто слышал, тем более, видел.  Этот  монгольский студент был  уже тогда знаменитой личностью,  хотя бы потому, как он умел вести дела, понимаемые  тогда лишь узкому  кругу, знавших друг друга в лицо дельцов, как правило, фарцовщиков разных мастей.

 Это было запрещенное дело, и они, предприимчивые и амбициозные, таким образом, бросали вызов системе. Из них выходили  в последствие хорошие  или неплохие бизнесмены.


Нужно отметить также, что в те времена в наших ВУЗах повсеместно учились иностранные студенты наравне  с нами,  советскими. 

Жаргал, так звали этого монгола, был одним из них. Его высокомерный взгляд с прищуром и  без того узких от природы глаз, выдавал в нем человека дерзкого, может быть, даже циничного,  как бы понимающего, что «жизнь, как посмотришь  с глубоким вниманьем вокруг, такая пустая и глупая шутка…»  Но что делать? Жить. 

И он жил так,  как придумал себе, следуя и соответствуя своей картине мира и сложившемуся к тому времени мировоззрению, переворачивая порой с ног на голову  представления о добре и зле, о нравственности, честности, правде, лжи, о понимании значения  нашего (людей)  места в Космосе…

Он обладал силой личности, под влияние которой попадали практически все, кто  с ним соприкасался, не исключая и меня.   (В последствие  этот дар, усиленный стократно очаровательным обаянием своей  личности, унаследовал и наш сын  Илья).

 Однако,  в данный момент, Ангел-Илья просто выбирал себе родителей.


И вот уже я для этого Ангела иду за сливками, кефирчиком и творожком…

(Продолжение следует)

 

МОЛИТВА О СЫНЕ.
(5) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.3
(Продолжение)


 
 И он нас выбрал, подумав про себя, наверно: «ничего, потянет!»
Между тем, с Ритой мы распрощались, и каждый пошел своей дорогой.  А я все не переставала думать, почему - нас? 

Через год и один месяц после рождения сына мы с Жаргалом расстались, отчасти и в результате  вынужденных  обстоятельств, но по большей мере, по причинам личного характера.

Воспитанные в разных культурах, ментально несовместимые, чрезвычайно молодые и амбициозные, эмоциональные и  эгоистичные, не помышлявшие даже о том, чтобы  пойти на компромисс,  мы не могли существовать вместе.

Тем более, визовое пребывание в иностранном государстве  у Жаргала закончилось, и ему необходимо было ехать домой, несмотря на то, что наш брак официально  был зарегистрирован здесь, в Иркутске.   Жаргал отправился к себе на Родину,  в Монголию, а я, естественно,  осталась дома, в России, порвав предусмотрительно прямо в визовой службе,  по совету своей матери, готовый уже загранпаспорт, чтобы отправиться с мужем в Монголию. 
Но этого не случилось.
 
Бабушка Ильи,  уже знакомая вам Капитолина Аверьяновна, категорически и ни при каких обстоятельствах не захотела отдать нам Илью, справедливо,  полагая, что не дай Бог (а вероятность этого очень высока, как  мудро предчувствовала она) что случись,  вернуться в Россию, домой,  я смогу лишь только одна, без сына, так как Монголия - малочисленное государство, и там действуют жесткие законы гражданства,  и Илья был бы гражданином Монголии,  и все.

Тем более, я имела дело с азиатом, с азиатом Жаргалом -  жестким, сильным, жестоким даже, если дело касалось принципа, человеком в высшей степени амбициозным,  деятельным и решительным, мстительным и злопамятным.  Он лично бы не отдал мне никогда моего ребенка в любом случае, и это даже не из-за огромной отцовской любви вовсе. 

А вот этого допустить бабушка  не могла никак,  и защищала  свою позицию насмерть.


- Ребенка я вам не отдам, и все тут,  -  громко и выразительно отчетливо, как совершала она  все, сказала, как отрезала, мне моя мать.


И мы с Ильей  остались. Нам с ним пришлось даже некоторое время скрываться в том единственном месте, про которое  Жаргал не знал: у  дальних родственников в другом городе. Ни за что без нас он уезжать не хотел.

Он, конечно, нас искал. Думаю, что в те моменты  переживал он не самые слабые чувства в своей жизни, их накал и переливающееся всеми оттенками психологической безысходности разнообразие были яркими настолько, что до сих пор этого он не только не забыл, но, уверена, на смертном одре именно о них и вспомнит в первую очередь, и переживет снова, и  прежде всего, и во-первых!

Это был мощный удар по его самолюбию,  оно было уязвлено, это был удар по его гордости, высокомерию и значимости.


Справедливости ради нужно отметить, что, не обладая таким сильным и жестким характером,  харизмой и пытливым изобретательным  умом, вряд ли бы Жаргал  достиг тех высот в политике и бизнесе  своей страны.

Но меня с тех пор он стал ненавидеть, как, впрочем, и мою страну.  Однако, не следует все понимать линейно: как известно, от любви до ненависти – один шаг. Позже, когда через несколько лет отношения как-то восстановились: ведь у нас общий сын Илья, – оказалось, что это была не ненависть, а любовь, в азиатском, естественно, понимании смысла этого слова!

 Одним словом, все случилось так.


Итак, Илья решил материализоваться в физическую форму, используя нас.

       (Продолжение следует)
 
ЧАСТЬ 1

Глава 3

МОЛИТВА О СЫНЕ.
(6) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.3
(Продолжение)



С самыми главными героями моей повести вы уже успели познакомиться, и вот теперь позвольте мне, дорогие читатели, представить вам еще одну из ее главных героинь: собственно меня.

Я – мать самого-самого любимого, основного и главного человека в моей жизни, благодаря которому теперь точно знаю, что такое счастье, что такое материнская любовь, что такое гордость за кого-то, а также знаю миллионы других эмоционально-ярких оттенков всевозможных прекрасных чувств, какие только может испытывать женщина, и, наконец, что такое я сама.

Именно: «что такое», - так как, думаю, что не следует кичиться излишней одухотворенностью, и лучше исследовать себя как явление. Впрочем, как бы я ни старалась казаться объективной в оценке себя самой, вряд ли мне это удастся, но не в этом суть


Этот самый-самый любимый человек, конечно, Илюшенька. Мой сын Илья.


Итак, родилась, а потом жила-была девочка. Прехорошенькая, умненькая и всеми любимая. Ну а как иначе?

Волосики беленькие, кудрявые-кудрявые, а глаза зеленые, губки пухлые, щечки розовые – загляденье!

Дедушка из всех многочисленных своих внуков и внучек более всего души не чаял только в ней: привозил гостинцы и подарочки всем любимым внукам, но отдельно - Галиньке.

Да и имя – Галинька - дал ей он, дед Аверьян. Аверьян Игнатьевич Аксаев.

Очень уважаемый человек, главный в районном центре, потому что обладал недюжиным умом и рассудительностью, необходимой для того чтобы тебя слушались и почитали.
 Был справедлив, и потому уважаем, и к нему приходили за советом, за судом.
А еще лучше него никто не пел песен, никто не мог петь сильнее, красивее, чувственней.

 Его голос мощный и глубокий, раздавался далеко по всей округе, проникая также глубоко в душу, заставляя переживать и страдать, а, порой, и плакать вместе с героями его песенных сюжетов.
Чего стоит только: «Ревела буря, гром гремел…» или «По диким степям Забайкалья..." Талантливый, самостоятельный, трудолюбивый - крепкий хозяин, мой дед. Кулак.

Его семью сослали в Сибирь, раскулачив.

История. Опять история нашей Родины пишет сценарий жизни для многих семей, проникая в самое личное и сокровенное.
Сибирь. Сибирский народ так высоко ценился во все времена именно потому, что состоял вот из таких крепких и самостоятельных (любимое словечко моей бабушки) мужчин, настоящих хозяев жизни.
Кто, как не сибиряки стояли насмерть за Москву - столицу нашей Родины в Великую Отечественную. А как иначе? Отборные люди.

Сибиряк – это звучит гордо!


Быть самой любимой внучкой такого деда – деда Аверьяна – это, я вам скажу, как царское клеймо на золоте высочайшей пробы! Это на всю жизнь.

 Необходимо соответствовать, чтобы не подвести какой-нибудь глупостью, подлостью, легкомыслием, лживостью или любой другой безнравственностью священный род!

Все творческие (и не творческие) начала ребенка питаются корнями прародителей. 

Пышная крона дерева (будь то и генеалогическое древо) потому и роскошно пышная, переливающаяся и блистающая разнообразием оттенков здоровой зелени, что вскармливают ее здоровые и крепкие корни этого дерева.

Иначе, как бы мог родиться у меня такой талантливый, безгранично одаренный и тонко чувствующий этот мир сын Илья: «ничего не возникает ниоткуда. И ничто не уходит никуда», – говорят буддисты. -


Бывает, что в лесных массивах, которые, как и люди, состоят из отдельных деревьев, встречаются чахлые, ущербные и гнилые особи - такие наносят непоправимый вред прекрасному окружающему, они должны переродиться, чтобы не распространять заразу.

Однако, это - тема другой повести.

Конечно, я была избалованным ребенком. Но разве можно испортить дитя беззаветной и абсолютной любовью, и разве может быть, как говорится, любви много?

Однако, дитя было весьма смышленое, что позволило этой девочке в школе быть одной из первых учениц. Любила она заучивать и декламировать стихи, поэтому всегда на всех праздничных мероприятиях учительница выдвигала ее на сцену. Сцена ей была по нраву.
На ней же эта девочка выступала с танцами, а танцевать она любила еще больше, и ее здесь тоже выделяли. В общем, петь, танцевать, читать стихи – было ее любимым делом.
Она мечтала стать балериной. О, как она этого хотела. Но пришлось удовлетвориться кружком по художественной гимнастике и хореографией русских народных танцев во Дворце Пионеров в своем городе, ибо никто в Ленинград в балетное училище ее бы и не отпустил.

       
- Какая-то ты несерьезная! Взрослая ведь уже, а не понимаешь. Вот придумала: жить одной в интернате, да и примут ли тебя! Выучишься, закончишь школу, а там будешь выбирать, чем заняться в жизни, - наверно, так или приблизительно так однажды сказала мне мать. А я запомнила. Но и свое желание не забывала тоже.

       
- Там только беспризорные девочки учатся, Галинька, и что толку-то ноги задирать, разве этим накормишь семью, деток своих,- успокаивала меня моя практичная бабушка, справедливо полагая, что это просто мне блажь какая-то в голову залетела. Так она про Ленинградское хореографическое училище имени А.Я. Вагановой, между прочим, говорила! (Сейчас это Академия русского балета имени А.Я Вагановой в Санкт-Петербурге).

           Мне было 10 лет. Родители не проявили психологической утонченности к формирующейся личности ребенка, к наклонностям и способностям его, а, главное, к желанию девочки.

Впрочем, может быть, наоборот: жалели, оберегали, хотя, конечно, весьма оригинальным образом. В общем, не хотели от себя отпускать: мало ли что. А ребенок не сумел продемонстрировать силу характера и решимость.

 Если короче: я не стала балериной.  Моя жизнь, строго говоря, могла проигрываться по весьма разным, а порой, противоречащим друг другу сценариям и далее, но каждый раз выбор того или иного варианта зависел от близких людей, и лишь во вторую очередь – от меня самой.

Так случалось со мной на протяжении довольно долгих лет. Я зависела от родителей, от учителей, от мужа, от подруг… И это несмотря на то, что всегда слыла независимой! Что же тогда собой представляет жизнь других, более покладистых? Интересно?

             
Человеком в любой, тем более, судьбоносной ситуации, когда необходимо сделать выбор, руководят только страхи.
И только потом, когда устанавливается мировоззрение и некое равновесие, мнение окружающих не принимается в расчет (или кажется, что не принимается!).

Зависимые и обусловленные мы существа - люди. Вид наш - вид людей, как ни крути, мелок, зависим и обусловлен, а порой - жалок.

Наше значение в масштабах Вселенной минимальное.

Отдельные только, весьма немногочисленные личности-сущности выбиваются по определению (или предопределению) из общего ряда.
 И это потому, что любой страх можно нейтрализовать Любовью. (Слово, конечно, избитое и даже затасканное, но если прочувствовать его глубокую суть, то только оно и подойдет).
Безусловная Любовь, подаренная таким людям свыше, творит "чудеса", как бы высокопарно это не звучало, но в этом суть вещей.
Безусловная Любовь. Другой любви не бывает. Все другое, как бы похожее, - от лукавого.

Вот эти два краеугольных камня: страх и любовь вековечно определяют нашу человеческую жизнь. Собственно, в жизни только эти значения: страх и любовь - нужно осмыслить, а потом сделать выбор: быть свободным, в смысле осознанной необходимости, и масштабно мыслящим человеком или присмыкающимся, управляемым страхами любых потерь. Но кто это понимает?

Да и свыше каждому отмерено свое. Поэтому я всегда говорю, что главное в жизни - самоисследование, самопознание, чтобы прийти к сути своего предназначения. Но что я сама тогда понимала?

             - Все. Хорош философствовать, – сказал бы мой сын Илья.

           Так или иначе, окончив среднюю школу, я поступила на филологический факультет Иркутского государственного университета и благополучно его закончила.

 Внешность моя с тех детских пор продолжала демонстрировать расцвет здоровой и красивой, но уже юности.

Я являла собой высокую, стройную, очаровательную, одухотворенную и, естественно, привлекательную девушку, но с достаточно эгоцентричным характером.

 Тем не менее, девушка была не без способностей и подавала некоторые надежды на то, чтобы заняться писательским трудом, или стать актрисой, точнее, киноактрисой - "а кем же еще", - как думали некоторые мои одноклассницы.

Но я стала преподавать русский язык и литературу в средней школе детям.

Однако, скажу вам по секрету, очень сильные желания и мечты, которые вы переживаете в детстве, затем, не осуществившись явно, все-таки вас преследуют и просто ходят за вами по пятам. Оглянитесь.

Я оглянулась, и оказалась ведущей программ на телевидении. А это тоже было моим желанием, моей голубой мечтой.

Мне казалась заманчивой и интригующей жизнь по ту сторону экрана. Это был сказочный и волшебный мир ярких красок, событий, всего нового и красивого в моем детском воображении. Но кто спорит: в детстве все волшебно и сказочно.

Реальность взрослости окрашена в другие цвета.

И у меня была своя программа на телевидении, которая называлась: «Души прекрасные порывы…»



(Продолжение следует)

 
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(7) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.3
(Продолжение)



«Души прекрасные порывы…» - И тут же мой оператор Миша Байбородин, смеясь, цинично вопрошал: «Галина, «души» - это от глагола душить? – ну что ж, тогда – вперед. Поехали за  «жертвами».


Однако, отодвинув шутки в сторону, можно констатировать, что эта программа (по своему определению) позволила мне познакомиться с известными творческими людьми: поэтами, писателями, художниками, артистами, бизнесменами, а сибирская земля, как известно, богата талантами – они являлись героями моих передач, сюжетов, фильмов, интервью.

Снискавший мировую известность Е. А. Евтушенко, пожалуй, самый знаменитый из них. (Есть мой документальный фильм о нем)

 И вот в одно прекрасное весеннее утро в мой кабинет заходит большая женщина с большими бездонными очами цвета индиго. Полная, сочная, статная, очень высокая и очень красивая, пышущая здоровьем и энергией, разливающиеся волны этой густой энергии ощущались почти физически, как бы касаясь кожи. Глубокие и необыкновенно синие глаза этой женщины подчеркивали выразительность яркого образа. Ее низкий хорошо поставленный голос произнес:

- Здравствуйте, Галина.

- Добрый день, - конечно, ответила я.


Великолепная женщина кладет на мой стол сборник стихов. Своих стихов. Это был очередной сборник стихов известной и талантливой, как оказалось, сибирской поэтессы (лучше - поэта) Татьяны Назаровой.

До этого мы с ней не были знакомы, разве что, пару раз встречались на каких-то мероприятиях и все, но не заметить ее и не запомнить было невозможно, тем более, однажды я слышала, почти случайно, как она читала свои стихи на одной из встреч со своими читателями и поклонниками в городской библиотеке, а мы только что закончили там съемку какого-то другого сюжета или, напротив, обсуждали с кем-то предстоящее интервью.

Магия телеэкрана совершает свое волшебное действие, умело завораживая, стимулируя воображение зрителей, манипулируя их сознанием - легко. И тут, открывая сборник, я читаю мне посвященное ею написанное стихотворение, вот оно:

Королева экрана,
Незажившая рана
Вашей нежной улыбки
На душе у меня.
Королева экрана,
Мы близки, как ни странно,
Хоть и не были вместе
Ни единого дня.

Каждый вечер с надеждой
Я спешу к своей тайне
В холостяцкую келью,
В мир заброшенных грез.
Вы в прекрасных одеждах
На волшебном экране
Улыбаетесь людям
И грустите всерьез.

Как же хочется мне
Вам в ответ улыбаться,
Вас любить и лелеять,
Защищая от бед.
Гаснет синий экран,
И пора нам прощаться,
Но не гаснет в душе
Вашей прелести свет.

            
Весьма оригинально, - подумала я тогда. Вот так легко можно снискать виртуальную любовь и популярность. Нет, стихи мне, конечно, и раньше посвящали, но это были стихи от мужчин-«поэтов» все-таки, а тут… Хотя, вдохновленный моим появлением на телеэкране образ героини стихотворения очень приятен. Это были 90-е годы, интернет еще не был так повсеместно распространен, вообще не был распространен.
          
Но я бегу домой, к моим маленьким детям, которые во мне нуждаются и любят меня не за экранный образ, а просто потому, что это я, и я в них души не чаю.

 Илья и Маргарита – мои дети. Мой сын и моя дочь. Так случилось, что бог меня выделил, чтобы стать счастливой матерью. Сейчас я это утверждаю, потому что всему на свете и всем на свете интересным людям я предпочту общение с моими детьми, я прислушаюсь и спрошу совета в самую первую очередь у своего сына или дочери, и это мне, а главное, и им, сыну и дочери, доставляет настоящее удовольствие, радость.

 Им интересно со мной тоже – и это то единственное, что только и может оправдать, по-моему, звание родителя. Ни какое не чувство сыновнего или дочернего долга, а настоящее желание быть рядом, дорожить мнением друг друга, притягиваться не по долгу, а потому что личность матери осознанна и интересна, и гармонирует с уровнем развития, интеллекта, эрудированности своих детей, обогащая таким образом друг друга духовно.

Для этого необходимо заботится о том, чтобы быть достойной своих детей. Это единственное предназначение родителей, единственная их задача!

 Этот благословенный наш триумвират – самый совершенный в мире. И он непоколебим, потому что объединен родством на всех уровнях, а именно: кровным родством, душевным, духовным.

Мы одинаково осмысливаем жизнь, суть существования или бытия. Нас объединяет принципиальный подход к вопросам искусства (и литературы), а также абсолютное понимание и чувствование друг друга, но Илья в этом смысле, да и во всех смыслах, и, разумеется, наш ведущий, а мы с Маргаритой, как правило, внимаем ему, порой раскрыв рот, в очередной, стотысячный раз удивляясь и убеждаясь в его неординарности и уникальности, в его пророческом даре, в его умении завораживать своим масштабом мышления, пережитыми жизненными страстями, и его умением так тонко чувствовать и понимать суть вещей.


И то еще нас объединяет, конечно, что потрясающий юмор Ильи – верх любого притяжения - искрится бесконечно, и поэтому наши встречи проходят весело, мы громко и искренне смеемся, и нам это нравится…

 И не хочется расставаться, потому что не так уж часты эти встречи, когда мы втроем. И нужно прощаться. 

Как выяснилось, ничего более важного, более существенного и лучшего в этом мире нет и быть не может. И нет большего счастья и большей радости ни в чем, ни с кем, н и к о г д а…


(Продолжение следует)


 
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(8) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.4
(Продолжение)

Время («Все тленно, что живет, все минет без следа…»)
Все тленно, что живет, все минет без следа -
так мыслят мудрецы и плачут одиноко.
Напрасный, ложный бред! Что близко? Что далеко?
Сегодня иль вчера? Иль давние года?
Что время? Призрак, сон, возможность иногда
измерить памятью непостижимость рока.
Бытье вневременно. У жизни нет истока.
Бесследное для нас живет всегда, всегда.
Мгновенье вечное над безднами почило.
И все, что было, есть, и все, что будет, было.
Для чаяний земли грядущее не цель.
О, тайна тайн моих! В плену возникновений
ты, гордый разум мой, — могила-колыбель
в недвижной вечности струящихся мгновений.

(Сергей Константинович Маковский)

У каждой семьи есть своя хроника. Про мою семью, состоящую из нас троих, да еще бабушки моих детей… можно сказать так: «Ее породила Сибирь».

Что это за земля – Сибирь? Точнее, Восточная Сибирь: Иркутск, Байкал, Ангара… и еще железнодорожная станция, превратившаяся в город с поэтическим названием Зима (!), а еще Ангарск, Саянск, Иркутск...

… Это уже потом случились для нас Санкт-Петербург и Москва, (а для Ильи - Улан-Батор, Пекин, Сингапур, потом Европа, Турция, а еще Киев, Одесса, Ялта...)


 Далекая и загадочная Сибирь, хранящая тайны, и до сих пор, и вот уже в XXI веке, вызывающая нескрываемый страх и необъяснимое опасение на некоем генетическом уровне у европейских россиян, зачастую мало знающих и, уж тем более, помнящих, ее историю, и никогда в Сибири не бывавших.

Я много раз упоминала о талантливости сибиряков, о их особенности, о земле, рождающей таких красивых и надежных, крепких физически и нравственно людей.

 Не знаю, но, может быть, в качестве состава этой земли есть что-нибудь особенное. Человек ведь, метафизически рассуждая, возник из праха и в прах обращается, возвращаясь «домой», в землю, и.. - опять…

 Но, как говорится, поди знай! В любом случае, Сибирь - это наше прошлое, часть истории моей семьи, а прошлое никогда никуда не исчезает, как не исчезает ничего в этом подлунном мире, ибо нечему исчезать (как может исчезнуть неисчезаемое), и как бы кто ни пытался его уничтожить (прошлое свое), например, в случае, ежели оно неприглядно, тот потерпит неизбежное фиаско, и тут все старания психологов (как впрочем, в любом их случае) выглядят глупо и бессмысленно.

Ни от чего не нужно избавляться, необходимо все переосмысливать, таким образом редактируя свое внутреннее устройство, и, соответственно, вновь и вновь исследуя себя и познавая, что, как я утверждаю, и есть суть Бытия. Помните: «Мир видимый, прости мне, Боже, он или призрак или ложь».


               Мне повезло – мое прошлое красиво. И все мои слова о прошлом, как и об Илье, не могут не быть пропитаны нежностью.

 Итак, откуда родом Илья – мой любимый герой.

Сибирь.

Существуют три версии происхождения названия «Сибирь»: тюркская, монгольская и этническая, но единого мнения в научном сообществе так и не сформировалось, поэтому я скажу о самой привлекательной, на мой взгляд.

Слово "Сибирь" является ничем иным как искаженным тюркским словом «сибэр» или «чибэр», которое в переводе означает «красивый».

Древние монголы, пришедшие с юго-востока и татары - с запада, легко могли назвать так земли к востоку от их владений, так как красота сибирской природы и сейчас поражает воображение.
          
Название «Сибирь» обозначало земли к востоку от Уральских гор еще задолго до появления здесь русских.
Это гораздо позже, в ХVI веке, атаман вольных казаков Ермак проложил путь в глубину Сибири для русских.

Таким образом, вольные казаки – первые русские в Сибири.

И все-таки, огромное количество названий, а именно: населенные пункты, реки, озера, города - имеют, тюркское происхождение. Например, Загатуй, Залари, Кимильтей, Балаганск, Кутулик, Тулун, Куйтун..., а также Зима – город в Иркутской области, где Илья родился, Иркутск…

История происхождения названия «Зима» связано с бурят-монголами - они называли это место «зэмэ», что в переводе означает «вина» или «проступок».
            
Впервые оно упоминается в «Ревизских сказках» середины XVIII века.

 В августе 1743 года Иркутская провинциальная канцелярия распорядилась о создании станции на Большой Московской дороге, по которой гнали заключенных.

 В 1891 году началось сооружение Транссибирской железнодорожной дороги, а в 1898 году возникла железнодорожная станция «Зима».

В 1925 году поселению присвоен статус города.

 Зима является крупным железнодорожным пунктом Восточно-Сибирской железной дороги. Вот это священное для меня место есть место рождения моего сына - рождения маленького трогательного, но абсолютно-бесконечно бесценного и любимого комочка мироздания. Рождения в тот самый солнечный-пресолнечный яркий весенний день 15 марта 1981 года!            

Однако, через год и четыре месяца маленький Илюшенька вместе со своей семьей переехал в Сая;нск — самый молодой город в Иркутской области.

Начало его строительства в 1970 году связано с возведением одного из главных отечественных центров химической промышленности и, до кучи, со 100-летним юбилеем В. И. Ленина.

 Строительство шло среди тайги. Основное отличие от других городов, которым гордятся первые строители, заключается в том, что тут уже строились не временные, на скорую руку, какие-нибудь бараки, а возводилось сразу капитальное современное городское жилье.

Этому городу сулилось восхитительное будущее, в великих перспективах которого - «затмение» своей красотой, современностью и мощью всех городов мира, расположенных на этой широте. Но помешали, как всегда, перестройки-передряги, потом 90-е годы внесли свои унылые коррективы.

Такое, впрочем, всегда оказывается почти закономерным в нашей истории.
            
Не «затмил», но все-таки стоит и развивается город Саянск. В этом городе Илья прожил 15 лет.
 Расположен он на реке Оке (приток Ангары), в 270 км от Иркутска... Затем был Иркутск.

Иркутск - центр Иркутской области - острог, возникший в 1661 город у устья реки Иркута на Ангаре.

Иркут-река (от монгольского «эркэу» или «эрку») что значит «сила», «энергия».

Существует также красивая бурятская легенда о том, что уцелевшие от гибели при переправе через эту реку мужчины осели в долине, которую затем назвали "рекой мужчин" - Эрэхуды-гол или Эрхуд-Иркут (от бурятского «эрху») означает «капризный», «избалованный», то есть река с характером. Случилось это в VIII веке.
            
Иркутск - город на Ангаре, единственной реки, вытекающей из Священного Байкала. И по этому поводу тоже существует множество красивейших легенд, и все они, как одна, и как ни странно - о любви, стремлении к красоте, о невыносимых душевных муках и страданиях, поисках лучшей доли, а то и – смысла… жизни - все как у людей!
               
Красавица Ангара сумела убежать из-под жесточайшего заточения отца-Байкала, строгого, но очень сильно любящего свою дочь, однако, по этой же причине державшего ее взаперти.

Все любовались ею, ее небесной, восхищающей и гордой красотой, но она рвалась к Енисею.

Обратившись к тэнгэри («обожествленное небо») за помощью, Ангара все-таки сумела убежать. Она с шумом вырвалась из каменных стен Байкала и помчалась к своему желанному Енисею.
Могучий Байкал ударил по седой горе, отломил от берега целый утёс и с проклятием бросил его вслед убегающей дочери, надеясь закрыть ей проход. Но поздно. Ангара была уже далеко.

А камень так и лежит с тех пор на том месте, где прорвала утёсы Ангара. Эту скалу, которую бросил Байкал вслед дочери, назвали люди Шаманским камнем. Там приносились Байкалу богатые жертвы.

Иркут (прочимый Байкалом в мужья Ангаре) побежал за ней, но только и успел схватиться за её длинную фату. Тысячи лет течёт Ангара в Енисей водой-слезой, а седой одинокий Байкал стал хмурым и страшным.

И ведь, на самом деле, Байкал бывает очень свирепым, и лучше от него в такие минуты держаться подальше. Могуч и своенравен Байкал.

Слово «Байкал» считается также тюркоязычным, происходит от Бай-Куль, что значит «богатое озеро». Некоторые авторы полагают, что это слово происходит от монгольского «Баи гал» — «богатый огонь» или Байгал-Далай — «большое озеро» (море).
            

Получается, что без монгольского начала в Сибири невозможно обойтись (и это я считаю благодатью!)

Так и мой Илья – наполовину монгол. Но его вторая половина - русская.

И он, как и Сибирь, неоднозначен, многосложен и харизматичен, притягивающий к себе безвозвратно.

Мой любимый своенравный, необычный, талантливый, поражающий своим тонким и глубоким внутренним устройством, сын, обладающий ярким творческим воображением, разительно отличающим его от окружающих, мудр не по годам.

Илья абсолютен и самодостаточен, по причине чего ему никогда не приходилось чего-то из себя изображать, позировать или кривляться, чтобы завладеть вниманием или вызвать признание, или чтобы что-то доказать, ибо зачем кого-то привлекать оценить себя, когда он уже оценен Богом. Он сам Бог. Он такой есть.
Илья, «проживший уже тысячи лет», как сам он о себе сказал 1 января 2015 года, предвосхищая свой Новогодний тост - и любим абсолютно. Любимый  мною, бабушкой (которая уже «там», которая, конечно, по обыкновению, за ним «там» «присмотрит», и боготворящей его сестрой абсолютно. - Этими тремя женщинами – точно.

Это было в Петербурге, и это был последний его Новогодний тост в его земной жизни. Ему было 33 года.

Но до этой минуты, а, следуя моему повествованию, - потом, после Иркутска, в жизни Ильи наступает период Улан-Батора, Пекина и Сингапура...


(Продолжение следует)
 

Глава 5.


МОЛИТВА О СЫНЕ.
(9) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.5
(Продолжение)


                «В совершенстве изучив природу вымысла, он особенно кичился званием сочинителя, которое ставил выше звания писателя; я же никогда не понимал, как это можно книги выдумывать, что проку в выдумке; и, не убоясь его издевательски любезного взгляда, я ему признался однажды, что будь я литератором, лишь сердцу своему позволял бы иметь воображение, да еще, пожалуй, допускал бы память, эту длинную вечернюю тень истины, но рассудка ни за что не возил бы по маскарадам».      
                (Набоков В.В. «Весна в Фиальте»)

              «Я ничего не сочиняю, я пишу жизнь...».

А еще  проще и, более всего, современно об этом сказано у Фредерика Бегбедера во «Французском романе»: «Моя книга готова – осталось только ее написать».

И вот я ничего не сочиняю, я пишу про жизнь Ильи, сына моего.
         

«Закончив» детский сад, Илья одновременно отучился в первом классе.
Это был городской эксперимент отдела народного образования: программу первого класса дети изучают, посещая садик старшей группы в шесть лет.
Режим сна, обеда и отдыха не нарушается, однако, переодевшись на 2-3 часа в школьную форму, ребятишки превращаются в первоклашек, и это их очень забавляло.
Таким образом, во второй класс Илья отправился в 7 лет.
    

Но еще, также одновременно по окончании садика, он сдал экзамены в музыкальную школу по классу фортепиано, и начал «изучать» музыку.
 Правильнее будет сказать, что это я так решила, так хотела, чтобы мой сын учился в музыкальной школе, хотя Илья мечтал и «бредил» художественной.
А я, уверенная в том, что мне необходимо воспитывать своих детей в лучших традициях аристократических семей русского дворянства (филолог, что с меня еще возьмешь) полагала, что художественная школа вторична, потом пусть будет, после музыкальной.., ибо три школы для семилетнего ребенка многовато.

Маленький Илья не унывал!
               
Тем не менее, начиная с 4-х- 5-ти лет, этот мальчик, такой энергичный, подвижный и жизнерадостный, мог сидеть часами: целый день, не теряя сосредоточенности (главное: ему не мешать) за своей удобной парточкой – сидеть, рисуя, клея самолетики и кораблики, конструируя что-нибудь…
            
Такая маленькая парточка, соединенная с кожаным креслицем (тоже эксперимент середины 80-х годов, но уже - мебельный), которую я «достала» тогда по большому блату.

Именно за ней он мог долго сидеть и рисовать, перенося бесконечные, порой фантастические сюжеты, непрерывно возникающие в его детском воображении, на бумагу.

Мы всегда удивлялись и переживали – ну как же: не ест, не пьет, не хочет гулять, тогда как  за окном могло роскошно существовать красивое, яркое, солнечное и зеленое сибирское лето, пронизанное звонкими радостными детскими голосами, криками.., раздававшимися во дворе, где беззаботно бегали, играли и смеялись их счастливые обладатели.
Илья рисовал.
         
В музыкальной школе учился хорошо, но не ровно. В минуты, когда она его несказанно «доставала», он мог благополучно «забыть» про домашнее задание.

Ирина Ивановна, учитель музыки, говорила, что Илья подает большие надежды, он просто талантлив, и нужно только больше заниматься.
Оно и понятно: во-первых, мальчик (хотя девочек всегда в два раза больше, и они в два раза прилежнее), во-вторых, проявляющийся талант, а также физические данные (пальцы рук подходящие), врожденный вкус в отношении всего - не могли остаться незамеченными.
Но беспечный ребенок Илья не придавал такой своей природе никакого значения (много позже оценил!), а Ирина Ивановна также многое ему прощала.

           - Илюшенька, чего твоя душенька желает сейчас больше всего, скоро ведь 15 марта, наш с тобой День рождения? - как-то вечером, уже перед сном, спросила я.

             -Я хочу, - ни мало не задумавшись и не смутившись, - отвечает мне Илья, -
чтобы я завтра пошел в музыкальную школу… - я замерла, и душа моя возрадовалась, а Илья продолжает:

            - И вот я прихожу, смотрю: а она сгорела! – жалко, конечно, но что, мама, поделаешь! – стоит ли описывать изумленность, изобразившуюся тогда на моем лице!
Его желание, к счастью, не сбылось, и пришлось-таки эту школу музыкальную ему закончить.

           Конечно, он не был паинькой-паинькой, как говорят.
 Эти ровные ребята неинтересны, как правило, и, как правило, зависимы, из них получаются отменные жертвы, обиженные на жизнь, ими легко манипулировать: они послушны и не оригинальны ни разу. А исключения, как водится, только подтверждают правила.
 
Илья всегда имел свою, не похожую ни на чью другую, точку зрения на любой предмет или явление, и обладал сильной интуицией, граничащей с пророчеством.
С самого раннего детства он был признан талантливым, да еще сверхчувствительным мальчиком (сейчас про таких бы сказали – дети-индиго) Современный ребенок  с совершенно «не современным» сердцем.

Было очевидно с детства: к чему бы ни прикоснулся Илья, все было одухотворено его божественной харизмой, художественным изяществом, тонким вкусом.

И, как бы чувствуя, эту непохожесть свою на других детей, он старался этот дар скрыть, подстраиваясь под грубую форму видимого внешнего мира.
          
Да, Илья обладал всепобеждающим обаянием и харизмой с детства, и, несмотря на нехарактерную внешность, или, тем более поэтому, и учительница музыки Ирина Ивановна, и классный руководитель Татьяна Николаевна прощали ему все, и был он, конечно, их любимцем.
Но хлопот и невольных переосмыслений педагогического характера в подходе к своим ученикам Татьяне Николаевне, например,  пришлось пережить немало, благодаря Илье, из-за Ильи.
Сначала она говорила, что Илья - «негласный лидер», но только он «делает в классе погоду», а позже – что он, не скрывая уже своего лидерства, «создает погоду в классе», и не всегда безмятежную, тихую или благоприятную, уже как «гласный» лидер.
Правда, сам Илья об этом вряд ли задумывался: он просто, ведомый своим буйным, выплескивающимся через край воображением, неизбежно увлекал за собой и всех остальных.
 Зато, какова была цена того высокого трогательного признания от Татьяны Николаевны - что Илья ее самый любимый ученик - на выпускном торжестве, после окончания школы!
Я плакала: у меня пролились из глаз слезинки родительского умиления в тот самый момент!

Ну, а как же иначе?



(Продолжение следует)

 

Глава 5

МОЛИТВА О СЫНЕ.
(10) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.5
(Продолжение)
                «И мы знаем, что так было всегда:
Что судьбою больше любим,
Кто живёт по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово "да" и слово "нет",
Он не помнит ни чинов, ни имён.
И способен дотянуться до звёзд,
Не считая, что это сон.
И упасть, опалённым звездой
По имени Солнце.»
         (Виктор Цой)

                И вот я стою, роняя родительские слезы умиления, а рядом со мной - два неизменных и верных рыцаря, и оттого незаменимых - двое друзей детства Ильи – Женя и Артем.

Женя Ковалев и Артем Грильборцер. Это те самые два друга, мальчишки, для которых одних только бабушка Ильи, Капитолина Аверьяновна, делала исключение, когда с самого утра в квартире, не умолкая, звонил звонок, и какой- нибудь паренек в очередной раз спрашивал:

                - …А Илья дома? Позовите Илью.
               
- «Илья еще спит», - или, - «Илья очень занят», - как правило, отвечала бабушка, зачастую лукавя, чтобы удержать своего Илюшеньку хотя бы ненадолго около себя.


Мальчишки, правда, не унывали, и, выстроившись в очередь, ждали на лестничной площадке, когда Илья «проснется».

Ситуацию мог разрешить только Женя Ковалев (Коваль) или Артем Грильборцер (Фокс). Ведь их с Ильей троица - «крутые» ребята, и они честно играли эту игру, а роль главного режиссера спектаклей всегда неизменно выполнял Илья Базарсад (Боря).
               

Например, когда в 9-м классе Илья заставил всех надеть классические костюмы и сияющие от белизны белые рубашки, им многое стало видиться по-другому.

А потом они втроем, одетые с иголочки в эти костюмы, и в начищенных ботинках, прохаживались по Саянску, как будто сошедшие с экрана американских блокбастеров настоящие Хранители или «отцы» города.

И тогда все, но главным образом, добрая девичья половина жительниц сибирского городка непременно обращала на них свое, как бы снисходительное, но, тем не менее, заискивающе-восторженное внимание.
Все невольно улыбались и запоминали их.
               

Прообразом Артема, например, являлся Шварценегер: такой был "качок". А еще Илья мог, чтобы уж полностью соорудить подобие оригинала, выкинуть старые ботинки своего друга, и приказать надеть новые, современные, подходящие, по глубокому его убеждению, именно Артему, хотя самого Артема, в принципе, могла вполне устраивать его прежняя обувь, но, все же, доверяя безукоризненному вкусу Ильи, он подчинялся.
               

Илья формировал имидж друзей. Артем должен был сделать соответствующую прическу, например.

 Стрижка, которой он должен был обладать, называлась "площадкой" (что поделаешь, художественный вкус Ильи требовал, чтобы у Артема была именно такая современная прическа, такой образ).

Сам же Илья носил стрижку, подсмотренную у Майкла Джексона: прямой пробор, средней длины черные жесткие волосы - буквально с обложки голливудской афиши.

 Для Жени тоже всегда подбирался образ блестящего, крутого парня из заграничных бой-бэндов, например, "Backstreet Boys", а малиновый Женин пиджак благополучно, как и в случае с ботинками Артема, был отправлен в утиль.
               

Было и такое, что Илья, как осознанный умный мальчик, понимая, конечно, что курить - это, как минимум, некрасиво, а как максимум - несовременно, все же представлял (и моему мысленному взору в том числе) яркую живописную картинку из жизни выдуманных героев, и говорил:

"Все-таки есть в этом что-то, блин, когда трое крутых парней в черных одеждах, и кожаных плащах до пят, и в самых модных начищенных до нереального блеска ботинках, со стильными прическами притом, идут по главной набережной Ангары, например, идут вальяжно, полные достоинства, и в то же время, по-деловому.
В руках или зубах - дорогая сигара! Из левого карманчика черного пиджака видится полоска несколько другого оттенка, но тоже черного цвета - полоска носового платка…
 И все девчонки с вдохновенной надеждой провожают их взглядами.., а они, не обращая на них никакого внимания, сосредоточенно и целеустремленно шествуют мимо, направляясь в свой хайтек-офис для решения задач самых глобальных размеров, идут решать мировые проблемы, отвечать на вечные вопросы вселенского характера, на вопросы бытия! " –
Эта картинка будоражила его мальчишеское воображение и, одновременно, вызывала желание повзрослеть.


Для Ильи всегда важен был стиль, и безупречный его вкус требовал аккуратности, доходившей потом, бывало, до педантичности. Он приучил всех непременно тщательно проглаживать вещи, причем это занятие превратилось в "манию", по словам Жени. А еще "манией" стало - говорить по-английски, и ребята легко и в совершенстве английским языком овладели, потому что за спиной "стояла" такая вот их детско-юношеская философия, потому что она была!
               

И тут же бегала между ними маленькая сестренка Ильи с большим именем Маргарита, на нее никто не обращал внимания, а она все принимала за чистую монету, считая своего брата Илью, Женю и Артема настоящими "гангстерами" или суперменами, какие бывают в фильмах.


Грубый внешний мир, на который в детстве можно было закрыть глаза (или, по крайней мере, надеть на них пресловутые розовые очки) пользуясь богатым воображением и умением фантазировать,  данным при рождении, разительно отличался от того, что было у Ильи внутри.
 И поэтому все вокруг он раскрашивал в цвета своего душевного мира, которые, естественно, были необычайно более яркими и бесконечно выразительными.
               

Сценарии создавались мгновенно, подобно яркой вспышке, возникающей из «ниоткуда» в его воображении – и получалось красиво, гармонично, стильно, тонко.

Тяга к прекрасному во всех его проявлениях - органическая потребность Ильи. Возможно, и гены отца, крупного бизнесмена, владельца кашемировой фабрики в Монголии, обладающего вкусом и тонким пониманием стиля, и гены деда-художника, и дяди-архитектора по моей линии, имели значение.   
               
Одним словом, информационная матрица монгола-отца и русской матери причудливым образом переплелись в сыне, в Илье.

Именно поэтому он имел очень мощные возможности бессознательных уровней психики, что позволяло ему быть (с у щ е с т в о в а т ь) как человеку, наделенному по сути пророческим даром, и легко как бы «видеть» свою жизнь.

Однако, в любом случае, у Ильи была своя, ни с кем и ни с чем не сравнимая особенность восприятия мира и искусства. И была, конечно, мысль снять однажды свое "золотое" кино.

Ну, какие наши годы. Потом! (Например, Павел Лунгин, к фильмам которого Илья относился с большим уважением, начал снимать почти в 40 лет, когда за спиной уже сложился соответствующий бэкграунд.  Помните, «Остров», «Дирижер», «Такси-блюз»… А Илье было отмерено 34 всего)
               
Ребят объединяло в тот момент все: и общие интересы (с 9-10 лет – горные лыжи, каратэ, кружок моделирования (а у Ильи еще музыкальная школа) и позже – игра на гитаре, какое-то песенное творчество, а еще сколько всего того мальчишеского и юношеского, что мне знать не дано; и при этом разность национальностей (монгол, русский и немец) их объединяла, и разность темпераментов тоже их объединяла, и тяга друг к другу, которая с годами только усиливалась, а к Илье – особенно - их объединяла.

Женя Ковалев (в редакции моей матери «Женька-новый русский») ходил вместе с Ильей в один и тот же детский садик и в одну и ту же группу, а потом - в один и тот же класс одной и той же Гимназии, и сидели они за одной партой с Ильей!
               
Женя - умный, рассудительный, романтичный и несуетливый, ценил Илью со свойственной Тельцам основательностью, практичностью и стремлением к красоте и изяществу, за его изобретательность, оригинальность мысли, прямоту и честность.

 Артем Грильборцер («Артемка Грибоцев-немец!» - все в той же редакции) – друг двора общего с нами дома, чуть постарше обоих (Ильи и Жени) - «прочный» и надежный (как все немецкое). В Илье, стремительном и с пронизывающей всех насквозь интуицией, он просто души не чаял и, будучи физическим крепышом, как-то подсознательно определял, что Илью необходимо оберегать, ведь у Ильи главное-то оружие, в случае чего (а это 90-е годы, друзья!) – только слово, речь, пусть и убедительная, и даже усиленная выразительной экспрессивностью, но…
 
И Фокс (Артем) появлялся всегда в нужное время и в нужном месте, где бы Илья ни находился. Он тянулся к Илье и любил его, Илья ему платил той же монетой!

И вот эти ребята, ни минуты не рассуждая, прилетели из разных концов света в холодный ноябрьский Санкт-Петербург, угрюмый и пасмурный. Прилетели на последнюю земную встречу со своим другом. С Ильей.
               
Опускался на землю большими хлопьями снег: такой, что дворники еле справлялись, очищая лобовое стекло машины.

Весь мир был объят этим, в крупных хлопьях, мокрым снегом. И, конечно, шел дождь! Солнце скрылось. Не было Ильи, не было и Солнца.
               
Они прилетели: один - из Иркутска - из Сибири, другой – из Германии.
 
Не задумываясь, потому что место для всех мыслей в их головах освободилось, и его на одну минуту заняла умеющая только чувствовать и сострадать душа.

 И каждый стоял, ни о чем не думая, а просто не жалея своего сердца, рвущегося на части от какой-то неизвестной и неизведанной еще острой боли - стоял и чувствовал… пустоту!…

Зачем все это? Если нет Ильи? Нет, не может быть, чтобы «все» это было все, а потом - ничего. Конец?

Тогда все это зачем? Вся эта «жизнь» тогда, зачем?
               
Каждый помнил только об одном - о своем Илье. Каждый видел своего Илью.
               
И опять - рядом со мной.

               Момент истины – это вот этот момент, когда не допускается даже крупицы фальши, потому что рядом Илья: и нет фальши вокруг, потому что ее нет в душе…когда ЕСТЬ Илья……


А далее у Ильи был Улан-Батор и Сингапур.



(Продолжение следует)

 
Глава 6


МОЛИТВА О СЫНЕ.
(11) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.6
(Продолжение)

 Нет ничего вечного, и в ту же секунду: ВСЕ - вечно. Если это не так, тогда объясните мне: где начало и где конец этого МИРА. И когда я говорю: ничто не имеет значения, - я ошибаюсь, потому что ВСЕ имеет значение... (Галина Лущинская)

                Пора отрочества – это череда влюбленностей или бесконечная любовь «с первого взгляда» - ведь внешность заманчива, а тебе 16! С присущей тонким натурам прозорливостью Илья понимал, что все пройдет и «страсти улягутся». Поэтому в его мире все по-другому. И он готовит себя к совершенно другой жизни, четко зная, кем и каким хочет стать.
               
Образ отца, крупного успешного бизнесмена и известного политика к тому же, не давал покоя. Но юность требовала своего, и он с также присущей ему страстностью отдавался ее требованиям, поэтому назвать Илью просто послушным ребенком, с которым у родителей не бывает проблем (такие дети – зависимые жертвы в будущем) нельзя по определению. Здесь другие дефиниции.

Просто этот мальчик всегда оказывался способным объяснить и чудесным образом (философически) трактовать свои поступки. И нам, как и в случае с Татьяной Николаевной, классной руководительницей, ничего не оставалось, кроме как все принимать, и все ему прощать, или почти все.
               
Случаев, из ряда вон выходящих, связанных со становлением личности Ильи в подростковый период у нас хватало. И если рассказывать все, то их перечень займет половину романа.
               
Юноша взрослеет – это значит, к нему приходит любовь. Пора школьной любви у большинства подростков – это святое и, наверняка, она осталась в памяти у Ильи навсегда.

(А вот теперь кто хочет, тот пусть и думает, что именно «она» – его первая любовь!) Но Илья, к счастью, обладал аналитическими способностями и рассуждал, тем более, будучи целеустремленным, здраво. Трагедий на этой почве (что не редкость) подобной Ромео и Джульетты, например, у нас не предполагалось! И не было.

-Илья, если я тебя спрошу, о чем пьеса "Ромео и Джульетта"? – что ты мне ответишь?

- О любви, - автоматически отвечал Илья. А кто бы ответил иначе.

– А вот и нет, это - единственно возможный неправильный ответ, потому что, конечно,  как произведение гениальное, "Ромео и Джульетта" - обо всем; и только любви нет в этом явлении искусства; и это не эталон любви, а пьеса - о несчастных подростках и глупых, незрелых взрослых всего лишь.

- Мы то, мама, с тобой счастливые и не глупые, - иронизировал, как всегда,  Илья, а я считала, что провела очередной сеанс родительского воспитания, и с чувством выполненной миссии успокаивалась после подобных наставлений.

 Вот так мы с Ильей тогда рассуждали. Литература нам помогала, а мой сын умел делать разумные выводы в силу тонкости восприятия бытия, и не поддавался безумно обуреваемым страстям лучезарного сияния юности (наивно полагала я). Но гормоны делали свое дело! И эта вся разумность так и оставалось литературой!

И в свои 16 лет, учась еще в 11-м классе, Илья, ну, разумеется, твердо, основательно и решительно постановил, что женится. Оля, так звали его избранницу, к счастью для обоих, переехала в Москву на тот момент.

Но разве это препятствие для влюбленных в их резвом молодом беге к «неземной», глубокой, а главное, как уверял Илья, перспективной и «продуманной» любви!

 И самое интересное заключалось в том, что Илья, как всегда, практически убедил меня в необходимости совершения такого шага.
 А Оля любила Илью безумно, и также прощала ему многое, и,  как оказалось, тоже было, за что. Ах, Илья, неугомонный и вездесущий Илья!
Много позже я спрашивала у Оли:
- Почему ты его не удержала? – надеясь, естественно, на оправдательный ответ.
  - Ошибаетесь, Галина Викторовна, - ответила она, - еще как удерживала, и даже тогда, когда он вернулся из Монголии и приехал ко мне в Москву… удерживала. Но он не останавливал свой стремительный бег по жизни. Мчался.
Затем она замолчала.
 Она вспомнила недавно приснившийся ей сон, вот уже сейчас… сон об Илье,  в котором Илья с ней простился, и она поняла, что он ее помнит и любит. Это был светлый сон.
Он  с мягкой  нежностью… ее успокоил, поцеловав в щеку, прямо глядя в глаза… и с той самой неизменно-очаровательной  улыбочкой на лице, до сих пор ею любимом… И сказала:

- Он был уникален во всем. За что бы ни брался… мне кажется,  равных ему не было… Но пресная, семейная жизнь не для него… конечно… Он настолько выделялся на фоне всех остальных…
Конечно, Оля сострадала. Это ведь и ее боль.
Оля.
 А тогда благоразумная, серьезная Оля - девочка из хорошей интеллигентной семьи, кажется, потеряла рассудок (впрочем, это на первый взгляд «кажется» - она его, конечно, потеряла) и только ждала, когда Илья окончит школу, чтобы выйти за него замуж!..

Илья окончил школу, Оля вышла замуж, но только гораздо позже и не за Илью. Кому известно наверняка, что так и должно было быть?
 Оля до сего момента любит Илью безоговорочно и искренне, она сожалеет лишь об одном: что не смогла его удержать.
Но разве может и Илья не любить Олю.
 
Но разве можно удержать Илью.

А Илья через год уже говорил по-монгольски. Приехав к нему в Монголию, в Улан-Батор, мы с моей дочкой и его сестрой Маргаритой, испытали легкий шок, услышав как он разговаривал со своим отцом на чистейшем монгольском языке!

Монгольский язык имеет совсем другую природу звуков, орфоэпии, синтаксиса, грамматики, не говоря уже о лексике, в отличие от всех, например,  европейских языков. Илья же его одолел мистическим образом быстро: полгода прислушивался, потом что-то запоминал, а однажды утром проснулся и заговорил, как на родном,  даже сам этого не заметив.

 И позже, он мог не только говорить, но и думать по-монгольски, как и по-английски,  равно как и по-русски. А потом еще и по-немецки. Находясь в Улан-Баторе, Илья овладел немецким языком также хорошо, как и английским. Языки давались ему легко. (Стоит ли  упоминать об украинском, который Илья "осилил", когда жил и работал некоторое время  на Украине: в Киеве, Одессе...)

Немецкий был необходим, потому что Жаргал, отец Ильи, желал отправить учиться его в Германию.

Именно поэтому он «переманил» Илью к себе, в Монголию, а я не возражала, хотя стоило мне это больших моральных трудов и нравственных усилий.
Я не верила словам Жаргала, но если бы я каким-то образом не отпустила Илью к отцу, к которому он рвался со всей своей открытой, доброй и наивной душой, сын  бы мне этого не простил никогда, и возможно, меня бы возненавидел, считая, что я ему обрезаю крылья. Могла ли я так поступить?

Обещания своего Жаргал, конечно, не выполнил, желание кануло в Лету. Но это, как говорится, совсем другая (хотя и судьбоносная) история о том, как безоблачный мир Ильи, созданный им дома, в России, где его окружали и лелеяли бесконечно его любящие мама, бабушка и маленькая Маргарита, а также верные друзья, жестко и резко рухнул!

Жаргал перевернул все с ног на голову во внутреннем устройстве и в душе Ильи: он прошелся по ней грубо, безжалостно, однако уверенно, ступая своими начищенными до сверкающего блеска ботинками, прошелся по ее нежной сущности, не вникая в детали и не будучи с Ильей хорошенько знакомым, заставив сверхчувствительного ребенка совершить переоценку обретенных ранее ценностей насильно, подчиняя своей воле.

Илья вырвался, как и следовало предполагать, из-под этого, по-азиатски изощренного «гнета», но позже.
Он поставил все снова с головы на ноги, найдя в себе нравственные силы вновь все переосмыслить и сделать так, как и должно всему было быть. 

Жаргал «воспитывал» в нем жесткость, и даже жестокость, мужественность, «целесообразную» грубость, как он говорил, чтобы парня не мог никто использовать в своих целях или манипулировать им, чтобы он не был таким мягким и любящим всех, чтобы не был «лохом», и, если он не номер один, то такой сын ему и не нужен,..
… и так далее,  по тексту всех диктаторов всех уровней, добившихся «успеха» в этой жизни.
При этом он совершенно не учитывал уникальную природу Ильи, качество его натуры. Судил по себе: сам-то он – настоящая и беспощадная «акула» бизнеса. Но дело было даже и не в этом…

Суть, как ни странно, и в то же время, психологически объяснимая ее правда, заключалась в другом. Это был случай с «ничего и никогда не забывающим монголом» - так называл себя сам Жаргал.
«Ничего и никогда не забывающий монгол» - это значит злопамятный и мстительный, доводящий любую свою идею до исступления азиат, как бы это сделал человек - настоящий потомок Чингисхана, каковым  себя Жаргал считал.

(Продолжение следует)
 
Глава 7 (Ч.1)

МОЛИТВА О СЫНЕ.
(12) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.7
(Продолжение)
Он (Жаргал) не забыл свои терзания по случаю уязвленного самолюбия и, как ему казалось, несправедливо уязвленного.
Его достоинство оскорблено, а этого нельзя допустить, потому что он – Жаргалсайхан – прямой потомок Чингисхана.
 Он очень хорошо помнит свои страдания и муки из-за того, что я тогда с крошечным полуторагодовалым Илюшенькой исчезла из его жизни, скрывшись в единственно возможном месте, о котором никто не знал… (об этом я вам, мои читатели, рассказывала в самом начале повествования)
Сумрачный, с опущенной головой, являя собой ту самую «черную тучу» и будучи даже чернее ее, бродил он по улицам Иркутска, размышляя о том, как нас вернуть, и при этом как бы изощреннее и «доходчивее» отомстить за причиненную ему боль.

 И спустя 15 лет Жаргал не забыл ни этого теснившего тогда его грудь чувства, глухим криком тупой безысходности вырывавшегося наружу, ни своего, как он считал, унижения, да еще полученного от женщины, тем более, от жены.

По твердому убеждению Жаргала: любая женщина (жена) – это красивое существо, долженствующее иметь лишь некий набор функций, ну, скажем, 10-15 (количество варьируется в зависимости от природы индивидуума), которые направлены на выполнение и удовлетворение прав, требований и желаний мужчины, и по большей части она - молчаливое существо, преданно смотрящее в глаза своему господину.

Такая женщина ни что иное, как воплощение восточного идеала женской покорности. И все.
Мне, воспитанной и «вскормленной» другой культурой не то чтобы принять, понять-то было это не в силу. Для него – норма.
А тут такое дело: его твердые убеждения подвергнуты критике, да еще и оскорблены!

Поэтому, создавая свой бизнес и связывая себя с политикой, он с ожесточенной целеустремленностью пытался доказать (в том числе и мне), чего на самом деле стоит, какой имеет вес и значимость, и насколько он важен.

Как в полнометражном красочном кино перед его взором проносились кадры хроники нашей недолгой, но пронзительной совместной жизни перед первой встречей через 15 лет. (Встреча была необходима, потому что решалась судьба Ильи после окончания школы). Много чего было пережито вместе: и хорошего, и того, что не хотелось бы помнить.

Кадр за кадром - в деталях и мельчайших подробностях прокручивал Жаргал в своей голове снова и снова те обстоятельства и вынужденное расставание.
Он винил во всем меня, естественно, и не прощал. Я, в свою очередь, не переставала жить с мыслью, что прощения должен был просить он у меня.
Однако, правды, истины и справедливости, как мы теперь знаем уже наверняка, не существует по определению в этом мире, то есть, вообще! Не существует.
И стоит ли об этом говорить. Юные и глупые Ромео и Джульетта, трагически - счастливым образом (иначе произведение не было бы гениальным) просто не дошедшие до подобных столкновений, просто сейчас молчат, им нечего сказать. Это мы уже были двадцатилетние. И это с нами все случилось так, как случилось.
Одним словом, «никогда ничего не забывающий азиат» ничего не забыл, и про месть, уже его самого вымучившую, тоже.
С точки зрения человеческой психологии все объяснить просто: прощать, забывать, то есть, не помнить.., не страдать… могут только личности, покорившие сами себя, победившие свое эго, такие, например, как Будда, Иисус Христос, пророк Магомед (Мухаммед) или некоторые йогины, так называемые «просветленные», ну, может быть, кто-нибудь еще…

Но мы все, дай Бог, можем только стать на этот Путь. Вот и страдаем по пустякам, растрачивая свою душу на мелкие «монеты»: все «трагедии» именно из-за «пустяков», возведенных людской мыслью в ранг единственно ценного: деньги, власть (желательно за чужой счет) амбиции, гордыня… возвеличивание себя над другими, естественно, необоснованное…

Гоняемся мы за этими ценностями, а нужно-то всего-навсего, не устаю повторять я, в своем внутреннем устройстве наводить порядок, развивая и расширяя масштаб мышления, тогда чудесным образом выкристаллизуются ценности совершенно другого порядка, более достойные звания человека.

В общем, «хорош философствовать» - опять бы остановил меня Илья!
 Ясно одно: вот в чем истинное дело - Жаргал подсознательно - даже не отдавая себе отчета в этом, вымещал всю свою злобу на моем сыне.
В этом коварство (и «любовь», но по версии Жаргала).
Илья прилетел в Улан-Батор и это было утро 17 августа 1998 года – в России тогда случился первый дефолт. Мы меняли рубли на доллары уже по новому, почти в два раза выше, курсу; в банки нескончаемыми вереницами текли люди, сутками напролет стояли очереди….
 В аэропорту Улан-Батора Илью встречал 38-летний отец-Жаргал (правда, не собственной персоной, а подчиненные ему люди)
 Это время – звездный час Жаргала-бизнесмена. Он был упоен своей властью и влиянием в политике.
Газеты пестрели заголовками о нем и его деятельности.
Каждый шаг Жагаа (так звучит укороченное на монгольский манер это имя) любое его выступление или беседа не проходят мимо внимания общественности.
Ореол сенсационности (какое-то время он считался даже самым одиозным политиком в правительстве Монголии) хвала и хула сопровождают Жагаа с того дня, как он стал на нелегкую и рисковую стезю бизнеса и политики.
 Он был лучшим бизнесменом года. «Человек этот, безусловно, примечателен и неординерен. Высок, худощав и сразу выделяется среди монголов. Одевается элегантно, с изыском. Привычка двигать плечами при ходьбе подчеркивает энергичный, напористый характер. У него пронзительно острый взгляд. Самоуверен. Собеседник интересный, потому как мыслит нестандартно, не обходит острых углов, полный идей по обустройству национального бытия…», - так, например, характеризовала его одна из многочисленных газет.

А вот еще: «Жаргал установил на своих предприятиях чрезмерно жесткий режим: люди трудятся по 10-12 часов, прихватывая выходные.., многие уходят, однако зарплаты у него выше государственных, а также реализуется социальная и жилищная программа, и, комментируя это, владелец фабрик Жагаа говорит: «иждивенчекая психология – вот что является нашей главной бедой, - и далее: те, кто работы не боится, не уходят».

