3

Василий.
Мертвый старик и смерть долгое время шли, не обменявшись ни словом, но не потому что им было не о чем говорить. Слава хотел очень о многом расспросить Милу, но никак не мог решить, что же именно его волнует в первую очередь. К тому же, после того что он уже узнал об истинном положении вещей он немного боялся тех ответов, которые мог бы получить.
- Я забуду ее? - Наконец решился Слава.
Мила поняла, что он говорит о своей, еще живой, жене.
- Нет, конечно! Наоборот, ты многое вспомнишь, вспомнишь ее чистый дух, но она перестанет быть для тебя женой - только женой, она станет чем-то гораздо большим… это невозможно объяснить! Потерпи, совсем скоро ты все поймешь.
Он бы расспросил Милу подробнее, но она резко остановилась, и Слава отвлекся от мыслей о Лизе.
- Неужели мы уже пришли?! – Воскликнул он.
- Нет. Слушай!
Слава прислушался. Какой-то странный рокот доносился неизвестно откуда, словно жужжание шмеля или даже двух шмелей: один звук был ниже, другой – звонче, но оба они нарастали, словно приближаясь.
- Что это? – С немалым испугом в голосе спросил Слава.
- Слушай! - Повторила Мила, положив руку к нему на плечо, будто говоря, что бояться нечего.
Слава снова обратился в слух, и теперь жужжание, кажется, стало похоже на звук вращения лопастей маленького вертолетика. Все ближе и ближе… «Однако, до него еще немалое расстояние, - понял Слава, - я ведь до сих пор не вижу источник звука».
И вот между рокотом вертолетика стали слышны отрывочные слова: два голоса вели мирную беседу. Слов становилось все больше, рокота - все меньше, и, инстинктивно повернувшись в сторону этого звука, Слава увидел вдалеке две яркие белые кометы. Показавшиеся сначала совсем крохотными, по мере приближения они все росли, росли и росли и вот уже стало видно, что они размером с человеческий рост.
Мила стояла с радостным выражением лица, а Слава, совсем растерявшись, просто ждал, сам не зная чего.
Кометы, приблизившись совсем близко, зависли в воздухе и вдруг вспыхнули совершенно нестерпимым ярким светом. Слава зажмурился, но, через мгновение открыв глаза, уже не увидел никаких комет или лучей света, только двух людей - одного подростка и мальчика лет десяти.
- Мила, я так рад тебя видеть! – воскликнул ребенок, бросившись в объятия девушки.
- Здравствуй, Рома, ты уже отправляешься в путь?
- Да! Я так рад! Это мое второе путешествие! - Срывающимся от восторга голосом принялся рассказывать мальчик.
- Моя будущая мама еще не знает обо мне, она совсем не ждет меня, ты представляешь, какой замечательный сюрприз я ей устрою! Они с папой все время ругаются, и я точно должен появиться на том свете, а то они так и будут ссориться, а я помирю их! Да! Представляешь! Вася сказал, что ты возвращаешь в наш мир кого-то…
 Он отвернулся от Милы, и его живой мальчишеский взгляд уперся прямо в Славу.
- А это, наверное, ты и есть! Как тебя зовут?!
- эээ…
Слава никак не мог ожидать такого напора от ребенка и, растерявшись, только и мог, что открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная на берег.
- Его зовут Слава, - рассмеялась Мила, - а этот малыш - Рома, и сегодня он отправляется в свое, как ты уже слышал, второе путешествие.
- Путешествие куда?
- Туда, откуда пришел ты - в мир живых.
- То есть сегодня там родится еще один ребенок?
- Нет, сегодня его мама забеременеет, – ответил спутник Ромы.
Это был юноша с точно таким же лицом как у Милы, но его волосы совсем не торчали вокруг головы, а, напротив, были аккуратно зачесаны на бок, поэтому Слава вглядывался в него несколько мгновений, прежде чем понял, наконец, где же он его видел.
- А это мой брат, - представила его Мила, увидев как Слава пялится на подростка.
