1

Мила.
Он любит кофе и тишину. И второе вполне оправдано, ведь ему уже шестьдесят пять, а вот по поводу первого то и дело возникают проблемы:  жена устала возмущаться, больное сердце Вячеслава не дает ей покоя. Дома она давно не держит кофе, и поэтому мужчина сбегает с утра пораньше, пока любимая еще спит, в ближайшую кафешку, благо в 6 утра здесь совсем нет посетителей.
Аромат эспрессо способен опьянить лучше любого алкоголя. Вячеслав блаженно откинулся на мягком диванчике.
Внезапно, будто кто-то нажал неведомую кнопку, мужчина почувствовал себя очень плохо: он начал часто дышать, сердце его колотилось о стенки грудной клетки, готовое, кажется, пробить и покинуть ее пределы. Он с удивлением обнаружил, что взмок от пота и потянулся за салфеткой, но боль заставила его замереть в глупой позе с напряженным выражением лица. Свои боли в груди он чаще всего старался не замечать, но на этот раз, возросшая во сто крат против обычного, она буквально завладела всем телом мужчины. Вячеслав почувствовал себя мягкой начинкой в закрытом пироге из свинца, он не мог шевелиться, голову его будто окутало темной непроницаемой тканью, он даже помолиться не мог - просто забыл о существовании таких родных, простых и спасительных слов. Ничего не осталось, только страшная боль и непроходимый мрак…
Но все прекратилось также неожиданно, как и началось.
Мужчина выдохнул с внезапным облегчением, и взгляд его непроизвольно устремился к двери, на которой секунду назад звякнул колокольчик.
Перед его взором предстала девушка, еще совсем юная. От ее яркости у него заболели глаза: немыслимо рыжие волосы пышными кудрями торчали вокруг головы девчонки. Кофточка цвета лайма выглядывала из под полупрозрачной ядовито-розовой майки. Юбка представляла собой целый ворох легкой разноцветной ткани, которая колыхалась при малейшем движении ее обладательницы! Но самым необычным зрелищем оказались ноги незнакомки:  теплые гетры выше колена бирюзового цвета и пушистые домашние тапочки в виде розовых зайчиков.
Девушка постояла с минуту у входа, осматривая почти пустой зал и, внезапно что-то решив для себя, чуть ли не галопом помчалась прямо к Вячеславу.
Мужчина сначала решил не обращать на нее внимания, но, обнаружив странного подростка перед своим столиком, уставился на нее наглым, изучающе-вопрошающим взглядом, который был ему обычно чужд, ведь он - человек старой закалки, всегда умел проявить такт и вежливость.
Девчонка широко улыбнулась ему и уселась прямо напротив, громко позвякивая многочисленными разноцветными браслетами на своих руках.
- Доброе утро, – произнесла она странно ласковым и глубоким голосом.
- Ээээ, ты, наверное, что-то перепутала, доченька, - проскрипел недовольный и озадаченный мужчина.
- Нет, я хочу позавтракать с тобой.
- С то… что?! - От такой наглости Вячеслав чуть было не поперхнулся своим вкуснейшим кофе, это  надо, она назвала его на «ты»! Его! Да он же втрое старше ее!
- Но мы ведь совершенно не знакомы! - Наконец воскликнул он.
- А разве трудно это исправить, - ее взгляд просто излучал наивность, - вот как тебя зовут?
- Вячеслав Сергеевич, - ошарашенно пролепетал мужчина.
Воспитанный строгими родителями в совершенно другое время он просто не знал, как вести себя при столкновении с такой наглостью, тем более, что он совершенно не чувствовал никакой опасности от этой девочки, а значит не мог проявить агрессию. Но все же что-то помимо вопиюще кричащих странностей заставляло мужчину насторожиться, что-то, чему он пока не мог дать четкое определение.
- Можно я буду звать тебя Славой?
Так его звали только дома и некоторые близкие друзья, но он, почему-то, утвердительно кивнул головой.
- Расскажи мне что-нибудь! Вот, например, ты любишь кофе?
Уже, наверное, почти привыкнув к жуткой фамильярности незнакомки, он даже пропустил ее очередное «ты» мимо ушей.