И еще заголовок: «Жаргалсайхан, одевший Хиллари Клинтон, начинал бизнес в Сибири...», а также: «Быть первым – девиз Жагаа, лидера по своей натуре, человека тщеславного…»
А я еще думаю, что лавры и всепобеждающие успехи легендарного Ли Куан Ю не давали ему покоя и являлись для него непревзойденным примером. Это к слову о Сингапуре, где Илья в скором времени будет учиться.

- Чем решил заняться в жизни? – без обиняков спрашивает он юнца, своего сына Илью.

- Мне нравится музыка, мы с ребятами даже свой ансамбль организовали…- Илья осекся…

- Я спрашиваю: каким делом хочешь заняться, чем владеть? – не дослушав Илью, перебивает Жаргал и продолжает, - трясти балалайками - это не бизнес, песни петь – это тупая блажь, если ты не Майкл Джексон, - вот так резко и сразу «музыкальные» крылышки Ильи были срезаны.

- Я еще менеджером хочу стать, – не сдается Илья, не совсем четко еще понимая, какого уровня менеджером.

- Твоя мать – женщина эмоциональная, чувствительная и неконструктивная, что такое настоящее дело для мужчин, она не понимает. Литература, музыка, танцы… она простой «народный учитель» с зарплатой нищего, - здесь он ехидно улыбается, прищурив по обыкновению левый глаз и без того узких, насквозь пронизывающих монгольских «очей»…, и при этом даже не подумав узнать про наклонности, таланты, увлечения или хотя бы направленность мыслей своего сына…

- Но зато я знаю, что хочу быть самостоятельным, ответственным за свое любое дело и не ждать ни от кого никакой помощи, потому что те, кто на нее надеется, как правило, слабаки… и ничего в жизни не достигают, – это Илья выучил отлично, поэтому всегда отвечал за свои поступки - за всех, кто шел за ним, что гораздо сложнее, чем просто на кого-то надеяться или прятаться за чужой спиной, или ждать-ждать, а потом получить помощь, как манну небесную.
 А я его всегда напутствовала: «Познавай себя. Владей собой, сынок, покоряй только себя. Потому что «сильнее всех - владеющий собой» И в этом смысле – он, конечно, мой сын.

- Все это восторженное сумасбродство, и ты просто не знаешь жизни, - раздраженно заметил Жаргал, - истребляй в себе всю эту лирику и чушь, всю эту «литературу», вложенную в тебя матерью.       В жизни главное: быть первым. Быть первым во всем: быть первым информированным, уметь первым все проанализировать и, если необходимо - внедрить, быть первым в своем бизнесе..,- его глаза загораются, когда речь идет о бизнесе.

Пройдя жизненный опыт, он считает, что дружба, любовь, поэзия... — лишь красивые слова, не существующие в жизни, и даже не должны существовать, ибо все это глупость, слабость, и ничего в них возвышенного для человека нет.
Только бизнес.
Вот такая первая взрослая встреча отца и сына.
Вечная «Обыкновенная история»: такое воспитание чувств, начало взросления для Ильи и, как водится, мучительных разочарований.
Но это история моего сына.


(Продолжение следует)
 
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(13) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.1, Гл.8
(Продолжение)
 «Жизнь – обман с чарующей тоскою…»
                (Сергей Есенин)
- Эй, пацан, стой-на.., - трое оборванных подростков останавливают Илью, который «обкатывал» свой новенький только что подаренный ему велосипед. Новенький, желанный, модный. «Кама» назывался.

- Серый, я его знаю, у него еще мать в телеке, - кричит один из хулиганов.

- Че надо? – как можно суровее спрашивает Илья. Ему 11-12 лет. Неприкаянные пацаны-подростки гораздо старше.

- Слышь, дай прокатиться.., ну че жидишься, дай, не выпендривайся.., - с хамовато-наглым упорством, свойственным всем отпетым дворовым пацанам знаменитых 90-х, - кричат они.

- Сейчас, сделаю еще два круга.., - говорит Илья и уезжает. Пацаны, с завистью поглядывая то на велик, то на Илью, бегут за ним.

- Илюха, ну дай, че ты, - уже упрашивает другой, - только прокатиться разок…
Смотрит Илья на жалких, хотя и существенно старше его, ребят, и решает:

- Ладно, только – по одному, - те, злорадствуя и громко смеясь, уезжают, а кто убегает.

              Илья остался ждать, когда они вернуться…

Стоит ли говорить, что никого он так и не дождался. Пришел домой. Молчит, сдерживает слезы. Ну, конечно, страдает. А что поделаешь?
Чуть позже они с друзьями «разобрались» с этими жуликами, и тогда Илья пришел с фингалом под глазом.

Первый урок коварства на тему: стоит ли быть таким доверчивым и жалостливым, будучи наивно уверенным, что все такие, как ты сам, был пройден.

Совсем не приспособленный к физическим «разборкам» мой интеллигентный мальчик, "он просто органически другой", - думала я, - и вдруг: с фингалом!
Значит, дрался, отстаивая свое право.
Но отрицает, что дрался, говорит: так, неудачно упал! Дрался, конечно.
И я чувствую, что "дрался" -то он, как и тогда, или почти, как тогда в детском садике в 3 свои годика.
Тогда маленького Илью кто-то ударил, слезки потекли, потому что больно. И когда я его спросила:

- Илюшечка, ну ты хоть сдачи-то дал этому мальчику? – он ответил так:

- Я ему такую сдачу дал, что этот Славка летел в Космос, на Луну.., - конечно, я поняла, какую он дал «сдачу».

          Однако все болезни роста нормальных мальчишек Илья стремился почувствовать и преодолеть с каким-то необъяснимым задором и желанием, исподволь даже провоцируя порой себя на это.
 
Велосипед возвращен не был (эти юные наркоманы-токсикоманы его продали, то есть, сбагрили кому-то, обменяв на вожделенную дозу).
Илья был в смятении чувств, его предали, обманули, у него нагло и некрасиво отобрали ему подаренную желанную вещь.

      - Вот гады проклятые! Ну да Бог с ним, с велосипедом, Илюшенька, - успокаивая внука, приговаривала бабушка, еще больше переживая за своего Илюшеньку, чем он сам за свой велосипед.
Купили другой (не такой красивый и модный, конечно) но, как говорится, осадок остался!
Вот и сейчас вчерашний школьник Илья Базарсад после разговора с отцом испытал нечто подобное, похожее на смятение чувств, он находился в некоем замешательстве.

Вот и сейчас у него что-то дорогое и бесценное «отобрали».
Возможно, его красивую приверженность к своим мечтам и сформулированным уже представлениям о целесообразности поступков и действий «отобрали», как   «отобрали» его сложившуюся к этому времени картину мира…

Ее высмеяли, и все смыслы перевернулись.

 Это был первый серьезный переломный момент в жизни и в душе Ильи.
А Жаргал с роскошным и упоительным высокомерием, граничащим с самой горделивой жизнью его, наконец-то продемонстрировал (в том числе, опять-таки мне) чего стоит он.
 Он злорадно упивался своей значимостью, славой и своей мощью, как бы расставляя все по местам: где он, и где я, в своей тогдашней обнищавшей в одночасье России.
Он снова на коне. Он победитель. Он первый.
Илья не очень-то поначалу вдавался в подробности этой бессмысленной «конкуренции».
Есть мама. Возник отец…
Разобрался в этих тонкостях позже, как и в том, что они имели значение и откладывали отпечаток на его мировосприятие, на восприятие им меня, своей матери, и своего отца. 
Илья начал подражать Жаргалу, еще не очень-то дифференцируя, что «хорошо» и что «плохо», но со свойственной ему прозорливостью уже понимая, что жизнь бизнесмена – это восхитительная, хотя и продолжительная пытка.
Но он все-таки будет бизнесменом, потому что он этого хочет.

         - Настоящий человек дела – это сознательный человек. Все хотят получать, но не отвечать. А сознание есть ответственность, ответственность за себя и за свое дело. У такого хозяина бизнес - это не простое накапливание денег за счет «наживания» друг на друге, это свое производство, свой труд…, что-то свое, - говорит Жаргал. И он, конечно, прав.

- Хитрее надо быть, никому не доверять и надеяться только на себя. Потому что в этом жестоком мире, если не ты, то "съедят" тебя. Здесь свои правила игры, очень жесткие и динамичные, но если их нарушаешь, то проигрываешь, поэтому нужно быть первым, что значит выигрывать, - в этом Жаргал уверен.  Ему виднее.

         - У меня будет все по-другому: и целесообразнее, и красивее.., - думает Илья.

              Вот почему вскоре возник Сингапур со своим устройством жизни, как превосходном примере для подражания.

Тяготеющий к  красоте и порядку,  Илья восхищался  Сингапуром  и любил его, так как упорядоченное устройство этого города-государства гармонировало с представлениями Ильи о цивилизованном существовании.

И еще: он генетически отличался тем, что не мог строить любую карьеру, пренебрегая нравственностью (философия же легендарного своей решительной твердостью китайца Ли Куан Ю этому не противоречила).
 
А Илья впитал эту нравственность в себя, что называется, с молоком матери. Это достоинство, но, к сожалению, обесцененное напрочь  в атмосфере грубого расчета, беспринципности и отсутствия так необходимого глубокого (философского) подхода к любому начинанию – обесценено это  зачастую сейчас в бизнесе. "Здесь свои правила игры".
 
Последние 10 дней своей земной жизни Илья провел в Сингапуре. Так было угодно распорядиться Проведению.

(Продолжение следует)
 
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(14) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.2, Гл.1
(Продолжение)
О нет, я не тебя любила,
Палима сладостным огнем,               
Так объясни, какая сила
В печальном имени твоем.

Передо мною на колени
Ты стал, как будто ждал венца,
И смертные коснулись тени
Спокойно юного лица.

И ты ушел. Не за победой,
За смертью. Ночи глубоки!
О, ангел мой, не знай, не ведай
Моей теперешней тоски….
(Анна Ахматова)

   «Ни одна женщина так и не смогла удержать Илью возле себя, но зато все-таки кто-то теперь говорит, что Илья был и остается для нее Богом, именно так говорит: Богом!  Единственной настоящей Любовью ее жизни. Он пролетел, как Комета: ярко, мощно, незабываемо, красиво… мгновенно… Ждёт «она» его возвращения из Сингапура до сих пор…Из его последней в жизни поездки».

                Крутой, успешный человек (а Илья в свои 17 лет мыслил именно такими, модными тогда категориями) – это человек, который никогда не должен надеяться на чью бы то ни было помощь, то есть в принципе – не надеяться. Он не должен ждать ее ни от кого, при том ноя и страдая.

Госпожа Надежда вообще самая коварная и неверная Дама, порой легкомысленная и забывчивая. У нее характер обманщицы. Вера – та хотя бы ничего не обещает. Верь тупо, и все. И только Любовь – красавица. Она спасает этот мир.

 Любовь может оправдать все: и Надежду, и Веру. Это потому что, во-первых, все, что ты делаешь в Любви или с Любовью, ты делаешь сам, по своему желанию, позыву или порыву, и от души. А во-вторых, все, что от Любви - всегда во благо, всегда – счастье.
Счастье - любить свое дело, свою мечту, себя, свою семью, или еще кого-то, блин, счастье – это ни что иное, как работа над собой, и тогда даже Вера и Надежда могут оказывать пусть и непрошеную помощь. В общем, пусть живут Какое мне до этого дело, ибо, как ни крути, у тебя с тобой всегда только один верный друг – это ты сам.

«И, слава богу, у тебя есть ты. Поэтому не ленись, обогащай себя знаниями, исследуй себя, делай хоть что-то, познавай мир, взращивай силу духа, покоряй себя, и ты покоришь мир… да мало ли дел на этой красивой планете под названием Земля», - Илья тут улыбнулся, вспомнив эти мои слова.
 
           « Уж очень это созвучно с ее наставлениями. Говорила: «Иилья, (именно так: Иилья) помни: сильнее всех – владеющий собой». Прямо с детского сада так и помню это: «сильнее всех…, сила воли… осознанность…» - И еще: слава богу, что со всеми «жизненными трудностями» (их, кстати, не существует по определению мудрых мира сего) тебе суждено справляться тоже самому – это твои любимые «жизненные трудности».

               «Да, я понимаю, что такой расклад, конечно, сложнее, нежели тупо ждать или просить, или получать помощь, а потом радоваться халяве, - но ведь зато круче, - продолжал свою мысль Илья, - Нет. Сам. Потому что так и интереснее, и полноценнее, и разнообразнее, и красочней. Так жить лучше, как лучше дышать полной грудью, а не урывками, дышать независимо и свободно, дышать своим чистым «горным» воздухом. Да много еще, почему лучше жить так. В мире столько всего, и как все успеть: увидеть, осмыслить, сделать… Знаю: мне дано все. И никто у меня не может отобрать меня: мои внутренние богатства. Мудрые, блин, на то и мудрецы, что исповедуют суть вещей и явлений, а не внешний блеск и лоск, и ими сказано: «Познавая себя, ты познаешь мир вокруг себя». Значит, трудись сам. Вкалывай на разных поприщах. В противном случае, ты жертва. Вечно ноющая, страдающая, зависимая, а значит просящая помощи, ущербная жертва».

           «Я не люблю просящих, ноющих и страдающих. Их мир узок и, как минимум, сер. Я буду покорять себя и этот мир... Но я ведь всегда помогу (и так было) своему другу, попавшему в беду, тем более, если он меня попросит, а как иначе?

- Это благородные порывы твоей души, и это счастье, что они есть…, - сказала бы она.

- Но я всегда подаю нищим, убогим, страдающим, ущербным, особенно возле Церквей.

- Ты таким образом способствуешь накоплению их больной энергии в атмосфере, которую они сублимируют. Ты поощряешь их лень, косность и физическую, и психическую…, бездельники они, - цинично заметил бы отец! «Бездельники» - его любимое ругательство! – и, конечно, пьяницы.

- Но, может быть, действительно, у состраданий души есть и свои пределы?

                «Короче, парень, изучай экономику, психологию, языки…», - вот так, или примерно так думал Илья, прилетев в Сингапур. Перед ним открыл свои двери Национальный Университет Сингапура (National University of Singapore). Специальность: «Управление на производстве» («Industrial management»). Учеба в Сингапуре - это не только возможность увидеть азиатский мир изнутри, но и шанс познакомиться с людьми со всего мира, расширить свой кругозор и найти друзей самых разных национальностей, чтобы еще глубже посмотреть внутрь себя.

- Обучение проводится на английском языке, который является официальным языком у нас в Сингапуре, - сказали Илье при поступлении.

- Оk,… There is no problem, - ответил Илья по-английски без акцента.

               Жаргал тем временем был погружен в свои неотложные и важные дела, и не очень-то интересовался судьбой сына. Наверное, он полагал, что тот после окончания университета будет трудиться на его предприятиях, и успокоился.

Я была вообще далеко, в холодной, разворованной и разорванной по всем швам России. Сам. И в прямом и переносном смысле Илья был предоставлен сам себе в свои только что исполнившиеся 17 лет.

«Не думаю, чтобы в Сингапуре можно было встретить грустного человека. Жизнь здесь беззаботная, и люди часто смеются. Печаль не может пустить корни в такой стране. И не то чтобы местные жители стараются не грустить — просто эмоции такого рода им не свойственны».  (Рю Мураками, «Отель «Раффлз»)

Если давать кратчайшее определение Сингапура, то можно сказать так: «История Сингапура: из третьего мира - в первый, благодаря неизменному премьер-министру Ли Куан Ю, создателю «сингапурского экономического чуда». (Кстати, слово Сингапур произошло от малайского синга (лев), и санскритского pura (город), поэтому символ Сингапура — Мерлайон. Это мифическое существо с головой льва и хвостом рыбы. По легенде, оно защищает от бед остров и его жителей).

 А по количеству граждан, кстати, Сингапур чуть больше одного Санкт-Петербурга. Сингапур – единственный в мире мегаполис, построенный с соблюдением всех канонов учения Фен Шуй. И архитектура, и ландшафт города до мелочей согласованы с этим древним трактатом о влиянии потоков энергии на благополучие человека.

Возможно, поэтому Сингапур – одна из самых прекрасных и процветающих стран в мире. А еще это страна без коррупции и плевков на землю, страна всевозможных штрафов, но это может испугать только нерадивых, невоспитанных и некультурных, – по мнению местных жителей. Такой ее «сделал» великий и непоколебимый Ли Куан Ю.  Это государство - мечта буквально каждого теплолюбивого жителя Планеты.
 Остров находится у экватора, но климат на удивление ровный и очень влажный: одинаковый и зимой, и летом. Как в сказке!  Сингапур имеет самый высокий уровень жизни в Азии и занимает третье место в рейтинге самых богатых стран мира. Уровень преступности один из самых низких. Видимо, из-за суровых законов: за торговлю наркотиками, например, полагается смертная казнь через повешение.
 Идеальный порядок в государстве иногда называют новой формой цивилизованной диктатуры. Это государство – мировой лидер по количеству проживающих в нем миллионеров…

- Сингапур – мой фантастический сон, - говорил Илья.

                Конечно, для Ильи эта красивая и упорядоченная страна стала его любимым вторым домом.

И первое, что он сказал, прилетев в Сингапур, спустя 15 лет и за десять дней до своей гибели: «Ну вот, наконец-то я дома». Именно там он «согревал свою душу» (это его слова) и оттачивал мысли, успокаивая ум.
А в Москве его поджидали убийцы, организованные его корыстным, алчным и завистливым «партнером» по бизнесу, когда-то называвшим себя его другом.



(Продолжение следует)
 
Часть 2
Глава 2

МОЛИТВА О СЫНЕ.
(15) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь ) Ч.2, Гл.2
(Продолжение)

«Он нежно положил голову ей на колени, и от этого прикосновения ему сразу же стало лучше... Сколько смущения, сколько печали! Но колени, к которым он прижался щекой, приняли его благосклонно, не оттолкнули. С закрытыми глазами лежал он, прильнув лицом к колену, постепенно ощущая его благородную удлиненную форму. Златоуст радостно и растроганно думал о том, как точно это колено с его благородными юношескими линиями соответствует длинным, красивым, выпуклым ногтям на ее пальцах.  Благодарно прижался он к колену…»
                (Герман Гессе  «Нарцисс и Златоуст»)
- Нет, Лева, ни хрена не умеешь ты убеждать…
Лева – это новый приятель Ильи по университету - Лев Мировольский.  Еврей. Русский еврей. Он старше Ильи на несколько лет, но вместе в Сингапуре им было комфортно.
- Учись у моей бабушки.., – Илья улыбнулся и на минутку замолчал.
 В памяти возникла картинка из раннего детства: Илье было годика три, и по обыкновению бабушка на выходные (да бывало и в будние дни) забирала Илюшеньку к себе. Солнце в окошке – ее Илюшенька, «яблочко   садовое» «пряничек медовый».  Наши дома стояли почти  рядом, их разделял лишь  небольшой сосновый скверик. Сосны в нем, казалось, километровой высоты, а весной между ними и рукотворными тропинками  розовел, расцветая, багульник.  Такие вот «скверики» у нас в Сибири.
Бабушка и Илья смотрели по телевизору святое: «Спокойной ночи, малыши».  Все хорошо. Выпуск закончился.
- Бабушка, ну скажи, чтоб еще дальше показали мультик, - твердо и серьезно, настаивал увлеченный какой-то сказочкой  Илья.
- Илюшенька, это все, ну как же я скажу?  Останкино распоряжается, а не я, что же я могу поделать? Завтра, Илюшенька, а сейчас уже спят и усталые вон игрушки тоже,  – приговаривает бабушка.
- Можешь поделать: иди и позвони в Останкино, да и все.  Скажи, чтобы показывали! Это же просто,  –  и бабушка берет телефон. Для большей убедительности идет «звонить» в Останкино на лестничную площадку. Илья добросовестно ожидает результата «переговоров».
- Илюшенька, миленький, в Останкино сказали, что у них прямо сейчас  «трансляция сломалась», но завтра уже  все отремонтируют и покажут, – на голубом глазу утверждает  бабушка, - пойдем лучше я тебе сказочку покажу.
- А-а, «трансляция сломалась», наверно провод перегрызла  эта Фрекен Бок, она детям  всегда вредит, - как бы рассудив по-взрослому, миролюбиво замечает наивный, но  успокоенный постановкой маленького спектакля  от бабушки,  Илья.
- Ну, конечно, Илюшечка.  Как там в нашей песенке поется про зубки, которые  нужно чистить перед сном, чтоб они не обижались, а красиво улыбались…: ля-ля-ля, это песенка моя, каждый зубик свой люблю, громко песенку пою.., - и что-нибудь в этом роде напевая, они удалялись  в ванну…
             «Вот это  просто супер театр одного актера, которому я, ни как Станиславский, верю до сих пор. У бабушки в запасе много было пьес, а спектакли разыгрывались порой, как сериалы, с продолжением и в лицах.  До сих пор верю. Как же  я люблю  свою бабушку.
 И если есть на свете Ангелы-Хранители, то у меня – точно она, моя бабушка.  Сколько же убедительных «ролей» сыграла для меня она. Казалось бы, такая строгая и недоступная для всех, пусть и красивая, но властная и бескомпромиссная моя бабушка.  Ей  уже тогда было нужно присудить звание «народной» артистки.   Ну и что, что зритель всего один, ну и что, что он  всегда один и тот же. Но зато, какой!  Но зато у нее был свой зритель, безумно ею любимый.  Взаимно, бабушка. Взаимно. 
Вот это, Лева, убедительно, - оставаясь еще под впечатлением своих детских воспоминаний, восклицает Илья».
Между тем друзья продолжают свою прогулку по городу.
- Илюха, смотри какая девочка. Цимес просто!
- По-моему, грудь великовата, да и вообще…
- Груди, Илья, как любви,  много не бывает. А у сингапурок вообще – редкость…  И то сказать: я так и не усну рядом с «костями», потому что только впадешь в сладкую дремоту, а она как повернется, как ими (костями) загремит, все – сон пропал.
- А тебя, Левка, кто в постель-то зовет?
- Меня, Илюха, зовет мое богатое и буйное воображение.
-  Не прикалывйся, Лева, девушки здесь хрупкие, но изящные.
- Согласен, есть что-то в этих девочках, какая-то изюминка, азиатский шарм какой-то… Но их таких изящных и хрупких, Илюша, не удивишь романтическим созерцанием звезд, а вот, например, подвеска с дорогим камушком – это то, что надо. 
Сингапур – обеспеченная страна, и девушки здесь дорогие, и знаешь, при этом они искренние и честные. И заметь, девушки здесь не курят в присутствии малолетних детей, да и вообще, не курят и не вливают в себя алкоголь в дозах, не совместимых с приличиями, и беспорядочные половые связи не поощряют… и…  в результате которых неприкаянные бедные дети появляются, неповинные ни в чем... невинные, как и в случае непорочного зачатия.  Россия, блин.
Илья запомнил.
- А еще еврейки красивые, а главное – умные, - увлеченно продолжает развивать Лева свою любимую тему, - они впитали в себя древнюю, тысячелетиями формировавшуюся мудрость нашего  многострадального народа, которая неискоренимой печалью светится в их больших, глубоких, и неописуемо прекрасных очах. Им уже десятки тысяч лет, а они, блин, от этого еще привлекательней!  Если когда-нибудь женюсь, то только на еврейке, – заключил благоразумный Лева.
- А я не знаю, пока не запариваюсь. Но только не так, как было у моих родителей:  влюбились, женились, родили меня, и разъехались  по своим странам.
- Нет, Илюха,  рассредотачиваться по миру – это традиционная прерогатива моего народа.
            - Ты знаешь, Лева, мои далекие предки тоже нехило прошлись, например, по всей широкой и длинной  России, да и Европе: триста лет контролировали ее, дань собирали… Кремль ведь тоже  не без монголов воздвигали, как ни странно, да и вообще… «Ты, Рассея моя… Рас…сея… Азиатская сторона!»

- Не Европа, не «Азиопа»…, - заключил Лев, - и все-таки, Илюха, русские девки - самые красивые.
Илья резко бросил в сторону  Левы злой осуждающий взгляд.
- Да ладно, Илья, ну девушки. Нам еще из-за баб не хватало поссориться. Русские – это «розовый зефир в белом атласе», пышные  блондиночки,  одни глаза-аквамарины чего стоят: ну просто загляденье. А еще душа…
- Что? Скучаешь по Родине? – спросил Илья.
- Нет. По девушкам!
- А я думаю, что главное в девушке – неукротимая элегантность. Знаешь, ничего лишнего, только самое лучшее, исполненное изяществом линий! Как и во всем, в общем-то.  Это «золотое сечение».  Твои древние предки, кстати, Левка,  видели в золотом сечении отражение космического порядка, называли его универсальным правилом, отражающим структуру и порядок нашего мироустройства, - заметил эстетичный Илья.
- Мои древние предки, Илья, вообще  гениальные люди, они столько всего наваяли и  так затуманили головы всему миру,  чего стоит, например,  один только Иисус Христос! Поэтому, Илюха, можешь пока отдохнуть!… Не будь ботаником – это нынче не в тренде. Не прикидывайся, скажи лучше, как там твоя модель поживает?
Модель – это  девушка с красивым лицом типичной азиатки: кончики узких глаз  изящно приподняты кверху, а губки и носик небольшие, и когда она улыбается можно  заметить совсем маленькие  соблазнительные ямочки на ее щеках.
Сложена великолепно, а ее длинные стройные ноги просто не могут оставаться без мужского внимания! Она победительница конкурса «Мисс Монголии»-2001. Подружка Ильи. Училась в Германии. Обворожительный колорит ее азиатской красоты, естественно, вскружил голову юному, но такому уже тогда выделяющемуся из любой массы парней своим обаянием и яркой харизмой  Илье. 
Сугар (так звали ее, что значит, кстати, Венера) старше его лет на пять.  Приезжала Сугар  в Сингапур, и они с Ильей замечательно проводили время: весело и беззаботно развлекались, упиваясь молодостью и наслаждаясь безграничными возможностями роскошного города…

- Короче, пойдем лучше в Zouk…, - подытожил запарившийся философствовать Лев.
И друзья направились, куда и должны идти в пятницу вечером 19-летние здоровые парни, да еще в Сингапуре, этом феерическом городе всевозможных и немыслимых  развлечений, ничего не опасаясь, к тому же: страна-то безопасная! Они отправились в дорогой ночной клуб.

Лева – один из первых старших «товарищей-наставников-гуру» Ильи, один из гидов по миру взрослой мужской жизни среди привлекательных и таких разнообразных, и таких непостижимых, и таких бесконечно красивых, дурманящих разум и манящих (и даже не манящих, но все равно притягивающих к себе) представительниц прекрасной половины человечества… Это потому что тебе всего 19 лет, и это потому,  что тебе уже 19 лет!

Лева подоспел вовремя, как говорится, если ученик готов – учитель обязательно тут как тут.  Спасибо, Лева.  Илья блистательно взрослел в блистательном во всех смыслах городе Сингапуре. Но все течет, а потом меняется…


 (Продолжение следует)
 

ГЛАВА 3
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(16)    (Илья Базарсад. или История мгновения длиною в жизнь» Ч.2,  Гл.3
(Продолжение)
 «Земля и Небо — пара,
Луна и Солнце — пара,
Зима и Лето — пара,
Рождение со Смертью — пара».

  Монгольский поэт. (Из книги Тюньдешева Г.А. «Великий хан Батый – основатель Российской государственности»)
Тем временем в Иркутске кроме меня, бабушки и его одиннадцатилетней младшей сестренки – всех вместе  не чаявших в  своем Илюшеньке души,  Илью ждала еще Верочка.

 Впрочем, поди знай, может быть еще кто-нибудь, питая надежды, ждал. Вряд ли сам Илья понимал это хорошенько или об этом день и ночь думал.
И вот опять, как и на каждом шагу при повороте дорог и судеб  мы встречаем эту коварную обманщицу, госпожу надежду.
Верочка – одноклассница Ильи по последнему 11-му классу, который он заканчивал в другой гимназии в Иркутске.
Верочка - тот самый «розовый зефир в белом атласе» с глазами аквамаринами, о котором грезил (разумеется, речь идет о типическом образе) в далеком Сингапуре Лева.
Влюбленная в Илью,  она  ждала его возвращения из Монголии  преданно и верно, как  невеста ждет из какой-нибудь армии  солдатика-новобранца. И такое ее поведение  полностью  оправдывало прекрасное имя - Вера, правильно  подобранное ее интеллигентными родителями. 
Илью любили женщины!  Разумеется, Илья был не против. 
А разве могло быть иначе, когда  каждый, даже мало-мальский  адюльтер он умел  божественно одухотворить.
Не всякой девушке или потом женщине выпадает подобное счастье, тем более что век женской красоты и привлекательности так недолог. А уж если выпадает, то проносят они это яркое и незабываемое ощущение  безусловности чувств своих, а значит истинности,  через всю свою судьбу,  вольно или невольно сравнивая потом эстетичность этих чувств  со всем, что приходит в их жизнь позже!

Чувств не земных, а небесных (читай: духовных или душевных),  потому что  любая встреча с Ильей сравнима  с полетом в красивый и чарующий, а главное, в его мир.
И  полет этот всегда «исполнен душой». 
Не жалейте,  девушки, ответных  «прекрасных порывов» своей души.  Ибо только от их наличия, их «качества» и количества  зависит ваша же, как говорят буддисты, карма, то есть жизнь.
Чтобы это прочувствовать, необходимо расширять границы мышления, а потом и духа.
Это труд, но  желание трудиться приходит далеко не ко всем, а жаль… Илья, безусловно, гуру и в этом смысле.
Он ценил любую встречу, облагораживая ее своим присутствием, обогащая при этом и себя, получая радость.
 А радость от чего, друзья,  получаете вы?
Время пролетает неумолимо быстро. Мгновенно.
И мы начинаем тратить его на бесполезное удержание уходящей молодости, а безусловность чувств улетучивается: тут важнее становится не пропустить очередной поход в косметический кабинет.

Так,  в погоне за внешним благополучием и уходящей красотой, которая с годами превращается в кустарную подделку - проходит порой жизнь!  А потом и вовсе: страх потерять навсегда эту красоту и эту самую молодость убивает в женщине женщину, например, а душа тем временем опустошается.
 Где поэзия существования,  где самозабвенное  проявление себя,  почему уходит  любовь и… мужчины…   
И вспомнить-то даже нечего. А с собой «туда» мы возьмем только то, что в нас, а не на нас. 

А что там?  «Душа – это такое пустое место в  человеке, которое человек может заполнить Богом или сатаной».
Но все самое лучшее, как и самое плохое, как и никакое случается  только сейчас, в данный момент.
Цените и смакуйте прекрасные моменты. Эти изысканные  мгновения, собственно, и есть суть существования (существую - значит «Я» есть суть).

Илья умел понимать и ценить эти прекрасные мгновения. Здесь он был истинный  gourmet (человек, разбирающийся в тонкостях).
Илья  умел  красиво чувствовать и проживать чувства на грани творческой реальности. 
Это его качество, эта его изысканная особенность неизбежно  притягивала к нему любого человека и, как правило, безвозвратно.  Это его душа. 
Однако сколько ни говори об этой особенности Ильи – это все слова, слова… Нужно просто побыть с ним одну секунду рядом – и вы всё поймете, прочувствуете сами, проникнитесь его светом и побываете в космосе.
 
Вряд ли  Илья мог ограничиться семейными идеалами,  хотя справедливости ради можно отметить, что не раз  он искренне старался поддержать подобие семейного очага. Но, видимо, не родилась еще та женщина, которая могла бы его удержать при себе ни в 17, ни в 27,  ни в 34 года!

 Есть, конечно, те, столь мудрые и благоразумные, кто счастлив тем, что в их жизни просто он был!  И речь уж точно не о тех, которых вопрошал когда-то  Есенин: «Что ищу в очах я этих женщин: легкодумных, лживых и пустых…»

  Не будем лукавить:  таких основная масса! 
Их, бегущих наперегонки, мчащихся в погоне за принцем на белом, как водится, коне, а еще на спине этого коня  ломятся, по их убеждению,  сундуки с  богатствами, статусом, гламуром… –  их - легион! А еще там (на спине коня) медийность,  ласкающая тщеславие.
Кстати,  богатство: золото-бриллианты-наряды, а также  бесконечное  внимание  и обожание, естественно,  «обязан»  за неизвестные никому  «заслуги»  обеспечить  все тот  же «принц»!
А потом, что только ни придумает такая охотница (уверенная, что она Богиня-Диана) чтобы оправдать свои страдания и разочарования, оттого что ее не выбрали, не оценили, не обеспечили… и в этом не ее вина, конечно!
И пошлое неумение сдеоживать эмоции, конечно, ни при чем. Если у тебя все Ок, то это твоя заслуга – если все плохо, то виноваты, естественно, другие.
Ах, если бы мы только знали, нет, не знали, а чувствовали, что говорят мудрые: «Ничего не называй своим  кроме своей души»!  Ах, если бы на секундочку  задумались…
 Возможно, тогда выплыл бы на поверхность ответ на вопрос «вины» (в смысле, кто виноват?), сакральный, причем, вопрос,  в пустом мире  души такой охотницы! Но разве сакральные (священные) вопросы задаются нами самим себе, то есть, пустоте души!

Илья на какое-то время приехал в Иркутск. Как всегда,  одет  с иголочки: дорогущие джинсы, какой-то нереальный модный пиджак, ботинки  от Brioni, темные очки Ray Ban. Он за рулем японского джипа вишневого цвета (Nissan PATROL), из салона которого доносится музыка Jamiroquai  и Modjo. Пристрастие  (Илья называл это своим  фетишем) к красивым фирменным вещам, в которых он безупречно разбирался, обладая тонким вкусом и чувством стиля,  а также интерес к таким же фирменным машинам - его слабость.
Я не знаю, но думаю, что мысль открыть когда-нибудь свой модный дом, не однажды мелькала в его голове.

Своим приездом он произвел фурор.  Наверное, на это и рассчитывал.

Илья  был всегда в движении, в стремлении, в развитии, «и жить торопится, и чувствовать спешит…», поэтому   заблудиться  в дебрях уныния рядом с ним  было невозможно, это исключено априори. 
И если он  «сгорал», то возрождался как Феникс  вновь, и если «падал», то потом поднимался еще выше.
Мы ужинали в Интуристе, а потом поехали прогуляться по вечернему Иркутску.
Илья всегда приходил в восторг от магии ярких огней ночного города. Ему нравилась их манящая красота. Именно ночью город становится великолепным, сбрасывая с себя  дневную серость и надевая изысканный и сексуальный наряд черного цвета. Так он считал.
 Он был урбанист до мозга костей.  В салоне автомобиля звучит  MOLOKO и  Modjo, за окном - весна с дурманящим ароматом сирени, черемухи и грозящих распустить все свое великолепие сибирских яблонь, а главное – с нами наш любимый: такой родной и бесподобный Илья!
Мы шутили, смеялись, пели, радовались встрече и жизни. Не шутить, не смеяться, не радоваться жизни рядом с Ильей было невозможно.
    
До приезда в Иркутск Илья  еще успел организовать  и обеспечить  в Улан-Баторе гастроли одной российской поп-группы,  популярной  среди молодежи.  «Отпетые мошенники» - питерские ребята, они были в то время на пике своей  известности. (Помните: «А у реки», «Люби меня, люби», «Девушки бывают разные», «Бросай курить»…)  Илье 19 лет,  и это его первый опыт организации широкомасштабных акций. 

Способность, одаренность и талант никуда не испаряются,  чем бы  человек ни занимался,  что бы ни производил, и  неважно в какой области жизнедеятельности.  Илья продумал все до мелочей: сам провел рекламную кампанию.
Риск был велик. Это ведь не Пугачева или Киркоров,  которых,  кстати, приглашал в Монголию его отец  Жаргал.
Такой вариант, разумеется,  беспроигрышный.
 Здесь же надо было устроить зрелище, заинтересовать новым шоу: у молодых иные вкусы и пристрастия! Считается, что они (эта поп-группа) первыми в России стали читать рэп под танцевальную музыку. Дело рискованное и,  может быть, кто-то даже и не рисковал бы, но только не Илья.
Рекламная кампания удалась на славу,  и это было незабываемое зрелище,  а также первый опыт, который в последствие и много позже, несомненно, ему пригодился.

Верочка, к тому времени студентка престижного в Иркутске Нархоза, преобразованного в БГУЭП (Байкальский Университет Экономики и Права) внимала каждому слову Ильи, восторженно хлопая длинными ресницами своих аквамариновых  по-байкальски бездонных глаз.

Верила Вера ему безоговорочно: ведь он умел все так красиво  разложить по полочкам, убедить, вдохновить и сделать это интеллигентно, не задевая чувств женщины, ни одной женщины!
Просто рядом с Ильей всегда создавалось впечатление, что соприкасаешься с чем-то очень важным, особенным, правильным. Возможно ли это?
Так или иначе, но  Верочка осталась в Иркутске, а Илья уехал в Петербург, спустя два года после Сингапура и Монголии. Его ждали новые открытия, свершения и великие дела!
Он понимал, кажется, всегда, что счастье не бывает вечно, и все романтические влюбленности, а в 20 лет тем более, это просто красивый и настолько же необходимый  молодому человеку антураж, необходимый, как воздух, как его фетиш, и не более того.
 Чего зря морочить девушкам голову: все по-честному.  Но все девушки хотят одного – замуж,  непременно и сразу! Замуж за Илью.
Да, в 17 лет он был готов жениться, но точнее будет сказать, что это, были готовы его гормоны! 
Какая свадьба?! Что за семейная жизнь?! А в 34 он уже понимал, что жениться – это вовсе не главное, а главное – это искренняя духовная любовь.
 Это когда вместе живешь, а потом вместе стареешь, и это тоже красиво, и это эстетично (и отнюдь не противоречит его фетишу).
Это потому что не видишь ничего лучше красоты души любимой, потому что нет ничего лучше!
Тогда все морщинки волшебным образом исчезают, полнота, отягощающая фигуру с возрастом, тает, а седина представляется струящимся лунным серебром…
Для такого счастья и необходимо «наполнять» именно душу свою, и уж поверьте, мужчины такую женщину чувствуют безошибочно, таких женщин берегут и любят по-настоящему!
В жизни Ильи возможна была только такая женщина.
 Но не случилось, чтобы  душа - к душе…
Случалось многое, но не это…


(Продолжение следует)

 

(Ч.2)
Глава 4
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(17)   (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.2,  Гл.4
(Продолжение)

«…Вам, Рыбы, Я даю самую трудную задачу из всех. Я прошу вас собрать все печали в мире и вернуть их мне. Ваши слезы должны быть, в конечном счете, моими слезами. Горе, которое вы будете поглощать, — это эффект непонимания людьми Моей Идеи. Но вы должны дать им сострадание, чтобы они могли попытаться снова понять суть. Для этой наиболее трудной задачи, я дам вам самый большой подарок: вы будете единственным из моих двенадцати Детей, кто поймет меня. Этот дар понимания только для вас, Рыбы. Если вы попытаетесь передать его человечеству, они не послушают.…. И Рыбы отступили на свое место».

(Из притчи о Боге и 12 знаках Зодиака)
По гороскопу Илья Рыбы. А имя Илья (теофорное имя) – одно из имен Бога)


- Илья, может быть, я нарушила какие-нибудь кармические связи, выйдя замуж за монгола, по сути иноземца, иноверца, даже раса другая..,- как-то однажды завела я разговор со своим сыном.


- Да ладно, мама, не переживай: жизнь вообще - это результат переплетения личностей, семей, обществ, наций, рас и планет.., - все течет, все изменяется.
Движение – жизнь. И это мой был выбор, если что, - быстро среагировал Илья.

- Ну да, иначе бы тогда не ты, или именно ты не появился бы на свет…


- Ну, уж нет, я бы в любом случае родился. Я ведь сам делал свой выбор. Так что, все как надо, «все не случайно под луной», - сама же говоришь. Карма – понятие исключительно индивидуальное: у каждого она своя. Мое – это мое. Что ты там все твердишь про душу? Так вот мое – это только моя душа. Так что и ты о себе заботься, ну, в смысле о душе своей, - заключил Илья.

- А родители? А любовь? И кто определяет физический и духовный уровень детей?


- По порядку: детей заводят, чтобы кто-то мог продолжить род, жизнь то есть. А еще «отработать свою карму», освободить от «ада» всяческих страданий, привязанностей, невежества… – в благодарность за рождение и детство. «Сын», кстати чтоб ты знала, переводится с санскрита как «освобождающий из ада». Кроме того до 12 лет дети берут в благодарность на себя часть кармы родителей, поэтому задача родителей – дать счастливое детство – ВСЕ, - я слушаю, а сама думаю: откуда он это знает. Ну да.. буддизм, Монголия, Сингапур … И ведь – правда, - Илья мог так изящно увлечь своею мыслью любого собеседника.


- И нет маленьких или больших, детей или взрослых – душа всегда взрослая. Уважать надо ее с рождения. Ребенка надо выращивать, а не ограничивать пустым запретом под названием «воспитание». Развивать, а не запрещать. Пусть учится мыслить. Ты же, кажется, педагог? – Илья улыбается.
- Да...


- А любовь, мама, вещь вообще редкая. Ее мало кто видел, и мало кто умеет любить. Люди называют любовью все, что в голову взбредет, а главное, они думают, что любовь - это когда «без этого человека жить не можешь». Но это не любовь, а нужда. Любовь – это когда мне с этим человеком еще лучше, хотя мне и так хорошо. Вот тогда жизнь – праздник. Это, я думаю, должна усвоить и Маргарита.

- Не рано, ведь ей всего 13, - возражаю я.

- Не рано, главное, чтобы не было поздно, - с уверенностью продолжает Илья.


- А если у одного человека при виде другого начинает учащенно биться сердце…- это плохо что ли, - никак не могу я угомониться.


- Это физиология. Детская реакция – «вынь да положь», а в случае отказа - инфантильная обида, потому что отобрали предмет обожания, а потом – некрасивые страдания по этому поводу. Настоящая любовь никуда не уходит. Главное – сам себя не бросай, развивайся.

- Это все слова, - провоцирую я Илью.


- Нет, психология и воспитание. Все гораздо элементарнее. Для мужчины важен интересный труд и, конечно, любовь. Причем любовь к женщине на втором месте. Но у нас многие женщины от любви ждут больше, чем она может дать. Вот я дом построил, можно жить. Но нет обоев. Им обои подавай! Женщины думают, что обои – это самое главное. Образно выражаясь, дерьма в голове много, и это дерьмо управляет поведением.

- Под дерьмом что имеетcя в виду?  «Осердившись на вшей – да и шубу в печь!»– прикидываюсь я шлангом.


- Установки, которые противоречат реальной действительности. Созданный неразвитым умом образ «любимого» или «любимой». А образ – пуфф! И нет любви. Все – разочарование.
А ты не очаровывайся.

- А если просто у нее нет чувств к тебе?

- Нет чувств – тогда и дом не строится! Но зато всегда есть Я. И я работаю…

- Потому что ты развит, а жизнь такая увлекательная штука?


- Вроде того. Просто, мама, с детством, в котором каждый из нас находится под опекой взрослого, лучше распрощаться навсегда, и чем раньше, тем лучше, и не ждать, лежа на диване, пока счастье постучится в двери.


- Илюшенька, ты говоришь как настоящий мужчина. Но женщины – они совсем другое дело. Для них карьера вторична, - говорю я. Хотя про себя думаю: что бы со мною стало, если бы я не работала, не училась, а надеялась только на мужа. Какая бы я была? С чем?


- Глупости. Люди объединяются по взаимному дополнению. Мужчина и женщина – это только когда речь идет о сексе и участии в деторождении. А когда речь идет о деле, то в деловом плане мужчина и женщина – это одно и то же. У нас же зачастую девушек воспитывают в стиле латентной проституции. Она ищет мужчину, который бы ее защищал, кормил, жил для нее. А сама она может быть никем. Как это назвать?
Мне обычная проституция кажется более честной, когда проститутка отрабатывает технику секса, получает деньги и не навязывается мужчине в постоянные спутницы жизни. Аморально! А разве не аморально жить с человеком, которого ты не любишь, и он тебя не любит, а просто социум требует. По-моему, это более аморально.

- Иилья! С нами Маргарита. По-моему, жестко.


- А как иначе? Маргарита все, по-моему, правильно понимает, потому что ей не еще 13, а уже 13 лет!
Если я развиваюсь, а человек вместе со мной расти не хочет, значит, нам не по пути.

- Что делать? И как же вырасти?


- Нужно стать профессионалом экстра-класса. Разобраться в себе: все там – внутри, в твоей голове – и победы и поражения - там, где твоя голова. Все ответы ищи в ней. А если ее (голову) «теряешь», так постарайся потом найти ее, и честно разобраться в себе. И тогда она тебе даст красноречивые ответы на все твои заблуждения и вопросы. Твои. Тогда автоматически станешь полезным другим и интересен мне, ну а главное – себе. И не трудно тогда будет все разложить по полочкам, чтобы понять свое место в жизни. Оно только твое. И никто не виноват ни в чем.


- Но как же тогда получается, что счастье человека в личностном росте, а люди расти не хотят?


- Да просто все заменяется любовной тягомотиной и у мужчин, и у женщин. А еще, конечно, корыстью. О, она вообще затмевает рассудок. Страдания затмевают суть, тут уж не до роста. Это откровенно скучно. Человек сам из себя ничего не представляет, а претендует на то, что имеет человек состоявшийся. Здоровый, духовно развитый, экономически независимый.

- Какой цинизм, - говорю я.


- Нет. Реализм. Существование. Когда человек страдает любовной тягомотиной, спроси у него, сколько он зарабатывает. Научись зарабатывать десять тысяч долларов, а потом решай семейные проблемы, если хочешь. Будет у тебя желание тогда страдать? Завидовать? Требовать? Терять голову от любви?


- А кроме как стать профессионалом экстра-класса, другой путь есть?


- Я не знаю других путей, потому что за чей счет тогда жить?


- То есть те люди, которые не работают над собой, например, условные жены «новых русских»…

- Идиотки. Мужчины, как правило, не уважают идиоток, даже с денежными мешками, доставшимися им от родителей, но зато никогда не уйдут от женщины развитой, мудрой, а значит рассудительной и, конечно, красивой, - тут Илья не скрыл одну из своих самых очаровательных улыбочек.

- А если в семье один человек ориентирован на развитие, а другой расти не хочет, то развод неизбежен?


- Конечно. И лучше его зафиксировать, чем делать вид, что семья сохранилась. Детям, кстати, от этого только хуже. Неинтересно.., - Илья продолжал говорить, а я думала, что родителям, как и мне сейчас, очень сложно увидеть в своем отпрыске, в своем сыночке, кого-либо, кроме своего ребенка, а зря.

- А что интересно? – все-таки спросила я.

- Все, хорош философствовать. Давайте спокойно пообедаем.
- Ой, да, и тут ты прав.. все остыло…потому что.., - засуетилась я.

Подобным образом мы разговариваем, ведя продолжительные диалоги-монологи, почти всегда.
И все это время также всегда рядом - Маргарита.
Молча внимая и впитывая в себя каждое слово своего старшего брата, она лишь изредка переводит взгляд своих умных огромных очей цвета изумрудной зелени то с одного на другого, то – наоборот.
Маргарита…




(Продолжение следует)

 
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(18)   (Илья Базарсад. или История мгновения длиною в жизнь» Ч.2,  Гл.5
(Продолжение)

«- Где ты? – Здесь.
- Какое время? – Сейчас.
- Кто ты? – Этот момент»
«Мадемуазель Маргарита, ты моя сестра. Я помогаю тебе, а ты мне. Твоя помощь, Марго, в том, чтобы быть всегда «на высоте». Это важно для меня. Ты девчонка, а значит красивая, но этого мало, главное – учи английский сейчас. Писал Илья».

 Это одно из эпистолярных обращений Ильи к своей сестренке Маргарите. Правда, ей тогда было лет 9, а Илья уже улетел в Монголию. Позже естественным образом их переписка и всякое другое общение получит и мобильную окраску, и сотовую связь.

Илья старше Марго на 8 лет, поэтому милых и веселых историй с драками, слезами, ссорами, столь закономерных и обычных в семьях, где совместно проводят детство братья и сестры, у нас, увы(!), нет. Все довольно осознанно и без конфликтов.

 А что им конфликтовать-то? Разные возрастные запросы и интересы.  Илью никто и никогда не заставлял с Маргаритой нянчиться, поэтому он был свободен сам определять свою привязанность и любовь к ней,  именно поэтому она (его любовь) искренна.

Тем более, что Марго – ребенок умный, спокойный, интровертный по натуре.  Благородная и аристократичная  от рождения, Маргарита всегда была чем-то увлеченно занята, поэтому мне не приходилось прилагать каких-либо усилий в вопросах ее воспитания – все само собой, от природы! 
Талантливая, направленная на внутренний мир собственных мыслей и переживаний,  Маргарита зачастую могла удивить оригинальностью мышления. У нее очень развиты аналитические способности, практичность, ну, и так далее. Талантливая.

Может быть, поэтому она экономист, финансовый директор и в то же время любимое ее дело – пение, и она профессиональная питерская вокалистка MARGARITA. На выбор этих двух ее профессий, безусловно, повлиял Илья! Стоит ли говорить, что она, такая изящная, еще и красивая.

Кажется, уже лет в 6 или 7 Маргарита четко понимала, что ее старший  брат Илья какой-то особенный, волшебный. И вот с этого-то самого раннего детства своего  Илью она боготворит.
Конечно, они тесно связаны друг с другом, но это духовная, или, как говорят буддисты, кармическая связь. Поэтому  родиться братом и сестрой им просто суждено было в одной семье и от одной матери.

Я не знаю, есть ли более органичная и  прочная, но одновременно и тончайшая  связь на свете. Разные во всем, в сущности,  они одинаковые. Безошибочно и без слов чувствующие друг друга они готовы в любую минуту посвятить себя без остатка друг другу.
Но никогда и никто из них не злоупотреблял этим желанием другого, а напротив, оберегал, охранял и любил этот животворящий огонь радости от присутствия каждого в своей жизни, в своей душе.

Опять-таки те же буддисты объяснят вам, что такое случайным не бывает, и не возникает вдруг. Кармическая связь, говорят, является самой прочной из всех. Для этого необходимо созвучие внутренней гармонии каждого. Любовь родственных душ более осознанна, она исходит из состояния Личности человека. Она более глубока, более ответственна, потому что отвечает не за материю, а за дух.
Илья приехал в Иркутск окончательно, готовый заняться своей карьерой. Ему 21 год. Маргарите 13.

Молодой, да что там – юношеский, и даже мальчишеский - задор, искрящийся темперамент, а также наполненность идеями, знаниями и планами, и делами, которых  «громадье», а еще уверенность в себе, здоровые амбиции, присущие людям, горящим желанием изменить все вокруг, и, естественно, к лучшему… - одним словом, все,  что называется «масштабом мышления», присутствовало в нем в превосходной степени.
 «Иркутск для Ильи мал и узок», - подумала я.
И он выбирает  Санкт-Петербург – город юности и продолжающейся жизни сейчас его родного дяди-архитектора. Моего младшего брата Виктора. Город дождей, пасмурного, а зачастую отсутствующего вообще неба… но это и город золотых куполов, запавших ему в сердце с раннего детства, город блистательно-пышной и коварной имперской истории России, город великого и Кровавого Петра I, город, наконец,  Гоголя, Достоевского, Блока… Николая Гумилева, Ахматовой… город празднично-пышной архитектуры, блестящих ночных подсветок.., реальный Петербург – город не призрак…
И пусть его кратковременная солнечная погода неизбежно сменяется, например, облачной с прояснениями или просто облачной. А еще день может быть пасмурным и дождливым… или просто дождливым… а еще: если  снег, то  всегда мокрый… а еще - ветер продувающий  равнину насквозь… лед.. - да.., но это наш Петербург.
Мы здесь живем! Здесь Илья.
 Мы здесь живем, и любим его вот сейчас, вот здесь: в этот самый момент «непогоды», а значит – всегда, в любой момент, каждую секунду… и бесконечно…

(Продолжение следует)

 
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(19) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.2, Гл.5
(Продолжение)
                «Город туманов и снов   
  Встает предо мною
  С громадой неясною Тяжких домов,
  С цепью дворцов, отраженных  холодной Невою…»

(Поликсена Соловьева.  «Петербург»)
…Еще о погоде: она может быть  туманной, может дуть порывистый и сильный ветер, а может – слабый. Или даже быть безветрие вообще.., может  идти снег или дождь со снегом, стучать по крыше град… И, по большому счету, она может быть зимней, весенней, осенней и летней, например.
Ровно так и в жизни человека: не может быть все солнечно и безоблачно только. А настроение, оно, вообще, в течение одного только дня меняется тысячу раз.
Поэтому, если вам покажется, что жизнь Ильи протекает по голубой реке счастья и беззаботного веселья, что он баловень судьбы или «золотой мальчик», принимающий ее (жизни) подарки, и дождь, если и проливается на него с неба, так это просто ливень удач и радостей - так нет - это будет ложное впечатление.
Это и не могло быть так. Во-первых, эпоха нулевых (начала века) сама выковывала соответствующие характеры. (Россию, конечно, имею в виду). Возникала острая необходимость в людях предприимчивых, но уже образованных, интеллектуальных. Нужны были люди новой формации, и даже «братки» из ОПГ прекрасно понимали, что теперь уже не «прокатит» грубая и невежественная эстетика, так называемого, предпринимательства 90-х.

А во-вторых, Илья сам, именно сам, оказывался в эпицентре событий, точнее, он их сам формировал, как погоду. Сам за все и отвечал. Не жаловался никогда, а значит и не был жалким никогда, даже в минуты отчаянных падений и ударов со стороны. Напротив, он вопреки всему – улыбался и производил впечатление блестящего и, на зависть, счастливого человека, и шел дальше.
Илья по гороскопу Рыбы. А они часто живут в страданиях, но не говорят об этом миру.
Если среди Ваших близких есть Рыбы, то попытайтесь уделять им больше внимания. Ведь их знак считается самым «тяжелым» по ударам Судьбы.
«Рыбы, у Вас все получится. Вы — герои нового времени»


Из Монголии и Сингапура вернулся повзрослевший, развившийся мальчик. Образованный, с неисчерпаемым багажом самых невероятых идей и проектов он думал о необходимости серьезно заняться полезным делом в лучших традициях пассионарности. Он считал это своей миссией. Ему хотелось преобразить мир (не меньше) и готовность к сверхнапряжениям ради достижения цели его не страшила.


- Конечно, на внешность, на то, как человек одет, какой у него парфюм... обращают внимание в первую очередь? - говорю я Илье, оценивая взглядом его костюм. Илья собирается на встречу, как всегда тщательно выбирая, что надеть.

- Конечно. А как иначе? Мы живем в мире грубых форм, а красивая одежда прекрасная иллюзия счастья, она смягчает грубость и неотесанность натуры. Человек сразу выделяется из толпы хотя бы умением со вкусом выглядеть, - смеется Илья.

- Но ценят тебя не за красивую обертку, - говорю я, морализируя.

- Конечно! Но одно другому не мешает, наоборот, развивает, дополняя и помогая, - отвечает мне Илья, и одновременно отвечает по мобильному телефону другу, договариваясь о месте встречи. Друг – это все тот же одноклассник Женя Ковалев, а Артем уже иммигрировал с родителями в Германию.

Илья же верил тогда в Россию как в «страну неисчерпаемых возможностей» И покидать ее не хотел.

- Как именно? – хочу поговорить я с ним подольше, и задаю этот глупый вопрос. Соскучилась…

- Конечно, ценят тебя не за красивую обертку, как ты говоришь, а, да, за глубокую, за очень интересную личность. Да, за незаурядный интеллект, эрудированность и остроумие, которые вызывают неподдельное восхищение… Но почему это все нужно проявлять неэстетично, да еще может быть, не умывшись? А еще может быть…,- Илья осекся, - Пушкин, мама, давно всем сомневающимся ответил: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей...», - Илья опять засмеялся, - А, мам? Что-то ты неудачно выбрала тему. Я уже вырос! И я не помню, чтобы ты сама на свою внешность когда-нибудь не обращала внимания! А?

- Да, и обращаю, вообще-то, - говорю я, - каким-то естественным образом обращаю…

- Гены, мама! Гены. Их не выбросишь в мусорное ведро, как конфетную обертку! – с улыбочкой, любимой и пронзающей насквозь мое сердце, заключает Илья.

- Илья, ну вот пирожки с капустой уже готовы…возьми хотя бы с собой, - кричу я вслед уже убегающему сыну, у которого эти мои пирожки опять вызывают улыбку, а еще эти пирожки вызывают у него ощущение родного и любимого дома, но он этот мимолетный сантимент скрывает, тщательно пряча щемящее свое чувство любви к своей матери, и бабушке, и обожаемой сестренке – ко всему родному - прячет все в той же улыбочке.., и еще потому, что успел отвыкнуть от вкуса этих пирожков с капустой.

- Мама, я же к Женьке, в его кафе… А пирожки твои – это удовольствие, которое мы продлим потом, непременно…

В Иркутске Илья задержался, но ненадолго. Его путь лежал в Петербург. Петербург в некотором смысле тоже город его детства.

Там учился в Архитектурном университете (ЛИСИ) дядя Ильи, мой младший брат Виктор, и мы с Ильей мои школьные каникулы проводили в этом красивом городе с дворцами, мостами, каналами и золотыми куполами, от которых маленький Илюшенька всегда приходил в неописуемый восторг. (Только вот роскошный Спас-на-Крови все детство и юность Ильи был закрыт на реставрацию).

Витя влюбил в этот имперский город и нас с сыном. А осуществил он это практически профессионально, проводя экскурсии как настоящий архитектор, со знанием дела, знанием великих имен великих зодчих и знанием истории пышного царского прошлого этого великого города.
Один, без какой-нибудь протекции, но с неудержимым желанием «творить великие дела», на своей японской машине Илья отправился из Иркутска в Санкт-Петербург.
Этому мальчику всего 21 год! Расстояние, которое ему предстояло преодолеть, проехав за рулем через всю необъятную Россию - почти 6 тысяч километров! Он ни минуты не сомневался, что поступить нужно именно так.
Удержать его около себя я снова не смогла. Его праведные крылья сильнее и крепче моих, пропитанных, в том числе, эгоистической материнской любовью уговоров.
 Их обрубить не дано никому. Даже мне.

Моя участь, моя миссия вновь заключалась в том только, чтобы молиться за него, моего целеустремленного и стремительного сына, за самое дорогое в жизни моей, за мой ясный свет и воплощенную божественную любовь мою – за моего Илью.
Молчать и соглашаться я была должна.




(Продолжение следует)

 

Часть 3
 Глава 1
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(20) (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.3, Гл.1
(Продолжение)
«… хотелось бы заострить внимание на некоторых моментах, связанных с эффективностью проведения тренинга, так как тренинг, даже прошедший блестяще, не гарантирует, что сотрудники, побывавшие на нем, что-то изменят в своем рабочем поведении. (?)
Потому что ломать устои,
привычки, начинать делать что-то по-новому, так, как никогда не делал, - это под силу далеко не многим! А ведь заказчикам нужно именно это: Изменения….. таким образом, мы имеем возможность позитивно повлиять на деятельность компании, и в итоге получить те самые Изменения».
(Из интервью Ильи Базарсада. Радио «Эхо Москвы» в Санкт-Петербурге).

Все, исключая  только идиотов (они уже счастливы - априори!), мечтают быть счастливыми, богатыми, успешными и при этом здоровыми, и чтобы их еще обязательно любили представители противоположного пола, ну, а представители своего пола - непременно уважали!

 Однако мечты и желания зачастую так мечтами и умирают.  Но существуют  единицы, которые свои мечты осознанно, а потому естественным образом, реализуют. Ведь если хочешь изменить свою жизнь соответственно ей (своей мечте), измени сначала сознание, но это, безусловно, нелегкий путь. 

 Для этого необходимо трудиться  (а не лениться,  поддаваясь сладким мыслям под названием: «авось», лежа на пресловутом диване).  Для этого необходима сила духа, свидетельствующая о глубокой внутренней борьбе, я уже не говорю о качествах характера, таких как целеустремленность, упорство, смелость, выдержка, блестящие умственные способности… Сначала необходим сдвиг в сознании, и как минимум, оно (сознание) должно быть! 