Эта информация еще более озадачила Славу вместо того, что бы что-то объяснить. Кипельно-белая рубашка с накрахмаленным воротничком, однотонный голубой галстук и темно-синие брюки, стрелки на которых годились для мирового стандарта стрелок, делали брата совершенно несхожим со своей сестрой.
- Василий – юноша протянул руку Славе.
- Эээ, очень приятно, Сла… то есть Вячеслав.
- Как проходит ваше путешествие? Боюсь, моя сестра ввела вас в заблуждение своим несуразным видом и отсутствием манер, и теперь вы, вероятно, думаете, что по эту сторону все существа слегка безумны…
Слава хотел ему возразить, но Василий выставил ладонь, остановив мужчину уже на первых попытках.
- Спешу вас заверить, с безумцами здесь дела обстоят не лучше, но и ничуть не хуже, чем в мире живых и прошу не судить строго Милу, все дело в том, что ее повседневность тесно переплетена с потусторонним, поэтому она, так сказать, слегка не от мира сего.
Лицо Милы сделалось пунцовым.
- Поверь мне, мой дорогой братец, я без труда найду себе место в любом из известных миров, в то время, как тебя примут разве что только в Ассоциации Величайших Зануд Вселенной.
- Нет такой ассоциации, – выкрикнул Василий.
И вся важность, которую он так старательно вокруг себя создавал, словно пух слетела с него в один миг, сравняв его с сестрой насколько это было возможно. Его нижняя губа слегка задрожала, а цвет лица стал точь в точь таким же, как у Милы.
– Ты можешь называть меня как твоей душе угодно, - постарался взять себя в руки юноша, - меня не волнует мнение девушки в меховых розовых тапках, которые к тому же символизируют живых существ!
И это было лишь начало грандиозной перебранки. Кажется, никто из подростков не в силах был остановиться и их крики становились только громче, а выражения язвительнее.
Рома закатил глаза и, глядя на Славу, прошептал:
- Как всегда!
Слава, совершенно было растерявшийся, вдруг почувствовал на себе ответственность за этих двоих. Он стал лихорадочно придумывать, что бы такое сказать, чтобы заставить их обоих умолкнуть, но при этом никого не обидеть.
- Простите, - нашелся он, когда Мила уже опасно близко придвинула свое лицо к лицу брата, - а вы, Василий, тоже смерть?
- Нет, я, конечно же, не смерть! Хотя, естественно, справился бы с любой работой…
- Ну естественно! - Не могла промолчать Мила.
- Да, справился бы! И обошелся бы даже без этой безумной обуви! - Мила показала ему язык в ответ на эту реплику, - но предназначение мое совершенно противоположно занятию моей сестры. Как вы заметили, я сопровождаю Рому и в этом, собственно, и состоит моя задача - указывать путь на тот свет всем нуждающимся.
- То есть, - поспешил заговорить Слава, чтобы Мила не успела опять начать препираться с братом, вы, Василий, фактически делаете для мертвых то же, что Мила делает для живых?
- Нет! - хором воскликнули подростки и ошарашенно уставились друг на друга, видимо, впервые сойдясь во мнении.
- Нет! - Василий нашелся первым, - я не выдергиваю души из привычного течения времени без всякого предупреждения, я помогаю тем, чье время приходит.
Мила открыла было рот, чтобы что-то возразить, но, поняв, что ей придется настаивать на том, что они с братом делают одинаковую работу, решила промолчать и уставилась недоумевающим и даже слегка осуждающим взглядом на Славу: мол, как это тебе в голову пришло сказать такое вслух!
Рома переводил хитрые глаза с одного рыжего на другого, а Слава с эдакой победной усмешкой, совершенно не подходящей его старческому лицу, возвышался над всеми тремя.
- Я думаю, нам пора, - решил таки разрядить обстановку Рома, - правда ведь, Вась?
- Да... да, - еле выдавил подросток.
Они, взявшись за руки, подпрыгнули в воздух, и яркая световая вспышка ослепила Славу.
Две кометы: одна - побольше, другая – поменьше; с негромким жужжанием быстро скрылись из виду.