- Да, кофе - моя слабость, - он помолчал несколько секунд, позволив себе насладиться ароматом любимого напитка, – хотя, Лиза говорит, что слабость моя - это сердце, а кофе она называет черной смертью, - улыбнувшись своим мыслям о любимой жене, он продолжил:
- Она считает, что я когда-нибудь умру от  него, - С не сходящей с лица улыбкой повествовал мужчина. И только произнеся последнее слово, он вдруг понял, что общается с совершенно незнакомой, да к тому же еще и очень странной девчонкой, будто со старым другом.
А она смотрела на него, смеясь уголками рта и плача глазами… Без слез - просто в ее наивном взгляде вдруг поселилась вселенская печаль.
- Слава, ты должен пойти со мной.
- Что? Куда? О чем это ты?
В эту минуту мужчина, постаравшись отгородиться от собеседницы, отвернулся от нее и вдруг увидел официантку, еще недавно обслуживавшую его, она стояла за стойкой, слева от его столика, замерев на полушаге, будто кто-то превратил ее в куклу.
- Что это с ней? – обомлев, обратился он к девчонке.
Она красноречиво повернула голову к огромному окну, и Слава последовал глазами за ее взглядом: за стеклом красовалась все та же, очень знакомая, улица, но абсолютно лишенная движения. Синий форд замер, так и не показавшись полностью из-за поворота, голуби, потревоженные теперь застывшим велосипедистом, зависли в воздухе, едва оторвавшись от земли, и даже капли легкого весеннего дождя не смогли добраться до поверхности планеты. Будто витрину кафе заменили лишь фотографией обычного пейзажа.
- Ккккто ты? - Еле слышно просипел Вячеслав.
- Меня зовут Мила! - По-детски улыбнувшись, ответила она.
- Что происходит?
- Слава, ты умер. Я покажу тебе дорогу вперед.
Мужчина не ощутил удивления, будто Мила лишь облекла в слова то, что он уже знал. Еще только увидев замеревшую официантку, он уже понял - понял, что жизнь его завершена, и теперь эта несуразная девчонка - единственное существо, способное помочь ему. 
- Я умер, - зачем-то повторил он это вслух, - меня больше нет, - он посмотрел на свои руки, будто они не были его частью, словно они вообще непонятно что, и непонятно, как здесь оказались, - но вот же я! – Он протянул свои руки к ней, к этой странной рыжей девочке, - ведь я же есть? – не то сказал, не то спросил он и с надеждой уставился на собеседницу.
Девчонка, молча, смотрела на него, все также страдая своими большими синими глазами. Она знала, что никакой боли она ему не принесет, в итоге она даст ему именно то, о чем мечтает каждый человек, но его жалкий взгляд… Взгляд, источающий неуверенность пятилетнего мальчика, принадлежащий, на самом деле, взрослому, уже даже мертвому, мужчине мог бы и камень заставить сопереживать себе.
- Не грусти, пожалуйста, - она вдруг резко поднялась и начала расхаживать вокруг столика удивительно широкими для подростка женского пола шагами.
Как?! Как же объяснить ему, что ничего плохого не случилось. Люди с самых пеленок вбивают себе в головы, что умереть значит закончить свой путь. И, как не говори им, что это лишь крутой поворот на дороге жизни, они все равно боятся сделать шаг вперед, все равно сопротивляются! А расхлебывать то ей!  Уши ее тапок-зайцев качались в ритм ее передвижениям, и Вячеслав, почему-то, уставился именно на них, будто только они способны ответить на весь миллион вопросов, родившихся в его голове.
- Подожди, - вдруг, словно только что проснувшись, прохрипел он, - а ты кто?.. Я думал мертвых забирает Смерть?
- Нууу.., я, как бы, и есть смерть! – она почему-то закатила глаза.
Эта новость ошарашила Славу едва ли не больше, чем известие о собственной гибели.
- Ты не похожа на Смерть, - заключил он.
- Да? А ты же, наверное, каждый день вместе с ней свой любимый кофе попиваешь! Познакомишь нас? - Ее глаза хитро сощурились, и, кажется, веснушки на белой коже стали чуть ярче.