Сознание – это самое реальное, и оно постоянно в вас. И с ним нужно работать, с ним важно находиться в сотрудничестве, чтобы уметь изменять сначала себя, а потом и свой мир вокруг себя! Без изменения сознания не выйти в новую жизнь! Илья это  формулировал несколько иначе: все просто, как вдох и выдох – понял и запомнил, а потом нашел себя в этом мире и избавился от иллюзий легкого счастья, пораждающих множество бед, разочарований и неприятностей.


Илья, конечно, осознанный человек.  А как иначе?  В противном случае он остался бы в Иркутске «с квартирой-машиной-дачей» и с женой Верочкой, например. У него уже все это было! Кто-нибудь другой так бы и поступил, только не Илья.


Он выехал из Иркутска 2-го октября, а 7 октября  уже был в Москве. Ехал пять дней, останавливаясь в крупных городах на отдых. Один раз пробил колесо. Раз чуть не заснул за рулем. Звонил регулярно. Я молилась, если можно назвать молитвами мои просьбы к мирозданию об опеке над моим сыном.

 Я ежеминутно обращалась к ангелам-хранителям, напоминая им, что ни секунды нельзя дремать, имея такого подопечного, как мой сын!  А он был на удивление весел и жизнерадостен.

- Как же так? - спросила я его. 

И Илья сформулировал свой поворт в своей судьбе так:


- Мама, вот есть гаджеты виртуальной реальности: все происходит при помощи смартфона, который вставляется в гаджет -  и ты в другом, виртуальном мире - в том, каком только хочешь,  который только может пожелать твое воображение. Воображение, конечно, может быть развитым или не очень развитым.  Насколько оно развито, от этого зависит выбор твоего виртуального, то есть желаемого, мира, другими словами - твоей игры.
Так вот я не надеваю шлем виртуальной реальности, чтобы начать игру в этом виртуальном мире, мною выбранном, потому что я играю жизнь реально.
Мой рельный мир – интересная виртуальная игра, я ее сам выбираю!  Мой самый невероятный виртуальный мир – реален.

- Ну и что?- пока недоумеваю я.

-  Это, как чудесный сон, но который тоже реальность. Или смерть, тоже реальность, другая реальность (правда, это пока еще за пределами нашего сознания, и мало кто решается ее пережить даже в виртуальном мире так, как в реальном, потому что не ясны границы перехода, как и границы перехода в сон… Тут даже Макс Планк со свими квантовыми волнами бессилен. Но все впереди…Квантовая физика все объяснит … Грядет  2-я цифровая революция!  Мама.

- Так и что же?

- Не беспокойся за меня, просто верь, как в бога, например. Моя виртуальная реальность – это мое желание реализовать себя так, как я хочу, но она  находится  в реальном мире.
 Я еду через Сибирь, Урал.. – почти через всю страну туда, куда хочу… То есть, я просто захотел поиграть в такую интересную игру, в которой мне необходимо добраться из пункта А в пункт В, а по дороге, естественно,  преодолеваются препятствия.
Я ловко справляюсь, потому что мне нравится эта игра.  А главное: я не сижу за игральными автоматами, впадая в зависимость, а реально – еду.
 Вот и все. Реальная, а не виртуальная игра - моя жизнь. У тебя нет причин для волнений!

- Да, Илья, твоя жизнь – реальная игра. Но ведь самолетом и быстрее, и комфортней - из одного пункта в другой! – продолжаю я талдычить свое…

Я вспомнила, как учась в 11 классе, Илья вел себя так, как, по его мнению, должен жить бизнесмен. Его учеба – это его бизнес.
Такая вот профессия - босс, который, конечно, дисциплинирован, одет с иголочки, креативен, образован… Школа – это офис, которым он управляет… 

- Мне нравится решать проблемы, - говорил Илья, - я получаю от этого удовольствие!

Нужно ли упоминать, что учеба ему давалась легко.

Я вспомнила также, как классе в  6-м Илья любой разговор со сверстниками ли, со мной ли или с Маргаритой превращал в диалог Шерлока Холмса и доктора Ватсона: он знал наизусть почти все рассказы Конан Дойла о Шерлоке Холмсе, потому что был увлечен им тогда. 

Или  вот: иду за Илюшенькой в садик  после работы, хочу забрать его пораньше, но не тут-то было!  Илья, забравшись на горку, изображает военного летчика – капитана, по-моему,  некоего Тарасова, командира экипажа. 

Приказывает всем надеть парашюты, а сам бежит и забирается в какую-то ракету и садится за «штурвал», ребятишки бегут с «парашютами», естественно, за ним.

Дело в том, что самолет «подбили» фашисты, а топлива может не хватить, чтобы долететь до «наших», Петьку Заворотнюк  «ранило», друзья помогают, а Илья все-таки справляется с управлением, и «наши»  встречают летчиков с победой…

А я догадываюсь: просто накануне Илья посмотрел какой-то военный фильм, вот и все.   
Мы над этими его бесчисленными выдумками посмеивались частенько, когда вспоминали  детство и Сибирь.

Самое главное, что должен был знать мой сын, так это то, что он всегда в моем сердце.  Он (и еще Маргарита) – две  главные «несущие конструкции» моей души, две  золотые ниточки, благодаря которым и соткано мое сердце.

 Илья знал, но все-таки  не придавал этому  уж  какого-то особенного значения: все матери боготворят своих детей и переживают за них. 

 Однако в его бурной и насыщенной событиями жизни никогда не исчезала мысль об этом, и он знал, что он, Илья,  является основной составляющей сути своей матери!

Поэтому его «рай находится у ее ног» - он так точно считал. Он к этому пришел.

 Я думаю, такая мысль не раз пронзала его сердце, сердце моего сына.

 И уж вовсе устрашающе пророчески звучали его слова в конце октября 2015 года, когда мы с ним виделись и беседовали  последний раз в этой жизни.

 Он сказал:

- Мама, если я раньше всегда боялся твоей смерти: думал, блин, как же я все переживу, не переживу ведь! То сейчас я боюсь другого: я боюсь, как ты переживешь мою смерть, если что…», - и он улыбнулся, улыбнулся самой ласковой из множества своих очаровательных улыбочек.


Эта его улыбочка, такая любимая и родная, всегда придававшая еще большее  обаяние и очарование всему его такому любимому лицу и облику, пронзила теперь насквозь меня.  Она «застряла» во мне навсегда…

 И сразу,  вдруг холодная и омерзительная волна страшного беспокойства пробежала от головы до ног по всему моему телу.

Внутри все заныло, и я, с трудом справившись с волнением,  «замяла» разговор,  изображая (как могла) спокойствие и благость на лице, чтобы Илья вдруг не разволновался  из-за меня всерьез.
 Еще чего не хватало! Я не хотела даже об этом думать.

Но какая-то непрошеная тоска уже тогда  съедала мою душу: мука сердечная, перед зловещим лицом которой уже невозможно было изобразить ничего: ее не проведешь обманом.

 «Что это такое?» - назойливо вопрошало и стучало в висках... Нет, это не предчувствие беды…

Рок?

(Продолжение следует)

 

МОЛИТВА О СЫНЕ.
(21)  (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.3, Гл.2
(Продолжение)

«Отличительная черта «аристократа» – отсутствие зависти. Плебей всегда завидует: ему кажется, что он мог бы осуществиться лучше. Аристократ уже осуществлен!» (Мудрость)

    
Итак, Илья в Санкт-Петербурге. С чего начать?

Вопроса же «что делать», обычно задаваемого вслед за предыдущим (по исконно русским традициям), а уж тем более бессмысленного поиска того, "кто виноват" для него не существовало, потому что он знал, что делать.

Молодой, здоровый, умный, амбициозный, исполненный уверенности и являя собой настоящий фейерверк энергии, Илья приступил к серьезной деятельности. Молодость всегда права, и это априори!


Прежде, чем стать во главе консалтинговой компании в свои 24 года, где он являлся одновременно и генеральным директором, и ведущим бизнес-тренером, Илья успел поработать коммерческим директором в крупной финской компании по производству (и реализации, естественно) профессиональной, специальной одежды, в разы увеличив ее продажи.

И, конечно, свой капитал.

 А еще он никогда не гнушался тем, что какие-то месяцы поработал мерчендайзером в сети элитных винных бутиков СПб.

Это были бесценные уроки жизни, и первые необходимые ступеньки карьерной лестницы, которые, безусловно, нужно пройти всякому начинающему бизнесмену. Это как болезни роста, как первая любовь, которая наполнена страстными желаниями и неизбежными разочарованиями, но которая неизбежна также в жизни нормального молодого человека. Как сама неприкрытая лоском праздности жизнь с лишениями и невзгодами. А они были.

 Главное, не терять себя, не терять самообладания, и быть на высоте своих самых невероятных идей и стремлений!


Менее чем через год Илью представили тогдашнему директору знаменитой консалтинговой компании в Санкт-Петербурге «MBD-Групп», где его талант учителя-пророка, оратора, грамотно владеющего речью, его образованность, обаяние личности и искренность, немедленно были всеми отмечены.

 «Всеми», это значит теми крупными петербургскими компаниями, руководители которых учились или тренировались у Ильи. И уже через два месяца он не нуждался в рекламе, потому что само собой как-то получилось, что все хотели «заполучить» только его и именно его.

Результаты тренингов, своеобразный и изысканный стиль их ведения, свойственный только Илье, сами собой снискали благодарную аудиторию, а это качественная и поэтому самая долгосрочная реклама.

Он становится лучшим бизнес-тренером Санкт-Петербурга.

Разумеется, растут его доходы, улучшается материальное положение, и все это «изобилие», как ни странно, не валится с неба по мановению волшебной палочки, как думают всегда завистники и вечно ноющие жертвы, которые и могут только истекать желчью от зависти, которые как тень всегда подвизаются за заслуженным успехом и блеском осознанной личности.

Илья привлек к себе в компанию одного такого урода, который и умел только пользоваться благосклонностью Ильи, и несколько лет Илья кормил его семью, платя очень приличную зарплату, гораздо более высокую, чем он сам, этот лентяй-бахтин-убийца, стоил вместе со своими погаными внутренностями.


Так получилось, потому что Илья оперировал нравственными категориями собственных ценностей относительно этой омерзительной личности, этого поганого существа, которого Илья хотел развить, изменить, и  который, спустя почти 10 лет, организует убийство, возомнив себя умеющим встать на место Ильи.


- Когда я первый раз захожу в новую аудиторию, передо мной тотчас встает самая важная проблема…, - рассказывал Илья.


- Какая? Какие могут быть у тебя проблемы, Илья, когда ты так превосходно владеешь материалом? – недоуменно спрашивала я тогда.


- Представь: в аудитории какого-нибудь фешенебельного отеля сидят готовые повысить свой управленческий уровень с целью увеличения прибыли собственного предприятия сорокалетние мужчины (мужики), как правило, хорошо одетые, статусные, что подтверждает наличие на их руках каких-нибудь Rolex или Rado, как минимум…


- Ну и что?


- И тут заходит пацан 23-х – 24-х лет… Это я. И начинает учить их «жизни». Да еще не очень-то русский! Одним словом, мама, первые пять минут – самые главные, они-то все и решают. А мне в эти пять минут необходимо переломить их сознание, взломать стереотипы мышления и привлечь на свою сторону так, чтобы они мне верили, как богу, и следовали за мной.


- Илюшенька, ну я-то знаю, как ты можешь увлекать за собой своими идеями и своим воображением кого угодно, это твоя органика. К тебе всегда тянутся,  видя и чувствуя, насколько ты интересен, нестандартен, многолик. И знаю я, что невозможно, просто невозможно, не попасть под обаяние твоей сущности, и не раствориться в лучах.., - Илья в таких случаях меня обычно перебивает!


- Мама, ну сколько можно меня «лечить». Для этих акул я никакой не Илюшенька. И поверь, нельзя просто за счет обаяния стать авторитетом, обаяние и всякие твои «лучи»… - это все в пользу бедных! Нужны конкретные знания, приемы, дело. Это побеждает. За этим ко мне идут, - Илья не очень любит, когда я говорю не по делу, по его мнению, конечно.


- Ну тебе же нравится манипулировать сознанием своих «учеников», хотя бы чисто психологически, нравится находить слабые их места, а потом в эти моменты взять и повернуть ход их мыслей в свою, нужную тебе сторону, а это не может совершать бесталанный, не одаренный, не поцелованный богом в макушку мальчик,- говорю я .


- Нет. Это лишь часть профессиональной технологии, которой должен владеть каждый бизнес-тренер. Да, ты права, конечно, нужно что-то еще, какой-то тот самый «уровень–«бог», чтобы потом тебя эти дяденьки полушутя-полусерьезно, но все-таки с уважением называли гуру. Хотя, я тебе скажу, есть вполне профессиональные, знающие тренеры, отлично владеющие материалом без всех этих «высоких уровней», без шарма, без обаяния..,  - Илья улыбнулся и закончил разговор.


На свадьбе (первой и единственной) в жизни Ильи присутствовали некоторые такие «дяденьки», и действительно называли его своим гуру, нисколько не стесняясь разницы в возрасте. Называли его гуру и когда официально поздравляли, и просто в знак уважения в приватной беседе.


Илье было 25 лет.


Приходили такие «дяденьки»-бизнесмены и на могилу к Илье: к своему юному, к своему молодому гуру.

Приходили с большими букетами цветов, с памятью о нем приходили, с благодарностью к нему и с уважением приходили… Это было уже 15 марта 2016 года в День Рождения Ильи.


Помнят Илью все, кто его любил и ценил. Испытывают боль.

Не могут справиться, как и мы, с какой-то необъяснимой пресловутой несправедливостью...

И у этих суровых, "проженных" акул бизнеса, у этих здоровых умных мужиков невольно наполняются слезами глаза.

 Они блестят по-новому,  и на секунду сознание расширяется, открываются непонятные пока новые истины: спасибо, Илья.

«… ты и здесь – первый: ты гуру…»





(Продолжение следует)








 




МОЛИТВА О СЫНЕ.
(22)  (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.3, Гл.2
(Продолжение)
 « Поскольку человек представляет собой сомнительную смесь духа и материи.  Поскольку дух открывает ему взгляд на вечность, а материя тянет вниз и привязывает к преходящему, ему нужно устремляться от чувственного к духовному, дабы возвысить свою жизнь и придать ей смысл…»
(Герман Гессе «Нарцисс и Златоуст»)

Это было сумасшедшее время.
  Бешеный ритм жизни. Не всякое сердце может выдержать такие нагрузки и напряжение.


Разумеется, Илья молод, к тому же,  это Илья, который никогда не отказывался от эстетичности проявлений себя в жизни, которая заключается в умении ценить ее (жизни) прекрасные мгновения и, по возможности, их продлевать.

 Молодость диктует свой стиль таких проявлений! Ему был приятен комфорт «красивой» (там, где присутствует гармония, конечно) и дорогой жизни, никогда не отказывался от ресторанов и клубов с хорошей музыкой, а также  необходимых при таком графике работы расслаблений, которые можно было получить в SPA, на фитнесе, в отелях курортного района Санкт-Петербурга…

А кто может запретить: такую жизнь он обеспечивал себе сам.  Между прочим, были и моменты, когда его сердце билось чересчур бойко, что было похоже на аритмию, и что было неудивительно.

Илья даже носил специальный датчик-ремень на руке, который фиксировл его сердцебиение в течение необходимого времени (по рекомендации докторов) чтобы определить степень выносливости сердечной мышцы и для понимания степени серьезности и возможности опасения за его здоровье.

К счастью, молодой здоровый организм просто так реагировал и свидетельствовал о чудовищных перенагрузках: не мог же он оставаться равнодушным к ним.


К счастью, (это я так думаю) у Ильи, так же как и у его отца Жаргала, аллергия на алкоголь, поэтому любимым напитком его в то время было молоко. Он мог его пить литрами, хотя в младенческом возрасте предпочитал кефир.

Однако, сколько иных «открытий чудных» приготовила индустрия развлечений, а девушки!.. что одна другой краше, как можно их не любить! 
В этот же период Илья  женился. Связал себя на какое-то время узами брака, хотя у нас с ним был устный договор (мы просто размышлыли так),  а состоял он в том, что подумывать о свадьбе можно будет начать лет с 35-ти – 40-ка.

Конечно, это было разумно, и Илья с этим соглашался, однако все происходило с опрежением на 15, а то и 20 лет!

Я напомнила ему о Фрэнке Синатре, голос которого и манера исполнения которого  (по словам наставника Ильи по вокалу) очень похожи на музыкальность Ильи, и я напомнила ему слова этого великого голливудского исполнителя и знаменитого сердцееда: «идеальный возраст мужчины для вступления в брак около 90 лет, ровно за две минуты до его смерти…», - смешно, конечно, но уж Фрэнк  Синатра точно знал, о чем говорил!

«Человек начинает ценить счастье только когда женится, но к тому времени это слишком поздно!»


- Для того чтобы отношения были качественными и долгосрочными, необходимо только одно: чтобы ценности людей совпадали, это единственное условие, а не страсть, как обычно, которая принимается за какую-то эфемерную любовь! - это уже говорила я.


- Можно женщину воспитать согласно своей эстетике..,  - не очень-то углубляясь в суть супружества, наивно предположил Илья. Ему интересна эта новая ипостась:  брак, жена, семья, дети…


- Женщины, как правило, преследуют ценности более низкого, практического порядка: быт, дети, семья; а потом уход за собой, деньги, удовольствия, наряды, украшения, требование внимания к себе…- поэтому женщины хитрее, корыстнее, коварнее, и им наплевать на мир за окном их дома, а тем более,  на его (мира) переделывание, - думаю я.

 
Родился ребенок… Девочка, в которой Илья не чаял души, и первое время просто не отводил от нее глаз ни днем, ни ночью.

Наверное, это была сильная эмоция, коснувшаяся глубины его сердца.

Тем же  временем компания развивалась и, соответственно, расширалась: открывались филиалы в крупных городах России, начиная от Москвы и заканчивая окраинами страны: Иркутск, Чита, Новосибирск, Екатеринбург, Самара, Челябинск, Краснодар, Ростов-на-Дону…

 В течение одно месяца Илья мог проводить тренинги в Москве и в Новосибирске, в Самаре и Чите, не заглядывая даже домой.

Он мог, после всего,  полететь на визуальную деловую встречу, например, в Баку, а наутро проводить тренинг в Санкт-Петребурге. Мы не успевали следить за его передвижениями: перелетами, переездами на машине, поездками на поезде.


- Илья, ты где? – это первое, что я могла произнести, когда позвонила ему однажды в 10 часов утра, точно даже не зная, где он находится. Был август. Я хотела позвонить раньше, но думала, что могу его разбудить: пусть поспит подольше, пусть отдохнет…

- Мама, это как? – вдруг ни с того ни с сего, как мне показалось, отвечает Илья.


- Что случилось? – мне показалось, что я не могу даже пошевелить хотя бы  пальцем, я не могу встать, кажется, отнялись ноги. А в голове молнией пронеслась мысль о моей матери, бабушке Ильи, которая не могла встать на ноги, пока я рожала сына, потому что у нее они «отнялись». Разумеется, от сильного эмоционального напряжения, от страха за меня. А как иначе?


- Все уже случилось, вот только что! И именно в эту секунду ты звонишь! Это как?  Я жив. Правда стекло в очках треснуло,  все:  придется их менять, – говорит уставшим голосом Илья, как будто он провел пять тренингов подряд без перерывов хотя бы  на кофе, и притом – с утра. Я все поняла.

- Представляешь, Range Rover  полностью – «в мясо». Нет живого места. Водитель фуры в шоке, причем и прежде всего, от удивления.

- Как это случилось? Почему? – наконец, придя в себя, как только можно спокойнее спросила я.

- Сработали все системы безопасности, потому что машина отличная. Я ехал из Минска: у меня сегодня тренинг с утра в СПб. Скорость 230 км …

- Илья….! – только и могу произнести я.

- Это для трассы практически нормально. Фура выехала неожиданно из-за поворота – кто-то не справился с управлением!.. И мы встретились!.. Все живы. У КАМАЗА слегка помято колесо, а моя машина – уже не существует. Вот так.

- Илья, ты понимаешь, что у тебя просто мощные Ангелы-Хранители? Так не бывает, Илья! – уже не сдерживая слез, восклицаю я, - ты понимаешь, что это урок, и тебе задает его Вселенная или не понимаешь? Илья, неужели не чувствуешь ты, что нужно изменить что-то в жизни своей? Илья? – вопрошаю безудержно сквозь слезы  я….

- Да, мама. Все у меня хорошо. Еду на тренинг. Все ведь отлично! Есть такси…





(Продолжение следует)






ГЛАВА 3


МОЛИТВА О СЫНЕ.
(23)  (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.3, Гл.3
(Продолжение)
«Быть поэтом — это значит то же,
Если правды жизни не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души»
                (Сергей Есенин)
Его пророческий дар всегда, всю жизнь не давал мне покоя.

Его умение красноречиво убеждать своего собеседника, чудесным образом ломая стереотипы мышления и меняя восприятие мира, невозможно было не заметить.

 Это обыкновенное искусство влиять на человека, именно влиять, а не манипулировать, казалось, было дано ему от рождения.

Увлекая нестандартностью мысли и уникальностью своего мировоззрения, Илья виртуозно владел умением побуждать к действию, давать импульс к работе над собственным совершенствованием: человек вдруг начинал задумываться, анализировать свою с у щ н о с т ь, другими глазами начинал смотреть на мир вокруг себя.

На мир, который гораздо дальше горизонта, больше, глубже и шире, чем тот, что он видит из окна своей квартиры или своей машины…

Мне всегда казалось (конечно, глубоко в тайне души своей я чувствовала) что Илья обязательно придет к деятельности проповедника, духовника. Он, кажется, для этого и был рожден.

Говорят же, что искренное слово, идущее от сердца – целительное слово. В этом смысле Илья – Целитель. И этого у Ильи не отнимешь. Он умел сказать!

Возможно, так бы и случилось. А возможно, этот его дар необходим «там». Может быть, поэтому именно таким, именно об этом был мой второй сон-откровение 23 декабря 2015 года, на 49-й (!) день после его ухода.
             

 Я все видела: мы с Маргаритой поднимаемся по широкой лестнице в большой концертный зал, и я вижу, что этот зал переполнен людьми.

На очень большой сцене, в глубине которой, в левом ее пространстве, стоит рояль - рядом сидит на стуле Илья с микрофоном в руках и поет.
Но я не слышу звука. Он в белой красивой рубашке, сверкающей и отражающей голубой свет люстр и фонарей – в той самой рубашке с расстегнутым воротом, что на фото из Сингапура.

Мы видим, что зал рукоплещет, а люди периодически встают и хлопают ему, стоя

 Многие со слезами на глазах. Я поворачиваюсь к Маргарите и как бы говорю: «Ну, а как иначе?»

 Марго идет за мной, но слегка поодаль. Я поднимаюсь выше, ничего не слышу, но чувствую всеми фибрами своего естества, что Илья поет, и даже не поет, а пророчествует, бесконечно проникновенно и пронзительно, как может только он, потому что поет его душа, посылая свой свет, свой звук и гармонию свою в сердце каждому из присутствующих.

 У Марго слезы и не только в глазах: ее сердце разрывается от них.

Тогда я вдруг оказываюсь сидящей (а перед этим стояла) на одном из последних рядов возле этих лестниц-ступеней, по которым мы с Марго и поднялись в зал.   

                Рядом со мной нарядные женщины и, одновременно умиротворенные и восхищенные, они вытирают слезы белыми кружевными платочками, растроганные пением Ильи.
Я очень хорошо помню эти белые платочки, я помню, какие именно были кружева.

А Илья вдруг уже стоит как бы на коленях между рядов, которые образуют проход. Позади него стоящий и аплодирующий партер. Впереди – наши ряды, где сижу я.

 И вот он с микрофоном в руках, присев на колени передо мной, поет (но я же чувствую, что поет, хотя не слышу) глядя в мои глаза.

И я встала, и думаю только об одном: как ему «там»? Лишь бы ему было хорошо, только бы он не страдал! Зачем и за что передо мной как будто извиняется он? Не за что извиняться ему или просить прощения за что-нибудь у меня, потому что я не знаю, за что, потому что нет и нет ничего такого, за что у меня нужно ему просить прощения или быть мне чем-то обязанным…

 Нет ничего такого.
               

«Только бы не заплакать, только бы не плакать…», - думаю я, но знаю, что глаза у меня всегда красные все равно.

 Я смотрю в глаза Ильи, в глаза своего бесконечно любимого сына.

(Эти любимые и неповторимые, ни на чьи не похожие его глаза (глазки), от которых я сходила с ума, когда он-младенец просыпался после непродолжительного дневного сна, потом открывал их и, поднимая маленькие верхние веки, увлекал ими вверх, к бровкам, длинные реснички свои - разве я когда-нибудь их смогу не помнить?

И я, молодая мамаша, уже соскучившись, пока он спал, не могла насмотреться на него, только что пробудившегося. Такие красивые глазки с таким необычным разрезом и выразительной окантовочкой нижнего века, которую я почему-то всегда называла овражком, они всегда для меня суть моей материнской любви. Любимые мои глаза Ильи!

Умненькие и проникновенные глазки, которые с самого рождения демонстрировали исключительность этого крошечного комочка моей бесценной сущности по имени Илюшенька. Я всегда говорила, что у моего Илюшеньки глазки уникальные, выписанные как на иконе. Я говорила об этом всем.)

Продолжаю свой сон: глазами, большими и зелеными (как у меня), Илья смотрит в мои глаза. И так долго-долго смотрим мы друг на друга. Я – о нем, а он, видимо, обо мне печалится.

И я чувствую, что, глаза его, конечно, тоже покраснели… Но слез, кажется, не было.

А лицо было таким (оно ведь всегда разное) милым, расслабленным, молодым, чистым, как на фотографии у Маргариты в телефоне: Илья в белой рубашке с расстегнутым воротом, молодой, милый, любимый, с у щ и й.


Маргарита в это время, все чувствуя и, безусловно понимая, сидит на следующем ряду, позади меня, повернувшись спиной ко всему, потому что все видит, все понимает и так, потому что плачет, не умея сдерживать слез.


Я проснулась. (Спала ли я)

Илья был без очков!

«Он занял «там» СВОЕ, предназначенное ему место по достоинству», - только и пронеслось в голове у меня.





(Продолжение следует)

 
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(24)  (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.3, Гл.3
(Продолжение)
«Я пришел в этот мир не для того, чтобы оправдывать ваши ожидания» (Далай-Лама)
«Если я буду совершать именно те поступки, которых ждут от меня люди, я попаду к ним в рабство».
(Пауло Коэльо)

Женщины в большинстве своем куда более практичны или даже более мелочны, более корыстны, хитры и коварны, чем большинство мужчин,- говорю я.

 По определению так - думаю я - потому что природа наша женская такая. 

И такие женщины тоже были близки к Илье. И они прямо пропорционально этому определению  проявили себя и после его ухода. 

Хотя в мире женщин, объединенных гендерным началом и соответствующим поведением в социуме, от которого они (и я тоже) не умеют не зависеть – встречаются разные, и в том числе женщины качественно (позволю себе так сказать) отличные.

Это те, в том числе и из окружения Ильи, кто сумел возвысить свой дух в момент такого небывалого потрясения, как смерть Ильи. 

Для них открылись некоторые истины, дремавшие в глубине сознания, расширившие, в первую очередь, границы их собственной души.


Но в основном, духовное и вечное так и осталось для многих закрытым. 

 Их мысли  били ключом  в одном и том же направлении: что будет с компанией Ильи (?) как воспользоваться моментом, чтобы взять бразды правления в свои руки, где деньги, как извлечь их, как заполучить… - в общем, о мирском мысли.   

А кто-то скрывает свое имя, видимо, чего-то опасаясь. Что можно сказать? «Что бы мы  ни делали за спиной у других людей,  мы делаем это на глазах у Бога», как говорят.

Время все расставит по своим, достойным каждого - местам.
 
Важно, что чувствовал Илья, и чем он жил,  что думал, о чем мечтал, кто был с ним рядом, пусть даже и «эти».

 Кто и как себя проявил по отношению к нему, как вел себя он, каково было его окружение... Как выяснилось, окружение было  разное, еще то окружение!
 
Жил он ярко и стремительно, терпел поражения и имел успех, в том числе и у женщин, хотя, как известно, успех никогда не приходит один. С ним приходят две беды: завистники и соавторы.

Ничто не ново под Луной. Здесь, на грешной земле, все – суета, и, в основном, ничтожная. И такая жизнь – наш удел?

Личности, которые смогли все-таки вырваться из силков «низких» и приземленных ценностей, устремившись к возвышению духа, к истинной, а значит абсолютной красоте, поняв при этом, что «туда» они уйдут только с «собой»: с наполненной своей душой - таких личностей не так уж много.

Кого мы знаем? Иисус Христос, Пророк Магомет, Будда Шакьямуни, некоторые йогины, а также Просветленные (или Пробужденные)…  Не так уж много и людей, сумевших преодолеть свою жалкую низкую косность, и прежде всего – косность мышления.

 Это  великие мыслители, ученые, философы, поэты, и все художники - настоящие «художники» своей души, потому что «на пути чувств (искусства) столь же глубоко постигаешь тайну бытия и выражаешь ее…»   Вот и все, пожалуй. 

А нас на планете – миллиарды (более семи). К сожалению, трудно увеличить этот список до семи миллиардов  живущих одновременно на планете Земля людей.  Причем, образованность – это вовсе не гарантия мудрости или освобождения своего сознания от эго: от зависимостей.
 

Вот и получается, что большинство-то уходит с наполненным мешком  заблуждений  разума и психологических страхов в виде любых зависимостей и несвобод, например, от чужого мнения, или, например, от корысти и алчности, зависти, тщеславия, гнева…

Кто-то уходит, прожив жизнь, думая лишь о наполнении собственного кошелька, а не о «наполнении» какой-то там эфемерной, никому невидимой души...

Но уходят все.  Без исключения. Воскрес только один Иисус. Он был мужчина.

 А вот Божественная Дева Мария (она же Богородица) являет  собой истинность женского начала до сих пор. Страдающая, а не коварная, корыстная и стяжающая!
 
Бессмысленной возни и суеты, которая свойственна грубым и одновременно хрупким формам (нам, то есть, потому что все материальное непрочно и мимолетно) не существует в мире тонких материй, как и нет места любому психологическому «дерьму».

Впрочем, каждый сам решает, кто и с чем уйдет.

И, конечно, это не мое дело вмешиваться в  жизнь и сознание кого бы то ни было: все, что принадлежит им, женщинам этим, равно как и мужчинам,  пусть с ними и остается, в том числе и на их совести.

Речь об Илье.

Конечно, Илья понимал и чувствовал, что нельзя считать друзьями (любимыми) людей  невежественных, с разными психологическими и социальными предрассудками: их дружба всегда зависит от предрассудков других людей.

Но где вы найдете идеальных других? Сам Илья ведь также в той или иной степени был периодически зависим, то от одного, то от другого: хотя бы от собственного воображения или от своей мечты, мало кому понятной и тем более, мало кому близкой, чтобы ее почувствовать.

К сожалению.

Невероятные драмы и трагедии разыгрывались в его душе, а сердце страдало, рвалось и истекало кровью не однажды, следуя вере в мечту своего хозяина.

Он сам устраивал свою жизнь, и эта жизнь зачастую напоминала извергающийся вулкан, в эпицентре которого он всегда сам и находился.
 
Жизнь на красивой планете Земля – урок, который проходит каждый сам, и только сам за него отвечает.

И с этим выполненным (хорошо или плохо) заданием человек предстает рано или поздно перед Богом, насквозь пронизывающий взгляд которого неизбежен.

 И каждый из нас, как легкое беззащитное перышко на Его ладони. Более того, любимые нами буддисты, говорят, что «Я» и есть Бог.

 А еще устами Далай-Ламы они дополняют: «нельзя вернуться в прошлое и изменить свой старт, но можно стартовать сейчас и изменить свой финиш»: твое «Я» в твоих же ведь руках: 

«Ты в этот мир явился не навечно,
Тебе не долго красоваться в нем.
И помни - красота не бесконечна,
Она тебе дана судьбой внаем…»
(Уильям Шекспир.  Сонет 13. Перевод И. Фрадкина)


Однако продолжается наша повесть: продолжают развиваться бурные и неизбежные события в жизни Ильи.

Так вслед за Ильей, а именно спустя восемь месяцев после его отъезда из Иркутска, мы с Маргаритой прилетели в мегаполис под названием Санкт-Петербург.

Иначе было поступить нельзя. Илья сказал тогда: «Мама, у нас ведь такой мощный потенциал, и он требует реализации в этом красивом городе!»

И вот 3 июля 2003 года мы приземлились в аэропорту «Пулково». Нас встречал Илья.

Это был год празднования 300-летия города - Великой Имперской столицы в недалеком прошлом, между прочим.

Пышная и торжественная подготовленность к празднику ощущалась на каждом шагу. Красиво, масштабно, мощно. Но история Имперского города с «провинциальной (областной) судьбой» все-таки тоже давала о себе знать: отреставрированные фасады старого Петербурга соседствовали с запущенными подворотнями и дворами, расположенными подальше от центра… Россия.

Россия - это диагноз вне зависимости от географии.

Но ведь и мы не иностранцы.





(Продолжение следует)











 
ГЛАВА 4

МОЛИТВА О СЫНЕ.
(25)   (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.3, Гл.4
(Продолжение)
«Бог – это душа, живущая в материальном теле. Мой      Бог – мой сын Илья»
           Моменты гармонии, когда все внутри и вокруг тебя умиротворено, они тонки и неуловимы, как эфир.
               
              И когда входишь в такое состояние, перед мысленным взором красочно визуализируются все детали переживания этого состояния, как правило, приходящие из детства, юности - из прошлого, когда такие ощущения не были редкостью.
      
                Мы с моей маленькой дочерью, которой только исполнился год и 10 месяцев прилетели из Петербурга, где гостили у моего брата, в Иркутск.

                Нас встречал отец Марго, мой муж, и Илюша, который радовался встрече и веселился.

              Он же ведь родился в воскресенье, а всей жизнью рожденных в воскресенье людей управляет Солнце!
    
               Солнце дает им ощущение радости и красивые проявления чувств, и в течение всей жизни они оптимистичны, часто улыбаются, источают положительную энергию добра и любви.
               Вот Илья и источал эту прекрасную энергию. Я же от усталости валилась с ног.

        А между тем – сентябрь, и зелено-оранжевое буйство роскошной сибирской осени «благорастворялось» внутри, настраивая уставшую меня на радостное восприятие такой вызывающей ее красоты и бесподобной прелести.

           Солнце. Утро. Родной дом.

           Мой муж вместе с Ильей, бабушкой, взяв с собой Маргариту, уезжают на дачу в этот же день.

             А я осталась, чтобы разложить все по полочкам и привести свои мысли в порядок, приготовить ужин…

             Слегка себя жалея, но зная, что жалость к себе непривлекательна, я просто на одну минуточку прилегла на диван и… уснула, хотя за окном щедро раздавая всему и всем на свете свои яркие лучи торжествовало небесное светило, призывая всех радоваться жизни вместе с собой, а не спать…

             А я сплю в роскошестве оранжево-золотых красок солнечных лучей, проникающих в комнату.


              Непередаваемое ощущение уюта, комфорта, спокойствия, блаженства – полного растворения с самим Солнцем, с неким (тем самым, наверно) Абсолютом, с Началом…


              А Илья, Маргарита - с самым надежным и ответственным из всех возможных людей на земле – с бабушкой.
                Они ею обласканы, залюбленны, ею ухожены, ей необходимы… Илья… Маргарита…бабушка… Солнце… Ну, и муж, конечно.

              Вот он – этот момент. Вот она – моя гармония. Вот оно – мое счастье. Илья… Маргарита… бабушка… Солнце…

И тогда, и сейчас, и всегда я счастлива только тогда, когда - Илья… Маргарита… бабушка… Солнце…
Полное и безусловное растворение (или сон) – это переход в тонкие миры, и где все – эфир, сотканный из самых дорогих и бесконечно любимых сущностей.

         Разумеется, я тут же проснулась (опять-таки, спала ли я) встала, и сделала все как надо, все, что было задумано.

И я, разумеется, живу только потому, что во мне всегда этот вечный, непреходящий момент, исполненный присутствием Ильи, Маргариты, их бабушки и солнца… – абсолютной моей любви!
      
И вот теперь мы все в Санкт- Петербурге. Наша бабушка уже живет здесь в семье моего брата. Приехав сюда, мне пришлось немало претерпеть всяческих там душевных мук, страданий.

Привязанность к привычкам, к ранее «насиженному» месту – их источник.

Но необходимо было начинать новую жизнь. Практически все сначала, а мне 45 лет! Илья, конечно, был рядом с нами, хотя и жил отдельно. Нам с Маргаритой помогал.

- Мама, у тебя конфликт с самой собой. Давай разберемся, - реанимировал меня Илья.


- Илья, возраст так или иначе меняет мое отношение ко всему и к себе тоже. Я не могу, как раньше..,- почти рыдая, говорю я, - что мне делать? - вот так в силу возраста и соответствующего накопления «мусора» в своей голове, проявляющегося в бессмысленной привязанности к прошлому, вопрошала я.


- Конечно, можешь. Возраст здесь ни при чем. Просто нужен целевой подход к нестандартной (с твоей точки зрения) ситуации. Мы сейчас все проанализируем, выясним все желания и потребности, сформулируем цели и… их достигнем, - спокойно говорит Илья, и я забываю, что передо мной сын, а я его мать.


- Как? – продолжаю я всхлипывать и вздыхать.


- Во-первых, утихомирим эмоции. И уничтожим твой конфликт. Я же знаю, какая ты у нас эмоциональная и сколько в тебе энергии. Потратим ее более конструктивно: ведь когда в ход идут эмоции, это значит только одно: мозг отключен, а мозг – необходимый инструмент для решения любых задач, в том числе и жизненных.


- Слова, Илья, - говорю я, - только слова...


- Конечно. Слова. Всплеск твоей энергии, приправленный негативными эмоциями, может носить деструктивный характер. И напротив, конструктивный, если мы уберем их и привлечем мозги! – как с больной говорил тогда со мной Илья. Собственно, так и было.


- У тебя есть образование, профессия…  Маргарита… Я у тебя есть…  Все остальное – характер. Мама, прояви его, - сказал мне Илья, - в решении жизненных задач только это и требуется.


Одним словом, волею судеб, спустя четыре месяца, я стала главным редактором (и директором-издателем) одного строительного петербургского издания.

Журнал назывался «ТБ&ИС», то есть «Технологии безопасности и инженерные системы».

Кто бы мог подумать?  Системы… технологии… инженерные….

 Возможно, и наверно, только Илья.







(Продолжение следует)


 



МОЛИТВА О СЫНЕ.
(26)  (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.3, Гл.4
(Продолжение)
 «При виде цветка, который живет, укрывшись под листьями,
Я испытываю такое чувство, словно вижу свою тайную любовь».  (Сайге)
 «Есть только миг между прошлым и будущим…»
Сейчас я очень хорошо понимаю, нет, не понимаю и не чувствую даже, а знаю; экзистенциально, бытийно знаю: «Есть только миг между рождением и смертью (новым рождением).
 И  именно он называется жизнь на земле».  Быстрая, пролетевшая в течение одного мига от рождения до рождения жизнь Ильи - яркое событие, красивый миг.
И планета наша красивая. Илья здесь был. Илья здесь жил 34 года 6 месяцев и 20 дней.
 Его убили. Ангел пролетел мимо.
Их было пятеро - убийц вместе с организаторами – пятеро поганых носителей  желудков и толстых кишечников. О душе речь разве может идти, если она – субстанция их дерьма и омерзительного гноя? Звери, алчущие денег Ильи, алчущие его власти.
 Что они могут получить в результате? Они получают достойное их омерзительной сущности зловонное место в мироздании.
Свыше моих сил выразить, что произошло в ту кровавую ночь с моим, конечно, божественным сыном.
 Илья.
Илья, женившись, жил со своей новой семьей в новой своей ипостаси отдельно от нас.
В это же время он  увлекается самурайской философией бусидо, что значит «путь воина» (путь – значит жизнь во всех ее сферах).
Вся символика его Компании, начиная от визиток, папок, официальных листков, начиная с оформления офиса, печатей и штампов и,  заканчивая миссией и уставом, отображает это.
Он увлекся также одним из видов боевых японских искусств. (Недаром в детстве ходил в спортивную школу на ушу-саньда - китайское боевое искусство).
Он участвует в соревнованиях бусидо (или бушидо) с посланниками из самой Страны восходящего солнца. С тех пор у него остался шрам на груди, полученный от самурайского меча в одном из таких поединков. 
Но прежде всего философия. Илью притягивала эта японская философия с ее особым взглядом на окружающую действительность:

«В первую очередь воин умеет управлять собой, своими эмоциями и желаниями, намерениями и поступками.

Воин всегда несет ответственность за свои решения и действия. Hетерпение, поиск легких путей, достижение цели любой ценой не свойственны воину. Первая и самая трудная победа, которую должен одержать будущий воин - победа над самим собой.

Физическая сила не является основной характеристикой воина, возраст, состояние здоровья и даже смерть не властны над его духовным состоянием.

Воину не чуждо чувство страха, однако, он наслаждается своей способностью направлять это чувство в нужное русло, и своей способностью мобилизовать все ресурсы своего тела для решения поставленной задачи».

Но главные идеалы бусидо – преданность, честь и храбрость. Преданность абсолютная, без границ. Не поэтому ли даже мы, воспитанные в европейской культуре в ответ на вопрос, что более всего вы не приемлете в людях, отвечаем – предательство.
Не поэтому ли лучше смерть, чем предательство.
Илья был преданным другом.
Именно так он думал и о том человеке, в последствии вынашивавшим злой умысел против Ильи.
Имено так он относился к своему будущему убийце, оценивая его по себе, которого пригрел и которого просто содержал. А как иначе? (Ведь однажды они сказали друг другу, что друзья).
Но зависть, алчность, духовная немощность и агрессия правит бал.
Ее не одолеть одному Илье.

И ничего не меняется в этом мире: войны так и не прекращаются, а их причина та же самая: зависть, алчность, духовная немощность, которая порождает агрессию, да еще чувство небывалого превосходства, зовущееся национализмом (его корни – гипертрофированный патриотизм), который выгоден «кому-то» в целях реализации своих амбиций. 

Проходят тысячелетия, и ничего не меняется. Ни на йоту не преобразилась и не возвысилась психология человеческого духа с тех  невежественных и диких времен.
Не переставая, творятся зверские убийства: так убили моего единственного сына.
И войны не прекращаются на земле ни на минуту.

- Странный выбор, Илья.  Какая-то не свойственная нам эстетика, - говорила я о его увлечении самурайской философией.

- Настоящая мужская философия и мораль, уходящая корнями в глубокую древность, - отвечал Илья, - не ты ли сама с детства мне твердила: сильнее всех – владеющий собой? А?  Мама? – улыбаясь, и слегка подтрунивая надо мной, припоминал мне мои же слова мой уже повзрослевший сын.

Илья никогда ничего не делал без какой-либо продуманной подоплеки или философии. Строго говоря, он сам ее формировал, в крайнем случае, опираясь на историю.

Так же как и ничего не делал Илья по чьему-либо заказу или указу - только по велению сердца и души, а она у него была, прежде всего, талантливая; тонкая, сострадательная, красивая, глубокая и открытая. 

Душа моего сына.

Человек он был увлекающийся и увлекающий за собой, интересный и содержательный, а главное, с очень тонкой внутренней организацией.

Между тем с семейной жизнью не ладилось.
Жене не хватало внимания (его внимания к ней), а нужны были бесконечные подарки, наряды, украшения.
Почему нет? 
Это, конечно, красиво и естественно для женщины – наряжаться.
 Но когда  все  естественно и заслуженно в смысле причинно-следственных связей, и нет необходимости это все вымогать, строя из себя жертву, прибегая к так называемым женским хитростям, демонстрируя обиды, вот тогда это на  радость всем.
Не хватало ей нарядов и денег.
Впрочем, может быть,  более всего не хватало ума, чтобы понять, а потом проанализировать понятое?
 Ведь лежать на том самом пресловутом диване,  день и ночь обожая и восхищаясь прелестями жены, никуда не годиться, это не «путь воина», то есть мужчины.

Разве такое приемлемо для Ильи.
Мужчины устроены по-другому.

Мужчина, даже и молодой – вершитель дел, устроитель мира, генератор прогресса окружающих личностей, двигатель бизнеса и двигатель  семейного корабля в том числе.
 
Но  корабль «разбивается о быт», потому что сохранить его могут только двое объединенных желанием смотреть «в одну и ту же сторону», а не друг на друга.

Они смотрели в разные стороны.
 Что остается жене, когда муж занят «переделыванием себя и мира»? 

Ныть и требовать  удовлетворения своих прав, при этом распространяя свое потребительское отношение к жизни и на мужа. 

Вот она бедная! Ее обманули в ее ожиданиях рая на земле, который должен был обеспечить ей муж!

N не работает, а занимается ребенком вместе со своей домохозяйкой мамой и папой, тоже не работающим ни на какой работе, которая требовала бы ухода на нее утром и прихода с нее вечером.

Чаще с ними, со своими родителями, и  находилась жена N в отсутствии Ильи.
По большому счету эта жизнь походила на сплошной отдых от отдыха.
Илья в такую жизнь никак не вписывался. Он был постоянно занят. Он вкалывал.

Да, у него специфический род деятельности, который требует поглощения энергии чуть ли ни 24 часа в сутки, но кто-нибудь этого не знал?

Или об этом не был предупрежден. Илья был и остался Ильей.
Впрочем, и Илья видел, кого брал в жены. Точно видел.  Она не тот человек. Знал Илья. Но женился. Если кто и виноват, то только сам.

Это был его выбор: ведь он, купаясь в океане своей самоуверенной, и одновременно наивной молодости, был убежден, что человека можно переделать, усовершенствовать и воспитать.
Увы.
- Ты, кажется, N, хорошо рисуешь? Может быть, тебе заняться этим вплотную. Я помогу, ведь это моя неосуществленная в свое время мечта, стать художником, как мой дядя Витя, между прочим, - говорил Илья своей жене, - и ты не будешь скучать, ты будешь увлечена творчеством.

Ну, как пример, - пытаясь как-то изменить N и ее скучный ленивый быт, предлагал Илья.
 Во всём поддерживающая Илью и безгранично преданная ему Маргарита даже подарила N краски, кисти, мольберт, бумагу…
Ни один рисунок N, к сожалению,  так и не удостоился своего присутствия на каком-либо ее холсте.
Илья был тому причиной, конечно.
 «Конечно», - говорю я без иронии.
 Ревность, слезы, упреки - типичные аксессуары к типичному платью семенной жизни, неосознанной семейной жизни.
Типичные.  И не  вырваться за рамки этой серой типичности и не начать работать над собой, чтобы быть привлекательной и притягательной личностью.
 Что вы?
Лучше требовать, требовать, требовать исполнения писаных и неписаных обязанностей от кого-то. 
Но не от себя же, преследуя цели, по сути-то мало чем отличающиеся от тех, что рождает тот же неосознанный  дух.

Так было…




(Продолжение следует)
 
МОЛИТВА О СЫНЕ.
(27)    (Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.3, Гл.4
(Продолжение)
                «В пору пятой луны, когда льют дожди, проснешься посреди недолгой ночи и не засыпаешь в надежде первой услышать кукушку. Вдруг в ночном мраке звучит ее пленительный, волнующий сердце голос! Нет сил противиться очарованию». (Сей Сенагон)

Может быть, так рассуждает только настоящая свекровь? 
Я сейчас, конечно - не о «пленительном, волнующем сердце голосе»
Как там, у Чехова Антона Павловича: «Пущай меня бог простит за осуждения мои, но невеста нынче пошла все непутящая, несмысленая... Прежняя невеста желала выйтить за человека… а нынешняя льстится на… (прынцев на белом коне с деньгами) Таких вот и любит нынешняя невеста.
Именно вот таких, ваше высокородие. Нешто не противно».
О времена, о нравы. Ничего не меняется в девичьем королевстве.
 Честно говоря, до сих пор не знаю, что это такое «свекровь». 
Ведь с N я и сама общалась и до и после, мне-то, как психологу, ясно, что это за личность. Ведь  я с ней разговаривала не как с женой моего сына, а как с отдельно взятым человеком. Конечно, я все предвидела и в тайне не одобряла в выбор сына.  Но что я. 

И в свою очередь N  ведь тоже может  сказать: «Извините, господа, это ваши проблемы именно так меня воспринимать. Я есть я».
  Со мной же просто случилась протестная истерика, о которой Илья, конечно, ничего не знал. Мы жили отдельно. 
Разумеется, я всегда и всем давала понять, что какими бы распрекрасными и правыми бы ни были любые жены, я всегда – на стороне своего сына, мой сын – это моя религия, и это не обсуждается.
 
Впрочем, никто никому ничего не должен.
И N,  впрочем, женщина смирная, тихая, хотя и дремучая. Мягкая, томная, но очень корыстная, по-тихому выпивающая «кровь», как скорпион. Собственно, она Скорпион.
 Между мужем и женой может быть только притягательность, желание, интерес - тогда семья сохраняется, как и любой другой союз.
Или может не быть этого. Вот и все.
 А чтобы это было, нужно стараться, нужно о себе заботиться, себя развивать, расширять границы своего мировоззрения, а потом: аналитически рассуждать нужно про себя (о себе) и, волшебным образом, станешь интересной и для окружающих, и к тебе начнут притягиваться, желая отблагодарить за приятное общество.
Впрочем, никто никому не судья. Однако я была рада, когда Илья расстался с такой женой.
Официальная версия – измена, причем со стороны жены, жена изменила, чтобы таким образом доказать свою женскую «состоятельность», что она интересна другим мужчинам и без Ильи!

Так доказывать свою значимость куда проще, чем стоять у мольберта, например, и «доказывать» свою значимость творчеством.
Праздность ума тому виной. Но какое мое дело?
Я просто хотела, чтобы Илья был спокоен, сосредоточен и вершил свои великие дела, его масштаб мышления не должен сужаться до границ не развитого, то есть невежественного…
В этом смысле это был неравный брак.  Слишком ярки лучи света, поэтому не выдерживает их лицемерная и хитрая серость, проявляя свою суть. Илья страдал. Потому что честно хотел построить семью.

- Ведь это по сути то же предательство, - размышлял он, - это отсутствие преданности.
Преданность, честность и храбрость в принятии основополагающих решений – эти идеалы бусидо распространяются на все области жизни мужчины, в том числе, и на личную, на семейную.
Как минимум, измена женщины - это некрасиво, потому что нечистоплотно.  Уж какая красота, когда «ногти накрашены, а под ними грязь», например.
А Илья генетически был предан порядку, аккуратности и чистоте, как внутренней, так и внешней. Илья пережил все: метания, страдания, мучения, боль. Его непоколебимая уверенность в том, что преданность и общность интересов, составляют фундамент семьи, была попрана, иными словами – грубо растоптана.
- Самурай обязан, в первую очередь, все время помнить, что смерть может прийти в любой момент, и если наступит время умирать, то сделать это самурай обязан с достоинством. (Бусидо. Кодекс самурая), – я думаю, что и об этом размышлял  Илья, воспринимая сложившуюся ситуацию в какой-то момент, как своего рода,  смерть. 
Больно, горько, тяжело. Сердце рвется на части, как рвется  на куски раздираемая разрушительным мощным  ветром красная материя какого-нибудь флага, и эти части ткани плещутся на ветру, рвутся, полыхают, вздымаются, а в душу закрадывется тоска.
Это потом жена N (первая и единственная) жена Ильи говорила: «Илья - моя путеводная звезда. Он меня переделал! Он единственный и любимый настоящий  мужчина в моей жизни.  Я хочу смотреть на мир его глазами. Он – мой бог! Ничего без него не получается у меня…»

Впрочем, подобным образом говорили многие женщины, бывшие с ним рядом. Но кому это нужно сейчас, тем более - кому был дан шанс быть рядом с Ильей? 
Невозможно переделать ни отдельного человека, ни мир, потому что путь только один – кропотливая ежечасная работа самого человека над своим духом, работа над своим сознанием до счастливого момента тектонического сдвига в нем (в сознании): шаг за шагом…
И все. Вот и вся религия.
Как бы там ни было, измена говорит сама за себя и показывает правду о наличии серьезной проблемы в семейных отношениях.
Но эту неприятную ранящую правду нельзя игнорировать.
 Необходимо делать выбор: жить дальше с этой болью и с этим предательством, с этим человеком, которому уже никогда не сможешь доверять на сто процентов, или…
Выбор должен быть осознанным: иллюзий быть не должно. Ведь человек рождается жить, а не готовится к жизни. И Илья делает свой выбор во благо всех, как он считает.
Впрочем, жена наверно, тоже страдала по своим причинам, конечно. Вот такая она взрослая жизнь в новой ипостаси.
Страдания и мучения, как ни странно, часто ведут нас к более счастливой жизни. Причем самой короткой дорогой. Потому что не позволяют нам оставаться там, где нам плохо, подталкивают нас к изменениям, к освобождению от иллюзий и заблуждений, признавая очевидное.

 «Все люди, посланные нам, это наше отражение. И посланы они для того, чтобы мы, смотря на этих людей, исправляли свои ошибки, и когда мы их исправляем, эти люди либо тоже меняются, либо уходят из нашей жизни».  Илье, видимо, надо было пройти и это.
И, конечно, позже он изменил свои взгляды на все, в том числе и на семейную жизнь.
В это же время мне пришлось лечь в больницу на операцию. В Научно-исследовательский Институт Акушерства и Гинекологии им.Д.О. Отта, что на Васильевском острове. ;
Благодаря высокой квалификации хирургов - со мной все было великолепно.
 Я так себя, а не иначе, приготовила.
Но Илья очень сильно волновался, не находил себе места, переживал, не спал, был все сутки рядом, возле меня, когда я лежала в реанимации.
Накал его чувств был запредельным, таким, что мало кто смог бы выдержать. Но Илья, мой сын, не мог иначе: он так устроен.
Конечно, он меня удерживал здесь, конечно, он молился за меня, конечно, он, именно он, тогда не отпустил меня «туда».
Тогда. Тогда ночью он находился на берегу бездонной и безграничной неопределенности, окутанный таинственным миром, и молил Бога обо мне. Один.
Позже эта ночь стала восприниматься как некое волшебство. Это для меня волшебство.
 А Илье оно стоило немалой крови искренних чувств ко мне, своей матери.
Но цена не имела, естественно, для него никакого значения ни тогда, ни когда-либо еще.
Потом он устроил мне лучшую палату.
Разумеется, его энергетика, его сила любви предрешила прекрасный результат.
Именно для этого он рожден: отдавать свою целительную душу без остатка любимому человеку на земле, порой его (человека) практически в буквальном смысле, воскресая. 
Илья есть Илья. Сын.
            
Продолжается история.
Затем, после нескольких лет работы в консалтинге Илья изменил род своей деятельности.
 Но консультировать в частном порядке он не прекращал и впоследствии.
В период работы генеральным директором в компании «Меланж Групп» Илью по-прежнему продолжали рекомендовать как бизнес-консультанта и тренера.




(Продолжение следует)

 


ГЛАВА 5

(28)  «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.3, Гл. 5.
(Продолжение).
                «Знать, он был создан для того,
                Чтобы побыть одно мгновенье.
       В соседстве сердца твоего?..»
          (Тургенев И.С.)
«Мир лишь луч от лика друга, все иное тень его!»         (Гумилев Н.С.)
- Где-то у меня в машине были «Желтые страницы», - говорит Илья, - там посмотри…
Лето  2007 года. Айфоны в Петербурге еще не появились.  (Первый iPhone, кстати, появился этим же летом, но только в Нью-Йорке.
- И что, - недоумевает Макс.
- Хочу увеличить количество лошадей, – уточняет Илья.
  - Я понял. И какое количество лошадей на этот раз?  Какой именно образ  в мельчайших подробностях уже нарисовало твоё бешеное воображение?  Помнится, до этого был «питерский эгоист», кажется.  А, Илья? – улыбаясь, напоминает Макс Илье о его увлечении дорогими машинами, да и вообще, просто подтрунивает над его тягой к красивым и стильным вещам.

Речь идет о новой машине, за рулем которой Илья уже видит себя, по мнению Макса, в своем воображении.
Вечерело. 
Но сумерки над городом не сгущались.

Над Невой, невозмутимо и размеренно продвигающей свои воды в Балтийское море, назревала лишь очередная белая ночь.  Офис компании Ильи находился как раз на набережной Невы, и ему нравилось это место, оно его умиротворяло.

Очарователен и одновременно холодно-бесподобен был Петербург своей строгой величественной красотой в лучах как бы заката, однако свет не ускользает и не исчезает даже ночью, потому что стоит пора белых ночей!

И вдалеке золотой купол Исаакиевского храма (собора преподобного Исаакия Далматского) царит над историческим центром Санкт-Петербурга как один из главных символов северной столицы наряду с острым и тоже золотым шпилем Адмиралтейства, - и все это роскошно переливающееся золото радует взор, пробуждая воображение.
Все, как и хотел Илья, чем он был сражен еще в детстве: золотые купола, дворцы, прекрасные виды города, мосты и каналы,  Невы «державное теченье» в «вековом ее граните».

- Слушай, Максик, люди строят города, украшая их храмами с золотыми куполами, переживая муки творчества при создании скульптур снаружи и внутри этих храмов, строят величавые дворцы, замки и представительные дома… ну и так далее, а потом мы в них живем, в таких городах, и наш глаз, как минимум, радуется. Зачем все это? Спроси у Монферрана… Который Огюст де… Например!

А я тебе отвечу: «Значит, есть потребность». Эстетичность тоже в природе вещей, не все только это понимают. Красота и стиль гармонизируют жизнь, - повторил Илья (в сотый раз, наверно)  свою одновременно с ним и рожденную мысль.

- Поговорить и помечтать, конечно, нелишне, напротив, даже необходимо в нашем деле, - задумчиво отвечает Макс.

- Красивой должна быть не только мысль, но и любая вещь, но и любое проявление: и даже обедать мы предпочитаем за красиво сервированным столом, а, казалось бы, что такого – прием пищи – это чтобы заправить свой желудок, как бензобак машины, и только... 

Короче, даже не выбирай, куда звонить.  Тыкай пальцем, и звоним сходу.
- Да понял я.

- Кстати, и обувь, и даже в первую очередь обувь должна быть супер.  У бизнес-тренера все должно быть комильфо. Смени ботинки, - заметил Илья, - «я хочу, чтобы даже туфли (твои) были праздник». Почему нет?
- Давай. Ты меняй машину, а я - ботинки, - расхохотался Макс.

И вот двое  молодых уверенных в себе и амбициозных парней, но уже настоящих акул питерского консалтингового бизнеса  решили проверить себя, чтобы развлечься: склонившись над «Желтыми страницами».

Они  тут же просто и легко звонят в одну из самых крупных и престижных компаний Петербурга, готовые к благородной битве.
Однако никаких усилий  не потребовалось: там уже были наслышаны об Илье. 

На следующий день контракт на три года был заключен с этой крупной строительной компанией.  Разумеется, это не единичный момент, и конечно, не случайность, это лишь маленький штрих к определению характера личности.

Это значит, что тренинги в течение трех лет будут проводиться фирмой Ильи.

Разумеетя, привлечением клиентов занимается у Ильи специальный отдел, но кто может это сделать  в сто раз быстрее и продуктивнее, чем он сам: например, когда у него выпадала свободная минутка для отдыха.

Телемаркетологи и менеджеры получают за такую работу деньги, трудясь в течение месяцев, а кому-то достаточно десяти минут работы.  Каждому - свое. Они не могут вести тренинги.

И почему и на что или на кого, и могут ли вообще обижаться те, которые получают каждый - свое и по заслугам своим?

- …поэтому, взгляните внутрь себя, господа, - рекомендовал всем обиженным Илья.

Макс, также  бизнес-тренер в компании Ильи, пожалуй, один из немногих, которого Илья ценил и уважал по-настоящему.

Интеллигентный, но не зануда и не сухой ботаник, ибо это крайне несовременно и непривлекательно,  а искушенный во всех существующих молодежных инновациях питерский парень,  энциклопедически образованный, умница.
 
Впрочем, какие-то другие парни здесь и не могли задержаться в принципе, по определению профессии, тем более, здесь работать или существовать.
 
Напряжение колоссальное, сопряженное с обязательным наличием невероятного объема знаний, умений и навыков, в свою очередь перекликающихся с личностными качествами креатива и обязательной харизмы.
       
Существовал только тот.  Тот (урод-убийца) поддерживаемый лишь Ильей, потому что Илья дал слово быть другом, потому что Илья искренне хотел его подтянуть и поднять на другой уровень, будучи уверенным, что этой гадине тоже такое необходимо. 

Кстати, от тренингов этого выродка, неизвестно кем рожденного – не женщиной-матерью же – от него отказывались фирмы и организации, где тот  успел побывать: не умел он увлекать и даже преподать: хитрость и вопиющая зависть ко всему лучшему его или чем у него, которая была его единственным оружием, давала сбой в конкретных делах.  Его сторонились, не любили…
Защищал его только Илья.

Его вообще мог кто-то заметить, разве что когда он стоял рядом с Ильей, и то после того, как сам Илья купил ему дорогой костюм и рубашки. Впрочем, это не потому, что эта падаль был  худой и маленький, как раз наоборот, отъевшаяся аморфная глыба жирного дерьма. А так - ноль.

Все делал исподтишка, как все тухлые мерзавцы, подлецы и негодяи. И поэтому Илья его освободил от тренингов, чтобы не портить репутацию компании, и просто «тянул» его и его семью. 

Имя этой и доселе живущей гнойной мертвечины - бахтин алексей ростиславович,  он убийца и один из организаторов  убийства Ильи.
 
Миллионы  раз все, кто был рядом с Ильей, рано или поздно говорили ему, послать подальше эту протухшую и смердящую  серным запахом омерзительной гнили, эту отвратительную дрянь, недоумевая, почему он не видит очевидное. И я говорила. Илья же был просто верен себе и предан СЕБЕ.

Почему Илья это делал? Почему он его жалел?

У меня есть версия, что в этом смысле мой сын подсознательно копировал поведение своего отца, который тоже всю жизнь  кого-нибудь «тянул»:  близкого родственника ли, просто ли далекого человека, приближая к себе, создавая таким образом команду преданных людей, влияя, как он думал, на них в лучшую сторону, во благо, ибо ущербных приматов тоже можно выдрессировать, полагал он тоже. 

Может быть, это необходимо для осознания некоей значимости, для демонстрации самому же себе  своего благородства, а может быть, преследовались другие цели. Не знаю.

 Но в отличие от своего хитрого, продуманного и недоверчивого отца Илья был всегда искренен в своих проявлениях преданности и дружбы, и несказанно доверчив, и с этим не шутил, а в ответ ему  тоже была необходима такая же честность, верность и преданность.  От истинных друзей он ее, конечно, ролучал в ответ.

Увы, этого не воспитаешь, не выдрессируешь, это или есть, или нет с самого рождения.
И только поэтому, чем ярче и замечательнее человек, тем вернее за ним следует завистливая и тупая тень, жаждущая лишь одного – повторить оригинал, но в результате она ничто, ничтожество, и представляет собой НИЧТО без этого человека.



(Продолжение следует)

 


                ЧАСТЬ IV
ГЛАВА 1
(29)  «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 1.
(Продолжение).

 «Белой ночью месяц красный
Выплывает в синиве
Бродит призрачно-прекрасный,
Отражается в Неве»
(Блок А. А.)

Илья свободен, молод, впрочем, юн или молод Илья всегда, - и перед его взором по-прежнему расстилается дорога его жизни, переполненная восхитительными и яркими моментами, а также изумительными и прекрасными событиями.

Но поджидают на пути и перипетии, и превратности, как водится, посылаемые всяческими мифологическими богами в отместку за излишнюю самоуверенность.

 Куда же без них! И вот Илья, я бы сказала, в лучах славы и на пике своего Эвереста, признанный лучшим бизнес-тренером северной столицы, меняет род своей деятельности, и направляет реку своей жизни в иное русло.

Он полагал, что Эверест покорен, и нечего стоять на вершине, упорно стараясь с нее не упасть.

«Стоять» в лучах теплого, порой подобострастного, и пусть даже заслуженного обожания он, конечно, не хотел, не его это вообще дело – стоять, не двигаться, не идти… обрастать ракушками…

Его ждут другие еще непокоренные вершины. И он идет к ним.

Ему 27 лет.

 И да, позади любовная катастрофа, в результате которой все еще саднила душа, поскольку вся она полностью была в свое время отдана чувству.
Но все-таки рана неизбежно заживала и затягивалась так же, как заживает и затягивается любая, например,  физическая рана на молодом здоровом теле молодого мужчины. Он ушел.

 И если Илья уходил, то уходил всегда бесповоротно.
         

Любовных катастроф было немало в его жизни и до, и после.

Но это же не катастрофы, уносящие состояние счастья навсегда, и это вовсе уж не крушение жизни самой.

 Хотя отблески того счастья все равно оставались, пронзая сердце молниями воспоминаний и боли.

Надо полагать, и женские сердца разбивались о лед безразличия, равнодушия и, вместе с тем, любвеобилия Ильи.

И какой мужчина станет сопротивляться нескрываемому обожанию со стороны девушек, моментально отмечавших необычную и притягательную внешность Ильи, а через минуту и его обезоруживающее обаяние.

Каждая надо сказать, каждая, без исключения, до сих пор помнит конкретные даты, связанные у нее с Ильей: число, день недели, месяц, год и даже час – то время, когда Илья звонил, писал, отправлял СМС или говорил по скайпу, не говоря уже о визуальной встрече.

Причем, например, СМС или послание по Viber могло быть не обязательно любовного характера: просто это значило для нее, что Илья помнит, ценит… и, таким образом, может быть, дает надежду даже…
 

Но сейчас - свобода! и романтика белых ночей северного города Петербурга.

Прекрасное время, когда «прозрачный сумрак, блеск безлунный» рисуют картины необыкновенной красоты, когда все окутано фантастической атмосферой праздника жизни.

 Возникает желание превратить и этот вечер, и эту ночь в романтическую сказочную историю с радостью новых открытий и приятных сюрпризов.

И важно, чтобы были задействованы все органы чувств: слух пусть услаждает красивая музыка, зрение – красивая обстановка, обоняние – упоительные ароматы, осязание – вкусная еда…и все обязательно должно отвечать стандартам личной эстетичности Ильи.

И такое не забывается никогда и никем: пьянящее волшебство сумерек, великолепие архитектурного облика ночного мегаполиса, окутанного загадочной дымкой этих белых ночей, и поэтический образ медленно протекающей под разведенными мостами горделивой Невы – все возбуждает фантазию и обостряет чувства. Илья вновь завидный жених.


- Я люблю тебя, Илья, - очаровательно и томно улыбаясь, и как бы воркуя, говорит Илье девушка модельной внешности, сидящая рядом с ним в его Porsche.

- А как иначе? – отвечает Илья, наклоняясь к ее лицу и неожиданно открывая дверцу машины, приглашая одновременно свою спутницу на танец, прямо на Невском.
В машине звучит роскошная мелодия, под которую Илья, обняв за талию прекрасную свою знакомую, упоительно танцует с ней танго. (Ну не вальс же)


- Я никогда не забуду эти минуты, это только наш с тобою танец, и только наш с тобою Петербург, – говорит счастливая девушка, обращая свой взор к Илье.
 Ее переполняет радость и пьянящее своим волшебством чувство искреннего восторга. В ее грамотно и изысканно подведенных очах отражается белая ночь красивого города.

- Ты очень изящна и нежна, - отвечает Илья. И в это чарующее мгновение звуки города и природы неразделимы со звуками музыки…с мелодией сердец... Красивая пара танцует свою историю.


- Илья, ты бесподобен…но что дальше? – не теряя головы, вопрошает прекрасная знакомая.


- «Упоенье любовное Вам судьбой предназначено…», - декларирует Илья, - ведь «вы такая эстетная, вы такая изящная…», - и, сменив романтическое выражение своего лица на более реалистическое:


- Мы едем в «Zависть», дорогая, присаживайся, - очень хорошо оценивая ситуацию, предлагает Илья, тоже садясь за руль.


Девушки-тусовщицы, естественно, видели в нем того самого прЫнца. Вот выйти бы замуж, и все: жизнь удалась. Но не тут-то было. Точнее, уже было.

 Хватит.
Илья не собирался жениться. Его жена – первая, единственная и последняя в его жизни уже случалась. 
       
А сейчас.

Сияла ночь. Луной был полон сад; лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
(Фет А.А.)
         

Мы все родом из детства, и дети своих родителей, и всегда подсознательно и сознательно ищем общества людей соответствующих нам, может быть, действительно чем-то напоминающих своих родителей.

Так и Илья стремился к людям интересным, развитым, талантливым, образованным и мудрым, как он сам, в том числе, и к таким же женщинам, наивно полагая, может быть, что возраст имеет значение.

Много позже была женщина, годящаяся Илье в матери, которая свое знакомство с ним считала необыкновенным и даже мистическим. Однако потом, после его гибели, просила меня не предавать «огласке» ее личные чувства к Илье.

После его гибели!

Какой «огласке»,

я не понимаю до сих пор, и она мне не сказала, какой.

Почему мне должны быть интересны ее личные чувства, я тоже не понимаю.

Тем более могу ли я о них что-либо знать, и уж тем более, как могу я вообще предавать непонятной мне «огласке» то, чего я не знаю, и что мне по определению не может быть интересно.

Чего-то эта женщина опасается: своих ли личных чувств каких-то? Переживаний ли души своей?

 Но мой сын был рядом с этой трогательной старушкой, из кожи вон лезущей в моники белуччи.

Что ж, на склоне лет и не такое случается. Не потому ли Илья бежал, а ей все было не понятно, почему?

Разные женщины окружают мужчин. И Илью тоже.

 Что им лицо смерти, перед которым высвечивается суть. Я не лезу в чужую суть.

Пусть каждый остается со своей.




(Продолжение следует)
 

(30)  «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 2.
(Продолжение).


Жизнь Илью чаще радовала, чем расстраивала. Хотя, может быть, такое впечатление складывалось потому, что он всегда искренне на вопрос «как дела?» - отвечал: «отлично», и что там у него на душе на самом деле, мало кого интересовало, просто люди так устроены:  не вникать в тонкости и сложности внутренних перипетий и переживаний друг друга – своих проблем  хватает.
      
Солнце – планета Ильи, впрочем, как и всех, рожденных в воскресный день. Считается, что  это планета роскоши, и такие люди, наделенные невероятной силой великодушия, стремятся жить красиво. Однако солнце в той или иной степени всех одаривает своей щедрой энергией, но это качество – щедрость, способность на широкие жесты, - дополняет врожденное благородство натуры  «воскресных» людей особенно.

И в самые критические моменты жизни их близких людей или их друзей именно они, верные, прежде всего себе, преданные своему назначению, вникают в проблемы других, решают их, сочувствуют и сопереживают, принимая самое непосредственное участие в урегулировании  трудных житейских ситуаций, помогая выйти из возникшего тупика. Именно для того и существуют друзья, которые  как лакмусовая  бумага,  точно и безошибочно определяют, кто  есть настоящий, и «кто есть кто» на самом деле. Именно потому вообще существует понятие – друг – слово, лексическое значение которого очень многие и очень часто забывают. Или не знают. Или также: своих проблем хватает!

- ... Илья, что  делать? Что я ему скажу?  Как? - нервничая и не скрывая возмущения, говорит  Илье по телефону из Санкт-Петербурга, откуда и прилетел только что приземлившийся в Москве самолет вместе с Ильей – говорит его друг Артур.

- Успокойся, поговори с каждым из них предметно, и не трясись ты так, - отвечает Илья, удивляясь человеческой глупости (или идиотизму) в очередной раз. Но делать нечего: нужно помогать.

- Сколько денег ушло? – уже начинает решать чужие проблемы Илья.  Впрочем, это же друг: получается и проблемы – друга. То есть, не чужие.

- Понимаешь, это же государственное лицо, Илья, номенклатура высшей категории... – торопливо, как бы захлебываясь говорит друг, - как же он мог, я думал...-  Илья его перебивает:

- Ты не думал, Артур, в том-то и дело, что ни хрена ты не думал, потому что «жадность фраера губит», - уже все для себя решив, и через минуту сделав несколько деловых звонков, касающихся вопросов его собственной организации, Илья разворачивает свой маршрут к другому выходу и  продолжает отвечать Артуру:

- Короче, я  понял.  Вылетаю. Встречай первым рейсом, - Илье даже не пришлось выйти из здания Внуково. Он снова летит в Петербург на помощь незадачливому другу. А как иначе? 

- Илья, не ожидал, спасибо... буду обязан,  - жадно и нетерпеливо благодарит Артур, перевоплощаясь в ту же секунду в почти уверенного в себе  бизнесмена, и вместе с тем, почти уверенного почему-то в благополучном исходе  своего запутанного дела.  И  хотя  Илья, лично не участвовавший в этой не совсем ясной для него и даже, может быть, сомнительной сделке, просто летит помогать другу,  делает  он это, не задумываясь,  принимая решение тут же. А  друг просто теряет самообладание, попав, по его же (друга) собственному мнению, в беду, и от этого  крайне расстроен и поэтому беспомощен. 

                И хотя Илья прекрасно понимает,  что вся эта «канитель» - лишь  некая преходящая суета, и она же необходимое  условие существования людей  на земле, и он понимает также,  что вся эта игра под названием «жизнь» - всего лишь одно мгновение в глазах бога (космоса),  на ладони  которого мы все и суетимся, но все же летит на помощь, не теряя времени  напрасно.

 Он  отодвинул на задний план  свои дела, свои проблемы,  как  будто это они чужие!  И я уверена, что во всех подобных случаях, взять  хотя бы и нас с вами, мы бы тоже, подсознательно понимали  и даже знали бы, что это не друг наш  такой чудесный  или, напротив, дурной,  а это такие мы, и соответственно своей совести действуем. Здесь - вопрос наших реакций на просьбу со стороны!  И это такой  Илья! Илья, стремился жить искренне, честно и открыто,  не жалея своей энергии и готовый всегда прийти на помошь,  потому что чувствовал, что так - красиво, и стремился красиво себя проявлять! Он подобен своей покровительствующей планете, и не более того!  А  жить без Солнца невозможно, и тоже - не более того!

- Свяжись с Андреем, узнай,  все возможные законные пути вывода твоих денег, при условии  всех возможных вариантов  несостоятельности сделки. Кто обманул? На каком этапе сбой? Ну и так далее. Поговори с юристом, и пусть он будет с нами, - говорит Илья,  вновь поднимаясь по трапу на борт воздушного лайнера.

- Я понял, Илья, - уже несколько расслабленным голосом отвечает несколько успокоившийся Артур.

- Я пойду с тобой к губернатору, подключи нужных людей. Делай все, Артур. Давай, не тормози, - самолет готовится к взлету, и Илье необходимо отключить айфон.

- Я не знаю, что мне говорить, Илья, я буду нервничать...  Илья, когда встречу назнач.., - слышит вопрошающие вопли Артура  Илья, и, вновь перебивая его, успевает лишь ответить:

- Не трясись как овечий хвост, я буду говорить. Жди.  Все, давай, пока, - лайнер оторвался от земли.
               
Артур примчался в Пулково, уже не различая времени суток: на кону его деньги, его бизнес,  семья, а также и деньги зависящего все еще от него партнера Ромы Фельдмана, который по подозрениям Артура его и подставил,  как это обычно  бывает среди «друзей» - партнеров!

«Мне еще далеко до истинного душевного покоя, - подумал вдруг Илья, удобно располагаясь  в  кресле, - мы все без исключения, конечно, не идеальны,  но с помощью воображения мы можем преодолеть границы земного притяжения и бессмысленной житейской суеты, и выйти в сферу идеальных сущностей. Интересно, как там? Как они выглядят, чем живут, что го...» – Илья сомкнул веки и на несколько минут задремал... что естественно: третий час ночи.


(Продолжение следует)


 

(31) «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 2.
(Продолжение).

... Приятный, растекающийся по всему телу и даже внутри него теплый светло-сиреневый цвет мягкого облака, которое держит в руках  -  бабушка...  бабушка держит  своими заботливыми, такими ласковыми, мягкими и родными руками легкое облако... и оно плывет размеренно и блаженно вместе с ней.

 Она усаживает поудобнее на него Илью, как на большие мягкин подушки, а он смотрит  вниз на свои сандалии: они такого  красивого кораллового цвета, махровые и тоже мягкие,  с золотой тисненой надписью на перемычке: таких ни у кого не было.

 Мама привезла их из Югославии(!)...  ну да, конечно, вот мы на смотровой площадке Исаакия, и мама крепко-крепко держит меня за руку, а сама вся трясется: боится высоты, «вот мама дает!» ...  мне же весело, меня все радует,  и мне пять лет, я ничего не боюсь, а мама рядом... так смешно,  от того что она ни с того ни с сего боится какой-то высоты... ведь это просто колоннада... а перед  глазами открывается такой потрясающий вид: весь Петербург, как на ладони,  и она смотрит на город  с высоты птичьего полета, а руку мою ничуть не отпускает.

 «А я вижу весь Петребург (и не такой уж он большой, даже  напротив,  маленький) с высоты моего облака, на котором комфортно устроился я уже вместе с бабушкой,  и лечу в его теплой пушисто-сиреневой безмятежности...  лечу...

- Вот бы мне такие босоножечки, - раздается  вдруг откуда-то голос  пожилой дамы в соломенной шляпке, - удобные,  красивые, никогда таких не видела,  где вы такие только нашли.., заграничные,  наверно.., -

и это вовсе не пожилая дама, а  красивая индианка в сари с золотыми украшениями и с разноцветными драгоценными каменьями, которые у нее всюду: на шее, в ушах, на руках, ногах, на лбу... это не пожилая  дама... 
«Это же  Калпана!» – осенило Илью.  Он с раннего детства очень хорошо помнит это имя! Оно из индийских фильмов, которые так любила его бабушка.
Любила за нереальную красоту актрис и неописуемо яркую,  какую-то сказочную  природу такой  далекой  для нее Индии. Моя бабушка... бабушка...
«Бабушка, да не держи ты меня так, никуда я не денусь...» – только хотел сказать Илья, но услышал:

- Молодой человек, может быть, вам принести какие-нибудь напитки? – слегка наклонившись к Илье и держа его за рукав своей легкой, почти невесомой рукой, любезно вопрошала стюардесса.

«Какие напитки?»- возмущенно подумал Илья, но ничего не сказал, жестом отклонив предложение, хотя все же улыбнувшись. 
И как бы досматривая сон, отвечал сам себе на вопрос: «А Маргарита-то где? -Блин, ну да,  она же еще совсем не родилась» - почему-то обрадовавшись этому, уже вполне довольно улыбнулся себе Илья, и окончательно проснулся.

Самолет благополучно приземлился в Пулково.

- Артур, проблема твоя в чем: ты купил бизнес, а оказалось, «вот тебе на», он  с обременением. Ты, конечно, об этом, не знал, не думал и не догадывался, положившись на честность госчиновника? Так? – встретившись, с нервно поджидавшим его другом,  сразу заговорил  Илья.

- Получается так, - подавленный собственным бессилием отвечал Артур, - но ведь долг должен оплачивать тот, кому он принадлежит, Илья, ведь так?
 
- То есть, проблема с  долгами. И сумма долгов в разы больше, чем та которую ты отдал за «престижный» бизнес! Да ты красавчик,  дружище: одним выстрелом двух зайцев убил. За одну сделку приобрел сразу две проблемы. Ладно, не парся. Поехали, - Илья, казалось бы, даже шутил.

- А что в договоре? – спросил Илья, - ты его показывал юристу? Что он сказал? Встречу назначил?

- Да не было этого в договоре! Я ничего не знал, по крайней мере, все законно, честно.., - сам себя перебивая, вскрикивал Артур.

- Вот Договор, Илья. С губернатором завтра  в 9... Не наставляй ты так свои глаза:  вечера... Так что выспимся, - поспешил успокоить Артур.

- Ладно, сие дело не достойно столь уж великих тревог, – ответил Илья, - да не трясись ты как в лихорадке и не трепещи перед трудностями: «Если у тебя все так хорошо, подумай: не покинул ли тебя Бог», Артурка, - Так моя бабушка говорила, а ты знаешь:  она мудрая  женщина.
Решение уважаемых и дорогих нам проблем и проблемок   и есть наша жизнь. Видишь,  Всевышний нам их подкидывает. Мы под его крылом, выходит.

- Какое крыло, Илья! Ты все шутишь, - еле слышно произносит понурый Артурка.

- А как иначе? «От улыбки станет всем светлей.., - отвечает весело Илья, хотя его усталость, накопленная за сутки, тоже напоминает о себе, - что за жизнь без юмора, Артурка, -  ты лучше сияй и радуйся, привлекая к себе свои проблемы, так лучше будет.  Тогда они обидятся от того что их не боятся, и с «разобиженною мордою» тебя покинут, покинут тебя твои проблемы, дружище.

И они вновь едут по ночному Петербургу. И вот уже строгие и прямые Линии Васьки: всюду  волшебные подстветки улиц и дворцов и, наконец,  дом ...
 
А что же наша прекрасная незнакомка?

Ой, простите, знакомая, так грациозно и самозабвенно танцевавшая на Невском проспекте танго под звуки волшебной мелодии вместе с Ильей?



(Продолжение следует)















(32) «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 2.
(Продолжение).
Солнце и море с лазурной волной...
Белый кораблик, как в сказке одной,
Синее небо и облака...
Я с тобой рядом: в руке - рука.


- …Ты знаешь, моя прекрасная Z, человек, который боится потерять свою дорогую квартиру, машину… деньги, любовь… жалок, в сущности, потому что понятие Дома не в наличии квартиры или чего бы то ни было вообще.. материального, - медленно и проникновенно говорит Илья. Он  старается философски ответить на вопрос о человеческих ценностях своей спутницы.

- Как это? Почему? – не теряя своей тональности,  осведомляется его «прекрасная»  собеседница по имени  Z.

- Потому что это значит только одно: такой человек не нашел и не знает  главного…

- Чего именно?

- Ни чего, а кого. Себя, конечно! Не знает и не нашел себя такой человек,– отвечает, милейшим образом улыбаясь,  Илья, -  потому что он несвободен.  Но ты, Z,  меня лучше не слушай, и поэтому береги свои драгоценности и свое красивое лицо.  Не верь безоглядно всему, что я тебе говорю. 
 Серьезные и глубокие мысли портят лицо красавицы, которое от этих мыслей  покрывается  такими же глубокими морщинками. Это тебе надо?  Я  тут такого наговорю, вдруг еще задумаешься!  До понимания этого надо дорасти, -  продолжает Илья, - это мне уже тысячи лет,  и это я понимаю про это,  может быть!

- Ты про веру в себя, Илья? Про веру в свои таланты, в свою уникальность? – спрашивает Z.

- Я про то, что нужно вседа расставлять приоритеты, хотя все относительно, как в том  анекдоте: наша семья была такой бедной, что папе пришлось даже уволить пятого садовника и второго дворецкого.


- Жизнь или кошелек? – смеется Z.

- Типа того. А  вера – это понятие  неконструктивное, особенно когда вера – пустая догма. И даже не пустая – просто догма, как, например, любая религия или любое учение, которое не развивается.  Но вот когда вера – результат подтвержденного факта исследования себя самого – это совсем другое дело.
Это уже убежденность, уверенность,  и это то, что всегда с тобой, и что у тебя никто не отнимет.  Самое смешное, что вот это «исследование» себя и есть жизнь. Ладно, не заморачивайся.

- Я просто хочу быть счастливой!- ласковым и одновременно слегка обиженным голосом говорит Z:  ей и красавицей хочется  оставаться, покоряя воображение мужчин, и в то же время не быть глупой в глазах Ильи:  и она не хочет казаться  неумеющей глубоко мыслить! Вот как тут быть!?

- Будь, конечно, счастливой, раз хочешь, – Илья загадочно улыбнулся, глядя в свой телефон, и печатая кому-то какой-то ответ, и одновременно производя еще какие-то манипуляции  на своем айфоне, -   А как это должно выглядеть ты знаешь?  Подожди-ка, наверно так:

«Лето. Солнце. Июль. Море с лазурными, ажурными и солеными волнами, отражающими синее-синее  небо, и оно такое бездонное: без единого облачка. А там, вдали на горизонте – белая яхта и чайки кружат над ней.  И берег из золотого песка… А потом – вечернее танго в океане мерцающих свечей и в матово-серебристом отблеске Луны.  И ты танцуешь танго на танцполе белоснежной террасы фешенебельного отеля, разумеется, отвечающего требованиям лучшего вкуса, в окружении изысканной  публики… Воздушный шифон и нежный шелк платья безукоризненно облегает грациозную твою фигуру, ветер слегка развевает белокурые волосы, усиливая впечатление очарования от этого волшебного вечера… Так?» - не сомневающийся в положительном ответе спрашивает Илья.

- Классно! – восклицает прекрасная Z. -  Я бы хотела так! -  тогда Илья продолжает:

- Да! Ну и, конечно, тут же - барон-аристократ, элегантно выполняющий  роль тангеро и мачо одновременно, мастерски владея своим пластичным телом. Он легко и изящно раскрывает твою роскошную земную красоту, отмечая прелести стройной  и статной фигуры,  танцуя вместе с тобой под сладкую музыку аргентинского танго…

- А дальше?

- А что дальше… И это море, и этот вечер, и это танго, и эта музыка… и обязательно влюбленность, флирт,  и обязательно шарм превосходного вечера на лазурном берегу - и все это – бесконечно, как бесконечна красота мироздания.

- Ну, Илья, ты поэт, просто какой-то, - естественно, представив себя в образе  этой танцовщицы изумительной красоты,  снова восклицает Z.

- Нет, я не поэт, я деятель.

- Кто бы не захотел оказаться на месте той танцовщицы?

- Так в чем же дело, Z, дорогая?  Каждый достоин той жизни, какую он заслуживает.

- Я знаю, Илья, это ты можешь так красиво нарисовать свою жизнь в миниатюре, а потом ее проживать: у тебя богатое воображение.

- Каждый может.

- Нарисовать-то, может быть, и может, а вот проживать? – глядя в глаза Илье своими великолепно-пронзительными зелеными глазами, столь же великолепно подкрашенными, настойчиво утверждает его подруга.

- Расставь приоритеты и действуй, дорогая моя. Воображение необходимо для того, чтобы было, что делать.  Только так, - и Илья,  поправляя свою прическу, посмотрел в зеркало, и потом воспользовался парфюмом, взяв  ровно столько, сколько это было необходимо, чтобы не было вульгарно много.
  Ему нужно было идти решать реальные проблемы.  Мера вещей, вкус и врожденное чувство стиля – это тоже есть Илья.  Качественный,  модный и дорогой костюм, подобранная к нему рубашка, если надо – галстук  и, конечно, первоклассная обувь, которая тоже – «праздник» – все безукоризненно…
Это тоже Илья.

- Ты не поняла главного, - выходя из дома и остановившись только на секундочку  уже на пороге, заключил Илья, - счастье – это ощущение восторга с у щ е с т в о в а н и я (или бытия)  в любых данных условиях и при любых обстоятельствах. 
Чайки, яхты, фешенебельный отель… танго…и даже барон  - это реквизит, дорогая моя и ненаглядная, который появляется сам собою волшебным образом при наличии главного… появляется на сцене не только твоего воображаемого театра, но уже и в твоей реальной жизни - появляется обязательно - при том, насколько глубоко ты проникнешь в себя самую… cамую!… в суть свою… Z.
Играй красиво, Z.
Уходя, Илья, естественно, не скрыл своей очаровательной улыбочки.

(Продолжение следует)
 (33)  «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 2.
(Продолжение).

Встретившись с губернатором по делу Артура, Илья уже не сомневался в положительном для своего друга исходе из этой запутанной и мутной истории. Дело было передано в суд.

А это главное обстоятельство, потому что по закону Артур, конечно,  был честен в этой сделке с пароходами, а у Ильи был свой юрист, с которым они дружили уже в течение шести лет на тот момент, так что вопрос с адвокатом решался сам собой. 

Артура  просто хотели «кинуть», ведь «Бандитский Петербург 90-х» никто не отменял: он пророс в жилах и засорил навечно кровеносную систему отдельной категории граждан этого великого города. 

Это когда вопросы, стоящие больших денег, решаются не честно, не на основе законного документа под названием Договор, а путем лобби силовых, в смысле непорядочных, структур.

Рома Фельдман, естественно, выкрутился, но из партнеров Артура вылетел навсегда, а ведь хотел занять его место. 
Картина ясная, если не сказать классическая, просто в каждом конкретном случае варианты запутанности не многим разнятся, однако и они все - уже всем знакомы: деньги и власть, пораждающие алчность и агрессию – первопричины всего этого. Разница только в уровнях власти и  количестве денег!

Илья умел договариваться.
Убеждать, нестандартно развивая логику своих рассуждений, он умел еще лучше. За это его ценили друзья, и еще за то, что Илья никогда не отказывал в помощи. 
И самое главное, что и с губернатором, и с депутатом, и с охранником офиса, например,  он разговаривал одинаково,  оставаясь всегда Ильей, самим собой, ни перед кем не заискивая и никого не унижая. Вы знаете, а это чувствуется сразу, и сразу же это вызывает уважение особенного рода со стороны любого визави.

К тому же, сами собой родились новые проекты, для осуществления которых некая протекция со стороны органов власти северной столицы точно не помешала бы.

Илья не преминул  воспользоваться ситуацией,  и, владея ею,  и понимая своеобразие момента, он быстро соображал, как этим максимально воспользоваться: не все «деловые разборки» решаются с участием губернатора северной столицы.
Илье 27 лет.
(Продолжение следует)




 
ГЛАВА 3

(34)  «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 3.
(Продолжение).
                «Никого нельзя назвать счастливым
                прежде его смерти» (Ответ Солона  Крезу)


- Вот сядь здесь и сиди, если не умеешь себя вести, негодник, – громко говорит, и даже не говорит, а выкрикивает приправленные разъяренным негодованием оскорбительные, но, как ей кажется, поучительные слова своему внуку бабушка.

 Ее эмоциональная речь, преисполненная справедливости и благородного порицания, по ее мнению, конечно, привлекала всеобщее одобрительное, как ни странно, внимание.
            

-… и пусть все играют, а ты сиди, и не смей вставать, раз такой хулиган, сиди и думай, - продолжала она, резко схватив при этом тощую ручонку ребенка и грубо усаживая его под куст сирени: дело было в парке.


Мальчику 5-6 лет. Он в голубеньких джинсиках, в такой же по цвету легкой рубашонке и красной кепочке, из-под которой торчали светлые его волосики, а челка над голубыми и такими же светлыми глазками, честными и чистыми, упрямо выбивалась вверх.

Как ни странно, мальчик послушно сел, все же негромко плача и всхлипывая, издавая обиженные звуки тихим голоском от боли: бабушка, видимо, слегка приложилась!
            

- Гхы.. гхы…, - всхлипывает мальчик, покорно сидя уже под кустом сирени, и не думая, и не пытаясь даже вытирать свой зареванный нос: слез-то  у него нет.
Он не знает, что ответить бабушке. А та в пылу эмоциональной атаки не унималась, и все с гневом вопрошала:
          
- Как ты можешь рвать ветки на деревьях? Что ты бегаешь с этими палками? Почему кричишь так громко? Почему не слушаешься? Тебе все делают замечания, мне стыдно за тебя! Ты же только из церкви вышел! (Церковь стояла неподалеку). Почему хулиганишь, почему ты неслушник такой? Почему ты хулиган? А?– тут она уже заметила, что все на нее смотрят неодобрительно, и чуть приутихла. А мальчик продолжает:
          
- Гхы… гхы…гхы, - он втянул носом воздух, потом выдохнул.., и вдруг ответил на вопрос, почему он хулиган, как-то необыкновенно честно и просто:
          
- Гхы… не зна-а-а-ю… гхы.., - это гениальный ответ! Достойный. Потому что: какой вопрос – такой и ответ.
          

- Как? – возмутилась пожилая тетенька, - как это ты не знаешь? – кричала она на ребенка, как будто ожидала какого-то другого: волшебного ответа, который удовлетворил бы навсегда все ее запросы и вопросы!

Может быть, пожилая женщина ожидала такого ответа?

Быть может, она хотела услышать, чтобы ее пятилетний внук сказал ей так:

«С точки зрения экзистенции мое поведение имеет под собой основу бессознательного, которое зиждется на еще не сформировавшемся и никем не воспитанном разуме моем, а не является частью маниакально-депрессивного психоза... или необдуманного озорства…», - ну или что-нибудь в этом роде?

Такого что ли ответа ждала от него бабушка?...... И если бы он ей это сказал, она бы успокоилась, и ей стало бы сразу понятно, что и к чему в этом мире…и почему ее внук хулиган?
          

- Я шокирован. Мама, моя бабушка никогда не задавала таких глупых вопросов. Теперь я понимаю, откуда это наше русское «твою мать!» - это уже говорит, смеясь Илья. - Или – ваше русское!?   Ну как тут удержать это справедливо-возмущенное «твою мать», – подытоживает для нас с Маргаритой свое наблюдение он, и мы с Марго заливаемся смехом.

Мы вообще безудержно можем хохотать все время, лишь изредка произнося что-то несуразное, чтобы поддакнуть Илье, чтобы уж совсем не молчать, когда он шутит.
Бедный маленький мальчик! И сразу не определишь, кто мудрее: он или его бабушка.


Перелет из Франкуфурта-на Майне в Буэнос-Айрес длился почти 18 часов, и я вспомнила эту историю, рассказанную как-то Ильей за обедом, хотя наши совместные обеды были, к сожалению, крайне редки в то время, когда он еще не уезжал из Петербурга.

Тогда Илья приехал с Крестовского острова, где катался на роликах, и где, видимо, подсмотрел этот сюжет.

 И тогда я не придала особого значения этой всей истории. Тогда я просто смеялась…


Вспомнив ее сейчас, в этом огромном лайнере, летящем бог знает на какой высоте над Атлантикой, я задумалась: не могла ли я быть такой же мамашей?

Глубоко внутри леденяще заныло. Нет. Ну, нет, конечно. Конечно, нет, потому что тогда мне Вселенная не доверила бы такого сына. Моего Илью, у которого к тому же такая проникновенная, тонкая и талантливая сестра Маргарита. Моя дочь. И я успокоилась…

И ничего со мною не случится, и самолет не упадет, и он не потерпит крушение…хотя бы потому, чтобы не дать страдать моим детям обо мне, если я…


Я летела в Аргентину, а потом в Сан-Пауло и Сантос. Илья и Маргарита были рады этому обстоятельству: «В Бразилии так много-много диких обезьян. Ты как им будешь представлять себя: «Здравствуйте, я ваша тетя? А, мам?»…


Но Маргарита сдавала сессию, а Илья развивал новое бизнес-направление, чтобы через два года стать ведущим экспертом по франчайзингу - поэтому они остались дома, в мокром и холодном Петербурге, где небо хотя и цвета непростиранной белой тряпки порой, но все равно он рождает  теплое чувство дома, особенно остро переживаемое в долгом полете высоко-высоко над землей. 
 
И мне вдруг так жалко-жалко стало этого маленького светлого мальчика, кротко сидящего под кустом сирени, куда его приволокла гневная бабушка, и который казался таким беспомощным и искренне страдающим, лишенным возможности радоваться проявлениям своей коротенькой  детской жизни, который и виноват-то только в том, что маленький, шустренький и любознательный, что я была готова встать на его защиту любой ценой, лишь бы избавить его от этой кричащей женщины преклонных лет.
Потом мне так стало вдруг жалко отчего-то своих детей, что я также была готова за одну слезинку невинно оброненную каждого из них отдать всю свою душу, свою жизнь.., чтобы только «спасти»… 
В общем, рассентиментальничалась я в небе… высоко над землей.
 Ну, бывает у нас, у женщин, такое… ни с того ни с сего - как нахлынет.
Я летела одна.
 Был конец ноября.
         

В Буэнос-Айрес, а уменьшительно Байрес, что означат «добрые ветра» или «хороший воздух», не влюбиться даже с первого взгляда невозможно.

 Но вот полное название этого города запомнить нелегко даже на русском: Город Пресвятой Троицы и порт Богоматери Святой Марии хорошего воздуха.
Зато впоследствии я очень хорошо запомнила эти самые «добрые ветра» влажного субтропического климата – без них впечатление от города было бы не столь выразительным.

А еще невозможно представить Аргентину без вкуснейшего и непревзойденнешего аргентинского (к слову сказать, в Бразилии не хуже) мяса, ставшего своеобразной визитной карточкой этой южноамериканской страны.
Ну и что, что кто-нибудь  не употребляет мяса, не ест его.

 Однако перед соблазнительностью другой визитной карточки Буэнос-Айреса – аргентинского танго – устоять не в силах никто, никто не сможет отразить волшебное очарование этого чувственного и эстетичного танца: даже вегетарианцы!

Ну и, конечно, футбол: Диего Марадона, легенда и национальный герой – тоже своего рода визитная карточка Аргентины.

Потом был Сан-Пауло (Сан-Паулу-Кампус-ди-Пиратинга).
Сантос.
          
И пока я наслаждалась шумным, благоухающим, гремящим гитарными руладами, наполненным аппетитными запахами экзотических угощений этого бразильского мегаполиса, выросшего среди живописных тропических лесов, мой сын Илья работал над созданием франшизы, открывал сеть магазинов одежды под придуманным им названием «Message» в Санкт-Петербурге.

Феерическое открытие первого такого магазина состоялось на Невском, и затем уже в других городах по всей России они открывались в течение четырех лет.

 В это же время он становится совладельцем петербургского «Сиэйчэм», а позже генеральным директором компании «Меланж Групп», при этом, не переставая консультировать по вопросам управления персоналом, мастерства презентации, транзактного анализа…и т.д.

Позже в Известиях появится статья: «…участвуя в разработке и осуществлении консалтинговых проектов и программ по развитию таких петербургских компаний как:
Аврора-Авто, Асоль, Алгро, Алватекс, Бизнес Линк Реклама, Вальд, ВЕДА, Гидротехнологии, Пивоварня Heineken, Интратул, OLENCOM electronics, Olly Group, СТД «Петрович», молочный комбинат «Пискарёвский», PriceWaterHouseCoopers, Росмарк-Сталь, Сузуки Мотор Балтик, СТС-6 канал, Web-Invest, Web-plus, Sky Link, IPNET, Северен Телеком, ЛУКОЙЛ, М-Индустрия, Международный Московский Банк, УК Теорема, Телекомпания «Санкт-Петербургское Кабельное Телевидение», Пеноплэкс, АЛКО, Адекта-Капитал, НЭО, Эрланг Северо-Запад, ИАТ Консалтинг, Любимый край, Балтийский берег… молодой питерский бизнесмен Илья Базарсад продемонстрировал экспертный класс в своем деле, создав свою собственную систему развития бизнеса, взятую на вооружение корпорациями госсектора, в том числе…»
       

Отдых в тропических и субтропических странах с чувственным наслаждением от «добрых ветров» был не актуален для Ильи в то деловое время.

Правда, он пообещал этот отдых все-таки осуществить: какие наши годы…
         

И вот сейчас, когда я это все пишу, я безошибочно чувствую, что работает моя душа, и силы ей придает мой сын Илья.

 Моя дочь Маргарита возвращает меня к земной жизни, к жизни физической, а мой сын Илья ценой своей гибели от грязных рук омерзительных приматов, сотворяет мою душу.

 Нужна ли такая цена, не поддающаяся никакому осмыслению. Я не знаю. 

Ясно только одно: если есть свет в моей душе, то это есть Илья.





(Продолжение следует)
 
(35)  «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 3.
(Продолжение).
          

Все мы, святые и воры,               
                Из алтаря и острога
                Все мы — смешные актеры
                В театре Господа Бога.

(Николай Гумилев «Театр»)

   Они тень Гамлета из гроба вызывают,                Маркиза Позы речь на музыку кладут,                Христа Спасителя для сцены сочиняют,
И будет петь Христос так, как и те поют.

(Константин Случевский)


       - Вы знаете, Галина, все, что остается после нас – это семь метров костей.
И даже не перебивайте меня! Я тоже так эмоционально отвергал этот, как мне казалось, эпатажный цинизм Виктюка, - говорит Вячеслав Григорьевич, - я тогда был достаточно молод, и во многом идеалистичен, а Роман, он очень умен, тонок и, конечно, как великий художник, он мудрым уже родился...
      

Вячеслав Григорьевич Захаров рассказал мне к слову пришедшуюся историю создания спектакля «Игроки» по мотивам одноименной пьесы Гоголя, где он, будучи еще достаточно молодым актером, играл Глова-младшего в составе блистательных и непревзойденных артистов: Гафт, Калягин, Марков, Лазарев (старший)... Терехова, Кашпур, Иванов...

Режиссер этого, ставшего классикой, телеспектакля Роман Виктюк, год 1978!
      
- А что, правда, семь метров? И в чем мудрость-то? И разве это действительно не цинично?– не найдя более умных вопросов, переспрашиваю я Вячеслава Григорьевича.
      
- Правда.
И нет, не цинично. Это реалистично, Галина. А мудрость в том, что Виктюк, как и Петр Фоменко (работу с которым я считал и считаю до сих пор своим счастьем, обвалом, вечным кайфом) умеет как господь Бог, живая вода – сдирать с тебя пелену, и ты прозреваешь, отбрасывая все наносное и манерное...
А про семь метров – правда! Так что нечего нам всем важничать, высокомерно считая себя выше и лучше другого. Глупо строить из себя «графьев» или «князьев», и даже признанных гениев, на пустом месте, а то и мнить себя не иначе  как звездой, теша свое тщеславие.
При таком раскладе, Галина, психологическое развитие останавливается. Оно и было-то, дай бог, только на гламурном уровне лишь «красоты ногтей» замешено.
И человек превращается в дебила, идиота гораздо раньше даже, чем наступает старческий маразм.
Сам он этого, конечно, так, увы, и не заметит. Мало ли у нас так и не повзрослевших звезд-идиотов и идиоток, и не только в шоу-бизнесе, но и в жизни за сценой или за экраном! Поэтому - семь метров – очень хорошо отрезвляют гордыню.
Жизнь и смерть - участь каждого. Два раза моргнешь – и жизнь пролетела. А Вы думали иначе, Галина?
         
Я молча внимала его словам.

Замечательный, умный - настоящий русский, петербургский артист Вячеслав Захаров, мой друг, с которым мы периодически проводим философско-филологические беседы и беседы об искусстве, театре, в частности, он обладает, как всякий талантливый человек, как артистическая натура, подвижной психикой, и поэтому отвечает на мои, порой нелепые, вопросы, как только и может ответить актер, проживающий свои роли не только головой, но и душой, и нервами, каждой клеточкой своего существа - то есть, отвечает эмоционально, художественно, выразительно и убедительно.

Но я с ним все равно спорю. И наши диалоги могут длиться часами.
Ведь и я, как мне всегда говорит Илья: «Ты мама у нас очень, ну очень эмоциональная натура, да еще большая идеалистка-спорщица. Что говорить: ты просто самая настоящая женщина.  Артистка», - так что и я не сдаю позиций.

  И мы с «пеной у рта», споря, неистово доказывая свою правоту, все-таки замолкали.
 А через несколько часов темпераментных эмфатических речей, декламирования стихов (хотя в тот момент, когда Вячеслав Григорьевич читает стихи, уже больше и ничего не надо доказывать: уже все случилось, уже наслаждение и настоящая правда становится очевидной, и предмет спора забывается сам собой…) - поэтому мы, хотя и перебивая друг друга, через какое-то время всегда приходили к общему согласию.
И, как правило, принимая за верную - точку зрения Вячеслава Григорьевича, потому что он реалистичен, жизнен, практичен и мудр, а я идеалистка, не знающая «суровой правды» действительности и мироздания,  я литературна – мы успокаивались.
 Илья над нами иногда посмеивался, иногда шутил и улыбался, а иногда глубоко задумывался.
 Надо мной подшучивал.
       
 Илья в этот период жил в Москве: у него там бизнес.
Вячеслав Григорьевич несколько спектаклей играет в «Et cetera» у Александра Калягина (его однокашника и друга по Щукинскому училищу) приезжая в Москву из Петербурга.


Мы с Маргаритой приглашены в гости к Илье, едем.

И одновременно Вячеслав Григорьевич дарит нам, всем троим, контрамарки на свой спектакль в московском театре своего друга.

И надо сказать, что Илья был сражен талантливой игрой Вячеслава Захарова, чего, конечно, ни он, ни мы от него (от Ильи), не ожидали, почему-то.
Как оказалось, зря: игра его задела.

Мы с Марго думали, что Илья с его бешеным ритмом жизни не может заинтересоваться классическим театром: медленным, размеренным и оттого как будто устаревшим, но это оказалось не так.

Илья, а мы забыли, что он за внешним своим блеском и юношеской современностью какой-то,  все равно не мог быть не Ильей: тонким, сверхчувствительным, проживающим всякий момент жизни, как тот артист на сцене: каждой клеточкой своего существа.

Илья, чувствующий и переживающий любую ситуацию, всякую проблему, «косяк» - своими нервами, не мог не найти созвучия  своих психологических надломов и нервных надрывов в талантливой игре актера.
А как иначе?

Мы на минуточку забыли, что безумно любимый нами Илья и есть тот человек «без кожи», и что он такой всегда был и есть, и обмануть его, пусть и тщательно завуалированной фальшью, невозможно по определению: он безошибочно чувствует малейшую лживость и искусственную подделку, кто бы, в чем бы и где бы ее не проявлял.
         
Смотрели «Драму на охоте» по Чехову.
         
Мы втроем: я, Илья и Маргарита в театре! Мы смотрим спектакль втроем!
Скажите мне, можно ли сочинить или вообразить более счастливое в жизни мгновение!?

Земля, XXI век, Москва, и мы в театре втроем – мы - самые роднее родных и самые - любимее любимых трое человек, рядом друг с другом, вместе.

Конечно, нет. Конечно, нет моментов счастливее этого.
         
А потом мы были в караоке, а на следующий день втроем гуляли (оставив машину в паркинге) по историческому центру столицы, и тоже только втроем.

Илья посвятил эти дни только нам.
Ели вкусную еду, смеялись над его остроумными шутками, потому что всегда, когда есть Илья, уже больше никому шутить не надо, ибо этого просто не надо делать: все равно будет тускло и безуспешно в сравнении с ним.


Илья нас с Маргаритой одел, подарив массу красивых платьев, джинсов, юбок, брючек, сарафанов, туфлей, кофточек (а мне еще и красную, естественно, помаду), сумок и сумочек, духов и всяких других красивых штучек…

Так что домой мы уезжали с чемоданами вожделенных чудесных нарядов … подарков.
         
 Илья всегда одевал своих женщин красиво, потому что это красиво.

 И да, ему нравились девушки на высоких каблуках, с изысканным маникюром и педикюром, с хорошим качественным макияжем – ухоженные и женственные.
Но главное - умные, самодостаточные и независимые, сделавшие себя сами, для чего требуется образованность, воспитанность, развитость сознания.
А иначе, что с маникюром-то делать?

«Это элементарный уровень личной гигиены просто», – считал Илья, - потому что если психологическое и интеллектуальное развитие останавливается только на этом уровне, то в результате мы имеем куклу Барби.

«Но я же не девочка, тем более, пяти лет, чтобы с ней играть. Наряжать и менять наряды.»
Поэтому девушке, пожелавшей быть с Ильей, необходимо заняться, прежде всего, своей самодостаточностью, своей внутренней наполненностью, и, одновременно, параллельно-прямиком – в салон красоты.
         
Зато мы с Маргаритой посвятили целый день (пока Илья работал) примериванию нарядов, крутясь так и сяк перед зеркалом. Очень это увлекательное занятие, скажу я вам. Но кто не знает?
         
Вячеславу Григорьевичу купили роскошный букет цветов в благодарность за потрясающую игру и полученное эстетическое удовольствие от спектакля.
 К сожалению, он не смог с нами поужинать: ему срочно нужно было ехать на вокзал, и снова в Петербург.
А, может быть, он просто постеснялся или прочувствовал момент нашего триединства, потому что он настоящий великий артист, значит, тонко чувствующий любую ситуацию человек, а не медийный конъюнктурщик или тусовщик… да и возраст…
          
Мы вскоре уехали тоже.  Домой, и Илья остался в Москве в огромной квартире один.

Это было время начала совершенно нового периода, нового направления в жизни и деятельности Ильи.





(Продолжение следует)

 



ГЛАВА 4



(36) «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 4.
 (Продолжение).
«Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.
В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный спаситель –
Она с величием, он с разумом в очах –
Взирали, кроткие, во славе и лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.
Исплнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейший образец»

 (Пушкин А.С. «Мадонна»)

Илья по-прежнему не женат, а напротив,  холост и свободен.

Однако бывает, что дети зарождаются не только в законных браках, тем более что красивых романов никто не отменял, и никто не  отменит никогда.


Беременные девушки, как правило, полагают, что большой процент успеха, чтобы заполучить мужа и создать семью, они уже заблаговременно имеют, благодаря своей беременности как раз! 

Да, так бывает: залетела… – и  в этом их сермяжная женская правда!  И многие из них  искренне хотят иметь семью, детей, любимого и любящего мужа! Что здесь плохого?
 А плохо то, что факт беременности – их главный аргумент,  а согласия с точкой зрения мужчины нет!  И возникает нестыковка желаний. И, наконец, лишь  «по залету»  возлюбленной, с которой весело проводишь время, не давая друг другу никаких обещаний и не присягая на верность, семья не строится, тем паче, счастливая семья.

Тогда как  супруг или супруга - это почти единственный человек за всю жизнь, который будет рядом всегда: и днем и ночью, и зимой и летом, в то время как все остальные только будут входить в  жизнь и уходить из неё, выполнив всего лишь ту или иную функцию.
Одним словом, только он и она всегда вместе: и в горе, и в радости, и во веки… Одного факта  беременности, как основы такого союза, пожалуй, маловато будет.

- Брак – это когда перед тобой открывается человек во всей своей неприглядной  сути, находясь   день и ночь перед глазами.  И почти наверняка – неприглядной сути, - говорит Илья,  - ведь нашу физиологию никто пока не отменил, а дальше – больше: психология, привычки, интеллект, душа… - все разное,  и каждый со своим устоявшимся  мировоззрением…
Мы ведь взрослые с тобой уже, Z, пришедшие друг к другу каждый из собственного мироздания,  -  не смотря на то, что Илья  говорил  размеренно и  тихо, все-таки температура крови, кипящей в его груди, увеличивалась, и кровь медленно и постепенно окрашивала лицо, одухотворяя его:  ведь Илья знал, о чем говорил.

- Вот увидишь, главное - быть друг с другом вместе.  Штамп в паспорте не важен. Это загадочное единство, которое возможно только между мужчиной и женщиной, оно и составляет семью, - взбудораженная неким предчувствием, все же парировала  красавица, кокетливо вздернув носик.

- Я ничего не отрицаю. Двое друзей – замечательно. Быть друг с другом в самом прямом физическом смысле – великолепно. Но двое друзей - это не семья, и любовники  - это не семья. И даже друзья, которые вместе спят, или любовники, которые ведут совместное хозяйство, - опять же что-то не то..,  - Илья улыбнулся, подумав: «О, Боже!», - а потом продолжил:
- Не стоит жениться на ком-то или с ним создавать семью, только потому, что ему – тому -  этого очень хочется или его просто жалко! Или просто ради телесных радостей. Ради телесных радостей  можно быть вместе некоторое время, но не очень долгое, мы же знаем, – Илья замолчал.

Он еще не знал потрясающую новость, которая во все времена у всех людей,  носителей мощного сознания и разнообразных чувств, переворачивает в одночасье это сознание, совершая в нем сдвиг.

- Выходить замуж за богатого в надежде на его богатство и дальнейшую беззаботную жизнь есть акт продажи, а не любви, и совершать его не стоит (акт, я имею ввиду), - это уже философски рассуждаю я, беседуя, как обычно, на отвлеченные (как оказалось впоследствии, не так уж и отвлеченные) темы со своим умным любимым сыном Ильей, - но не все же покупается и продается: например, душа. А брак есть союз душ, нежели тел, - назидательно заключаю я.
- Мама, ты думаешь, что кто-то этого не знает?
- Нет, я к тому, что если все же кто-то решается на подобную сделку, то ее и стоит оформить как сделку: со всеми «постыдными» деталями вроде брачного контракта. Иначе все плохо заканчивается в ситуации конфликта, а он (конфликт) в таких «сделках» неизбежен, - говорю я, как будто предчувствуя ход далее развернувшихся событий.
 - Блин, почему вообще кому-то приходит в голову мысль о необходимости женитьбы. Почему я обязан перманентно быть на ком-то женатым? – возмутившись, закрывает тему Илья.
- Потому что ты «завидный» жених, и это видно невооруженным глазом, - успеваю ответить я.
И Илья раз и навсегда резюмировал:
- Жениться стоит только в ситуации, когда огонь в теле притушен, когда никто ни от кого не зависит, и не будет зависеть ни материально, ни психологически. 
И не стоит жениться или выходить замуж  из-за личных страхов остаться без опоры в лице мужа или, не дай бог, жены, или из-за страха остаться в одиночестве. Это все желания, демонстрирующие ограниченность сознания.
Спаси себя – и будет с тебя! 
Супружество - это не панацея, когда каждому есть, в случае чего, чем заняться и помимо брака. А бывает ведь и смерть разлучает. Что тогда?
 Все, мама, это уже неинтересно.
- А если дети? Ну, можно же ради ребенка, – не унимаюсь я.
- А что дети? Если страдают двое, то в случае с появлением ребенка будут уже страдать трое.  Нет ничего ужаснее для ребенка, когда он живет с родителями, которые друг друга не любят. Это что ли кому-то не понятно? – ответил Илья.

И все-таки, женщины, не устаю я это отмечать, хитрее мужчин, они практичнее, и в любовных делах бывают гораздо ловчее, а если нет, то тогда  они просто малахольные: не XVI же век на дворе с его мракобесием и антисанитарией, чтобы вот просто так «залететь».

 Конечно, несчетное количество женщин по-прежнему хотят просто родить ребенка «для себя», и нужны им для этого только полноценные носители здоровых генов! Разные бывают женщины, и много чего они хотят. Не запрещать же им всего того, чего они хотят!


Впрочем, какое это имеет значение, когда в наш мир пробивается новый человек: он лучше знает, где, когда, от кого и у кого ему родиться во всей своей первозданной  божественной красе, тем более он со своим куском хлеба в руке пробивается!

И тем паче, если ребенок уникальный, по словам его мамы: не по годам развитый, искренний, ранимый, умный и все уже с рождения понимающий.

 (Так и хочется спросить: а как иначе?  - Это же сын Ильи.)

Илья не просто теперь знал, что такое счастье в жизни, он был в этот момент во второй раз одним из самых счастливых людей на земле.

И он честно и терпеливо все-таки постарался создавать семью, но безуспешно, потому что получалась только видимость ее.


Да, он знал, что так и будет, и это не мудрено, когда разбираешься в целостной картине мира.

Все многообразие жизненных процессов – это следствие  взаимодействия небольшого числа общих закономерностей.
Если ты знаешь эти законы, представляешь их взаимодействие, а потом умеешь выводить следствие, значит, ты имеешь незыблемую опору для правильного мышления, для решения самых важных, судьбоносных вопросов.

И ничего страшного ни в чем нет: знание – сырье, а для переработки его необходима мощная система переработки, то есть ум. И все.

Илья в некотором, что называется, смятении чувств и терзающей сердце необъяснимой, но  знакомой ему уже тревоги, задумчиво вышел из дома и направился к парковке.
 Сел в свою машину, завел двигатель.
Музыку включать не стал, как всегда отдавая предпочтение живому звуку.

 Мысль о ребенке как о своём продолжении, которое должно быть однозначно и неизбежно прекрасным, не переставала пульсировать в голове.
 Все остальные заботы уходили на заданий план. Сын – это главное. «Он мой сын», - говорил себе Илья.
 
Илья, конечно, испытывал судьбу. Жизнь, не спросив у него совета, приподносила нежданные подарки.
 
А между тем маленький мальчик вошел в новый для себя мир, и его с радостью встречали  люди, давно и совсем недавно (как его двоюродный братик),  но уже живущие  в этом мире, уже заранее любящие его искренно и безгранично.

Ребенка милого рожденье
Приветствует мой запоздалый стих.
Да будет с ним благословенье
Всех ангелов небесных и земных!

Да будет он отца достоин,
Как мать его, прекрасен и любим;
Да будет дух его спокоен
И в правде тверд, как божий херувим!

Пускай не знает он до срока
Ни мук любви, ни славы жадных дум;
Пускай глядит он без упрёка
На ложный блеск и ложный мира шум;

Пускай не ищет он причины
Чужим страстям и радостям своим,
И выйдет он из светской тины
Душою бел и сердцем невредим!
         (Лермонтов М.Ю.)

(Продолжение следует)








 




              (37) «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 4.
 (Продолжение).

Каждый вечер, лишь только погаснет заря,
Я прощаюсь, желанием смерти горя,
И опять, на рассвете холодного дня,
Жизнь охватит меня и измучит меня!
Я прощаюсь и с добрым, прощаюсь и с злым,
И надежда и ужас разлуки с земным,
А наутро встречаюсь с землёю опять,
Чтобы зло проклинать, о добре тосковать!..
Боже, боже, исполненный власти и сил,
Неужели же всем ты так жить положил,
Чтобы смертный, исполненный утренних грёз,
О тебе тоскованье без отдыха нёс?..
(Александр Блок)
3 декабря 1899


Дел у Ильи было много.

Но никаких свадеб, патетически-пафосно свидетельствующих о заключении какого-нибудь законного брака, больше не было никогда в жизни Ильи.
Зато теперь есть двое детей: девочка и мальчик, и это, разумеется, не предел.
Дети – радость, подаренная богом, и мы должны также с радостью относиться к божественным дарам!
Радости, как и любви, как и красоты, много не бывает, в народе говорят. Не бывает много детей!

 А кто не знает, что такое счастье, так я скажу: счастье - вот эти не подвластные контролю восхитительные эмоции, это сиюсекундное озарение – я мама! или – я папа, и - я отвечаю, что причастен к созданию вот этого чуда.
            
Никто не знает, как появляются дети.
Откуда они берутся, из чего зарождаются, как?

Нет, все, конечно, все знают. И знают, как... Но, как именно? - никто не знает!
Все знают, что такое смерть... и всякий на свой манер (кто с помощью религии, кто с помощью философии, а кто и с помощью науки...) утверждает, что там (в мире ином) именно «ЭТО», а не «ТО» после смерти происходит с душой, на какие она там новые уровни переходит знают, знают: кому в рай, кому в ад...

Но ничего точно никто не знает.

И только эмоции и чувства никогда не врут. Только они нам могут приоткрыть завесу вечной тайны  - …рождения-смерти-рождения… - намекнув, таким образом, на раскрытие загадочного смысла.
Мы привыкли называть его (этот смысл) божественным.

Мы переживаем эмоции, чувства - вот они уж точно не обманывают, это только они все «знают».
          

Между тем, этот чудесный маленький комочек жизни, новорожденный человек, беспомощен и беззащитен.
Факт его «неожиданного» появления налагает на новоявленных маму и папу ответственность за него, вдруг ставшую пленительной, нисколько не тяжелой, а напротив, очаровательной какой-то.

Это с некоторого мгновения обворожительное чувство – чувство ответственности - лишь усиливает счастье: ты ответственнен за чудесный комочек жизни, который есть твой сын или дочь.

Эмоция в переводе на язык звучит так: «К созданию этого чуда Я причастен. Я его сотворил. Это наилучшее мое произведение! Мое...!»

«Ушки, как у папы, а родинка на височке, как у мамы..., да у него, у этого сокровища, посмотрите, бабушкины глазки... ой, улыбается... а пальчики-то, пальчики, как у пианиста, ну просто новый Рихтер».., - и так далее - до бесконечности - это щебечут женщины вокруг. О, да, это теперь их епархия!