- Я имею ввиду черный балахон, косу… В конце концов, ты должна страх наводить, а не глаза резать своими тряпками! – Вячеслав, кажется, забыл о только что пережитом,  его теперь занимала только это маленькая несносно яркая девочка.
- Конечно! Тебе  ж мало страха от понимания, что жизнь твоя окончилась каких-нибудь пять минут назад, тебе ж еще балахон и косу надо! - Теперь ее лицо стало почти таким же ярким, как и кофточка, а в глазах даже заблестели слезы, - неужели я теперь всю оставшуюся вечность буду расхлебывать свою депрессию столетней давности?! Да, грешна – увлекалась я готикой! Ну может даже чуть переборщила! Неужели это никогда теперь не кончится?! - Она даже воздела руки к небу во время своей гневно-горькой речи, что еще меньше делало ее похожей на Смерть.
- Ты сказала, что тебя зовут Мила.
- А ты думал меня зовут Смерть?! - Она рассмеялась, - а почему тебя не зовут инженером? Твое имя – Слава, а мое – Мила, а инженер, художник, врач, смерть - это призвание!
- Ничего глупее и представить нельзя!
На его глазах заблестели слезы, помолчав с минуту, Слава вдруг вскочил на ноги и, словно подражая Миле, начал вышагивать вокруг нее.
- Умереть от любимого напитка в любимом кафе - что это за смерть?! Несуразица! 
Теперь он уже перешел на крик.
- Ты ведь - воплощение нелепости!  - Он остановился перед Милой, которая была на голову ниже его, - что это за одежда?!
Со стороны могло бы показаться, что дед решил отчитать свою нерадивую внучку.
- Почему вообще меня сейчас должен занимать вопрос твоего облика?! Ну была бы ты с косой, я бы и думал только о том, что меня ждет! Ан нет! Вырядилась, как попугай! Смерть называется!
Запыхавшись, Слава сел, его руки дрожали, а лоб покрылся испариной. Уткнувшись лицом в свои сморщенные ладони, Слава разрыдался.
- Я не хочу умирать! - простонал он, - я не должен бросать Лизу! Я не должен бросать эту жизнь!   
- Ты ведь на самом деле обретешь счастье – почти прошептала Мила.
- Но я уже счастлив! Счастлив! Здесь. Я не хочу никуда идти!
- Никто не хочет. И тот, кто зовет меня сам на самом деле не хочет.
- А ты всех заставляешь!
- А что вам остается?! Вот тебе!  Ты можешь не идти со мной, остаться здесь и сидеть в этой кафешке целую вечность... Вечность буквальна, это не просто слово. Или можешь пойти со мной и узнать все то, что человечество стремится понять от начала времен.
- Но как же Лиза?! Ведь она ждет меня! И я не мыслю жизни без нее!
- Ну, жить без нее тебе уже и не придется.
Она улыбнулась, и Слава, поняв, какую глупость сказал, тоже невольно улыбнулся.
- ждет? – продолжила Мила, -  да, ждет, но так уж предначертано - ей предназначено это испытание.
- Кем предназначено?! Почему я должен повиноваться прихотям условных существ, духов, пророчеств, планов?!
- Ну, не совсем условных. Ты просто пока не помнишь этого существа и не вспомнишь, пока не примешь нужного решения.
- Кому нужного то?! - Закричал мужчина.
- Тебе. - вдруг оледеневшим тоном произнесла девчонка.
Славу будто облили холодной водой.
 - Да, мне, - пробормотал он.
Он молчал, и она ничего не говорила. Тишина, кажется, стала даже живой… Совершенно не понятно, сколько времени она жила, но Слава все же решился:
- Хорошо, пойдем, веди меня, странная смерть, только пообещай мне одну вещь…
- Какую?
- Пообещай, что я не останусь такой вот развалиной.
- А это… ты примешь облик своего духа, но не здесь, потерпи немного.
Девчонка взяла за руку мужчину, и они направились к выходу. Он обернулся - просто не мог не обернуться. Он увидел старика с посиневшими губами и бледным лицом, искореженным гримасой боли, он увидел, как из рук официантки выпал кофейник  и почувствовал великолепный аромат своего любимого кофе, он отвернулся и, улыбнувшись чему-то, оставил свой любимый ресторанчик. Оставил и мир живых. Оставил навсегда…