         Рождение после смерти… Новая жизнь…

              Умерла бабушка Ильи.
Возвысившись к другим мирам, она покинула землю, оставив лишь память о себе. Я не знаю, какая эмоция была сильнее у Ильи: радость от рождения ребенка или смерть любимой и единственной бабушки, взрастившей его своей безграничной безусловной любовью, отдавшей ее всю без остатка, безоговорочно, навсегда...
Ведь он, Илья, для нее ее космос, ее мироздание, ее бог, ее Илья...


Илья страдал. Он страдал особенно, сакрально, как ни страдал никто из бабушкиных четверых внуков, как никто - из ее двоих детей.

Его не было вместе со всеми, он был отдельно. Он был с ней один.

А я думаю, что ей, моей матери, именно это и только это, было нужно.
Илья был с ней: его душа, я уверена, растворялась в ее оторвавшейся от земли душе в момент прощания.
Он обеспечил ей красивый (если допустимо это определение) переход из одного мира в иной, в этом я тоже уверена.
Их связь была не только земной.
             

«Галина Викторовна, мы позакомились с Ильей на похоронах моего одноклассника, - пишет мне подруга юности Ильи. (Кстати, в начале моей повести она уже выступила в качестве одного из персонажей по имени Оля), - не обратить внимание на него было невозможно: необычная внешность, изысканно одет, умен, воспитан. Не влюбиться в него тоже было невозможно. Но не это главное.

Мальчик, которого мы хоронили, был моим, а не его одноклассником, но никто из друзей и одноклассников покойного не проявил такого проникновения, заботы, сострадания. Илья не скрывал слез, он как будто все чувствовал и все знал про смерть.
Это поразило тогда всех. Мальчику, которого хоронили, было 16 лет. Илье 15. Мы все тогда поняли, что Илья особенный...
Его уважали, и за ним все тянулись всегда, ну а девочки влюблялись, он сам влюбчив тоже...»
             

Я, конечно, помню этот момент.

Илья переживал новые сильные чувства и эмоции от потери совсем юной жизни, шестнадцатилетнего парня, он был потрясен несправедливой смертью юного создания... (как будто смерть, или даже что-то иное, бывает справедливым).

Я помню.
Я переживала за Илью. Ведь он ко всему относился с душой, пронизывая сознанием все ее тонкие каналы и канальчики, клетки и клеточки, если они, конечно, у нее есть.

Я знала своего сына: я знала, что он сверхчувствителен и крайне восприимчив, и поэтому всегда испытывала чувство некоторой тревоги и беспокойства за него, с самого момента рождения.
И не случайно. Илья, хотя и был ребенком со всеми характерными мальчишескими историями, но отличался необыкновенной мудростью.
Он был экстрасенсорным, прочувствованным, интуитивным, он обладал даром предвидения… Иногда его и самого это пугало.
            
Но бабушка, его любимая бабушка! Она для него была – всем.

 И, конечно, он тяжело переживал ее уход, безосновательно виня себя в этот момент тоже!
Так бывает. Мы думаем, что что-то могли бы сделать для любимого человека, и тогда бы он остался жив, но так и не сделали по каким-то дурацким причинам.
Только вот, что?
В нем она не чаяла души до последней секунды своей жизни.
 В этом он был виновен?

Ни чьей вины ни в чем, конечно, не было.
Это вопрос собственного, личного отношения и переживания. Было так, а не иначе. И все.

- Маргарита, иди к машине, оставь меня ненадолго здесь, - глухим голосом произнес Илья, стоя у могилы.
Маргарита мгновенно все поняла, и конечно, отступила.
          
Санкт-Петербург,  Южное Кладбище. С фотографии на Илью смотрела красивая статная женщина - бабушка Ильи.
Ни ее царственная осанка, ни строгое выражение умных глаз, ни гордый поворот головы – ничего в ней не изменилось.
Яркое июльское солнце заливало мир.
Ни ветерка, ни шевеления травы или листьев на деревьях - только тишина, умиротворение, настоящий покой и настоящий мир.
Здесь бабушка.
То есть, там бабушка.
Илья и Маргарита приехали к ней вдвоем. Они так сами захотели, так решили. 

            
- Илья, Илья, Илья… - Маргарита пылала чувствами и эмоциями: во-первых, она испытывала естественное волнение от встречи здесь (вот уже в который раз) со своей тоже любимой бабушкой, а во-вторых, и уже более всего она тревожилась за Илью.
Она очень хорошо чувствовала, что сейчас творится в его душе, как рвется его сердце, когда он молчит, стоя у ног самой дорогой и любимой на свете женщины, своей бабушки.

Он кровью своих чувств проникает к ней... Иначе не может быть.
Маргарита мучилась от неудержимого желания помочь любимому, драгоценному брату пережить это состояние невыразимого горя…
Но как?, - Илья, Илья, Илья.., - кричала она про себя…

Совершенно молча Илья сел за руль.
Он плакал. Причин скрывать свои чувства, свои слезы у него не было.

Маргарита чуть издалека наблюдала за Ильей, еле утихомиривая свое из груди выскакивающее сердечко.
Маргарита!
         
Проехав половину пути к дому, Илья направил ход мыслей и чувств несколько в другую сторону и сказал:
             
- Где-то я как-то прочитал, что нас больше тревожит перспектива потерять своих родных и близких, чем собственная смерть. Так вот - это правда.
Дорога от кладбища до моего дома заканчивалась, она не длинная… Илья молчал.
            
- Да, стоит раз-другой задуматься о могиле, которая всех нас ждет впереди, и тут же все предрассудки и предубеждения меняются, вся шелуха вдруг осыпается, и так четко понимаешь вот это все, - Маргарита очертила рукой полукруг перед стеклом автомобиля, тем самым представляя как бы мир вокруг, - это все суета сует, - ответила она, тут же почувствовав, и за это тут же ругая себя, что отвечает как будто невпопад.
Она всегда относилась с особой строгостью и тщательностью к чему бы то ни было, что касалось и когда дело касалось Ильи. Он это знал и ценил, потому что любил ее также беззаветно…
Он знал, что и она в нем души не чает, почти как мама.
Она ведь его сестра, пусть и младшая.
            
- Главное, Маргарита, задать нужный вектор и совершить переоценку себя и жизни вокруг себя в нужном направлении, и тогда любой внутренний кризис будет преодолен.
И ты, Марго, обязательно выйдешь на качественно новый и высокий уровень, - сказал Илья, - Подожди, мама звонит. Тоже.., чувствует.
          
«Да, привет. С Маргаритой... А что такого... Щас, конечно, заедем... только... да... платье красное... обязательно кр-расное(!) что-нибудь... », - это он уже разговаривает со мной по телефону.

Илья и Марго не упустят случая подшутить над моим всегдашним предпочтением красного или оранжевого цвета  в одежде какому бы то ни было другому.




(Продолжение следует)
 

ГЛАВА 5.
(38) ПОВТОР «Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 5.
(Продолжение).
…И вся земля ликует,
Пирует и поет
И он ее рисует
И Маргариту ждет…
(Булат Окуджава. (О художнике Пиросмани)


               - На каких площадках Вы, Илья Базарсад, выступали? Где пели? – вопрошает Илью пожилая дама.


                На лице молодого человека изобразилось недоумение.

- У Вас редкий голос, вы обладаете редким, я бы сказала, задушевным тембром...

- Да Вы что, Алла Моисеевна! – наконец-то понял Илья. – Я просто люблю музыку! Люблю петь. С тех самых пор: после окончания детского садика, когда мама привела меня в музыкальную школу, а, может быть, и раньше!

- Мама это тоже почувствовала? Вы весьма одаренный молодой человек. Бог Вас никакими талантами не обидел! И главное: этот Ваш огонек внутри, он какой-то бесконечно чарующий! Вас уже ожидает прекрасное большое будущее, мой голубчик! Мама это, видимо, все понимала?


- Нет. По ее филологическим представлениям, сына необходимо было воспитывать в лучших традициях аристократических проявлений, поэтому без овладения каким-либо музыкальным инструментом образ «аристократа» был бы не завершен! Ну, что поделаешь – мама!

В шесть лет, как Вы понимаете, не я принимал решения! Но вот пригодилось!

Поэтому тогда в свои шесть лет я больше радовался луноходу – детская игрушка такая - о котором тайно мечтал, и которая мне была подарена после поступления «на фортепиано»...

Тогда у меня проверили чувство ритма, я спел песенку - вот с тех пор музыка – неизменная и необходимая часть моей жизни, и более всего, внутренней жизни, - отвечал Илья, отправляя при этом самую очаровательную свою улыбочку женщине преклонных лет, консерваторской преподавательнице вокала Алле Моисеевне.

- Вы просто, Илья, не цените своих возможностей, - заключила Алла Моисеевна, не сумевшая удержаться, чтобы не попасть под обаяние личности этого юного создания: этого стильного ультрасовременного молодого человека, безупречно одетого (модно и изысканно), обладающего к тому же талантом уже к половине второй минуты беседы окончательно околдовывать, завлекая в свои обаятельные сети, любого собеседника.

Его грамотная (всегда к месту) образная речь лилась широкой рекой особенно плавно и также бесконечно как река, мягко преодолевая живописные ее излучины!

Что уж говорить о женщинах!

О любых и разных: молодых, взрослых, зрелых, женщинах преклонных лет, для которых любое общение с любым молодым человеком воспринимается уже как последенее… последнее чудо проявления красивых чувств любви…

Они сами более всего на свете желали поскорее в эти сети обаяния уже попасть «сами обманываться будучи радыми»

- Хорошо, непременно будем заниматься, - уверенно повторила Алла Моисеевна.

- Конечно! Я просто расставил приоритеты так, - смеется Илья.

Илья в Москве. Он практически там живет, переехав из Петербурга.

«На вокал хожу, - это Илья уже пишет мне, - оказывается у меня редкий голос... Такой же у Элвиса Пресли и Фрэнка Синатры… В консерватории сказали… Мне сказали, что с моими данными повторить его успех я запросто бы мог... Редкий вид голоса, «задушевный», с каким-то редким диапазоном... какой-то самобытный тембр у меня... так что спасибо, мама, тебе за данные...))) Я и не знал, что таким голосом обладаю...) Да, Фрэнк Синатра – это больше, чем просто голос..))»

- А разве могло быть по-другому, Илья. И ты думаешь, что мы сомневались в твоих талантах что ли? – говорю я, - ты лучше скажи: хорошо ли питаешься? Высыпаешься? Не начал ли опять курить? Сигары? Илья, после каждого приема в пищу мяса съедай обязательно 2-3 зубчика гвоздики... и... и не смотри кинофильмы.., - просто захлебываюсь в назиданиях я!

- Мама, остановись!

Но вот после «кинофильмы не смотри!» - не знаю, как эта бессмыслица вырвалась из меня (впрочем, я, конечно, знала, что имела в виду: чтобы он не портил зрение, злоупотребляя любым «смотрением» в любой монитор!) – после этих слов мы с ним долго, громко и весело, ну, прям заливисто... смеялись… еще бы: кинофильмы не смотри – говорит мама почти 30-летнему сыночку!

- Мама, все, остановись! Не пью, не курю, «кинофильмы!» не смотрю, гвоздику ем, с девушками не гуляю, дышу по системе Стрельниковой... обливаюсь холодной водой и фитнес 3 раза в неделю,  «употребляю в пищу грецкие орехи»... пью только росу.., ну, в крайнем случае – нектар!..

Не волнуйся, все как надо, у меня. Все твои заветы выполняю!.. поэтому все, пока,….ну давай... Что? … лучше на эти деньги купи себе, наконец, самые красивые самые зеленые в мире свои сережки… такие же ты хотела? – Илья радовался жизни!

Илья в Москве один. Живет, работает, поет... обливается холодной водой…

Пел он с удовольствием и в караоке - и девушки поощряли это его увлечение, подобострастно внимая звукам голоса, проникаясь пением и одаривая своими "неземными" обволакивающими улыбками, при этом одновременно демонстрируя наряды и красоту (внешности, конечно), как бы убеждая симпатичного парня в своей преданности.

Девушки любили Илью. А как иначе? Впрочем, что бы Илья ни делал, все было продиктовано тонким и изысканным вкусом счастливого дарования его личности и, конечно, он тоже для них – пел.

Итак, Илья жил в Москве.

И, разумеется, не только пел, потому что пел он только в короткие часы отдыха. Работал.

Как и прежде, Илья находится в постоянном движении, мотаясь по городам и весям необъятной нашей Родины (и не только Родины), открывая теперь уже все новые и новые магазины.

В это же время он едет в Италию, во Францию... – в Европу, она ведь образец для нас!

А куда же еще, если цель – обеспечение стильной и модной одеждой большинства населения страны! Большинство хотят одеваться красиво и стильно, но по умеренным ценам!

И это возможно. Эту проблему решает Илья, при том что в его голове уже формируется четкий образ нового будущего бизнеса: это фабрика по производству изделий из превосходного кашемира!

Монголия у него есть.

А это значит, что он уже по сути обеспечен единственной в мире самой качественной ниткой!

Производство необходимо наладить в Санкт-Петербурге. «Люблю я Петербург!»

Его очень вдохновляла корпорация LORO PIANA и, разумеется, он все знал о бизнесе БУЯН КОМПАНИ, владельцем которого является ни кто иной, как его отец.

Обе фабрики специализируются на производстве изделий из кашемира.

Правда, брэнд LORO PIANA существует уже 90 лет, а БУЯН КОМПАНИ около 28, но эта разница в возрасте не мешает обеим корпорациям трудиться под одним и тем же девизом: «безупречное качество во всем» - что, безусловно, привлекает Илью.

Побывав в Италии и встретившись с руководством LORO PIANA, при этом отлично зная, как работает бизнес отца, Илья мне написал: «Я хочу такой бизнес. Еще красивее сделаю!»

Он очень занят: дел много, а времени в сутках по-прежнему 24 часа.

Ну и что?!

Он обгоняет время, живет стремительно, очень стремительно.

Жизнь его наполнена разнообразными событиями, встречами, знакомствами, она богата на происшествия: он успевает делать все, правда, едва успевая за своим еще более богатым воображением.

«Стремительный» - это, пожалуй, самое точное определение его жизни теперь, когда ему уже 28-29 лет.

Кроме того Илья в Москве знакомится с группой известных художников и артистов, публикой, сами понимаете, богемной и творческой.

Сам он человек, тонко понимающий и ценящий искусство, и будучи в некотором роде к нему причастным с детства, Илья быстро и легко находит общий язык с этими людьми.

Его предпринимательская жилка не угасает нисколько, потому что в нее вливается еще больше молодой креативной крови, никакие чувства не страдают, а напротив, искусство обогащает деятельность бизнеса.

Так Илья продолжает жить, думать, дышать, чувствовать... Таков Илья.

Он поддерживает молодых и талантливых начинающих художников, организуя некоторым из них выставки.

Они же обеспечивают себе существование, благодаря своему творческому гению, правда, и за счет организаторских способностей Ильи.

Так и что? Сам Илья глубоко внутри себя тоже лелеял с раннего детства мечту стать художником, как его родной дядя Витя-архитектор или художник - двоюродный дедушка Иван Аверьянович, или фотограф дедушка Федор Аверьянович - тоже двоюродный дед и родной брат бабушки.

Или как двоюродная тетя, еще молодая женщна, художница Наташа Тимонова.., которая там, в далекой Сибири, в Ангарске.

Он очень хорошо рисовал с самого детства.

Стоит ли говорить, что если бы мой сын выбрал нелегкую стезю живописца, что собственно все ему и пророчили от рождения, даже дав имя в честь Ильи (Ефимовича Репина), то он достиг бы не менее высоких результатов и здесь.

Таким образом, распознать талант в художнике, отделяя зерна от плевел, Илья мог безошибочно.

И уж тем более, он четко умел разграничить, где искусство, а где бизнес, отлично понимая необходимость присутствия в нашей жизни и того, и другого.

Особенно, когда спрос рождает предложение.

«Главное ведь, - как любил повторять Илья, - правильно и вовремя расставить приоритеты!»
Вскоре он знакомится с Никасом Сафроновым.




(Продолжение следует)









(39) «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 5.
 (Продолжение)
…Все спало вкруг меня под кровом тишины.
Стихии грозные казалися безмолвны.
При свете облаком подернутой луны
Чуть веял ветерок, едва сверкали волны,
Но сладостный покой бежал моих очей,
И все душа за призраком летела,
Все гостя горнего остановить хотела:
Тебя, о, милый брат! о, лучший из друзей!
                (Константин Батюшков)

Так часто бывает, что один и тот же мужчина может иметь детей в несколько раз больше, чем одна и та же женщина, которая в данный момент рядом с ним.
В наше время ведь многие женщины не хотят (реже – не могут) завести себе более одного, ну максимум двоих детей. Причины всем известны и понятны.
Разные причины.

У Ильи трое детей: девочка, мальчик, а потом еще родится мальчик; но и женщин, их родивших, тоже трое.
Главное из всего сказанного – дети. Они, слава богу, есть, и все они рождались в любви.
А что же Илья?
Несмотря на кажущееся благополучие, блеск и успех, Илья испытывал вовсе не кажущиеся, а реальные разочарования: начиная от неизбежных противоречий с партнерами по бизнесу, и заканчивая катастрофами любовного характера. 

Но это лишь видимый антураж причин его мучительных поисков вечно ускользающей истины: поисков пресловутого смысла существования, смысла жизни.
 Внутри же кипели бури эмоций, низвергались вулканы всевозможных чувств, порожденных, как правило, разочарованиями - и все это гасилось холодными  размышлениями ума.
 Разумеется, масштаб его мышления никогда не был узким: оно могло охватывать неописуемо широкий круг интересов и вопросов, касающихся мироздания: религии (или бытия Бога), основ духовной жизни…кто мы вообще в этом мире, зачем мы здесь… Нам дан разум. Для чего?
 «Путь разума в поисках истины»… Тогда,  что есть истина?... 
И поэтому, что творилось внутри, в самых укромных уголках его сознания, вряд ли кому-нибудь  было подвластно узнать.
Однако зачастую в философских беседах с ним, не столько частых, но все же случавшихся, неизбежно приходило некое озарение-понимание, и тогда казалось, что ответы на эти вопросы ему даются откуда-то сверху – из Космоса что ли, или напротив, из какой-то тайной глубины окружающих нас миров: изнутри его сознания. Это поражало всегда.
- Илья. Как мне поступить? Ты же у нас пророк! Что будет?– нисколько не шутя, спрашиваю я о чем бы то ни было  своего сына: привычное дело для меня, узнавать  у Ильи, что и как сложится в будущем, как правильно принять судьбоносное решение.  К этому как-то с самого его детства в семье привыкли все.

- Давай, мы тебе прежде всего имидж поменяем, - мог ответить Илья, - и ты лучше не принимай  приглашение.

«Какое приглашение, что он имел в виду…», - как правило,  недоумевала, например, я.
 И только потом, спустя время, все вставало на свои места, но, как говорится, было уже поздно…
А я, между тем, перешла в другую редакцию, чего делать мне точно было нельзя, просто противопоказано. Илья предупреждал.
 
Так было поначалу, а потом я стала более серьезно анализировать любую судьбоносную ситуацию, требующую  единственно правильного решения.
И я уже не забывала и не забываю сейчас слов Ильи. И только поэтому делаю необходимые (правильные) выводы. «Правильные» с точки зрения  целостной картины мира, потому что все многообразие жизненных процессов – это следствие небольшого числа общих закономерностей.
Главное – проявить характер. Вопрос в том, чтобы он был. И Илья прекрасно чувствовал и знал, о чем говорил, он даже и не говорил – пророчествовал.
Ведь когда мальчику в школе дают задание ответить на вопрос, кем он хочет быть, - и он отвечает: «счастливым и радостным» (потому что, может быть, «правильная» мама так внушила), а ему в ответ говорят: « Неправильно. Ты не понял  задание»
Тогда кто здесь прав, кто мудр: учитель, прости господи, или ученик?
Кто уже воспринимает жизнь с точки зрения ее масштабной целостности? И такой мальчик отвечает: «Нет. Это Вы, Марья Ивановна, так и не поняли жизнь»

- Илья, я раньше вслух боялась произносить, потому что не желала тебе такой стези, но сейчас все-таки скажу: мне кажется и всегда казалось, что из тебя получился бы очень хороший проповедник, ну, то есть, ты и сейчас в жизни есть как будто проповедник... и все тебя с интересом слушают…  Но все-таки…
У тебя была бы, наверно, самая преданная паства. И самая многочисленная.  А? Священник? Не дай бог – совсем недавно сказала я Илье, и была удивлена услышанным в ответ:

- Подожди, мама, это совсем не за горами, - отвечал Илья.

- Ты серьезно? – значит, он об этом тоже размышлял, подумала я.

- Вполне, – ответил немного более чем просто и спокойно, но как-то очень серьезно, Илья.



(Продолжение следует)













































(40) «Илья Базарсад или История мгновения  длиною в жизнь» Ч.4, Гл. 5.
 (Продолжение)
 «…Мне было тогда не больше 26 лет, но я уж отлично знал, что жизнь бесцельна и не имеет смысла, что всё обман и иллюзия, что по существу и результатам каторжная жизнь на острове Сахалине ничем не отличается от жизни в Ницце, что разница между мозгом Канта и мозгом мухи не имеет существенного значения, что никто на этом свете ни прав, ни виноват, что всё вздор и чепуха и что ну его всё к чёрту! Я жил и как будто делал этим одолжение неведомой силе, заставляющей меня жить: на, мол, смотри, сила…»
                (Чехов А. П.  Рассказ «Огни»)


А потом, как всегда, милая и одновременно загадочная улыбка озарила его лицо.  Он улыбнулся, но так, словно улыбались не только губы, но и  чудесным способом –  глаза, и казалось, вся  органика, все тело, которое он называл полушутя, но более все-таки серьезно «храмом души», приобрело иную пластику.
 Красивая душа должна существовать в красивом жилище.

Привычным образом перед мысленным взором его возникла видеокартинка из любимого раннего детства, и, конечно, бабушка.

- Я пророк-Илья, – отвечал маленький Илюшенька на вопрос взрослой толстой тети, бабушкиной приятельницы, зашедшей к ним в гости: «а как же зовут такого пушистого мальчика, с такими не русскими раскосыми глазками?»

- Моя бабушка говорит: Илюшечка-пророк мой любименький, - парировал ребенок теперь уже в ответ на не очень-то понравившийся ему смешок этой чрезмерно разукрашенной толстой тети.
 
А та от умиления забыла, зачем пришла в такую рань.
Потом засуетившись, спросила, не нужны ли бабушке кружева, а еще, может быть, палантин или  «потрясающая» натуральная кожа… Все из Турции.
Но получив отрицательный ответ, поспешила удалиться восвояси.

 - Кто это - пророк? – не успокаивался Илюшенька и после ухода ярко разукрашенной тети.

- Это такой человек, который все наперед знает, - объясняла бабушка, - он родился раньше на целых 900 лет до рождения Христа – бога нашего христианского…
И дали ему имя Илия, что значит «Бог мой Господь», - продолжала, сама увлекаясь своим повествованием,  бабушка.

И надо отметить, что ни набожной, ни воцерковленной она, конечно, не была. Так, по непонятной необходимости, как и все, соблюдала некоторые ритуалы, не более того. Но зато была честной, верной и непоколебимой в своих нравственных принципах ни при каких обстоятельствах.

Тем более, она происходила из рода староверов. Мой дед Аверьян (ее отец)  и весь его род были потомственными староверами, и это чтилось в каждом последующем поколении рода.
 Отпечаток этого, пожалуй, лежал на всем: начиная с особого уклада быта и устоев в религиозном смысле, и заканчивая  взаимоотношениями между членами семьи.

Всегда была и чувствовалась некоторая отстраненность, обособленность фамилии,  почему-то непременно внушающая уважение окружающим, какая-то иная мудрость.

Может быть, это происходило от непонимания большинством окружающих надобности сохранения этой староверческой идеи, этих принципов (до самых советских времен) а главное - непонимания жесткого следования  этим самым железным принципам, которые установил раз и навсегда в своей староверческой семье дед Аверьян. Но даже и это было достойно уважения. Впрочем, более всего, это.

Я уже упоминала, что к моему деду ходили за советом в свое время и крепкие мужики, и крепкие кулаки, и местные идеологи советской власти тоже, но уже позже.

Хотя  в 30-40-е годы еще молодого советского государства – времени тотального контроля и доносительства (!) всеми над всеми и всех на всех,  он тоже в числе многих пострадал от него (государства) тем более,  что один из сыновей находился в фашистском плену… на территории Германии… Но не об этом речь сейчас.
Люди же  поколения бабушки Ильи в основном - атеисты, читай: коммунисты!

Но мощная сила следования нравственным принципам своего рода, граничащая, конечно, с потрясающей преданностью ему, и свободный от других, то есть, исключительной  свой, своебразный дух староверчества всегда чувствовался  и превалировал в ней.

- Илия я бог или пророк? – удивлялся малыш.

- Нет, Илюшенька, - бабушка уже и сама была не рада, что не задумываясь называла своего внука пророком: поди, объясни теперь, что к чему, но продолжила, - пророк жил в древние времена и служил богу, только одному Богу, говорила она. – Вот почему «Бог мой Господь».
Он творил чудеса: исцелял людей от болезней, оживлял мертвых, посылал дождь в засуху. Но злой царь Ахава преследовал и гнал его.
Тогда ему помог сам бог Отец, он его утешил: Илия был взят на Небо живым: «вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на Небо» - так в Библии написано.
Но потом Пророк Илия вновь появился во время Преображения Господня.
Он вместе с пророком Моисеем явился на горе Фавор, чтобы беседовать с Иисусом Христом.
А потом он будет предтечею второго пришествия Христа на землю, и во время проповеди примет телесную смерть.
Пророк Илия был одним из первых угодников Божиих, которых стали почитать на Руси.
-?? – уже мало что понимая, Илья все же спросил: «Кого их обоих разлучили?»
- Это был Елисей, ученик пророка Илии, Илюшенька, - проговорила бабушка, увлекая, однако внучка  на кухню, чтобы накормить обедом.
Беседа окончена.
Но Илье позже много раз снилась  эта огненная колесница и дедушка с длинной седой бородой, как у Деда Мороза. 
И он называл его пророком.
А тот, указывая на огненную дорогу, которая столбом вонзалась в небо, где тоже  все полыхало, безудержно  хохотал, почему-то. Тогда тревожно сжималось Илюшенькино сердечко..,  и он звал на помощь бабушку.
Его зыбкое детское сознание терзала неотступная мысль: почему, всюду огонь и так жарко, а Илья-пророк в теплой шубе и хохочет?
 Ему не жарко?
 А  Дед Мороз уже летел по огненному небу на своей колеснице… Илья просыпался  оттого, что бабушка, стараясь не дышать, чтобы не разбудить ребенка, накрывала его еще одним одеяльцем, дабы уж наверняка Илюшеньке было тепло и уютно.
Б а б у ш к а!
В течение секунды промелькнули  эти детские интенции, но Илья не стал фиксировать в сознании этот момент, ему не хотелось ничего  анализировать.  Мысли – движение ума, а ему хотелось чувствовать.

- Ну, все, мама, мне пора. Через час самолет уже..,  - и надо отметить, что Илья всегда успевал на любой рейс, даже когда вроде бы и безнадежно опаздывал…

Вот и последнее видео в такси, когда он ехал в аэропорт, чтобы лететь из Сингапура в Москву: «Я безнадежно проспал, получается, что за две недели пребывания здесь, когда мне приходилось спать по 2-3 часа в сутки, я первый раз выспался!.. Но этот сон мне может дорого стоить…»
 Он успел на рейс…

«Беда в том, что молодость имеет свои права, а наше мышление в принципе ничего не имеет против этих прав, хороши ли они или отвратительны. Кто знает, что жизнь бесцельна и смерть неизбежна, тот очень равнодушен к борьбе с природой и к понятию о грехе: борись или не борись — всё равно умрешь и сгниешь... Во-вторых, судари мои, наше мышление поселяет даже в очень молодых людях так называемую рассудочность. Преобладание рассудка над сердцем у нас подавляющее. Непосредственное чувство, вдохновение — всё заглушено мелочным анализом.» (Чехов)

Илья всегда чувствовал.

Порой Илья был вспыльчив, и даже импульсивен, но он никогда не держал зла, и обладал невероятной способностью к эмпатии.

Вот это осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека было одной из характерных и отличительных черт Ильи.


Именно поэтому он умел «пророчествовать». Именно это его всегда выделяло среди других, и «волшебным» образом делало абсолютным лидером (к чему все же он никогда не стремился)  среди окружающих при всех замечательных качествах ума и многих талантах.



(Продолжение следует)









































(41) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 5. (Продолжение).
                Душа под счастьем спит, как спит земля под снегом…
…Пока метался я ночами по квартире,
Пока ходил в ярме угрюмого труда,
Пока я был один — я больше знал о мире.
Несчастному видней. Я больше знал тогда.
Я больше знал о тех, что нищи и убоги.
 Я больше знал о тех, кого нельзя спасти.
Я больше знал о зле — и, может быть, о Боге
 Я тоже больше знал,
 Господь меня прости.
...Когда-нибудь потом я вспомню все, что надо.
Потом, когда проснусь. Но я проснусь не здесь.
                (Дмитрий Быков)
            
При типичных для себя обстоятельствах Илья знакомится с Никасом.
 Сначала он знакомится с девушкой, работавшей с ним задолго до Ильи.
Ну, а потом она по уши влюбляется в Илью, что естественно и в большинстве случаев неизбежно:
избежать участи влюбиться в Илью и до этого-то мало кому удавалось.
А здесь - деловая хватка, и она была не на последнем месте в списке достоинств  новой визави.
И вот теперь с Никасом они начинают работать вместе.
Разумеется, Илья полностью отдавал себе отчет в вопросе, который называется «что к чему».

По любому поводу он отдавал себе отчет: ведь главное, как мы теперь уже знаем, правильно расставить приоритеты, например: где искусство, а где бизнес или шоу-бизнес! Вот и в этом случае – тоже.
            
Новая волна впечатлений в бесконечном океане вновь и вновь накатывающих и бушующих волн жизни захватила Илью.

Молодая женщина положительно отличалась от предшественниц тем, что была личностью самостоятельной, весьма деловитой, предприимчивой и энергичной, что, надо сказать, прежним прелестным рафинированным красавицам было вовсе не свойственно.

Такое положение дел для Ильи ново и интригующе одновременно, тем более, что и инициатива к сближению принадлежала, как ни странно, тоже девушке (назовем ее Х).
               
Илья летит в Турцию (в Стамбул) по делам компании. Обычное дело, что Илья куда-нибудь летит или едет.
Кстати, он любил пошутить на тему своих передвижений: «Страсть к перемене мест моих далеких предков-кочевников очень будоражит мою кровь, будоражит мое воображение, заставляя физически передвигаться по всему земному шару: так я могу потрогать руками этот земной шарик».

 Так он ощущал масштабы планеты, чувствовал людей, генерировал идеи…

Но передвигался ли он на поезде, летел или ехал на машине, он летел и ехал всегда по делу, и никогда – на отдых.

И каково же было его удивление, когда оглянувшись на зов своего имени, он увидел перед собой Х во всей своей красе, прилетевшей из Москвы в Стамбул, как оказалось, исключительно к нему!?

Вот это женщина! «Целеустремленная» - наверно, не без легкой иронии подумал Илья.
Пред его очи, что называется, предстала она, решившая для себя окончательно, что не упустит случая привлечь к себе этого красавчика, парня из Питера.

Современный, блестящий, умный, нестандартный, да еще с такой необычной внешностью, которая вполне кстати придает ему сногсшибательный шарм, и которую он умело использует в свою пользу – чем не герой любовного романа, о котором тайно ли, явно ли, но грезят все, юные и неюные, женщины.
Необходимо действовать, и она действовала, хотя знакомы до этой минуты в России они были едва, что называется, поверхностно.
Ну и.., как говорится, все завертелось-закрутилось…
               
В помощь - завораживающая эстетика момента – единство места, времени и действия.

«…Стамбул отрекся от пророка;
В нем правду древнего Востока
Лукавый Запад омрачил —
Стамбул для сладостей порока
Мольбе и сабле изменил.
Стамбул отвык от поту битвы
И пьет вино в часы молитвы...»
(Пушкин А.С.)
               
Ошеломляющая собой все вокруг, искрящаяся здоровьем, свежестью и безотчетной радостью молодость, неудержимая жажда жизни, ярких впечатлений и событий на фоне древнего Константинополя (Византии, Царьграда, Османской империи, Нового Рима), расположившегося на берегах Босфора, -головокружительная молодость брала свое.

Все способствовало сближению мужчины и женщины: и пленительная атмосфера волшебного города (надо понимать, что Стамбул и Турция – вещи во многом разные) и удовольствие путешествовать по Босфору и его изящным подвесным мостам, кажущимся невесомыми, и сверкающие вечерние огни, и море с отблесками луны…и Церковь св.Илии Пророка (!) в мусульманском городе - решительно все сближало.

Тут и там витрины магазинов и кафе, все улицы освещены фонарями, вдоль улиц и проспектов протянуты мигающие гирлянды, такие же гирлянды опутывают деревья…
Одним словом, огромный блестящий вечерний город – и это праздник.

 Илья очень любил вечерние огни мегаполисов, и ощущал себя при этом в них как рыба в воде. Он абсолютный урбанист.
               
Такие красивые моменты, однажды случившись (и всякий раз они неповторимы) уже живут, неистребимо прочно укоренясь, в сердце любого человека, обогащая его чувства и мысли.
Они складываются в копилку памяти, чтобы на старости лет быть вынутыми и чтобы снова дать возможность испытать ту очаровательную, ни с чем несравнимую роскошную атмосферу молодости.

Молодости, одним мигом пролетающей. Как и жизнь.
               
Поэтому есть только миг.
 Но бывает, что все течет и все меняется, и, к сожалению, даже такие ярко сверкающие грани в алмазе жизни с годами могут блекнуть и даже исчезать, что собственно тоже есть изменение!

Все зависит от того, кто и как сохраняет этот божественный алмаз своей жизни: портит ли его булыжником неизбежных проблем, обвиняя в их создании кого угодно, только не себя (а в этом-то суть) – или ювелирно-филигранно шлифует, превращая его же в потрясающей красоты бриллиант.

Причем, количество карат – вовсе не главная задача, главное – филигранно - в данную секунду, в этот самый момент.
Так говорил Илья.
И это глубоко философская мысль, ибо в эпохе – мгновение, но в мгновении – эпоха.

Еще близ порта орали хором
Матросы, требуя вина,
А над Стамбулом и над Босфором
Сверкнула полная луна.
Сегодня ночью на дно залива
Швырнут неверную жену,
Жену, что слишком была красива
И походила на луну.
Она любила свои мечтанья,
Беседку в чаще камыша,
Старух гадальщиц, и их гаданья,
И все, что не любил паша.
Отец печален, но понимает
И шепчет мужу: «что ж, пора?»
Но глаз упрямых не поднимает,
Мечтает младшая сестра:
- Так много, много в глухих заливах
Лежит любовников других,
Сплетенных, томных и молчаливых…
Какое счастье быть средь них!
     (Николай Гумилев – Константинополь)
 

Однако, как правило, люди распоряжаются своим божественным алмазом жизни довольно беспечно, не очень-то задумываясь над последствиями, в миллионный раз ошибочно полагая, что все впереди.
Нет.
Нет ничего ни впереди, ни позади – есть только миг, в котором творится жизнь.

Ну и что, что волшебные романтичные огни вечернего мегаполиса сменяются реальностью белого дня.
Или серого.
Каждый по-своему оттачивает свой алмаз, каждый его оттачивает по-разному, каждый по-разному чувствует… свое мгновение – и при разных, то есть, любых обстоятельствах.




(Продолжение следует)
 


(42) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 5. (Продолжение).


                Ах, вижу я: кому судьбою
Волненья жизни суждены,
Тот стой один перед грозою,
Не призывай к себе жены.
В одну телегу впрячь НЕ МОЖНО
КОНЯ И ТРЕПЕТНУЮ ЛАНЬ.
Забылся я неосторожно:
Теперь плачу безумствам дань...
                (Пушкин А.С. Из поэмы «Полтава»  Слова Мазепы)

Если речь заходит о мужчине и женщине, которые друг другу совершенно не подходят,  то между ними всегда  (как правило) возникают неразрешимые  противоречия.

А не разрешимы они потому, что жизненные задачи их разные по определению и являются взаимоисключающими.

И потом:  надуманные чувства несуществующего долга, возникающие по случаю ложного стыда или врожденной стеснительности, только усугубляют  ситуацию, а не решают ее в корне.
Поняв, осознав и почувствовав это (а озарение приходит неизбежно) необходимо  тут же распрощаться друг с другом, а не «тянуть кота за хвост». 

Однако в жизни, как мы знаем, случается все по-другому.

Во все времена из общей массы людей непременно выделяются те, которые умеют подать себя в обществе, обладают шармом и удивительным обаянием.
Несомненно, Илья принадлежал к их числу. Он становился центром любой компании и притягивал к себе внимание, словно магнит.
 Эта магнетическая сила его обаяния (мощная харизма) проявлялась двояко.

С одной стороны девушки не могли оставаться равнодушными, и в порыве романтических страстей, намечтав себе не весть что, с надеждой взирали на него, ожидая обязательного исполнения своих «мечт».
 Условной «ей»  и в голову не приходило, что вообще-то он (Илья) ничего никому не должен, что он также свободен в своем выборе.

Он сам выбирает: что именно сейчас сделать, чтобы доставить счастье спутнице, благо, что арсенал возможностей велик.
И это его выбор тоже: жениться или не жениться, например, или все-таки превратить мимолетную встречу в красивый «солнечный удар», например.

С другой стороны, все, что он делал, а проявлял Илья себя даже в мелочах талантливо и изысканно, невольно порождало  поклонение, а порой и фанатизм.

К нему привязывались, от него не отставали, подсознательно заставляя чувствовать обязанным. 

Это его тяготило, и это было своего рода платой за обаяние, шарм и харизму.

 Никому и в голову не приходило, что среди пестрой и шумной толпы он может не чувствовать себя по-настоящему счастливо.
Ведь под блистательной маской благополучия нередко скрывалась тоска, душевная боль, чувство одиночества и неприкаянности.

И мимолетные романы не приносят радость, не открывают истину. 

Да, девушки, словно мотыльки слетаются к нему, опьяненные блеском, но ни одна из них не испытывает тех благородных чувств, о которых мечтает он, так ему кажется.

 И никому не интересно, что происходит в душе этого, на первый взгляд, надменного и благополучного парня, никто и не пытается понять, что у него внутри.

И то, что он тоже может о чем-то мечтать, переживать, страдать, той же условной «ей» просто невдомек.
Так есть ли она та, другая? Существует ли та, о которой мечтает он, та, которая бережно и сочувственно будет относиться к нему, понимая, что за блеском внешней мишуры скрывается нежное и ранимое, бесконечно  родное и близкое ее сердцу существо по имени бога – Илья.

«Я чувствую, есть, но только не здесь. Не в этом городе…», - не без легкой самоиронии отвечал себе Илья. 

Какая она? Никто не знает.

- Так, ничего.., покатит,  - говорит Илья, - Но у тебя, Марго, должна быть другая машина: элегантная, дорогая, изысканная – с характером - такая, которая будет дополнять тебя, будет твоим продолжением.., а не просто тупо - мотор! -  говорит Илья Маргарите про ее новенький  Volkswagen.

Маргарита, напросившись, встречала Илью в Пулково, куда он в очередной стотысячный раз откуда-то прилетал. Она напросилась, хотя прекрасно знала, что Илья подобные (и не только эти, но все) свои проблемы решал сам.

Маргарита просто понимала ценность каждого мгновения рядом с Ильей, поэтому всегда была рада видеть его или помочь ему. И, наконец, она просто скучала по нему.

«Ну, да…», - подумала Маргарита, но, как обычно, промолчала.

- Ты знаешь, Марго, а мне совершенно не страшно сейчас пересесть даже на «Шестерку», ну совсем не западло,  ты понимаешь?
 Некое нарушение устоявшихся «норм» относительно моей персоны, напротив, меня даже обрадует.
И не потому, что я выпендриваюсь,  нет, просто все эти мои Porsche Cayenne,  Range Rover,  BMV… - классные, качественные машины, конечно, эстетичные даже, но это просто машины, Марго. 

Давай, Марго, жми на газ! – пытясь быть веселым, заключил Илья свою философскую сентенцию, хотя оба они понимали, что безудержное веселье после длительного перелета не самое лучшее занятие, - а что у тебя с дворниками?  Почему вода не льется? Не могу, когда плохо видно. Нужно, чтобы ничего не мешало видеть дорогу.

Маргарита попыталась представить на мгновение бесконечно обожаемого ею любимого своего брата за рулем «Шестерки», и поняла, что это невозможно. Однако ответила:

- Я не знаю, Илья, что у меня с дворниками. Вода, наверно, замерзла.  Я точно знаю, что мое сердце тебя понимает, но я не могу представить за рулем шестерки  - ТЕБЯ.

Я понимаю, что я не достигла осознавания чего-то очень важного и главного, но я понимаю, что чего не достигла я, ты,  Илья, уже пережил… 
Что-то я совсем запуталась,  ну ты понял, - Маргарита была такой проникновенно-искренней, так ей хотелось угодить своему умному и тонко чувствующему этот мир старшему брату, что она была готова в этот момент ради него на все, впрочем, как и всегда.
Она была горда тем, что  в кои-то веки ей удалось самой встречать Илью в аэропорте, а не наоборот.  Илья, конечно, все увидел, понял, почувствовал, и поэтому сказал:

- Едем ремонтировать твои «дворники». В нашем городе без них просто катастрофа.

И оба одномоментно подумали: О, да! Философствование – это епархия нашей мамы, не будем  без нее туда входить.  И так, без слов,  все понятно. 

Санкт-Петербург, зима, ночь.

Климат города достоин особого пристрастного внимания, чтобы его описать.

 И если говорить в музыкальном стиле, то зимняя питерская погода – это «песня» в стиле рок.

Зима в Петербурге – это вовсе не значит, что всюду - пушистый белый снег. Это значит - пронизывающий ледяной ветер, мокрый асфальт, покрывающийся ковром из дождя со снегом, который тут же тает, образуя скопление влаги, или превращается в лед.

Мокро, влажно, сыро, холодно… Однако, это Санкт-Петербург, детка!

 И, несмотря на любую погоду, он обладает загадочным магнетизмом, он не теряет своего очарования и зимой, и зимней ночью.

 Напротив, порой экстремальная погода лишь способствует выработке так необходимонго организму адреналина.
 И в то же время великий город  продолжает радовать своей масштабностью, рождая, как ни странно,  восхитительные чувства.
Уж не знаю точно: это ли или возможность пообщаться вдвоем,  что случается крайне редко, или все-таки необходимость отремонтировать дворники, но Илья и Маргарита, пронзая Фольксвагеном  улицы ночного мегаполиса, едут на Ваську в автосалон эти самые «дворники» и иже с ними  ремонтировать.

Как кстати, что они требовали ремонта.

«Пророк Илия – утешитель умирающего мира…», - почему-то вдруг Маргарита вспомнила эту где-то и когда-то прочитанную строчку.

 Но она тут же поспешила ее забыть.

Они «ремонтировали» с Ильей «дворники».

 Разве не это лучший момент в жизни.

Скажите, что может быть радостнее и счастливее.

«Мой Бог, ты уже все лучшее для меня сделал, подарив мне такое трогательное создание, сотворив его моей сестрой, единственной в этом мире меня понимающей и чувствующей без объяснений, такой отзывчивой и проницательной», - в свою очередь подумал Илья, улыбнувшись своим мыслям загадочной, казалось,  улыбочкой, и промолчал.

А тем временем…





(Продолжение следует)




 



(43) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 5. (Продолжение).

Было на улице полутемно.
Стукнуло где-то под крышей окно.

Свет промелькнул, занавеска взвилась,
Быстрая тень со стены сорвалась -

Счастлив, кто падает вниз головой:
Мир для него хоть на миг - а иной.

(Владислав Ходасевич)

Ом ма;ни па;дме хум


А тем временем…

Пока еще ничто не угрожало стамбульскому роману, по всем признакам мимолетному, превратиться в факт совместного проживания. 

Илья летит в Париж.

 Разумеется, опять-таки по дела. Прежние дела остались незаконченными, их приходилось завершать и завершать в течение довольно-таки продолжительного времени.

И даже позже, уже живя в Киеве, Илья регулярно летал в Москву. И это были не просто деловые перелеты: не обошлось и без «друзей»-чеченцев, а какой бизнес обходится без них!?

Однако не будем забегать вперед.

 Сейчас Илья в Париже.


- Здорово, Фокс. Слава богу, ты не стал  законченным самодовольным и архипунктуальным бюргером. Это убивает фантазию и притупляет воображение. Позволяешь себе немного опоздать, брат?  Привет! Почему задержался?


- Здорово, Илья! Да, небольшие неприятности..., - принялся искренне и совершенно по-немецки основательно, как всегда,  отвечать Фокс (Артем Грильборцер), Илюшкин друг детства, тот самый, из Иркутска, но Илья его перебил шуткой:


- Не думай о них. «Все неприятности точно когда-нибудь заканчиваются», - и это сказал не оптимист даже, который может, как и все, ошибаться, и не я.
Это сказал реальный мудрец, Фокс, и он – сторож на кладбище! Рад тебя видеть, Артем.



Друзья, по случаю приезда Ильи, договорились встретиться в Париже. Артем приехал на своей машине из Германии, где уже вместе со своей русской (иркутской) красавицей-женой проживал к тому времени более 10 лет.


- Ну, ты, Илюха, с годами не меняешься: такой же франт.


- Фокс, да и ты тоже... Не меняешься, - разумеется, оба смеялись, шутили, были веселы и очень рады друг другу.


И, вспомнив беззаботное детство и юность начала нулевых, друзья отправились рассекать воздух парижских улиц и улочек на фоксовском автомобиле. Держитесь, парижанки. Расступитесь, парижане.


- Давай, Фокс, реЩе снимай.., примерь еще вот это. Уж если вспоминать детство, то со всеми подробностями, с неизбежными деталями, - говорит Илья, - быть в Париже и не отреставрировать свой образ и свой стиль – преступление, Фокс. Здесь все ненужное становится нужным. Давай откроем двери и впустим в твою качественную немецкую стабильность хотя бы немного изящного и небрежного французского шарма.


- Илья, ты в своем репертуаре, - только и смог заметить Артем. Но что делать: он, как и десять лет тому назад, повиновался Илье, абсолютно доверяя вкусу дорогого его сердцу друга.


А Илья то и дело, останавливал машину, куда-то убегал, и возвращался с массой коробок, сумок, пакетов с логотипами известных брэндов…


Что ж, необходимо соответствовать месту, времени и Илье.


Он ведь все тот же, изобретательный и неугомонный Боря, он бесподобный - таких нет больше, и никогда не будет в его жизни, в жизни Артема.


Боря - так ребята иногда называли Илью во времена их «ельцинского» детства.


Все мы, как говорится (уже десятками лет говорится) родом из детства.
И детская дружба это уникальное явление. Дружба не нужна для жизни: просто она из тех вещей, без которых не нужна жизнь.


- Ты знаешь, Артем, а у меня по-прежнему нет жены, - Илья на мгновение замолчал, - я думаю, что мужчины разные бывают: кто-то муж, кто-то отец, а кто-то холостяк… А кто-то един в трех лицах. Как ты. Вот это круто. Но таким нужно родиться.
Такие люди как ты счастливы тем, что имеют. А счастье их – квартира, машина, дача… и полный яств холодильник, и ради этого живут…


Правда, когда много детей, то я, вообще говоря, в восторге. Ты молодец, сколько уже их у тебя?


- Боря, то есть, Илья, то есть…, ты у нас какой-то особенный. Нет, правда… Сам знаешь. И мы все это чувствовали, всегда чувствовали. Ты пришел «переделать» мир, пусть даже вокруг себя. Зачем тебе жена? Пассионарию жены только помеха. Или нет? – усомнился Артем, принявшийся философствовать – не всегда же немецкому бюргеру непременно что-то делать и производить или думать о делах… Иногда: с Ильей - можно и уклониться от работы.., и он продолжал, - нет для тебя жен, потому что нет той, кто бы мог тебе соответствовать, она пока не родилась.

Ты мыслишь глобально, но… Илья, это же утопия. Тебе надо меняться… Тебе … самому… - тогда и жена подкатит сразу.., - и он опять, как бы вспомнив сказанное Ильей о мелких мещанских запросах и в его адрес, продолжил, - да, я не вижу ничего плохого в обществе потребления. Да, квартира, машина, дача… - тоже счастье… да.., - Артем остановился, подумал, и сказал:


- Хотя, нет, все-таки должны рождаться такие, как ты, иначе мир просто заплесневеет, и сам себя сожрет вместе с нами - потребителями… ведь мы же должны когда-нибудь наесться.


Но, Илья, я переживаю за тебя: ты человек как будто без кожи, а так нельзя, ты слишком тонок для этого толстого мира. Хотя ты и умело приспосабливаешься к грубости его, но ты более достоин великих истин, расположенных выше, где все прозрачно и легко, как эфир. Ты человек будущего, Илюха. Я-то знаю, что ты из себя представляешь, - он задумался, помолчал. Артем вообще всегда говорит спокойно, размеренно, основательно.


- Проблема в том, что самое утонченное, самое сложное, самое богатое… всегда гибнет первым,… и от эпохи остаются только тараканы…ну, ты понимаешь, Илюха, обыватели-приспособленцы ко всему, ко всему..,  - Артем даже сам не понимал, как был точен в определении своего друга. Не понимал, возможно. Но он всегда чувствовал Илью: может быть, потому что наполовину, как и Илья, был тоже русским.


- Артем, не философствуй, тебе это не идет. Не переживай за меня. Разные у нас представления о мироздании, о долженствующем быть миропорядке.
Не это сейчас важно. Очень важно то, что ты - мой лучший друг. И мы с тобой вместе сидим и болтаем, пусть и в не так уж дорогом для нас Париже, впрочем, вообще не важно, где.


Почувствуй бесподобие и своеобразие момента: мы молоды, здоровы, у нас с тобой общая история.., и мы сейчас вместе, и по-прежнему друзья, и не бывшие друзья. Настоящие, Фокс!


И мы ничего не забыли… И Женька Ковалев с нами, как всегда, Артем. А помнишь..?


И друзья продолжили смеяться, шутить, вспоминать Женьку (который Cat) который вместе со встретившимися ими в Париже - двумя друзьями детства и юности - незримо присутствовал рядом – это их святая троица. Женька ведь тоже демонстрировал чудеса изобретательности, остроумия, находчивости и затейливости… – ой, да сколько всего было в их общей жизни.


- А ты помнишь, - перебил Артем Илью, - как ты со своего 9-го этажа, в пятом что ли классе, пустил самолетик, ну, бумажный? Большой тогда ты его сделал… или не бумажный? Короче, пустил его, и он залетел в Женькино окно? Кто бы мог предположить? Через широкую дорогу пролетел, и - в квартиру на первом этаже к Женьке? А Женькин дом, между прочим, уже числился в другом микрорайоне…Ты помнишь? – Артем раскраснелся, как тот мальчишка-пятиклассник, - тогда все подумали, что это чудо какое-то…


- Да, конечно, и, кстати, Женька был дома и его поймал…


- Он, Илья, всегда об этом моменте припоминает как о чуде что ли, мы-то с ним часто встречаемся.


- Нет, Фокс, это он обо мне припоминает, я думаю. Скучает, наверно, тоже… по детству своему, в котором, прежде всего – мы с тобой, конечно, - в свою очередь перебил Артема Илья.


- Друг детства – это тот, кто напомнит мелодию сердца, когда ты забудешь слова? - не лишенный лиричности и сентиментальности вторил Илье Артем, вспомнив где-то прочитанную «умную» мысль.


В общем, встретились проверенные временем друзья, вспомнили детство, и эту встречу у них никто уже никогда не отнимет.
Она будет жить в памяти вечно. Это факт их жизни.


Был этот момент, который является одним из тех, что согревает душу, расширяет границы сознания, делает счастливыми этих парней и рождает понимание, зачем нужна здесь жизнь вообще.


И пусть слово «друг» у всех на устах, но мы все без исключения знаем, что истинная (сердечная) дружба явление крайне редкое. У Ильи таких явлений не было много, но они были.


И у Ильи есть такие друзья, потому что Илья - настоящий друг.
Именно, есть. Здесь и сейчас. И именно сейчас это очень легко проверяется: кто настоящий.


Бог помочь вам, друзья мои,
В заботах жизни, царской службы
И на пирах разгульной дружбы,
И в сладких таинствах любви!

Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море,
И в мрачных пропастях земли!
(Пушкин)


Тем временем девушка по имени Х с нетерпением и с периодическим замиранием сердца в груди ждала возвращения Ильи, о чем, может быть, он и не догадывался.


Она сильная, энергичная и практичная девушка. «Целеустремленная», - как подумал Илья в недавнем прошлом, неожиданно встретившись с ней, прилетевшей к нему в Стамбул


(Продолжение следует)

(44) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 5. (Продолжение).

… Я знаю хрип как признак чистой речи
Я знаю, как течёт по венам кровь
Я знаю боль, которую не лечит...
Ни вера... ни надежда... ни любовь...
(К.  Самунджян)


-Илья! Илья… Ему было всего 33! Понимаешь… Илья… Илья!.. – буквально рыдал Макс в трубку телефона…
- Когда? Почему? Кто? Все… все бессмысленно… я вылетаю… Макс, держись, - проговаривал Илья, в миг сосредоточившись, проговаривал через паузу каждое слово, проговаривал со спокойствием, которое давалось ему невыносимо тяжело, в ответ Максу. Но молчать было нельзя, - а потом, отключив телефон, он себя сдерживать не стал, - суки… так не должно быть… только не так, господи!

Санкт-Петербург. Убит Саша Румянцев.  Друг.
Будь возвышен и проклят этот роковой возраст мужчин. Лучшие, как правило, мужчины рода человеческого уходят в этом возрасте.  Самые талантливые, самые необходимые всем  мальчишки… уходят.  Безвременно, безжалостно, бессмысленно…
- Илья он по своей уникальности для меня такой же,  как ты, понимаешь.  Я не могу поверить, Илья. Такие люди должны жить! Как будто умерла моя душа… Все пусто… Что нам теперь? Как быть? – пребывая в отчаянии, в тяжелом смятении чувств, требовал ответа у 26-летнего Ильи старший его питерский  друг, Макс Орловский, такой же настоящий, верный и преданный, каким был и Саша.
Санкт-Петербург. Васильевский остров. Смоленское Кладбище. Здесь хоронили Сашу.
- Ты знаешь, Макс, давай запомним, если кто-то из нас будет следующим.., - Илья замолчал, подавленный моментом - моментом какой-то ужасающей  эсхатологической истины, - другой, - продолжил он через минуту, - похоронит его(!) здесь же, - потрясенный не менее друга всем происходящим договорил Илья.

Он готов был отдать все, лишь бы «спасти» друга, и душа его рвалась на части,  и он как мог, охранял его дух, только что покинувший тело, как будто сопрвождая его в дальний вечный путь.  Душа Саши еще витала над землей.

 Он интуитивно чувствовал, что это так. И эта мысль, молнией пронзившая и сердце, и сознание его,  - самая верная мысль.
Сопровождать своей душой его душу.
Это символ  настоящей преданности, настоящей мужской дружбы.
Это некая дань памяти, это олицетворяло их прочную дружескую связь, подаренную свыше, - думал он.
В этом не было сомнений. Он искренне был готов сам быть на месте друга…  так чувствовал, и ничего не анализировал.
Илья был такой: проникновенный, тонко организованный и, как  выяснилось в очередной раз, прорицательный.
Не раздумывая (о чем тут думать?),  Макс ответил: «Конечно».

 Но он и предположить не мог, и не предполагал, что через восемь лет … Илья…
Саша Румянцев (возможно, потомок графа Румянцева Николая Петровича.  Государственного деятеля России ХVIII в., министра иностранных дел…) – президент одного из крупных питерских холдингов. Бизнесмен. Политик.
Человек неординарный, одаренный, умница. Он мыслил масштабно, по-государственному.
Выступал против коррупции в принципе, за честный интеллектуальный, инновационный бизнес.
Как борец за справедливость не лишен был свойственного им всем революционного романтизма, который проявлялся в его ярких и харизматичных публичных выступлениях. Конечно, он пассионарная личность.
 Суть предложений и программ его состояла в том, чтобы с коррупцией не бороться – это бессмсленно, а создать условия, при которых она сама будет неактуальной и бессмысленной! Это возможно! Хотя и звучит парадоксально и даже чудаковато-странно на первый взгляд!
Но… Видимо, он кому-то перешел дорогу.

- Илья, как ты? Чем занимаешься? Где ты..? – это уже я опять звоню Илье, - у тебя все в порядке?
- Мама, все ок. Вот сидим с друзьями, разговариваем. Решаем в очередной раз, как изменить мир! – мог мне ответить Илья, и в этом было только половины шутки. И Саша Румянцев был еще жив!
Они -  молодые, амбициозные, умные, энергичные, с общими взглядами на мироздание и представление о миропорядке ребята – они всерьез думали: если не мы, то кто же.
А желание переделать, привести к логической универсальной самоорганизации окружающую серую (во всех смыслах) действительность было непреодолимым!
И ребята, каждый по-своему, пускались в этот леденящий водоворот жизни.
Но иначе это была бы не их жизнь.
  Об Илье.
Из письма Макса Орловского (имя изменено орфография – нет) мне:
«Мы познакомились с Ильей лет 10 назад, когда мне потребовался тренинг для отдела продаж. И сейчас перед глазами стоит его яркий облик, широкой, позитивной улыбкой излучающий успех и молодой задор. Удивительная харизма, широкий кругозор и профессиональные знания Ильи откровенно восхищали. В считанные дни наше знакомство перешло в дружеское. Мы часто виделись и много общались.
Как то к примеру у нас родилась продлившаяся не менее года традиция - ходить по пятницам в кафе клуб "Ego". Там мы подолгу общались, курили кальян, пили виски и играли в шахматы. После "Ego" обычно направлялись в один из ночных клубов Питера (чаше всего в клуб "Остров"), где неизменно начинали с бокала самбуки за Монику Белуччи.
Сильный дух, уверенность в себе и незаурядное обаяние Ильи ломали преграды, как если бы их совсем не было. Ему это нравилось, и он постоянно шёл к новым вызовам и достижениям. Авантюрный и бесстрашный по натуре Илья любил рисковать и жить не мог без адреналина в крови. Всегда шёл до конца, с непоколебимой решимостью и без остатка.
Илья хорошо осознавал свою уникальность, но видел других с её вершины и от этого ощущал "глубокое одиночество". В душе он мучился этим и пытался бороться. Но, наверное, это единственное из мне известного, что ему давалось тяжело. Со мной Илья был очень чутким, верным другом, всегда дающим больше, чем мог получить взамен.»
«И ещё один наш общий друг «там» - Саша Румянцев. Когда его убили ему было 33.
Не знаю как это, но у меня 2 друга из космоса и от них осталось 5-ро детей! Илья был на похоронах Саши. Тогда же он проговорил, чтоб в случае чего, одного из нас похоронили бы на том же кладбище –Они по своей уникальности стоят в моих глазах рядом.»
…Все печально без друзей!
С ними дух наш умирает,
Радость жизни отлетает;
Сердцу скучно одному –
Свет пустыня, мрак ему.
Скоро песнИю своею
О любезный соловей,
Над могилою моею
Будешь ты пленять людей!
(1793)
(Карамзин Н.М. «К соловью»)






 (Продолжение следует)


 


ГЛАВА 6

(45) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 6. (Продолжение).
                «Человек не в состоянии достичь Шамбалы без               
                зова! Но только тогда, когда его карма готова!»
                (Рерих Н.К.)


- Материя определяет сознание. То есть, сначала физика, а потом дух. Я марксистка, - весело заключаю я ранее начатый разговор с Ильей, когда он меня подвозил, по случаю, на занятия по аргентинскому танго.

- Это Платон – идеалист. Это он полагал, что существует сверхчувственный мир, который представляет собой идеальную целостность и постигается только понимающим умом – философами, как он сам. Это у него мир идей понятий, мыслей признается первичным по отношению к миру вещей.      
  Сколько времени прошло с тех пор? Уже две тысячи лет - только новая эра, и сколько поколений совсем  новых философов развивали эту его мысль иначе, - пытаюсь донести свою тоже мысль я Илье.

- Кто сейчас из стоящих вместе с нами в пробке на всех этих  крутых машинах с ним (Платоном)  согласится? Для них, я думаю, вещи имеют максимальное значение.  Мир вещей и потребителей вещей – это наш мир в данный отрезок времени. Что будет потом?  Я не знаю, - посмеиваюсь я.


Час пик. Пробки. И мы просто разговариваем, стоя в них, не теряя времени и не нервничая.



- Да нет же, мама, сознание, конечно, первично, – в который раз говорит мне Илья, - просто люди не осведомлены о своей безграничной природе.

Поэтому многим легче, например,  занимать позицию жертвы, требующей в своем убогом, но красноречивом молчании всяческих благ для себя, помощи от всех: ей все должны - она же бедная и жалкая…

Все явления нашей жизни происходят от ума(!).


- Но иногда организм сам инстинктивно просит.., – говорю я.


-  Ты хочешь сказать, что наше бренное тело руководит разумом? Что душа умирает, а тело продолжает жить: продолжает хотеть чего-то, творить что-то, причем  вечно?


Инстинкты, в том-то и дело, управляют низкими созданиями, не развитыми, не осознанными – животными, одним словом. Но мы-то люди. Нам дано сознание, которое необходимо развивать, с ним мы живем вечно, с ним. Душа оно называется, - уже вполне серьезно отвечает Илья, - инстинкты должны подчиняться уму, - и через секунду, немного подумав, продолжал говорить, а я, как всегда с удовольствием его слушала:

 - Да, ничто не длится вечно, но одновременно – все вечно… и выясняется, что разрушается только твоя пресловутая физика, а суть (дух, душа) неизменны и вечны.
 Лучше над этим задумайся.

Вот почему все просвещенные умы говорят, что более всего достойна дум и размышлений  она (душа), ее нужно развивать…

Чтобы чаще осознавать суть мироздания, нужно больше медитировать, понимая, что медитация – это не визуализация. Медитация – это наблюдение за своим умом! Понаблюдай за ним, и все поймешь!



- Так просто? Но люди страдают, продолжают страдать.  Катастрофы, несущие с собою горе, несчастные случаи, болезни, убийства, войны, необъяснимая агрессия… я  уж не говорю о разного рода разочарованиях, обрушивающихся на людей перманентно.
Страдает физическое тело даже ангельски чистых и невинных людей. Как его уберечь? Если не укреплять физику?– пытаюсь я возражать, как всегда.


- Избыток самомнения и недостаток знаний о космических законах – вот источник страданий.

Не будет разочарований, если не будешь очаровываться! Не надейся на другого, решив, что он тебе что-то должен,  чтобы потом не обвинять человека в том, что он не оправдал твоих ожиданий (а ведь  это были твои ожидания) – потом Илья добавил:

- А переход в другой мир – тоже часть мироздания. В природе все закономерно и организовано абсолютно.
Это нужно разгадывать, точнее, познавать, расширяя границы мышления, а не разрушать  что бы то ни было собственным невежеством. Вот и все.
 А физику как «храм души», конечно, нужно укреплять в течение жизни, но тоже осознанно, с любовью…

- Тогда в чем смысл жизни?  Он у тебя, например, в чем?

- Нет никаких смыслов. Просто не проявленное для одних, для более развитых – очевидно! – сказал Илья, - но, допустим, существуют жизненные задачи и, тогда, по-твоему,  они у меня идеалистические?  - спрашивал Илья, - и сам себе ответил, - отвечаю: да. Идеалистические. Например, «построить», как ни цинично, а,  может быть, даже чудаковато это звучит,  «построить царствие божие на земле».


- Это звучит идеалистически, - говорю я?

- Возможно. Но что лучше и целесообразнее этого? Что можно «построить» красивее этого для самого себя? Я не знаю.  Нет других задач, мама. Если над этим не смеяться, а глубоко подумать. А? При чем, я не шучу, знаешь ли, - уверенно констатировал Илья, а потом рассмеявшись, добавил, - во-первых, это красиво…


- Наверное, так. Только важно дать нужное определение «царствию божьему на земле»

- Его уже давно определили, то есть этому понятию дали определение: развитие души и духа через открытия (познание) законов Вселенной, закономерностей мироздания.., - ответил Илья, и добавил, -
 кстати, философы, ученые, религиозные мыслители (если они не тотально догматичны) придумали массу «инструментов», техник и прочего «орудия» для улучшения процесса этого познания, развития  и строительства своего Я, - потом  спросил, - как ты там говоришь? «Познай себя, и будет с тебя» Так вот тебе и задача. В своем Я найдешь и бога, и вселенную, и закономерности мироздания.

- Это не я говорю. Кто-то из мудрецов. Ладно. Буду медитировать.., - ответила я, все же улыбаясь,  хотя уже подсознательно обретая серьезность.

Илья, как говорится, вздохнул и выдохнул. Он тоже был, конечно, весел и жизнерадостен, и, по большому счету, беспечен, если шутил и философствовал на подобные темы, стоя в пробке…

Просто он так «шутил», а может, и не шутил вовсе… со мной.



Возможно, тогда Илья подумал: «Какая глупенькая еще у меня мама. Но, блин, такая дорогая и любимая…»

Мы миновали пробки. Илья виртуозно водил машину.

Знала ли я своего сына очень хорошо?

Тонко ли его чувствовала?

Так ли чувствовала, как он этого заслуживал, когда его сердце раскрывалось навстречу другим как «раскрывающийся цветок» - думала я, мысленно задавая себе эти вопросы, исподволь используя терминологию буддистов?

 Понимала ли я его какие-то нечеловеческие способности улавливания волн тонких материй (как сказали бы философы - эманаций) и понимания мира, возможные только при «подключении» к «божественному», необъяснимому, космическому?

 Конечно, нет. Иначе я должна была что-то сделать, чтобы предотвратить…

Это он мог являть собой феномен творческой интуиции, когда приходят идеи, открытия, озарения, прорицания, казалось бы, просто из пространства…

Он. А не я.

А Илья горевал, что естественно (и более даже - необходимо) по рано ушедшему другу Саше, как двумя годами позже по своей горячо любимой бабушке.

Что это? Тайна мира, которую, все, так или иначе, чувствуют, и даже улавливают скрытый в ней смысл.., но… он тут же ускользает. Все чувствуют, но никто не может выговорить.

- Поэты еще как-то пытаются сказать, - возразила бы мама, - быстро подумал Илья, - но ничего не известно в сущности.

Был Саша…

Была бабушка… Была безупречно прочная «каменная стена» всех понятий, смыслов, чувств, в которой все они (понятия, смыслы, чувства…) расположены каждый в своем кирпичике, как строительном ящичке, точно для него предназначенном. И из этих кирпичиков был построен его дом жизни.
И они - кирпичики этой благословенной «стены»… И Саша, и бабушка…

И что?

Все рухнуло: в одну секунду мир перевернулся, и не изменился ни на йоту.

Вон все так же течет Нева.  Роскошные морские лайнеры в ее дельте все так же демонстрируют парад элегантности.

Также плывут облака, люди смеются, кричат, идут, бегут, едут,  опаздывают на рейс,  бесконечные вереницы машин гудят и мчатся, обгоняя друг друга, создавая пробки. Мигают  по-прежнему светофоры -  ничего не изменилось.

 
А я просто больше никогда не смогу за плечи обнять свою бабушку, прижаться к ней.

Пусть редко в последнее время мы виделись, но я знал, что могу в любую секунду

ее обнять.  А сейчас?

Я знал, что в «Ego», когда только захочу, встречу Сашу, и мы вместе, еще и с Максом, точно там «договоримся», как нам обустроить свою жизнь, прям как те пассионарии.

 А сейчас? 

Что это? Причинно-следственные связи?

Да. Каждый несет свою карму? Да.

Буддизм иногда помогает познавать мир, конечно, но я не смогу больше за плечи обнять свою самую любимую женщину на свете – бабушку свою.

А дальше что? А мне как быть? Вот в это мгновение?

Зачем?

Вселенная не дает ответа.

Все ответы внутри меня?

Конечно.  Да. Я их найду. Я их выведу наружу. Я устрою должный порядок в своей душе.

 Его пылкая восприимчивая натура, как языки пламени великого костра, бушевала, разрываясь от сострадания, любви и понимания быстротечности земной жизни.

Но жизнь как будто сама по себе текла по давно намеченному руслу дальше.

Илья вновь улетел в Париж. Жизнь земная требовала продолжения действий.

Илья разъезжает по стране и заграницам уже по делам  других своих компаний. Новые встречи, новые впечатления, новые идеи, и, как это бывает у Ильи, перманентно происходит рождение новых проектов в недрах еще существующей старой деятельности.
Продолжая работать в рамках одного предприятия, он создает, детально прорабатывая программы новых идей бизнеса для другого предприятия.
Он увлекается разработкой собственного дизайна ювелирных изделий, создает проект своего дома моды. Он задумывает шоу.
Он думает о выставках динозавров для детей, интерактивных и развивающих выставках.

Антропологические знания – это как раз начало познания себя и мира в контексте огромной Вселенной, где мы и обитаем, считал Илья. А начинать познавать необходимо с раннего детства.
  Он придумал город «Lego» тоже для детей, оформив это в передвижные выставки по всем городам России.
Выставки художников.

Он продолжал фонтанировать идеями постоянно и всегда.

Илья едет в Италию. Его интересует кашемировая фабрика. Его интересует любое эстетичное проявление жизни.
Искусство. Изобразительное искусство. Архитектура. История. А Италия, разумеется,  традиционная «площадка» для любителей исторического прошлого, вечного и прекрасного.




(Продолжение следует)























(46) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 6. (Продолжение).
                «Это все. То есть, может быть, и есть какое-то продолжение, но мне оно неизвестно, и в таких случаях, вместо того, чтобы теряться в догадках, повторяю за веселым королем из моей любимой сказки: Какая стрела летит вечно? — Стрела, попавшая в цель».
               
  (Набоков В.В. Рассказ «Красавица»)


- Вы были в этом кафе? Это там, за Сакре-Кёр. Ему более 1000 лет. Такая там аура. Да.

Впечатляет? Меня, например, очень. Представляешь, 1000 лет назад там сидели люди, пили свои тысячелетней давности напитки, смеялись или, может быть,  наоборот.
Что было 1000 лет назад в Париже? И вот теперь мы тоже можем там быть, сидеть, осязая их присутствие,  – говорил Илья нам с Маргаритой из Киева по телефону.



  Мы как раз сидели, находясь в аэропорте Шарля-де-Голля, готовые улететь домой, в Петербург, и одновременно, намереваясь поздравить Илью с Днем его рождения по телефону, но он нас опередил своим вот этим вопросом.



Это было 15 марта. Мы с Марго отправились в Париж по следам Ильи. Мы вообще с ней «повторюши» - идем вслед за Ильей.

- Нет, Илья, мы его не нашли, зато все остальные значимые достопримечательности отметили и посетили..,- отвечала я.

- Ясно, – многозначительно заметил Илья, и, улыбаясь, что было понятно по голосу, в котором, впрочем, угадывалось легкое разочарование оттого, что мы не сможем поделиться с ним своими впечатлениями от посещения этого тысячелетнего кафе, чтобы их сравнить с его, -
Я просто хотел узнать, ощутите ли вы такое же состояние ошеломляющей нереальности хотя бы на минуту, какое было у меня там! Ладно.
В других местах тоже были разнообразные ощущения от исторических времен и мест, но там, именно там, я кожей ощутил эту пресловутую связь времен. Вечность, твою мать! - смеется Илья в трубку. А я его перебиваю:

- Илья, 29 лет назад мы с тобой появились на свет - я так всегда говорю. Сегодня День твоего рождения. Мы с Марго счастливы вместе с тобой. Поздравляем своего любимочку, рожденного с непростым предназначением: ты все делаешь блестяще. Ты необыкновенный наш герой, самый умный и самый красивый, – кричим мы, - береги себя, Илюшенька, звони. Мы скучаем.  Нам пора бежать на посадку. Целуем тебя, Илья. Приезжай домой. Когда приедешь? – Илья ничего нам не ответил, кроме обычного «спасибо»

Мы бежим, становимся в очередь, а выражение счастья так и не сходит с наших лиц: Илья.

«Мой сын. Любимый. Так далеко последнее время почти всегда. Как он там?» - только и думаю я, -           «Стремительный, летящий в направлении, не всегда мне объяснимом, летящий по жизни как стрела, которая обязательно должна достичь своей цели.


Цель? Ах, Илюшенька, кто же поймет тебя?

Кто может разделить твою высокую мечту?
Все видят только одну сторону твоей сущности, и не догадываются о глубине другой.
Разве никто?

Ну и что, ну и ладно, не в этом суть. Ты - главное, а это гораздо больше, чем очень много.
Был бы лишь только ты, сынок. Мне больше ничего не надо.

Здоровье. Да, здоровье:  правильное питание, спорт, свежий воздух.  Любимый мой, родной, - я почти бегу, и все это несвязно проносится у меня в голове, переживаю, - как он там? Как же он быстро живет, - снова пробежала ставшая уже почти постоянной мысль.

«И поперек листа полупустого
мое перо, как черная стрела
и недописанное слово», - выплыло откуда-то из памяти - «какая стрела?» - подумала я тогда.
 
А  сейчас, в данный момент, я думаю также: «Если жизнь каждого человека неизбежно закончится смертью, то именно смерть и является конечной целью. Все другие цели меркнут по сравнению с этой и представляют ее промежуточные этапы».
Что же делать? Ответ: memento mori.
«О, не лети так, жизнь, слегка замедли шаг…»

Жизнь такая непростая штука, если задуматься.

Самые сильные – чаще всего наиболее чувствительны и пронзительно ранимы, потому что тонко организованы, но именно поэтому они и сильны. 

Никак иначе.

Кафе?

Ах, да, кафе.  А мы с Маргаритой были в легендарном кафе «Ротонда» (La Rotonde). Оно, конечно, легендарное и знаменитое, но  имеет всего лишь столетнюю историю!



(Продолжение следует)

(47) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 6. (Продолжение)
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека!
(Эдуард Асадов)


В Киеве Илья отмечал свое 29-летие. И друзья, точнее, все собравшиеся,  его поздравляли.

Я не помню, какой это был ресторан,  впрочем, конечно, красивый.

 Они желали ему счастья,   счастья, здоровья, счастья…

Какой смысл, какое лексическое значение вкладывалось в это слово?  Как все они понимали счастье? 
 Счастье?  «О, все они-то точно знают, что это такое», - думал Илья. 

Отстранившись и одновременно сосредоточившись на долю секунды, Илья увидел перед своим мысленным взором, мгновенно промелькнувший перфоманс, скорее - яркую и очаровательную картинку недавнего петербуржского прошлого.

Перед глазами промелькнуло: он, как это частенько случалось, катался на роликах на Крестовском.

Неделю перед этим шел дождь, и, как говорят в Питере: весь день шел дождь, а временами – сильный.  Обычное дело для Петербурга, несмотря на июль. По большей части, в нашем городе дождь идет, вообще ни на что не смотря.
Поэтому на асфальте – лужи. 

Маленький мальчик: белобрысенький и ясноглазенький,  в светлой кепочке и коротеньких, совсем игрушечных  желтеньких сапожках с нарисованными синенькими птичками – мальчик двух с половиной годиков приблизительно – весело смеясь и ни на кого не обращая внимания,  бегал по лужам.


Веселый, азартный он заразительно  и  задорно смеялся во всю мощь своего младенческого голоса, бегал и бегал по лужам, завороженный их зеркальной гладью.


С головой (и всем телом) погруженный в свое увлекательное мероприятие, так и бегал он, ни на кого не обращая внимания,  и что-то громко выкрикивал на своем двухлетнем наречье:  издавал звуки радости и абсолютного, и  необусловленного детского счастливого восторга! И все вокруг невольно улыбались.

Он самозабвенно носился по этим лужам, стараясь наступать на них сильнее, чтобы брызги - во все стороны: и на лицо, и на курточку, и в сапожки, и куда угодно.
Его это так забавляло.  Он сам себе был рад, и сам себе  смеялся. Радовался. Отдавался во власть лужам, воде, брызгам, смеху, а штанишки совсем мокрые, и курточка тоже, и рожица вся в воде и брызгах.

Это ведь так здорово, блин, такая радость: стучать по лужам, по воде,  а она брызжет, и брызги даже, может быть, настигают случайных прохожих.


Однако никто не роптал: все, как плененные, как околдованные, смотрели на сорванца, недавно вылупившегося из яйца мироздания,  и невольно улыбались, подсознательно ему завидуя.
 

И вдруг, как сглаженный, он во весь свой микроскопический рост растягивается по луже, падая в нее лицом.


О, господи. Подняв мордочку от мокрого асфальта и мгновение подумав, как бы решая заплакать или закричать -  он не заплакал, не закричал, как все ожидали, а продолжая лежать  в луже, молчал.

И все молчали.

 Спустя минуту, он как будто деловито, как будто по долгу службы - так надо - проворковал:
«Помоги-ите-ее».

Никто не ответил. Все, кто наблюдал за ним, засмеялись. А он еще раз: «Помоги-ите-е», - своим не хорошенько еще сформировавшимся за недолгих два годика жизни  голоском.

Папа, серьезный, несколько брутальный и сосредоточенный мужчина, с еще двумя братишками этого маленького героя  (другими сыновьями) стоял чуть поодаль, помогая старшему укрепить  ролики, средний ждал, тоже стоя рядом - папа даже не шевельнулся.
 Нет бы подбежать и помочь мальчишке своему, упавшему в лужу.

Нет, он предоставил ему свободу действовать самостоятельно.

 «Крутой, мудрый папа», - подумал Илья.
 

Он (папа), конечно, не подавая виду, наблюдал за сорванцом, но, не потакая своим отцовским инстинктам - тем самым малыша воспитывая - выдерживал достойную паузу, наблюдая, что же предпримет сынок дальше.

И что же?

Тот медленно, но самостоятельно встал.

 Вокруг него - большая лужа, собственно, он в луже по-прежнему.


Потом он топнул ножкой опять, но осторожно, и в то же время сильно: по лужам вновь – серебряные брызги в разные стороны.

И мальчик пуще прежнего повеселел, топнул еще сильнее другой ножкой, третий раз топнул,  помедлил,  и потом  беззаботно-бескручинно засмеялся – и вновь, подогреваемый своим оптимизмом,  начал опять носиться по лужам туда-обратно,  прыская от смеха, щедро раздавая  теперь уже брызги своего  смеха всей  вселенной. 


Весь мокрый,  весь в брызгах, с красными царапинами на лице, но неунывающий, непобедимый, свободный,  и бесконечно    с ч а с т л и в ы й!


Папа оценил все по достоинству: он понял своего малыша, и, не удосужившись скрыть хотя и неловкую, но горделивую улыбку, отвернулся, предоставив тому возможность и дальше пребывать в своем детском счастье, не спугивая его, не мешая.


«Вот теперь и я понял, что такое счастье», - наконец, решил Илья, очнувшись от секундного,  и одновременно, непосредственного погружения в него (в счастье), благодаря этому ликующему от бытия сорванцу.

И сказал:

- Спасибо, друзья. И вы будьте т а к    ж е    счастливы.

О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.

В бездонном небе лёгким белым краем
Встаёт, сияет облако. Давно
Слежу за ним… Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.

Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.
День вечереет, небо опустело.

Гул молотилки слышен на гумне…
Я вижу, слышу, счастлив. Всё во мне.

(Иван Алексеевич Бунин)
14.08.1909


(Продолжение следует)
 
ГЛАВА 7
(48) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 7. (Продолжение)
                … Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан?
Он хочет жить ценою муки,
Ценой томительных забот,
Он покупает неба звуки,
Он даром славы не берет.
(Лермонтов М.Ю.)
            
В Киеве, но и не только, разумеется, - по всей Украине проходили выставки известного и знаменитого своей художественной деятельностью Никаса Сафронова.

Знаменитого также различного рода перфомансами, связанными уже с неодназначной личностью этого художника. Не наша цель вдаваться в детализацию творчества и коммерческой составляющей его деятельности: каждый остается при своем мнении и своих вкусах.

            
Илья совместно с Х,  которая и раньше занималась этим проектом, были организаторами, идейными вдохновителями, арт-директорами и директорами выставок его картин, сплотив команду единомышленников.


Однако московские и питерские компании по-прежнему не отпускали Илью, и он теперь уже мотался из Киева, Одессы, Винницы, Днепропетровска, Ялты, Севастополя, Черкасс, и еще  в Москву и Санкт-Петербург, и обратно.

Кроме того Монголию он тоже не оставлял без внимания. Дела.
 
В те времена было задумано некоторое количество серьезных проектов, которые должны были осуществиться на Украине, в Киеве.

Но этому помешали события революционного характера: Майдан, перемена власти в стране…


Поэтому Илья был вынужден вернуться домой, в Санкт-Петербург, и, разумеется, не все, может быть, но многое из задуманного превосходно было осуществлено уже здесь, в России.

            
Жаргал (отец Ильи), владелец двух кашемировых фабрик, органично по замыслу Ильи вписывался в другой его проект, его хрустальную мечту: организовать и построить фабрику по производству стильных, стопроцентно качественных, дизайнерских,  к тому же филигранно проработанных (как только Илья и может) и доступных по цене изделий из кашемира, таких актуальных для Севера с его промозглыми ветрами, дождями и вечным холодом.


Фабрика в Санкт-Петербурге. Первая. Его фабрика: Ильи Базарсада.

            
«В любую погоду, в любом месте, в любое время года люди должны быть одеты красиво и стильно. Эстетика – важная составляющая комплекса хорошего настроения и приятных ощущений», - говорил Илья. Хорошая вещь тоже признак благородства.

             И еще потом он добавлял: «Если у нас нет солнца и тепла, то в стильной, теплой одежде из качественного кашемира мы сами станем солнцем».

               Стоит ли говорить, что Илья-то сам уже таким солнечным и теплым родился: да, в яркий солнечный день, в марте, в воскресенье – тогда, казалось, само солнце подарило всего себя мне – а  это был лишь  крошечный ненагладный мальчик Илья.


Он был таким ярким, умным, притягательным и неординарным, и одаренным от рождения, когда еще только вмещал в себя 2700 граммов плоти. С таким мысленным наполнением я его встречала. Так я думала.

Такой драгоценной, такой бесценной - для меня.

 Позже эту бесконечную солнечность готов он был дарить и всем остальным, как бы она не выражалась и в чем бы ни проявлялась.

За любым его делом стояла философия в соседстве с продуманностью изящной логики.

Жизнь его порой  напоминала живую и настоящую поэзию: в ней было все стремительно, но изысканно; дерзко, но упоительно; трудно, мучительно и порой даже она (жизнь) проходила по лезвию бритвы и в адских терзаниях, но она всегда, каждую минуту была возвышенной его жизнь, и его мысль!

Возвышенность – это далеко не праздный дар свыше, это «томительные муки», порождающие результат реальных дел, это решение непрекращающихся проблем, из которых как из мозаичных квадратиков наша жизнь и состоит. Просто таким вот образом: возвышенно: соприкасаясь со всем божеским  мирозданием.

             
Он учел итальянский опыт (помните Италию «Loro Piana»?) и, конечно, опыт кашемировых фабрик Жаргала, с которыми был знаком практически с 15 лет.

«Сделаю еще красивее» - сказал мне Илья.

               
И да, все к этому шло. И да, красивая мечта не осталась и никогда не останется просто мечтой, и да, все благородное и целесообразное, воодушевленное и одухотворенное дыханием Ильи, существует всегда, вечно.

              Попутно проходили выставки и программы антропологического «Шоу Динозавров» для детей по всей России, продумывается проект «Lego». Дети, слава богу, не перестают рождаться.

Интеллектуальный интерактив – это вполне подходящее занятие для детей.

Собственно, только оно и подходящее. Не впериваться же им во всевозможные гаджеты с утра до вечера
«Пусть развиваются активно, пусть мечтают и развивают свое воображение, как это делал я в детстве. Боже мой, как это интересно. Вот это жизнь!» - говорил Илья.

                У самого Ильи трое детей. Нет чужих детей.

               
А с отцом они встречались и в Москве, когда тот по своим делам прилетал в Россию. Иногда тот, пользуясь своими связями, мог дать Илье совет, например:

            
- Ты будь жестче, не жалей никого. Не будь таким добрым и доверчивым. Не связывайся с чеченцами: они любят из людей барашка делать.

            Да, было и такое. Однако, как оказалось, с чеченскими ребятами тоже можно договариваться и даже «дружить».

Правда, ну что с того, что у Ильи после переговоров, закончившихся дружбой, появилось несколько прядей седых волос.

Ерунда какая-то. Да.


Но если, кто-нибудь думает, что нет в этом ничего особенного, или что это так легко, без крови, что называется, добиться дружбы с чеченцами, пусть спросит у Ильи. И он вам ответит так, что вы на всю жизнь запомните, как это «легко».


«Он жил, как в аду», - вспоминает про тот период жизни Ильи его Х, - и не раз жизнь его висела на волоске»
 
И вот мне говорит в телефон Жаргал.
            

- У меня такой сын! Мы тут с Ильей, он такой красивый. Умный. А какой еще может быть у меня сын! Мы даже пели в караоке вместе, - говорит мне в трубку из Москвы в Санкт-Петербург с почти незаметным монгольским акцентом Жаргал, хотя по-русски говорит он теперь уже крайне редко.

Последний раз мы с ним разговаривали лет десять  назад.

Что ответить?

Конечно, я ведь этого не знаю, какой у него сын, потому что каждую минуту только и думаю о нем, о сыне, с той секунды, как он родился, только и живу им, а потом звоню ему, а потом мы с Маргаритой едем к нему, где бы он ни находился, а потом зову его домой, и он даже иногда приезжает.

Конечно, я не знаю, какой у него сын.
 
Мой сын. Который стал(!) умным и красивым - вдруг – потому что так всегда кажется – вдруг – когда к этому не прилагаешь никаких усилий со своей стороны.
Спасибо! Только сейчас я узнала, от тебя, какой у меня, то есть, у тебя, сын
А так не знала даже.

             
По прошествии времени, когда Илье уже 28 лет, и он сформировался в блестящего во всех отношениях настоящего мужчину, способного дать достойный ответ, а если надо, и отпор своему жесткому, привыкшему главенствовать и командовать, умеющему беспощадно психологически «давить» – отцу, все изменилось.

И Жаргал это в одну секунду понял. Ему показалось только, что произошло это внезапно. А между тем все менялось с точностью до наоборот - десятилетие.

Внезапно!

Этот красавец, умница, философ, бизнесмен, творческая тонкая натура – но ни в коем случае не аморфное создание, которое не от мира сего – его сын.
            
- У меня такой сын, – с придыханием в который раз говорит он мне в трубку.

«О, боги», - подумала я, - очнулся, - только и всего, потому что перед этим Илья мне сказал:

             
- Мама, будь с ним поснисходительнее, помягче что ли, не говори много, не лезь на рожон. А то я тебя знаю…

Не надо меня делить. Ты же знаешь, у них там всегда говорит только мужчина, а женщина только одобрительно поддакивает, послушно кивая головой.

Хочешь, кивай изящно, – смеясь, попросил Илья. Он его еще жалел, почему-то.


«О, господи, мир не меняется, нравы тоже», - подумала я опять и покорно, совсем по-азиатски, согласилась.

            
- Мы с Ильей. Он такой красивый. Может быть, ты приедешь к нам в Москву? – не унимался Жаргал.

            
- Конечно, нет, - ответила по телефону я, так и не сумевшая продемонстрировать восточную мягкость.  Так и не продемонстрировавшая ее.




(Продолжение следует)



 
 (49) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 7. (Продолжение)
                « Странно-милы улицы к Массандре,
Сладко-сухи кипарис и кедр,
И обильно пахнет олеандром
С летней сцены рвущийся концерт.»

С корабля – на бал - именно так все это выглядело.

Только - с корабля воздушного: с борта лайнера, приземлившегося в Симферополе, прибывшего из Петербурга, откуда мы с Маргаритой и Алексеем прилетели по зову Ильи. Алексей – муж Маргариты.
Мы попали на феерическое мероприятие, устроенное Ильей в Ялте. Поводом послужило торжественное открытие накануне художественной выставки Никаса Сафронова.

Вечерняя, благоухающая морским воздухом и ароматами южных трав, цветов, кустов – всей великолепной растительностью - Ялта.

Ялта. Июнь.

Не спадающая и в ночные часы жара, оставленная дневным солнцем на берегу Черного моря, только еще больше концентрирует непривычную для северного человека расслабленную атмосферу пленительных запахов юга.

Благолепие какое-то. Крым, одним словом.


Мы оказались в эпицентре этого волшебного мероприятия, устроенного на Массандровском Пляже, куда нас из аэропорта доставил водитель Ильи.

Складывалось волнующее впечатление, что деликатные волны южного моря почти касаются ножек кресел, диванов, стульев, столиков и столов ресторана, комфортабельно расположившегося под открытым черным небом, но все же не заливают пол.

Над черным Черным морем звучала музыка, кто хотел – танцевал. Кто не хотел – пил коктейли или ел, или вел светские беседы, или курил – все блаженствовали, упиваясь в основном восторженной атмосферой, а не алкоголем.


И каждую минуту представляется, что ты на палубе роскошного белого, но теперь уже морского лайнера.

Свет фонарей и разноцветных лампочек, гирляндами ярких огней опоясывающих красивое уютное местечко, бесконечно усиливал романтическую картину действа, и она (картина) казалась фантастически прекрасной.

Кстати, о картинах.

Все имеет свою явную, а более всего, скрытую, но, как правило, одну и ту же цель.

Молодой мэр города, многочисленные представители и представительницы городской администрации, а среди них неизменно – две-три высокопоставленные дамы советского образца с ни чем неистребимыми – вечными - башенными прическами под названием «много шума из ничего», аккуратнейшим образом уложенными, и где надо предусмотрительно заколотыми «невидимками», - все были здесь.


Публика расслабленна, добра, очаровательна, воодушевленно общительна, весела.

Все красивы в своих лучших вечерних туалетах и нарядах, но особенно ярки и красивы разномастные девушки - эти дефилирующие по подиуму модели, они группками фланируют между гостями, изображая, на свой манер, конечно,  знатоков всех искусств сразу.

Они, девушки эти, удивительно узнаваемы, несмотря на разнообразие одежд. Они как будто одной и той же стайкой перемещаются по всему миру и со снайперской точностью - метко, приземляются на подмостки светских мероприятий в качестве обязательных персон - завсегдатаев (ек), как непременный атрибут подобных событий.

Еще бы, здесь вино, изысканные закуски, дорогие сигары и сигареты, а главное: (!)

Ах, эти, в общем-то, прелестные девушки, четко знающие свое дело.

Ах, эти искательницы приключений и наслаждений, с упоением демонстрирующие свои наряды, лица и тела!


Ах, эти «невинные» охотницы за богатыми женихами, богатенькими папиками и дяденьками.

Они просто обязательны здесь.

Илья к ним относился с пониманием, с первой секунды четко вычисляя.

А как иначе.

У каждого свой бизнес. Впрочем, не вычислить их – задача крайне трудная: они одинаково ухожены - все, как одна, с лицами в ботоксе, более всего наличие которого выдают неестественно пухлые (такие же невинные, как и они сами) губы, которые деланно улыбаются во все стороны.

Такие же жесты, слова, междометия (это слышится чаще, чем слова) приготовленные на все случаи жизни: WOW!

Ну, куда же без них. Без них – никуда.

Но, вот уже одна из административных (с башенной прической) дам, расчувствовавшись, берет в руки микрофон и запевает украинскую песню.

Очень хорошо, кстати, спела свою песню.

Все аплодируют, а кто с ней знаком, аплодируют особенно подобострастно, осыпая комплиментами.

Говорят, от нее очень много чего в городе зависит. Сталь, а не женщина.

А вот на тебе, расслабилась, расчувствовалась и проникновенно поет.

И потом опять: вино, сигары, разговоры, веселье, шум, икра, лобстеры, хамон и разговоры, разговоры - праздник души и тела.


Но это все не самое главное, и не цель.

Главный виновник торжества, знает, зачем все это: он тонко чувствует пульс происходящего!


Поэтому тут же, на аукционе, устроенном Ильей, продаются за очень большое количество тысяч долларов его картины, в том числе и новая, только что созданная художником в качестве ошеломляющей приманки (это та, где красивая девушка с красивой обнаженной грудью, но она не девушка, а Русалка).

Баснословные суммы, с точки зрения простого ялтинца, которому такие доллары даже и во сне не приснились бы, текут здесь рекой.

Ведь собрались истинные ценители искусства! С пониманием исключительности момента, и что немаловажно, с гордостью за исключительность своего всемогущего кошелька, они взирали на искусство.

Они также расслабленны, веселы, щедры, а главное, очень хорошо разбираются в искусстве живописи.


А за спиной морские волны, многообещающая южная ночь, в руках виски, в зубах сигара.

И мы тоже заворожены водоворотом происходящего: заразительный вирус доброжелательности, веселья, необъяснимой радости, беззаботности и расслабленности благополучно проник и в нас.

Публика радовалась и наслаждалась – картины продавались.

Много ли надо человеку? Разница в том лишь, что каждому – свое.

Для главных людей города в честь знаменитого художника был устроен еще один ужин, отдельный - для совсем избранных.


Илья взял меня туда с собой по просьбе Никаса, разумеется, заранее представив меня, свою маму, ему.






(Продолжение следует)



 


 (50) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.4, Гл. 7. (Продолжение)
                …Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
                Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг -
Такая пустая и глупая шутка...

                (Михаил Лермонтов)               

- Мне сказали, там будет лучший в мире плов, который готовился в течение 8-ми часов поваром-профессионалом - настоящим узбеком, - сообщил  мне Никас.


И хотя, надо сказать, к плову, как таковому,  я равнодушна, и вряд ли могла бы оценить его потрясающее приготовление по достоинству, но  приглашение было принято, конечно. Разве можно отказать мэтру.

Публика продолжала наслаждаться мероприятием: общением, напитками, деликатесами, музыкой,  воздухом, морем,  картинами, а мы с Ильей поехали на отдельный  званый ужин в другое красивое место.


Виновник великолепного ужина произносил тост: длинную, приправленную библейскими сюжетами речь, заодно упомянув о своем отце - выходце из потомственных священнослужителей, православных священников.


Ведь он, Никас, человек, если не воцерковленный, то, как минимум, набожный, глубоко верующий. Что, собственно, его речь-тост и демонстрировала.

Ну и что, что утомительно, зато «божественно».


За столом собралась разномастная, тем самым еще более колоритная публика в сравнении с той, что осталась на берегу: здесь был мэр города, а также несколько уже прореженных дам и мужчин из той же администрации, здесь был главный (по понятиям)  - всеми уважаемый человек – отец,  по существу,  всего края.


Кстати, весьма харизматичная личность, ни с чем несравнимый колорит которой придавала абсолютная седина на голове еще достаточно молодого лица его и непременный перстень с крупным бриллиантом на мизинце правой руки, и разумеется, печатка – статус обязывает, даже если имеешь чутье и вкус.

Рядом с ним – спутница, тоже как непременный атрибут.
 
Однако молодая женщина, к счастью, вообще не походила на описанных выше «охотниц».

Визитная карточка мужчины – его женщина. И я с уважением посмотрела  в сторону ее мужчины.
 Она имела приятное и осознанное лицо, внушающее доверие и располагающее к интеллектуальной беседе.

Вела себя скромно, и в этом прочитывалась воспитанность, хорошие манеры  и чувствовалось непростое происхождение. И так бывает.

Меж тем, все продолжали слушать монотонно-тихую (голос у произносящего тост не громкий) «божественную» речь.
 
Молча кивали, соглашались, поддакивали, в глубине души уже давным-давно готовые поедать дымящийся не менее божественно приготовленный плов.


Стол ломился от разнообразных яств, самые изысканные закуски, фрукты, вина  и первостатейные блюда – все в изобилии, и все с трудом ухищрялось  разместиться на щедром и вкусном этом крымском столе.
 
Здесь тоже все любили, понимали  и ценили изобразительное искусство.
 
В разноцветных платьях с праздничным макияжем сновали дамы из администрации, а потом все требовали повара на бис.

Чуть позже образовалась тишина, и глухим голосом с ожидаемой хрипотцой произносил тост Сам, тот,  с бриллиантом в перстне.


Он сказал что-то про искусство, как умел, о гениальности Никаса-художника.

  И купил самую дорогую его картину.

Илья ни на минуту не терял за всем происходящим контроль.


Он был деловит: завтра, хотя какой завтра - уже сегдня откроется настоящая выставка, и придут простые люди, возможно, настоящие ценители живописи. Необходимо быть начеку.

Все понимал Илья.

 «Ничего не меняется в психологии человека, услужливо подверженного страстям и порокам, тысячалетиями не меняется. Страсти (разнокалиберные) превыше истинных чувств.

Ведь с ними надо разбираться, взращивать их, ухаживать за ними, работать над самим собой, к тому же, осознанно и постоянно, желание к этому иметь надо, вообще-то», – думал Илья.

И слышал в ответ от воображаемого оппонента: «Ха, вот была нужда такой нудятиной заниматься. Кому это надо? – Живем один раз, надо брать от жизни все. Наслаждайся, пока молод», - ну и так далее. Эх.


Вечный конфликт быта и бытия.


«И надо ли что-то вообще менять? Все ведь довольны. О, господи. Люди, - думал Илья, - вы получаете то, что хотите. Вот оно, блин, ваше искусство! И каждый ведь достоин своего искусства, а оно – достойно его.

Каждому – по его искусству, короче.

Все. Хватит. Пора валить », - мысль, как мерцающая маленькая лампочка, также мелькала в голове сквозь легкую, вполне объяснимую усталость. Но только очень легкую: молодость, что говорить.

Однако я-то была уставшей вполне по-взрослому после перелета и феерических действ, незабываемых впечатлений, которые, конечно, хотя и блестящая мишура жизни, утомляют.

По-настоящему уставшей была я, чтобы хотя бы изобразить некое подобие сервильности, витающей в атмосфере застолья.

Ну, да и ладно.

Разве может что-либо идти в сравнение с тем, что я опять увиделась, встретилась со своим ненаглядным сыном - любимым, родным, единственным. По которому так всегда скучаю.

Да ради этого - все, абсолютно все - готова я перетерпеть. Чего уж говорить о мишуре. Илья все же заметил мою усталость, и мы покинули почтенное общество.

Далее - только наш узкий семейный круг.


Илья переместил нас в караоке, где он пел свои любимые песни, и все слушали его, потому что делал он это очень проникновенно.

Часов в 6 утра мы приехали домой.

В 9.30 Илья уже открывал выставку в здании Ялтинского театра имени А.П.Чехова.

Не остался не замеченным еще один существенный для меня факт: ялтинские дороги.


Во-первых, мне, жительнице равнинной, без малейшего бугорка и холмика местности, на удивление крутыми показались бугристые улочки Ялты и ее плохие дороги: рытвины, ухабы.


Во-вторых, мне, имеющей личный авто, показался также просто разительным контраст ялтинских дорог (этих рытвин, ухабов) в сравнении с чистыми, ровными и гладкими, как обеденный стол, дорогами Санкт-Петербурга.

Да, к тому же – дороги наши окаймлены великолепными архитектурными памятниками, сооружениями, домами и красавцами-дворцами.

Что поделаешь? Родина. Она, как родная мать, одна и лучшая.

Ну и что, что «наше лето – карикатура южных зим». Родина.

Она, как дети, несмотря ни на что, самая дорогая и родная. Наипрекраснейшая.

Я люблю свои дороги, хотя они, конечно, тоже не везде одинаковы.

Я люблю свой 8 месяцев в году слякотный, пасмурный и с простоквашей вместо ясного  голубого неба Санкт-Петербург.


Но Илье нравилась Ялта. Илья любил Крым. Разве можно не любить Крым.


Впрочем, он искренне оценивал любой город, в котором ему приходилось жить, работать или отдыхать, оценивал Илья все по достоинству, и любил.






(Продолжение следует)



 


ЧАСТЬ 5

ГЛАВА 8

(51) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.5, Гл. 8. (Продолжение)
                Когда душа твоя, страдая,
Полна любви, — а между тем
Ты любишь, сам не понимая,
Кого ты любишь и зачем,
                Из глубины, откуда бьётся
Пульс жизни сердца твоего,
Мой голос смутно раздаётся:
Услышь его! пойми его!
                Кто я? — Меня не видит око…
Но — близкий сердцу, как печаль.
Я, как мечта, ношусь далёко,
Зову и — увлекаю вдаль…

                (Яков Петрович Полонский)

«Одним словом, The show must go on.., - думал Илья, - и никому нет никакого дела (а кто, вообще-то,  обещал, что будет иначе в этом мире?) 

Никому нет никакого дела, блин, до того, что inside my heart is breaking! – думал Илья, когда все празднующие открытие выставки, подогретые напитками, безудержно веселились. 

Но я-то знаю, что шоу шоу – рознь.  Потому что позднее Илья сделал свое настоящее шоу.
 
А пока украинское отделение сетевого TV-шоу  «Холостяк» пригласило  Илью принять  участие в своей программе. В качестве холостяка, естественно.

Такое романтическое шоу, где девушки любыми (всеми возможными) способами борются за внимание холостяка - молодого-привлекательного-обаятельного-не бедного, а богатого молодого мужчину.

Их задача – привлечь к себе внимание и женить его на себе. Ну что скажешь? Конечно, романтично.

Высокий рейтинг передачи обеспечивают домохозяйки, разнообразные девушки, воспитанные на глянце, а также стареющие, но не сдающие своих позиций - «молодости без границ» - доморощенные все те же моники беллуччи, подреставрировавшие свою молодость пластикой, а еще мальчики-юноши новой формации.

И кто может кого-то или что-то здесь осуждать?
На чем же еще воспитываться, как не на глянце, как не на такой романтике и красивости, которая предлагается и прет, как говорится, из каждого утюга, которую тиражируют все СМИ?

Спрос породил предложения. И «никто никому» не виноват. Сами.

Илья отказался. Неинтересно.

Этого ему более чем хватало и в жизни реальной.

Ведь есть одно только настоящее шоу – это жизнь.

Но три-четыре года спустя, он сам создает свое шоу – и это было шоу для детей.


«Начинать надо сначала! – говорит Илья.

 Это было развивающее, познавательное, антропологическое шоу.  И это главное, и пусть дети пока не знают такого словечка «антропологический», но это пока -  не знают - зато постигают его суть.
Кто мы такие – люди?
 Откуда и куда... идем?

И, что характерно, это интерактивное шоу.

Вот это интересно.
Это по сути вещей.
И это увлекательное Шоу Динозавров для детей.

- По большому счету, - говорит Илья, - это начало определения основного, главного и единственно важного вопроса в жизни, который потребует и соответственную цену за ответ – вопроса самоопределения.
А цена – это работа в поисках его (ответа) всю нашу жизнь.
 Кропотливый труд ума и души – цена.  Вот здесь важно, у кого и как он будет проявляться, труд.

- А как же все-таки более конкретно звучит вопрос? – спрашиваю я у Ильи.

- Вопрос звучит просто, но восхитительнейшим образом настойчиво. Звучит для каждого одинаково и почти сразу после прихода в этот мир,  - как всегда, улыбаясь, отвечает Илья, - правда, многие так и не врубаются до конца жизни, не слышат… не хотят отвечать на этот простой детский вопрос. Заглушают его вякой мелочной взрослой суетой.

- Так как же он звучит?

- Кто  есть «Я»?  Кто Я?  Кто я в этом мире?  Зачем я здесь? Какое мое место в Мироздании? Я – зачем? – отвечает Илья более чем серьезно, - необходимо осознание целостной картины мира, а это сложная задача, не у всех получается ее решить. И чем раньше такой вопрос поставить, тем лучше.

Собственно, если хочешь, это и есть цель здешней жизни: узнавать, зачем мы здесь и каково наше место. И мое шоу, также собственно, замечательный источник процесса узнавания и познавания,-

Илья, конечно, понимал, нет, он знал точно, что такие вопросы, пусть бессознательно, но очень интересуют маленького человечка - он сам не очень-то давно был таким человечком.

Он точно знал, в какой степени волнует воображение ребенка этот вполне закономерный вопрос: кто я? Как он будоражит воображение.

Ведь у ребенка та же душа, что и у взрослого (нет другого имени у этой субстанции, которая физически не связана с телом, кроме как – «душа», может быть еще – сознание) так вот душа – она всегда «взрослая» и у 4-х летнего, и 144-х летнего человека, и так бесконечно…

А воображение, именно воображение,  следует развивать, холить и лелеять, потому что только оно источник эволюции: науки, прогресса, света, сути, истины, если она есть, конечно, и познания космоса, то есть, вселенной, то есть себя.

Как говорится, воображение или вдохновение – это быстро сделанный расчет бога или  от бога.

Илья очень хорошо помнил свое детство. Все мы из детства, и там истоки всего.
Вот почему «надо начинать сначала».

Шоу шоу – рознь. Есть бессмысленные: бессмысленно блестящие шоу.
А есть шоу, будоражащие воображение, развивая сознание и вглубь, и вширь, и ввысь, и вдоль, при помощи чего и постигается Вселенная, то есть,  все.

- Достаточно понять: мы, пассажиры вечности, здесь на Земле временно организовавшие остановку в пути, задержавшиеся ненадолго, очарованные красотой планеты, а дальше опять – в путь.

В путь, кто с чем: кто с накопленной за годы пребывания здесь ненавистью, презрением, мнимым возношением себя над другими, безмозглой суетливостью, завистью, невежеством, грубостью, пощлостью, развращенностью, тщеславием, косностью… – со всей этой мерзостью и всем этим мусором, который превращает  душу в сушеную куриную гузку.
 
А  кто-то, напротив,  с душой, похожей на розовенького, только что народившегося младенца, беззаботно расположившегося на утреннем ярком солнышке, и все. И хватит ему! – Илья засмеялся, вспомнив мое определение, которым я наградила его, только что рожденного живого комочка.

- Ну, да, - задумчиво соглашаюсь я.

- Вокруг - бездна прекрасного, а внутрои тебя – рай.  Ну, соберись. Сосредоточься.  Ан, нет. Нет, ведь.
Время пребывания на станции «Земля» истекло. Все. И что ты узнал?  Что ты успел познать? Ты понял, кто ты? Ты определил себя? Что это было?
 Ах, да – «всевозможные способы борьбы для привлечения посредством косметики и эпатажа к себе внимния богатого холостяка, чтобы на себе его женить?» Это было?
 Ну, это-то еще ладно, даже мило. Но только, куда теперь с таким «багажом»?

- Может быть, будет когда-нибудь благословенной наша, ставшая убогой, система образования, - перебиваю я  Илью, спеша высказать свое мнение: педагогическое мое прошлое не дает о себе забыть, -
 может быть, когда-нибудь гениальному министру образования придет все-таки в голову мысль о первостепенной важности главных предметов для изучения в школе. Может быть, посетит его голову мысль о первостепенной важности ответов на вопросы мироздания, о важности знания собственной внутренней организации и природы: как у нас там все внутри устроено и взаимодействует, например, и кто так все устроил?
Как там все устроено во вселенной, в космосе, может быть, так же, как и у нас внутри?

- Откуда, мама, твой министр образования возьмет эту гениальную мысль в свои 50-60 лет? Все безнадежно упущено.  Он уже нарисовал давным-давно свою картину мира. Он все знает.
Вот если бы ему было бы 5 лет, тогда еще не все потяряно. Я бы тогда его привел к себе в шоу.
И мы бы все «исправили». А так,  там железобетоном заблокированное сознание, впрочем, также как и у всех, кто убил в себе ребенка, - Илья знал, о чем говорил, потому что не так давно он уже учил взрослых дяденек-бизнесменов зарабатывать еще больше денег.

Тогда он, хрустальный умный и образованный юноша, думал, что «так» должно быть: еще больше денег должно быть у них.

К тридцати годам Илья в миллионный  раз понял, что «так» (таковым) должно быть только как в детстве, когда нет никаких границ и ограничений для воображения, и сознание еще не замутнено стяжательством, двурушничеством, корыстью, завистью… и так далее по списку, в общем,  всем тем мусором, который загрязняет это самое сознание.

И это не пустые понятия для Ильи и не пустые перепады настроений, нет.

За каждым новым начинанием его стояла глубокая философия.

Переменчивость его бизнеса, его дел  - это не порыв, а результат глубокой продуманности: тот самый «быстро сделанный расчет Бога в сознании человека».
 
Возможно, эти перемены - результат как раз видения целостной картины мира. 

Без образа, без мысли не должен человек существовать, ибо это безобразный человек. Просто некрасивый, а образы формирует то же воображение.

Однако кто может утверждать, что все безобразия искоренены?

Так что же? Конфликт? 

«Нет, - ответил бы Илья, - просто inside my heart is breaking! – и потом бы все-таки добавил: сформировать целостную картину мира очень сложно, если не начать это делать с 2-3-х лет!»

Вот о чем, вот как  думал Илья, создавая свое шоу.

Шоу, которое грязными безмозглыми существами, источающими лишь гной,  и еще более грязными разящими миазмами руками хотели отобрать у него убийцы, замучившие его – эти  омерзительные истязатели,  алчущие денег, «богатств» и власти Ильи.

Они «думали», что все это получат, убив его.

Что такое – это шоу, им даже и не приходило на ум, потому что и ума-то там нет, не говоря уже о душе. Они алкали денег и власти.
 
Лишь зверские и алчные инстинкты там.




(Продолжение следует)

 
(52) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.5, Гл. 8. (Продолжение)
                «Гораздо ценней прожить одно мгновение в полной осознанности, чем тысячу лет как дерево»
                (Осознанность - это ясное понимание, почему я    оказался в таком пространстве и зачем)
Ночной Питер.

Это потрясающие подсветки светодиодных лент, дизайнерски- изысканно используемых для освещения разного рода сооружений: развлекательных и торговых центров, фасадов зданий, дворцов, дорогих салонов автомобилей, домов, кафе, баров, ресторанов, клубов…
Это потрясающие тайной своей истории уличные фонари города, придающие Петербургу особое романтическое очарование.
Многие из них созданы выдающимися зодчими не только для освещения, но и для украшения, и они часть города на Неве: города блистательного, противоречивого, и еще более усиливающего свою загадочность ночью.
Они часть города, привлекающего внимание своим необычным поэтическим обликом, который создают в том числе и эти фонари, и эти подсветки.
И я в тысячный раз готова повторять: Илья любил любой ночной город, но огнями прекрасного и великолепного ночного Петербурга он был очарован безоговорочно и навсегда.


Как можно оставаться равнодушным к фонарям Троицкого моста или фонарям на Исаакиевской площади, а фонари на фасаде Дома Зингера, что на Невском, и там же подсветка Казанского Собора, а сам Невский.

Или как можно не удивиться изяществу и роскоши фонарей Банковского, Египетского, Дворцового, Львиного или Поцелуева моста…

А какой роскошно-изысканный, элегантный и одновременно праздничный вечерний наряд у улицы Захарьевской или Большой Конюшенной, или Малой Садовой, или у Александровского сада…

Эти поэтические символы города - фонари, огни, подсветки - воспринимаются и как молчаливые свидетели прошлого, несущие сквозь время свет старого Санкт-Петербурга.
Илья не только говорил об этом и умел это чувствовать, но и проживать потрясающее своеобразие бытия в окружении всего этого великолепия ночных огней вместе с городом!

Я всегда восхищалась Ильей в такие минуты, я отмечала всегда это его умение, этот «божественный» дар его - так тонко чувствовать своеобразие и красоту момента, а главное, умение эти мгновения проникновенно п р о ж и в а т ь, и быть от этого и при этом абсолютно счастливым.
«Мой сын, - думала я, - это мой сын. О, господи, храни его. Только береги его».
И вот однажды.
- Мы едем в Великий Новгород! – говорит Илья Максу, когда они, оказавшись вечером на Ваське, по какой-то банальной причине, не попали в свое излюбленное место – в свой клуб.
- Что, прямо сейчас? Ночью? – слегка ошеломленный предложением друга уточняет Макс, и секундой позже добавляет, - конечно, вообще, не вопрос.


- Только почему в Великий, а, например, не в Нижний? – спустя несколько минут, подтрунивает над Ильей Макс - тот самый, старший питерский друг.
(Кроме друзей детства, все остальные друзья и, так называемые друзья Ильи, были всегда старше его. Иначе и не могло быть: он всегда юн или молод. Он навеки – моложе всех).

И двое молодых людей (один из которых вообще юн, и это Илья) «разрешив» за минуту ситуацию, мчатся сквозь это самое великолепие огней фонарей и подсветок ночного Питера в Великий Новгород!


- Не пробегут мимо нас годы, пригодные к радостям, веселью и утехам, да, Илюха! – кричит Макс, сидя рядом с Ильей на пассажирском сиденье Range Rover, - он кричит, стараясь заглушить музыку.


- Какие утехи, какой разврат, какое, к черту, пустоголовое веселье, Максик? – усмехается Илья, - это разве утехи - в одну секунду почувствовать, а в другую - осуществить непредсказуемое желание?
Ты посмотри, какая красота вокруг. Мы в хорошей машине, которую я заработал сам, кстати, а не папа-депутат какой-нибудь подарил. Хотя, тоже кстати, в своей Монголии он крупнейший бизнесмен и политик.
Эта машина нас мчит с ошеломляющей скоростью в ночь, которая...
- Да, Илья, ни с кем другим я бы не поехал. Впрочем, никто другой не мог бы и быть на твоем месте, - перебил Макс Илью.
- Сила власти духа желаний. Жажда новых ощущений, всепобеждающая молодость – ну когда мы еще с тобой будем такими молодыми и бесшабашными, как сейчас, чтобы суметь реализовать тут же все что только в голову взбредет? А, Макс?
Никогда, – спрашивал и отвечал Илья, - главное в нашем предприятии - не говорить об этом моей бабушке.

Ей о таком рассказывать нельзя. Но ведь это вовсе не проблема, – смеется Илья, - да?

То, что мы сейчас делаем - это главные моменты жизни, очень зря люди их игнорируют, это те самые важные мгновения в жизни, понимаешь, когда твоя душа – нараспашку, и ты не спешишь вовсе опять прикрыть ее тряпками, а лицо залепить привычной маской.

Природа, она как мать, чувствует, когда ты отдаешься ее власти, она благодарно принимает искренность, поэтому помогает, бережет, и тогда ничего с тобой плохого не случится.
Тебе открываются иные миры, на секундочку, - так развлекал разговорами Илья своего друга.

- Можно и помолчать.

На несколько секунд друзья действительно замолчали, слушая музыку и упиваясь обстоятельством спонтанности поездки, которую сами себе придумали.
Но это не просто какая-то музыка: это не случайная музыка, это продвинутая музыка, которую Илья всегда тщательно подбирал сам.
Это уникальные мелодии: треки и саундтреки, опережаюшие время, это музыка, которую взыскательная молодежь будет взахлеб слушать только через год, например. Они ее слушали сейчас.
- Илья, ты только посмотри, как здорово: небо, звезды, блин, дремучий загадочный лес… там чудеса, там леший бродит…

Никаких пробок... Ночь с нами, она, как бы, за нас. Я не замечал за собой раньше, клянусь, такой кучи романтизма, образовывающейся в течение такого короткого промежутка времени, - прервал молчание Макс, воодушевленный и раскрепощенный дорогой.

Макс – молодой человек, еще точнее - расчетливый бизнесмен, умный, собранный, практичный, но – там: там он генеральный директор, в Петербурге, деловом и далеком. Да что там далеком, – вообще не существующем сейчас ни в одном из закоулочек и коридорчиков, ни в одной комнатке, не говоря о залах, гостиных и рекреациях - ни в одной даже щелочке его дома, в котором живут его мысли – нет никакого Петербурга.
Восхитительную пустоту и, одновременно, потрясающую наполненность чем-то неведанным являли собой его мысли.

Все они сосредоточились в ощущениях, преподносимых поездкой.
– Ну, прям «так высока и так близка дорога в облак-а-аа, - пропел он, и лицо его радостно улыбалось: лучились и сверкали глаза от взглядов то на Илью, то на дорогу, в широкой улыбке расплывался рот, посверкивающий рядами белых ровных, молодых и здоровых зубов.
Если кто не знает, что такое радость жизни - так уж точно не он.
А Илья подумал: «Марево мерцающих миров» каких-нибудь.., - точно бы продекламировала мама», - а вслух сказал:
- Максик, русалки на ветвях куда предпочтительней лешего! А? За ними и едем, за новгородскими.  Да?
Опять помолчали.
- Да, Макс, и ночь, и небо, и звезды, и даже лес с русалками, - они везде.
И были всегда. Понимаешь? А ты ничего не видел и не знал. Теперь знаешь. Я тебе больше скажу: все это было, и когда нас с тобой вообще еще не было.
И будет, блин, будет все после нас. Но только все равно с нами.
- Да, - только и смог ответить Макс.
- Мы сейчас открыты этой ночи, искренни как безупречные младенцы на утреннем солнышке, мама моя так говорит, - Илья засмеялся, а потом продолжил:


- Она, знаешь, перманентно мне напоминает (боится за меня, переживает, конечно), что у меня душа такая прозрачная и хрустальная, такая чистая-пушистая и бело-розовая, и такая, по ее словам, ранимая и тонкая-тонкая, и выглядит незащищенной, что невозможно не запомнить всех ее словечек и постулатов, выдуманных ею же самой, - Илья опять усмехнулся, - так может выглядеть, говорит она, только новорожденный беззащитный младенец на ярком утреннем солнышке только в одно единственное мартовское воскресенье, – Илья опять не удержался от улыбки, но она (улыбка) теперь казалась как бы извиняющейся, - 15 марта, в воскресенье утром: 5 минут 12-го я родился. Видимо, так и выглядел тогда, - закончил свой краткий экскурс в семейную историю Илья.

- Повезло тебе, Илюха, - вдруг проговорил Макс.

- Это в чем? С чего ты взял?

- Да я не знаю, - ответил друг, - просто повезло, и все.

Макс любил Илью. Он любил его так же, как в детстве и юности в нем души не чаял Артем Грильборцер или Женя Ковалев…

Ни почему, просто.
Как позже тот самый француз Бруно или еврей Лева, или немец Феликс…


Они ехали.

Нет, мчались, потому что нельзя сказать про Илью, когда он за рулем: «ехал»,  - он мог лететь или мчаться, стремительно нестись, в конце концов, но ни в коем случае - ползти, брести, тянуться, влачиться, ехать.
Ибо «истинная жизнь - в одном моменте: в миге, в мгновении», - говорит Илья, - и это не тягучая нудная субстанция - жизнь, это фейерверк.


Илья замечательно виртуозно водил машину и, конечно, быстро, но при этом филигранно, мастерски: за несколько секунд чувствуя и предвидя движение и маневры каждой машины рядом.
Рядом с ним у кого бы то ни было всегда присутствовало ощущение абсолютной защищенности и уверенности в благополучном исходе любого дела, мероприятия, события, в том числе, и в благополучном исходе быстрой езды.

Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, что б я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у нее одной ищу ответа,
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света.
(Иннокентий Анненский)

-Я любил Илью, как люблю своих детей, как люблю свою мать, как .., - позже, значительно позже (совсем недавно это было) скажет про своего Илью Макс, состоятельный бизнесмен, деловой, талантливый и умный. Друг Ильи. Это было в июле, на открытии Памятника Илье…
И еще Макс сказал, повторив слова своего письма, отправленного мне ранее:
- … Илья хорошо осознавал свою уникальность, но видел других с её вершины и от этого ощущал "глубокое одиночество". В душе он мучился этим и пытался бороться. Но, наверное, это единственное, из мне известного, что ему давалось тяжело. Со мной Илья был очень чутким, верным другом, всегда дающим больше, чем мог получить взамен, - потом Макс молчал.

Они приехали в Великий Новгород.





(Продолжение следует)


 

(53) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.5, Гл. 8. (Продолжение)

Ах! не все нам горькой истиной
мучить томные сердца свои!
ах! не все нам реки слезные
лить о бедствиях существенных!
На минуту позабудемся
в чародействе красных вымыслов!
                (Карамзин Николай Михайлович             
«Илья Муромец». Богатырская сказка)
               
Они приехали в Великий Новгород, но  русалок ни на ветвях сидящих, ни вообще… не обнаружили. Да в них ли дело.


Ничтоже расстроившись, друзья поселились в местной гостинице,  как-то провели остатки ночи, а на следующий день уже играли в баскетбол с ребятами, накануне заведя знакомство с ними в местном ночном клубе. 


Ребята (их было трое) оказались предпринимателями и, по совместительству, спортсменами.


Они не приняли никаких  возражений в пользу отказа заняться спортом, например, из-за отсутствия спортивной одежды (сорвались-то в секунду из Питера) и прямо с утра принесли новенькую спортивную форму для каждого. 


Вот вам и молодежь.
 
Разная молодежь бывает. Впрочем, все  (и те, и другие) волшебным образом вычисляют мгновенно себе подобных.


Дружба, кстати, растянулась на долгие годы, тем более что один из новых друзей Арсен (он армянин) перебрался в Петербург.

Лишний раз – к вопросу о национальности.


Есть лишь две национальности: лицемерная убогость мышления и поступков (подлость)  и искренняя сердечность (льющаяся из души), которая, если искренная, всегда нравственна, как и результат ее поступков тоже.
 Все.
 
Все остальное – лишь производное одной или другой, так называемой, национальности.


Так что друзья Ильи, настоящие друзья, конечно,  были одной национальности с ним вне зависимости от языка, на котором они говорили, цвета кожи или  разреза глаз.


Ну, разве что индивидуальное обаяние личности или своеобразие особенностей культур представителей разных этносов (наций) не совпадали, разнились.

 


Ну и что: так они вносили очаровательную самобытность в образ отдельно взятого героя, и это привлекало еще сильнее: высшие ценности-то  (слово, ставшее уже расхожим и пресловутым, к сожалению) у всех одинаковые в результате.


Просто: как не восхититься, например, акцентированной эмоциональностью армянина Арсена, сопровождающего свои возгласы характерными кавказскими жестами.  Или - чрезмерной рассудительностью и продуманностью, доходящей порой до занудства, причем, в любом деле,  немца Феликса, но на надежность  которого всегда можно положиться, или как не очароваться артистичной импульсивностью итальянца Аурелио, или как не уважать серьезность, с которой демонстрируют свое твердое слово русские:  Макс, Жека, Серега, Гриб (Артем, он же Фокс) или Дэн..,  достойно умеющие быть рядом и в горе, и в радости – и всегда. 


И все это только потому, что ребята имеют честь и благородство: и эти слова не пережиток старины, не анахронизм, а как показывают их поступки, современны,  и они (честь и благородство) уж точно не имеют национальности.


Бывает, что некоторые молодые люди так живут и взаимодействуют и сейчас.

 
Илья же  всегда светился изнутри каким-то  чудесным ясным светом, находясь в кругу таких же искренних и одухотворенных товарищей. 


И тогда особенный, никому более не свойственный и не принадлежавший более никому разрез его незабываемых  больших и красивых  зеленых глаз (но и монгольских тоже) подчеркивал еще сильнее глубину и осознанность ума и характера  всей его натуры. Обаяние личности.


Могло ли быть иначе. Я молилась на эти глазки с необыкновенным разрезом и тогда, когда он, младенец, просыпаясь ото сна, медленно их открывал, и тогда когда ему уже исполнилось 34 года.

 
Они казались иконописными в такие счастливые для меня моменты. Они мне казались чудодейственными какими-то, очень необычными – и они мои, родные. Я молюсь на них и сейчас.



Именно Илья сотрудничал с Фондом Чулпан Хаматовой, проводя интерактивные выставки-шоу для детей - Шоу Динозавров в Москве в ЦДМ на Лубянке – это последний его проект.


И он не мог не поддержать, например, программу «Регистр жизни», принимая близко к сердцу ее основную мысль: «Я не могу себе представить, что ребенок умрет, зная, что есть кто-то способный помочь».  Это девиз программы.

Да.


Но под одним и тем же небом, совсем рядом,  ходят, а им светит  то же солнце, а по ночам – та же луна с теми же звездами… они дышат одним и тем же воздухом вместе со всем остальным человечеством -  ходят и «живут» существа с омерзительной гнойной гадостью вместо души.

Они разве живут?


Подлость, зависть, мерзость, корысть и ненависть к свету их суть.  Вся омерзительность преступлений против духа и тела случается ночью, в темноте.

Одни несут свет, другие – морок.


Они тоже объединяются в гнилые, пропитанные злобой и зловонием корысти и зависти кучки, и совершают зверские преступления против чести и благородства, изрыгая из пасти омерзительную свою вонь и грязь.

Истязают и убивают.

Убивают моего сына, оскверняя его плоть вместе с бурлящей в его венах кровью от радости бытия, вместе с его молодостью, любовью.


Храм его души – тело – уничтожает омерзительная помойная стая из 5 убийц (четверо из которых просто наемные подонки и наркоманы, просто - за деньги) – уничтожает омерзительная помойная кучка из 5 носителей желудков и челюстей для дробления жратвы этими их желудками - омерзительная помойная кучка, снабженная низкими, отвратительными  инстинктами людских отбросов.

Из всего «человеческого» там только зависть, корысть, алчность.

Вот они моего сына убили.


Убили, надеясь завладеть его деньгами, бизнесом, властью… способностью притягивать людей и влиять на их судьбы, надеясь завладеть его харизмой, его незаурядным умом, характером, развитием, талантами - его жизнерадостностью.

"Христос предвидел, что предаст Иуда,
Но почему ж не сотворил он Чуда?»
(Фазиль Искандер)


И что? Кто в результате жив? Чей дух, по закону сохранения энергии,  никуда не исчез, а, напротив, возвысился?


Кто остался жив? И кто гниет и продолжает гнить, живя?


Я не знаю.


«Иногда в потоке жизни стоит остановиться и задуматься. Сегодня нам кажется что-то очень важным и существенным, но завтра все будет иначе.

Мы все бежим, как воды ее,  по реке судьбы, редко задумываясь над происходящим.


Остановись. Найди себя в потоке жизни, - приблизительно так говорил Илья, - может быть, в одну минуту ты найдешь ответ, и все станет на свои места».
 


А я думаю, что, да, так мог Илья: за одну минуту сосредоточения найти правильный ответ, сделать необходимый выбор, но не могу я.


Потому что Илья как никто другой интуитивно остро осознавал, что найти правильный ответ и сделать настоящий выбор  помогает лишь мысль о смерти и маловажности большинства наших текущих проблем, которые и проблемами-то вовсе не являются на ее фоне.


Именно так, и почти дословно так, говорил он после смерти бабушки.

А я снова и снова думаю, что все он чувствовал от рождения.
Он с такой осознанностью родился.


Иначе бы он не был именно тем, именно таким Ильей, какой есть в веках.


Не любил Илья выпячивать себя никогда (правда, органичным образом все равно всегда  становился лидером в любом обществе), не любил сниматься, выставляться  и отказывался от участия в телешоу: «…позорно ничего не знача, быть притчей на устах у всех…» -  подобно всяким собчакам, бузовым… светским львам и львицам и,  кого еще там боготворит гламурная пустая молодежь и не молодежь, в пустоту которой можно, кстати, положить что угодно, легко манипулируя сознанием – главное, чтобы блестело и условные «губы» были щедро накачены ботоксом.


Такие обычно удивляются и удивлялись: «Илья, ты бы мог стать известным, знаменитым и прославиться. С твоими-то данными». 


Ну, что ж, у каждого свои критерии славы, и своя жажда славы.


А благотворительность Ильи, впрочем, как и все что он делал, была не для похвалы от людей, не для показа кому-то.


А потому что он понимал, что даже тогда, когда  мы подаем милостыню - это приятно для нас, мы себя за это любим, потому что нам нужна любовь и ласкающая гордыню благодарность от людей, которым мы подаем.


И мы гордимся собой, возвышаемся в своих собственных глазах, «покупаем» себе любовь бога.

 
На самом деле, подавая просящему - помогаем ли мы ему?

 
Не потворствуем ли его порокам, идя на поводу неосознанных желаний, знаем ли мы, чему помогаем?


Это ведь тоже очень серьезное дело, подходить к которому необходимо также серьезно, как и к выбору того, что именно важно именно для тебя в этой жизни, вопрошая себя же: каков мой Путь, каким бы уже «заезженным» этот вопрос не выглядел.

Непонимание этого претило.

Я знаю.

Он не мог всего этого не понимать, он понимал, потому что суть Ильи - суть человека, умеющего пророчествовать, и это понимание  его истины.


Он чувствовал свою смерть. Знал. Он чувствовал, но что он должен был делать, чтобы предотвратить убийство, не знал.


И был он спокоен.

Потому что не просто понимал целостность мира, он ее чувствовал. Он ощущал целостность самого себя. Знал. И был спокоен.


Все что в нем есть, оно в нем и с ним останется навеки, навсегда. И это его душа.

Это слово определяет свет или  божий дар внутри человека: душа.

Он был, есть и будет –  душа по имени Илья. 

И не победители  они, истязатели и убийцы Ильи. 



Они его убили. Они его победили?

Они убили его тело, уверенные,  что он умер.


Ну, кто так может «думать», что он умрет?


Мученическая смерть моего сына – это тяжелейшее, нечеловеческое испытание его души. Надругательство над его телом, укрепило и возвысило его дух, тончайшую, но абсолютную суть. 



 «…она живет для Бога, воображая, что она живет для людей.
Да, одно доброе дело, чашка воды, поданная без мысли о награде, дороже…
Да, нет Бога для того, кто жил, для славы людской. Буду искать его».
И он пошел, как шел до Пашеньки, от деревни до деревни, сходясь и расходясь с странниками и странницами и прося Христа ради хлеба и ночлега…»
 
( Толстой Л.Н. «Отец Сергий» )

Вот что делать. У каждого в душе должна быть своя «Пашенька».

 А если ее нет, тогда ее место занимает безобразие.

У Ильи она, «Пашенька», безусловно,  была. Именно поэтому,

о богиня света белого —
Ложь, Неправда, призрак истины!
будь теперь моей богинею
и цветами луга русского
убери героя древности,
величайшего из витязей,
чудодея Илью Муромца!
Я об нем хочу беседовать,
об его бессмертных подвигах.
 
(Карамзин Н.М.)







(Продолжение следует)














 
ГЛАВА 9


(54) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.5, Гл. 9. (Продолжение)
            «…Все и все, кого любим мы, есть наша мука, – чего стоит один этот вечный страх потери любимого! А я с младенчества нес великое бремя моей неизменной любви к ней, – к той, которая, давши мне жизнь, поразила мою душу именно мукой, поразила тем более, что, в силу любви, из коей состояла вся ее душа, была она и воплощенной печалью:…»
                (Бунин И.А. «Жизнь Арсеньева»)

- …имеется острая потребность в разговоре  -  да -   утром -  алло – нет - ответ партнера важен сегодня.., - говорит по телефону респектабельный господин в дорогом деловом костюме, полностью сосредоточившись на беседе, - мы рассчитываем на Вашу поддержку…



- …конференц-зал на сто пятьдесят мест... буду в 12 … Нет… Подходит… оформляй аренду.., - а это уже другой бизнесмен дает распоряжения, - алло, да… финансы… Конечно… Нет… Я должен быть уверен…



-… необходимо взаимное уточнение интересов… Алло… Разумеется… только гарантийное письмо.., - настоятельно рекомендует в трубку невидимому визави третий, и продолжает, - … нет, это довольно долго… Да… Все… Пока…



- Будем считать, что по этому вопросу мы достигли соглашения…
я вас понял… пожалуйста… всего доброго…



Каждые полчаса отправляется скоростной поезд, и нечто подобное слышится то там, то здесь в вагоне 1 класса.


Это Сапсан – из Питера в Москву.



И это значит, что деловая часть питерской публики неизбежно и ежедневно отправляется в Москву и обратно, а навстречу летит Сапсан из Москвы в Санкт-Петербург, где в вагоне 1 класса деловая часть московской публики мчится, напротив, в Петербург и обратно.



Илья также не избежал участи перемещаться между Питером и Москвой таким образом.


И точно также он был занят переговорами, и даже деловыми встречами прямо в пути, благо вагон 1 класса комфортабельного скоростного поезда доброжелательно мог такую услугу предоставить.
             


На некоторое время Илья отключился от переговоров по телефону.
 Закрыл глаза. Задумался.

.

Уснуть, конечно, не удалось, и он посмотрел в окно: до боли знакомый сто тысяч раз виденный ранее вот из такого же окна, но другого поезда пейзаж.

Бескрайние просторы: леса, поля… леса, поля, перелески, станции… снующие туда-сюда люди… потом опять леса - Родина.

А как иначе?

Кто-то продолжал говорить по телефону, решая деловые вопросы, кто-то уже просто шутил и смеялся, кто-то рассуждал о принципах института семьи и брака, кто-то обменивался мыслями по поводу покупки нового Bentley, а кто-то взволнованно шептал в трубку телефона, уже предвосхищая симпатичную встречу.

Взгляд  Ильи, медленно блуждая по салону, вдруг остановился на фигурке одной пожилой женщины с грустными глазами.

Она явно контрастировала с остальной массой пассажиров.

По возрасту – старушка, но наши старушки, как правило, первым классом все-таки не ездят, скорее – эконом.

Поэтому Илья характеризовал ее как пожилую даму. Ухоженная, чистенькая, приятная – такие, по крайней мере, материально обеспечены.

Невысокого роста, полная, однако фигура еще могла продемонстрировать очертания и границы дозволенного, после которых (этих границ) у большинства наших соотечественниц уже в 50 - порой безбрежные моря жира и выпирающие желудки, плавно переходящие в еще более выпирающие вперед животы от безудержного чревоугодия и плохой еды.

Нет. Эта пожилая женщина производила благостное впечатление: ничего ниоткуда у нее не выпирало. Скромная, тихая, мягкая, с добрым лицом, выражающим только одно чувство – чувство некоего смирения и покорности.

Она, молча и лишь опосредованно, соприкасалась с бурлящей вокруг нее жизнью молодых, амбициозных мужчин и женщин.

У нее был один единственный сын, как выяснилось, и он такой же, как и эти молодые люди вокруг, амбициозный и молодой.

Но ему не до нее, он очень занят, у него дела!

Не выдержав напора телефонных переговоров, она, как бы сама перед собой извиняясь, поддавшись всеобщему влиянию тотальных телефонных звонков, все-таки решилась позвонить тоже:


- Алеша, не разбудила? –вкрадчиво произнесла она, - Да нет… Просто убедиться, что все в порядке… Да нет… У тебя все хорошо, сынок?... Ну ладно… Я просто позвонила… Ну пока, - и, спустя минуту, в ее глазах заблестели маленькие кристаллики влаги: нет, это, конечно, не слезы… так – что-то в глаз попало просто.

Илью покоробило. Он невольно подумал: «Мне очень жаль старушку, что же там за сын, твою мать, на другом конце провода? Почему он не найдет ни одного слова, чтобы она, его мать, хотя бы улыбнулась? Много ли ей надо!»

И он почти инстинктивно звонит мне.


- Мама, я тебе в пятницу привезу ХЛЕБОПЕЧКУ, - тут же говорит Илья первое, что пришло ему на ум,- Есть? Ну и что. Она иная. Это наш с тобой символ теплоты и домашнего уюта, например, пусть будет.


Представь: я приезжаю к тебе - и там у нас - горячий свежеиспеченный хлеб на столе, символично и эстетично, а главное, что характерно: по твоей теме, то есть: экологично... Рушник? – переспрашивает Илья, смеясь. - Давай…Полная стилизация... Что может быть уютнее и теплее. Да – да и роднее, повторяет он вслед за мной, - ты, хлеб и я… да еще рушник... Ну ладно, еще Маргаритка.., - смеется Илья. - У меня? Да все отлично, вот еду в Москву, за окном - Родина!

И мы с ним не просто улыбаемся - мы смеемся от всей души… даже не понятно почему…


Из письма мне в личную почту после убийства:

(Орфография и пунктуация сохранены)
«Здравствуйте, Галина Викторовна! Мой муж, … Юрий, работал у Ильи. Не секрет, Илья умел зажигать людей и вдохновлять.
… в сентябре 2015 мы с дочкой приехали погостить в Москву. Тогда и познакомились с Ильёй. Хотя я была знакома заочно с ним и раньше, т.к. интересовалась делами у мужа по переписке каждый день. С погодой нам не повезло тогда, поэтому почти все время мы проводили в Детском мире. Познакомились с Ильёй, поговорили, но не договорили. Он уехал по своим многочисленным делам и сказал, что потом еще пообщаемся. Моей дочке Маше подарил чашку, набор динозавриков и светящихся в темноте "дино". Я вообще равнодушна к динозаврам, но этих светящихся люблю, от них веет добром и теплом, а из чашки теперь Маша пьет чай.

Приглашал нас Илья переезжать жить в Москву. Меня тогда потрясло, что он интересовался здоровьем моей онкобольной мамы, сопереживал нам. А перед нашим отъездом был случай. После прогулки мы пришли на ресепшен. Был вечер, посетителей почти не было. Маша устала и села за стол контролера. Вдруг выходит Илья, как сейчас помню, в своей модной белой рубашке, берет Юру за плечо и уводит в сторону. Мы стоим с сотрудниками заинтригованные. Оказалось, что Маше нельзя было сидеть за столом сотрудников. Мы все стояли немного шокированные. Я говорю-ну и строгий же у вас
Илья! А Юра мне -строгий, но справедливый.

Спросила однажды - А родственники Ильи к вам не приезжают? Получила ответ - А зачем? Я и так часто покупаю билеты в Питер. А в данный момент выбираем ХЛЕБОПЕЧКУ для мамы. Мне очень жаль, что все так прервалось в один миг.

Галина Викторовна, в такие моменты, когда уходят дорогие и любимые люди, все слова лишние. И нет таких слов, чтобы выразить всю боль, это лишь крик души, который ты слышишь только сам. Он разрывает тебя на кусочки... Иногда просыпаешься, светит солнышко, вроде бы все хорошо. А потом и вставать не хочется, когда вспоминаешь, что нет родного человека. И сразу все кажется таким бессмысленным и ничтожным.
Рада, что нашла Вас на фейсбуке

Я еще вспомнила, как Илья собрал всех сотрудников, это было летом, и начал проводить беседу на тему "Почему на лицах нет улыбок? Нужно улыбаться."…
Екатерина из Харькова.


А ХЛЕБОПЕЧКА… она живет.







(Продолжение следует)


 

Глава 10

(55) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.5, Гл. 10. (Продолжение)

«Переводя шумерский гимн богу Солнца,
обнаружил мельчайшую единицу времени у шумеров.
Она называется igi-nigin "глазной круг", т.е. миг,   
мгновение.
Так вот, там сказано: "Жизнь человека - мгновение.
Бог может рассчитать время рождения человека.
Но время смерти человека не в его власти".


Одно видение из разряда «как бритвой по глазам» с потрясающей воображение периодичностью воспроизводится в сознании моем. Один и тот же реальный кадр из жизни.


Мы с маленьким Илюшенькой (ему год и два месяца) идем по высокому и длинному мосту через широкую реку… или не реку.


Мост не простой: он еще и железнодорожный, там рельсы, поэтому он металлический, не защищенный периллами.

Илюшенька - румяненький, пухленький, любименький, хорошенький такой, родной - у меня на руках, а в его ручонках – машинка, новенькая, только что купленная.

И вот я, ну, буквально на минуточку отпускаю его от себя на землю – руки, наверно, устали - и он, переставляя своими толстенькими ножонками, поковылял за мной сам.


И тут меня пронзило неведомой молнией в самое сердце: голова закружилась, я чуть-чуть не потеряла сознание, но все же резко повернулась и изо всех сил своих, схватив в охапку маленького своего человечика,  прижала его  к груди.


Сердце мое, как камень большой и гладкокруглый и, естественно, тяжелый, бухало внутри, бухало,  как в металлической бочке бухал бы этот камень.  Так что, казалось, громкий стук раздавался по всей округе.
 
«Как хорошо, что никого нет рядом, и никто не слышит этих громовержеских ударов», - успела я между тем подумать.

А что случилось-то?

Я почувствовала. А Илья позже рассказывал, что очень хорошо помнит тот момент, и очень хорошо помнит, что тогда он подумал. Он еще думал в свой первый год жизни.


Дело в том, что игрушечная машинка выпала из его рук вниз, на землю. Она летела, вероятно, ту самую минуту-секунду, за которую я успела пройти несколько шагов, резко обернуться, пронзенная предчувствием, и все же, не потеряв сознания, схватить своего ребенка.


«Я сейчас, - думал тогда Илюшенька, - пока мама не оборачивается, быстренько спрыгну, слетаю за машинкой, возьму ее, и она опять будет у меня, и я вернусь к ней.
Вон она, мама,  я ее вижу. Я быстро»


Страх за жизнь сына был чудовищной мощности, и он предотвратил катастрофу.

Или что это?

Ведь только миг. Только момент – один момент отделяет жизнь от смерти.

Точно такой же страх заставил меня резко встать в час ночи, в ту секунду, в момент, в тот миг, когда Илью убивали подонки.


И та же неведомая молния, пронзившая меня тогда, 33 года назад, вообще уже превратила в пожарище, в пепелище то место в груди, где располагается, видимо, душа: выжгла его в этот момент.

Я не могла резко повернуться, как тогда, и схватить своего Илью в охапку, прижать к себе и уберечь его.


 Я этого не сделала.

Его убили.

Он был в Москве.

И больше ничего не растет на пепелище.

Сознание я не потеряла. А вот зачем оно мне?

Есть сознание.

Именно поэтому Илья всегда со мной.  Илья со мной: в моем сознании, в моей душе и в моем сердце… – там, что составляет мою сущность.

Вот и сейчас он смотрит на нас с высоты фотографий, то улыбаясь, то хмурясь, а то просто смеясь, как обычно, над моим простодушием, несовременностью или недопониманием процессов нанотехнологий.

    Иногда смотрит с печалью в глазах, иногда отстраненно…
Илья.

Вот ведь и раньше было так, что Илья чаще всего где-то далеко.

Живет своей мне недоступной и зачастую неведомой жизнью, и мы общаемся только по телефону, скайпу или Viber…

Вот и сейчас также?

Но бывают счастливейшие минуты (а сейчас только во сне) бывают часы, и даже дни, когда мы рядом, мы все вместе, и с нами Илья, как снизошедший до нас бог. Как это представлялось и при жизни…


Конечно, в мыслях Илья всегда. Ну, просто каждую секунду.

Да что мысли…

Мы даже собирались этим летом отдохнуть вместе, уехав подальше от Петербурга и Москвы куда-нибудь к теплому морю, к живительным силам природы, и не на два-три дня, а полноценно, дней на 10!
 
Я просто настаивала и уговаривала Илью об этом долго-долго.

Для никогда не отдыхавшего Ильи принять такое решение было делом весьма существенным и даже знаковым.

Что уж говорить про меня, испытавшую блаженную радость в тот момент его согласия.

Достаточно только представить, что твой 34-летний сын: любимый, родной, лучший в мире соглашается поехать вместе на море: вместе со своей матерью (со мной) в том числе.

Вот в такие минуты, когда рядом есть Илья, тогда все (а я-то без всяких оговорок, потому что абсолютно чувствую счастье) все и знают, в чем тот самый пресловутый смысл жизни.

Знают, что такое радость, счастье, что такое любовь, потому что это все испытывают, купаясь как в том самом теплом море, в лучах его магнетического обаяния личности, его теплой энергетики и в потрясающем своей тонкостью и пронзительностью чувстве юмора.


Мы не поехали на море к живительным силам природы.

Рядом нет Ильи. Это значит, что и нет ничего.

Так, инерция.

Живительные силы природы остались сами по себе: море  и очень соленое море, морской бриз, а то и ветер, от которого едва заметное волнение водной поверхности превращается в бесконечность блистающих бриллиантов ряби… серебро лунной дорожки на поверхности водной глади… а потом беспощадно яркое солнце…пальмы... горы… лазорево-голубое небо… о б л а к а…
 Все это само по себе: есть и есть…или может быть…

Но без Ильи?

Однако ведь, думаю я все чаще,  все (и это) есть только потому,  что е с т ь Илья.

 Как-то младшего, чуть повзрослевшего школьника Илюшу я спросила:

- Не пойму я, Илюшка, кто ты: интроверт или экстраверт

 А он, подняв на меня свои незабываемые, какие-то  необыкновенно-чудесные глаза, обрамленные исключительными, одному только ему данными "овражками", по моему определению, подняв свои архангельские глазки, всегда выражающие грусть, искренность и радость одновременно, отвечал:

- А что-то среднее есть? Вот я посередине, мама! В центре я, - весело и беззаботно, в одно мгновение сказал.

- Да, в сердце моем ты, Илюшка, - пошутила я тогда, - поселился там, уютненько расположившись в своей самой красивенькой комнатке, и поживаешь…

- И в печени, и в селезенке.., - добавил, смеясь, Илья, - там  у меня тоже есть свои квартирки?  Да, мам?

И разговор перешел на тему, кажется, на тему задания по невыносимому им сольфеджио, что и повергло тут же Илюшеньку в печаль, правда, вовсе ненадолго.

Через минуту его печаль прошла.




(Продолжение следует)

               


 
ГЛАВА 11

(56) «ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» Ч.5, Гл. 11. (Продолжение)
               
«Еще не раз Вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.
Он мог стать Вашим тоже, и не стал,
Его Вам было мало или много,
Должно быть плохо я стихи писал
И Вас неправедно просил у Бога.
Но каждый раз Вы склонитесь без сил
И скажете: «Я вспоминать не смею,
Ведь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею».
(Н. Гумилев)

                «Вещи и дела, аще не написанiи бываютъ,
                тмою покрываются и гробу безпамятства предаются,
                н а п и с а в ш i и  же яко одушевленiи …»
                (Начало книги «Жизнь Арсеньева» Ивана Бунина. 1927 г.)
 
Вот потому я продолжаю писать.
  А еще потому, что вечности не бывает, бывает одно только мгновение. И потому что  жизнь заканчивается смертью. И только. И это моя жизнь – мое мгновение.

Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
(Пушкин А.С.)

Период жизни Ильи на Украине и в Крыму был периодом, подготавливающим почву для перемен, временем переоценки ценностей, это был период внутренней борьбы, требовавшей  качественно нового уровня жизни. К тому же Илья пребывал на Украине почти 3 года, и ему шел 33-й земной год. А это веха. 

И, наконец, это был период тяжелой, скрытой от внешних глаз жизни, казавшейся снаружи безоблачной, счастливой и даже завидной.  Но эта жизнь просила переосмысления всего прожитого, которое бы привело неизбежно к возрождению нового Ильи, к возрождению и нового, качественно иного, его будущего.

Не могу скрыть уже сейчас свое, мягко говоря, недоумение и удивление, испытанное мною в Ялте при встрече с Ильей, ибо непредсказуемо удручающее впечатление произвели на меня девушки, его окружавшие, и еще одна девушка.
Точнее сказать – поведение их и еще одной.
Удручали  проявления ими своих личностей, выражавшиеся в лицемерной фальши, в какой-то лживости и как-то пошло.

И внешность, разумеется, здесь ни при чем.   Хотя…

Но мне хватило ума не выдать его (впечатления своего) и никоим образом не продемонстрировать.


Впрочем, найдется ли в мире мать, которую бы полностью удовлетворял бы выбор сына.

И есть ли в мире девушка или женщина, которая хотя бы наполовину была бы достойна ее сына или соответствовала бы ему.

Нет, конечно.

Поэтому мое дело - молчать, а если захочу, то и страдать – но страдать тоже молча.
 
Вот я и молчала.

Илья сам страдал.

Матери его детей – три женщины. Разные, и, одновременно, одинаковы, как все или почти все русские/российские девушки-женщины, родившиеся на исходе власти СССР. И одинаковы  они в большей или меньшей степени.
 
Это значит, что происходили все из семей не богатых и ничем, мягко говоря, не выдающихся, а из семей бедных, как и все в России 90-х.
 
Причем, не только материально, и с соответствующими отсюда запросами, но и, как водится, в смысле воспитания и образования – тоже бедных.

Они были рождены в  семьях, где их родители зачастую озадачены одним только вопросом – как выжить: найти деньги, точнее - найти возможность их именно найти, и потом - выкормить, одеть своих детей, выучить и,  и – все.

Вот в таких семьях рождались миллионы детей, ибо иные семьи в те годы были крайне редкими  и  на редкость же уникальными.

Да что я говорю – 90-е "лихие" годы, как их уже определили, - все или почти все объяснили уже.


Итак, схожи все в одном: в желании лучшей (богатой), как в толстом глянцевом журнале или как западном кино,  жизни, в требовательности, в непременном  удовлетворении своих надуманных потребностей в качестве компенсации за отсутствие должного воспитания.
 

В требовании к себе всепоглощающего внимания здесь и сейчас - это  вывод из воспитательного ширпотреба, то есть:  из воспитания  тем же глянцем, искусством новых медиа и западных образцов.
Именно в то время во всеобщее употребление входит характерное модное слово «гламур». И все девушки тоже захотели стать гламурными дивами. Как в Голливуде.

Все зачастую похожи в непоколебимой уверенности в том, что он, условный Илья, должен любить, содержать, что смыслом его бытия должна являться она (или только она) и без дефиниций. Она.


Ну, а мужская половина должна, нет, просто обязана была расшибиться в доску, но иметь много денег в карманах, статусных атрибутов – понтов - одним словом,  демонстрирующих сразу все: красивую жизнь, мужскую силу, власть и даже интеллект - к чему все мальчики из тех же семей и стремились.

Это, по их совместному мнению,  привлекает всех девушек безоговорочно.

И девушки в свою очередь  именно для них,  для таких мальчиков-мужей,  демонстрируют себя: свои наряды, makeup – всю свою внешность  и даже интеллект, чтобы только привлечь к себе внимание опять же именно их, таковых мужчин, ибо и нет других-то.

И когда все это сталкивается с одной и с другой стороны чуть больше, чем на одну ночь, то  естественным образом  возникает катастрофа. Психологическая катастрофа.

Несовпадение интересов, требований, целей, идей, задач,  при том что – о, парадокс – они (требования)  практически одни  и те же с обеих сторон.

Столкновение оборачивается разочарованием, а затем отторжением, отталкиванием, неприязнью.

Выросло поколение, какое выросло - называемое «кто во что горазд», да только еще причесанное все тем же гламуром, телевидением – масс медиа.

И ценность каждого могла быть лишь в том только, что мог дать Бог при рождении.

Впрочем, ведь и этим надо уметь распорядиться.

Собственно, в этом и есть суть конфликта: в системной невоспитанности с младых ногтей, в отсутствии глубокого философского или не философского, но хотя бы какого-то миропонимания. 

В отсутствии мировоззрения и видения себя в системе мироздания.

В наличии его вообще, этого мировоззрения, а не только в наличии желаний.

И это  с одной стороны.

А  неполучение желаемого при этом - с другой.

Ибо оно убого - это самое желаемое, как и родившее его "мировоззрение", точнее – отсутствие его.


Ибо никогда ни от кого ничего не следует требовать, тем более, любви к себе.

 Требуй только от себя.
Иначе выходит глупо, невежественно, тупиково.

 Любовь есть или нет, вот и все.

В противном случае, конфликт неизбежен.

Илья  был воплощенной любовью сам в силу своей сущности: в силу высокой эмпатии, эмоциональной восприимчивости и чувствительности характера.

Его таким создал Бог.

Поэтому каждый сейчас - там, именно там, где в данную минуту и сидит: в том месте, где и должен быть, и на той высоте, которую и заслуживает. В том числе, и Илья.

Ни больше, ни меньше. И это ни по чьей вине. И это никому не благодаря. Только себе.

Или кто-то обязан?

По требованию или долгу не бывает любви, она внутри человека. И вопрос только в ее наличии, точнее – отсутствии.

Невозможно было обмануть или заманить ложной искренностью Илью.

Не мог он быть рядом с неинтересной и неискренней (не глубокой) или лицемерно-корыстной личностью.

Органически не мог. Сердечно не мог, духовно не мог.

И от этого страдал он.
 
А не от того, что кто-то вдруг подурнел лицом или не имеет брендовой тряпки, а по сему, недостаточно модно одет для того, чтобы Илья восторженно оценил красоту.

И зря кто-то думает, что стоит лишь подкрасить брови, сделать макияж, покрасить в новый цвет волосы, купить дорогостоящий наряд – и все. Да не все.

Внутри себя-то что? Что там?

 
Красивой тряпкой душу не украсишь, с помощью ее интеллектом не заблестишь, а с накрашенным лицом без содержания - талантом не заискришься – работать надо над этим всем.

И  это с младых ногтей воспитывается, а потом осмысливается – бесконечно переосмысливается.

Вот и приходится имитировать воспитанность и образованность.

Однако при этом «искрится» только фальшь. Получается лживо, а потому и пошло.  Отсутствие хорошего вкуса, изящества или чувства изящного не скроешь.
Впрочем, парадокс воспитания состоит в том, что хорошо поддаются воспитанию как раз те, кто в воспитании не нуждается.

И волшебным образом при этом решены все вопросы оказываются:  и с внешностью,  и с нарядами – «волшебным» образом.
 
Время может упущено быть безвозвратно, если не осуществить переоценку личных ценностей и не совершить качественный скачок на новый уровень сознания.

Для того же, кто сумеет его совершить, то есть, открыть новые горизонты – вообще все просто тогда.

Тогда легко понимается и видится, что не существует никаких конфликтов, нет никаких требований и разочарований, нет ничьей вины и никакого пресловутого долга ни перед кем.

Только – одна осознанная необходимость. Как известно, она же и свобода.
«Спаси себя – и будет с тебя»

Но кто эти «скачки» совершает? Кто задумывается и анализирует себя? Себя.

А по сему, виновным оказывается другой: ну ты же ведь не думал, что будет так плохо.
Ты же ожидал (а) другого – лучшего.

Так, кто же  не думал-то? - Ты.

Кто ожидал от человека одного, а желания твои на его счет не оправдались? – Ты.

Кто обманулся в своих очарованиях? - Ты.

Кто заблуждался и не "включал" мозг? Не следовал голосу рассудка?  - Ты.

Кто виноват в результате? - ???

Илья, обладающий безукоризненно тонкой проницательностью, не мог этого не понимать, и, более того - чувствовать.

Разумеется, внешность и своеобразие момента вносят свои коррективы, цепляют эстетичного Илью, но на минутку.

И потом он заставлял себя смиряться, и терпел, тем самым раня свою цельность, каждый раз убивая себя.

Цельность, целостность, целое – оно одно - без половинок, четвертинок или восьмых долей… – это важно.

Соединяются только целые, а еще лучше - только цельные личности.

Какие, к черту, половинки. Чушь.

Поэтому и был Илья один. Не женат.

Рядом, конечно, мог кто-то находиться, но просто рядом находиться – мало.

Судьбы не соединяются просто, как пресловутые половинки.

Жена была только однажды. Он женился в 24 года, и родилась дочь. Алина.

Экзамен не был пройден.
Причем, не пройден – с обеих сторон.

Больше женатым Илья не был ни на ком и никогда.

Но есть еще двое сыновей от Ильи - детей, в венах которых течет и капелька, как говорится, его крови:  Георгий и  Платон.

Женщин же, или точнее, девушек, которых Илья любил, и которые любили его, было, конечно, больше, чем три.

Так что же являлось источником страданий (это я так определяю - страданий) Ильи, заставлявших мучительно искать выхода из плена его (как он думал) заблуждений, совершенных ошибок, из плена разрушающей его психику хотя и не существующей в природе ничьей вины,  кроме своей и перед собой?

«Мягкость характера? Слабость? Эмпатия?

Или что? Разочарования в несовершенствах мира.

Или боль от непроходимой глупости и невежества окружающих? -

«Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей»? (Пушкин) Что ли?

Так не очаровывайся, чтобы не разочаровываться.

«Тому уж нет очарований…» (Пушкин) Да?

- Да, брат, Пушкин. Нет.

Кто-то что-то обещал тебе что ли, какую-то иную, подарочную жизнь?

Или кто-то клялся тебе, присягая: «Все у тебя будет в розовом свете и цвете, пушисто, бело, тепло и мягко?»

Никто.

Путаница в мыслях по поводу правильности выбора своего Пути?

Так нет никакой путаницы. Свой Путь я четко видел уже в 5 лет. А еще вернее, в момент рождения.

Ничего по существу так и не изменилось через прожитую мной уже тысячу лет.

Да, мне так много лет.

Может быть, я на минуточку свернул не в ту сторону со своей Дороги?

Долги, кредиты, фабрики, шоу, выставки… дети, бизнес…деньги...власть... девушки...

Разлад с миром?

Потеря смысла жизни?

Так нет никакого смысла в жизни.

В жизни важны только ощущения, впечатления, переживания души, ну, и самореализация в рамках условной нравственности.

И еще творчество, как упоительный процесс  п е р е ж и в а н и я (жизни, в сущности) этих ощущений или состояний - радостных, восторженных, упоительных, печальных, мистических, чудных и чудесных, восхитительных, экстазных…и даже инфернальных … - всевозможных, и список их бесконечен, как само существование – именно они продвигают сознание, то есть, душу.
 Только они. Равно как и бесконечное количество оттенков бесконечных ощущений, переживаемых во всякое мгновение», - так или примерно так думал Илья, анализируя свое прошлое.



Только, чтобы понять остроту и глубину этих терзаний, необходимо сказанное усилить, умножив, например, на 100, потому что присущая Илье глубина и тонкость мысли были абсолютными, всеобъемлющими, как и его любовь, как и сила страданий.

И надо быть соответственным (соответственной), чтобы ощутить ее силу и иметь возможность испытать.

Надо быть с Ильей. Надо проходить свои уроки, сдавать свои экзамены вместе с ним.

Или не надо… или не с ним…

Ах, Илья. Мальчик мой.


И тогда ночью, размышляя так, стоя на берегу  черного  Черного моря,  он неожиданно вдруг бросился в это море.  От переполнявших и вытекающих через край души, как вытекает кипящее вино через края бокала чувств и эмоций - он отдал свое тело морю.

Илья живой человек.
Он плыл, утопая в высоких волнах. Плыл, отдаваясь во власть своей любимой стихии.
Вода – его стихия, стихия Рыб.

Его любимая и безусловная вода точно также отдавалась его власти, его чувствам,  в свою очередь.

И это был момент соединения бушующих внутри каждого (Ильи и моря - человека и стихии) мощных страстей и бурь,  это был момент воодушевления и порыва одновременно, это был момент его откровений, это была его исповедь  и признание ее (исповеди) этой  мощной стихией воды – морем. И он чувствовал искупление… Обновление.

Так действует очищающая сила воды.


Становилось легче дышать, ощущалась красота таинственного ночного мироздания, дыхание природы.

 Мысли уже текли ровно, сосредоточенно, свободно. Вопросов не возникало: все было ясно.

Впрочем, все стихии: и огненная, и воздушная, и земная – все были к Илье необычайно благосклонны и ласковы, милостивы и благорасположенны, как и его, думал он,  несравненная бабушка Капитолина Аверьяновна, теплая, мягкая, родная, добрая… далекая, в нем не чаявшая своей души.

Весь окружающий мир был сочувственен и благожелателен к Илье в силу гармоничного с ним сходства.

Мир.
… но не омерзительная завистливая кучка гнойной гнусности – эта зверская разнузданность в облике людей.

Убивших его.

Осквернивших его, родное мое,  тело.





(Продолжение следует)

 



Часть 6

Глава 1

(57) МОЛИТВА О СЫНЕ…
ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ Ч.6, Гл. 1.
(Продолжение)

                В сырых, промозглых ноябрях
Он кровью ледяной набряк,
Как эти листья, эта почва,
Куда нам всем придется лечь.
Да только не об этом речь.
Речь не об этом. Это точно.
А речь о том, что смерти нет,
А есть лишь этот Божий свет,
Где греки осаждают Трою,
Где вечных звезд круговорот
И куст калины у ворот,
Налитый ледяною кровью.
                (Владимир Яковлев)
Что касается слухов и домыслов, витавших вокруг Ильи, то в этом нет ничего удивительного: вокруг людей яркой, необычной судьбы они всегда были и будут — таковы уж нравы человеческие.

Но.


«…Но вещей правдою звучат
Уста, запекшиеся кровью!..» (А. Блок. Гамаюн, птица вещая)


Он молчал, говорил, он кричал.., обливаясь кровью. Его убивали.


Да, очень часто и ранее его жизнь казалась самосожжением на огне невиданных и невидимых внешне переживаний, мук, страданий.


Но это была его жизнь.  Его тело. Его жизнь.


Он страдал, он рыдал - он терзал себя сам, и кровью своих чувств порой пронзал сердца окружающих.  Именно поэтому его помнят все, кто хотя бы раз с ним столкнулся, кто встречался с ним на жизненном пути своем.


Все же его настоящие друзья и, конечно, родные,  невольно как-то, но оберегали, старались уберечь.


Понимали, что его острая чувствительность, тонкость восприятия, как у всех людей без кожи, с оголенными нервами, уязвима.


Но он не придавал этому значения.

Так было. Так есть.


«…Кровью чувств ласкать чужие души…» (С. Есенин)


Однако он никогда не жаловался. И уж точно, не жалел себя.


А самое главное, что у убийц были адвокаты (!), с «пламенными» речами выступавшие в их защиту.

Правда, в начале следствия это было.  Они, потом  узнав все подробности, поняли и отказались произносить «пламенные» речи, и защищать мразь, извинившись перед нами.


Поначалу - да, они радовались, что есть работа. Их много. Адвокатов. 5-ро их.

Счастья им.

Убийц тоже 5.

Им тоже – счастья.

Впрочем, как и всем - радующимся…

Но сейчас о тех, кто Илью любил, кто по-настоящему его ценил.

Да, Илью окружали женщины.

Была и та, которая мудростью, пониманием, безусловным растворением в его мире, силой своей высокой эмпатии и проникновением в неординарное его существо, с материнской чуткостью и нежной любовью - прелестью души своей целовала его душевные раны, врачуя.

Это была женщина с красивой душой. И, конечно, красивая. Это была по-настоящему красивая женщина. А как иначе?


Будем называть ее L.

Она с удивительной прозорливостью чувствовала, какой Илья есть на самом деле, и поэтому боялась за него, и поэтому, как могла, оберегала. Она им дорожила.

Илья.


Да, он видел всех насквозь. Он пронзал своим взглядом, неким внутренним взглядом, безошибочно определяя сущность каждого.
Но не беспокоился о чистоте и нравственности своего окружения, полагаясь на их право свободы выбора своего поведения, мышления, миропонимания.
 

L  понимала, что Илья неординарен, необычен, но крайне уязвим, в сущности. Чувствовала.

Да,  он идеальный вдохновитель и мотиватор, за ним идут.

И она не могла не знать, что большинство «идет» исключительно из корыстных побуждений.

«Такова природа мерзкой сущности людской, неизбежных пороков их.  Не избежать этого, к сожалению, невозможно, - думала L, - тысячи лет не избежать».

Илья помогал всем, но сам себе не умел подобрать достойного партнера или партнершу, например. 

Был абсолютно доверчив, уверенный, что кто с ним рядом – такой же.

Это вообще исключительное свойство всех Рыб.


Это главная их особенность: поразительная интуиция, умение тонко чувствовать и глубоко вникать, помогая другим, все про них понимая, но не думать о себе.

Он мог вдохновлять на здоровый образ жизни, на красивые поступки, на бизнес, на любовь…

Но сам часто запутывался в друзьях, подсознательно будучи уверенным, наверно, что ему отплатят тем же.


Его же ведь  всегда любили.  Его ценили. Ему доверяли, и он доверял. Всегда. Как же иначе.


Она (L)  видела, и я думаю, не раз, как жизнь его висела на волоске.


Она видела его седые волосы и совсем юное лицо.

Она все осознавала. Все чувствовала.

И Илья выходил из самых страшных ситуаций не однажды и с ее невидимой помощью тоже.

- Я с тобой сегодня во сне разговаривала, - говорит L.

- … Лучше свечку поставь за здравие. За меня.)))) – отвечает Илья. (И это дословно передаваемая мною их переписка) Это было в 2015 году.

- Это такой, надо полагать, юмор? – стараясь все превратить в шутку, но предчувствуя неладное, вопрошает L.

- К сожалению, нет. Вчера был самый тяжелый день в моей жизни. Что будет дальше, не знаю… Просто иду по воде с закрытыми глазами… Назад дороги нет, - говорит Илья.

Но говорит так не мне, а ей, потому что доверяет ей.


Он говорит женщине, которая его любит, любит по-настоящему.

Женщине, которую он бесконечно ценил, уважал и любил, конечно, тоже.

А я в неведении и предполагаю, что у моего сына, наконец, все хорошо, и он умиротворен.

- Чем я могу помочь? – естественно, спрашивает она.

- …например, 10 млн $? – «шутит» в свою очередь Илья, - не сердись, дорогая L, - конечно, ничем.

- Что тогда?!!!!

- Ты все правильно понимаешь и чувствуешь, L, но не сердись, я не могу приехать, так надо, иначе мне конец..(

- Илья! Не хочешь поговорить со мной? – ненавязчиво, и в то же время с мягкой, но настойчивой  теплотой в голосе, спрашивает она, - какие все-таки новости?

- У меня беда.  Но ты ничего близко к сердцу не принимай. Ты же знаешь, как я живу, и кто меня окружает, и как все в этом мире устроено. Я буду сильным, как ты желаешь, дорогая моя. Ну, если серьезно: я решаю вопрос 24 часа… Голоса нет. Сел, бляТь.
Много орал… 3 суток не сплю. Вот и все новости, - Илья смеялся.


- Илья, безвыходных ситуаций не бывает.., - она слышала его боль, ощущала. Она не знала всех подробностей: Илья ее не посвящал в них.

Позже L, сокрушалась, надрывая свое сердце, почему Илья не посвящал ее в свои дела, думая, что если бы она все знала, то могла бы больше и больше  помочь, чтобы  избежать беды.  Но не знала.

Однако эта женщина не могла не чувствовать. Ее сердечко трепетало не зря.

- Конечно, не бывает…
 И помни: я не боюсь потерять все…
Ничто никуда не теряется, если оно есть, - успокаивал ее Илья.

- Что?!!! Неужели все так плохо?

- Царапаемся… Посмотрим… Осталась только вера в победу…)))))) Главное – ты и я.

- Это уже немало!!

Это был период, как выяснилось позже, когда его еще один партнер по бизнесу ОЛЕГ САМОЙЛОВ выкрал из оборота 10 млн $, так как у него тоже был доступ к финансам, и свалил с деньгами в Штаты.

Илья.

Илья решение этого вопроса отдал, в том числе, на откуп корыстной и коварной мрази-убийце и оголтелому подонку БАХТИНУ АЛЕКСЕЮ. Своему партнеру, которого он вытащил ранее из грязи, считая другом.

бахтин алексей ростиславович – убийца, зверский издеватель и корыстный истязатель – организатор убийства моего сына Ильи.

Он вел «переговоры» с Самойловым.

Их результат – организация преступления.

И пусть все преступники, все убийцы, все враги Ильи - сына моего - и мои враги значит, - пусть захлебнуться в его крови, пролитой крови моего сына.

Даже если они и живы. Разве они живы?

Пусть они отравятся ядом своей вонючей плоти, пусть подавятся корыстью и агрессивной гнилой ненавистью своей, пусть они отравятся падалью своих живых трупов.

Корысть, зависть, ненависть, агрессия – все это характеристики людей жалких, убогих, ущербных, обиженных Богом.  Это люди, угнетенные своей серостью, униженностью своей.


Не имея божественного дара внутри, они испытывают зависть к людям одаренным – это их суть. Они насилуют, убивают, отнимая божественный дар у тех, кто им наделен щедро.

Но разве можно отнять божественный дар.

Богу – богово.

Илья живой. Сущность Ильи жива во мне.  Илья с богом там.

Он живой, пока жива я, и суть его - живой.

Вечно.

Убийцы же – физиологически живые - трупы.

Живая омерзительная падаль, не имеющая Духа, то есть Бога, внутри.

Победа?

Да, победа духа над плотью.

Говорил же мне Илья, что сознание, то есть, дух - первичны... а потом тело, потом - пресловутый базис.

Предвечным ужасом объят,
Прекрасный лик горит любовью,
Но вещей правдою звучат
Уста, запекшиеся кровью!..


А Илья мечтал построить большой и, конечно, тоже красивый, дом (и я даже видела проект) А затем собрать под его крышей всех. Детей, конечно. Он же не идиот сталкивать всех женщин одновременно.

С каждой разговор индивидуальный. Каждая несет в себе свою корзину проблем и свою любовь.

А в корзине – там и заблуждения, и безумства, рожденные необдуманными страстями (страсти вообще не бывают обдуманными, ум ведь отключен) и обожание, и тепло, и любовь.
Там и жалость к себе, как яд, как неумение анализировать себя, потому что виноват, конечно, кто-то другой, а  не я - но выпивая яд жалости к себе, глупо ожидать, что от него отравится кто-нибудь тот другой…

Все разные девушки.


Есть, наверно, и такие, которые очень долго могут держать свое дерьмо (свое) в себе, пока их не прорвет.

Может быть, и нет таких.


Но точно есть другие, такие, которые обязательно будут приходить на порог его вечного красивого дома.


И пусть этот дом – могила.

Дом Ильи.





(Продолжение следует)


 
Часть 7

Глава 1

 
 (58) МОЛИТВА О СЫНЕ…
(ИЛЬЯ БАЗАРСАД или ИСТОРИЯ МГНОВЕНИЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ) Ч.7, Гл. 1.
Продолжение.

                …В саду бродили утренние тени
и собирали в травах капли слез.
                (В. Мартыненко)

 
«Странно и страшно подумать, что от рождения моего и до трех, четырех лет, в то время, когда я кормился грудью, меня отняли от груди, я стал ползать, ходить, говорить, сколько бы я ни искал в своей памяти, я не могу найти ни одного воспоминания, кроме этих двух.
Когда же я начался? Когда начал жить? И почему мне радостно представлять себя тогда, а бывало страшно, как и теперь страшно многим, представлять себя тогда, когда я опять вступлю в то состояние СМЕРТИ, от которого не будет воспоминаний, выразимых словами. Разве я не жил тогда, эти первые года, когда учился смотреть, слушать, понимать, говорить, спал, сосал грудь и целовал грудь, и смеялся, и радовал мою мать?
Я жил, и блаженно жил. Разве не тогда я приобретал все то, чем я теперь живу, и приобретал так много, так быстро, что во всю остальную жизнь я не приобрел и 1/100 того.
От пятилетнего ребенка до меня только шаг. А от новорожденного до пятилетнего — страшное расстояние. От зародыша до новорожденного — пучина. А от несуществования до зародыша отделяет уже не пучина, а НЕПОСТИЖИМОСТЬ.
Мало того, что пространство и время и причина суть формы мышления и что сущность жизни вне этих форм, но вся жизнь наша есть большее и большее подчинение себя этим формам и потом опять освобождение от них.»
(Моя жизнь. Толстой Л.Н.)



Весна 2014 года.  Май.

Начиная с января этого года, с тех самых пор, когда мы с Марго были у Ильи в Киеве, я непрестанно в многочисленных беседах с ним по телефону просила его, нет: умоляла, и даже настоятельно требовала, я уговаривала его и просила вновь только об одном: чтобы он приезжал домой.  Пожалуйста.  В Петербург.


Илья же продолжал свой разноцветный бег по жизни, он продолжал свой бег по разноцветной жизни.


О, эта "удивительная подвижность ума и царственная лень движений", – неуместная, не относящаяся к моменту фраза все время тогда вертелась зачем-то у меня в голове.  Я не знаю, откуда она.
2014 год.

Кто теперь не трактует, каждый по-своему, то время, те события на Украине. Впрочем, как и сейчас - ничего в этом смысле ведь не изменилось.
 
Майдан (слово, ставшее нарицательным и многозначным) в Киеве, Дом Профсоюзов в Одессе, начало бомбежек и обстреливания Донецка… потом – сбитый боинг и так далее, как ни цинично это  звучит: и так далее…
А Илья на Украине.

А далее выясняется, что эпоха демонстрирует геополитический надлом: особенности физической, экономической  и политической географии обнаруживают трещину,  между народами возникает глубокая неприязнь, которая не дает им выстроить свою жизнь гармонически, ясно и стройно. 

Но я думаю только об Илье. Он на Украине.

Я прекрасно понимаю, что этот надлом, безусловно, скажется и сказывается на духовном развитии всех последующих поколений, отравленных обманной простотой дешевого, плоского прагматизма и сиюминутных материальных выгод. Так было всегда. И ничего не меняется  в духовном и нравственном образе людей.
А так,  да: все течет, все меняется…

 Все войны - апофеоз ненависти и агрессии - из-за этого нравственного застоя.

Я думаю только об Илье.

Все, что происходит,  не может не повлиять и на него.

Я чувствую его личный надлом. Я понимаю его душевный кризис. Я вижу эту пресловутую трещину и в его внутренней жизни.

Ему 33 года.

 «… революция не улучшит положения народа; каждая власть основана на насилии и каждая власть поэтому дурна, - говорил он, - "Новое правительство будет также основано на насилии, как и старое.  Для того, чтобы положение людей стало лучше, надо, чтобы сами люди стали лучше. Это такой же труизм, как то, что для того, чтобы нагрелся сосуд воды, надо, чтобы все капли ее нагрелись. Для того же, чтобы люди становились лучше, надо, чтобы они все больше и больше обращали внимание на себя, на свою внутреннюю жизнь…» (Толстой Лев Николаевич)

Поколения,  отравленные обманной простотой дешевого, плоского прагматизма…

Почему дешевого? Потому что недолговечного, а значит, не прочного,  как декорации к спектаклю под названием «вся наша жизнь – игра»: все проходит.

Остается с тобой только твоя душа.

Почему плоского? По тому же. А еще потому, что мир ведь многопланов: «со множеством плоскостей, - как говорил Илья, - и мы тут, в плоскости Земли, лишь мимолетные гости».

И не лучше ли вести себя прилично, «играть» жизнь по законам высокого жанра. Причем, и в прямом, и в переносном смысле слова.

И я зову Илью домой. Я беспокоюсь за него. Меня, безусловно, прежде всего волнует эта моя драгоценная капелька-Илюшенька в сосуде мироздания - только он - до боли, до сердечных спазм в груди - любимый, до последней толики-крупинки всего моего существа - только он, он - до перехвата дыхания в легких - родной – сын мой – Илья - только он. 

33 года.


Я боюсь за него, я провожу чудовищные аналогии, я переживаю… я его этим, наверно, мучаю.  Ну, конечно  опять мучаю - своей безумной, бесконечной, безудержной и эгоистичной материнской любовью.

Стоит ли мне объяснять, почему.

Лучшие уходят первыми -  я не забываю с детства вбитую в голову эту фразу.

Но.

Хвала и слава Богу. Я выпросила его.

Илья приехал домой.

Кто не знает, что такое счастье?

Вот оно: Илья.

Что оно значит? Любовь, конечно.

Он благополучно прожил 33 года.

Он в окружении любви к себе со стороны родных и близких,  и в радости от красивого момента вступления в 34-х летие свое, оказавшееся роковым, но он отметил День рождения своего на эту землю.

Последний раз отметил. Здесь.





(Продолжение следует)
 
(59) МОЛИТВА О СЫНЕ…
(Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь) Ч.7, Гл. 2.
(Продолжение)

«Остров белых каштанов, загадочный Киев,
Сердце древней Руси и легенд колыбель…»

Илья в Киеве.

Нет, он не был участником Майдана.

Что он должен был защищать? Идеалы и чаяния угнетенных режимом Януковича масс?

В Музее истории Киева проходила выставка картин Никаса Сафронова, за которую он отвечал.


А "в ночь на 19 февраля 2014 года были помещения Музея истории Киева в "Украинском доме" полностью разгромлены».


«Попав в Украинский дом утром 19 февраля, сотрудники музея обнаружили разгромленное фондохранилище. Пока что они не могут сказать точно, сколько экспонатов было похищено или уничтожено — за инвентаризацию примутся завтра, сообщало тогда ArtUkraine».


Илья из высокого чувства солидарности помогал спасать оставшиеся экспонаты, картины… на Крещатике… в Украинском доме.


- Илья, какие новости, - практически ежедневно звоню я ему в Киев, естественно, волнуясь за него, однако понимаю, что… не должен…
…это бессмысленное, неосознанное явление под названием «революция» - безумный порыв, и лишь выхлоп накопившегося недовольства, злобы и страстей - не более.., он ведь все это понимает.., - думаю я.


На раскалившемся до огненного предела пике этого выхлопа всегда восседает в результате «спаситель, болеющий за народ»… И все. Илья знает.


- Борюсь за справедливость – помогаю спасать экспонаты музея.., все в порядке у меня..,- с как бы «революционным» задором отвечает Илья!


- Но я чувствую, я ощущаю кожей, кажется, это холодное металличское кольцо одиночества, которое сужается вокруг тебя, - декларирую я неуместную здесь метафору, конечно, но все-таки продолжаю повторять одно и то же, и периодически вопрошаю: Илья? - И, по-моему, даже Майдан тут ни при чем?


- Это необоснованные твои страхи. Фантазии. Мама, - уверенно, убежденно и по-взрослому авторитетно отвечает Илья.


В Киеве – Майдан.

 Это значит, что в центре города, на Крещатике,  на Площади Незалежности может  тут и там что-то гореть, дымиться, разрываться:  взрываются дымовые шашки (сама свидетель) и уже построены баррикады, лежат покрышки, топятся железные печки-теплушки, некоторые здесь же живут: спят, едят, протестуют.


Повсюду карикатуры на Януковича с надписями: «Чемодан, вокзал – Россия…», лозунги: «Влада – народу!»… или «Владу – народу!»…


Но по большому счету – все там как бы тихо и спокойно, там: подальше от центра.


Мы с Маргаритой были тогда, в январе 2014 года, на Майдане. В самой его клоаке.
Острое и пока еще не сформировавшееся ощущение какой-то иной реальности испытали мы.


Общее волнение в атмофере витающего в воздухе вируса над этой пестрой, самой разнообразной публикой - вируса революционного романтизма - который в некотором роде передавался и нам - мы чувствовали.

Ну, а что еще мы, заезжие питерские гражданки из России, могли ощущать и чувствовать?


Еще: подспудное, чисто женское желание – все прибрать, привести в порядок, избавиться от мусора, постирать грязные замусоленные одежды, навести чистоту, уют…
 Попросить «гостей» хотя бы на время: на время приведения дома в порядок и наведения чистоты, покинуть площадь.., ввергнутую в недостойный ее красивого лица вид.

Этот вид так портит общую привлекательную картину  этого несравненного, безусловно, прекраснейшего и многими любимого города.

Города, полюбившегося со своими золотыми куполами и Илье: с куполами, так прочно засевшими в сердечке еще совсем маленького Илюшеньки, но только там, на севере, еще в Ленинграде - засевшими и застрявшими в его сердечке – золотыми куполами…

Но в принципе, к нам относились приветливо.


Беспрестанно играла музыка, по Майдану ходили персонажи в национальных одеждах запорожских казаков (красивых, может быть), продавались вышиванки и разнообразные другие символы майдана и Украины - вот такой украинский майданный колорит.


А на большой сцене круглосуточно с призывами к решительным действиям, «потому что чаша весов, на которой терпение и невыносимые страдания народа, переполнилась уже» выступали разнокалиберные революционеры.


С  агитационными призывами выступали и главные борцы за справедливость - главные «революционеры» и круглосуточно отстаивающие чаяния и интересы простого (трудящегося) народа – герои майдана, так называемые.

А море: великая масса этого «угнетенного»  народа внимала им.

Это все мы видели, и это все происходило на наших глазах.
Здесь все крутилось и заваривалось,  здесь - еще до самых страшных событий.  Здесь.


И, как всегда, никому невдомек, что никакой справедливости не существует, нет ее в природе. Ну, разве что, может быть, как говорится, в толковом словаре на букву «с» найти хоть какое-то этому  слову объяснение можно, если кто захочет.

Поэтому живем пока что только умением идти на компромисс.

Не умеем – не живем, а воюем.
 
Компромисс искать необходимо в любых случаях разногласий и неприязней, тем паче – в случае  ненависти - чтобы существовать совместно дальше.
 
В любых случаях.
 Агрессия и войны – это воля и епархия  разнузданных страстей, отвратительных эмоций.


Иного цивилизованного выхода (кроме компромисса) из любого тупика, образующегося в результате ненависти и нежелания принимать друг друга, которые провоцируются  грязными эмоциями, корыстными инстинктами  и расшатанными нервами, порождающими тупиковый субъективизм, нет по определению.


Следовательно: начинать необходимо с укрепления собственной нервной системы! Со своего здоровья – физического, психического, духовного. А потом - глядишь – и система нравственных ценностей выздоровеет.

Создавалось тогда ощущение, что все катится куда-то с бешеной скоростью, вниз куда-то.


Дальнейшая деятельность на Украине была, к сожалению, остановлена.

Илью всегда спасало, впрочем, почему спасало - он просто таким был – он был всегда деятельным, и никогда не сидел сложа руки, это его спасало – деятельность, деловитость.
Он приехал в Петербург.

Приехал.

Конечно, удрученный и поникший, раздираемый противоречиями и внутренней борьбой.

Но, кто бы знал, понимал или чувствовал, какого высочайшего накала была эта борьба, эти внутренние противоречия.

У тонко чувствующих и остро все переживающих натур этот самый пресловутый накал доведен бывает до высшей степени страданий.

Кто бы знал, понимал, чувствовал.

Но, к счастью, кроме внутренней борьбы Илья привез с собой массу идей, планов, проектов, один из которых начал воплощать уже практически  на следующий день.

Это было досконально продуманное им еще в Киеве (кроме LEGO) «Интерактивное Шоу для детей – Шоу Динозавров Базарсада Ильи» по всей России и ближнему зарубежью.

Это было сказочное шоу для всех детей.





(Продолжение следует)
 
Часть 7
Глава 3


(60) МОЛИТВА О СЫНЕ…
(Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь) Ч.7, Гл. 3.
(Продолжение)


Осыпаются алые клены,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.

Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.

Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарев.

Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.

Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.

(Б.Рыжий. 2000-й год)


Илья вернулся в Петербург, домой, в конце мая 2014 года. Продолжалось его 33-х летие, которое он отметил в Киеве 15 марта. И за которое боялась и дрожала от страха, подвергая себя мысленному перемалыванию разнообразных аналогий день и ночь я. (Как выяснилось позже - не только я).

Одним словом, малохольная.


- Моя душа соткана из всего: из боли, любви, грязи, сочувствия, свободы… и добра - из всего: из добра, - повторил Илья, задумавшись едва ли на секунду и отвлекшись на ту же секунду от общего диалога со мной, глядя как бы внутрь себя. Он уже видел, как говорится, что лежит на дне его души, он уже знал, что именно, и просто с пристальным вниманием еще раз обозревал это, убеждаясь, что все именно так.


«Вероятно, это важное для него слово, если  повторил дважды», - подумала я.


Так сказал, приехав из Киева.

Внешне он сохранял классическое спокойствие.

Но по неуловимым признакам: жестам, акцентам в речи, задумчивости, молчанию - он стал другим: возмужавшим, повзрослевшим и казался, пожалуй, умиротворенным.

 
Выглядел тоже несколько иначе: появились новые седые волоски, но лицо оставалось не только по-прежнему молодым, но просто бесконечно юным все равно.

Обаятелен, элегантен, а, по мнению Маргариты, абсолютный красавец-мужчина, Илья не перестал искриться остроумием, оригинальностью идей – всепобеждающей молодостью – но это все было какого-то уже иного, другого толка.


Все воспринималось им гораздо серьезнее: тоньше и глубже, что значит неоднозначно -  обстоятельнее, и он сам выглядел как-то обстоятельнее.


Наш питерский май того года, по обыкновению, начался солнечными днями, а потом зачастили дожди лишь с маленькими промежутками на отдых, во время которого могло осторожно, как бы извиняясь, выглянуть солнце, улучив момент, ну, чтобы о нем уж совсем – напрочь - не забыли – о солнце.


Дожди большие и маленькие, моросящие и стеной продолжились, как водится, и в течение почти всего июня, в котором мы ходили с неизменными зонтами над головой и даже в теплых куртках и пальто, также практически, по обыкновению.

Это вам не южный солнечный Киев с цветущими вишнями и каштанами.

Это северный пасмурный Санкт-Петербург на болотах, детка.

Наконец, июль. Он был очень жарким, ярким: с присутствием вожделенного солнца. Солнце уже не стеснялось, не извинялось – светило и жгло в полную мощь.

Илья работал. Он опять летал по всей России и зарубежью, налаживая связи.

Он начинал все с нуля. Впрочем, не в первый раз. Работал.

Тоскливая жизнь обывателя уж точно не его удел.


…Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твоё же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен всё воссоздавать с основ.

Умей поставить, в радостной надежде,
На карту всё, что накопил с трудом,
Всё проиграть, и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно всё пусто, всё сгорело,
И только Воля говорит: "Иди!" …
(Р Киплинг)

И он шел.



« У нас с ним были до безумия красивые отношения. Какая-то сплошная мистика… Я всегда чувствовала его душевное состояние, и как могла, правда с большой осторожностью, старалась помочь… Для сверх одаренных Вселенной мужчин возраст Иисуса Христа 33 года очень опасный возраст. И я благодарила Бога, что он его преодолел… Спокойная пресная жизнь была не по нему… Но это случилось на пике перехода… Господь забирает лучших. Он обязательно вернется в другой жизни, чтобы продолжить свои великие дела…», - это о нем писала мне в личную почту любимая им женщина… потом, позже.., сопереживая и ощущая сильную боль утраты» Это писала та самая L)


Он торопился жить, как будто предчувствуя:   даль неизведанную.
Опять та самая интуиция и пророческий дар?


Общительный, добрый, всегда готовый помочь советом, способный быстро разобраться в самой сложной ситуации, все досконально разложить по полочкам в нужных ящичках или файликах сознания,  и принять правильное решение, благодаря интуиции, в том числе, и не жалея себя при этом - таким, по-прежнему, был Илья.


И, конечно, по-прежнему он стремился найти и покорить женщину яркую и независимую, равную себе по духу и интеллекту.


И по-прежнему: если он женится, то только тогда, когда будет уверен, что иначе поступить не захочет.

Ведь неудачная любовь все так же ранит его сердце и способна ввергать в отчаяние.

Ему 33.


«Человек переживает три фазиса, и я переживаю из них третий. В первый фазис человек живёт только для своих страстей: еда, питье, охота, женщины, тщеславие, гордость - и жизнь полна. Так у меня было лет до тридцати четырёх, потом начался интерес…» (Фазы жизни личности по Л.Н. Толстому)
И далее.

«Древняя индусская мудрость говорит, что человек должен пройти два пути в жизни: Путь Выступления и Путь Возврата. На Пути Выступления человек чувствует себя сперва только своей «формой», своим временным телесным бытием, своим обособленным ото всего «Я», находится в тех своих личных границах, куда заключена часть Единой Жизни, и живет корыстью чисто личной; затем корысть его расширяется, он живет не только собой, но и жизнью своей семьи, своего племени, своего народа, и растет его совесть, то есть стыд корысти только личной, хотя всё ещё живёт он жаждой «захвата», жаждой «брать» (для себя, для своей семьи, для своего племени, для своего народа).
На Пути же Возврата теряются границы его личного и общественного «Я», кончается жажда брать - и всё более и более растёт жажда «отдавать» (взятое у природы, у людей, у мира): так сливается сознание, жизнь человека с Единой Жизнью, с Единым Я - начинается его духовное существование».
(Бунин И.А., Освобождение Толстого)


Все эти процессы (фазы) также ярко отражены и в жизни Ильи.

Только ему всего было выдано (отмерено) 34 земных года!


Именно «отдавать» - осознанность «отдавать» - это теперь самое главное.  Впрочем, она  руководила им, начиная уже, наверно, с 17 лет. Об этом также говорят друзья.


В свои 33 года своей деятельностью, своим антропологическим интерактивным шоу-проектом для всех детей, он это, если кому-то надо, еще раз доказал.

 Илья никогда не был стяжателем, скопидомом-скрягой, корыстным или даже жадным. Уж, тем более, завистливым. Это не про Илью.  Ему все и так дано от рождения.

Им всегда руководили идеалы другого уровня.

Поэтому и к деньгам, как таковым, он относился весьма философски: никогда не заботясь об их наличии ради их наличия. Деньги – это некие гаранты возможностей, это установленное людьми необходимое средство для достижения желаемых конкретных дел или их результатов. Это средство.
Это лишь часть средств, обеспечивающих реализацию идеи или мечты, у кого она (идея или мечта)  есть, конечно. У кого нет, то смысл денег исчезает, саморастворяется.

Ну, а у кого деньги – самоцель, тогда на  вопрос: зачем они, не обязательно и отвечать, ибо бессмысленно это. Вот так и крутим колесо Сансары. Живем.

Деньги – это невидимый, но необходимый антураж, декорация или фон земной  жизни, отсутствие которых ведет к  нищите в нашем социуме, то есть, к некоему безобразию, к отсутствию декораций,  фона для обеспеченной цивилизованной жизни.

Но даже и тогда наличие воображения эти самые деньги привлечет: дыхание вселенной не обманешь: оно все чувствует и видит каждого насквозь. Человеку необходимо лишь жить и дышать в унисон со вселенной.

 И это опять к вопросу о развитии души, о расширении  масштабов сознания и так далее – с тобой-то остается только ведь твоя душа – только это – твое. Себя развивать надо.


Но они (деньги), по мнению Ильи, вечные спутники этого самого воображения, творческих идей, замыслов – пассионарности, если хотите, но при условии активной деятельности, но не нытья и выпрашивания жалких податей ни в коем случае - ибо зачем они тогда нужны: деньги ради денег без дела.
 
Деньги – символы.


Не все - что естественно -  его понимали, порой ужасаясь тому, как он легко расстается с ними, как он их «тратит» – как он к ним относится.  Для Ильи же такое легкое отношение  казалось естественным.


Иногда он и сам заблуждался, думая, что все тоже, как и он, водят независимую и ненавязчивую дружбу с деньгами.  Ан, нет.


Но вернемся к творчеству: к тому что им всегда руководили идеалы другого уровня.


Например, сам процесс творчества был интересен ему всегда, а бизнес - тоже творчество.

Его интриговала философская, а также идейная и идеологическая или духовная составляющая любого начинания, любого дела, ибо это увлекательно и плодотворно. То есть, благордно то начинание, которое  в результате принесет соответствующие плоды.

Это по существу и захватывающий, и оправдывающий существование наше здесь, на земле, процесс, облагораживающий само явление существования – воплощение нравственной творческой идеи в жизнь, а не что-то другое, более мелкое и приземленное.

- Рабочих рук, даже крепких мозгов в мире хватает. Нет в них недостатка. Не хватает только главного – идей. Новых, нестандартных, переворачивающих косное представление о мироздании, о мире, о земле – идей!  Ну, и конечно, носителей их, - полушутя, но, главным образом, серьезно зачастую говорил Илья, - все приходится делать самому, - добавлял потом, смеясь.

Какие уж шутки.


Илья, с детства обладая уникальным воображением, был не только генератором идей: они роились у него внутри, бесконечно размножаясь, но он был генератором неординарных идей и подходов, не многими вовсе понимаемых. Это тоже порой осложняло взаимодействие с некоторыми людьми.

И проходили они (процессы) в его жизни с утроенной скоростью.

Они не «проходили» даже – они молниеносно пролетали. Они символизировали быстротечность жизни в действии, в реальном их воплощении.


Вот почему он был стремителен, почему торопился, вызывая порой недоумение у окружающих, непонимание.

Физически укрепив и без того отменное здоровье после пребывания на Украине, он бросил 28 июля (потому что это был понедельник) курить.  Хотя ранее сказал себе: «с 1 августа».


Делал это Илья и ранее периодически: то начинал, потом пять лет мог не курить, затем опять, как и на Украине, начинал курить снова.

Бросив курить и бросив в одночасье, сию же минуту, разом - он начал методично - "выполняю все твои, мама, заветы",- слегка подтрунивая надо мной говорил Илья тогда частенько, - начал следить за своим организмом: здоровьем, питанием, дыханием, мыслями, психикой...


Алкоголь по определению азиатской крови ему и так противопоказан и, продолжив свои профессиональные занятия в спортзале  и бег в парке (меня брал с собой иногда) – физически был абсолютно готов, и был обязан он прожить 120 лет, я знаю.

 
Ему хватило бы этой физики его для активного и благополучного долголетия на 120 лет точно.

Ну, а дальше.

Да. Физически и физиологически.

И дальше он был должен похоронить меня, свою мать.

Так должно было быть!

И, я знаю, сделал бы это он наидостойнейшим образом, не изменяя ни своей любви ко мне, ни вкусу своему, ни стилю, ни красоте, в широком понимании этого слова.

Не я распоряжаюсь и устраиваю порядок вещей во Вселенной.

И не по моему желанию он устраивается.






(Продолжение следует)
 
Часть 7
Глава 4

(61) «МОЛИТВА О СЫНЕ…
Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.7, Гл. 4.
(Продолжение)

 

«Quos Deus perdere vult dementat prius» (лат.)
 (Кого бог хочет погубить, того он прежде всего лишает  разума)
                «O tempora! O mores!»
       
               Дважды.


              Так случилось, что дважды в жизни по причинам, конечно, непредсказуемым, мы с Ильей вдвоем посетили  Сбербанк.

          Первый раз – в Иркутске, когда Илья только что прилетел из Сингапура.
         
          Второй – в Санкт-Петербурге, когда приехал из Киева.

           Илья вообще, надо сказать,  никогда не любил всякую тягомотину, а тут – очереди.
 
          
                Он спешит, бежит, рвется вперед, а тут - тишь и гладь - как болото, а именно: в основном, пожилая часть населения, как бы прописавшаяся на жительство в этом банке, перманентно атакует окошечки, из которых выглядывают аккуратненькие головки симпатичных молоденьких сбербанковщиц (сбербанковских девочек-служащих) не очень-то зачастую и проворных.

          Иркутск. Сбербанк. Очередь. И мы с 20-летним Ильей.


        Я покорно, что естественно, занимаю, предварительно вопросив «кто последний», свою очередь.

              «Я буду, - поджав ярко-розовые накрашенные губки, ответила мне пожилая дама в вязаном мохеровом берете и с черными, уложенными волосок к волоску бровями, карандашной линией изящно направленными кверху, - я буду», - отвечает она враждебно, по каким-то ей одной известным причинам,  враждебно.

               - Мама, ну это невозможно! – говорит Илья, - сейчас 10.00, а в 11.00. я уже должен быть в Аэропорте.

    
               - Что поделаешь? Очередь.


          Вторым в этой нескончаемой веренице пожилых и не очень пожилых  мужчин и женщин, пришедших с утра нарядно одетыми, как на ноябрьскую демонстрацию, стоял,  несмотря на свой преклонный возраст, величественный, хотя и несколько тщедушный, дед. Пожилой мужчина. Он пришел осуществить платежи.

       
         - Дедушка, можно я у Вас куплю услугу? – вдруг говорит ему Илья.


      
        - Че? – не понял дед, но на всякий случай отвернулся, закрыв при этом вожделенное окошко, как амбразуру вражеского дзота всем своим тщедушным, хотя и величественным телом.


      
        - Вот, возьмите, пожалуйста, 100$. Я их Вам не как подаяние преподношу, а покупаю место в очереди: я Вам 100$, а Вы меня пропускаете вперед  себя… опаздываю на самолет я. Не подачка это.


        О, Боже. Что тут началось.

            
               Илья, приехавший из страны, где все без условностей уважали деньги в качестве возможностей, и ценили их, конечно, - просто не рассчитал возможность реакции русского менталитета.

            
              - Ах ты щенок! Да как ты смеешь… меня… меня-а… покупать? Да я…, - задыхаясь в эмоциях негодования закричал во всю мощь  своего старческого голоса дед, - вон...!

                Стой в очереди… я всю отстоял, хотя старый уже… у меня ноги не казенные… вот такие и развалили страну… олигархи проклятые… монополисты… е… , - далее нецензурно:  в экспрессивной России без использования этой  любезной  сердцу и с молоком матери впитанной в организм эмоциональной лексики трудно обойтись,  просто невозможно порой. 
              Притом – любому гражданину и в любом статусе – даже депутату, например, невозможно обойтись бывает без нее.     И дед задыхался от возмущения.


           - Илья, иди ко мне, ну, в крайнем случае, еще 40 минут, - говорю я.


         - Ладно, дедушка, я понял, Вы не продаетесь. Все глухо, как в танке, - сказал Илья, - не олигарх я, просто спешу, опаздываю, молодой я еще… щенок…


            
                «Гордыня – вывеска…», - проговорила я, возможно, не к месту вспомнив данное изречение, не имея в виду, конечно, этих преклонного возраста людей.


            А разнаряженные и разукрашенные дамы – им дай волю – им дай повод – на все лады продолжили склонять «бедное» существительное «олигарх», порой путаясь в произношении, но преисполненные праведного гнева.


      
        « Вот она, молодежь. Ничего святого! Поживите с Наше… Довели страну … Все развалили… никакой совести ни у кого… В Советском Союзе хотя бы  порядок был… Сталина на них нет… никто бы не посмел деньги сУвать…», - и так далее, расходились они, вторя, кивая и соглашаясь друг с другом. Короче, день их задался.


        Что нам оставалось делать. Мы покорно встали в  свою очередь, как бы  в наказание и назидание от старшего поколения советских людей.


        Санкт-Петербург. Сбербанк. Очередь. И мы с 33-хлетним Ильей.

         В Сбербанках уже все давно электронизировано.

         
        Все чинно, все по электронным талончикам, номера которых высвечиваются на табло, и теперь нет давки, озлобленности, казалось бы, но все равно существует процесс ожидания своей очереди к окошечку.


          И надо заметить, что и публика мало чем видоизменилась.

          Тут по-прежнему  «та» же пожилая дама с ярко-розовыми накрашенными губами, у которой брови стрелочкой, и почти та же  солидная благообразная пара: он – с тросточкой, она – обремененная весьма грузным телом, но зато с седыми кудряшками на голове все еще, то  же выражение лиц у пожилых женщин и мужчин, те же мохеровые береты голубого цвета и так далее.


         Вдруг в зал вбегает пожилой мужчина.  Дед. Он именно вбегает, не скрывая своего возбуждения.

         
           Тот самый дед или похожий на того: величественного, но одновременно тщедушного, с которым мы уже встречались в иркутском Сбербанке! Тогда. Почти 15 лет назад.

         И вот «этот» дед, что называется, с порога  начинает кричать. Громко кричать, во всю мощь своего старческого голоса кричит он, обращаясь к встретившей его первой  банковской девочке-служащей и первой принявшей удар на себя: «Монополисты… е… »


        - … Вы все тут монополисты … е..,  развели олигархию…, - это он в лицо уже другой девочке из числа помогающих пенсионерам (да и не только пенсионерам)  разобраться с платежами, переводами - девочке-служащей банка кричит.

        Сейчас в Сбербанках в фирменных одеждах массы девочек, помогая пенсионерам, да и не только, вежливо консультируют: ненавязчиво, но, порой очень  кстати  предлагая свои услуги.

         - В чем дело? - вежливо улыбаясь, спрашивает такая девочка.


         - Как в чем дело? – кричит дед, - у меня не берут деньги!  Где это видано, чтобы не брали  у меня  наличные… деньги… у меня завтра уже побегут пени… кто ответит… ты?... кто заплатит… все вы продажные, монополисты вы… олигархи,  - это он девочке кричит, – развалили страну. Ты вот че здесь стоишь? Такая же…


            Она, надо отдать должное, взяла себя в руки и, как можно спокойнее, ответила:


              - Посмотрите на меня, разве я похожа на олигарха?
              А Вы можете совершенно бесплатно сейчас, в течение одной минуты, получить банковскую карту, положить все Ваши наличные на нее, и спокойно ею расплатиться и за квартиру, и за телефон, - доброжелательно продолжая улыбаться,  объясняет она, - я Вам с удовольствием помогу.

            Но не успела она договорить, пожилой мужчина перебил ее, и, не сбавляя силы своего старческого голоса, продолжал кричать, привлекая всеобщее внимание.



           - Ага.., - говорил он, - знаю я ваши карточки… сосете кровь из народа… Монополисты… олигархи… нет житья от вас… Я хочу платить наличными… Где это видано, чтобы  наличные не брали… Завтра уже «пени» набегут… Вот че ты тут стоишь?..  все вы монополисты .., - настаивал дед, даже не замечая, что хамит.

           - Не монополист я, не я устанавливаю правила, - чуть не плача, отвечает девочка.


             В массе присутствующих стали раздаваться реплики:

    
           - Старый маразматик.., девочка-то здесь при чем?


   
            - Умом дед тронулся…

   
          - Придурок…


        Пожилая благообразная парочка в единодушном согласии проворчала: «Старый дурак!»


      Илья подошел к деду.


   - Дед, успокойся, где твоя квитанция?


   - Тебе чего надо? – огрызнулся тот.


    - Я посмотрю. Помогу. Пойдем. У меня есть карточка…


              Они прошли к окошку по нашему с ним электронному номеру.  Илья забрал все дедовы квитанции: за квартиру, за телефон… Оплатил их – своей (по мнению деда – пресловутой) карточкой – отдал деду корешки.

           Это были приблизительно те самые 100$ (по нынешнему, естественно, курсу) не более, но дед, стоявший в повергнутом недоумении, не мог проронить ни слова… Он не поверил своим глазам…. Зато больше не кричал: «Олигархи… монополисты… проклятые… продажные... е…», - не возмущался, утихомирившись.


        Стоял он, держа в руках пресловутые квитанции, и не знал, что делать. Стоял тихий и смиренный.  И никто его уже не осуждал, как ранее.


        Мы с Ильей  переглянулись. Улыбнулись.

       Дед не улыбался. Молчал.


              - Иди, дед, не парься. Все о кей, - сказал Илья, - не олигарх я … просто… никуда не спешу.

               
             Он шел через весь зал с оплаченными квитанциями, и, кажется, даже уже не слышал голос той самой девочки – банковской служащей – которой хамил, не слышал ее голоса вдогонку: «Мужчина, так Вы будете оформлять сбербанковскую карточку? Я Вам помогу…»


          Все присутствующие теперь уже с осуждением, хотя и молча,  посмотрели на девочку.
               
          Вот народ.    И мы еще обижаемся, когда нас называют охлос.               

          
        «Ничего не меняется: ни умы, ни логика их, а главное – нравы не меняются  в  нашем, да и, наверно, в любом другом  королевстве, - возможно, подумал Илья, - пробеги, проплыви, пройди… хоть тысячу лет»


          



   
        (Продолжение следует)



          

      

        ЧАСТЬ 7
Глава 5
     (62) «МОЛИТВА О СЫНЕ…
Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.7, Гл. 5.
(Продолжение)

                «Сын не обязан быть объективным, описывая    внешность своей матери!»



                В разные годы Илья разный: и внешне, и интеллектуально, и психически, и духовно – что естественно.
          
                Тот же Л.Н. Толстой, например, делил свою жизнь на семилетние циклы.
               
                Их у него было 12.
         
                У Ильи – не полных 5.
          
            
                Однако Илья всегда оставался все-таки собой по сути, но в разные годы хватало разнообразных людей, окружавших его, которые в одно и то же время по-разному к нему относились.
       
            
               Это и настоящие друзья и, так называемые,  друзья, а также приятели, партнеры, подруги, возлюбленные, недруги, завистники, оскорбленные и униженные жертвы.
            
               Это и эти алчные корыстные существа – убийцы (точнее, один из них – «партнер» - заказчик и четверо наемных истязателей,  никогда с Ильей не общавшихся) на морды которых даже не нужно ставить никакого клейма, «как это делали римляне, ставя на лица своих каторжников клейма: “Cave furem”»). 
         

               «На эти лица ничего не надо ставить, — и без всякого клейма все видно»: алчные, агрессивные, примитивные, пошлые, завистливые… сгнившие… с первобытными утробными голосами и инстинктами …
         
            

              Одним словом,  разнообразные по своим качествам личности и, соответственно качествам, им присущих, окружали Илью всегда, и соответственным же образом себя эти люди и проявляли по  отношению к нему. 

            
             И вот сейчас Илья для кого-то бог, но есть и такие,  для которых он - исчадие ада.

            
              И все-таки, людей хороших (а как их еще назвать) эмпатичных,  мыслящих, чистых, искренних, умеющих проникнуть куда-то «туда», за пределы собственных мыслей и проблем, туда, где открывается иное мироощущение – таких людей среди тех, с кем Илья жил, общался, дружил, кого любил и кто любил его – таких гораздо больше.  Их вообще больше.

             А как иначе? Мир бы рухнул сию же секунду иначе.

      
           Перед лицом гибели, перед лицом смерти, мало кто сам себе лжет.
          
           Все выходит наружу: все собственные темные стороны высвечиваются в лучах яркого света совести и  сущности своей. Если она, конечно, цельная.
          

           Это момент некой неизведанной истины и продвижения духа.

          Но, увы, это не со всеми случается даже перед лицом смерти. 
         
          И крутят, и крутят они пресловутое свое колесо сансары, увязая все глубже и глубже в своих пороках, страстях, ненависти, алчности, агрессии, пошлости и  хамстве, не прощая никому, если кто-то счастливее их, а только  исходя в ущербной зависти своей елеем жалкости к себе и ненависти к лучшему. И даже погибшему.
      
        Однако пагубность такого поведения никто за собой не замечает.   

        Никто не думает о том, что время летит, его здесь остается все меньше и меньше, чтобы освободиться от заблуждений и вырваться из порочного круга зависимостей от своих же страстей и комплексов неполноценности.  Им это надо??

           Илья, для тех,  кто его знал,  перед каждым поставил вопрос, мучительный ответ на который еще очень долго будет не давать покоя душе: вопрос вечности и, одновременно,  мимолетности бытия. Вопрос конфликта быта и бытия.
          

           Что такое «Я» во Вселенной со всеми своими сиюминутными проблемами, претензиями, гордыней?

         
          Илья – там. Ему проще. Он уже все знает.

         
         Это мы пока еще здесь.


            
         Впрочем, я не отказываю в праве существовать и продолжать  существовать тем людям, например, для которых низкие проявления и язык площадной брани, и хамски-первобытных оскорблений является родным языком. Языком их естества.

          
          Это их способ поиска правды и справедливости. Люди продолжают жалеть себя, чего-то жаждя. Чего? Отмщения?

         
         Денег, конечно. Денег для удовлетворения униженного и оскорбленного, по их мнению, самолюбия, волны которого бушуют в праведном, да что там - святом – гневе.


         Смерть ставит все на свои места, обнажая суть, как ветры осени обнажают деревья, срывая листву. И остается скелет без прикрас. Без украшений. Это не очень привлекательное зрелище. Даже, порой,  очень непривлекательное.

         
        Перед лицом Ильи, там, на том самом месте, где отныне живет Память о нем, там быстрее всего придет тот самый  ответ на те самые главные вопросы, изматывающие душу.


         По крайней мере, именно там неизбежнее всего задумаешься над ними:

                Кто же я?  Кто я?

                Что же «там» за гранью земных уделов?

                Зачем все?

                Какое мое место во всем этом Божеском Мироздании?

                Какой я?


                Попробуйте, спросите у Ильи.


«Будто там впереди не могила,
А таинственный лестницы взлет».

(Анна Ахматова)

          И это не стихи, а вечная сущность, подобная той, в минуты  которой задаются эти вечные вопросы.

          И мимолетное озарение может явиться  и потрясти сознание, когда ты стоишь  у ног лежащего в могиле.

         У ног моего сына.







(Продолжение следует)
         
      
          

















(63) «МОЛИТВА О СЫНЕ…
 Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.7, Гл. 6.
(Продолжение)

Мать ли мачеха — Россия?
Третий Рим или Орда?
Над тобой неугасима
Евразийская звезда….

(Есугей Сындуев)
…а после приступом жестоким
Я брал и Киев, и Москву,
Дарил девицам синеоким
Я жизнь — за глаз их синеву.
И как от прошлого такого,
Которым я всегда горжусь,
Так и от поля Куликова
Я никогда не откажусь.
Ведь линия моя прямая,
Где прадедов легли следы,
Идёт из конницы Мамая
И из Батыевой орды.
Печального или смешного
В том больше, что средь той войны
Себя, кочевника степного
Я вижу с киевской стены.
(Есугей Сындуев)

               Наступила питерская осень 2014 года, плавно и незаметно переходящая в слякотную питерскую зиму.
               
               
              Илья работал, творил и как всегда был переполнен идеями, воплощая их по очереди в жизнь.


              И одна давняя мысль, переросшая в уникальный проект, неотступно и все чаще, и все настойчивее его преследовала в этот период: он думал о своем мировом проекте - передвижной исторической мега-шоу-выставке под рабочим названием «Великий ЧИНГИЗ ХАН – основатель самой крупной в истории человечества – Великой Монгольской Империи, наследницы Золотой Орды и России»



                - Какое иго? Монголия так жила и преобразовывалась, благодаря силе, уму и воле феноменального и непревзойденного Чингисхана, и начал тот с того, что разрозненные и враждующие монгольские кочевые племена объединил в единое государство, - так всегда возмущался Илья, когда кто-то заводил пресловутый разговор о том, что, мол, «вот татаро-монгольское иго задержало развитие… и т.д.,  - Г о с у д а р с т в о создал! А кто говорит иначе - просто списывает вину несостоятельности собственного государства или страны на других.

       И управление Россией, между тем, до сих пор проходит по системе Великой Яссы (Ясы) самого Чингисхана, распространенной в Золотой Орде чингизидами, прежде всего - внуком Чингисхана – ханом Батыем, - уточняет Илья, каждый раз по-новому интерпретируя данный постулат.

                - То есть, от конфуцианской законности до почитания Начальника - такое управление, - немедленно вторю я, припоминая некоторые факты истории, прочитав еще в первые студенческие годы трилогию Василия Яна (Янчевецкого) «Нашествие монголов» (еще до знакомства с Жаргалом, отцом Ильи). Это был мой основной источник  знаний о Монголии и Чингисхане на тот момент.

               
              Кстати, Чингиз - дословно "повелитель воды" или, что точнее, "повелитель бескрайнего как море".

               
             В качестве краткой справки: что я имела в виду, когда, может быть, полемизировала с Ильей на эту тему – тему монголов и мира:

               
             «Великое Монгольское государство образовалось в 1206 году под предводительством Чингисхана, разросшись за несколько десятилетий до 38 млн. кв. км, от Балтийского моря до Вьетнама, и погубив при этом каждого десятого жителя Земли.
                К концу XIII столетия её Улусы охватывали четверть суши и треть населения планеты, которое тогда насчитывало почти полмиллиарда человек. На осколках империи сформировался этнополитический каркас современной Евразии.

             В период расцвета оно (Великое Монгольское государство) включало в себя обширные территории Центральной Азии, Южной Сибири, Восточной Европы, Ближнего Востока, Китая и Тибета.

             Крупнейшим осколком Великой Монголии среди прочих стала и Золотая Орда.

              Во главе государства стояли ханы чингизиды, которые самодержавно правили страной».

            - Да. Но мне интересно другое, - продолжает Илья повествовать, - Великая Монгольская Империя, просуществовавшая 160 лет, ну, или чуть больше,  – это ведь не только панорама жестоких войн и завоеваний.

            Хотя войны и были чуть ли не единственным принципом их (монголов того времени) существования: кочевники-то они неспроста. Но не в этом суть. Такой народ был. Такая история была, и это история мира. Такой народ есть.

              "Джучи-хан посмотрел на своего сына и сказал:

              - Мой отец, единственный и величайший Чингисхан, завоевал половину вселенной, а Искандер Двурогий - вторую половину. Что же остается завоевать тебе, Бату-хан?
                Мальчик, не задумываясь, ответил:
                - Я отниму земли у Искандера!.."

              Да, такова психология всех завоевателей: и западных, и восточных. И это, к вопросу о кровожадности всех известных миру великих полководцев, ибо иначе империи не создавались, только так.

              К примеру, у всех на слуху: Александр Македонский, Юлий Цезарь, Ганнибал Барка, Ричард Львиное Сердце (и пусть даже Александр Невский, приостановивший экспансию Запада на Русь) Иван IV Васильевич (Грозный),  Наполеон…- и это с одной стороны. Но ведь с другой – Чингисхан! И все они – завоеватели. А главное – победители.

           - Мне интересен факт мессианской роли Чингисхана в мире. Да, он был жестоким и невольным заложником своей мести, благодаря чему воевал, расширяя границы государства, но это его миссия в истории.
 
Он ее творил так, а не иначе. Иначе это бы была история другого мира, - Илья воодушевлялся во время подобных бесед, - мне интересен, говорил он, - этот грандиозный мегапсихологический и мегаполитический конфликт Империи Чингисхана - хитрого, ловкого дипломата и блестящего полководца - с Хорезмийским царством, например.

Он беспощадный завоеватель, но и незаурядный государственный деятель.  И его потомки – чингизиды – еще несколько веков продолжали начатое им, и контролировали мир.

           - Илья, в тебе бушует монгольская кровь, которая веками бурлила в венах твоих далеких предков и не останавливалась бурлить ни на минуту, а, напротив, пламенела еще больше в огне жесточайших войн.

Эта кровь не густела под палящим солнцем и не застывала от хлестских ветров и холода, и не становилась жидкой: не растворялась ни в каких водах, ни в каких реках, озерах и морях, а потому, видимо, и не почила в бозе до сих пор, раз не дает даже сейчас, даже тебе покоя.
            Но ты, если и воин, то ведь совсем другого толка и свойства. Уровень твоего монгольского сознания слишком эволюционирован, - и я смеюсь и воодушевляюсь, одновременно,  этим разговором.


              - Да. Я русский, конечно, хотя и монгол. Но. Идея другая, - отвечает Илья, - Она больше про Россию, - он улыбается и, спустя секунду, продолжает, - про Московию, так сказать, правопреемницу Золотой Орды, возникшей на обломках Империи Великого Чингиз Хана. В этом, кстати, и есть ее уникальность, а не предмет для стеснения.

              Но ведь Илья и сам уникален, – думаю я, - он уникален уже и тем, что является сыном монгола, считающего себя чингизидом (между прочим)  и сыном русской женщины в одно и то же время.

           В нем каждую секунду стремят свои потоки, ассимилируясь друг в друге и не останавливаясь ни на мгновение, - мощные живые потоки разнородных кровей. Следствие этого не может быть спокойненьким и простеньким.


              - Конечно. Но у России как бы две истории: с одной стороны Ордынская, над чем насмехаются глупые недалекие люди, думая, что себя «возвышают» этим: они стесняются, отстраняются от того чтобы иметь хоть что-нибудь общее с татаро-монголами, а с другой – история, написанная соотечественниками Екатерины II по ее заказу – утверждаю я, хотя, конечно, понимаю, что могу заблуждаться.

             (Я имею в виду тот миф, который по заказу императрицы Екатерины II сочинили её немецкие соотечественники о норманнских корнях российской государственности и об ужасном и трагическом "татаро-монгольском иге" вошедшем в плоть и кровь населения страны.

            А ведь норманны (в основном, предки шведов) вначале всего лишь организовывали опорные пункты на пути «из варяг в греки», попутно занимаясь сбором дани (то есть грабежом) с местного финно-угорского населения.
              Образовавшиеся потом раннефеодальные княжества при столкновении с войском Батыя рассыпались как карточный домик.
        Когда-то скандинавская по происхождению верхушка была частично уничтожена, а покорившаяся - ассимилирована.
               А для бесправного населения просто-напросто произошла смена хозяев.

               Недаром практически всё российское дворянство имеет ордынские корни за малым исключением потомков - европейцев, приезжавших позже в Московию начиная со времен Петра.
          Я даже не буду перечислять всех Карамзиных, Суворовых, Апраксиных, Давыдовых, Юсуповых, Державиных, Ахматовых, Аракчеевых, Аксаковых, Бердяевых, Тургеневых, Гоголь, Голенищевых-Кутузовых, Чаадаевых, Тухачевских, Таракановых………)

              - Кто насмехается и стесняется, тот просто демонстрирует свою ущербность. Убогость. Удел пустых голов – насмехаться. Это есть обыкновенный комплекс неполноценности личности и ее сознания.

             Хотя бы подумали над тем, что это и в политическом, и в этическом, и даже в коммерческом смысле могло бы быть великолепной «фишкой», брендом, знаешь ли.
             
             И пусть у «них» - Римская империя, зато у «нас» - Чингиз Хан! – смеется Илья. Хотя смеется ли? - А быть не тем по определению, но пристраиваться подобострастно к другим, более великим на данный момент нациям и обществам – это значит расписываться в собственной несостоятельности и несамостоятельности.
              Если народ насмехается над чем бы то ни было и стесняется своего прошлого, своего рода, объединенный в едином порыве ненависти - это холопско-лакейское проявление себя как личностей.
              Это равносильно тому, что если бы ты насмехался над своей матерью или отцом, – постановил Илья.
             
             И далее продолжил:

              - Когда Россия повернется к настоящей своей истории - закончатся её метания от востока к западу, от Азии к Европе. Закончится та великая полуправда-полуложь, которую принесла семья Романовых и Екатерина. Да, это больно осознать, но через эту боль лежит путь к Великому будущему Великой России, возрождению условной Золотой Орды, если хочешь.

                - Нет. Я бы так не формулировала все-таки, - говорю я, почему-то смущаясь. А Илья отвечал:

              - Европа – это производное Римской империи. А Русь - наследница Империи Великого Чингисхана во многом. Что здесь не ясно?

         Моя выставка, мое Шоу об этом. И вот когда и ты, и все остальные русские, и весь мир осознает это, тогда всем станет ясно, что наследство Чингисхана – это тоже гордость России, а не ИГО, и в симбиозе культур ее уникальность, сила и красота, и это априори – вот тогда в природе будет торжествовать гармония. – Илья закончил говорить.

              Ну, что я могла произнести в ответ.  Я молча торжествовала. Я восхищалась им, моим сыном, я его, конечно, боготворила, поражаясь маштабности мысли. Возможно, просто потому что я его мать, а, возможно, и не потому, что просто мать,  но...

          Действительно, невежества в мире больше, гораздо больше, чем прогресса, потому что прогресс – это культура сознания и психики, а уже потом нанотехнологии.

          - Технических проблем у человечества нет – мы должны вылечить свое сердце, - сказал бы Илья.

           И что характерно: монгол с его черными узкими глазами-щелочками, цепкими и проницательными, которые всех пронизывают насквозь, гораздо (гораздо) быстрее находит общий язык и, как ни странно, многое другое общее, с тем же условным немцем (американцем или англичанином…или даже норвежцем) с их  широкими и большими серо-белыми глазами (как у коровы, по мнению азиатов!) и ресницами молочного цвета при том - чем, например, русский с, например, украинцем.

                Парадокс?

                Первые – сближаются на основе человеческих качеств: дисциплинированности, упорства, выносливости, трудолюбия…самоуважения, на основе чувства собственного достоинства.

           Монголы, например, никогда заискивающе не приседают и не преклоняются ни перед какими иностранцами, равно как и никого не унижают, только потому что те, другие,  ИНОстранцы, и у них другая форма носа, разрез глаз и другая культура.

              Монголы органично выдерживают свое гордое достоинство степного кочевника в любом месте и всегда. Да, это они. Да, они такие.

               А вторые – на какой основе «воюют» ?

              Банальное невежество: корыстные инстинкты и отсутствие культуры порождают ненависть, отторжение, неприязнь и деление по национальному признаку на основе «железной логики»: я «красивый», потому что я «не ордынец» (хотя ?),  а ты не красивый, потому что ты «ордынец».  И значит дурак, плохой, и тебя надо истребить.

               Это и есть национализм - суть невежества, отсутствия культуры мышления и неосознанность - суть самых грязных утробных инстинктов, и где же тут хотя бы интеллект?  Только комплекс. Комплекс неполноценности сознания, непонимания целостности картины мира.
             
            А вот умные люди говорят: «Мысль о смерти – это источник всякой культуры» Все ведь мы вскоре, не более чем через 100 лет уж точно, будем «там».

             Одним словом, и я не устаю это повторять, все – к вопросу личной культуры и осознанности.

             Когда Илья говорил о своем Шоу, моему мысленному взору уже представлялась некая картина захватывающего зрелища: ну, и познавательно-антропологического, конечно. Я уже видела это невообразимое действо…

            Но что она (моя картина) в сравнении с тем, что уже сформировалось в голове Ильи.

              Его неисчерпаемо богатое воображение сочинило нечто, что неизбежно бы потрясало и врезывалось в память, и даже в ментальность.

                Он так хотел.

               Из письма женщины, той самой женщины L, которая тонко чувствовала Илью, которая подсознательно его оберегала, как любая истинная женщина, которая говорила:
«мне он был послан судьбой», которая писала: «единственное, в чем я убеждена, так это то, что он родился изначально ТВОРЦОМ!», которую мой сын, со взаимной симпатией с ее стороны, очень ценил, уважал и любил – из письма этой женщины к моей дочери Маргарите:

               « Он настолько выделялся на фоне всех остальных…

               Илюша очень дорожил вами. И с какой любовью и нежностью он отзывался о Галине Викторовне… Безумно гордился тем, что он потомок великого Чингисхана…
              У него была мечта – организовать уникальную в своем роде передвижную мега-выставку о нем, провезти по всему миру.

                Он был уникален во всем! За что бы ни брался, мне кажется, равных ему не было!! Он настолько торопился жить…»






        (Продолжение следует)
       




                (64) «МОЛИТВА О СЫНЕ…
 Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.7, Гл. 7.
(Продолжение)

                «Солнце золотилось на Востоке»
   


          Сентябрь – 2015.


            Мы в Израиле. На Мертвом море. В Иерусалиме…

           Жара.


           Жара не с легкостью нами переносимая, потому что она особенная, какая-то тотальная, не наша.

           Впрочем, было бы странно получить от жителей северных широт иное впечатление, тем более, первое.

           За окном такси по дороге из Тель-Авива на Мертвое море - совершенно выжженная земля.

           Другая земля, другая страна - другая эстетика места – другой цвет.

          Илья в это же время звонит мне из Абу-Даби: там он ненадолго по делам, а потом – в Стамбул.

         Мы все это время продолжаем быть на Мертвом море, периодически совершая экскурсионные поездки по стране, посещая прежде всего святые и знаковые места.


          Например, Вифлеем, где родился Иисус Христос, Иерусалим: и Гефсиманский сад, и Храм Гроба Господня… и Стену Плача…


         По традиции, установленной людьми: все, вне зависимости от вероисповедания, обращаются к богу со своими просьбами у этой Стены Плача - молятся, вкладывая записочки в ее трещины и расщелины.

          Эта Стена, которой сегодня почти 2,5 тысячи лет, осталась после разрушения Второго Храма, простоявшего 586 лет - до 70 г. н.э, когда он был уничтожен римлянами.

          Его называют Храмом Зоровавеля, а позже он был полностью реконструирован Иродом Великим.

         Ну, а Первый, как известно (Первый Иерусалимский храм или Храм Соломона (950—586 до н. э.) создавался во времена царствования Соломона – и потом к Храму устремлялись на поклонение богу евреи со всех концов Израиля. Так было задумано и осуществлено.

             Однако и этот Иерусалимский храм был разрушен вавилонским царём Навуходоносором.

            Может быть, думаю я, все, а не только евреи, идут сюда еще и потому, что:


               «Храм, прообраз мироздания, назван „вратами небес“, ибо Божественный свет исходит из высшего мира в нижний и наполняет Храм, а из Храма распространяется по всей земле, и каждый элемент мира получает предназначенный ему свет из соответствующей детали Храма»
( р. Йешая Галеви Горовиц (XVI в.)

           Во всяком случае, Стена Плача в настоящее время— это единственный фрагмент стены Храмовой Горы («Западная Стена») который сохранился до наших дней.

         Считается, что от этой стены никогда не отходит Шхина (Божественное присутствие).

           "Второй Иерусалимский Храм горел 10 дней. Это произошло 9 ава 70 года нашей эры.
Иерусалим был превращен в руины, Храмовая гора распахана, оставшиеся в живых были порабощены римлянами".

             В Талмуде говорится о причинах разрушения Второго Храма так: "За то, что возлюбили богатство... и возненавидели друг друга". Вот евреи до сих пор и оплакивают свой Храм.

          Все символично: легенды, вымысел и даже историческая правда, и все относительно в мире.

          В течение многих веков Стена Плача, например, является символом веры и надежды многих поколений евреев, местом их паломничества и молитв.

         Но не только евреи, а все, кто бывает в Израиле, стараются посетить обязательно Иерусалим, чтобы прикоснуться к Стене.

        Исполнение еврейского обычая - приходить к этому месту стенать и оплакивать разрушение Второго Храма, чудесным образом оказалось заразительным и для всех неевреев.

         И каждый «оплакивает» и «стенает» по-своему и о своем.

          Все в этом мире все-таки обусловлено мысленной деятельностью и порождаемым человеком воображением.

          Люди внутри своего сознания рождают образы, чтобы постичь небесные смыслы. «Душа моя – Элизиум теней».

         И, повторяю, все символично, а символы интригуют, и являются главным средством передачи созерцаемых тайных смыслов вселенной, ибо «Мысль изречённая — есть ложь»

          Поэтому и Первый, и Второй Храм, и оставшаяся подпорная Стена его – тоже символы. И лучше там молчать, а если лить слезы, то тоже молча.


         
             Кстати, термин «Стена Плача» является переводом арабского el-Mabka, или «Место Стенаний» — традиционного арабского наименования Cтены.

             Вот и мы, вооруженные знаниями, конечно, не избежали желания и участи приблизиться в том числе и к ней, к Стене Плача, наполнившись предварительно некими тайными чувствами, предвкушая даже какую-то особенную радость от предстоящего непосредственного прикосновения к затерянным в тысячелетиях истории памятникам (символам) земного мироздания.

            Все символично.

           Все записочки в Стене раз в два года собираются и относятся на Масличную гору (Елионскую), где вместе с обветшалыми старыми листами Торы хоронятся.

            Тоже символично.

            Мое обращение к Богу было оставлено в Стене Плача в сентябре 2015 года.

          И я тогда молила о счастье своих детей, понимая, что совершаю какой-то особенный ритуал, и что все, с чем я обращаюсь и чего прошу у бога, обязательно и непременно исполнится, неукоснительно исполнится.

           Записочку нужно было вложить в Стену, и я долго мучилась: не могла никак ее приспособить. Но все-таки утрамбовала, и с чувством исполненного долга успокоилась.

           Однако перед этим я судорожно соображала, чего же я больше всего хочу просить у бога для Ильи и Маргариты.

           Я написала для Маргариты просьбу, тем более, что она была рядом и прикасалась к Стене сама.

           Но Илье? Что нужно Илье?

           «Господи, - все писала я, извлекая из глубин своего сознания всевозможные желания. Писала, перебиваемая собственными мыслями, бегущими друг за другом наперегонки, стремительно, очень стремительно бегущими.

          Господи, дай ему возможность проявить в полной мере то, что уже Ты ему дал, чем Ты его щедро одарил при рождении: его необыкновенный талант творца, тонкую чувствительность, сопереживаемость, умение предвидеть и предчувствовать, нестандартность мышления, фантастическое воображение…

         Дай ему, Господи, быть абсолютным во всех проявлениях всего этого – в этой сущности своей. И где бы он ни находился, пусть моя любовь, пусть Твоя любовь, Господи, будет залогом вечной преданности ему и пронесет его мимо всех бед и пропастей.

         И пусть его сердце бьется в любом месте созвучно с биением сердца вселенной. Пусть все ему удается так,  как и может быть только у него.

       И пусть будет всегда в гармонии, в радости его душа, его мысли, его сердце, его сознание, его тело - молодое, крепкое и здоровое - и его дела - в любом месте, где бы он ни находился, и во всякое время в любую секунду…»

           Руки у меня тряслись от напряжения, сердце неистово колотилось, а мысли продолжали рвать все существо на части, подобно тому, как поздней осенью могучий ветер рвет и треплет ветви деревьев - там, на моей Родине – и  они трепещут, простираясь в разные стороны, не имея сил сопротивляться его могучей воле.

           А здесь – никакого ветра, ни ветерка даже - здесь непоколебимо вечно стоит и стоит нестерпимая жара. Но и она не выручала, напротив, мучительно давлела над телом..

          Я не знала, что писать. Я не знала – как.

          Но я писала.

         Я просила уберечь моих детей от всех бед, катастроф, болезней, увечий, сглаза, нищеты и проклятий – от немилости божьей и даровать радость творчества, и радость в связи с этим от жизни на земле.

          Мысли путались, потому что мне казалось, что это какая-то неконкретная просьба, или несущественная.

          Но что же это тогда?

          Я не соображала, казалось, хорошенько.
          Я хотела всего и не знала, чего же точно.

          И я все-таки написала. И вложила записку в Стену.

         Что же было потом?

         Потом мы прилетели домой. Потом был конец сентября.

        Потом был октябрь и конец октября.

          И Илья в это время находился в Сингапуре.

          А потом было начало ноября 2015 года.

          И все.




(Продолжение следует)








(65) «МОЛИТВА О СЫНЕ…
Илья Базарсад или История мгновения длиною в жизнь» Ч.8, Гл. 1.
(Продолжение)
«Как-то одного мудрого человека спросили: «Учитель, что будет с нами после смерти?». Старец только посмеялся и ничего не ответил. И тогда ученики спросили его, почему он никогда не отвечает на этот вопрос.
Старец ответил: «Есть ли жизнь до смерти – вот в чем вопрос».

«Никто никуда не уходит
Все остаются на своих звездах»
(Борис Поплавский)

           Мы были в Израиле за полтора месяца до убийства Ильи.

              Я своим платком, что был у меня на голове в Храме Гроба Господня, вытирала миро с Камня помазания миром, к которому мы подошли, спустившись по 28-ми ступеням со святой Голгофы.

           Что это за Камень?

           На этом месте праведный Иосиф с Никодимом положили бездыханное Тело Иисуса по снятии со Креста, помазали благовониями, обвили Плащаницей. Это желто-розовый благоухающий камень под сводом из множества лампад и подсвечников.

          Тут же на стене мозаичная икона "Снятие со Креста Тела Спасителя, помазание тела Христова миром и положение Его во гроб".

         Я проделывала все почти механически, лишь движимая чувством непреложного долга и необходимости.

        Ничего более я не чувствовала, но тревога, естественная в таких местах, как и у всех, заставляла совершать все ритуалы неукоснительно. Я совершала.

            Потом?

           А потом я этим самым платком с миром укрывала ноги моего сына Ильи, лежащего в гробу, перед тем, как его опустили в землю.

         Октябрь 2015 года.


          «Мама, как ты перенесешь мою смерть?» - только сейчас я понимаю смысл этих слов. А Илья знал уже тогда, что говорил. И это были слова, сказанные в октябре 2015 года в нашу последнюю с ним физическую встречу: тогда мы дома спокойно беседовали.

          Мы тогда были вдвоем. Разговаривали обо всем. Смеялись, как обычно, и пили: я - кофе, Илья – морс, потому что ни кофе, ни чай он не жаловал.

         Хотя, наверно, для кого-то это может быть открытием, ибо он мог, разумеется при деловых или любовных встречах держать в руках чашечку кофе, чая или бокал с виски… Этого могли требовать обстоятельства, но не более того.

            И сейчас я, по определению сути вещей в том тонком мире, где отсутствует эго, не должна кричать, обезумев от горя: «На кого же ты меня оставил? Что же мне теперь делать, как мне дальше жить… зачем мне горько и плохо?…» - и так далее.

            Дело в том, что Илья, безусловно, чувствовал, что за гранью земного существования открывается неизведанный, но лучший мир. Что он точно есть. Но я-то убегала от этой мысли даже, и уж тем более от разговоров о смерти моего ребенка,  пусть даже с ним самим.

         А он как бы извинялся передо мной, что увидит его первым, этот «лучший мир».

         Но я все равно не должна страдать по этому «поводу», потому что если я буду взывать к своему эго, то есть, именно к тому, как мне плохо, то мой сын будет чувствовать себя виновным в моем горе и отчаянии, а от этого никому хорошо не станет, и не будет хорошо никому, ибо это не суть – страдать из-за того, что условной мне плохо от «потери» пусть даже самого любимого и самого родного человека в жизни своей.

          Я, конечно, страдаю.

           «Почему боль не проходит?
            Потому что проходит вовнутрь»

            И страдаю, безусловно, все равно эгоистически, потому что мне жизненно необходимо знать, как «там» Илье – моему родному. Где он? Жива ли его душа, и на своем ли она месте.
Мучается и страдает он, или растворился в радости и гармонии своей божественной сущности? Под всеобъемлющим и по-отцовски заботливым крылом бога мой сын?

           Я не знаю. У меня нет ни одного ответа ни на один вопрос о его новой судьбе в новом рождении после убийства.

         Его зверски убили, знаю я.

             Я могу только чувствовать, предполагать и, может быть даже, всем своим существом проникать на какие-то мгновения к нему.

           Я могу молиться о его судьбе, мысленно с ним разговаривая и думая при этом, что помогаю ему таким образом:


         «Блаженство Любви, Блаженство Мира, Блаженство Радости, летите гармонией моей верности и влейтесь в сердце существа, о котором молю Тебя, Бог. Мой дух пусть тебя хранит, мой любимый сын Илья, и помогает. Пусть эта моя любовь несет тебя, родной мой Илюшенька, мимо всех бед и пропастей в то место, где звучит гармония, близкая твоему собственному духу – ноте твоего сердца…»

          И все, мне больше ничего не надо. Только это.

          Но я ничего не знаю. Я ничего не знаю точно, и никогда не узнаю, живя на этой планете Земля.

          Впрочем, я даже не знаю, узнаю ли когда-нибудь, даже если покину землю.

               Все научные открытия даже в квантовой теории (тем более, например, что в Учениях великих Святых Отцов, умерщвлявших свою плоть ради возвышения духа, нет никаких противоречий по большому счету той самой квантовой теории энергии М. Планка…) – одним словом, все – так или иначе - результат обусловленности человеческого ума-разума.

          Вот это незнание и мучает. Неопределенность изматывает сознание. Мы ведь здесь, на земле, привыкли знать все наверняка и досконально.

           - Что же остается?

              - Вера!

            Но кто станет возражать против того, что вера - это тоже утешение и утешение, прежде всего, своего эго. Что это – смирение.

          Но не утешения я хочу. Не в моем утешении суть.

         Получается то же самое: что я ничего не знаю. И не узнаю.

             Со мной остается лишь моя истина.

          
           И она в том, что у меня есть Илья, мой сын. Это я точно знаю.

             У меня есть любовь без границ, и у меня есть горе, потому что я знаю, что оно у меня есть.

            Земля – красивая планета, и здесь можно фантастически-счастливо провести более чем только 34 года, которые провел здесь Илья.

            34 года жил-был на земле Илья.

           По слову Климента Александрийского - "слова суть порождения души».

          Поэтому мое прибежище – слово - спасает мое эго, конечно, выставляя мою душу напоказ. Перед всеми.

        Но мое слово и выражает мою душу.
И я верю (верю!), что мои молитвы, мое сердце, моя душа искренне участвуя в процессе вселенской жизни, помогают таким образом его душе, душе моего сына определиться в самом лучшем из миров, проявиться на своем достойном месте.

          Все, что я пишу о своем сыне, конечно, и прежде всего, необходимо мне.


           И я честно раскрываю свою душу для всех, я разрываю ее перед всеми только потому, что ничего иного больше сделать не могу, ничего иного у меня и нет.


          Илью. Везли из Москвы в Санкт-Петербург ночью. Мы ехали из Москвы в Санкт-Петербург параллельно с ним этой ночью 13 ноября.

        Отпевали Илью в Храме Смоленской иконы Божией Матери на Васильевском острове.

        Именно там Илья 8 лет назад говорил Максу, когда они хоронили друга Сашу Румянцева, что «если кто следующий из нас», то пусть это будет тоже здесь…

          Здесь Илью отпевали.

          Хоронили же Илью на Южном Кладбище, потому что там бабушка.


            Она была еще жива, когда Илья проговаривал условия при прощании с Сашей.

           Похороны не были пышными, и с многочисленным количеством провожающих не были.

             Илью привезли из Москвы рано утром сразу в Храм.

               Мы приехали в то же время.

             Устраивались необходимые мероприятия по выбору места захоронения и панихиды, количества присутствующих у гроба другими людьми, близкими Илье при жизни.

              Не обошлось, как выяснилось, и без интриг.

             Девушки наперекор друг другу провозглашали поочередно, что вот именно «ее» присутствие здесь неуместно…


        А Илья лежал безмятежный, спокойный и забальзамированный.


        Его убили звероподобные существа в ночь с 4 на 5 ноября (со среды на четверг) в Москве, и вывезли бездыханное тело в Филевский парк, выбросив на землю.

       Утром его обнаружил проходивший мимо мужчина и позвонил в полицию.


         Проходили процедуры поисков родственников, опознания, взятия преступников и их арест…

        Тогда уже были взяты 3-е из пяти.


       Мы были в Москве…. с Ильей. Все это время.

       Хоронили Илью 13 ноября в пятницу. 13 ноября 2015 года

           40 дней было 14 декабря 2015 года.


          Мы с Ильей: ведь, если есть смысл существования, то это суть движения души.

         В молитве о НЕМ суть моя.

          Об Илье. О том только, чтобы его душа, чистая, светлая и любящая была заключена в объятия БОГА - там ЕЕ место.

           Получается, что ИЛЬЯ ценой своей смерти спасает мою душу, по крайней мере.

           Может быть, и вашу.

           Так было уже не один раз на земле, где мы временно пребываем.

          Только вот как все это уложить в сознании?

          Я приезжаю на могилу, где лежит тело моего сына ИЛЬИ, стою перед ней, забочусь, украшаю, кладу цветы…

         ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

13.11.2016.г.

Санкт-Петербург



ПИСЬМО СЫНУ.

Милый мой, мой родной. Мой свет в окне, Илья. Ну как ты?
Илюшенька, самое главное: не грусти обо мне, не беспокойся. Я живу счастливо, я так живу, потому что у меня есть ты, мой сынок.
Илья, мой любимый!
Будь счастлив, гармоничен, спокоен и ты – пусть хранит тебя моя любовь и верность, пусть хранит тебя бог.
Ведь для счастья здесь или в других мирах необходимо только одно условие: Ты.
Да, только ты, мой сын, умный, красивый, талантливый и любимый Илья.
Нет у тебя причин беспокоиться обо мне: ты сделал меня счастливой в тот момент, когда родился, когда выбрал именно меня стать твоей матерью.
Что может быть дороже такого выбора твоего? Ничего дороже этого на свете нет.
Ничего нет радостнее - во всех мирах.
Спасибо, мой любимый сынок, что взял хотя бы каплю моей крови себе…
Но ты должен знать, что я всю свою кровь, свой дух весь, жизнь свою и всегда, и сейчас готова тебе отдать, если нужно.
Я знаю, что ты всегда это знал, и знаешь сейчас.
Иначе бы все было по-другому. И ты бы не был Ильей, тонким, сверхчувствительным, божественным… все принявшим на себя, «освобождающим из ада» - сыном.
(Именно так в переводе с санскрита звучит слово «сын»). Кто бы знал?
Так все понимать и чувствовать умеешь только ты.
Иначе и имя твое не было бы именем, включающим имя бога – мой Бог, Илья.
И неважно, какое количество лет был ты в физической форме на земле, я знаю, чувствую, вижу, что твоя красивая суть сияет сквозь форму, потому что эта мощь и красота была и в физической форме.
Кто может это отрицать? Твоя суть сияет вечно, ибо ничто не исчезает бесследно, ибо ничто не угрожает реальному в любых мирах.
И ты это знаешь все и, как всегда, лучше меня.
Молю об одном. О тебе.
Каждый, где бы он ни находился, находит то место, которого он достоин.
Молю: пусть моя неискоренимая любовь сольется с лучшими твоими порывами героических сил, Илья, и помощь ее (любви моей) принесет тебя в то ТВОЕ место, достойное тебя.
Туда, где звучит гармония, созвучная твоей сути, ноте твоего сердца, милый мой сын, Илья.
Любимый. Ты сейчас под властью и защитой также тебя беззаветно любящего Бога-Отца твоего.
Аминь.
И я существую (от слова – суть), от того что ЕСТЬ ты, Илья.
P.S. Вот только очень скучаю по тебе, сынок.


13.11.2016 г.



Санкт-Петербург.